За завтраком в доме Чандлеров царила мрачная атмосфера, лишь Дункан и Хьюстон отдавали должное бифштексу, окороку, яйцам, пирогу с персиками и гречишным оладьям. Опал выглядела так, как будто сбросила за ночь килограмма три. Блейр зло поджала губы, а Дункан, казалось, никак не мог решить, гневается он или просто недоумевает.
      Хьюстон размышляла о том, что сказала ей сегодня утром Сьюзен о Блейр и Лиандере. Вчера Блейр плавала на лодке по озеру в парке Фентонов с красивым светловолосым незнакомцем, как вдруг к ним подплыл Лиандер – ив следующую секунду незнакомец барахтался в воде, а Лиандер, перетащив Блейр в свою лодку, погреб к берегу. Пока все наблюдавшие за этой сценой от души смеялись, Блейр спихнула Лиандера в тину веслом, вытащила из воды незнакомца и отвезла его на лодочную станцию.
      Хьюстон понимала, что должна была бы завидовать их любовным играм, злиться на то, что Лиандер публично рассказывает о том, что предпочитает Блейр, завидовать, что Лиандер преподносит Блейр такое огромное количество цветов. Однако ее мысли были заняты размышлениями, куда поставить маленький письменный стол семнадцатого века и кого попросить помочь ей повесить шторы, которые она обнаружила в свертках на чердаке. Да еще и сам мистер Таггерт. Она надеялась, что сегодня он не доставит ей слишком много хлопот.
      – Я хочу поговорить с тобой, Хьюстон, – сказал после завтрака Дункан так неожиданно, что Хьюстон вздрогнула, и направился на центральную террасу, где обычно принимали гостей или устраивали семейные советы.
      Не говоря ни слова, она опустилась в кресло. Этот человек был ее отчимом с самого детства, и она всегда делала то, что он считал нужным, вела себя в соответствии с его представлениями о том, как должна вести себя леди, и поэтому у них никогда не было разногласий.
      – Слышал, что ты согласилась выйти за него замуж, – начал он, стоя лицом к окну, которое выходило на улицу.
      – Да, – ответила она, готовясь выдержать надвигающуюся бурю.
      Как ей оправдать себя? Сказать, что она спросила Кейна, и он ответил, что никогда никого не убивал? Или постараться объяснить, как она ему нужна?
      Дункан тяжело опустился на сиденье.
      – Хьюстон, – сказал он чуть ли не шепотом. – Я знаю, что обстановка в доме теперь совсем не та, какой она была при твоем отце, но я никогда не думал, что ты примешь такие крайние меры, чтобы выбраться отсюда.
      Этого Хьюстон не ожидала.
      – Вы считаете, что я выхожу за мистера Таггерта, чтобы уйти из вашего дома? Он поднялся с места:
      – По этой и еще некоторым причинам. Он опять подошел к окну:
      – Я знаю, что Лиандер унизил тебя, а в твоем возрасте это представляется концом света. Он обернулся к ней:
      – Но поверь мне, Хьюстон, это не конец света. Ты самая красивая девушка в городе, может быть даже во всем штате. Ты найдешь себе другого. Если хочешь, я свожу тебя в Денвер и представлю некоторым молодым людям.
      Хьюстон поднялась, подошла к нему и поцеловала его в щеку. До этого момента она не знала, что он на самом деле любит ее. Несмотря на то, что они жили в одном доме, их отношения никогда не выходили за рамки формальных и она никогда не целовала его до этого.
      – Я очень благодарна вам за вашу доброту, – сказала она, когда Дункан в замешательстве обернулся. Она отступила чуть назад. – Не думаю, что я выхожу за мистера Таггерта только потому, что он единственный претендент.
      Дункан взглянул на нее:
      – Ты уверена? Может быть, ты хочешь продемонстрировать его всему городу, как бы говоря: «Посмотрите, я могу подцепить мужчину, как только захочу». Ты действительно можешь завести другого мужчину. Возможно, не такого богатого или не с таким домом, как у Таггерта, но из знакомой тебе семьи. Откуда ты можешь знать, а вдруг у Таггерта в роду есть умалишенные? Я слышал, что его дядя – настоящий смутьян.
      Хьюстон подняла голову:
      – Дядя?
      – Рейф Таггерт с рудников. Этот человек – бельмо на глазу у Фентона, но Джекоб держит его независимо ни от чего.
      Хьюстон отвернулась. Фамилия Таггерт была ей знакома, но она никогда не думала, что ее подруга Джин имеет к Кейну какое-то отношение. Возможно, Джин знает Кейна. И если они родственники, она могла бы подтвердить, что в семье Кейна нет сумасшедших.
      Она снова повернулась к Дункану:
      – Не думаю, чтобы у них в роду были умалишенные.
      На лице Дункана появилось разочарование.
      – Как можно так быстро измениться? С Лиандером ты была так разумна, говорила, что необходимо время, прежде чем принять такое серьезное решение, а этого человека ты знаешь всего несколько дней и тем не менее согласна провести с ним всю оставшуюся жизнь.
      Хьюстон не знала, что ответить. Он был абсолютно прав. Умом она понимала, что нельзя выходить замуж за этого, едва знакомого человека. Но ей чертовски этого хотелось! Она прикрыла рот ладонью, чтобы скрыть улыбку. Нельзя употреблять выражения мистера Таггерта!
      – Замужество – это очень серьезный шаг, – продолжал Дункан. – Подумай о том, что ты делаешь.
      – Я уже дала согласие выйти за него замуж, – сказала она, как будто это было ответом на все вопросы.
      – Блейр доказала, что до того момента, пока женщина не надела обручальное кольцо, может случиться все, что угодно, – с горечью сказал он. – Не позволяй ее.., капризам разрушить твою жизнь. Разузнай, что можно, о Кейне Таггерте. Поговори с людьми, которые его знают. Поговори с Марком Фентоном. Он, возможно, помнит Таггерта, когда тот работал на конюшне его отца. Я пытался встретиться с Джекобом, но он и слышать не хочет о Таггерте. Хьюстон, от этого зависит вся твоя жизнь. Разузнай все, что только сможешь, до того, как привяжешь себя к нему.
      Хьюстон понимала, что его просьба разумна, но сомневалась, соглашаться ли ей. Возможно, она не хотела узнавать ничего о Кейне; возможно, ей нравилось думать о нем, как о таинственном мужчине, вскружившем ей голову.
      Возможно, она была просто не готова подвести черту под своим приключением. Но Дункан говорил разумные вещи, а Хьюстон привыкла подчиняться. Она подумала, что бы сделал Дункан, узнай он, как Кейн набросился на нее вчера утром, и как она разбила об его голову кувшин. Без сомнения, запер бы ее в комнате.
      Она вздохнула.
      – Хорошо, я поспрашиваю, – прошептала она. – Я узнаю все, что смогу, и, если ничего ужасного не обнаружится, я выйду за него двадцатого числа. Дункан тяжело вздохнул.
      – Это единственное, о чем я могу просить тебя. Хьюстон, скажи мне, тебе всегда так хотелось денег? Ты считала, что живешь в нищете?
      – Вы думаете, его деньги – одна из тех причин, по которым я выхожу за него?
      – Конечно, – он посмотрел на нее с удивлением. – Почему бы еще ты согласилась выйти замуж за этого огромного урода? Если бы не его деньги, с ним бы никто и не разговаривал. Он был бы таким же шахтером, как и вся его родня, и с ним бы никто даже не поздоровался.
      – Только шахтером? – спросила она. – Он начинал конюхом и вот заработал миллионы. Никто их ему на блюдечке с золотой каемочкой не подносил. Наверное, мне нравится его характер, то, что он смог выбраться из грязной конюшни и достичь чего-то в жизни. Все, что я сделала в своей жизни, так это только научилась правильно одеваться.
      Внезапно она подумала, что как раз это-то знание ей сейчас и необходимо, и почувствовала невольный трепет.
      – А что еще нужно знать леди? – спросил Дункан.
      – В наше время женщины пишут книги, к тому же… – она осеклась и махнула рукой, показывая тем самым, что не хочет обсуждать эту тему. – Странно, почему никого не удивляет то, что человек с таким состоянием, как у мистера Таггерта, женится на женщине откуда-то с Колорадских гор. Он мог бы найти себе принцессу.
      – Ты и есть принцесса, – огрызнулся Дункан. Хьюстон улыбнулась и направилась к двери.
      – Я должна идти. Мне нужно зайти к мистеру Бэгли и выбрать гардероб для моего будущего мужа, а потом нужно заказать второе свадебное платье такого же фасона, как первое. Уверена, что Блейф не придет в голову этим заняться.
      – Я тоже так думаю, – сказал Дункан и полез в карман. – Вчера приезжал президент банка и привез вот это, – он протянул ей листок бумаги.
      Это был депозитный бланк, удостоверяющий, что на ее имя положена сумма в двести пятьдесят тысяч долларов.
      Ладонь Хьюстон на дверной ручке слегка дрогнула.
      – Спасибо, – пробормотала она. – Спасибо за все. Я сделаю так, как вы просили.
      Улыбнувшись, она вышла из комнаты.
      Свободно вздохнуть Хьюстон смогла только на лестнице. Она остановилась и развернула депозитный бланк. Кейн сказал, что положит на ее счет «немного денег». Какими бы недостатками он ни обладал, скупость не входила в их число. Подавляя желание рассмеяться от восторга, она бегом поднялась по ступенькам в свою комнату, чтобы переодеться для выхода.
      Через час она сидела в салоне мистера Бэгли и рассматривала образцы тканей. Кроме всего прочего, в школе им преподавали, как подбирать одежду мужчине, если по этому поводу возникают расхождения с точкой зрения камердинера мужа.
      – Ему нужно около дюжины деловых костюмов, – диктовала она мистеру Бэгли, в то время как один из служащих неистово скрипел пером. – Возьмем эту светлую шерсть, ткань в стальную клетку, ангорку и вот ту плотную синюю шотландку. Пока хватит.
      – А на вечер? – спросил мистер Бэгли.
      – Вот та черная камвольная ткань. Теперь для верховой езды.
      Она выбрала спортивную одежду, отвергнув бриджи для гольфа, а затем одежду для званых обедов. Для его собственной свадьбы она выбрала черную визитку, за ней – рубашки, галстуки, перчатки. После этого она отобрала большое количество комплектов нижнего белья, льняных носовых платков и трикотажных носков.
      – Шляпы оставим на потом?
      – Да, – ответила Хьюстон, – и трости тоже. Она взглянула на маленькие часики, приколотые у нее на груди.
      – Мне пора. Могу я забрать готовый костюм? После того как мистер Бэгли принес новый костюм и все необходимые аксессуары, в том числе и туфли, Хьюстон договорилась, что он снимет мерки и с Эдена – для костюма к свадьбе.
      – Удачи, – крикнул он вслед быстро удаляющемуся изысканному экипажу. «Она вам понадобится», – подумал он про себя.
      Через час Хьюстон была одета для приема. На ней было подчеркивающее фигуру платье из белого муслина и желтого атласа и широкая желтая лента наискосок, завязанная бантом на бедре. Этим утром Сьюзен удалось затянуть корсет Хьюстон на целых полтора сантиметра туже, чем обычно. Дышать теперь Хьюстон могла только верхней частью легких, но разве имеет значение такое маленькое неудобство? Она хотела выглядеть как можно лучше во время первого выхода в свет со своим женихом.
      Со вздохом она остановила лошадь у дома мистера Таггерта и поняла, что скоро придется нанимать слуг. Сейчас, например, некому было помочь ей выйти из экипажа. Осматриваясь по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, она подняла юбку почти до колен и спрыгнула вниз.
      Слева от нее раздался слабый свист.
      – Самое приятное зрелище за сегодняшний день, – сказал Кейн, выходя из-за угла дома. – Знаете, ноги у вас лучше, чем у одной танцовщицы из Нового Орлеана.
      Хьюстон всеми силами старалась не покраснеть.
      – Я привезла вам костюм. Если не будете медлить, то успеете подготовиться.
      – Подготовиться к чему?
      Она все еще не могла привыкнуть к нему без бороды. Этим утром его лицо покрывала легкая щетина, но она не могла испортить его великолепную внешность. Как удачно, подумала Хьюстон, согласиться выйти замуж за медведя, который потом превращается в красивого принца.
      – К приему в два часа, – ответила она.
      – А, это, – кивнул он через плечо, направившись к дому и оставив ее стоять одну.
      – Да, это, – она подобрала юбки и вошла за ним в дом, а затем в его кабинет. – Я подумала, что можно выкроить минутку для пары уроков, просто чтобы вы чувствовали себя спокойней. И конечно, вам понадобится время, чтобы одеться.
      Он остановился у своего письменного стола, взял листок бумаги.
      – Мне, правда, очень жаль, но у меня нет времени. Слишком много работы. А вы поезжайте. Вы Же уже одеты подобающе и вообще. Можете отвезти от меня цветы.
      Хьюстон глубоко вздохнула:
      – Возможно, мне стоит просто дать им денег от вашего имени. – Он удивленно посмотрел на нее поверх бумаг:
      – А что, так можно? Это им подойдет?
      – Нет, – спокойно ответила она. – Им – нет, но я уверена, что это подойдет вам. Таким образом вам не придется с ними встречаться.
      – Вы что, хотите сказать, что я боюсь кучки разодетых, распивающих чаи снобов? Да я мог бы купить и продать…
      Она взглянула на него так, что он осекся.
      – Не поеду я, – сказал он упрямо и сел. Она подошла к нему и встала рядом, подавляя желание положить руку ему на плечо.
      – Ничего страшного не будет. Вы сталкивались только с худшими людьми города. А я бы, хотела познакомить вас со своими друзьями, и обещаю, что никто из них не упадет в обморок при виде вас.
      Он поднял на нее глаза:
      – Ни одна леди не упадет в обморок, увидев меня без бороды?
      Улыбнувшись, она отошла от него:
      – Вы хотите, чтобы я сказала, что вы будете там самым красивым мужчиной?
      Он попытался схватить ее за руку, но она успела отскочить.
      – Давайте останемся здесь, – сказал он. – Мы найдем, чем заняться. Мне нравится это платье.
      – Ну уж нет, мистер Таггерт, – рассмеялась она и подумала про себя, можно ли было затянуть корсет еще на полсантиметра туже. – Я не позволю соблазнить себя.., что бы там ни было у вас в голове. Вам пора одеваться к приему, – она пятилась, пока не уперлась спиной в стену.
      Кейн вплотную приблизился к ней и уперся обеими руками в стену.
      – Мы же друг друга и узнать-то как следует не успели, не так, ли? Я хочу сказать, что прежде чем пожениться, люди должны проводить время наедине, я не прав?
      Хьюстон проворно выскользнула из-под его руки.
      – Мистер Таггерт, – твердо сказала она, – не заговаривайте мне зубы. Думаю, что вы просто боитесь идти, а если вы относитесь к тому типу людей, которых пугает общество, то я не уверена, что вы тот мужчина, за которого я хотела бы выйти замуж.
      Рассерженно взглянув на нее, он вернулся к письменному столу.
      – Подлости в вас черт знает сколько. Не боюсь я этого чертова приема.
      – Тогда докажите мне это. Одевайтесь и поедем. Она видела, что он борется сам с собой, и чуть не сказала, что остается с ним дома. "Держись, Хьюстон, – велела она себе самой, – для это «о ты ему и нужна».
      Он швырнул бумаги на стол.
      – Я поеду, – сказал он с отвращением. – И надеюсь, вы не пожалеете об этом.
      Он с шумом вышел из кабинета.
      – Я тоже на это надеюсь, – вздохнула она, побежав за костюмом, который все еще лежал в экипаже.
      Пока Кейн одевался, Хьюстон размышляла, куда она поставит мебель, в беспорядке разбросанную по дому. После полутора часов она заподозрила, что Кейн сбежал через окно на втором этаже, но тут он появился на пороге – в темном сюртуке, белой льняной рубашке и голубовато-серых брюках, держа в руках белый галстук.