“Взять хотя бы мою ситуацию, – подумал Эрик. – Я совершаю самоубийство в будущем, которое наступит только через десять, или, скорее, стираю себя с лица земли десять лет назад. Если я это сделаю, то что станет с Эриком Свитсентом, который теперь работает на кайзера в Окланде? А эти десять лет, которые он потратил на заботу о Кэти – как их отсутствие скажется на ней? Может быть это и есть единственный способ отомстить ей. Наказать за ее болезнь.
      Извращенный взгляд из-под внешней нормальности. Невозможно наказать больного больше, чем он наказан. Боже! Неудивительно, что я ненавистен са-мому себе”.
      Он положил на ладонь упаковку g-Totex blau, прикидывая, сколько она может весить. Оценивая силу ее притяжения к Земле.
      “Да, – подумал он, – Земля не отказывается даже от этого. Она принимает все”.
      Что– то проехало по его ботинку. Он увидел спешащую в тень, под укрытие груды мусора, маленькую тележку. Тележку преследовала вторая, того же вида. Они встретились среди нагромождения старых газет и пустых бутылок. Гора мусора пришла в движение, в стороны полетели ошметки, когда обе тележки, набычившись, сталкивались снова и снова, целя в управляющий блок соперницы, пытаясь вывести из строя Ленивую Собаку.
      “До сих пор живы? – не веря своим глазам, подумал он. – Десять лет спустя? Впрочем, возможно, Брюс Химмель делает их до сих пор. Если это так, Тиуана должна быть наводнена этими созданиями”. Он продолжал наблюдать за смертельной схваткой двух тележек; одна из них вывела из строя Ленивую Собаку своей противницы и теперь наслаждалась победой. Она немного отъехала и попыталась принять горделивую позу, наподобие победившего в битве дикого козла. В то время, пока она была поглощена этим занятием, побежденная тележка, повинуясь последнему приступу природного инстинкта, бросилась в убежище, состоящее из остатков оцинкованного ведра, оставив поле боя. Здесь, в безопасности, она замерла, готовая пережидать опасность столько времени, сколько потребуется.
      Поднявшись на ноги, Эрик нагнулся и поднял более сильную тележку; ее колеса отчаянно вращались в бесплодных попытках спастись, и вдруг она ухитрилась неуловимым движением выскользнуть из его рук. Она грохнулась о тротуар, выправилась и юркнула ему под ноги. Удивленный, он отступил назад. Тележка сделала еще одно угрожающее движение к нему, и он отступил еще раз. Удовлетворившись этим, она сделала круг и, дребезжа по асфальту колесами, покатила прочь.
      В ведре еще можно было видеть побежденную. До сих пор выжидающую.
      – Не бойся, – сказал Эрик, присаживаясь на корточки чтобы лучше ее разглядеть. Раненая тележка не двигалась, – Ладно, – сказал, поднимаясь Эрик. – Я понял. – Она знала, чего хочет. Ей не нужны его утешения.
      “Даже эти существа, – подумал он, – хотят жить. Брюс был прав. Они имеют право на свой шанс, на свое скромное место под солнцем и небом. Это все, чего они требуют, и это совсем немного” А я не способен даже на то, что делают они – занять свое место в жизни, использовать Свои возможности, чтобы выжить в замусоренном переулке Тиуаны; эта штуковина, нашедшая убежище в цинковом ведре, не имеет ни жены, ни работы, ни жилища, ни денег и ни малейшей возможности обзавестись чем-нибудь, похожим в будущем, и все-таки существует. По неизвестным мне причинам ее привязанность к жизни сильнее моей”. G-Totex blau уже не казался ему таким привлекательным.
      “Даже если я собираюсь это сделать, – подумал он, – почему я должен сделать это именно сейчас? Как и все на свете это вполне можно отложить”, – И все-таки ему было не по себе; у него кружилась голова, и он закрыл глаза, хотя понимал, что, делая так, провоцирует новое нападение страшной Ленивой Собаки, творения Брюса Химмеля.
      Ощущения веса в его ладони больше не было. Эрик открыл глаза и увидел, что бумажного свертка с черной коробкой внутри больше не было. А слой мусора, наваленного в переулке, не казался таким плотным. По величине тени, отбрасываемой солнцем, он понял, что день приближается к закату, а это означало, что действие Джи-Джи ISO кончилось и он вернулся обратно в свое – примерно – время. Эрик принял часть капсулы ночью, в темноте, а теперь, похоже, было около пяти часов дня. Так что, как и раньше, его возвращение было не совсем точным, и он недоумевал, насколько велико было смещение на этот раз. Как бы то ни было, Лилистар уже готовилась к войне. На самом деле они уже прибыли. Над ним в небе висело огромное темное и уродливое сооружение, которое, казалось, спустилось из мрачной и молчаливой страны железа и страха. Оно. было настолько громадным, что даже с той точки, где находился Эрик, с расстояния, по крайней мере, в милю, его размеры подавляли. Его бездонное голодное чрево было готово в любой момент поглотить в себя все окружающее. Оно не издавало ни звука. Двигатели были выключены. Этот корабль преодолел длинный путь B космосе. Это был закаленный в боях, все испытавший и перенесший корабль, по странной прихоти занесенный сюда из своего обычного места обитания.
      “Поразительно, как просто и буднично это все выглядит, – подумал Эрик. – Они просто высадятся на поверхность, займут ключевые объекты, и на этом все кончится. Даже проще, чем я думал. Проще, чем думали мы все”.
      Он направился из переулка на улицу, сожалея, что у него нет пистолета.
      “Странно, – размышлял он, – что в разгар самого отвратительного бедствия всех времен, в разгар войны, мне суждено понять нечто важное. Желание, заставляющее меня жить, сродни тому, что испытывает Ленивая Собака, прячущаяся в оцинкованном ведре на расстоянии десяти лет отсюда. Возможно, я принадлежу к одному с ней племени и могу занять свое место рядом с ней в ее мире, поступая, как и она, борясь и сражаясь, когда это необходимо, а иногда – просто ради удовольствия. Для развлечения, Как было предопределено с начала, предшествующего как тем времени и среде, которые я могу воспринимать или считать своими, так и всем тем временам, в которые я могу перебраться”.
      Движение на улицах почти остановилось. Все вокруг – и пешеходы, и водители – наблюдали за кораблем Лилистар.
      – Такси! – Выйдя из переулка, он остановил автоматическое воздушное такси. – Вези меня в ТМ К, – приказал он. – Постарайся добраться как можно скорее и не обращай внимания на этот корабль, какие бы команды он ни подавал.
      Такси дернулось, приподнялось над асфальтом, и зависло.
      – Нам запрещено взлетать, сэр. Командование армии Лилистар этой зоны отдало приказ, который…
      – Я в праве не подчиняться этим приказам, – сказал Эрик, – Я главнее, чем командование армии Лилистар; они дерьмо по сравнению со мной. Мне необходимо немедленно прибыть в ТМК – успех военных действий зависит от моего присутствия там.
      – Слушаюсь, сэр, – сказал автомат, и такси взмыло в небо, – Это большая честь для меня, сэр, поверьте, редкая честь – везти вас.
      – Мое присутствие там, – сказал Эрик, – имеет ни с чем не сравнимое стратегическое значение. “Там я найду свое место, – сказал он себе. – Вместе с людьми, которых я знаю. А когда Вирджил Акерман бежит в Вашин-35, я бегу вместе с ним; все начинает разворачиваться в соответствии с тем, что я видел год спустя”.
      Когда они подлетали к ТМК, он понял, что ему не избежать встречи с Кэти.
      Он неожиданно спросил:
      – Если бы твоя жена болела…
      – У меня нет жены, сэр, – ответил автомат, – Автоматические устройства не женится; все это знают.
      – Хорошо, – согласился Эрик, – если бы ты был мной и твоя жена болела, сильно болела и без всякой надежды на выздоровление, ты бы бросил ее? Или ты остался бы с ней, даже зная из своих путешествий в будущее совершенно определенно, что ущерб, причиненный болезнью ее мозгу, необратим? И остаться с ней, значит…
      – Я могу представить, что это может значить, сэр, – прервал его автомат. – Это будет означать, что вся ваша жизнь будет занята уходом за ней.
      – Да, это так, – сказал Эрик.
      – Я бы остался с ней, – решил автомат.
      – Почему?
      – Потому, – ответил автомат, – что жизнь состоит из сложившихся определенным образом форм окружающей нас реальности. Покинуть ее означало бы, что я не принимаю реальность как тиковую, что мне необходимы более легкие, специально для меня подобранные условии.
      – Кажется, ты прав, – сказал, подумав, Эрик. -
      Я думаю, что останусь с ней.
      – Благослови вас Бог, сэр, – сказал автомат. – Я вижу, вы хороший человек.
      – Спасибо, – ответил Эрик. Такси мчалось к корпорации “Меха и красители” из Тиуаны.