Кроме того, короли иногда давали своим ленникам те или другие преимущества, и, таким образом, образовалось над древней аристократией свободнорожденных новая аристократия. Благодаря всему этому выгоды королевских ленных владельцев стали так велики, что многие аллодиальные владельцы передавали свои земли королю и затем получали их от него обратно в виде ленов и присягали в верности. Этим путем ленная система распространялась все более и более, пока наконец почти вся страна не делалась леном короля.
      С другой стороны, владельцы больших ленов в скором времени постарались увеличить свое могущество и влияние, отдавая участки своей земли другим благородным или свободнорожденным, которые делались их вассалами; это обыкновение получило большое распространение и называлось Afterbelehnung, или Unterbelehmmg. Около времени Карла Великого стало заметно значение тяжеловооруженных всадников на поле сражения. Германцы переняли от римлян предохранительное вооружение и через это приобрели некоторые преимущества над своими противниками. Также и франки приняли при Хлодвиге это вооружение, которому этот король сам был обязан жизнью в одном из сражений против вестготов.
      При Карле Великом служба в коннице, составлявшей главную часть войска, была сопряжена с владением бенефициями, или ленами. При призыве войск в случае войны о всадниках упоминалось особо. Так как воинам не полагалось жалованья, то именно лены должны были давать средства на содержание конного рыцаря с известным числом людей и лошадей в полном снаряжении; стоимость всего этого была очень велика и значительно превышала средства простого свободнорожденного.
      Поэтому вся конница пополнялась, безусловно, лицами благородного происхождения; так что слово miles, или воин, в XI столетии употреблялось исключительно для обозначения благородного всадника или рыцаря, а названия chevalier, caballarius , caballero , означавшие сначала только всадника, впоследствии стали означать дворянина.
      В Испании всякий гражданин, обладавший достаточным состоянием, должен был служить в коннице (caballero) и в вознаграждение за это пользовался тем же преимуществом, как и земельная аристократия.
      В Англии ленная система была введена Вильгельмом Завоевателем, который разделил большую часть страны на обширные лены, розданные рыцарям его свиты. Привилегия дворянства была здесь, однако, гораздо более ограничена, чем в других странах, так как народ пользовался большой свободой. Устройство войска было, впрочем, такое же, как и в прочих государствах, и рыцари, составлявшие конницу, были высшим классом.
      Все сведения о состоянии военного искусства и описания сражения в тот период, о котором мы говорим, так неясны и неполны, что трудно сказать о нем что-нибудь определенное. Кажется, однако, что этот недостаток точных сведений не составляет большой потери для нас, так как падение цивилизации и победа варваров произвели такой же упадок военного искусства, как и всех прочих искусств и наук, и едва ли варвары имели ясное представление о тактике и дисциплине. Об обеих битвах Хлодвига, при Суассоне и при Толбиаке, мы ничего не знаем, но зато сохранилось несколько интересных подробностей о битве при Казилинуме в 554 г., где евнух Нарзес удачной атакой своей конницы одержал победу над Буцелином, вождем франков (аллеманов).
      У последнего было 30 000 отличной пехоты, но ни одного всадника; у Нарзеса, начальника византийских войск, - всего 18 000 человек, но в том числе многочисленная конница из латников, вооруженных луками и стрелами. Он развернул свое войско в одну линию: в центре - тяжелая пехота, на флангах конница, сзади - лучники и пращники. Пока армия строилась, Нарзес узнал, что один из предводителей герулов, составлявших значительную часть войска, убил своего слугу за незначительный проступок. Он приказал сейчас же произвести следствие и казнить преступника. Герулы тогда возмутились и объявили, что не пойдут в бой. Нарзес послал им сказать, что в таком случае они не будут иметь чести участвовать и в победе, и продолжал отдавать дальнейшие распоряжения, не обращая более на них никакого внимания, хотя вместе с тем позаботился о том, чтобы если они изменят свое намерение, то могли бы составить вторую линию или резерв.
      Буцелин построил свое войско в виде клина и энергично атаковал центр противника, прорвал его и принудил к отступлению. Нарзес, нисколько не смутившись, приказал коннице обоих флангов, вооруженной частью луками, частью дротиками и частью копьями, заехать вовнутрь и атаковать с флангов и тыла франкскую пехоту, не имевшую ни шлемов, ни лат и вооруженную мечами, секирами и щитами.
      Прекрасно обученные римские лучники, закованные в латы, наносили своими стрелами большой вред густым массам противника, привели их в замешательство и скоро приостановили их наступление. В то время герулы со своим вождем Синдуалом, позабыв свою злобу, атаковали голову клина, пробившую римский центр. Окруженные со всех сторон, франки потерпели страшное поражение. Трудно поверить, но, по словам историка Агафия, из 30 000 франков остались в живых только 5 человек, вся же потеря римлян простиралась до 80 человек.
      Одно из самых интересных и имевших значение сражений того времени произошло в 732 г. при Туре или Пуатье, между Карлом Мартеллом и сарацинами; здесь шло дело о судьбе всей христианской Европы. Сарацинский халиф Абдеррахман, по завоевании Испании, перешел через Пиренеи с войском, в котором, по различным сведениям, было от 80 до нескольких сот тысяч человек; одна хроника говорит, что потеря арабов простиралась до 375 000 человек, что, очевидно, чрезвычайно преувеличено, но вместе с тем показывает, что сила войска была очень значительна. Вообще все сведения об этой битве очень неполны и сбивчивы; нижеследующее описание, заимствованное из одной арабской хроники, дает еще сравнительно более ясное представление о ней. Сначала говорится, что война началась между мусульманами и пограничным франкским графом и что этот последний собрал сильное войско. Затем историк продолжает:
      Но Абдеррахман разбил его, и воины Абдеррахмана сильно поднялись духом после ряда побед и исполнились верой в храбрость и опытность эмира. Затем мусульмане переправились через Гаронну, опустошили всю страну и захватили множество пленных; войско их прошло по стране подобно, всеуничтожающему вихрю. Успех сделал воинов ненасытными. На переправе Абдеррахман нагнал графа, который поспешил укрыться в крепость, но мусульмане взяли ее штурмом и убили графа: все отступало перед их мечами, убивавшими все живое. Все франкские народы дрожали перед этим страшным войском и обратились к своему королю Калдусу (Карл Мартелл) и рассказали ему про опустошения, произведенные мусульманскими всадниками, которые свободно рыскали по всей стране, между Нарбонной, Тулузой и Бордо, и сказали королю про убиение графа. Король старался ободрить их и обещал подать им помощь. И в 114 г. (геджры) он сел на коня, собрал неисчислимое войско и двинулся против мусульман; и он встретил их около большого города Тура. Абдеррахман и другие опытные военачальники видели, что среди мусульман царствовал полный беспорядок, так как все всадники были обременены добычей, но они не осмелились сделать неприятное воинам и приказать бросить все, кроме оружия и боевых коней. И Абдеррахман понадеялся на храбрость своих воинов и на счастье, постоянно его сопровождавшее. Но подобный недостаток дисциплины всегда вреден для войска. Абдеррахман штурмовал Тур, чтобы получить еще добычу, и натиск его был так силен, что он овладел городом почти на глазах войска, пришедшего на выручку. И жестокость мусульман к жителям города была подобна жестокости тигра. Совершенно понятно, что Божье наказание должно было последовать за подобные поступки, и счастье повернулось к мусульманам спиной.
      Близ реки Овар (Луары) оба огромные войска заняли позиции друг против друга.
      Сердца Абдеррахмана, его вождей и воинов были полны мужества и гордости, и они первые начали бой. Мусульманские всадники несколько раз налетали с яростью на толпы франков, которые мужественно сопротивлялись, и много пало с обеих сторон, пока солнце не зашло. Ночь разделила оба войска, но с рассветом мусульмане возобновили нападение. Всадники их проникли скоро до середины войска христиан. Но многие из мусульман были озабочены охранением добычи, сложенной в палатках, и когда распространился ложный слух, что некоторые неприятельские воины грабят лагерь, то несколько отрядов мусульманской конницы повернули назад к лагерю, чтобы защитить свои палатки. Другим показалось, что они убегают, и в войске начался беспорядок. Абдеррахман хотел его прекратить и опять начал бой, но был окружен франкскими воинами и проколот многими копьями, так что умер. Тогда все войско обратилось в бегство, во время которого было перебито много народу. Это ужасное поражение мусульман и потеря великого полководца и храбрых рыцарей совершились в 115г..
      Хотя вышеприведенные отрывки и не дают ясного понятия о тактике обеих сторон, но можно все-таки вывести заключение, что сарацины полагались преимущественно на свои сабли и потому стремились подойти к противнику возможно ближе, между тем как франки действовали копьями; по крайней мере, Абдеррахман был убит этими последними. По арабским источникам бой продолжался два дня, по христианским хроникам - шесть или семь. Вероятно, бой состоял из ряда схваток между отдельными всадниками и конными частями с переменным успехом, так как трудно допустить, чтобы бой на открытой местности между такими малодисциплинированными и трудноуправляемыми массами не привел в течение одного дня к решительному результату. Смерть Абдеррахмана была достаточной причиной, чтобы дать победу франкам и обратить в бегство мусульман, потери которых при отступлении возросли до такой степени, что сделали победу франков совершенно решительной.
      Эта победа Карла Мартелла и позднейшие успехи его сына Пипина прогнали сарацин с французской территории, а внук его Карл Великий положил совершенный предел их наступательному движению в Европе завоеванием части Испании между Пиренеями и Эбро, которую он присоединил к своему государству под именем испанской мархии{55}.
      Уже несколько лет спустя, при Карле Лысом, мы видим, что конница составляла главную часть армии; доказательством этого может служить сражение между этим королем и начальником войск герцога Британского Робертом le Fort. Карл имел сильный отряд саксонских всадников, посланный ему в помощь братом его Людовиком Немецким; этот отряд был поставлен в первой линии для встречи атак британской конницы, как кажется, состоявшей из очень опытных всадников. Последние британские герцоги обращали большое внимание на свое войско и сформировали конницу, несколько напоминавшую парфянскую. Всадники были вооружены дротиками и действовали мелкими частями, окружая со всех сторон противника и поражая его издали своим метательным оружием, а затем быстро отходили. При отступлении они были обучены так ловко бросать дротики, что редко промахивались. Конница эта скоро рассеяла саксонскую и затем стала действовать тем же способом против пехоты, которая, будучи вооружена мечами и копьями, годными лишь для рукопашного боя, не могла ничего поделать с противником, поражавшим ее издали, и вынуждена была отступить.
      Карл Великий был самым могущественным государем в средние века: его государство состояло из нынешней Франции, части Испании, почти всей Италии, Германии и части Венгрии. От его смерти до крестовых походов весь тогдашний свет делился и оспаривался тремя государствами или народами: греками, франками и сарацинами.
      Поражение Абдеррахмана и успехи Карла Великого остановили возрастание могущества сарацин в Испании, куда они дошли через Гибралтар, пройдя в одно столетие весь южный берег Средиземного моря от Аравии через Египет, Ливию и Мавританию и достигнув таким образом запада Европы. Дальше в этом направлении их не пустили. Напротив, с востока наступательное движение сарацин или турок продолжалось еще долго, и происходившие сражения и битвы представляют большой интерес при изучении истории конницы.
      2. Конница турок, франков и греков в X столетии.
      Битвы при Мерзебурге и Аугсбурге{56}
      Конницы турецкая и сарацинская были настоящей легкой конницей. Всадники ездили замечательно ловко и управляли в высшей степени искусно своими горячими быстрыми лошадьми. Они были чрезвычайно пригодны для действий малой войны и постоянно обучались верхом действию луком, дротиком и саблей. Как кажется, копье носилось за спиной, пока всадник стрелял из лука, и бралось в руку только перед рукопашной схваткой.
      Лучшие лошади носили иногда на груди железное или кожаное закрытие, а всадники - латы. Они не окружали лагеря окопами, а охранялись густой цепью постов и караулов, выставляемых так далеко, что нечаянное нападение на них становилось очень затруднительным.
      Войско разделялось набольшие отделения или массы, которые выстраивались на очень малых интервалах между собой. Образ действия был самый беспорядочный и состоял в быстром наскоке и немедленном уходе назад, если только встречалось сопротивление, причем, однако, всадники постоянно следили за противником и были наготове воспользоваться малейшим беспорядком, который возникал в его рядах. Если нападение удавалось, то они энергично преследовали бегущих и беспощадно рубили их своими острыми саблями, которыми владели в совершенстве.
      Сарацины - арабы - были по своему военному устройству совершенно схожи с турками. Они сражались преимущественно на конях, пехота состояла из эфиопов, вооруженных большими луками. Конница была вооружена несколько тяжелее турецкой, она имела шлемы, латы, сапоги, железные перчатки и тому подобное предохранительное вооружение наподобие римского. Пояса и уздечки были покрыты серебряными украшениями. Вооружение состояло из копий, мечей, секир и луков. Сражались они с большим упорством и стойкостью, чем турки и гунны. Иногда, при форсированных маршах, на коротких расстояниях, они сажали пехотинцев на своих лошадей позади себя. Лагеря их обносились окопами и охранялись ночью многочисленными караулами.
      Для боя они строились в продолговатый четырехугольник, в котором ожидали неприятельского нападения, причем старались перейти как можно скорее к рукопашному бою, который вели с полной энергией. Марши совершались в строе в виде пустого внутри каре, что позволяло при нападении на них быстро выстроить боевой порядок.
      Турки не любили рукопашного боя, особенно со стойкой пехотой, старавшейся прежде всего убить их лошадей, так же неохотно вступали они в дело на ровной местности с хорошо обученной конницей, находящейся в сомкнутом строю и полном порядке. Арабы не были приучены к бою пешком и обыкновенно терпели поражения, когда прибегали к нему.
      Франки - название, под которым подразумевали тогда всех жителей Западной Европы, - были народом храбрым и выносливым. Их конница и пехота были вполне приучены к рукопашному бою. Первая была вооружена щитами, копьями и очень длинными мечами, которые носились большей частью на плечевой перевязи, а иногда и на поясной. Для боя они строились по родам и семействам, иногда по дружинам, составленным из друзей и товарищей, хотя уже в то время ленная система, при которой воины строились под командой своего графа, была в полном развитии. Во времена, непосредственно предшествовавшие появлению рыцарства, конница франков была в неудовлетворительном состоянии и часто спешивалась для ведения боя пешком.
      В бою, как конном, так и пешем, франки стремительно бросались на врага и рассчитывали преимущественно на силу первого натиска и на следующий затем рукопашный бой. Дисциплина была слаба, что и вполне понятно, так как войско было составлено из лиц благородного и свободного происхождения, которые в короле видели только лицо, носившее это звание по воле народа. Они шли на войну с большой охотой, но если поход продолжался долго, то очень часто покидали войско и возвращались домой. Конница их атаковала противника с пикой в руках, в сомкнутом строю и полным ходом, для чего ей необходима была более или менее ровная местность. Употребление резервов было им, как кажется, совершенно неизвестно.
      Император Лев дает несколько интересных сведений об их обычаях и советует своим войскам в случае войны с ними всячески избегать больших сражений, а утомлять их мелкими схватками в закрытой, пересеченной местности, делать засады, нападать на их лагеря ночью конными лучниками и тянуть войну как можно дольше, чтобы утомить их терпение и заставить израсходовать продовольственные запасы.
      О состоянии военного искусства у греков мы имеем сведения у императора Льва и потому можем говорить с большой достоверностью о греческой коннице во время его царствования. Конные лучники носили кольчуги и шлемы из полированного железа, украшенные султанами, вооружение состояло из лука средней силы, носимого для лучшего сохранения в футлярах, колчана с 30-40 стрелами, средней величины копья с флюгером, меча на плечевой перевязи и кинжала за поясом. Каждый всадник имел, кроме того, пилу, шило и запас тетив.
      Молодые всадники, которые еще не умели ловко стрелять из лука, имели большие щиты и по два дротика. На руках были железные перчатки. У офицеров лошади имели грудные закрытия и налобники из железа или войлока, а у всадников, сражавшихся в передних рядах, еще и закрытия для шеи и боков. Удила были очень строгие и пригонялись весьма тщательно. Седла, которые к тому времени уже вошли во всеобщее употребление, были довольно велики и снабжены двумя стременами, чемоданом и кобурой, в которой возился трех-или четырехдневный провиант. Подковы, прикрепленные к копытам гвоздями, также уже применялись повсюду. Конское снаряжение украшалось султаном или пером на голове коня, различными кисточками на чепраке и большой кистью, висевшей под подбородком лошади. К седлу прикреплялся футляр для секиры.
      Воины носили поверх снаряжения и вооружения широкие и легкие плащи, которые совершенно закрывали их от дождя. Эти же плащи надевались ведетами и разъездами отчасти для того, чтобы скрыть блеск оружия и не быть замеченными издали.
      Конница строилась в четыре шеренги, так как опыт показал, что большее число их является совершенно излишним; действительно, задние шеренги, будь они вооружены луками или копьями, не могут оказать никакой помощи передним, а вместе с тем постоянное напирание задних на передних, составлявшее силу фаланги, в коннице не могло иметь места. В бою флюгера с них снимались и прятались в особые футляры. Небольшие конные части следовали перед каждым крупным отрядом, чтобы производить разведку местности и заблаговременно открывать устроенные неприятелем засады. Конницу ставили обыкновенно по флангам пехоты, причем лучшие части становились на самых крайних флангах. Она была приучена в случае победы не преследовать без оглядки бегущих неприятельских всадников, чтобы не попасть в засаду и не отдалиться слишком далеко от своей пехоты, а постоянно оставаться в руках начальников. Спешивание применялось только в крайности. Обыкновенный боевой порядок состоял из двух линий и резерва; в случае неудачи первая линия отходила на вторую. Особенное значение придавали луку, и считалось большим несчастьем, что он все более выходил из употребления. Император Лев требовал, чтобы вся военная молодежь усиленно упражнялась в стрельбе из лука и продолжала эти упражнения до сорокалетнего возраста.
      Таково было состояние вышеописанных народов, когда впервые появились венгры или турки и угрожали покорить все народы Средней Европы. Их войско было очень значительно и в соединении с союзными делилось на 7 корпусов или отделений, из которых каждое было силой приблизительно в 39 000 воинов. Семь наследственных вождей или воевод начальствовали этими отделениями и составляли совет. Над ними, для командования всеми силами, выбирался один главнокомандующий.
      Венгров в их походах сопровождали жены и дети и огромные стада скота и баранов, которые они пасли на равнинах, по которым проходили. Это обстоятельство требовало занятия страны далеко вперед конницей и высылки дальних разъездов.
      Венгры дошли через Скифию до границ византийского и франкского государств, перешли их и вторглись в Баварию. Здесь произошла битва при Аугсбурге, где их тактика, подобная древней парфянской, привела в беспорядок победоносных сначала христиан, и последние потерпели полное поражение.
      Легкая конница венгров распространилась с необыкновенной быстротой по всей Германии: в один день они опустошали площадь в 12 миль в окружности, а иногда и более. Они появились перед Бременом, сожгли Павию и дошли до Пиренеи. Не молитва в итальянских церквях: Боже, спаси нас от стрел венгров, а воды Мессинского пролива остановили их наступление, и только уплата известного выкупа за каждого человека спасала население завоеванных земель от смерти.
      Германская империя должна была в течение 30 лет платить дань венграм. Смелость и быстрота этих всадников была так велика, что небольшие отряды в 300-400 коней предпринимали самые отчаянные набеги до ворот Фессалоник и даже Константинополя. Таково было печальное состояние Европы в начале Х столетия, когда весь христианский мир мог быть разорен разбойничьими шайками этих легких всадников, одерживавших, повсюду успех благодаря их тактике и истинному воинскому духу. Как раз в это критическое время появился один из тех великих военных преобразователей, которые улучшениями в тактике, вооружении и организации армии ставят военное дело на новый путь, несколькими ударами спасают одни государства и уничтожают другие.
      Генрих I Птицелов, один из саксонских князей, избранный в 919 г. императором, положил предел наступлению венгров и освободил государство от их ига. Он верно оценил, что прежде всего следовало дать армии правильную организацию, на что требовалось время. Поэтому он воспользовался первым удобным случаем, чтобы заключить с венграми перемирие на 9 лет, под условием взноса им ежегодно известной дани, и воспользовался этим временем для введения разных улучшений.
      Прежде всего он признал необходимым укрепление городов и постройку фортов для обеспечения себя от нечаянных нападений венгерской конницы. Он надеялся, кроме того, приобрести при этом в гарнизонах городов военную силу, которой ему можно будет располагать самостоятельно, не обращаясь к феодальным владельцам, чье могущество возросло между тем в весьма значительной степени. Эти гарнизоны были сформированы из свободнорожденных, сперва принадлежавших к геербану, а позже сделавшихся вассалами высших ленных владельцев. Теперь они получили опять полную свободу и, очевидно, стали ярыми защитниками трона.
      Они старательно обучались бою в сомкнутом строю и предназначались преимущественно для встречи бешеных наскоков венгерских всадников и отпора им. В скором времени города были в состоянии выставить хорошо обученные отряды для действия в поле.
      За конницей Генрих обратился к феодальной аристократии. Он отлично понимал, что ничего хорошего не могло выйти из обыкновенного ее образа действий в бою, когда каждый герцог, граф Со своими вассалами сражался совершенно отдельно от других, не стремясь нисколько согласовать свои усилия с общей целью; конечно, тут никакая храбрость не могла дать победы. Имея дело с гордыми дворянами, не выносившими ограничений, не понимавшими необходимости дисциплины и послушания, Генрих должен был придумать что-нибудь такое, что льстило бы их гордости, взывало к их понятиям о чести и вместе с тем заставило бы их добровольно перейти к действиям в сомкнутом строю, так как он отлично понимал, что только полной дисциплиной и ловким маневрированием можно победить венгерскую конницу.
      Сообразно с этим Генрих ввел новое учреждение, которое повлекло за собой весьма важные результаты. Ему приписывается всеми немецкими писателями введение турниров. Это были военные игры, в которых проделывались разные маневры и упражнения, бои одиночные и целых отрядов, на них присутствовали дамы, взгляды которых, как это можно было и заранее предположить, должны были побудить рыцарей к величайшим усилиям. Пиры и балы, сопровождавшие эти игры, сделали их скоро одним из самых любимых развлечений того времени.
      Весьма вероятно, что таково было назначение первых турниров, имевших только внешнее сходство с тем, что впоследствии понималось под этим словом и во что они превратились не ранее половины XI столетия.
      Следствием принятых Генрихом мер явилось установление как бы вооруженной общины или братства, все члены которого обязаны были повиноваться известным законам, сражаться за веру, не делать бесчестных поступков и посвятить свою жизнь только идеальным целям чести и правды. Так как всякий свободнорожденный мог надеяться храбростью заслужить честь попасть в члены этого братства, то это значительно способствовало улучшению положения вассалов, бывших в братстве равноправными со своими сюзеренами.
      Свободные граждане или обитатели городов, имея в виду преимущества конной службы и желая заслужить рыцарское звание, начали также формировать конные части, предоставив службу в пехоте своим ученикам и подмастерьям.
      Все вышеприведенное показывает, с какой энергией занялись в Германии улучшением военного искусства в течение 9-летнего перемирия. Когда по истечении этого срока венгры послали за ежегодной данью, то по сохранившемуся преданию Генрих бросил к ногам послов паршивую, изувеченную собаку и объявил войну. Венгры немедленно перешли границу двумя армиями, из которых меньшая, численностью в 50 000 человек, была разбита при Зондерсгаузене геербаном Саксонии и Тюрингии, хорошо обученным во время перемирия.
      Решительное столкновение с другой, большей армией, произошло при Мерзебурге, куда Генрих лично выступил к ней встречу со своим хорошо обученным и дисциплинированным вок ском. Его всадники были вооружены копьями и щитами. Император сказал своим воинам утром в день сражения речь следующего содержания: Товарищи, оставайтесь в рядах, встретьте первые стрелы язычников своими щитами и помешайте им выпустить вторые одновременным и сильным ударом в копья. В этих словах чувствуется дух Александра Великого и Ганнибала; опять говорится о дружном ударе конями, пущенными полным ходом, ударе, которому ничего не может противостоять{57}.
      Главная часть конницы предназначалась для удара врукопашную, но другая ее часть, составленная из арбалетчиков и старательно обученная еще в мирное время, была выслана вперед для привлечения на себя внимания противника и начала целый ряд схваток с ним. Затем император с отборным отрядом конницы обошел неприятеля, в критическую минуту ударил ему во фланг и опрокинул. Действия Генриха указывают на его большие кавалерийские способности; преследование также велось очень энергично, им не давалось ни одного часа покоя, все, что останавливалось, гибло под ударами мечей. Преследование прекратилось только тогда, когда жалкие остатки окончательно рассеянных венгров были прогнаны за границы Богемии.
      Сражение было решительное и особенно важно по произведенному им моральному впечатлению: венгры стали теперь так же бояться немцев, как прежде немцы боялись венгров.
      Двадцать лет спустя, когда уже выросло новое поколение, венгры в числе 100 000 всадников вторгнулись в земли сына Генриха, Оттона I, который также был хорошим кавалерийским генералом. Венгры хвастались своей многочисленностью, говоря, что их кони выпьют воду до дна во всех немецких реках. Они обложили Аугсбург, который сопротивлялся очень упорно. Оттон собрал ополчение всего государства; к нему присоединились богемские войска. Обе армии встретились недалеко от Аугсбурга 10 августа 952 г. Венгры переправились скрытно через Лех, напали на немецкое войско с тыла, разбили богемцев и насели на швабов. Бой колебался. Император сражался с мечом в руках во главе своих латников и после ряда атак одержал успех в одном пункте, легкая конница воспользовалась им и развила его дальше, между тем как Оттон, не выпуская тяжелых всадников из рук, решал ими дело там, где бой колебался. Венгры, как отличные легкие всадники, отступали перед немецкими латниками, не доводя дело до рукопашного боя, и всячески старались их утомить. Только хорошая дисциплина войска Оттона и его умение управлять ими дали ему наконец возможность одолеть храбро державшихся венгров.
      Глава II.
      Рыцарство
      1. Учреждение и законы его{58}
      Приблизительно в то время, когда произошли вышеописанные битвы при Мерзебурге и Аугсбурге, т.е. в половине X столетия, начало развиваться учреждение, имевшее огромное влияние в Европе в течение многих столетий.
      Это было рыцарство.
      Оно, несомненно, очень помогло переходу народов от варварства к цивилизации. Оно способствовало нравственному развитию народов, установило новые законы для различных общественных положений, составило главную военную силу народов, и введенные им обычаи и законы в военном деле имели огромное влияние на состояние современного ему военного искусства.
      Так как каждый рыцарь, т.е. член рыцарского братства, был прежде всего всадником (само его зачисление в рыцарство основывалось на том, что он конный воин), то история конницы не может быть полной без изучений эпохи рыцарства, когда в рядах конницы числились все воины, государственные люди, дворяне и полководцы, когда главное стремление каждого феодального владельца состояло в том, чтобы его признали ловким всадником и приняли в орден рыцарей.
      Происхождение ордена рыцарей малоизвестно. Некоторые писатели, замечая сходство между обрядами при посвящении в рыцари и обрядами, бывшими в употреблении у древних германцев при выдаче оружия взрослым юношам, ошибочно отнесли происхождение рыцарства к этому древнему времени. Другие видят начало его в тех церемониях, с которыми при Карле Великом и раньше в некоторых очень редких случаях давалось оружие сыновьям царствующих лиц. Однако несомненно, что подобные обряды при получении юношей оружия существовали почти у всех европейских народностей в незапамятные времена. Церемония же посвящения в рыцари была только чисто внешним проявлением, игравшим в рыцарстве второстепенную роль. Главными основными его принципами были: высокая честность, вежливость ко всем, заступничество за оскорбляемых, стремление к совершенной справедливости. Если признать время появления этих требований за начало рыцарства, то оно должно быть отнесено к середине X столетия.