На протяжении всего ужина Хьюстон не покидало ощущение, что ее кожа стала такой же ледяной, как и бриллианты на шее. Она двигалась и говорила, как будто во сне. Только годы тренировки выручали ее, когда ей приходилось вести разговор и делать указания слугам.
      На первый взгляд казалось, что все шло просто превосходно. Пам, видимо, ощущала некоторую напряженность и старалась помочь, как могла. Ян и Зак болтали о спорте, Джекоб сосредоточился на пище в своей тарелке, а Кейн смотрел на них всех с выражением гордости на лице.
      «Как он задумал поступить со мной после того, как я сыграю свою роль?» – не переставала размышлять она. Не собирается ли он уехать отсюда, раз уже осуществил свои планы здесь, в Чандлере? Она припомнила его частые жалобы на то, каково ему было вести дела в этом маленьком тоскливом городишке. Почему она ни разу не задумалась над тем, зачем ему было строить такой дом? Пока дом строился, все в городе задавались этим вопросом, но, когда Хьюстон закружил вихрь последних событий, ей стало не до этого.
      Кейн заявился в город и сразу же направился прямо к Джекобу Фентону, чтобы объявить о своем прибытии и спросить старика, как тому нравится его дом. Разве трудно было понять, что все в жизни Кейна подчинялось его чувствам к Фентонам?
      А Хьюстон стала лишь частью его плана мести.
      Это все, чем она была для человека, которому отдала свое сердце: пешка в его игре, которую он хотел – должен был – выиграть.
      И мужчина, которого она полюбила, оказался способным на то, чтобы посвятить свою жизнь такому нечестивому чувству, как месть.
      Пища, которую она ела, застревала в горле, и она с трудом проглатывала ее. Как она могла так ошибиться в человеке?
      Когда наконец долгий ужин подошел к завершению, Хьюстон поднялась, чтобы проводить Пам в маленькую гостиную, предоставив мужчинам возможность наслаждаться их сигарами.
      Женщины разговаривали об обычных вещах: платья, где купить лучшие наряды и украшения, кто лучший модельер в городе – и ни слова об ужине, на котором только что вынуждены были присутствовать. Но раз или два Хьюстон замечала, как Пам пристально смотрит на нее.
 

***

 
      Кейн провел Джекоба Фентона в кабинет, где предложил ему одну из тех сигар, которые подарила ему Хьюстон, и столетний коньяк в рюмке из ирландского хрусталя, – Не плохо для конюха, а? – начал Кейн, глядя на Фентона сквозь дым от сигары.
      – Хорошо, ты показал мне свой большой дом. Ну и чего ты хочешь теперь?
      – Ничего. Просто доволен тем, что ты здесь.
      – Надеюсь, ты не думаешь, что я поверю этому. Человек, который затратил столько хлопот на то, чтобы показать мне, чего он добился в жизни, не остановится на званом ужине. Но я предупреждаю тебя, если ты захочешь взять то, что принадлежит мне, то я…
      – То что ты сделаешь? Подкупишь еще больше адвокатов? Все те трое подонков еще живы, и, если бы я захотел, я бы мог заплатить им больше, чем ты когда-либо имел – просто чтобы узнали правду.
      – Так Таггерты и делают. Вы всегда забираете то, что вам не принадлежит. Твой отец взял Чарити, этакую милую, хорошенькую штучку, и довел ее до того, что она повесилась.
      От злости у Кейна побагровело лицо.
      – Горас Фентон был причиной смерти моей матери, а ты украл у меня все, что мне принадлежало, – У тебя ничего и не было. Это все было моим. Я управлял всеми делами на протяжении многих лет, и, если ты думаешь, что я мог встать в сторонку и смотреть, как все отходит к сопливому младенцу, я бы скорей придушил его. И после этого ты, Таггерт, захотел увести у меня дочь. Ты думаешь, я мирно позволил бы тебе сделать с ней то, что сделал твой отец с моей сестрой?
      Кейн надвинулся на маленького, пожилого человека:
      – Хорошенько оглядись-ка вокруг. Вот, что я сделал бы с твоей дочерью. Вот, как бы я обращался с ней.
      Джекоб затушил свою сигару.
      – Черта с два было бы так. Ты никогда не задумывался, что я, вполне возможно, сделал тебе услугу? Это твоя ненависть ко мне сделала тебя богатым. Если бы тебе досталась Пам, и если бы ты получил деньги от моего отца, скорей всего, ты бы и дня в своей жизни не проработал.
      Он двинулся к двери:
      – И вот еще, Таггерт, попробуй ты отнять у меня то, что, как ты думаешь, принадлежит тебе, и я подам в суд на твою красивую женушку за незаконное вторжение в поселок шахтеров.
      – Что? – разинул рот Кейн.
      – Мне было интересно, знаешь ты об этом или нет, – улыбнулся Джекоб. – Добро пожаловать в мир богатых. Никогда нельзя быть уверенным, что нужно людям: ты или твои деньги. Эта милая маленькая леди, на которой ты женился, завязла по уши в подстрекательстве к мятежу. И она использует любые связи – и твои в частности – для того, что может вылиться в кровавую войну. Тебе лучше предупредить ее, что если она не притормозит, то я не посмотрю на ее родственные отношения с Таггертами. А сейчас спокойной ночи, Таггерт, – сказал он и вышел из комнаты.
      Кейн долго сидел в одиночестве. Никто ему не мешал, и он успел выпить целую бутылку виски.
      – Мисс Хьюстон! – сказала Сьюзен, врываясь в гостиную, которую Хьюстон мерила шагами. – Мистер Кейн требует, чтобы вы сейчас же пришли к нему. Он совершенно сошел с ума.
      Хьюстон глубоко вздохнула, оправила впереди платье и прошла через прихожую в кабинет. Два часа назад Джекоб поблагодарил ее за приятно проведенный вечер и отбыл вместе с дочерью. После отъезда Фентонов она ничего не делала, а только размышляла. До сих пор Хьюстон казалось, что с ней происходило только то, что преподносила ей судьба. Теперь же настало время самой принимать решения.
      Он сидел за своим столом, без пиджака, с расстегнутой на груди рубашкой и с пустой бутылкой из-под виски в руке.
      – Я думала, ты работаешь, – сказала она.
      – Ты все разрушила. Ты и твоя ложь все разрушили.
      – Я.., я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказала она, садясь в одно из кожаных кресел у стола напротив него.
      – Ты не только хотела получить мои деньги, ты хотела использовать мои связи с Таггертами. Ты знала, что Фентон позволит делать твою незаконную работу из-за твоих отношений со мной. Скажи мне, это вы с сестрой придумали весь этот план? Как вы хотели использовать Вестфилда в таком случае?
      Хьюстон, гордо выпрямившись, встала.
      – Ты несешь какую-то чушь. Я узнала, как звали твою мать, только в день свадьбы. Я не могла использовать то, о чем не имела понятия.
      – Я как-то сказал Эдену, что ты хорошая актриса, но я и сам не знал, насколько был прав. Ты почти заставила меня поверить, что выходишь за меня замуж по любви, но все это время ты использовала мое имя для того, чтобы проникнуть в поселок шахтеров.
      Хьюстон от неожиданности в удивлении открыла рот.
      Кейн встал и наклонился к ней через стол.
      – Всю свою жизнь я работал ради этого вечера, и ты разрушила его. Фентон пригрозил подать в суд на мою любящую жену и рассказать всему миру о том, как ты использовала меня. Я уже вижу заголовки газет.
      Хьюстон выдержала его взгляд.
      – Да, – сказала она мягко, – я езжу в шахтерский поселок, но это не имеет никакого отношения к тебе, тем более что я делала это еще задолго до того, как встретила тебя. Ты так трясешься над своими деньгами, что думаешь, что все только и думают, как бы их прибрать к рукам.
      Хьюстон отошла от стола.
      – За последние несколько месяцев, – продолжила она, – я многое о себе узнала благодаря тебе. Моя сестра говорила, что я самый несчастный человек, которого она когда-либо встречала, и она опасалась, как бы я не решила покончить жизнь самоубийством. Я не понимала, что она была права, потому что, пока я не встретила тебя, я не знала, что такое счастье. Пока я не стала проводить с тобой дни и ночи, я никогда не задавалась вопросом, почему бы мне, как ты сказал, «не послать их всех к чертям собачим» и не танцевать в красном платье. Но с тобой я узнала, как хорошо делать что-то для себя, а не пытаться все время ублажать других.
      И теперь я чувствую, что могу сама решать, что мне делать. Я не желаю жить с человеком, который построил такой дом и женился на женщине, на которой не хотел жениться, только ради того, чтобы отплатить старому человеку, который пытался защитить то, что по праву принадлежало ему. Я могу понять и почти простить то, что сделал мистер Фентон, но я не могу понять тебя. Ты можешь думать, что я вышла за тебя из-за твоих денег, но я вышла замуж, потому что влюбилась. Полагаю, я любила мужчину, который существовал только в моем воображении. Ты не тот мужчина. Ты мне чужой, и я не хочу жить с чужим человеком.
      Несколько секунд Кейн смотрел на нее, потом отступил назад.
      – Если ты думаешь, что я начну просить тебя остаться, ты ошибаешься. С тобой, детка, было очень даже забавно. Лучше даже, чем я предполагал, но ты мне не нужна.
      – Нет, нужна, – сказала Хьюстон тихо, пытаясь сдержать готовые вот-вот покатиться слезы. – Я нужна тебе больше, чем ты можешь себе представить. Однако я могу подарить свою любовь только тому человеку, который кажется мне достойным моего уважения. Ты не такой человек, каким я тебя представляла.
      Кейн подошел к двери и открыл ее, дела. – " широкий жест рукой, пропуская ее.
      Хьюстон каким-то образом удалось пройти мимо него и выйти в ночь. Она даже ни на секунду не задумалась о том, чтобы упаковать вещи или взять с собой хоть что-нибудь.
      Снаружи у самого входа стоял экипаж.
      – Ты уходишь, я права? – раздался голос Памелы Фентон изнутри.
      Хьюстон посмотрела на нее таким опустошенным взглядом, что Памела осеклась. – – Я знала, что случилось что-то ужасное. У моего отца сейчас доктор. Его так трясло, будто все кости переломались. Хьюстон, залезай. У меня здесь уже есть дом, и ты можешь оставаться у нас с Заком, пока не уладишь все дела.
      Хьюстон только молча уставилась на женщину, и Пам пришлось слезть с коляски и впихнуть Хьюстон в экипаж. Хьюстон не осознавала, где она находится. Единственная мысль вертелась у нее в голове: все кончено, все, что у нее было, потеряно.
 

***

 
      Кейн ворвался в большую гостиную Яна и Эдена на втором этаже. Эден в одиночестве читал книгу.
      – Я хочу, чтобы ты раскопал все, что можешь, о поездках Хьюстон в поселок углекопов.
      – Что тебя интересует? – сказал Эден, нехотя откладывая книгу.
      – Когда? Как? Все, что можешь разузнать.
      – Каждую среду она переодевается в старуху, называет себя Сэйди и возит наполненные овощами телеги в поселок. Среди овощей она прячет медикаменты, ботинки, мыло, чай – все, что можно туда провезти, и раздает это женам шахтеров. Позже Джин Таггерт собирает с женщин деньги и отдает долг Хьюстон.
      – – Ты знал все это и не подумал мне сказать? – закричал Кейн.
      – Ты послал меня понаблюдать за ней, но ты и не подумал спросить, что же я разузнал.
      – Меня все предали! Сначала эта маленькая лживая сучка, а теперь ты. А Фентон знал все, что происходит.
      – Где Хьюстон, и что ты ей сказал? Лицо Кейна стало жестче.
      – Она просто вышла в парадную дверь и ушла. Она не смогла смотреть в лицо правде. Как только она узнала, что я раскрыл их план использования меня и моих денег в своих целях, она сбежала. Скатертью дорожка. Мне тут не нужны пиявки, сосущие из меня деньги…
      Эден схватил Кейна за плечо.
      – Ты глупый сукин сын. Эта женщина – лучшее, что тебе когда-либо встречалось в жизни, а ты такой непроходимый тупица, что не видишь этого. Ты должен найти ее!
      Кейн сбросил с себя руку и отошел.
      – Черта с два! Она оказалась такой же, как и все они, она была просто более дорогой шлюхой.
      Кейн даже не увидел кулака, врезавшегося в лицо и пославшего его в нокдаун. Эден стоял над Кейном, пока тот потирал свою скулу.
      – Знаешь, что я тебе скажу? – сказал Эден. – Мне, кажется, это тоже надоело. Я устал прятаться от мира. Я провел свою молодость в этих жутких комнатках, похожих на клетки, ничего не делая, кроме как помогая тебе зарабатывать деньги. И что взамен? Единственную вещь, которую ты купил, был этот дом, и ты сделал это потому, что хотел отомстить. Хьюстон как-то сказала мне, что я ничем не лучше тебя, так же прячусь от всего мира, работая у тебя на побегушках. И знаешь, я начинаю приходить" к выводу, что она была права.
      Эден отошел и потер костяшки пальцев на руке.
      – Я думаю, мне пора начинать свою собственную жизнь. Спасибо тебе за все, я получил деньги за эти годы работы ради твоих целей, и у меня припасена на черный день пара-другая миллионов. Я собираюсь воспользоваться ими и постараться зажить собственной ЖИЗНЬЮ.
      Он протянул руку для пожатия, но Кейн ее проигнорировал.
      Чуть позже Кейн увидел, как Ян" Джин и Шервин забираются в коляску Эдена, что означало, что в доме, кроме слуг, никого не осталось. Он не стал ждать до утра и уволил их.

      Хьюстон даже не сознавала, где находится, когда оказалась в спальне Пам.
      – Для начала мы поместим тебя в горячую ванну, а потом ты мне расскажешь, что происходит.
      Хьюстон не шелохнулась, когда Пам отправилась наливать ванну. Она уже начинала сомневаться, произошли ли события сегодняшнего вечера в реальности. Она была влюблена в мужчину, который просто использовал ее.
      – Все готово, – сказала Пам, вталкивая Хьюстон в отделанную розовым кафелем ванную. – Ты пока раздевайся, а я пойду посмотрю, как там мой отец. И Хьюстон! Хватит стоять как вкопанная с таким выражением, как будто сейчас наступит конец света, Благодаря годам тренировки Хьюстон подчинилась, подобно дрессированной собаке, и, когда Пам вернулась, она лежала в большой ванной по шею в мыльной пене.
      – Доктор Вестфилд в конце концов успокоил моего отца, – сказала Пам. – Он слишком стар и вряд ли смог бы пережить еще одну такую ночь. Что же такое мог сказать ему Кейн? Единственное, что могло его так сильно расстроить, это что-нибудь связанное с Закари. Если Кейн думает, что сможет отнять у меня сына, то пусть лучше готовится к войне…
      – Нет, – устало проговорила Хьюстон. – Ему не нужен его сын. Все далеко не так благородно.
      – Я думаю, тебе следует мне все рассказать. Хьюстон подняла глаза на женщину, которую она, в общем-то, и не знала толком, женщину, которая когда-то была предметом любви ее мужа. – – Почему ты помогаешь мне? Я знаю, ты все еще любишь его.
      У Пам сузились глаза.
      – Это он тебе сказал?
      – – Я знаю, что он.., отверг твое предложение. Пам засмеялась:
      – С твоей стороны это очень тактично. Я могу предположить, что он, видимо, решил не говорить тебе, что я тоже поняла бесперспективность наших отношений. Мы пришли к взаимному пониманию того, что если мы поженимся, то прикончим друг друга в первые же три месяца совместной жизни. Ну а теперь расскажи мне, что произошло между тобой и Кейном. Мы тоже имеем отношение к вашей семье – если ты все еще сомневаешься по этому поводу. Да это и так рано или поздно станет известно всем.
      «Если Кейн решил забрать у Фентона деньги, которые принадлежали ему по закону, то это действительно скоро станет известно», – подумала Хьюстон.
      – Ты знаешь, кто мать Кейна? – тихо спросила она.
      – Понятия не имею. Не думаю, что мне вообще когда-нибудь приходила в голову мысль, что у него должна была быть мать. Наверное, потому что он всегда был таким самостоятельным, что казалось, что ему не нужно что-то настолько элементарное, как мать. Похоже, я думала, что он появился на земле сам по себе.
      Хьюстон сидела в горячей воде и не спеша рассказывала историю Чарити Таггерт, стараясь оставаться, по возможности, более объективной.
      Пам пододвинула сплетенный из медной проволоки стул, обитый розовым плюшем.
      – Я совершенно ничего не знала, – сказала она в конце рассказа. – Ты говоришь, что все состояние моего отца по закону принадлежит Кейну. Не удивительно, что он так злится на моего отца, и также не удивительно, что так трясется от страха мой отец. Однако, Хьюстон, ты ведь ушла от Кейна сегодня не из-за того, что он не родился бедняком. Что еще произошло?
      О самой себе Хьюстон рассказывать было тяжелее. Ей пришлось признаться, что ее выбрали только после того, как кандидатура Пам отпала, и сейчас, когда она сыграла свою роль, которую ей предписал Кейн, она ему была больше не нужна.
      – Черт его подери! – сказала Пам, вставая и начиная ходить взад и вперед по комнате. – Я уверена, у него не было и тени сомнения в своей правоте, когда он объявил тебе, что женился только ради того, что ему было от тебя нужно. Он самый испорченный человек из всех, кого я только встречала в своей жизни.
      Хьюстон, обнаруживая первые признаки жизни, повернула голову в сторону Пам.
      – Он любит представлять свою жизнь одним большим несчастьем, но могу тебе сказать, что именно он был настоящим управляющим нашего дома, когда поселился у нас. Люди воротили от меня носы за то, что я влюбилась в парня из конюшен, но только потому, что у них в конюшнях никогда не было никого подобного Кейну Таггерту.
      Она снова села на стул, наклонившись вперед и всем своим видом выражая злость.
      – Ты знаешь его. Ты видела его, какой у него характер и как он командует всеми вокруг. Ты думаешь, он когда-нибудь был другим только потому, что оказался чьим-то слугой?
      – Мне кажется, я даже никогда об этом не задумывалась, – сказала Хьюстон. – Марк действительно упоминал, что Кейн был настоящим тираном.
      – Тираном! – задохнулась Пам, снова вскакивая. – Кейн все держал в своих руках. Не раз моему отцу приходилось пропускать деловые встречи потому, что Кейн говорил, что не может дать коляску или лошадь, так как животные еще не готовы к поездке. На ужин мы ели то, что любил Кейн, потому что повар считал его вкусы более важными, чем вкусы моего отца.
      Хьюстон вспомнила, как миссис Мерчисон не устояла перед заигрываниями Кейна, и вообще как женщины восхищались им.
      – Он всегда был красивым мальчиком и знал, как добиться от женщин того, что ему было надо. Горничные выметали его комнату, стирали его вещи, приносили ему еду. Он не управлял компанией «Уголь и железо Фентона», но зато командовал нашим домом. Не могу себе представить, кем бы он стал, узнай он, что все деньги по закону принадлежали ему. Возможно, мой отец оказал ему услугу. Вероятно, жизнь в конюшнях научила его хоть какой-то скромности, потому что от рождения ее у него явно не было.
      Пам опустилась на колени рядом с ванной.
      – Ты можешь оставаться у меня столько, сколько пожелаешь. Если хочешь знать мое мнение, я думаю, что ты правильно поступила, уйдя от него. Нельзя жениться только для того, чтобы воплотить какой-нибудь там план мести. Ладно, ты давай вылезай из ванны, а я пока приготовлю тебе пунш, который поможет тебе заснуть.
      Хьюстон снова беспрекословно подчинилась ей, вытерлась розовыми полотенцами Пам и скользнула в ее простую ночную рубашку.
      Пам возвратилась с пышущей паром кружкой в руке.
      – Если это и не поможет тебе заснуть, то ты хотя бы не заметишь, что бодрствуешь. А теперь забирайся в кровать. Утро вечера мудренее.
      Хьюстон выпила почти целую кружку и быстро заснула. Когда она проснулась, солнце было уже высоко над горизонтом. У нее болела голова. На краю постели лежало аккуратно сложенное нижнее белье и халат. Из записки Пам она узнала, что той пришлось уйти, и что Хьюстон может сама приготовить себе завтрак, а если ей что-либо понадобится, пусть она позовет служанку.
 

***

 
      – Эден, – говорила Джин Таггерт, – я не знаю даже, как тебя отблагодарить за все, что ты для нас сделал. Тебе совершенно необязательно было оставаться со мной все это время.
      Они стояли в коридоре «Чандлер-отеля». Оба выглядели уставшими. Покинув дом Кейна, они направились в гостиницу. Ян сразу лег спать, но Шервин был сильно расстроен всем произошедшим тем вечером, и, при его слабом здоровье, он начал кашлять и задыхаться. Он все беспокоился, что Джин и Яну опять придется вернуться в угольные шахты.
      Эден вызвал доктора Вестфилда, и Ли приехал буквально через несколько минут, не успев переодеться после визита к Джекобу Фентону. Эден поднял на ноги всех слуг в гостинице и заставил их носить бидоны с горячей водой и дополнительные простыни. После этого он отправил посыльного вытащить из кровати аптекаря и принести все необходимые лекарства для Шервина.
      Джин мужественно выстояла всю ночь у постели отца, не уставая убеждать его, что ни она, ни Ян не вернутся в шахты..
      Сейчас, когда с рассветом Шервину наконец удалось уснуть, они стояли за дверью его комнаты.
      – Я не знаю, как тебя отблагодарить, – повторила Джин в тысячный раз.
      – Ну тогда и хватит пытаться это сделать. Ты не хочешь позавтракать?
      – Ты думаешь, столовая уже открыта в такой час? Эден улыбнулся ей, убирая непослушную прядь волос с ее глаз.
      – После этой ночи вся гостиница меня так боится, что они сделают для меня все что угодно.
      Он был прав. Уставший клерк провел их в столовую, снял два стула с одного из столов около окна и ушел будить повара. К сожалению, повар жил за четыре мили от города, и прошло немало времени, прежде чем они вернулись. Однако ни Джин, ни Эден не заметили, что им пришлось ждать больше двух часов.
      Они разговаривали о своем детстве: Джин рассказала, как ей приходилось ухаживать за всеми мужчинами в семье, как умирала ее мать, когда Джин было только одиннадцать лет. Эден в свою очередь поведал о своих родителях, как они погибли при пожаре и как его подобрал Кейн.
      – Кейн, был добр ко мне. Я не хотел больше никого любить после того, как все это случилось. Я боялся, что и они погибнут, и я вряд ли бы смог еще раз пережить такую потерю.
      Он отложил в сторону свою салфетку.
      – Ты готова? Я думаю, к этому времени все конторы уже открылись.
      – Да, конечно, – сказала она, поднимаясь со стула. – Я не хотела бы отрывать тебя от работы. Он взял ее под локоть.
      – Я не имел в виду себя. Я имел в виду нас. Ты и я пойдем к агенту по недвижимости и купим прямо сегодня дом. Он должен быть непременно большим, чтобы там хватило места для всех нас.
      Она высвободила руку и повернулась к нему.
      – Для нас всех? Я не знаю, правильно ли я тебя поняла, но Ян, отец и я вряд ли можем жить с тобой. Я устроюсь на работу в городе, может быть, Хьюстон поможет мне, а Ян сможет ходить в школу и работать потом, а отец…
      – Твой отец не вынесет того, что он будет обузой на твоей шее, а Ян уже слишком большой, чтобы ходить в школу со всеми остальными, уж пусть лучше он занимается со своим преподавателем, как и прежде. Ну а ты не сможешь зарабатывать столько, чтобы прокормить их всех. А теперь пошли, ты поможешь мне выбрать большой дом и будешь моим управляющим.
      – Я определенно не могу на это согласиться, – в ужасе сказала она. – Я не могу быть управляющим у неженатого мужчины.
      – Твой отец и кузен будут твоими дуэньями на случай, если я вдруг стану приставать к тебе. И опять же, насмотревшись за последние несколько месяцев на брачную жизнь, я все больше склоняюсь к этой мысли. Давай, Джин, закрой рот, и пошли пройдемся по магазинам. Возможно, нам придется купить мебель, еду и всякую там всячину до того, как мы сможем выехать из гостиницы. Как ты думаешь, помогут ли нам служащие этой гостиницы, если будут знать, что таким образом быстрее от нас избавятся?
      Джин от удивления не проронила ни слова, пока они с Эденом поднимались по лестнице в комнату отца, чтобы сообщить ему, куда они собрались. В конце концов Ян, Джин и Эден отправились к агенту по недвижимости.
 

***

 
      Хьюстон сидела за обеденным столом Пам, равнодушно ковыряя в миске с овсянкой.
      Пам ворвалась в комнату, стягивая на ходу длинные белые замшевые перчатки.
      – Хьюстон, весь город просто кипит от всевозможных слухов о вчерашнем вечере, – сказала она, не поздоровавшись. – Во-первых, сразу же после твоего ухода Кейн с Эденом, кажется, подрались в спальне на втором этаже. Одна из служанок сказала, что перепалка продолжалась несколько часов, а когда она кончилась, Эдена как ветром сдуло.
      – Эден тоже ушел? – спросила Хьюстон, широко открывая глаза.
      – Не только Эден, но и все остальные Таггерты:
      Джин, Ян и Шервин. И когда они уехали, Кейн сошел наконец вниз и уволил всех слуг.
      Хьюстон откинулась на стуле и глубоко вздохнула.
      – Он сказал, что тратит на нас слишком много времени и устал от всех. Я думаю, теперь он сможет работать, сколько захочет.., или уедет в Нью-Йорк и будет работать там.
      Пам сняла свою шикарную шляпу.
      – Я еще тебе и половины не рассказала. Эден и Джин поселились на время в «Чандлер-отеле» и всю ночь терроризировали слуг, ухаживая за Шервином, который, насколько я могу судить, был одной ногой в гробу. А сегодня утром они вместе купили дом.
      – Эден и Джин? А с Шервином все в порядке?
      – По слухам, да. Эден с Джин действительно купили этот огромный дом Страуда в конце Арчер-авеню, напротив больницы Блейр. И после того, как они подписали бумаги – Эден заплатил наличными за дом – Джин вернулась в гостиницу, а Эден направился в «Феймос» и купил – надеюсь, я правильно это запомнила – три женские блузы, две рубашки, шляпу, две пары перчаток и разное нижнее белье. Эта несносная маленькая девчонка Натан поджидала его и не отпустила бедного мужика, пока тот не признался, что женщина, для которой все это покупалось, была приблизительно такого же роста, что и мисс Джин Таггерт. Если Эден после этого на ней не женится, с ее репутацией в этом городе, можно считать, покончено.
      Она на секунду замолчала.
      – И вот что еще, Хьюстон. Тебе лучше знать об этом. «Чандлер кроникл» намекает на то, что во всем произошедшем вчера вечером была замешана еще одна женщина.
      Хьюстон взяла чашку с кофе. На местную газетенку ей было наплевать. Мистер Гейтс вот уже сколько лет жаловался, что газета стала листком со сплетнями, рассказывающим о самых странных смертях во всем мире и о том, где какой английский граф проводил зиму. Он перестал ее выписывать после того, как там была опубликована статья на полстраницы, в которой какой-то итальянец заявлял, что англо-саксонские женщины целуются лучше всех в мире.
      – Где же ты это все услышала? – спросила Хьюстон.
      – Где еще, как ни в чайном магазинчике мисс Эмили?
      Хьюстон чуть не поперхнулась своим кофе. «Союз Сестер!» – подумала она. Она должна срочно потребовать внеочередного собрания, чтобы сообщить всем, что Джекоб Фентон знает все о том, как женщины маскируются и незаконно проникают в поселок углекопов. Стоило ему разозлиться на Кейна, и все женщины будут арестованы.
      – Можно я воспользуюсь твоим телефоном? – спросила Хьюстон. – Мне необходимо сделать несколько звонков.

      Первым делом Хьюстон позвонила своей матери. Ей пришлось сразу же прервать причитания Опал и постараться успокоить ее, не раскрывая ей всех деталей случившегося. Наконец она убедила Опал позвонить некоторым членам «Союза Сестер». Единственным местом, где они были уверены, что их не подслушают, оставалась комната над чайным магазинчиком.
      – Тогда в два часа, – сказала Хьюстон и повесила трубку. Затем она принялась звонить тем, у кого уже стоял телефон.
      Когда женщины наконец собрались в гостиной мисс Эмили, все они выжидательно смотрели на Хьюстон. Она была уверена, им до смерти хотелось узнать подробности вчерашнего вечера, в результате которого дом Кейна так неожиданно опустел. Она встала перед собравшимися. Все терпеливо ждали, что же она скажет – Вчера вечером я получила очень важную информацию, – начала она. – Джекоб Фентон знает о наших поездках в угольные поселки. Я затрудняюсь сказать точно, что он знает, тем не менее мы здесь собрались, чтобы это обсудить.
      – Однако охранники ничего не знают, не так ли? – спросила Тайя. – Знает только сам Фентон? Он ничего другим не рассказывал? Откуда он узнал?
      – Я не знаю ответа ни на один из этих вопросов. Я знаю только то, что он в курсе наших поездок и маскировки.., и он угрожал, что засадит меня за решетку.
      – Тебя? – удивилась Блейр. – Почему именно тебя? Почему бы не всех, кто ездил? Хьюстон опустила глаза:
      – В этом замешан мой муж и его дела с мистером Фентоном, но не думаю, что меня арестуют.
      – Мы не можем рисковать, – сказала Блейр. – Тебе придется прекратить поездки.
      – Подождите-ка! – сказала мисс Эмили. – Фентон, видимо, знает об этом уже давно. Он не просто узнал об этом вчера и тут же побежал угрожать тебе. Разве не так, Хьюстон?
      Она кивнула.
      – Это не наше дело, конечно, но ошибусь ли я, сказав, что вчера в доме Таггерта произошло много разных событий, и, похоже, что заявление Фентона, что он знает о тебе, было лишь частью происшедшего.