* * *

Сильвия, улыбаясь, скользила в ночном полумраке между розами, космеями и маргаритками по дорожкам, посыпанным гравием, туда, где разливался пьянящий аромат свежескошенной травы. Блестели звезды, отражаясь в лужах, которые она огибала, направляясь к откосу за кирпичной стеной. Кедры подпирали небо, равнодушные к изящной фигурке с развевающимися волосами и горящими глазами, промелькнувшей мимо.

— Подожди меня, — крикнул ей Рик, пробираясь по малознакомой дороге.

Сильвия бежала, не оглядываясь. — Остановись! — разгневанно закричал он.

— Не могу… мы опаздываем. — Внезапно Сильвия, не пропуская Рика вперед, появилась перед ним. — Проверь свои карманы, — сказала она, задыхаясь и блестя глазами. — Выбрось все металлическое. Ты же знаешь, что они не переносят металл.

Рик сунул руки в карманы. В пальто нашлись два десятицентовика и пятидесятицентовая монета.

— Это?

— Да! — Сильвия выхватила монеты и швырнула их в темные заросли лилий.

Кусочки металла прошуршали между влажных стеблей и исчезли. — Что-нибудь еще? — она с тревогой схватила его за руку. — Они уже идут. Что-нибудь еще, Рик?

— Только часы. — Рик вырвал руку, когда нетерпеливые пальцы Сильвии вцепились в часы. — Не бросать же их в кусты!

— Тогда положи их на солнечные часы… или на стену. Или в дупло. — Сильвия снова убежала. До него донесся ее взволнованный, восторженный голос.

— Выброси свой портсигар, ключи… пряжку с ремня… все металлическое. Ты ведь знаешь, как они ненавидят металл. Поторопись, мы опаздываем!

Рик с мрачным видом последовал за ней.

— Ладно, колдунья.

Из темноты раздался гневный голос Сильвии:

— Не говори так! Это не правда. Ты наслушался разного от моих сестер и матери и…

Ее слова были прерваны подступающими звуками. Издалека донесся шум, похожий на шелест огромных листьев в зимний шторм. Ночное небо ожило неистовыми ударами. В этот раз они приближались очень быстро. Они сильно проголодались и были слишком нетерпеливы, чтобы ждать. Страх овладел им и он бросился догонять Сильвию.

В своем зеленом платье она казалась тоненьким стебельком, изгибавшимся в центре трепещущей массы. Сильвия отталкивала их одной рукой, пытаясь другой управиться с краном. Круговорот крыльев и тел гнул ее как тростинку.

На миг она исчезла из вида.

— Рик! — слабо позвала она. — Иди сюда, помоги! — Она отталкивала их и пыталась выбраться. — Они задушат меня!

Рик пробился сквозь стену ослепительной белизны к краю желоба. Они жадно пили кровь, текущую из деревянного крана. Он прижал к себе Сильвию, напуганную и дрожащую. И не отпускал ее до тех пор, пока их неистовство и ярость не утихли.

— Они голодные, — слабо выдохнула Сильвия.

— Ты, маленькая идиотка, зачем ты ушла одна вперед! Они могут тебя испепелить!

— Знаю. Они могут все, что угодно. — Она вздрагивала, усталая и испуганная. — Посмотри на них, — прошептала она голосом, охрипшим от благоговения. — На их рост… размах крыльев. И они белые, Рик.

Безукоризненное… совершенство. В нашем мире нет ничего подобного.

Огромные, чистые и прекрасные.

— Они, конечно, жаждут крови ягненка.

Когда со всех сторон захлопали крылья, мягкие волосы Сильвии взметнулись к его лицу. Они уходили, с шумом возносясь в небо. Вернее, не вверх, а прочь. Обратно в свой мир, из которого они явились, ощутив запах крови. Но они приходили, привлеченные не только запахом крови, но и из-за Сильвии. Она манила их.

Серые глаза девушки широко раскрылись. Она потянулась вверх к взлетающим белым существам. Одно из них внезапно кинулось в их сторону.

Трава и цветы были испепелены, когда ослепляющие белые языки пламени проревели коротким вихрем. Рик отпрянул. Пылающая фигура на миг зависла над Сильвией и затем с глухим хлопком исчезла. Ушел последний белокрылый гигант.

Воздух и земля постепенно остыли до темноты и тишины.

— Извини, — прошептала Сильвия.

— Не повторяй этого. — От полученного удара Рик оцепенел. — Это небезопасно…

— Иногда я забываюсь. Извини, Рик. Я не собиралась подпускать их так близко. — Она попыталась улыбнуться. — Я не была такой неосторожной уже много месяцев. С тех пор как я впервые привела тебя сюда. — Жадное, дикое выражение промелькнуло на ее лице. — Ты видел его? Мощь и пламя! А он даже не дотронулся до нас. Он просто… посмотрел. Только взглянул. И все запылало, все вокруг…

Рик схватил ее.

— Слушай, — раздраженно сказал он. — Ты не должна больше вызывать их.

Это нелепо. Это не их мир.

— Здесь нет ничего нелепого… это прекрасно.

— Это опасно! — Его пальцы впивались в ее плоть до тех пор, пока она не вскрикнула. — Перестань приманивать их!

Сильвия истерично засмеялась. Она вырвалась и кинулась в выжженный круг, оставшийся после вознесения в небо толпы ангелов.

— Я не могу ничего поделать, — вскричала она. — Я принадлежу им. Они — моя семья, мой народ. Как и ушедшие поколения, далеко в прошлом.

— Что ты хочешь сказать?

Они — мои предки. И когда-нибудь я присоединюсь к ним.

— Ты — маленькая ведьма! — в сердцах закричал Рик.

— Нет, — ответила Сильвия. — Не ведьма, Рик. Неужели ты не понимаешь? Я — святая.

На кухне было тепло и светло. Сильвия включила «Силекс» и взяла из шкафчика над раковиной большую красную банку кофе.

— Ты не должен их слушать, — сказала она, выставляя тарелки и чашки и доставая из холодильника крем. — Ты же знаешь — они не поймут. Сам посмотри на них.

Мать Сильвии и ее сестры, Бетти Лу и Джейн, полные страха и тревоги, сгрудились в гостиной, наблюдая за юной парочкой на кухне. Вальтер Эверет с безучастным и отчужденным лицом стоял около камина.

— Слушай меня, — сказал Рик. — У тебя есть эта способность притягивать их. Ты думаешь… что ты… что Вальтер — ненастоящий твой отец?

— О, разумеется, он мой отец. Я — обыкновенный человек. Разве я внешне отличаюсь от людей?

— Но ты — единственная, кто обладает такой способностью.

— Физически я ничем не отличаюсь от прочих, — задумчиво сказала Сильвия. — Я могу видеть, вот и все. До меня приходили другие… святые, мученицы. Когда я была ребенком, мать прочитала мне о святой Бернадетте.

Помнишь, где находилась ее пещера? Рядом с больницей. Они кружили вокруг, и она увидела одного из них.

— Но кровь? Это — абсурд. Ничего похожего никогда не было.

— О, да. Кровь влечет их, особенно кровь ягнят. Они парят над полями сражений. Валькирии, уносящие мертвых… Вот почему режут и калечат себя святые и мученицы. Ты знаешь, откуда у меня эта идея?

Сильвия завязала маленький передник и наполнила «Силекс» кофе.

— В девять лет я прочитала об этом у Гомера в «Одиссее». Улисс вырыл в земле канаву и, чтобы привлечь духов, наполнил ее кровью… Они — тени другого мира…

— Верно, — нехотя согласился Рик. — Я помню.

— Призраки умерших людей. Живших раньше. Все, кто здесь живет, умирают и уходят туда, — ее лицо оживилось. — У всех будут крылья! Мы все будем летать! Все будем наполнены огнем и силой. Мы больше не останемся червями.

— Черви! Вот кем ты считаешь меня!

— Разумеется, ты — червь. Мы все — черви. Мерзкие черви, ползающие по поверхности Земли в пыли и грязи.

— Почему их влечет кровь?

— Потому что она — это жизнь, а они любят жизнь. Кровь — это живая вода.

— Кровь значит смерть! Таз, наполненный кровью…

— Не смерть. Если ты видишь гусеницу, забирающуюся в кокон, ты думаешь, что она умирает?

В дверях стоял Вальтер Эверет. С мрачным лицом он слушал свою дочь.

— Когда-нибудь, — глухо сказал он, — они схватят ее и унесут с собой.

Она хочет уйти. Она ждет этого дня.

— Видишь? — сказала Сильвия Рику. — Он ничего не понял. Она выключила «Силекс» и налила кофе.

— Тебе тоже кофе? — спросила она у отца.

— Нет, — ответил Эверет.

— Сильвия, — сказал Рик, обращаясь к ней, как к ребенку. — Ты же понимаешь, что если ты уйдешь с ними, то никогда не сможешь вернуться.

— Все будем там, рано или поздно. Это часть нашей жизни.

— Но тебе всего лишь девятнадцать, — попытался образумить ее Рик. — Ты молода, здорова и красива. А наша свадьба… что с ней? — Он привстал. — Сильвия, ты должна с этим покончить.

— Я не могу. Мне было семь лет, когда я впервые увидела их. — Сильвия с невидящим взглядом стояла, держась за «Силекс», у раковины. — Помнишь, папа?

Мы жили в Чикаго. Дело было зимой. По дороге из школы я упала. — Она вытянула изящную ручку. — Видишь шрам? Я упала и порезалась о гравий. Плача, я шла домой, вокруг падал мокрый снег и завывал ветер. Рука кровоточила, и рукавица пропиталась кровью. Я посмотрела вверх и увидела их.

Наступила тишина.

— Ты им нужна, — с жалким видом сказал Эверет. — Они — мухи… синие, вьющиеся вокруг, ждущие тебя. Зовущие уйти с собой.

— Почему бы нет? — Серые глаза Сильвии блестели, а щеки пылали от удовольствия и предвосхищения. — Ты видел их, папа. Ты знаешь, что это значит. Преображение! Из грязи — в богов!

Рик вышел из кухни. В гостиной, встревоженные и любопытные, замерли обе сестры. Миссис Эверет стояла безучастно, с каменным лицом и унылыми глазами за стеклами очков в металлической оправе. Она отвернулась, когда Рик проходил мимо.

— Что произошло? — спросила его Бетти Лу напряженным шепотом. Ей было пятнадцать; тощая и плоская, с впалыми щеками и волосами мышиного цвета. — Сильвия никогда не брала нас с собой.

— Ничего не случилось, — ответил Рик.

Ярость исказила безжизненное лицо девочки.

— Не правда! Вы оба были в саду ночью и…

— Не смей разговаривать с ним! — прервала ее мать. Она выгнала обеих девочек, бросила на Рика взгляд, полный ненависти и страдания, и быстро отвернулась.

Рик открыл дверь в подвал и включил свет. Он медленно спустился в холодное и сырое бетонированное помещение, освещенное немигающим желтым светом лампочек, свисающих на пыльной проволоке.

В одном углу виднелась большая печь с огромными трубами для горячего воздуха. Рядом находился водяной котел, лежали брошенные тюки, ящики с книгами и газетами, старая мебель. Все было покрыто толстым слоем пыли и паутины.

У дальней стены стояли посудомоечная машина, сушилка, а также насос и холодильная система Сильвии.

На верстаке Рик выбрал молоток и два тяжелых гаечных ключа. Он пробирался к сложной системе резервуаров и труб, когда внезапно наверху лестницы с чашкой кофе в руке появилась Сильвия.

Она быстро спустилась. — Что ты здесь делаешь? спросила она, внимательно рассматривая его. — Зачем этот молоток и ключи?

Рик бросил инструменты обратно на верстак.

— Я подумал, что все можно было бы решить сразу.

Сильвия встала перед ним. — Я думала, что ты понял. Они всегда были частью моей жизни. Когда я первый раз взяла тебя с собой, казалось, что ты увидел…

— Я не хочу тебя отдавать, — прохрипел Рик, — кому-нибудь или чему-нибудь… в этом или другом мире. Я не отпущу тебя.

— Это не значит отдавать меня! — ее глаза сузились, — Ты появился, чтобы все разрушить и разбить. Стоит мне на миг отвернуться, и ты все уничтожишь? Да?

— Конечно.

На лице девушки гнев сменился страхом.

— Ты хочешь приковать меня к этому месту? Я должна уйти… Я прошла эту часть пути. Я задержалась здесь слишком долго.

— Неужели ты не можешь подождать? — в гневе вскричал Рик. Он не мог сдержать отчаяния. — Ведь это все равно произойдет!

Сильвия пожала плечами и отвернулась, сложив руки и плотно сжав губы.

— Ты хочешь навсегда остаться червем. Пушистая, маленькая, ползающая гусеница.

— Ты мне нужна.

— Ты не можешь мною владеть! — Она с яростью повернулась. — Я не желаю терять на все это время.

— У тебя в голове более возвышенные мысли, — грубо сказал Рик.

— Разумеется, — она немного поостыла. — Извини, Рик. Вспомни Икара. Ты тоже хочешь летать. Я знаю.

— В свое время.

— Почему не сейчас? Зачем ждать? Ты боишься. — Она ловко скользнула мимо него, кусая подергивающиеся алые губы. — Рик, я хочу кое-что показать тебе. Сперва пообещай мне… что никому не скажешь.

— О чем?

— Обещаешь? — она коснулась рукой его губ. — Мне нужно быть осторожной.

Это стоит кучу денег. Никто об этом не знает. Это изготовили в Китае… все идет к этому.

— Я сгораю от любопытства, — сказал Рик. Предчувствия обрушились на него. — Покажи мне.

Дрожа от волнения, Сильвия исчезла в темноте за огромным гудящим холодильником и сплетением покрытых льдом труб. Он слышал, как она что-то тащила. Раздался скрежет от передвижения чего-то громоздкого.

— Видишь? — Сильвия тяжело дышала. — Дай руку, Рик. Он тяжелый… из дерева и бронзы, с металлической окантовкой. Ручная работа. Полировка. А резьба… посмотри, какая резьба! Не правда ли, он прекрасен?

— Что это? — хрипло спросил Рик.

— Мой кокон, — просто сказала Сильвия. Она опустилась на ближайший тюк и, счастливо улыбаясь, положила голову на полированный дубовый гроб.

Рик схватил ее за руку и поставил на ноги. — Ты не должна сидеть у этого гроба в подвале с… — он замолчал. — В чем дело?

Лицо Сильвии исказилось от боли. Она отшатнулась от него и сунула палец в рот. — Я порезалась… когда ты поднимал меня… о ноготь или о что-нибудь другое. По пальцу побежала тонкая струйка крови. Она полезла в карман за платком.

— Дай посмотреть, — он двинулся к ней, но она отошла еще дальше. — Плохо? — спросил он.

— Держись подальше от меня, — прошептала Сильвия.

— Что случилось? Дай посмотреть!

— Рик, — сказала Сильвия низким, напряженным голосом, — принеси воды и пластырь. Как можно быстрее. — Она пыталась подавить нарастающее чувство страха. — Я должна остановить кровотечение.

— Сверху? — Он неуверенно повернулся. Рана не такая уж страшная. Почему бы тебе?…

— Торопись, — голос девушки внезапно ослаб от страха. — Рик, торопись!

Сбитый с толку, он двинулся к лестнице, ощущая ужас, охвативший Сильвию.

— Нет, слишком поздно, — тихо воскликнула она. — Не возвращайся… держись подальше от меня. Я виновата сама. Я приучила их. Отойди дальше!

Извини, Рик. О-о…

Когда разлетелась стена подвала, Рик перестал слышать ее голос. Облако блестящей белизны пробилось сквозь стену и ворвалось в подвал.

Они пришли за Сильвией. Она неуверенно пробежала несколько шагов к Рику, в нерешительности остановилась, потом белая масса тел и крыльев накрыла ее. Она вскрикнула. В подвале раздался сильнейший взрыв, перешедший в мерцающий танец печного жара.

Его бросило на пол. Бетон был горячим и сухим. В подвале потрескивало от жара. Стекла разбились под напором бьющихся белых теней. Дым и пламя поглотили стены, с просевшего потолка капал пластик.

Рик с трудом поднялся на ноги. Неистовство взрыва утихало. Подвал являл собой полный хаос. Стены и потолок почернели и покрылись пеплом. Везде валялись обломки дерева, обрывки ткани и куски выломанного бетона. Печь и посудомоечная машина были разломаны. Насосная и холодильная системы представляли собой спекшуюся массу шлака. Одна стена была почти полностью разрушена. Пластиковые поверхности покрылись пузырями.

Сильвия лежала бесформенным комом с нелепо выгнутыми руками и ногами.

Съежившиеся обугленные останки возвышались горкой, покрытой пеплом.

Обгорелые головешки, хрупкие выгоревшие скорлупки.

Ночь была темной, холодной и тревожной. Несколько звезд, похожих на льдинки, светились на небе. Слабый, влажный ветер раскачивал мокрые лилии и поднимал песчинки в холодный туман, повисший над дорожкой между черными розами.

Он долго сидел, прислушиваясь и наблюдая. За кедрами, на фоне неба, неясно вырисовывался дом. По шоссе внизу, у основания склона, проскользнуло несколько машин. И никаких других звуков. Впереди угадывались расплющенные контуры фарфорового желоба и трубы, по которой кровь стекала из холодильника в подвал. Таз был пуст и сух, лишь несколько опавших листьев приютились в нем.

Рик полной грудью вдохнул разреженный ночной воздух и задержал дыхание.

Затем с трудом встал. Он посмотрел в небо — никакого движения. Но они были здесь, наблюдали за ним и ждали… неясные тени из далекого прошлого, ряд божественных фигур.

Он собрал несколько тяжелых галлоновых емкостей, подтащил их к тазу и выплеснул густую кровь с нью-джерсийской скотобойни, дешевые бычьи отходы.

Кровь обрызгала его одежду, и он нервно отшатнулся. Но в воздухе над ним ничего не зашумело. Сад был тих, весь пропитанный ночным туманом и темнотой.

Рик стоял рядом с тазом, ожидая и надеясь, что они придут. Они приходили к Сильвии не только из-за крови. Сейчас не было ее, но была свежая кровь. Он пронес пустые металлические банки через заросли и сбросил их вниз со склона. Затем тщательно проверил свои карманы — ничего металлического в них не было.

В течение нескольких лет Сильвия сохраняла ритуал их прихода. Сейчас она в другом мире. Значит ли это, что они не появятся? Что-то прошумело в темных зарослях… Животное или птица?

В тазу блестела кровь, тяжелая и тягучая, словно покрытая свинцом.

Наступало время их появления, но среди вершин больших деревьев ничего не было слышно. Взглядом Рик нашел ряды склонившихся черных роз, дорожку из гравия, по которой бежали он и Сильвия… и с яростью отогнал от себя ее образ: горящие глаза и полные алые губы.

… Шоссе за склоном… пустой, покинутый сад и притихший дом, в котором собралась и ждала ее семья… Немного спустя раздался тихий шелестящий звук. Он напрягся, но это оказался грузовик, несущийся по шоссе с ослепительно горящими фарами.

Рик угрюмо стоял, расставив ноги и утопая каблуками в мягкой земле. Он не уходил. Он будет стоять до тех пор, пока не появятся они. Он хотел вернуть ее обратно… любой ценой.

Над головой, закрывая луну, скользили призрачные лохмотья тумана. Небо было обширной скудной равниной без жизни и тепла, средоточием смертоносного холода бездонного космоса, без солнечных лучей и живых существ. Рик смотрел вверх, пока не заболела шея. Холодные звезды, исчезающие и вновь возникающие из-под покрывала тумана. Было ли там что-нибудь еще? Захотят ли они прийти или он им не нужен? Сильвия их интересовала… теперь она была у них.

Позади него что-то бесшумно зашевелилось. Рик почувствовал это и хотел обернуться, но внезапно со всех сторон ожили деревья и кусты. Как на картонных ногах, они колыхались и ходили, отбрасывая ночные тени. Что-то двигалось среди них, быстро, без звука, затем исчезло.

Они появились. Он их почувствовал. Они не давали выхода своей силе и огню. Холодные безучастные статуи, поднявшиеся среди деревьев и затмевающие величие кедров, чуждые ему и его миру, явившиеся лишь из-за любопытства и по привычке.

— Сильвия, — отчетливо сказал он, — где ты? Ответа не последовало.

Вероятно, ее среди них не было. Он почувствовал себя нелепо. Бесформенное пятно белизны проплыло мимо таза, на миг зависло и исчезло. Воздух над тазом с кровью завибрировал, когда его быстро осмотрел другой белый гигант, и затих, когда тот исчез.

Паника охватила Рика. Они опять покидали его, уходя в свой собственный мир. Таз был отвергнут, они не заинтересовались.

— Подождите, — тихо пробормотал он.

Несколько белых теней задержались. Рик медленно приблизился к ним, страшась трепещущей громады. Если хотя бы один из них дотронулся до него, он мгновенно превратился бы в темную горстку пепла. За несколько шагов до них он остановился.

— Вы знаете, чего я хочу, — сказал он. — Я хочу, чтобы она вернулась.

Нельзя было забирать ее.

Молчание.

— Вы были слишком жадны, — сказал он. — Вы совершили ошибку. В конце концов, она пришла бы к вам. Она готовилась к этому.

Черный туман зашелестел. В ответ на его голос среди деревьев задвигались, изменяясь в размерах, мерцающие фигуры.

«Верно», — донесся отдаленный, безликий звук. Звук плыл мимо него, от дерева к дереву, без цели и направления. Приглушенный ночным ветром, он затих неясным эхом.

Рик успокоился. Они остались, они видят его, слушают то, что он скажет.

— Вы думаете, что это правильно? — произнес он. — Здесь ее ждала долгая жизнь. Мы собирались пожениться, имели бы детей.

Ответа не последовало, но Рик почувствовал нарастающее беспокойство. Он внимательно вслушивался, но ничего не мог уловить. Наконец он понял, что между ними возник спор, идет борьба. Напряженность усилилась, появились другие мерцающие фигуры. Облака, ледяные звезды стали не видны из-за все нарастающей вокруг него стаи.

— Рик! — раздался близкий голос, дрожащий, плывущий обратно в темноту мимо деревьев и мокрых кустов. Он с трудом его расслышал, слова исчезали, едва были произнесены. — Рик… помоги мне вернуться…

— Где ты? — он не мог определить, где она. — Что я могу сделать?

— Не знаю, — ее голос был едва различим от волнения и боли. — Я не понимаю. Что-то произошло не правильно… Они, наверное, подумали, что я… уже хотела уйти. Я не хотела!

— Знаю, — сказал Рик. — Это произошло случайно.

— Они ждали. Кокон, таз… но это случилось слишком рано.

Сквозь огромное расстояние, разделяющее оба мира, ему передался ее ужас.

— Рик, я передумала. Я хочу вернуться.

— Это не так просто.

— Я знаю. Рик, время на этой стороне течет по-другому. Я ушла так давно… кажется, что твой мир еле движется. Прошли годы?

— Неделя, — сказал Рик.

— Это был их просчет. Ты ведь не винишь меня? Они знают, что совершили ошибку. Те, кто совершил ее, были наказаны, но это мне не поможет.

Страдание и страх так исказили ее голос, что он едва его понимал.

— Как мне вернуться?

— Они не знают?

— Они говорят, что это невозможно, — ее голос задрожал. — Они разрушили мое тело… сожгли его. Не осталось ничего, во что бы я могла переместиться.

Рик глубоко вздохнул.

— Заставь их найти другое решение. Это в их силах. Неужели они не могут? Они забрали тебя слишком рано… и должны вернуть тебя. Это их долг.

Белые тени встревоженно задвигались. Конфликт резко нарастал и они не могли прийти к согласию. Рик неуверенно отступил на несколько шагов.

— Они говорят, что это опасно, — донесся откуда-то голос Сильвии. — Говорят, что однажды уже попытались такое сделать, — она попробовала справиться с голосом. — Связь между этим и твоим миром непостоянна.

Перемещается слишком большое количество свободной энергии. Сила, которой мы здесь пользуемся, на самом деле не наша. Это единая энергия, обузданная и контролируемая.

— Почему бы им…

— Здесь более высокий континуум. Существует естественный процесс перемещения энергии из более низких в более высокие области. Но обратный процесс рискован. Кровь — это как проводник, яркий маяк.

— Как мотыльки слетаются к лампочке, — горько сказал Рик.

— Если они отправят меня обратно и случится что-то непредвиденное… — она сделала паузу и затем продолжала:

— если это произойдет, я могу затеряться между двумя мирами. Меня может поглотить свободная энергия.

Похоже, что она частично живая. Это необъяснимо. Вспомни Прометея и огонь…

— Понимаю, — сказал Рик как можно тверже.

— Дорогой, если они попытаются меня отправить, мне надо найти какую-то оболочку, которую я могла бы занять. У меня больше нет плоти. В этом мире нет реальной материальной формы. То, что ты видишь, — крылья и белизна, — на самом деле не существует. Если я сумею вернуться обратно на твою сторону…

— Ты должна создать что-нибудь, — сказал Рик.

— Я должна обрести некое подобие плоти. Я должна войти в нее и придать ей форму. Как когда-то сделал Он, придав первоначальную форму Вашему миру.

— Если они сделали однажды, то смогут снова.

— Тот Единственный, кто совершил это, ушел. Он поднялся вверх. — В ее словах прозвучала горькая ирония. — За этим миром существуют другие.

Лестница здесь не заканчивается. Никто не знает, где же ее конец, и кажется, что она ведет вверх и вверх. Мир за миром.

— Кто решает, как быть с тобой? — спросил Рик.

— Решение принимаю я, — тихо сказала Сильвия. — Они говорят, что попытаются, если я захочу испытать судьбу.

— Ну и как ты считаешь: ты отважишься на это?

— Я боюсь. Что произойдет, если что-то пойдет неверно? Ты не видел пространств между мирами. Не правдоподобные вероятности… они меня страшат.

У Него, у Единственного, хватило смелости. Все другие боялись.

— И в этом их вина. Они должны взять ответственность на себя.

— Они знают это. — Сильвия была в нерешительности. — Рик, дорогой, пожалуйста, скажи, что мне делать.

— Возвращайся.

Наступила тишина. Затем послышался голос, тихий и жалобный.

— Хорошо, Рик. Если ты так считаешь, значит так и надо.

— Да, так надо, — твердо повторил он, заставляя себя не думать, не рисовать ничего в воображении. Он должен вернуть ее. — Скажи им, чтобы начинали сейчас же. Скажи…

Оглушающий удар яркой вспышки раздался перед ним. Его приподняло и бросило в пылающее море чистой энергии. Они уходили, и обжигающее озеро энергии ревело и грохотало вокруг него. Ему почудилось, что он на миг увидел Сильвию, умоляюще протягивающую к нему руки.

Пламя утихло, и он, ослепленный, остался лежать во влажной темноте.

Один в обступившей его тишине.

Вальтер Эверет помог ему встать.

— Проклятый дурак! — повторял он снова и снова. -Тебе не надо было их вызывать. Они взяли у нас уже достаточно.

Затем Рик оказался в большой теплой гостиной. Перед ним молча стояла миссис Эверет, лицо ее было сурово и бесстрастно. Вокруг нее встревоженно вертелись обе дочери, взволнованные и любопытные.

— Со мной все в порядке, — пробормотал Рик. Его одежда обгорела и почернела. Он стер с лица пепел. В волосах запутались клочки сухой травы, в которой, поднимаясь, они выжгли круг. Он лег на кушетку и закрыл глаза. Он открыл их, лишь когда Бетти Лу сунула ему в руку стакан с водой.

— Благодарю, — пробормотал он.

— Ты никогда не должен уходить отсюда, — повторил Вальтер Эверет. — Почему? Зачем ты сделал это? Ты ведь знаешь, что с ней случилось. Хочешь, чтобы то же самое произошло с тобой?

— Я хочу возвратить ее, — тихо сказал Рик.

— С ума сошел? Ты не можешь ее вернуть. Она ушла, — его губы судорожно задрожали. — Ты видел ее.

Бетти Лу внимательно следила за Риком.

— Что там произошло? — спросила она. — Они опять пришли?

Рик тяжело встал на ноги и вышел из гостиной. На кухне он вылил воду из стакана в раковину и налил себе спиртного. Он стоял, устало опершись о раковину, когда в дверях появилась Бетти Лу.

— Что ты хочешь? — спросил Рик.

Лицо девочки вспыхнуло нездоровым румянцем.

— Я знаю, что-то произошло. Ты накормил их? — Она приблизилась к нему.

— Ты пытался вернуть ее?

— Да, — ответил Рик.

Бетти Лу нервно хихикнула.

— Но ты не можешь. Она мертва… ее тело сожжено… я видела. — От волнения у нее дергалось лицо. — Папа всегда говорил, что с ней случится что-нибудь плохое, и это произошло. — Она наклонилась к Рику. — Она была колдуньей! Она получила то, что заслужила!

— Она возвращается, — сказал Рик.

— Нет! — паника смешала невыразительные черты девочки. — Она не может вернуться. Она умерла, превратилась, как всегда говорила… из гусеницы в бабочку… она бабочка!

— Уходи, — сказал Рик.

— Ты не можешь здесь мне приказывать, — сказала Бетти Лу. Ее голос стал истеричным. — Это мой дом. Мы больше не потерпим твоего присутствия. Папа скажет тебе. Он не желает, чтобы ты оставался, и я не хочу, и мама, и сестра…

Вдруг все изменилось, как будто остановилась кинопленка. Бетти Лу застыла, приоткрыв рот, подняв руку, с замершими на устах словами. В мгновение ока она превратилась в нечто безжизненное, как будто ее поместили под микроскоп между двумя предметными стеклами. Безмозглое насекомое без речи и звука, ко всему безучастное и полое внутри. Не мертвое, а внезапно отброшенное к зародышевой неодушевленности.

В захваченную оболочку вливались новая сила и естество. В нее вошла радуга жизни, жадно, подобно горячему флюиду, заполнившая каждую ее частичку. Девочка встрепенулась и застонала. Ее тело сильно дернулось и ударилось о стенку. С верхней полки упала и разбилась китайская чашка.

Девочка попятилась, поднеся руку ко рту и широко раскрыв глаза от боли.

— О-о — выдохнула она. — Я порезалась. — У нее тряслась голова, и она умоляюще смотрела на него. — О ноготь или что-то другое.

— Сильвия! — он схватил ее, оторвал от стены и поставил на ноги. Это была ее рука, которую он сжимал, теплая, полная и зрелая. Застывшие серые глаза, темно-русые волосы, полные груди — все, как в тот последний миг в подвале.

— Дай посмотреть, — сказал он. Отведя ее руку от лица, он взволнованно осмотрел палец. Пореза не было, только стремительно темнела, стягиваясь, тонкая белая полоска. — Все хорошо, дорогая. С тобой все нормально. Тебе не о чем беспокоиться!

— Рик, я побывала там, — ее голос был хриплый и слабый. — Они пришли и утащили меня. — Она резко передернулась. — Рик, я полностью вернулась?

Он сильно прижал ее к себе.

— Да.

— Это было так долго. Я провела там целую вечность. Бесконечно. Я уже думала… — внезапно она отшатнулась. — Рик…

— Что?

Лицо Сильвии исказил страх.

— Что-то не так.

— Все хорошо. Ты вернулась домой — и это самое главное.

Сильвия отступила от него.

— Но они использовали живую форму? Не пустую оболочку. У них не хватило энергии, Рик. И они изменили Его творение, — ее голос выражал смятение. — Ошибка… Они же знали, что лучше не нарушать равновесие. Оно неустойчиво, и никто из них не может управлять…

Рик встал в двери.