Глава 4

Следующим утром, ровно в одиннадцать часов, соблюдая нашу с Генри договоренность, я, зевая, сидела в кафе, потягивала вторую чашку капучино и лениво ковыряла кусочек торта с абрикосами и взбитыми сливками. Мой организм, разбалованный возможностью не вставать каждое утро на лекции, желал дрыхнуть до полудня и сейчас яро протестовал против столь раннего подъема, выражая свое недовольство полным отсутствием аппетита. В очередной раз зевнув, я недовольно проворчала:

— Опаздывать — некрасиво. Все, допиваю кофе и ухожу. Пусть оставит себе три тысячи марок, и без них переживу.

Воплощать угрозу в жизнь не пришлось — почти сразу после моего необдуманного заявления, которого, к счастью, никто не слышал, с одной из улочек появились юные голубки, трогательно державшиеся за руки. Генри, заметив меня, радостно помахал рукой и ускорил шаг, таща за собой еле заметно упирающуюся невесту, на лице которой, как и при первой нашей встрече, застыло откровенно несчастное и упрямое выражение.

Подойдя к столику, он галантно пододвинул ей стул и жестом подозвал слоняющегося поблизости официанта. После того как я отказалась от предложенного угощения, Генри сделал заказ и, расположившись между нами с Акси, заговорил:

— Простите за опоздание, Айлия, но Акси не очень просто незаметно уйти из дома.

— Это я понимаю. Но, мадемуазель, — повернулась я к девушке, — это же ваш дом, вы хозяйка. Может, имеет смысл и вести себя соответствующе?

Наследница ничего не ответила, лишь отвела глаза.

— Давайте перейдем непосредственно к делу, — засуетился Генри, протягивая невесте принесенный официантом бокал с коктейлем из кофе и яичного ликера. — Какие у вас за ночь возникли идеи?

Я собралась подробно все рассказать, но в разговор неожиданно вмешалась молчавшая до сих пор мадемуазель Энниль. Капризным тоном она осведомилась:

— И откуда у вас взялась столь абсурдная мысль? Никакая опасность мне не угрожает, тем более в доме, в котором я выросла. Еще и Генри голову задурили.

— Акси, солнышко, — взмолился ухажер, беря ее за руку. — Мы уже все обсудили, договорились, что ты сделаешь мне одолжение, просто чтобы успокоить, хорошо?

Коротко кивнув, девушка надула губы и уткнулась в свой бокал. Но уже через секунду спросила:

— А как вы планируете объяснить все остальным обитателям дома? Учтите, я не собираюсь изображать хозяйку, даже если вы вдвоем на меня накинетесь.

Генри бросил на меня полный опасений взгляд, но я поспешила успокоить Акси:

— Ничего не придется объяснять. Подумайте, пожалуйста, кто из ваших родственников сходной со мной комплекции может вдруг взять и нагрянуть в гости на несколько дюжин дней.

Совершенно неожиданно мадемуазель отнеслась к моему вопросу вполне серьезно и, наморщив гладкий лоб, уставилась в безупречно голубое небо. Генри, явно удивленный моим вопросом, собрался уточнить детали, но я остановила его, приложив палец к губам. Не стоило вмешиваться в мыслительный процесс. Я успела незаметно доесть свой торт, когда Акси очнулась и радостно воскликнула:

— Конечно! Тетушка Габриэлла. Она живет в деревушке Орьени, к югу от Оршо. Пару дней назад тетя Рейчел о ней вспоминала, надеясь, что следующий визит нашей провинциальной родственницы в столицу за покупками состоится не скоро.

Прибодрившись, я чуть выпрямилась и уточнила:

— Надеюсь, у вас в доме найдется изображение этой тетушки?

— О да, — насмешливо фыркнула Акси. — Тетушка наведывается к нам раз в два-три года и таскает всю семью по столице, запечатлевая наши облики на каждом углу, где это предлагается. В конце же ее пребывания половина табличек торжественно вручается домочадцам, принимающим подарки с искренним восторгом, ведь данная церемония означает скорое отбытие гостьи.

— Хорошо, — кивнула я, отставляя пустую чашку с остатками молочной пены. — С этим разберемся позже, а сейчас расскажите мне подробней о привычках вашей родственницы и стиле ее общения с окружающими.

Примерно через полчаса я сидела на берегу канала, рядом с моим будущим домом, поджидая Акси с обещанным изображением тетушки Габриэллы, в которую мне предстояло перевоплощаться, и собирала воедино полученные от наследницы довольно-таки разрозненные сведения. Мадам Габриэлла, как уже было сказано, жила в деревне, ведя хозяйство своих многочисленных детей и внуков. Мужа она давно выгнала из дома и при этом чувствовала себя вполне счастливой, нужной и была довольна жизнью. Примерно раз в год она выбиралась в один из крупных городов, в гости к родственникам, у которых жила около двух дюжин дней, надоедая до зубовного скрежета.

Если верить описанию двоюродной племянницы, тетушка была несколько глуповата, но очень добра и донельзя наивна. Честно говоря, услышать такое от Акси мне было смешно. Это какой должна быть мадам Габриэлла, чтобы мадемуазель Энниль охарактеризовала ее как наивную? Стиль же общения своей родственницы Акси попыталась мне продемонстрировать. Лучше всего то, что я услышала, подходило под описание «милый щебет», и это являлось для меня основной проблемой. Я с трудом представляла себе, как буду разговаривать подобным образом. Надо потренироваться. Понуро вздохнув и покорившись своей несчастной доле, я приступила:

— Добренький день! О, Рейчел, дорогая, я так рада тебя видеть! Ты немного потолстела, тебе не кажется? И твоя новая прическа... что, парикмахер новый? Советую сменить, никуда не годится. Сходим вместе, хорошо? Антей, мальчик мой. Все сидишь дома без дела? Скоро совсем плесенью покроешься... ничего, погуляешь со мной по магазинам, прикупим тебе шляпу от солнца, а то совсем волосики выгорели... — Я попыталась изобразить укоризненное хмыканье.

Сзади раздались веселый смех и аплодисменты.

— Очень похоже, — сообщила Акси, появившаяся через парадную дверь. Подойдя, она протянула мне три магические таблички. — Думаю, тетю вы без проблем опознаете. А теперь простите, мне пора, я не могу надолго отлучаться. — И девушка легко скользнула обратно в приоткрытую створку.

Сочтя, что и мне не стоит тут рассиживаться, не ровен час мадам Фау решит прокатиться на лодке по каналу или просто выглянет в окно, я покинула уютную набережную и направилась прямиком к дракону, на очередной сеанс обучения черной магии. Если поначалу сам факт того, что я пользуюсь запрещенными заклинаниями, меня шокировал и удручал, то со временем я привыкла и теперь полностью разделяла мнение Зенедина, утверждавшего, что вред не в словах, а в целях использования заклинания. В конце концов, и ножом не только хлеб режут.

Не в силах бороться с любопытством, я завернула домой, захватить зеркало. Как-то глупо учиться менять облик, но не иметь возможности лицезреть полученный результат. Увидев летящее за мной зеркало, дракон усмехнулся в клыки, но ничего не сказал. С трудом я опустила ношу на землю, расположилась на валуне и, обхватив коленки руками, вопросила:

— Вы собираетесь меня учить или как?

— На данный момент или как, — спокойно сообщил Зенедин, аппетитно похрустывая костями выданного ему на обед зайца. — Попытки что-либо тебе растолковать вредно сказываются на пищеварении, а еда — одно из немногих доступных мне в последние столетия удовольствий.

Какие мы нежные. Сам виноват, нечего было пытаться вернуться в страну со своего полуострова. Понятно же должно быть, если драконы-оборотни довели людей до того, что их изгнали, то вряд ли назад примут с распростертыми объятиями. Кроме того, стоит не забывать о том, что маг, заточивший Зенедина на скале, погиб в той битве, а мне кажется, что лучше быть живым и прикованным, чем бесповоротно мертвым.

Пока я предавалась размышлениям на философские темы, дракон доел последний кусочек, довольно облизнул морду длинным, узким языком, развалился, раскинув лапы, на краю скалы и недовольно проворчал:

— Бес с тобой, давай займемся делом, тебе же еще к экзамену готовиться надо, если я ничего не путаю. Последний остался?

— Угу, — жуя травинку, подтвердила я.

— А писку-то было, писку. «Я ничего не сдам, я все пропустила, я бросаю учебу!» Согласна теперь, что я был прав?

— В какой-то степени. Если серьезно, то у меня стойкое убеждение, что я успешно сдаю экзамены не благодаря своим знаниям, а лишь потому, что раскрыла убийство мсье Траэра. — Я хмыкнула. — Хорошо, что профессорам никто не сообщил, что мсье Голльери был ни при чем и суд приговорил невиновного.

— Невиновного в убийстве! — поднял кончик хвоста вертикально вверх собеседник.

— Ладно, ладно, — тут же сдалась я. — Эту тему мы уже обсуждали и к единому мнению не пришли. Давайте уже перейдем к более насущным вопросам.

— Кто бы возражал, я всегда готов, — тут же парировал Зенедин, как обычно косвенно обвинив меня в беседе на отвлеченные темы. — Надеюсь, изображение родственницы мсье Энниля ты захватила.

Никак не откомментировав столь лестное предположение, я просто достала из сумочки таблички и пролевитировала одну из них прямо под нос дракону. Оценив размер картинки, он раздраженно фыркнул, отпихнул ее чешуйчатой лапой и предложил:

— Создай лучше проекцию. Все равно тебе она понадобится, а мне смотреть удобнее будет.

Я недовольно поморщилась. Вот чего я совершенно не могу терпеть, так это проекции. Не знаю уж почему, но они у меня толком не выходят, я постоянно отвлекаюсь, думаю о разных глупостях, и в результате получается совершенно не то, что я старательно пыталась изобразить.

Заметив мое перекосившееся лицо, оборотень с тревогой поинтересовался:

— Надеюсь, тебе нравится внешность... — Он запнулся. — А в кого, собственно, ты планируешь перевоплощаться?

— В надоедливую двоюродную тетушку из деревеньки под Оршо, мадам Габриэллу, — отрапортовала я.

— Так вот, надеюсь, тебе нравится ее внешность? Иначе, учитывая полное отсутствие подобного опыта, у нас могут возникнуть проблемы.

Я внимательно вгляделась в картинку, на которой семейство Энниль в полном составе сгрудилось на площади у музея города. Нельзя не признать, что даже в пожилом возрасте мадам Габриэлла выглядела достаточно привлекательно. Худощавая, как и своя племянница, но в отличие от нее довольно низкорослая, мадам улыбалась, обнимая своих родственников. Ее зеленые глаза смотрели на мир с какой-то совершенно детской наивностью и уверенностью, что ее никто не обидит, черты лица были достаточно мелкие, круглый рот, небольшой аккуратный нос, точеный подбородок. Смущали меня лишь морщины да собранные на затылке в пучок волосы. Подняв глаза на терпеливо ждущего ответа дракона, я задорно улыбнулась.

— Нравится. И это будет довольно забавно — попробовать себя в роли пожилой женщины, возможно, старость перестанет меня пугать.

— Почему ты ее боишься? — непонимающе спросил Зенедин.

— А вам бы понравилась перспектива стать дряхлым и некрасивым?

— В этом все дело? — хохотнул дракон, пройдясь хвостом по оказавшемуся в неудачном месте кусту. — Сколько, по-твоему, лет Албене?

Я задумалась. Ранее вопросом возраста наших преподавателей, в том числе и датой рождения все знающей про зелья ведьмы Албены, я не задавалась и сейчас была вынуждена признать, что выглядит она более чем неплохо.

— Около сорока? — предположила я.

— Семьдесят, — огорошил меня собеседник и, убедившись, что я потеряла дар речи, пояснил: — Любая мало-мальски приличная волшебница в состоянии предотвратить потерю красоты и почти до самой смерти выглядеть великолепно. Так что перевоплощение будет для тебя скорее возможностью испытать то, что иначе с тобой еще очень долго не произойдет.

— Вы меня обнадежили, — усмехнулась я. — Теперь я совершенно спокойна насчет своего будущего без морщин.

— Тогда прекрати бессмысленную болтовню и приступай к проекции, — безапелляционным тоном велел дракон и, опустив голову на лапы, выжидающе на меня уставился.

Отступать некуда... Я еще раз пристально оглядела таблички, закрыла глаза и попыталась сосредоточиться. Через пару секунд я обиженно посмотрела на буравящего меня взглядом дракона и уточнила:

— Простите, а в каком виде вам создать проекцию? Не уверена, что у меня достаточно фантазии, чтобы точно представить себе обнаженный вариант мадам Габриэллы, а одежда у нее на всех картинках разная.

— Правильный вопрос. Выбери для начала любую из трех, а потом в свою переоденешь. Кстати, надеюсь, у тебя в гардеробе найдется хоть что-то подобное? А то твои любимые юбки погубят весь план.

— А чем вам мои юбки не угодили? — возмутилась я.

— Так! — взмахом левой лапы остановил меня Зенедин. — Не отвлекайся. Вопросы гардероба обсудим потом.

— Ну вот, не дают время потянуть, — под нос пробурчала я, снова послушно закрыла глаза и принялась вырисовывать двоюродную тетушку мадемуазель Энниль.

Для простоты начать я решила снизу, благо туфли и простая шерстяная юбка не требовали сильного напряжения фантазии. Совершенно для меня неожиданно все получилось очень легко, я быстро дорисовала картинку, добавив небольшие детали вроде жемчужной шпильки для волос, прошептала заклинание и открыла глаза. К моему безумному удивлению, все получилось, и мадам Габриэлла, выглядящая очень натурально, красовалась практически точно посредине каменной площадки.

— Что ж, — задумчиво протянул дракон. — Более чем неплохо. Теперь переодевай ее в свою одежду, заклинание действует только на тело, не затрагивая ничего более.

— Нечестно, — фыркнула я. — А я уже подумала, как удобно одеваться таким образом, отличная бы экономия получилась. Ладно, — подняла я руки, — все поняла, уже переодеваю.

Удивив себя, я сумела обойтись без закрытых глаз, благо свою одежду изобразить было несложно.

— Отлично, — только и буркнул дракон. — Переходим непосредственно к заклинанию. Готова?

Обратившись в слух, я кивнула. Минут пятнадцать оборотень втолковывал мне все тонкости заклинания, а я впитывала их, бормоча отдельные слова себе под нос. Наконец мне было позволено повторить все целиком.

— Сойдет, — удовлетворенно кивнул Зенедин. — Теперь войди в проекцию и произнеси заклинание. Если все сделаешь правильно, то она сдвинется вместе с тобой. Только не забудь пока что поменять у мадам Габриэллы прическу.

Прогресс. Новое заклинание я освоила с третьей попытки и теперь в легком шоке крутилась перед зеркалом, пытаясь осознать, что на данный момент это мое отражение. Получалось как-то не очень.

— Ничего страшного, — утешил меня гордый собой учитель. — Со временем привыкнешь. Надеюсь, у тебя нет никаких планов на вечер?

— Вообще-то я собиралась к мсье Руаппи, проверять ваше предположение касательно Розового Солнца.

— Это не страшно, перенесешь на завтра. А сегодня лучше перед зеркалом к экзамену подготовься.

Я опешила:

— Что же, вы предлагаете мне в таком виде по Ауири ходить? И, кстати, как вернуть все обратно?

— Слушай, неплохая мысль, — оскалился Зенедин. — Возможно, не стоит тебе говорить? Не будет шансов сменить облик.

— Боюсь, на экзамен в таком обличье появляться не очень разумно, — мгновенно парировала я. — Сознавайтесь.

— Уговорила. Тебе нужно просто прочитать заклинание наоборот, вот и все. Дома попробуешь. А теперь брысь за конспекты. И зеркало не забудь, я не хочу на себя любоваться.

— А зря, — фыркнула я, забираясь на скурр. — Вы вполне еще ничего, зелененький такой. — И, оставив за собой последнее слово, поторопилась взмыть навстречу заходящему солнцу. От греха подальше.

Дома я немедленно избавилась от образа мадам Габриэллы и отправилась готовить ужин. Кто знает, возможно, заклинание и на кулинарные способности действует, а рисковать собственным желудком не хотелось. Накормив нас с оцелотом окороком, запеченным с фруктами, я проявила здравомыслие и потренировалась в свежеобретенном умении. Убедившись же, что превратиться в двоюродную тетушку Акси не представляет для меня особенного труда, я вытащила из шкафа конспекты и погрузилась в их изучение, обрекая себя таким образом на ужасно скучный вечер. Таковым он и оказался.

Утро я начала с того, что провела ревизию собственного гардероба и с сожалением констатировала, что ничего хоть отдаленно напоминающего стиль, демонстрируемый мадам Габриэллой, там не обнаружилось, а это значило, что мне придется потравить время и деньги на посещение магазинов недорогой одежды. Не то чтобы я не любила покупки, скорее наоборот, вот только приобретать предстояло совершенно не импонирующие и в будущем не нужные мне вещи.

— Ничего, потом раздам беднякам, — пробормотала я себе под нос и, потормошив сонного оцелота, возлежавшего на кресле и лениво щурившего глаза, отправилась готовить вкусный и питательный завтрак.

И еда, и рандеву с магазинами удались мне с блеском, так что около часу дня я, нагруженная двумя мешками с совершенно мне не нравящейся одеждой, сидела на аллее в тени почти столетнего дерева и размышляла, не стоит ли перед визитом к детективу на пенсии залететь домой, дабы оставить там покупки. В результате природная лень взяла свое, и, решив, что мсье Руаппи не будет так уж шокирован моим появлением с багажом, я полетела в сторону пансиона на бульваре Ньюбарри.

На сей раз я точно знала, куда идти, и, оказавшись во внутреннем дворе, с удовлетворением убедилась, что мсье Руаппи на месте. Несмотря на отсутствие дождя, он, как и в прошлый раз, вальяжно развалившись в кресле под навесом, пил чай. Меня детектив заметил, только когда я оказалась буквально в паре метров.

— Добрый день, мадемуазель, — довольно дружелюбно поприветствовал он потревожившую его покой незваную гостью. — Я так понимаю, у вас появились новые вопросы?

— Всего один, — поспешила заверить я.

— Как-то очень мало, — укоризненно покачал головой мсье Руаппи. — Вы присаживайтесь. Хотите чаю?

Я испуганно мотнула волосами. Чаю в прошлый раз мне оказалось более чем достаточно. Заняв ближайший стул, я отказалась:

— Нет, спасибо.

— А зря. Он сегодня очень удался, — попытался все же соблазнить меня собеседник, но, убедившись, что гостья не поддается на уговоры, махнул рукой и уточнил: — Так что у вас за вопрос?

— Довольно неожиданный. Скажите, вы не можете припомнить, не исчезал ли бесследно кто-нибудь из преступного мира столицы сразу после убийства мсье Мориха? Скажем, в течение следующей недели?

— Вопрос действительно неожиданный, — согласился детектив и, взяв стоящую перед ним чашку, принялся прихлебывать чай, явно о чем-то размышляя.

Подождав примерно минуту и убедившись, что кардинального изменения ситуации не предвидится, я последовала его примеру, поскольку подумать стоило. На мой взгляд, я задала не тот вопрос, чтобы впадать в ступор, но тем не менее собеседник не дал мне быстрого ответа и, совершенно очевидно, пытался понять, с чего вдруг вообще возникла подобная тема. Очень похоже, что пожилой детектив не утратил интереса к своей профессии, а тем более к первому, пусть неудачному делу, и не упустит неожиданно представившейся возможности его закончить. Сложно спорить с тем, что найти-таки Розовое Солнце — это очень громкое и удачное окончание карьеры, только вот я хотела столь же громко создать себе хоть какое-то имя в детективном мире, а пресловутая жемчужина подходила для этого как нельзя лучше. Представив себя сидящей в гостиной будущего дома и дающей обстоятельное интервью всем столичным газетчикам, я расплылась в довольной улыбке и уже стала мысленно составлять очередность магических художников, желающих увековечить мой облик, но тут голос очнувшегося мсье Руаппи вырвал меня из сладостных грез:

— Если не секрет, почему подобный вопрос вообще возник в вашей голове?

К такому повороту я была готова и без малейших сомнений ответила:

— Вы рассказали мне, что заказчики убийства жемчужину так и не получили. Кроме того, Розовое Солнце — достаточно известная вещь, чтобы всплыть, если ее кому-то открыто продадут, а значит, остается лишь один вариант — убийца, не пожелав расставаться с добычей, попросту сбежал и, сбагрив жемчужину в одну из частных закрытых коллекций, тихо и спокойно доживает остаток жизни на вырученные средства. Очевидно, что даже через год после смерти мсье Мориха подобные выводы было сделать невозможно, но через сорок лет все становится более прозрачным.

Губы детектива на пенсии искривила саркастическая усмешка, но только на мгновение. Уже через секунду он, отечески улыбнувшись, проговорил:

— Нельзя не согласиться, мысль очень интересная. Но, увы, помочь вам я не могу, никогда специально этим не интересовался, а какие-либо имеющие отношение к делу слухи до меня не долетали. Так что извините. — И собеседник с сожалением развел руками.

— Ничего страшного, — улыбнулась я. — Но, возможно, вы хотя бы подскажете, кто владеет вопросом и может поделиться со мной нужной информацией?

— Сейчас посмотрим, — вновь уткнувшись в чашку, пробормотал детектив. — Верон, конечно, знал все обо всех, но его два месяца, как похоронили. Жиль тоже мог помочь, но он практически ничего не слышит и не понимает. Кто же еще... Похоже, — поднял на меня глаза мсье Руаппи, — хороших новостей нет. Все, кто сорок лет назад был во главе этого дела, уже не в состоянии с вами поговорить. Но сама идея очень хороша, примите поздравления. Налицо детективный талант.

Угу. Только у Зенедина. Встав, я сказала:

— Спасибо, что уделили мне время.

— Не за что, — отмахнулся детектив, — заходите, я всегда рад хорошей компании. Расскажу вам несколько довольно занимательных историй из моей практики. Уверен, вас они заинтересуют.

— Обязательно, — снова улыбнулась я, взяла свои мешки и покинула дворик, густо заросший пионами и розами, выпестованными детективом.

Усевшись на скурр, я взлетела, решив направиться за помощью к мсье Эндрю, но резко остановилась, зависнув примерно на высоте десяти ярдов. Перед глазами все еще стояла мелькнувшая на лице мсье Руаппи усмешка. Ну не мог он поверить в мою байку да еще искренне ее хвалить. Человек, принявший подобный бред за чистую монету, никогда бы не стал успешным детективом, а значит, полное нежелание делиться информацией обусловлено тем, что он понял суть моего вопроса и полон рвения опередить меня в поиске Розового Солнца. А в таком случае мсье Руаппи просто обязан в ближайшее время посетить тех, кто может сообщить о людях, бесследно исчезнувших сорок лет назад, и самым умным поступком с моей стороны будет проследить за ним, чтобы скрытный мсье сам привел меня к нужным персонам.

Решив обхитрить детектива, я довольно ухмыльнулась, но практически сразу поняла, что это будет не очень-то просто. В отличие от предыдущих моих объектов, слежка за которыми в связи с их неопытностью проходила вполне успешно, наверняка мсье Руаппи чисто машинально замечает попытки последовать за ним, и, фланируя сверху на скурре, его не проведешь. Единственным моим козырем могло стать плохое зрение пожилого детектива, но рассчитывать на это не стоило, тот слишком много со мной общался и вполне мог заподозрить неладное, просто заметив мою тень. Недовольно поморщив лоб несколько минут, я придумала вполне пристойный план, радостно вскрикнула и взлетела на ближайшую крышу. Там, покопавшись в мешках, достала самый невзрачный наряд, быстро переоделась, собрала волосы в благопристойный пучок и, создав проекцию, превратилась в мадам Габриэллу. Поправив длинную, мешкообразную юбку, я покрутилась на месте, покряхтела, вживаясь в образ, с преувеличенной аккуратностью сложила свою одежду в опустевший мешок, спрятала все покупки вместе со скурром под козырек чердачного окна и с трудом в него протиснулась. К счастью, внешний облик старушки не оказал никакого воздействия на мою гибкость и физические кондиции, и сей маневр я совершила без особых проблем, только в пыли перепачкалась. Убедившись, что дверь в подъезд открыта и работать взломщиком не придется, я осторожно вылезла на лестницу, отряхнулась, пригладила волосы и спустилась вниз, по пути несколько раз со вздохом вспомнив про оставленный на крыше скурр. Но, как ни любила я летать, было совершенно очевидно, что ни о какой уютной и комфортной слежке с высоты не может быть и речи. За всю мою жизнь в столице я ни разу не видела пожилую уважаемую даму верхом на скурре, и привлекать к себе внимание подобным образом точно не стоило. Все еще продолжая вздыхать, я вышла на улицу, уселась на одну из скамеек, отделенных от входа в дом мсье Руаппи пушистым кустом, и приготовилась терпеливо ждать. Вряд ли детектив сумеет быстро приготовиться к походу в гости.

Так, собственно, и оказалось. Целый час я принимала солнечные ванны, попутно проводя опыт по возможности обретения загара в чужом обличье, вот только результат удастся увидеть не скоро, лишь вечером, по прибытии домой. Ох! Я совсем забыла... никакого дома не будет, а будет выставка с Антеем, и мне придется непостижимым образом привести себя в приличный вид и успеть забросить куда-нибудь покупки. Выставка — не то место, куда можно заявиться нагруженной мешками с одеждой из дешевых магазинов.

Мои размышления были прерваны возникшим наконец у дверей пансиона движением. Приглядевшись, я убедилась, что это действительно расфуфырившийся мсье Руаппи. Для своего похода детектив разоделся по полной программе: безупречно отглаженные черные брюки, блестящие ботинки и легкий пиджак, тоже черный, в крупную бежевую клетку в тон цвету кашне на его шее. В руках пожилой модник держал резную трость из светлого дерева, которой он легко покачивал. Оглядев себя в дверном стекле, мсье Руаппи довольно хмыкнул, расправил плечи и, предварительно внимательно посмотрев по сторонам, с достоинством пошагал по бульвару, двигаясь в сторону окраины столицы.

Прежде чем последовать за ним, я выждала, позволяя детективу отойти на приличное расстояние, и чуть за это не поплатилась — выйдя на перекресток, я еле успела заметить спину уезжавшего в повозке объекта, но удача оказалась на моей стороне — мало того что я все-таки не опоздала, так еще и возница мсье Руаппи достался очень неторопливый, и простым прогулочным шагом я вполне поспевала за повозкой. Идти пришлось достаточно далеко, все же бульвар Ньюбарри находился практически в центре Теннета, а мы, совершенно очевидно, направлялись в район частных вилл, где и должен коротать старость какой-нибудь бывший член преступной группировки.

Вскоре мы оказались среди частных домов, огороженных заборами, и скрываться от глаз детектива на пенсии стало значительно сложнее, чем среди многочисленных магазинчиков и заполненных людьми улиц. Хорошо хоть, пешеходные дорожки от мостовой здесь отделяли кусты, в большинстве своем пышно цветущие. Несмотря на замечательную естественную маскировку, я держалась на значительном отдалении от повозки, уповая еще и на то, что даже если мсье Руаппи оглянется, а я не успею пригнуться, то он меня с такого расстояния просто не разглядит.

Все мои ухищрения оказались напрасны — похоже, выйдя на покой, мсье Руаппи обрел уверенность, что его враги, даже если таковые и были, последовали заразительному примеру, и проблем больших, чем червивые луковицы пионов (если они, конечно, луковицами размножаются), до самой смерти не предвидится. Вплоть до того момента, как повозка остановилась, он так ни разу и не оглянулся, а оказавшись на земле, лишь потянулся, разминая затекшие мышцы, и позвонил в ворота.

Возница, убедившийся, что клиент достиг своей цели, поехал в обратном направлении, я же ускорила шаг. Дойдя до ворот, за которыми скрылся мсье Руаппи, я обнаружила высокий забор, за которым было совершенно невозможно ничего рассмотреть. Рука моя машинально потянулась к панели звонка, но на полпути остановилась. Предположим, этот дом принадлежит старому другу мсье Руаппи или его сестре, которых он решил навестить именно сегодня, тогда меня без особых проблем пустят внутрь, но и дивидендов от этого ожидать глупо. Другое дело, если детектив, раззадоренный моим утренним вопросом, действительно решил поинтересоваться у знающих людей, не исчезал ли кто из их подчиненных сорок три года тому назад. В этом случае происходящее за забором меня очень даже интересует, но вот только возможности подслушать я пока не видела. Вряд ли, если я позвоню в ворота и сообщу, что ищу работу, меня так сразу проведут к хозяину дома. Короче, прежде чем ломиться в ворота с требованием немедленно меня впустить, стоило выяснить, зашел мсье Руаппи в гости с чисто практической целью получить чашечку столь им любимого чая или же менее прозаическую информацию о пропавшей давным-давно жемчужине.