Глава 15

Мери взобралась в седло и сонно посмотрела на невестку.

"Интересно, знакомы ли Бронуин слова «холод» или «усталость»?» — спросила она себя. Весь вчерашний день они провели в седле, и даже дружинники, которые сопровождали их, утомились. После этого Бронуин за полночь сидела с Джудит, оживленно разговаривая и задавая вопросы.

Мери потянулась и зевнула, затем улыбнулась. Теперь ясно, почему Стивен писал, что ему приходится много работать, чтобы угнаться за женой. «Интересно, говорил ли когда-нибудь Стивен Бронуин, как он восхищается ею?» — внезапно подумала она. В письмах Стивен неустанно восхвалял своих новых людей, новую жизнь и особенно свою храбрую жену.

Мери пришпорила коня, чтобы догнать Бронуин, которая уже подъезжала к жилищу одного из крепостных.

Около полудня они наконец остановились на склоне холма, чтобы немного отдохнуть. Мужчины растянулись на траве, тяжело дыша и жадно поглощая еду: хлеб, сыр и вино.

Мери и Бронуин сидели на земле, и взору Бронуин открывался вид на лежащую внизу долину. Мери устала — сил ее хватало только на то, чтобы следовать за Бронуин.

— Что это? — внезапно спросила Бронуин. — Мери на мгновение прислушалась, но до нее доносились лишь дуновение ветра и голоса стражников. — Ну вот, опять! — Бронуин кинула взгляд через плечо, подошедший Рэб слегка подтолкнул ее носом. — Да, малыш, — прошептала она, а затем быстро встала. — Кто-то попал в беду, — сказала она Мери и бросилась к вершине холма, сопровождаемая Рэбом.

Дружинники взглянули вверх, но не последовали за женщинами, полагая, что те хотят уединиться за гребнем холма для отправления естественных надобностей.

Мери напрягла зрение, но ничего не увидела.

Внизу у их ног находился пруд с кромкой льда по краям, а на водной поверхности плавали большие куски тонкой ледяной корки.

Бронуин продолжала пристально вглядываться в пруд, пока отрывисто не залаял Рэб.

— Там! — пустившись бежать, крикнула Бронуин.

Мери ничего не увидела, но, подняв свои тяжелые юбки, бросилась вдогонку. Только на полпути к пруду она увидела на поверхности голову и плечи ребенка. Малыш барахтался в ледяной воде.

Мери почувствовала, как по спине пробежал холодок, и прибавила ходу. Она не заметила, как обогнала Бронуин, забежала в воду и схватила ребенка.

Мальчик бессмысленно смотрел на нее огромными глазами. У них было лишь несколько минут, чтобы не дать ему окончательно замерзнуть.

— Он за что-то зацепился, — обращаясь к Бронуин, сказала Мери. — Его ноги в чем-то запутались. Можете бросить мне ваш нож?

Мозг Бронуин лихорадочно работал. Она понимала, что мальчик долго не продержится в ледяной воде, поэтому каждая минута была дорога. Если она бросит Мери нож, а та не поймает его, они могут потерять ребенка. Был только один способ передать нож наверняка.

— Рэб! — окликнула Мери, и Рэб почувствовал в ее голосе беспокойство. — Беги к мужчинам и приведи подмогу. Приведи кого-нибудь сюда.

Нам нужна помощь, Рэб.

Собака понеслась как стрела, выпущенная из лука. Но она направилась не к стражникам, находившимся за холмом.

— Проклятье! — воскликнула Бронуин, но было уже слишком поздно звать собаку назад.

Она достала из бокового кармана нож и прыгнула в холодную воду. Бронуин старалась двигаться как можно быстрее, хотя подводные растения цеплялись за ноги. Мери посинела от холода, но держала мальчика, чье лицо уже приобрело серый оттенок.

Бронуин опустилась на колени, и холодная вода, плеснув, окатила ее, как будто Бронуин прислонилась грудью к кирпичной стене. Она нащупала ноги ребенка и растения, обвившие их. Зубы Бронуин начали выбивать дробь, когда она принялась резать жесткие стебли.

— Он свободен, — прошептала она через минуту. Лицо Мери тоже стало опасно сереть. Бронуин наклонилась и подняла мальчика. — Вы можете идти за мной? — спросила она Мери через плечо.

Мери молчала, все ее силы уходили на то, чтобы передвигать ноги и не отставать от быстро шагающей Бронуин.

Едва Бронуин достигла берега, как чьи-то руки подхватили мальчика. Она взглянула в серьезное лицо Рейна.

— Как, вы? — удивилась она.

— Мы с Майлсом ехали встречать вас, когда подбежал пес. Рэб лаял как сам дьявол! — Рассказывая, Рейн непрерывно двигался. Он передал ребенка в руки одного из мужчин, а затем обернул холодные мокрые плечи Бронуин своим плащом.

— А Мери? — осведомилась Бронуин, начав дрожать.

— О ней позаботится Майлс, — ответил Рейн, подхватывая невестку в седло и устраивая перед собой.

Они быстро поскакали к замку Монтгомери. Рейн одной рукой держал поводья, а другой растирал плечи и руки Бронуин. Она почувствовала, что замерзает, попыталась сжаться в комочек и прижаться к Рейну, излучавшему тепло. Въехав в ворота, Рейн соскочил с седла и понес Бронуин на руках в ее спальню. Он поставил ее на пол посреди комнаты, открыл сундук и вытащил оттуда тяжелый плащ из золотой шерсти.

— На вот, накинь это! — приказал он, отвернувшись от нее и принимаясь разводить огонь в камине.

Пальцы Бронуин дрожали, когда она пыталась расстегнуть юбку. Мокрая ткань липла к телу. Она с трудом стянула с себя одежду и взяла плащ, который Рейн бросил на кровать рядом с ней. Шерстяная ткань была тяжелой и толстой, но Бронуин не почувствовала ее тепла.

Рейн обернулся к ней и, увидев ее мертвенно-бледное лицо, подхватил на руки. Он уселся на большой стул перед огнем и посадил ее на колени. Потом подоткнул большой плащ — это был один из плащей Стивена — вокруг девушки, крепко прижал ее к себе; Бронуин подтянула колени к подбородку и склонила голову на широкую грудь Рейна.

Лишь несколько минут спустя она смогла унять дрожь.

— Мери? — шепотом спросила она.

— Майлс принял на себя заботы о ней, а сейчас Джудит усадила ее в лохань с горячей водой.

— А ребенок?

Рейн взглянул на нее сверху, и его голубые глаза потемнели.

— Ты знала, что это был всего лишь ребенок крепостного? — невозмутимо поинтересовался он. Она отпрянула от него.

— Какое это имеет значение? Ребенок нуждался в помощи.

Рейн улыбнулся Бронуин и снова притянул ее к своей груди.

— Я и не думал, что это имеет для тебя значение. Я знаю, что и Мери это безразлично. Но с Гевином тебе не столковаться. Он не дал бы и волосу упасть с головы кого-нибудь из нас ради всех крепостных в мире.

— Я месяцами имела дело со Стивеном, так что, думаю, сумею справиться и с Гевином. — Она нарочито смиренно вздохнула.

У Рейна вырвался смешок.

— Хорошо сказано! Я вижу, ты понимаешь моих старших братьев.

Прижавшись к его груди, Бронуин улыбнулась.

— Рейн, почему ты не женат?

— Все женщины задают один и тот же вопрос, — ухмыльнулся он. — Ты что, думаешь, ни одна женщина не пойдет за меня замуж? — Вопрос был таким нелепым, что Бронуин даже не стала отвечать. — На самом деле в течение последних восьми месяцев я отверг шестерых женщин.

— Почему? — осведомилась она. — Что, они были слишком уродливы, худы или толсты? Или ты даже не встречался с ними?

— Я встречался с ними, — последовал спокойный ответ. — Я не похож на своих братьев, которые желают увидеть своих невест в день свадьбы. Отцы девушек делали мне предложение, и я провел по три дня с каждой из них.

— И все-таки ты отверг всех.

— Да, именно так я и поступил. Бронуин вздохнула.

— Чего же ты ждешь от женщин? Без сомнения, хоть одна из них должна была быть достаточно привлекательной.

— Привлекательной! — фыркнул Рейн. — Трое из них были красавицами! Но мне нужна не просто привлекательная женщина. Мне необходима женщина, которая способна думать не только о последнем образце вышивки. — Его глаза радостно заблестели. — Мне нужна женщина, которая прыгнет в ледяную воду и будет рисковать жизнью, чтобы спасти крепостного ребенка.

— Но ведь любая женщина, увидев ребенка… Рейн отвел от нее взгляд и посмотрел в огонь.

— Вы с Мери — необычные женщины, да и Джудит тоже. Известно ли тебе, что Джудит однажды повела людей Гевина в бой, когда того захватил в плен один сумасшедший? Она рисковала жизнью, чтобы спасти мужа. — Он снова улыбнулся ей. — Я буду ждать, пока не встречу такую женщину, как ты или Джудит.

Бронуин некоторое время обдумывала его слова.

— Нет, я полагаю, мы бы тебе не подошли.

Гевин привязан к земле так же, как и Джудит. Они предназначены друг для друга. Для меня милее всего Шотландия. Стивен волен жить со мной там. Что касается тебя… Мне кажется, ты не способен долгое время оставаться на одном месте. Тебе нужен кто-то столь же свободный, как и ты, тот, кто не привязан к куску камня или земле.

Рейн раскрыл рот от удивления, но придя в себя, улыбнулся.

— Я не спрашиваю, как ты это все узнала. Я уверен, что ответ будет один: ты — колдунья. Ну а теперь, когда ты, кажется, так много знаешь обо мне, я хотел бы задать несколько вопросов тебе. — Он помолчал и заглянул в ее глаза. — Что случилось между тобой и Стивеном? — тихо спросил он. — Почему ты все время на него сердишься?

Бронуин медлила с ответом. Ей было известно о близости между братьями, и она не знала, как Рейн воспримет критику в адрес брата. Но как могла она солгать?

Девушка глубоко вздохнула и решила сказать правду.

— Стивен считает, что у меня нет ни чести, ни гордости. Он верит кому угодно, но не мне. В Шотландии ему казалось, что я делаю все не так, как надо. Иногда он был недалек от истины, но это не дает ему права обращаться со мной так, будто я всегда не права.

Рейн понимающе кивнул. Гевину потребовалось некоторое время, чтобы понять, что у Джудит есть не только красивое тело.

Но не успел он вымолвить ни слова, как дверь распахнулась и в комнату ворвался усталый и грязный Стивен.

— Майлс сказал, что Бронуин прыгнула в ледяное озеро! — выкрикнул он. — Где она? — Произнося эти слова, он увидел Бронуин на коленях у Рейна и, в два прыжка оказавшись рядом, стащил ее с колен брата. — Черт бы тебя побрал! — бушевал он. — Я не могу и на час оставить тебя, не опасаясь, что ты попадешь в беду.

— Отпусти меня, — холодно произнесла Бронуин. Стивен отсутствовал несколько дней, они впервые расстались, и все, что он мог сделать, вернувшись, — это осыпать ее проклятиями.

Стивен, должно быть, догадался о ее мыслях. Он приблизил ее к себе, коснулся щеки и прошептал:

— Бронуин!

Она подобрала полы шерстяного плаща и пошла к двери. Бронуин была одной из немногих женщин, которым удавалось сохранять достоинство, идя босиком в плаще, едва прикрывающем колени.

Бронуин взялась за дверную ручку и, не оборачиваясь, произнесла:

— Когда-нибудь ты поймешь, что я не ребенок и не идиотка. — Открыв дверь, она вышла из комнаты.

Стивен сделал шаг к закрывшейся двери, но Рейн остановил его.

— Сядь и оставь ее в покое, — мягко произнес он.

Стивен задержал взгляд на двери, затем повернулся и сел напротив брата. Он устало провел рукой по запыленным волосам.

— Она не ушиблась? С ней все в порядке?

— Конечно, — уверенно ответил Рейн. — Она здоровая и крепкая женщина, и, судя по тому, что ты говорил о Шотландии, большую часть времени проводит под открытым небом.

Стивен уставился на огонь.

— Я знаю, — выдавил он.

— Что тебя мучает? — требовательно спросил Рейн. — Ты не тот Стивен, которого я знаю.

— Бронуин, — прошептал его брат. — Она меня доведет до могилы. Однажды ночью в Шотландии ей пришло в голову совершить со своими людьми набег на врагов клана МакАрранов. Для того чтобы я не помешал ей, она опоила меня зельем.

— Что она сделала? — взорвался Рейн, в полной мере осознавая, какая в этом таилась опасность.

Стивен скривился.

— Один из ее людей обнаружил, что она сделала, и помог мне проснуться. Когда же я отыскал ее, она висела над пропастью, поддерживаемая лишь веревкой, обвитой вокруг талии.

— Боже мой. — У Рейна перехватило дыхание.

— Я не знал, что делать — то ли задать ей трепку, то ли запереть, чтобы защитить от самой себя.

— И что же ты сделал?

Стивен откинулся на спинку стула. Его голос был полон отвращения.

— Дело кончается всегда одним и тем же — постелью.

Рейн хмыкнул.

— Мне кажется, было бы гораздо хуже, если бы Бронуин была эгоисткой и думала лишь о себе.

Стивен встал и подошел к камину.

— Она слишком мало думает о себе. Иногда заставляет меня стыдиться себя. Когда дело касается ее клана, она поступает так, как считает нужным, не заботясь о своей безопасности.

— А ты беспокоишься о ней? — спросил Рейн.

— Да, черт побери! Почему она не может сидеть дома, рожать детей и заботиться о них и обо мне, как подобает жене? Почему она должна возглавлять набеги за скотом, вырезать свои инициалы на груди у мужчин, заворачиваться в плед и уютно спать на голой земле? Почему она не может быть… быть…

— Жеманной сладкоречивой дурочкой, которая станет смотреть тебе в рот и вышивать воротнички твоих рубашек? — предположил Рейн.

Стивен тяжело опустился на стул.

— Я не хочу этого, но должна же быть золотая середина?

— Ты действительно желал бы изменить ее? — поинтересовался Рейн. — Что в ней заставило тебя полюбить ее? И не рассказывай мне, что дело в ее красоте. Ты был в постели не с одной красивой женщиной, но не влюбился ни в одну из них.

— Разве это так очевидно?

— Для меня, а возможно и для Гевина с Майлсом — да; но не думаю, что это ясно Бронуин. Она не верит, что ты хоть сколько-нибудь любишь ее.

Стивен вздохнул.

— Я никогда не встречал подобных ей, будь то мужчины или женщины. Она почти так же сильна и благородна, как мужчина. Ты бы видел, как члены ее клана относятся к ней! Шотландцы не похожи на нас. Дети крепостных подбегают к ней, обнимают ее, и она целует всех малышей. На земле, которой она владеет, Бронуин знает имя каждого, и все зовут ее просто по имени. Она отказывает себе в еде и нарядах, чтобы росло благосостояние клана. Однажды ночью, спустя месяц после нашей свадьбы, я заметил, что она заворачивает в свой плед хлеб и сыр. При этом она не обращала внимания на меня, а смотрела на Тэма, мужчину, который теперь заменяет ей отца. Я понял, что она делает что-то тайком от Тэма, поэтому после ужина отправился вслед за ней в глубь полуострова. Она несла еду ребенку одного из крестьян, угрюмому маленькому мальчику, который убежал из дома.

— И что ты сказал ей? — осведомился Рейн.

Стивен покачал головой.

— Я, считая себя великим мудрецом, посоветовал ей отослать мальчика назад к родителям, а не поощрять его побег из дома.

— И что ответила Бронуин?

— Она сказала, что мальчик так же важен для нее, как и его родители, и она не имеет права предавать его только потому, что он мал. Она обещала, что через несколько дней он вернется домой и примет наказание, которое заслужил.

Рейн присвистнул от восхищения.

— Похоже, тебе есть чему у нее поучиться.

— Ты думаешь, я не делал этого? Она изменила всю мою жизнь. Когда я ехал в Шотландию, я был англичанином, а теперь посмотри на меня. Я терпеть не могу английское платье. Я чувствую себя как остриженный Самсон. Я поймал себя на том, что здесь, в сельской местности, слишком сухо и жарко по сравнению с домом. Домом! Клянусь, я тоскую по месту, о котором и не подозревал еще несколько месяцев назад.

— Ты говорил Бронуин о своих чувствах? — спросил Рейн. — Сказал ли ты ей о том, что любишь ее и лишь беспокоишься о ее безопасности?

— Я пытался. Однажды я сделал попытку сказать ей, что люблю ее. Она ответила, что это ничего не значит, что честь и уважение для нее важнее.

— Но из твоих слов ясно, что ты питаешь к ней эти чувства.

На лице Стивена появилась усмешка.

— Бронуин нелегко что-либо втолковать. У нас была… Я думаю, что ты назвал бы это ссорой. Мы ссорились до того, как приехать сюда. — Он вкратце рассказал Рейну о шутке с Хьюго Ласко.

— Хьюго! — фыркнул Рейн. — Он никогда мне не нравился!

— Бронуин, кажется, ничего не имела против него, — с негодованием заметил Стивен. Рейн рассмеялся.

— Не говори мне о том, что тебе передалась ревность Гевина.

Стивен стремительно повернулся к брату.

— Подожди, и ты попадешь в плен к какой-нибудь женщине! Готов спорить, что тогда ты не будешь столь хладнокровен.

Рейн протестующе поднял руку.

— Я смотрю на любовь как на радость, а не болезнь, которая, похоже, снедает тебя.

Стивен уставился на огонь. Иногда его любовь к Бронуин действительно походила на болезнь. Он чувствовал, что вместе с сердцем она отняла у него и душу.

Когда Бронуин вышла из спальни, она направилась к Мери. Та лежала в кровати, над ней склонилась Джудит, раскладывая вокруг больной нагретые кирпичи.

— Джудит, — тихо промолвила Мери, — я не собираюсь умереть от прохладной воды. — Она взглянула через комнату и послала улыбку Бронуин. — Иди сюда и помоги мне убедить Джудит, что наше приключение было не смертельным.

Бронуин улыбнулась Мери и изучающе посмотрела на нее. Бледная кожа совсем побелела, на щеках алел румянец.

— Да, пустяки, — отозвалась Бронуин. — Но я завидую тому самообладанию, с которым ты продолжала оставаться в воде. — Ее глаза блеснули. — Я была так взволнована мыслями о новом платье, которое пообещала мне Джудит, что не смогла находиться в постели. Может быть, нам посмотреть на него сейчас? — неуверенно спросила она у Джудит.

Джудит поняла ее с полуслова, и обе женщины тихо вышли из комнаты.

— Как ты думаешь, она поправится? — произнесла Джудит, как только они очутились в зале.

— Да, но ей нужен покой, это очевидно. Мне кажется, не вся душа нашей Мери принадлежит этому миру. Часть ее — на небесах. Может быть, поэтому она так слаба.

— Да, — согласилась Джудит. — Ну, а теперь насчет платья…

Бронуин махнула рукой.

— Это был только предлог, чтобы дать Мери отдохнуть.

Джудит рассмеялась.

— Хотя плащ Стивена тебе идет, все же он не заменит платья. А сейчас пойдем со мной и никаких отговорок.

Час спустя Бронуин стояла, наряженная в платье из сочного темно-зеленого бархата. Цветом оно напоминало лес на закате солнца. Рукава фрипона были из блестящего зеленого шелка; рукава модеста украшала отделка из рыжей лисы. К плечам были прикреплены тяжелые золотые шнуры, спускавшиеся ниже линии глубокого прямоугольного выреза.

— Оно прекрасно, Джудит, — прошептала Бронуин. — Я не знаю, как благодарить тебя. Все вы так добры ко мне.

Джудит поцеловала в щеку свою новую подругу.

— Сейчас я должна заняться хозяйством. Может быть, Стивен захочет посмотреть на новое платье? — предположила она.

Бронуин отвернулась. Стивен лишь сказал бы, что у платья слишком низкий вырез, или сделал бы другое, похожее замечание.

Когда Джудит ушла, Бронуин спустилась вниз и вышла на холодный двор. Она набросила на плечи отороченную лисой накидку и направилась к конюшне.

— Бронуин, — позвал ее незнакомый голос, когда она вошла в темное помещение.

Она вгляделась в темноту и увидела мужчину, который утром дрался с одним из людей Стивена — Джорджем.

— Да, — ответила Бронуин. — В чем дело? Даже в темноте было видно, как сверкнули его глаза.