- В действительности тигр не так уж и опасен, - заговорил Керк.
      Он снова смотрел на меня так, будто на мне не было одежды. Под его внимательным взглядом я опустила глаза, но не шелохнулась.
      - Настоящий король джунглей - буйвол. Даже тигры редко нападают на него. Малайская легенда гласит, что, когда он дряхлеет, тигр заводит с ним дружбу до тех пор, пока буйвол держится на ногах. А потом тигр его, конечно, задирает.
      Меня передернуло.
      - Неужели жизнь на Земле всегда будет такой жестокой?
      - У тигра, по крайней мере, для жестокости есть прагматический предлог. Зачем ему меняться?
      - А как насчет нас, людей? - пробормотала я. -Мы-то меняемся. Но как и почему?..
      - Думаю, дело в желании измениться. Многие же меняться не хотят.
      Его рука прикоснулась к моим спутанным волосам, погладила их. Затем его пальцы опустились к моим плечам, и мне показалось, что они обожгли каждую клеточку моего тела - там, где блуза была порвана.
      - Лично я хочу измениться. - Мой голос дрогнул. - Может быть, я начала взрослеть... Ой, что это?
      Из темноты донесся пронзительный крик "Ух! Ух!", завершившийся издевательским смехом. Для моего перенапряженного воображения он прозвучал, как насмешка жизни над моими последними словами.
      - Птица-носорог, - объяснил Керк. Я обнаружила, что в панике перекатилась в его объятия и он успокаивающе поглаживает меня по спине. - Не бойтесь. Это вполне безобидная птица, несмотря на ее малоприятный голос.
      - Извините, - пробормотала я. Должно быть, мы выглядели странно: я в моих изорванных одеждах и он в своих шортах и с покрашенной в коричневый цвет кожей. - Я сейчас приду в норму.
      Я понимала, что мне надо вернуться на свою половину, хочу я этого или нет. Нельзя допустить, чтобы хоть что-нибудь в моем поведении напоминало тот вечер в гостиной, когда я ему предлагала себя.
      - Мы оба будем в норме, - уточнил он, и я почувствовала его губы на своих губах.
      - Пожалуйста, не надо, - прошептала я и прикрыла воротом блузы грудь, где белизну тела перечеркивал слабый след от оцарапавшей меня ветки, Мне подумалось, что теперь я такая, какой когда-то хотела стать - исполосованная, как тигрица. Керк отвел мою руку в сторону, послышался звук рвущейся ткани. Не хочу оставаться прежней дурой, - сказала я. - Хочу измениться...
      И заплакала. Сквозь свое тихое всхлипывание я услышала, как он произнес мое имя - Роксана. Никогда в жизни я не слышала, чтобы оно звучало так красиво. Настойчивое и согревающее давление его тела дало мне понять, что на этот раз у него нет намерения отпускать меня. Керк не говорил ласковых слов, а я и не хотела их. Наша жажда была выше слов. С радостью я отдалась ему без заверений с его стороны и борьбы за преимущества с моей. И это было ответом на вопрос об истинном отношении к любви, который прежде всегда ускользал от меня: надо дарить, а не брать. Я была благодарна судьбе, что это знание было наконец мне даровано.
      О нашей близости я умолчу, пусть это останется моей сокровенной тайной. Скажу только, что на вершине потрясших меня ощущений мне показалось, будто наши раскаленные страстью тела осветили шалаш ярким звездным мерцанием...
      Керк мирно спал в моих объятиях, а я долго не могла уснуть, держа его голову у себя на груди и слушая стук дождя по крыше нашего крошечного укрытия. Я испытывала то, что, должно быть, чувствовала первая женщина, лежа рядом со своим мужчиной в освещенной светом маленького негасимого костра пещере безмятежность, наполценность и умиротворенность. Такое в моей жизни было впервые.
      Глава 21
      Утром джунгли потеряли устрашающий вид и превратились в место удивительной красоты. Но, может, дело было во мне? Ликование, которое я испытывала, отражалось сиянием всего, на что бы я ни взглянула.
      Дождь уже прекратился и лучи солнца пробивались сквозь деревья. Капли влаги на листьях преломляли солнечный свет, как хрустальные призмы, - и все это дикое царство сияло удивительным разнообразием цветовых оттенков. Они варьировались от зелени листвы до красного цвета почвы, намытой дождями с гор, от лавандового цвета диких орхидей до желтых банановых гроздей. Неразличимо сливались с ними кусты, покрытые белыми, розовыми, розовато-лиловыми, желтыми, оранжевыми и пурпурными цветами. Над этими неподвижными островками многоцветья сновали птицы столь же ярких расцветок и огромные бабочки.
      Было воскресное утро, время посещения церкви. Я никогда не бывала в таком красивом храме.
      Керк поднялся первым и, пока я сидела в шалаше, впитывая в себя красоту, вернулся с завтраком. Разведение костра исключалось, так как мы все еще находились на вражеской территории. Но он принес достаточно фруктов, чтобы утолить наш голод, - бананов, рамбутанов - плодов с твердой скорлупой, покрытых, как и кокосовые орехи, ярко-красными волосками, и с прозрачной сочной пульпой внутри, ананасов. Я роскошествовала, поедая их восхитительную мякоть, и думала, что никогда в жизни не получала такого удовольствия от завтрака.
      Однако вся эта роскошь лишь отчасти удовлетворила мой голод. Я ждала поцелуя или какого-нибудь другого знака внимания с его стороны, который бы подтвердил интимность наших отношений. Хватило бы даже ласкового взгляда. Но такого знака не было. Он лишь поздоровался со мной и надолго замолчал. Если бы минувшая ночь не представала в моем воображении так живо, я бы усомнилась в том, что он - тот самый мужчина, который так страстно любил меня, а потом спал у меня на груди. Спокойно завтракающий человек казался чужим.
      Мне до смерти хотелось поговорить о прошлой ночи и таким образом еще раз пережить ее очарование. Очевидно, сказывалось мое прошлое. В нашем кругу о подобных вещах принято говорить открыто. Тем более что близость с Керком открыла для меня неизведанные прежде эмоциональные сферы, и мне хотелось убедиться в своих завоеваниях.
      А Керк, вероятно, думал, что говорить не о чем. Свое затянувшееся молчание он прервал рассуждениями о каких-то отвлеченных вопросах, и мне стало ясно: он преднамеренно избегает волнующую меня тему. Как только последняя банановая кожура была отброшена в сторону, он поднялся и сказал:
      - Ну, а теперь нам лучше уйти отсюда.
      - Это так необходимо? - спросила я, предоставляя ему шанс.
      - Мы должны. Мало того, что кто-то может идти по нашему следу, ведь еще и беспокоятся ваши друзья. - Керк взял нож, а мне предложил "стен". - Готовы?
      Я была почти уверена, что он добавил "мисс Пауэлл", столь мало в его голосе было интимности. За завтраком он избегал произносить мое имя, хотя я была готова отдать все, лишь бы еще раз услышать из его уст нежное "Роксана". Но и у меня есть гордость, черт возьми! Я посмотрела Керку в глаза и ответила:
      - Да, я готова.
      Я шла за Керком по извилистой тропе, и во мне бушевал внутренний монолог. Секс - это любовь, согласна, но любовь - больше чем секс. Секс я знала и раньше, любовь - никогда. Может ли физический акт любви быть важным только для одной стороны? Наверное, может. Мужчина возбуждается и удовлетворяется быстрее, чем женщина, и не связывает себя с нею, тогда как она готова к привязанности. Керк, похоже, вовсе не связывал себя с Рокси Пауэлл. С чем же, в таком случае, оставалась я? Неужели все, что я пережила, - лишь обман плоти?
      Керк в мгновение ока мог положить конец моим душевным терзаниям простым дружеским пожатием руки. Но он оставался молчаливым и замкнутым, подавая голос лишь в тех случаях, когда хотел предупредить об опасности. Нам не попадались ни тигры, ни другие крупные звери, но приходилось быть начеку, чтобы избегать более мелких хищников. Например, пиявок. Они кишели повсюду и, где бы мы ни останавливались, слепо ползли по земле по направлению к нам. Если бы им удалось проникнуть в обувь, например, через дырочки для шнурков, эти серые черви толщиной со спичку, присосавшись к телу, пьют кровь до тех пор, пока не становятся толстыми, как сигары. Их укус безболезнен, уверял меня Керк, главная опасность - инфекция. Узнав это, я скривилась от отвращения, и каждая передышка заканчивалась тем, что я прыгала, как индеец во время ритуального танца.
      Однажды я непроизвольно пригнулась, так как что-то летало возле моей головы. Это была огромная бабочка.
      - Ее привлекли ваши волосы. На солнце они блестят, как огонь. - Голос Керка смягчился и стал почти нежным, напомнив мне о прошедшей ночи. Но уже в следующее мгновение, как будто пожалев об этом, он резко поднялся и сказал:
      - Если вы отдохнули, мы можем идти.
      Он двинулся дальше, не оборачиваясь. Я последовала за ним.
      Вскоре мы вышли к реке, впервые с начала нашего путешествия. Преодолев ее, мы оказались бы неподалеку от плантации. Но на пути к воде нам предстояло пройти самое трудное препятствие - болото. Оно не было болотом в традиционном понимании этого слова. На нем не было ни камыша, ни травы, ни открытых участков воды - лишь густые джунгли, растущие на бездонной илистой грязи. Деревья, поднимавшиеся из трясины, густо покрывал мох. Тропа в этом месте была делом рук человеческих: от дерева к дереву были проложены настилы из бревен. Смрадный воздух наполняли полчища насекомых. По обе стороны от настила миллионы лягушек возвещали мир о нашем появлении.
      Я уже давно чувствовала себя грязной и потной, но после того, как позади нас осталось болото и мы вышли к реке, была готова броситься в ее бурные воды, чтобы хоть немного облегчить свое состояние. Но пришлось отказаться от этой затеи - Керк указал на крокодила, лежащего на противоположном берегу. Мы шли вдоль берега, пока не дошли до невысокого известнякового утеса, поддерживающего один конец подвесного деревянного моста. Мне не понравился его неустойчивый вид, Керк тоже был встревожен. Однако предметом его опасений был не мост.
      - Мы не одни на этой тропе сегодня, - сказал он мрачно. - Видите, стебли бамбука сломаны, причем совсем недавно.
      - Бандиты? - Мною вновь овладел страх.
      - Непохоже, чтоб это были наши люди. - Керк пожал плечами. - Во всяком случае, я, пожалуй, возьму "стен", если вы не возражаете.
      Мы поменялись оружием. Впервые в тот день я была благодарна ему за его сдержанность. Мужчина, который держит свои эмоции под контролем, может оказаться истинной пыткой в любви, но в момент опасности он - дар Господний. Сомневаясь относительно его чувств ко мне, я отнюдь не сомневалась в том, что он меня защитит. Я зацепилась пальцами за его пояс, и мы двинулись по ненадежному мосту к противоположному берегу.
      Это было идеальное место для засады, мы были бы там совершенно беззащитны. Но никто не открыл по нам смертоносного огня. На другом берегу мы чутко вслушивались в тишину, но никаких враждебных звуков не услышали и осторожно двинулись по тропе вперед. "Стен" в руках Керка, как рыскающая собака, поводил "носом" из стороны в сторону.
      Вдруг Керк остановился, и я вскинула нож, готовая стоять с ним плечо к плечу, если придется драться. Но в следующий момент я увидела то, что остановило его. Меня обуял ужас.
      Прямо против нас на тропе находилась женщина. На первый взгляд она стояла, но ее ноги не касались земли. Она висела на невысоком дереве, распятая на нем с помощью штырей, вбитых ей в руки, ноги и шею. Ее открытые глаза смотрели прямо на нас. Она была мертва, и вокруг ее тела роились насекомые.
      - Боже мой! Сити!
      Глава 22
      У меня подкосились ноги, и я опустилась на землю у края тропы спиной к мертвой девушке. Я слышала, как Керк подошел к ней, как он ругался, снимая ее с дерева. Я была не в силах помочь ему. В том месте, где я сидела, земля была покрыта папоротником, и я заставила себя сконцентрироваться на его красоте, наблюдая за тем, как его листва меняет цвет в солнечных лучах. Когда я смогла поднять взгляд, самое худшее было позади.
      В джунглях есть растение, которое называют "чувствительной мимозой". Его листья от прикосновения сворачиваются, ветви повисают, и в конце концов поникает весь куст. Так случилось и с Сити. Она была ярким созданием, наполненным жизнью. Но к ней прикоснулись безжалостно и жестоко, и она увяла, как мимоза.
      Керк закрыл ей глаза. Сити была мертва уже в течение нескольких часов - об этом говорило отсутствие кровотечения. Судя по ее лицу, смерть была медленной и мучительной.
      - Почему? - прошептала я. - Почему они сделали это?
      - Бандиты... - ответил Керк. - И этого достаточно для ответа. - Он наклонился, рассматривая землю. - Видимо, они здесь ночевали.
      За последние двадцать четыре часа я увидела больше смертей, чем иным выпадает увидеть за всю свою жизнь. Но прежде это были мужчины, способные защитить себя.
      - Она была такой молодой, - сказала я с тоской.
      - Дочери Эллисонов было всего два годика. Бандиты перерезали ей горло.
      Неожиданно со стремительностью, напомнившей мне падение ястреба на свою жертву, Керк нагнулся и в его руке оказался клочок бумаги.
      - Что это? - поинтересовалась я.
      Когда Керк обернулся ко мне, я невольно отшатнулась: его лицо было свирепым, как у тигра, встреченного нами на тропе. Через несколько мгновений Керк овладел собой. Мне он не ответил. Аккуратно сложив клочок бумаги, он сунул его в карман. Я даже не была уверена, что он услышал меня. Находка целиком поглотила его внимание. В ином случае его поведение разозлило бы меня, но в тот момент я хорошо его понимала и чувствовала, что в свое время он все мне расскажет.
      Я полагала, что Керк похоронит Сити где-то поблизости, но у него были другие намерения. Он поднял ее легкое тело, взвалил на плечо, на котором оно напоминало скатанный ковер, и, по-прежнему держа в руке "стен", сказал:
      - Не думаю, что нам может что-то угрожать, но полной уверенности у меня все же нет, поэтому будьте внимательны.
      И мы снова тронулись в путь. Несмотря на то, что до поместья оставалось не более мили, последний переход отнял у нас около часа. Не могу сказать, что это был самый приятный этап нашего путешествия. Шагая за Керком, я находилась в непосредственной близости от Сити. Ее тело все время было перед моими глазами.
      Я обрадовалась, когда на полпути смогла отвлечься. Послышался нарастающий гул моторов, и в просвете между деревьями показались бомбардировщики. Я вспомнила записку Виктора о предполагаемом бомбовом ударе по району сосредоточения бандитских формирования к северу от реки.
      - Посмотрите! - радостно воскликнула я. - Никогда в жизни я никому не желала смерти, но сейчас надеюсь, что они уничтожат всех бандитов!
      - Боюсь, все это будет впустую, - ответил Керк, не подняв головы. Бандиты скорее всего уже перебрались в другое место. Впрочем, будем надеяться...
      Через несколько минут до нас донеслись отдаленные взрывы, напоминавшие раскаты грома. Я обрадовалась и мысленно сообщила Сити об отмщении за ее смерть.
      Вскоре мы добрались до колючей проволоки, ограждающей Гурроч-Вейл, преодолели ее и оказались среди правильных рядов серых стволов гевей. Я едва сдержала себя, чтобы не побежать, когда увидела впереди знакомые очертания бунгало. Оно было таким же, как и в день моего похищения. Ничего не изменилось. Наш джип по-прежнему стоял у крыльца.
      Керк остановился возле ступенек и осторожно положил тело девушки на нижнюю из них. А я, не медля, с громким криком побежала в дом.
      Меня услышали, Дэн, Джи Ди и Нордж бросились ко мне. И вот мы уже сидим в гостиной.
      - С тобой все о'кей, бэби? - допытывался Дэн.
      - О, все в порядке, Дэн. Главное, я вернулась. И этого бы не произошло, если бы не Уин. - Я обернулась и увидела, что Керк входит в комнату. - А вот и он...
      Я осеклась. Все замолчали. Его взгляд, как ледяной ветер, отрезвил наше радостное возбуждение. На мгновение Керк словно окаменел в дверях, медленно обвел взглядом всех присутствующих и остановился на Эде Нордже. Затем с рычанием он бросился на него, вцепился ему в горло, и они оба грохнулись на пол.
      Глава 23
      Нападение было настолько неожиданным, что мы все застыли, как завороженные. Наше оцепенение чуть не обернулось для Норджа трагически. Он был крупнее Керка, но уступал ему в ярости, и это дало Керку преимущество. Он хотел убить Норджа и наверняка сделал бы это, если бы Дэн и Джи Ди совместными усилиями не оттащили бы его от Норджа. Освобожденный от своего противника, Нордж с трудом поднялся на ноги, тяжело дыша и явно не понимая, что произошло.
      - Успокойтесь! - говорил Дэн Керку. - Какая муха вас укусила?
      Ярость Керка начинала утихать, и он взял себя в руки.
      - Извините, - сказал он, тяжело дыша. - И отпустите - больше я его не трону.
      - Ясное дело - не тронете, - со злостью бросил Нордж, потирая шею. Какого черта вам от меня нужно?
      - Мы все хотим это знать, - поправил его Джи Ди.
      - Вполне естественно, - согласился Керк, устало усаживаясь в кресло.
      Я плеснула немного виски в стакан и подала ему. Остальные с нетерпением ждали. Нордж что-то ворчал себе под нос и следил за Керком, как бы решая про себя, посчитаться с ним сейчас или попозже.
      - Вы правильно сделали, что оттащили меня, - произнес наконец Керк. - Я потерял контроль над собой. Приношу всем свои извинения. Кроме него. - Он указал на Норджа. - Этот человек заслуживает смерти.
      - С меня довольно! Нордж рванулся к Керку.
      На этот раз Дэну и Джи Ди пришлось удерживать Норджа. Они насильно усадили его в кресло.
      - Вы - убийца, мистер Нордж, и, что еще хуже, - предатель.
      Нордж хотел встать, но Дэн не позволил.
      - Черт меня возьми, если я хоть что-то понимаю, но то, что вы говорите, мистер Керк, мне не нравится, - твердо заявил он.
      - Убийца и предатель, - преднамеренно повторил Керк. - Спросите его самого.
      - Что спросить у меня? - закричал Нордж. - Я понятия не имею, о чем он говорит!
      Керк остался в меньшинстве. Я была на его стороне из-за своей любви к нему, хотя и не знала, о чем идет речь. Но Дэн и Джи Ди, не питавшие таких чувств к Керку, склонялись на сторону Норджа. Во-первых, потому что он был жертвой неспровоцированного нападения. Во-вторых, потому что, как и они, он был американцем и их коллегой.
      - Мне это тоже не нравится, - признался Джи Ди. - Вы чем-нибудь можете подтвердить свои слова, мистер Керк?
      - Мы знаем, что вам пришлось пережить за последние сутки, - начал Дэн, - и не думайте, что мы не ценим того, что вы сделали для Рок-си, но...
      Керк прервал его и протянул ему бумажку, которую нашел на месте гибели Сити.
      - Надеюсь, вам знаком почерк мистера Норджа? - спросил он Дэна. Почитайте, что там написано.
      Дэн взял записку, к нему подошел Джи Ди и стал заглядывать в нее через плечо. Я собиралась присоединиться к ним и тут обратила внимание на лицо Норджа. Ярость исчезла с его лица, и на нем появилось выражение понимания и какой-то отчаянной решимости. Я испытала такое же странное чувство, как и тогда, когда увидела Хуссейна после его поимки. Казалось, передо мной незнакомец в обличий друга. Дэн и Джи Ди прочитали записку. Дэн медленно поднял голову.
      - Я не понял, - пробормотал он. - Там написано, что...
      - ..что авиация планирует бомбардировку джунглей к северу от реки, закончил за него Керк. - Совершенно верно. Это предупреждение господина Норджа своим друзьям-бандитам, чтобы они могли уйти от бомбежки.
      Джи Ди перечитал записку снова.
      - Верно, - пробормотал он, словно не веря своим глазам, - так оно и есть. Где вы нашли ее?
      - В брошенном лагере партизан в миле отсюда. По другую сторону ограждения. Мисс Пауэлл может подтвердить это.
      Дэн посмотрел на меня, затем на Керка и наконец перевел взгляд на Норджа.
      - Эд, тебе слово. Что скажешь?
      - Ты же слышал. Ты читал записку. Я ее написал. Все очень просто.
      После признания Норджа симпатии изменились, и теперь уже он был в одиночестве. Дэн вытаращился на него, открыв рот, он был самым нейтральным участником этого дела. Керк, Джи Ди и я непосредственно пострадали от рук партизан, и, если бы проклятия могли убивать, Нордж умер бы на месте.
      - Надо было сломать тебе шею. Никогда не прощу себе, что помешал Керку, процедил сквозь зубы Джи Ди.
      - Мне наплевать, что вы думаете обо мне, заявил холодно Нордж. - Я не жду от вас понимания. Я должен был сделать то, что считаю правильным, и рад, что смог выполнить это. Готов сделать это и сейчас.
      - Но почему? - спросил Дэн недоуменно. - Будь добр, объясни, почему?
      - Почему я не позволил уничтожить кучку бедных туземцев, преступление которых заключается лишь в том, что они посмели бороться за свои человеческие права? - Он призывно протянул вперед руки. - Что произошло с вами, люди? Неужели вы ничего не видите? Джи Ди, за что ты воевал на войне, если не понимаешь, почему я вынужден был так поступить?
      - Я думал, что мы избавляемся от мерзавцев, - ответил Джи Ди. Оказывается, мы сделали это не везде: кое-где они еще остались.
      - Вы упомянули убийство, - напомнил Дэн.
      - Да, - подтвердил Керк. - Из-за него убит туземец, но я думал не о нем, а о тех, кто еще погибнет из-за того, что сегодняшний авианалет ни к чему не привел. Вот что я назвал убийством. - Мне жаль, что кто-то погиб, - быстро сказал Нордж. - Жаль, что кто-то вообще должен гибнуть. Но каждое дело должно измеряться тем, какие блага оно приносит большинству. Это главное.
      - Странно, меня всегда учили, что главное заключается в том, прав ты или нет, - заметила я. Нордж покраснел.
      - Вряд ли у тебя есть моральное право судить меня, Рокси. Ни у кого из вас его нет.
      - Я тоже человек! И оттого, что я не знаю учения Маркса...
      - О, конечно, я паршивый красный только потому, что верю в гуманность. Нордж посмотрел на нас, своих судей, с легкой усмешкой. - Это звучит избито, но я не удивляюсь. Повесьте на меня колокольчик, заставьте носить табличку с надписью: "Нечистый". Мне наплевать на ваши ярлыки, для людей с мозгами они ничего не значат. Ты правильно сказала, Рокси, только правота имеет значение, а я - прав!
      - Поднимись, и я вобью твои правые зубы в твою правую глотку, - прорычал Джи Ди.
      - Это твой ответ будущему, - с издевкой произнес Нордж. - Выбить зубы, сбросить бомбы на беспомощных туземцев... Ну что ж, действуйте: вы всегда так поступали. Настоящие предатели человечества - вы, и такие, как вы.
      - Пустите меня к нему, - взревел Джи Ди, но Дэн, вечный посредник, был начеку.
      - В этом Нордж прав, - заявил Керк. - Драка ничего не решит.
      - Но наверняка улучшит мое самочувствие, - заметил Джи Ди..
      - Да, это улучшит наше самочувствие, но не разрешит проблему, как сказал мистер Лэндис. А проблема реальная. Что нам с ним делать? - Керк кивнул в сторону Норджа.
      Мне показалось, что Нордж несколько опешил.
      - Что это значит?
      - А вы рассчитывали отмахнуться от того, что сделали? Так, что ли? Вы сделали свой выбор в этой войне, и это ваше преимущество. Но нельзя служить и нашим и вашим.
      Нордж рассмеялся.
      - И что вы предлагаете? Допросить меня как шпиона?
      - Возможно, - ответил Керк. - Но не как шпиона, а как ренегата, который пошел против своих. К сожалению, дело осложняется тем, что вы американец.
      - А чего вы боитесь? - ухмыльнулся Нордж. - Того, что мы не предоставим вам очередного займа?
      - Заткнись, а то я укорочу тебе язык, - пригрозил Джи Ди.
      - Коротышка, у тебя был трудный день, - покровительственно сказал Нордж. Они вцепились бы в горло друг другу, не зазвени в этот момент телефон.
      - Вот и ответ. Для нас данная проблема неразрешима. Я просто передам ее властям, и посмотрим, что будет дальше, - сказал Керк и направился к телефону.
      Одновременно Нордж двинулся в другую сторону. Входя в комнату, Керк оставил свой "стен" у двери. Нордж схватил его и направил на нас, но прежде всего, конечно, на Керка.
      - Нет, не передадите, - заявил он. - Я не допущу, чтобы меня допрашивал какой-то британский суд, попирающий принципы справедливости.
      - Не глупи, Эд, положи пулемет на место, - сказала я.
      Нордж не обратил на меня никакого внимания.
      - Отвечайте, - сказал он Керку, - но будьте очень осторожны, выбирая слова.
      Керк, глядя на него, поднял трубку.
      - Луэлин Керк слушает. - Он помолчал несколько секунд. - Да, я только что вернулся с мисс Пауэлл. Нет, мы контролируем положение. Да. - И повесил трубку.
      - Вот так-то лучше, - одобрил Нордж. Он продолжал держать нас под прицелом. - Близко не подходить, - скомандовал он.
      Я не понимала, что он собирается делать дальше. По-видимому, он и сам не ведал этого. Ему некуда было идти, кроме как в джунгли, к бандитам. Не думаю, что это входило в его намерения. Ситуация создалась неожиданно, он был загнан в угол. В подобных случаях человек не всегда в своих поступках руководствуется логикой. Мы стали вдруг врагами, и единственной мыслью Норджа было защитить себя. Последствия могли быть трагическими.
      Сначала никто даже не пошевелился, чтобы противостоять Норджу, а когда до этого дошло, человеком, бросившим ему вызов, оказался Дэн. Не основательный Керк, не вспыльчивый Джи Ди, а именно Дэн. Он меньше всех пострадал от партизан и тем не менее сделал это. Я подозреваю, что в каждом мужчине в той или иной мере присутствует героизм, который может проявиться в экстремальной ситуации, в чрезвычайном положении именно для этого конкретного человека. Для Керка чрезвычайным положением была повседневная жизнь, для Джи Ди - битва с немцами, и подтверждением тому были его раны. Чрезвычайным положением для Дэна стала обстановка в гостиной малайского бунгало.
      Он подошел к Норджу вплотную, дуло пулемета уперлось ему в живот.
      - Ты - круглый дурак, - сказал он, ударил Норджа по лицу и вырвал у него из рук пулемет. Нордж стоял потрясенный и бездействовал.
      - Выведите его на веранду, - сказал Керк. - Я хочу кое-что показать ему.
      Нордж не оказал сопротивления, когда его подтолкнули к выходу. Керк стоял мрачный, как сами джунгли.
      - Вы сказали, что гордитесь своей правотой. Очень хорошо. Взгляните, как действует ваша сторона. - Керк указал туда, где лежала Сити.
      Я знала, что нам предстоит увидеть, и все же не смогла сдержать приступ тошноты. На других вид Сити подействовал еще сильнее. Она лежала на спине на нижней ступеньке, раны на руках, лодыжках и горле были хорошо видны. Глаза ее почему-то снова открылись и смотрели на нас просяще и осуждающе.
      - Сити, - прошептал Нордж совершенно изменившимся голосом. - Сити! Боже, что они с тобой сделали? - Никто не пытался его остановить, когда он бросился вниз по ступеням и стал подле нее на колени.
      Джи Ди что-то беспомощно бормотал про себя, Дэн молчал, потрясенный. Я старалась не смотреть на эту тягостную сцену. Наверно, меня качнуло, потому что Керк придержал меня за плечи.
      - Все в порядке, - просипела я. - Ничего не понимаю. Если Сити принесла записку, значит, она была на их стороне. Зачем в таком случае они убили ее?
      - Возможно, они не вполне доверяли ей, ответил Керк. - Когда она доставила информацию от незнакомого американца, они заподозрили какой-то подвох и хотели пытками вырвать у нее правду. - Он вздохнул. - Бедное дитя! Она ничего не могла сказать им.
      Непроизвольно я снова посмотрела вниз. Нордж низко склонился над мертвой девушкой, крепко держа ее пронзенную руку и умоляюще глядя ей в лицо. Плечи его дрожали. Я думаю, он любил Сити. Ее же поведение в их отношениях осталось для меня вечной тайной. Верила ли она на самом деле в ту философию, которая погубила ее, или она верила в нее, потому что в нее верил Нордж? В любви все возможно.
      Некоторое время Нордж продолжал сидеть возле убитой. Наконец он встал и начал подниматься по ступенькам. Он словно не замечал нас: глаза его были наполнены болью и смятением. Никто не двинулся чтобы остановить его, и он, как слепой, вошел в дом. Мы слышали, как он поднимался по лестнице в свою комнату.
      - Я должен распорядиться насчет похорон, нарушил молчание Керк и легонько хлопнул Дэна по плечу. - Вы совершили смелый поступок, мистер Лэндис. Надеюсь, вы меня поймете, если я спрошу, почему вы так поступили.
      Дэн был слегка озабочен.
      - Просто хотел проверить, смогу ли это сделать. К тому же я не мог представить, что Эд способен кого-нибудь убить.
      - У него может оказаться больше решимости, чем мы предполагаем, проговорил Керк и поднял взгляд кверху, где располагались спальни. - Во имя всех нас, надеюсь.
      Я поняла, что он имеет в виду. У Норджа не было легкого выхода из создавшегося положения, равно как и у нас. Но один путь, проще, чем другие, все же был. Однако самоубийство стало бы признанием вины, а я не была уверена, что Нордж способен признавать свои ошибки. Не была я уверена и в том, что я желала такого решения с его стороны. Нордж был прав: я не могла судить его.
      Вернувшись в гостиную, я некоторое время колебалась, следует ли мне подняться наверх и поговорить с Норджем. Я хотела бы узнать мнение Керка на этот счет, но он ушел руководить подготовкой к похоронам Сити, а Дэн и Джи Ди, к которым я обратилась, яростно высказались против. Я решила, что они правы, хотя и по другим причинам. Дело было совсем не в том, что Нордж не заслуживал жалости. Он ее заслуживал. Но если я не была его судьей, то не могла быть и его адвокатом. Ему предстояло самому найти ответы на все вопросы.
      Дэн и Джи Ди обсуждали это в более земных выражениях. Уставшая, я прилегла на диван. Их голоса вскоре слились для меня в колыбельную, и я, словно под воздействием снотворного, уснула.
      Проснувшись, я обнаружила, что за окном темно. На миг мне показалось, что я снова в шалаше, в джунглях, по листве над головой барабанит дождь. Я пошарила в поисках руки Керка и не нашла ее. Я лежала в своей кровати в спальне. Кто-то осторожно перенес меня сюда.
      Вошел Дэн и, не включая свет, приблизился к кровати.
      - Привет, - сказал он устало. - Ты не спишь, Рокси? Я пришел, чтобы сказать: все кончено.
      - Эд? - догадалась я, мгновенно все вспомнив. Меня стала бить дрожь.
      - Да. Джи Ди поднялся к нему. Нордж выпил целую бутылку нембутала. Он оставил кучу записок разным людям. По крайней мере, начал писать их, да так и не кончил.