Уже давным-давно пришла пора довести до всеобщего сведения всю эту «историю с человечеством» и достичь осознания простыми людьми той духовной пропасти, которая изначально лежит между ними и заправляющими в этом мире хищными гоминидами. «Весь народ должен твердо запомнить: теперь все меньше и меньше приходится рассчитывать на проблески человеческих чувств у тех, кто правит и владеет нами» [29].

Нужно отметить, что понимание этого кардинального различия давно уже носится в воздухе, существуют сотни и тысячи описаний и фиксаций на каждом шагу его проявлений. О трех врожденных «пружинах человеческих действий» «злобность», «эгоизм» и «сострадание» — писал еще А.Шопенгауэр [15]. Российский педагог П.Ф.Лесгафт [18] в своих неоценимых (и до сих пор неоцененных по достоинству) наблюдениях над детьми выделил т.наз. «школьные типы»: «честолюбивый», «лицемерный» и «добродушный». В.А.Пьецух писал о «дурнях» и «сумасшедших» — о конформном народе и безумно безнравственных политиках, соответственно. Даже Папа Римский (уж кто-кто!), и тот как-то заявил, что он «пришел к убеждению, что в человечестве сосуществуют несколько родов абсолютно различных существ». Все это, собственно, есть не что иное, как именно описание с самых разных позиций одного и того же феномена: существования врожденных видовых различий в человеческом семействе.

Так что уже полностью назрела необходимость более четкого формулирования и сведения воедино огромного количества разрозненных фактов и свидетельств видовой неоднородности человечества, что и сделала предложенная концепция наличия видовых различий — конечно же, далеко не самым лучшим образом, можно сказать, лишь в «черно-белом варианте», ибо здесь требуются совместные усилия сонма ученых, представителей самых различных дисциплин: психофизиологов, молекулярных генетиков, психогенетиков, биологов, специалистов в математическом моделировании и многих других. Но тем не менее, эта концепция достаточно значима, и главная сила ее именно в компилятивности, понимаемой здесь, как удача в собирании из разрозненных кусочков и фрагментов некой цельной картинки, по своей сути сравнимой с фотографией, полностью изобличающей давно разыскиваемого, чудовищно опасного преступника.

Результаты подобного прозрения человечества могут стать впечатляющими. Вполне возможно, что это и вызовет поначалу жуткую реакцию со стороны хищных гоминид, похожую по своим внешним признакам на беготню крыс и суетню тараканов при включении, наконец-то, света в мерзко запущенном жилище. Суггесторы, конечно же, немедленно попытаются мимикрировать: переориентироваться на 180 градусов, по типу «держи вора!». Но счастье человечества в том, что хищных гоминид все же в большинстве своем можно определять, их «видно» — «Бог шельму метит»! По жестокому и хитрому выражению глаз, по естественному, ненаигранному властному поведению, по ощущению психологического давления с их стороны… Конечно же, все такие методы имеют опосредованный характер, но все же это — лучше, чем ничего, и ими надо постоянно пользоваться простым людям, вовремя остерегаясь иметь дело с хищными гоминидами. Это как бы несколько выровняет позиции, ибо дело в том, что хищным гоминидам уже «с младых когтей» присуще раннее видовое самоосознание: непосредственное, можно сказать, инстинктивное ощущение своего превосходства, возможности оказывать психическое давление на окружающих, и непреодолимое желание делать это.

Поэтому, в конце концов (возможно, после неопределенного периода упомянутых ранее «видовых чисток и прореживаний по рецепту маршала Жукова»), должен будет оформиться некий, в общем-то, терпимый и достаточно либеральный социальный бойкот хищных гоминид, некое подобие брезгливого отношения японцев к своим буракуминам. И если не принимать во внимание неоправданное с точки зрения европейцев — ханжество японцев в этом вопросе, то здесь можно увидеть явную аналогию. Буракумины убивают животных — они, собственно, мясники (весьма «уважаемые» люди в других странах). Хищные же гоминиды убивают и — в «лучшем случае» — мучают людей. Японцы создали в некотором смысле если и непрецедент, то во всяком случае — социальный рабочий макет. Конечно же, сравнимо это все между собой атакой же точно степени, в какой японские карликовые сосны и дубы в уютном домике можно сравнивать с настоящим лесом во время бури.

Тем не менее результаты подобного бойкотирования, этакой «всеобщей забастовки» человечества трудно переоценить. Это — как бы шагнуть на следующую ступень, автоматически оставив на нижней войны, государственные репрессии и чудовищные формы насилия (а следовательно, и всю свинцовую мерзость сексуальных извращений). Без вмешательства хищных гоминид человечество двинулось бы вверх, уже не отягощенное парой равноувесистых ядер — «добра, и зла» — на ногах, а лишь преодолевая постоянную, но честно и весело разрешаемую интеллектуально-эстетическую проблематику в русле «уманедоумия», при объективном взгляде на вещи, не имеющую права быть для когото обидной: все люди, по большому счету, «хоть и умные, но — дураки».

Но людям необходимо оценить реальные усилия, которые от них потребуются при совершении такого шага восхождения. Дело в том, что то дружное взаимоистребление, которое начали хищные гоминиды, подняв как знамя ухваченную ими «кость добра и зла», просто так, одномоментно закончиться не может, ибо для хищных гоминид окончание этой борьбы означает также и конец для них самих: как в социальном плане — в виде вырождения старой морали оправдания некоторых (якобы справедливых) форм насилия, так и в смысле самого их физического существования — они попросту не смогут жить в мире без насилия, те же войны для них — это самое подходящее для них «дело». «Война, бой — вне этих слов они не знают истинного счастья». Здесь, конечно же, имеется в виду не «счастье» рядового, не «величие и неволя солдата», но именно командирские и садистские «радости» наемника. Сюда же следует отнести, естественно, и «финансовый азарт» торговцев оружием и его производителей.

В мирное время этот нестерпимый зуд стремления к борьбе ради борьбы приводит к тому, что хищные гоминиды начинают поиск и созидание врагов, подобно тому как без меры азартный картежник ищет себе партнеров среди кого угодно, соглашаясь играть на самых смехотворных условиях. Но, к сожалению, созидание врага хищными гоминидами имеет совершенно иные масштабы, что и делает жизнь людей столь невыносимой и нестабильной. Чего только стоят все эти маньяки Михасевичи, Сивко, Панзеры, в одиночку режущие и душащие женщин и детей, людоеды Джамагильдиевы, Чикатилы, как и прочие ДжекиИгорьки-Потрошители всех времен и народов, вышедшие на звериную тропу своей «свободы»! И совершенно справедливо медэксперты признают их нормальными, т.е. здоровыми: у них действительно нет ни малейших психических патологий или каких-либо умственных (рассудочных) расстройств. У них есть рассудок, но у них нет разума, т.е. у них напрочь отсутствует третья сигнальная система. Хищные гоминиды морально невменяемы, и то, что их расстреливают, сажают на электрический стул, вешают, гильотинируют, с позиции нехищных людей совершенно справедливо — до тех пор, пока нет соответствующих изменений в уголовном законодательстве (все-таки врожденность видовых различий является предопределяющим фактором, и это обстоятельство наверняка будет учтено в будущей юриспруденции).

В то же время эффект этого отстрела, вместе с прочими «техническими выбраковками», совершенно ничтожен для достаточного «очеловечивания человечества», ибо устраняются всего лишь немногие «сдуру выскочившие на свет», не смогшие удержаться в социальных структурах, в то время как большинство их «коллег по зверству» оставшихся на «боевых» постах (!), орудуют не менее чудовищным образом, с тем лишь отличием, что их деятельность носит опосредованный характер, большинством людей не то, чтобы не замечаемый, но скорее — вытесняемый из сознания до тех пор, пока ужас не коснется их лично. Чужое горе попрежнему мало кого волнует, и, в этом плане, эгоистичная беззаботность людей — наследие приматов — необычайно отягощает их.

До тех пор, пока хищные гоминиды и всевозможные /полу/сумасшедшие видовые гибриды не будут «профессионально» переориентированы и отстранены от любой работы с людьми, и вообще «взяты на заметку», так оно и будет все попрежнему: продолжится страшный, но уже недолгий, путь человечества в уже последнюю — пропасть… Dixi.