8

Диана наблюдала, как Гай взбирался по самому крутому склону каньона и исчез там, где они пару часов назад оставили Руби. Вернувшись к тарелкам, она поймала на себе изучающий взгляд Холта. Выражение его лица оставалось по-прежнему холодным и мрачным. Он несколько секунд смотрел ей в глаза, а затем не спеша отвернулся.

– Спасибо, Диана, – с издевкой произнес он. – Я оценил.

И вновь окинул ее ледяным взглядом.

– Предполагается, что я должен быть благодарен тебе за вмешательство?

– Если бы не я, Гаю пришлось бы уехать, – возразила она. – Зачем вы угрожали ему увольнением? Это же просто ультиматум. И как, по вашему мнению, он должен был отреагировать? Он мог бы не сдержаться, а это для него равносильно самоубийству.

– Самоубийству? – Холт надменно вскинул бровь. – Если бы Гай больше не работал на ранчо, то и не жил бы там. Как долго бы продержался твой интерес к нему, если бы его не было рядом?

Рот Дианы приоткрылся от негодования.

– Ах, так вы, значит, намеренно провоцировали его?! – набросилась она на Холта. – Это просто издевательство!

– Ну, еще научи меня, как я должен обращаться с собственным сыном, – саркастически заметил Холт. – Что ж, может, тогда мне удастся заставить его плясать под свою дудку?

– Может, и удалось бы, если бы вы хоть немного понимали его.

– Как долго ты собираешься держать Гая на крючке, прежде чем перерезать леску? – насмешливо поинтересовался Холт.

– Я не играю с ним, – возразила Диана.

Он не обратил ни малейшего внимания на ее возражение и продолжал рассуждать:

– Когда ты перережешь ее, а ты обязательно это сделаешь, он упадет. Как я должен поступить? Ждать, когда тебе надоест играть с новой игрушкой и ты разобьешь ее, а мне оставишь собирать осколки? Нет уж, я сделаю все, чтобы остановить тебя.

– А что я могу? – возразила Диана. – Мне совсем не хотелось, чтобы Гай влюблялся в меня.

– Влюблялся? Ты – языческий божок, Диана. Он боготворит тебя. Он даже не осмеливается тебя любить. И разве ты сама не потворствовала его чувствам, когда соблазняла его?

– Неправда, я этого не делала.

– Но не станешь же ты утверждать, будто Гай соблазнил тебя. Он не осмелился бы даже прикоснуться к тебе без твоего позволения. Ты в любой момент могла остановить его одним словом. Гай никогда бы не применил к тебе силу. Почему ты этого не сделала?

– Я знала, что Гай хочет меня, но не подозревала, что он влюблен. Если бы я об этом догадывалась… – Диана в растерянности отвернулась. В горле ее стоял ком, мешавший говорить.

– Так почему ты занималась с ним любовью? – спросил он.

– Я пожалела его.

Не успели эти слова слететь с ее губ, как стальные пальцы Холта легли на ее плечо. Он резко повернул ее к себе. Диана увидела его разозленный взгляд, его искаженное гневом лицо.

– Ты пожалела его?! С какой стати?!

Все ее существо противилось его прикосновению. Результат нетрудно было предвидеть. Ее антипатия была такой же сильной, как в юности. В глазах Дианы бушевало пламя.

– Я пожалела бы всякого, кому достался такой отец! – Она вложила в ответ всю накопившуюся ненависть.

Теперь уже оба ее плеча попали в стальные капканы. Пальцы Холта грубо сжимали ее тело. Он притянул ее к себе, заставив приподняться на цыпочки. Она вцепилась руками в его вздувшиеся бицепсы, пытаясь оттолкнуть от себя. Его лицо было совсем близко, худое и суровое, первобытно жестокое и мужественное.

– Ах ты, злобная маленькая сучка. – Его голос был негромким и зловещим, как отдаленные раскаты грома. – Гай, конечно, считает тебя богиней, а ты просто слеплена из глины, грязной податливой глины, которую любой может мять, как хочет.

Сердце ее тревожно забилось. Резко повернувшись, Диана выскользнула из его рук, порвав при этом рукав блузки. Она стянула разорванную ткань, взглянув на него в упор широко раскрытыми глазами.

– Думаешь, Гай поверит, что на этот раз была моя очередь неловко упасть? – гневно спросила она.

Холт, ничего не отвечая, угрожающе шагнул вперед, и Диана отпрянула, пожалев, что намеренно разозлила его.

Диана бросилась бежать – не только-от него, но и от себя. Но не успела она сделать и десяти шагов, как Холт догнал ее. Диана попыталась вырваться, но, запнувшись о его ноги, потеряв равновесие, она повалилась на землю, увлекая за собой Холта.

Придавленная весом его тела, она отчаянно извивалась и выворачивалась, стараясь освободиться. Но Холт держал ее, пресекая все попытки выскользнуть из-под него. В поисках опоры пальцы Дианы отчаянно цеплялись за каменистую почву, но необыкновенная сила Холта не позволяла ей сдвинуться ни на сантиметр. Он перевернул ее на спину, и в этот момент она умудрилась бросить пригоршню песка ему в лицо, на мгновение ослепив безжалостного противника.

Но Холт пришел в себя прежде, чем Диана успела высвободиться из его железных объятий. Он крепко сжал пальцами ее запястья и вытянул руки девушки над головой, продолжая прижимать ее к земле веем своим телом. Диана видела, как Холт часто моргает и трясет головой, чтобы избавиться от последних попавших в глаза песчинок, но она не жалела о том, что сделала.

Извиваясь всем телом, она не прекращала попыток сбросить мужчину с себя. Ее бурное дыхание прерывалось редкими отчаянными вскриками. Холт продолжал держать Диану, пока силы ее окончательно не иссякли. Сердце Дианы как безумное выскакивало из груди. Наконец руки ее затрепетали и обмякли – она прекратила попытки высвободить свои запястья из железных тисков.

Она взглянула в невозмутимое лицо державшего ее мужчины. Обессиленная, она тяжело дышала. Когда она инстинктивно провела кончиком языка по пересохшим губам, Холт заметил это. быстрое возбуждающее движение. Зрачки его потемнели, и в напряженном взгляде промелькнули короткие молнии.

С губ Дианы еще успел сорваться слабый протестующий стон. Но она не могла ни пошевелиться, ни даже повернуть голову, чтобы уклониться от его приближающихся губ. Теплые и жаждущие, они уверенно прижались к ее чувственному рту.

Буря ощущений всколыхнулась внутри ее. Ей было неудобно на твердой земле, острые камни больно впивались в тело. Пальцы Дианы поскребли по камням, когда он потянул ее руки вниз. Она чувствовала на языке соленый вкус пота, стекавшего по его верхней губе. Их тесно прижатые друг к другу тела, казалось, сплавились вместе, от жары еще больше усилился исходивший от него мужской запах, резкий и возбуждающий. Их сердца бились в бешеном ритме.

Сладострастная волна прокатилась по всему телу Дианы, несмотря на ее попытки справиться с собой. Замужество высвободило в ней ранее дремавшую чувственность, которую не затронули жаркие, но неумелые ласки Гая. Давно уже к ней не прикасался мужчина, знавший толк в искусстве обольщения. И надо же было статься, чтобы этим человеком оказался ее давний враг. Диана решила: если это и поражение, то она будет наслаждаться им. Губы ее дрогнули, отвечая на поцелуй.

Это едва заметное движение сыграло роль спички, поднесенной к сухому хворосту. Вспыхнувшее пламя поглотило их обоих. Язык Холта исследовал укромные уголки ее рта, и от этого по телу Дианы пробегали неудержимые волны наслаждения. Онемевшими пальцами она неловко расстегивала его рубашку, чувствуя, как он проделывает то же самое с ее блузкой. Собственное тело казалось ей невесомым, когда он приподнял ее, чтобы освободить от мешающей им обоим одежды.

Прикосновение его рук к груди Дианы было таким решительным и уверенным, будто он всегда так ласкал ее. Потревоженные соски мгновенно отвердели под его жесткими ладонями, готовые к мучительным поцелуям. Все поплыло вокруг нее, когда он провел по ним языком.

Руки Холта ни на мгновение не останавливались, блуждая по телу девушки, с наслаждением разминая податливую глину ее плоти. В безумном вихре желания она чувствовала, как он освобождается от остатков одежды, ошеломленная тем, что скоро их тела больше ничто уже не будет разделять. Ее руки гладили спину Холта, ощущая неровные шрамы и перекатывающиеся под влажной кожей стальные мускулы.

В момент полного слияния Диана приподняла бедра ему навстречу и, как довольная кошка, впилась ногтями в тело своего мучителя. Она тонула в океане восторга. Никогда еще ей не доводилось испытывать такого. Все унеслось куда-то прочь, кроме всепоглощающей пучины экстаза, в которую он погрузил ее, и той бесконтрольной страсти, с которой она ему отвечала. Но всему приходит конец. Казалось, они в исступлении стремительно взмыли на невообразимую высоту, а затем, плавно кружась, опустились на землю.

Диана лежала, закрыв глаза, и чувствовала, как горячие лучи солнца касаются ее обнаженного тела. Она прислушивалась к дыханию лежащего рядом мужчины. Несколько безмятежных минут она не ощущала ничего, кроме блаженного чувства полного удовлетворения. Но затянувшееся молчание внезапно всколыхнуло и другие мысли.

Повернув голову, она посмотрела на него утомленными и обиженными глазами, обрамленными густыми загибающимися вверх ресницами. Диана обвела взглядом его суровый профиль, опущенные веки, его спутавшиеся волосы. От него исходило ощущение такой силы и энергии, что Диана, вздрогнув, почувствовала, как затрепетала тонкая ниточка пульса на ее шее. Она смотрела на него теперь не как на врага, а просто как на мужчину. И как мужчине Холту не было равных. Ей хотелось протянуть руку и коснуться его, хотелось рассказать о чувствах, живущих в ее душе, чувствах, порожденных пламенем его объятий.

Как будто заметив на себе взгляд девушки и прочитав ее мысли, Холт сел, оказавшись на недосягаемом расстоянии и, казалось, отвергая любую попытку установить сколько-нибудь доверительные отношения. Темные ресницы Дианы опустились, чтобы скрыть вновь нанесенную ей обиду.

– По крайней мере Гай по достоинству оценил твои прелести. Неплохо, – грубовато высказался Холт самым неподходящим моменту тоном.

За этим унизительным заявлением, вполне возможно, скрывался своеобразный комплимент. Но Диана ощутила это как пощечину. Слова Холта заставили ее почувствовать, что она доступна и неразборчива в связях. Вот, значит, как он понимал случившееся! То, что казалось прекрасным, мгновенно потускнело. Она призвала на помощь всю свою гордость и принялась с безразличным видом собирать разбросанную по земле одежду.

– Это ничего не меняет, – сказала Диана, не глядя в его сторону и прекрасно понимая, что их отношения уже не могут быть прежними.

– Другого я и не предполагал, – сухо ответил Холт.

Трясущимися руками она натянула джинсы. В горле стоял ком. Диана все порывалась спросить, зачем он занимался с ней любовью, и неужели он вправду не испытывает к ней никаких особенных чувств, тогда как она повергнута в столь неожиданное смятение. Но все же она предпочла сдержать свою природную прямоту.

Застегивая бюстгальтер, она слышала шорох одежды у себя за спиной. Продев руки в рукава блузки, Диана обернулась. Холт заправлял рубашку в джинсы.

– Ну и что теперь, Холт? – Это был наполовину вопрос, наполовину – вызов.

– Не понимаю, о чем ты. – Его холодный взгляд мельком скользнул по ней, оскорбительный в своем безразличии.

– Как ты собираешься обратить это себе на пользу? Ты ведь только этим одним и озабочен все время. – Диана, нагнув голову, застегивала блузку. Она слышала его шаги и чувствовала, что он приближается, но не собиралась уступать.

– Ты все вывернула наизнанку. Это ты всегда используешь людей.

Холт остановился прямо перед ней. Сердце Дианы замерло, когда она заметила возбужденный блеск в его глазах. Горевшее в них пламя притихло, но не угасло совсем. Угли все еще тлели, готовые в любой момент разгореться вновь.

– Почему? – она издала слабый всхлипывающий звук. – Почему это должен был быть именно ты?

Холт быстро отвел взгляд, в котором мелькнули беспокойство и тревога.

– Я мог бы задать тебе точно такой же вопрос. – Когда он снова повернулся к ней, выражение его лица было вполне циничным.

– Диана-охотница. Затеваешь новую игру? Думаешь, будет забавно заполучить нас обоих? Двойная добыча? Отец и сын?

У Дианы все сжалось внутри от его жестоких слов. Но она не успела ничего сказать в свое оправдание. Послышался шорох скатывающихся по склону камней. Они одновременно повернулись, ожидая увидеть Руби, но перед ними стоял Гай.

Холодный ужас пронзил ее сердце, когда она увидела ярость и боль на его юном лице. Он стоял перед ними на дне каньона, слегка расставив ноги, и по его щекам стекали горячие слезы, а во взгляде сверкала ненависть.

– Я видел вас, – произнес он дрожащим и сдавленным голосом. – Я видел все в бинокль!

Диана непроизвольно вскрикнула и перевела взгляд, полный отчаяния, на Холта, который стоял теперь рядом с ней. За долгие годы он научился владеть собой и оставался спокойным и невозмутимым; по глазам тоже нельзя было определить, что происходит у него внутри.

– Гай… – ровным голосом заговорил он.

Но Гай уже не стоял на месте. Седла и прочая амуниция лежали совсем рядом, и он направлялся именно туда. Сначала его намерения были неясны, но, когда он выхватил ружье из чехла и, держа у бедра, направил на Холта, Диана застыла от ужаса.

– Я видел, как ты изнасиловал ее! – всхлипывая, бросил он обвинение в лицо отцу. – Я убью тебя!

Гай поднял ружье.

– Отойди от нее!

У Дианы перехватило дыхание. Она молча смотрела на Холта. Его лицо на мгновение исказилось от боли. Это был не страх смерти, а только мука, испытываемая оттого, что направленное на него оружие находилось в руках его сына. Сила его страдания, казалось, передалась Диане. Но это длилось только секунду. Лицо Холта вновь превратилось в непроницаемую железную маску.

– Если ты, как говоришь, все видел, – Холт сделал шаг вперед и в сторону, отодвигаясь от Дианы, – тогда ты должен понимать, что это не очень походило на изнасилование.

– Ты выливал на нее потоки лжи, потому что сам хотел ее. Теперь-то я это понял. – Гай приложил ружье к плечу. – Ты больше никогда не прикоснешься к ней.

– Гай, не надо! – Не сознавая, что делает, Диана встала между двумя мужчинами. – Боже мой, ведь это твой отец!

– Зачем мне такой отец? – В голосе Гая звучала горечь.

Холт оттолкнул ее, отвергая такую защиту, и медленно двинулся к Гаю.

– Не подходи! – предупредил Гай. Ствол ружья в его руках слегка вздрагивал.

Холт остановился, когда между ними осталось не больше пяти футов.

– С такого расстояния ты не промахнешься, Гай. Так что прежде, чем нажимать на курок, убедись, что не пожалеешь об этом.

Диана подбежала к Гаю. Ноги ее подкашивались, воздуха не хватало. Она успела схватить юношу за руку.

– Если я тебе небезразлична, не делай этого! – взмолилась она.

Палец Гая подрагивал на спусковом крючке, но юноша не взглянул на нее. Широко раскрытые глаза Дианы неотрывно смотрели на Холта. Металлический блеск его глаз было невозможно выдержать, и она не понимала, как Гаю это удавалось. В следующую секунду она хотела толкнуть ствол ружья, но этого не понадобилось, поскольку юноша опустил оружие.

– Если ты еще раз посмеешь приблизиться к ней, я застрелю тебя, – пригрозил Гай.

Все закончилось. Диана, ослабев, опустилась на колени. Она вся дрожала. Холт повернулся и отошел подальше в сторону, чтобы избежать нового столкновения. Полированный приклад ружья ткнулся в землю рядом с девушкой. Трясущимися пальцами она откинула волосы с лица и заправила прядь за ухо.

Гай провел рукой по лбу и вытер слезы со щек. Его движения были неуверенными, как будто он только что очнулся от ночного кошмара. Но действительность была хуже любого страшного сна. Диана закрыла глаза, пытаясь отогнать жуткие воспоминания. Она почувствовала нерешительное прикосновение пальцев Гая к своему плечу.

– Он причинил тебе боль? – осторожно спросил Гай.

– Нет, – она с трудом сдержала истерический смех. – Он не причинил мне боли.

– Где Руби? – Голос Холта прервал их тихий разговор.

– Наверху, – отрывисто ответил Гай.

– Иди и смени его, – последовал приказ. Гай помедлил с ответом.

– Диана пойдет со мной, – заявил он непреклонным тоном.

Холт бросил на них короткий взгляд.

– Зачем ты говоришь мне об этом? Она не нуждается в моем разрешении.

Сжав губы, Гай посмотрел на Диану.

– Пойдем, – твердо сказал он и протянул руку, чтобы помочь ей подняться на ноги.

Диана, совершенно растерявшись, не знала, что делать. Сознание ее как бы раздвоилось. Одна половина хотела остаться с Холтом, но другая понимала, что Диана должна пойти с Гаем, чтобы предотвратить новое столкновение. Она не выдержала бы еще одной подобной сцены.

Вложив свою руку в ладонь Гая, она поднялась и пошла рядом с ним. Он помогал ей взбираться по крутому склону. Диана старалась не оглядываться на одинокую фигуру Холта, который молча смотрел им вслед.

Подъем к тому месту, где ждал Руби, оказался долгим и тяжелым. Когда они наконец взобрались наверх, ноги ее дрожали, а дыхание с шумом вырывалось из груди. Она радовалась физической боли в мышцах, которая на некоторое время заглушила душевные муки.

– Вы как раз вовремя, – проворчал Руби. – Я уже решил, что вы собираетесь бросить меня здесь. Наверное, еда уже совсем остыла и потеряла всякий вкус.

– Кстати, куда это ты так несся? – обратился он к Гаю. – Как бык, которого пчела укусила за одно место.

Затем он искоса взглянул на Диану.

– А с тобой что случилось?

Она подумала, что у нее все еще бледное лицо или выражение ужаса не исчезло из глаз. Но, когда взгляд Руби скользнул по рукаву блузки, она быстро зажала рукой разорванную ткань.

– Я зацепилась за куст, – солгала Диана.

– Здесь нужно быть очень осторожной. Об эти кусты можно сильно поцарапаться, – укоризненно покачал головой Руби. – Там столько всякой дряни, что ничего не стоит получить заражение.

– Я не поцарапалась.

– Тогда тебе здорово повезло. Ты могла не только порвать рукав, но и…

– Слушай, тебе не пора возвращаться в лагерь? – перебил его Гай.

– Вот так всегда, – недовольно заявил Руби. – Сначала вы срываетесь не попрощавшись, а теперь торопите меня уйти. Но я понимаю намеки. Я знаю, когда в моем обществе больше не нуждаются. Ухожу.

Руби повернулся и пошел вниз, продолжая ворчать что-то себе под нос.

Через несколько минут его сухопарая фигура скрылась из виду. Диана присела в тени можжевельника неподалеку от края каньона. Она не подняла глаз на Гая, когда он опустился рядом. Секунды проходили в молчании, и каждая последующая была напряженней предыдущей.

– Я ненавижу его! – Гай не мог сдержать рвущихся наружу чувств. – Если бы не ты, я убил бы его!

– Не нужно так говорить. – Диана взволнованно вскочила на ноги. – Я не хочу этого слышать!

Теперь поднялся Гай.

– Почему ты позволила ему сделать это? – В его голосе была боль и растерянность.

– Это просто случилось, вот и все. – Она повернулась к юноше спиной, пытаясь побороть чувство вины. – Я не могу объяснить тебе, как и почему.

Он обнял ее за талию и притянул к себе.

– О Боже, я так люблю тебя, Диана. – Его губы почти касались ее волос. – Я всего лишь хочу заботиться о тебе и защищать тебя. Клянусь, Диана, со мной ты всегда будешь в безопасности.

Она положила ладони на запястья Гая, намереваясь решительно разомкнуть его объятия, но, услышав это наивное заявление, застыла в нерешительности.

– Я знаю, Диана, – продолжал он, – что значит быть одиноким и нуждаться в человеке, который бы тебя любил. Я люблю тебя. Всегда любил. Тебе не нужен будет никто другой, кроме меня.

Его губы мягко скользнули по шее Дианы, но она осталась безразлична к его ласкам. Теперь уже не колеблясь, Диана сняла руки юноши со своей талии и отступила в сторону, отвергая как объятия Гая, так и его объяснения.

– Что-то не так? – нахмурился Гай.

– Все не так. Разве ты не понимаешь? – раздраженно спросила она. – Не могу же я из объятий отца преспокойно нырнуть теперь в твои.

Диана отвернулась, смущенная, разозлившаяся и несчастная.

– Я возвращаюсь в лагерь.

– Ты не можешь спуститься туда, к нему! – запротестовал он.

– О Боже, – она вздохнула и горько рассмеялась. – Неужели ты действительно думаешь, что после того, что произошло между тобой и Холтом, он еще хочет меня? Скорее он бы желал увидеть меня мертвой. Не стоит беспокоиться, Гай. Ничего не случится. Кроме того, теперь там Руби.

Спуск к лагерю на дне каньона продолжался довольно долго. Услышав шорох гравия под подошвами ее сапожек, Холт поднял голову, и глаза его сверкнули. Диана замерла, увидев, как он непроизвольно шагнул к ней, но затем быстро взял себя в руки, лицо его вновь стало непроницаемым, и он отвернулся. Сердце ее упало. Именно такой реакции она и ожидала, но от этого было не легче.

– Я думал, что ты собираешься остаться с Гаем, – сказал Руби, соскребая остатки подливы с тарелки. – Если бы я знал, что ты будешь возвращаться, то составил бы тебе компанию, но ты ведь и словом не обмолвилась.

– Наверху слишком жарко, – объяснила Диана свое поспешное бегство.

– Я бы сразу сказал тебе об этом, но ты не спрашивала. Никто ни о чем меня не спрашивает… и никто ничего не рассказывает, – посетовал он. – Но я не расстраиваюсь. Наплевать!

Если бы не Руби, вечер у костра прошел бы в полном молчании, и тот, как всегда, не удержался от своих комментариев по этому поводу.

– Атмосфера у нас такая напряженная, что ее и ножом не проткнешь, – заметил он. – Никто, кроме меня, и десяти слов не произнес. Конечно, вам и в голову не приходит рассказать мне, в чем дело. Ну да, зачем делиться со старым Руби? Держите все в себе.

Диана перехватила строгий взгляд, который бросил на него Холт.

– Да, да, – закивал головой старый ковбой. – Почему бы мне не заткнуться, ведь так? Знаю, не мое это дело.

9

К середине следующего дня жеребец все еще не привел кобыл к источнику в каньоне. Последняя из фляжек с водой опустела. Теперь Холт был вынужден принимать решение, и Гай напомнил ему об этом.

– У нас больше нет воды. Что будем делать? – с вызовом спросил он. – Наши лошади с утра не поены.

– Подождем до пяти. Если к этому времени табун не появится, пойдем к источнику.

Они продолжали ждать. Шел уже шестой час, но не было видно никаких признаков белого жеребца и кобыл. Диана чувствовала, насколько Холту не хочется снимать засаду и входить в каньон, но без воды долго не протянуть, особенно лошадям.

– В седло, – недовольно скомандовал он в ответ на очередной сигнал Руби о том, что в каньоне незаметно никакого движения. – Лошадей поведем с собой и дадим им напиться вволю.

Подъем верхом на лошадях оказался гораздо короче. Увидев Гая, который вел за собой его оседланную лошадь, Руби широко улыбнулся.

– Я уже думал, что вы оставите меня сидеть здесь, как какую-то птицу, – заявил он. – Если мне и придется торчать тут, то лучше уж на лошади. Кроме того, внизу все же попрохладнее, – чем на этих докрасна раскаленных солнцем камнях.

– Садись в седло, – бросил ему Холт в нетерпении и с плохо скрытым пренебрежением в голосе.

Продолжая что-то бормотать себе под нос, Руби принял у Гая повод и привычным движением старого наездника вставил ногу в стремя. Холт возглавил процессию, и они начали спуск к ложу каньона. Диана замыкала конную вереницу. За ней по крутым и неверным от частых осыпей склонам тащилась вьючная лошадь с поклажей.

Длинные тени от скал, нависающих над ущельем, делали его в воображении путников более прохладным, чем то было на самом деле. У источника Холт и Гай наполнили до краев опустевшие фляги, бросив в них из предосторожности дезинфицирующие таблетки. Пока они были заняты этой процедурой, Руби и Диана придерживали стремившихся к воде животных. Когда же незамутненная вода для питья была наконец набрана, настала очередь истомленных жаждой коней.

Диана ополоснула руки и лицо и с наслаждением ощутила, как свежие струйки проникают под одежду и освежают ее кожу, истосковавшуюся по хорошему душу.

– Вот бы сейчас искупаться, – мечтательно проговорила она, не обращаясь ни к кому конкретно.

Однако Руби и тут не преминул завязать разговор:

– Когда гоняешься за дикими лошадьми, мыться нельзя. Даже переодеваться не стоит. Запах, понимаешь, уже не тот. Я читал как-то об одном таком парне, который не мылся и не менял одежду в течение многих дней. Он преследовал табун, и в конце концов кони так привыкли к его запаху, что внимание обращать перестали, когда парень к ним приближался. Так он потихоньку и направлял их в загон. Лошади там очутились, даже не заметив этого. Не-е, когда гоняешься за мустангами, забудь о мытье и свежей одежде.

– Думаю, тебя это даже устраивает, – сухо прокомментировал рассказ старого ковбоя Холт.

– Что это вы себе навыдумывали? Я моюсь ничуть не реже любого другого, – с возмущением парировал Руби. – Никто не может обвинить меня в нечистоплотности.

Ну разве что в некотором небрежении к своей внешности, отметила про себя Диана, бросив взгляд на отросшую щетину на обветренном стихией, хотя и явно умытом лице старожила отцовского ранчо. Правда, сейчас Диана не испытывала ни малейшего желания дразнить Руби, как, впрочем, подсознательно избегали делать это и остальные участники их экспедиции.