— Вот мы и приехали, — сказал Гамильтон.

Все оживленно вывалились из машины. Мужчины достали из багажника корзины с провизией. Марша взяла одеяло и фотокамеру. Мисс Рейсс — термос с чаем. Дэвид резво носился вокруг, хлестал по кустам длинным прутом и вспугнул даже целое семейство куропаток.

— Ну что за прелесть! — умилилась птичкам миссис Притчет. — Смотрите, даже птенцы летают!

Жилья вокруг явно не было. Только зеленые волны леса плавно спускались вниз к океану, словно стремясь слиться с синевой воды. Зрелище впечатлило даже Дэвида.

— Вот это да!.. — прошептал он. — Вот это здорово!

Миссис Притчет покрутилась немного и ткнула пальцем в том месте, где надо расстелить одеяло. Открыли корзины с припасами. Салфетки, картонные тарелочки, вилки и чашечки весело расходились по кругу. Украдкой забравшись поглубже в кусты, Джек лихорадочно принялся готовить «угощение» для старухи. Никто не обращал на него внимания. Джек развернул носовой платок и смочил его хлороформом. Прохладный ветерок отнес дурманящий запах в сторону, его никто даже не почуял. Порция хлороформа предназначалась только для одной особы. Все пройдет быстро, эффективно, а главное — безболезненно.

— Чем ты занимаешься, Джек? — проговорила вдруг неожиданно возникшая рядом Марша.

Застигнутый врасплох, Джек воровато вздрогнул, едва не уронив бутылочку с хлороформом.

— Ничем, — ответил он глухо. — Ступай к остальным и готовь закуску.

— Ты что-то затеваешь! — Марша нахмурилась, а потом ловко глянула Джеку за плечо. — О Боже! Это крысиный яд?

Гамильтон злорадно усмехнулся:

— Лекарство от кашля. У меня катар.

— Ты задумал очередную пакость! — У Марши от гнева округлились глаза.

— Я ведь вижу! Ты всегда крутишь, если готовишься что-нибудь выкинуть.

— Просто собираюсь положить конец безумию, — заявил Джек с решимостью фаталиста. — С меня хватит!

Марша цепко схватила мужа за руку:

— Джек, умоляю, ради меня…

— Тебе нравится дебильная империя старухи? — Он рывком освободился от тонких пальчиков Марши. — Тебе, Лоузу и Макфифу!.. Вам хорошо и весело, пока ведьма упраздняет людей, животных, насекомых — все, что превосходит ее убогое воображение!

— Джек, ничего не делай, пожалуйста! Обещай мне!

— Извини. Все решено. Жернова завертелись.

Близоруко щурясь в их сторону, миссис Притчет позвала:

— Идите сюда! Тут йогурт с бутербродами — торопитесь, пока все не съели!

Встав на пути у мужа, Марша горячо зашептала:

— Я не пущу тебя! Ты не должен, Джек!.. Неужели тебе непонятно?

Вспомни Артура Сильвестра…

— Уйди с дороги! — резко оборвал он ее. — Снадобье испаряется.

К его изумлению, глаза супруги неожиданно наполнили слезы.

— Боже мой… Джек, милый! Что со мной будет? Я не выдержу, если она упразднит тебя. Я умру. Сердце Гамильтона дрогнуло.

— Ну, не глупи…

— Это правда.

Слезы беспомощно катились по ее щекам; вцепившись в Джека, она толкала его назад. Но все усилия Марши были напрасны. Мисс Рейсс уже переместилась на другое место, и в результате миссис Притчет повернулась к разыгравшейся сцене спиной. Дэвид, отвлекая внимание мамаши, возбужденно демонстрировал ей разноцветные камешки, откопанные им где-то поблизости. Нельзя больше ждать ни секунды; другого случая может не подвернуться.

— Стань в сторонке, — мягко попросил Гамильтон жену. — Если не можешь смотреть, отвернись.

Решительным движением он отодвинул Маршу в сторону.

— В конце концов, рискую-то я ради тебя. Ради тебя, и Лоуза, и Прыг-Балды, и всех нас. Даже ради дурацких сигар Макфифа.

— Я люблю тебя, Джек, — убитым голосом сказала Марша.

— А я спешу! — бросил Джек в ответ. — Понятно?

Она кивнула:

— Понятно. Желаю удачи.

— Спасибо. — И уже двинувшись вперед, добавил:

— Рад, что не сердишься из-за Силки.

— А ты на меня?

— Сержусь, — буркнул Джек. — Но, вероятно, перестану, когда увижу девчонку живой и невредимой.

— Надеюсь, что увидишь, — пролепетала виновато Марша.

— Ну, держи пальцы крест-накрест.

Размашисто шагая по упругому дерну, Джек быстро приблизился к Эдит Притчет, рассевшейся как слон на солнцепеке. Миссис Притчет как раз допивала из бумажного стаканчика чай с апельсином. В левой руке она держала половинку вареного яйца. На толстых коленях покоились тарелка винегрета и банка абрикосового компота. Когда Джек уже навис над старухой, мисс Рейсс поспешно проговорила:

— Миссис Притчет, вы не передадите мне сахар?

— Ну конечно, дорогая! — Она положила остатки яйца на салфетку и взялась за бумажный пакет с сахаром.

— Боже!.. — Ведьма вдруг сморщила нос. — Откуда этот противный запах?

И пропитанный хлороформом платок исчез из дрожащих рук Гамильтона. Бутылочка, заткнутая за пояс и слегка давившая в бедро, перестала беспокоить. Миссис Притчет вежливо передала пакетик с сахаром мисс Рейсс и вернулась к трапезе.

Все кончилось. План рухнул — тихо, бесповоротно.

— Восхитительный чай! — заявила миссис Притчет, когда рядом появилась озадаченная Марша. — Вас можно поздравить, дорогая! Вы — прирожденный кулинар!

— Так оно и есть, — подтвердил Джек.

Он уже пришел в себя от неожиданного поражения, уселся на землю и нервно потирал руки:

— Что тут у нас хорошего?

Дэвид широко раскрытыми глазами уставился на него, разинув рот.

— Бутылка пропала! — громко заныл он. — Она пронюхала!

Игнорируя вопли мальчика, Гамильтон спокойно выбирал себе закуску.

— Я, пожалуй, возьму всего понемножку! — жизнерадостно объявил он. — Все так замечательно!

— Берите, угощайтесь! — прошамкала с набитым ртом миссис Притчет. — Попробуйте этот чудный сыр с сельдереем и сливками. Невероятно вкусно!

— Спасибо! — кивнул признательно Гамильтон. — Так и сделаю.

Дэвид Притчет, уже на грани истерики, вскочил на ноги и, гневно указывая на мать пальцем, завизжал:

— Это ты, мерзкая жаба, взяла наш хлороформ! Ты сделала, чтоб он пропал!

— Да, дорогой, — запросто подтвердила миссис Притчет. — Ужасный, отвратительный химикат, и, честно говоря, я не представляю, для чего он тебе. Погулял бы лучше вокруг, посмотрел. Здесь, кстати растут замечательные папоротники. Тебе полезно на них взглянуть.

Раздался звенящий от напряжения голос мисс Рейсс:

— Миссис Притчет, что вы собираетесь делать с нами?

— Господи, — сказала миссис Притчет, накладывая себе еще винегрета, — что за странный вопрос? Ешьте, дорогая. Вы такая худенькая, вам действительно неплохо бы поправиться.

Машинально все продолжали жевать. Но только миссис Притчет ела с видимым удовольствием; она сопела и чавкала, напоминая в эти мгновения экзотическое животное, только что очнувшееся от голодной спячки.

— Здесь так мирно, — промямлила она. — Только ветер шумит в верхушках сосен.

Высоко над лесом послышался слабый рокот самолета — это совершал рейд патруль береговой охраны…

— Что такое?.. — Брови миссис Притчет сошлись у переносицы. — Непрошеное вторжение…

Самолет, как и вообще все самолеты в этом мире, выбыл из игры.

— Понятно, — с наигранным безразличием сказал Гамильтон. — Что следующее на очереди?

— Сырость! — Миссис Притчет скорчила брезгливую гримасу.

— Не понял?..

— Сырость! — Она заерзала на подушке. — Я чувствую сырость от земли.

Это неприятно.

— А вы можете упразднить даже понятие? — спросила мисс Рейсс.

— Могу, дорогая!

Земля вдруг стала на ощупь, теплой и сухой, как поджаренный тост.

— И ветер немного прохладен, вы не находите?

Ветер стал согревающе ласковым, будто тепло от камина.

— Ну, как вам теперь?

Джека захлестнуло чувство отчаянной бесшабашности. В конце концов, терять уже нечего: все равно безумие уничтожит самое себя. Надо ускорить развязку;

— Вам не кажется, что цвет у океана отвратительный? — спросил он. — Глядеть противно!

Свинцово-синяя ширь океана окрасилась зеленью пастельных оттенков.

— Так гораздо лучше, — высказалась Марша. Она сидела рядом с Джеком, судорожно стиснув ладонь мужа. — О, дорогой… — беспомощно пробормотала она.

Гамильтон привлек жену к себе и указал вдаль:

— Посмотрите, как вон та чайка летает!

— Она охотится за рыбой, — прокомментировала мисс Рейсс.

— Нехорошая птица, — заключил Гамильтон. — Убивает беспомощных рыб.

Чайка растворилась в воздухе.

— Но рыбы сами виноваты, — строила логическую цепочку мисс Рейсс. — Они уничтожают другие формы жизни — маленьких рачков, планктон и водоросли.

— Злобные, алчные рыбы! — подхватил Гамильтон.

По дрогнувшей глади океана пробежала рябь. Рыба, как вид жизни, была списана за ненадобностью. Кстати, со скатерти-самобранки одновременно пропало блюдо копченой селедки.

— Ой!.. — воскликнула Марша. — Это был импорт из Норвегии.

— Должно быть, обошлось недешево, — проворчал Макфиф. — Импорт всегда пожирает изрядные суммы.

— Кому нужны деньги?! — удивленно, будто открыв великую истину, оглядел собравшихся Джек. Достав из кармана горсть мелочи, он швырнул ее вниз по склону. Яркие кружочки металла сверкнули на солнце. — Деньги — грязь и тлен.

Блестеть монеткам пришлось недолго. В кармане у Гамильтона странно хрюкнул бумажник: улетучились банкноты.

— Очаровательно! — хихикнула миссис Притчет. — Как мило, что все вы мне помогаете! Иногда мне идей не хватает.

Вдали на склоне корова щипала траву.. В тот момент, когда взоры обедающей компании обратились на нее, корова поднатужилась и произвела нечто не к столу сказанное…

— Упразднить коров! — закричала мисс Рейсс, но это оказалось излишним. Эдит Притчет успела почувствовать неудовольствие — и корова испарилась.

Но одновременно у Джека исчез ремень. Туфли Марши. И сумочка мисс Рейсс. Все, что сделано из кожи. А со скатерти пропали йогурт и сливочный сыр.

Мисс Рейсс протянула руку и дернула за ботву сухого бурьяна.

— Какие неприятные растения! — пожаловалась она. — Я укололась…

Упомянутые растения ушли в забвение. Также сдуло почти всю траву на пастбище, где прежде паслись коровы. Теперь вокруг расстилалась лишь голая земля да камень.

Прыжками носясь по кругу, как клоун по манежу, Дэвид кричал:

— Мне попался колючий можжевельник! Ядовитый можжевельник!

— Деревья вообще ядовиты, — сделал открытие Гамильтон. — И репейники, лопухи… сорняки всякие…

От этих слов рощу справа сильно тряхнуло. Лес вокруг тоже затрепетал, будто по нему прошлась гигантская невидимая расческа. После такой «стрижки и укладки» проплешин в растительном мире явно прибавилось. Марша хмуро пыталась спрятать подальше остатки своей обуви — лохмотья дратвы и металлические заклепки.

— Просто безумие какое-то! — прошептала она Джеку.

— Упразднить обувь! — предложил Гамильтон.

— Неплохая мысль, — согласилась миссис Притчет. Глаза ее горели сумасшедшим огнем:

— Обувь жмет ноги!

Остатки туфель исчезли у Марши из рук. Кстати, вместе с обувью остальных присутствующих. Макфиф нервно заерзал своими большими ступнями в желто-красных носках. Не найдя, куда пристроить ноги, он смущенно подтянул их под себя. Тут на горизонте появился дымок океанского сухогруза.

— Алчные торговцы стригут купоны, — констатировал Гамильтон. — Сотрем их с карты морских путей!

Темный дым на горизонте пропал. Торговое судоходство стало достоянием истории.

— Теперь намного чище! — одобрила мисс Рейсс.

По шоссе приближалась машина. Из открытого окна долетели веселые звуки джаза.

— Упраздните радио, — посоветовал Джек.

Шум прекратился.

— Заодно бы и телевизоры, и кино…

Видимых перемен не произошло; но кино и телевидение наверняка завершили свое существование.

— А как же остальная дешевка? Аккордеоны, гармони, банджо, маракасы!..

Наверное, многие музыканты в мире тотчас получили хороший подарок.

— Рекламу! — закричала мисс Рейсс при виде длинной тяжелой автоцистерны, размалеванной по бокам яркими буквами. Слова на бортах цистерны увяли.

— Грузовые машины — туда же!

Тягач с цистерной прямиком въехали в небытие, выплюнув ошалевшего водителя в кювет, как косточку от компота.

— Ему больно, — жалобно проговорила Марша.

Водитель, не успев выползти на дорогу, исчез…

— Топливо! — подсказал Гамильтон. — То, что везла цистерна.

В мире не стало больше дизельного топлива.

— Нефть, скипидар, нафталин!.. — внесла свою лепту в дело улучшения реальности мисс Рейсс.

— Пиво, медицинский спирт, чай! — добавил Гамильтон.

— Повидло, мед и шипучка, — предложила мисс Рейсс.

— Яблоки, апельсины, лимоны, абрикосы, груши… — робко подала идею Марша.

— Изюм и персики, — мрачно проворчал Макфиф.

— Орехи, лакрица и бататы! — продолжил Джек.

Миссис Притчет любезно упраздняла упомянутые категории. Стаканчики чая опустели. Скатерть, заставленная едой, заметно обеднела.

— Яйца и сосиски! — вскочив на ноги, закричала мисс Рейсс.

— Сыры! Дверные ручки! Вешалки! — тоже вставая, добавил Гамильтон.

Идиотски хихикая, миссис Притчет продолжала вращать жернова своей адской мельницы.

— В самом деле!.. — колыхая телесами от охватившего ее веселья, задыхаясь от смеха, проговорила она. — Но не слишком ли далеко мы зашли?

— Чеснок, бигуди и зубные щетки! — чуть громче произнесла Марша.

— Сера, карандаши, мел, помидоры! — захваченный общей шизофренией, выпалил Дэвид.

— Трава, автомобили, газонокосилки! — пролаяла мисс Рейсс.

На краю поляны благополучно окончил свои дни «форд» Гамильтона. Склоны холмов будто вытоптало стадо мамонтов.

— Тротуары, — зашел с другого бока Джек.

— Питьевые фонтанчики, часы… — добавила Марша.

— Мебельная политура, — приплясывая, взвизгнул Дэвид.

— Массажные щетки, — отчеканила мисс Рейсс.

— Комиксы, — напомнил Макфиф. — И эти торты с надписями кремом.

Французская стряпня.

— Кресла, — неожиданно для себя сказал Гамильтон, и ему стало жарко от собственной смелости, — и диваны!

— Диваны — аморальная вещь! — подтвердила мисс Рейсс, в возбуждении не заметив, что наступила на термос. — Долой их тоже! И стекло! Все стеклянное.

Миссис Притчет послушно упразднила очки мисс Рейсс, как и все стеклянные изделия.

— Металлы! — прокричал изумленный Гамильтон.

У брюк пропала «молния». Металлический корпус термоса тоже исчез. Часы на запястье у Марши… металлические пломбы в зубах… и даже крючки на женском белье.

Потерявший голову Дэвид, прыгая за спинами у взрослых, провизжал:

— Одежду!

В тот же миг все оказались в чем мать родила. Но никто не испытывал и тени смущения, ибо разница полов, как самая страшная скверна, была устранена гораздо раньше.

— Растительность! — сказала Марша и поднялась, чтобы встать рядом с мужем.

На этот раз перемены вышли значительные. Ближние холмы и далекие горы мигом облысели, превратившись в гигантские голые черепа. На них, будто пятна запекшейся крови, темнели лишь небольшие островки жухлой земли.

— Облачность! — с перекосившимся лицом крикнула мисс Рейсс. Несколько белых нежных перышек, плывших по небу, растаяли. — И дымку тоже! Солнце вспыхнуло слепящим заревом.

— Океаны, — прорычал Гамильтон.

Пастельную зелень, простиравшуюся до горизонта, сморгнуло, как соринку на ресницах. Осталась только пропасть без конца и края. Потрясенный Джек замер, и паузой воспользовалась мисс Рейсс:

— Песок!

Колоссальная бездна осела еще глубже…

Низкий зловещий звук пророкотал в потревоженных глубинах — нарушился баланс земной коры.

— Не отставайте! — задыхаясь, подстегнула всех мисс Рейсс; лицо ее исказилось, словно она с головой окунулась в любовный экстаз. — Что дальше? Что осталось?

— Города! — тут же предложил Дэвид.

Гамильтон нетерпеливо отмахнулся.

— Земной рельеф, — рявкнул он.

Все обнаружили себя стоящими на гладкой, как стол, равнине. Шесть голых, бледных фигур равного веса и формы лихорадочно озирались вокруг.

— Всех животных, кроме человека! — выпалила мисс Рейсс.

Сделано.

— Все формы жизни, кроме человека! — превзошел ее Гамильтон.

— Кислоты! — возопила мисс Рейсс.

Невыносимая боль мгновенно скрутила тело. Все, скорчившись, с перекошенными лицами рухнули на колени. Радикально менялись основы химического строения тел: Но люди продолжали биться в судорогах отрицания.

— Соли! — процедил Гамильтон.

И вновь до самых пят всех пронзила невидимая агония клеток.

— Нитраты! — пронзительно взвизгнула мисс Рейсс.

— Фосфор!

— Йод!

— Кальций! — Мисс Рейсс, почти теряя сознание, опустилась на четвереньки. Все остальные выглядели так, будто только что покинули камеру пыток. Разбухшее, пульсирующее тело Эдит Притчет дергалось в конвульсиях. Из раскрытого рта выползала струйка слюны, но старуха упрямо пыталась сосредоточиться на предлагаемых ей категориях.

— Гелий! — хрипло прокаркал Гамильтон.

— Двуокись углерода… — прошептала мисс Рейсс.

— Азот, — сумел выдавить Джек.

Вокруг все оплывало, словно воск. Теряло краски. Закружил черный вихрь первозданного хаоса.

— Неон! Фреон!

Медленно смыкалось кольцо небытия.

Мисс Рейсс, в последнем судорожном усилии, рванулась и прохрипела:

— Воз-дух!

Атмосферу сдуло в одно мгновение. Легкие обожгла вселенская пустота, и Джек стал погружаться в собственную смерть. В распадающейся картине мира взгляд зафиксировал последнее: тело Эдит Притчет конвульсивно перевернулось и застыло; сознание покинуло ее.

Они победили. Старая ведьма больше не властна над ними. Они покончили с ней и теперь наконец свободны… пусть даже на границе жизни и смерти, но свободны…

Кажется, он пока еще жив. Тело бессильно распростерто, грудь судорожно вздымается, пальцы царапают землю. Но где же он находится?.. Ценой невероятного усилия Джек открыл глаза.

Нет, это явно не мир миссис Притчет… Вокруг глухо пульсировала тьма; она обволакивала и давила. Но взгляд уже лихорадочно нащупал другие фигуры, разбросанные там и тут.

Вот неподалеку Марша, затихшая и неподвижная. За ней виднелся Чарли Макфиф с разинутым ртом и остекленевшим взором. Сквозь мутную пелену Джек разглядел также Артура Сильвестра, Дэвида Притчета, долговязую фигуру Билла Лоуза, а рядом — бесформенные очертания Эдит Притчет.

Неужели они еще в «Мегатроне»? Мгновенная острая радость пронзила Джека… и тут же пропала. Нет, это не «Мегатрон». Из горла вырвался булькающий стон, надулся пузырем едкой слюны и лопнул на растрескавшихся губах. Джек попытался ползти, но не было сил, чтобы сдвинуться с места. Как же спрятаться от нависшей угрозы, неясной тени, может быть — самой Смерти, а может — гигантского насекомого, собравшегося ужалить… Нечто жуткое склонилось над Джеком, приготовив острое жало… Сухой, шелестящий, рвущий перепонки шепот проник в уши; ядовитое жало, вибрируя, поразило мозг. И когда Джек перестал кричать, выбившись из сил, то у него осталась возможность только слушать.

— Благодарю вас, — шептал чуть отдающий металлом голос. — Вы очень хорошо сыграли свою роль. Как я и планировала.

— Прочь от меня! — ответил Джек.

— Я уберусь, — пообещал голос. — Я подожду, когда вы займетесь своими делами. Я буду за вами наблюдать. Каждый из вас — интересен. Я давно слежу за вами, но не так, как мне хотелось бы. Я хочу все видеть с близкого расстояния и каждую минуту — все, что вы делаете; быть вокруг и внутри вас, чтобы схватить в любой момент. Мне надо быть в контакте с вами. Мне надо, чтоб вы делали то, что я захочу. Мне необходима ваша реакция, ваши чувства. Мне надо…

Теперь Джек понял, где очутился, в чьей реальности оказался. Он узнал монотонный металлический голос, резавший слух. Голос Джоан Рейсс.