Таким образом, утомилась и растаяла храбрейшая и прекраснейшая конница в борьбе с людьми, которых она презирала, но которые сумели спасти родину, истинными защитниками и освободителями которой были они. Мы должны еще прибавить, что наша конница была многочисленнее казаков, что она была поддержана самой легкой и храброй артиллерией, которая когда-либо существовала! Вождь ее, предмет удивления для героев, поддерживал ее маневры самой неустрашимой пехотой; и, несмотря на это, казаки вернулись на берега Дона со славой и добычей, а все поля России были усеяны телами и оружием наших смелых несравненных воинов!{103}
      Интересно, что в 1813 и 1814 гг. казаки были вооружены и действовали совершенно так, как американская конница во время междоусобной войны; казаки часто заменяли посаженную на коней пехоту.
      Указав, таким образом, на пользу, оказанную казаками, мы в заключение приведем выдержку из письма к Нолану прусского гвардейского уланского ротмистра фон Ганцауге:
      Большую часть последней кампании против французов я был прикомандирован к донским казакам. В это время они были очень мало знакомы с употреблением огнестрельного оружия. Но во время движения по Западной Европе они оценили все выгоды, им доставляемые, особенно при действиях на пересеченной местности, и понемногу вооружились французскими ружьями. При этом на удобной для того местности они стали спешиваться и вести бой в рассыпном строю. Я видел, как они таким путем побеждали превосходную в силах конницу и даже пехоту, если они нападали на них в одиночку. В этих случаях пехота опасалась оставшейся верхом части казаков, которые прикрывала коноводом и держалась по возможности ближе от спешенных людей, постоянно готовых сесть на коней и броситься на противника, если он отступал или был выбит из своего закрытия.
      Этому образу действий исключительно я приписываю успехи казаков во время кампании на Эльбе и на Рейне и то превосходство, которое они в малой войне и аванпостной службе постоянно имели над неприятельской конницей.
      2. Австрийская, прусская и английская конницы в войнах Наполеона{104}
      Австрийская конница в начале революционных войн стояла выше французской, но затем опустилась и нередко терпела от последней поражения.
      При Аустерлице, впрочем, австрийская конница сражалась с большим мужеством для прикрытия отступления своей пехоты. Также и в других сражениях она проявила выдающуюся храбрость и самопожертвование при отступлении разбитой армии, например при Экмюле, Эглофсгейме и Регенбурге. В последнем сражении 40 эскадронов австрийских кирасир задержали более чем на три часа французскую конницу и тем дали время всей своей армии уйти за Дунай.
      Прусская конница, хотя и хорошо снаряженная и обученная, в 1806 г. была без особенного труда побита при Йене и Ауэрштедте французской конницей, которая затем своим энергичным преследованием окончательно уничтожила прусскую армию. В 1813 и 1814 гг. союзники имели очень многочисленную конницу, но пользовались ею на полях сражений очень нерационально, перемешивая ее с пехотой, подобно тому как это делали маршалы Людовика XIV при Блиндгейме и Рамильи. Наполеон, которому вследствие этого удалось свободно действовать своей артиллерией, скоро лишил союзную конницу почти всякого значения, и дело дошло до того, что его конница, почти сплошь состоявшая из рекрутов, нередко побеждала союзную. При Люцене союзники имели конницу, значительно превосходившую французскую, но совершенно не воспользовались ею, и она осталась праздным зрителем поражения пехоты. Наполеон, вполне сознававший свою слабость в этом отношении, ожидал, что союзники будут атаковать его значительными массами конницы, и принял все меры для отпора, построив пехоту в большие каре, поддержанные артиллерией, и отведя конницу в резерв. Но союзная конница так и не вышла из бездействия, и потому Наполеон, несмотря на ее превосходство, одержал победу.
      После сражения при Лейпциге конница союзников усилилась до 60 000 коней, и, конечно, при такой ее многочисленности можно бы было достигнуть больших результатов при преследовании Наполеона. Чернышев и Орлов-Денисов с казаками действительно постоянно наседали на французов и захватывали всех отсталых; но чего-нибудь вроде преследования после Иены и в помине не было. Интересно упомянуть здесь о решительном успехе, одержанном 26 прусскими эскадронами полковника Дольфса над французской дивизией Мезона близ Гайнау 26 мая 1813 г. Французы, построенные в восемь каре, поддержанные артиллерией, были решительно атакованы и почти совершенно уничтожены в какие-нибудь 15 минут времени; только небольшая часть конницы успела ускакать.
      После сражения при Ватерлоо пруссаки преследовали французов в высшей степени энергично, хотя 1500 человек пруссаков под командой полковника Соора, неосторожно выдвинувшиеся вперед, были атакованы 1 июля 1815 г. у Роканкура близ Версаля и взяты в плен. Это дело интересно тем, что было последним в длинном ряде наполеоновских войн. Тактика кавалерии в этот период была во всех европейских армиях одинакова, и только казаки имели свой особый образ действий.
      Английская конница отличалась во времена войн в Испании и поддержала там славу, заслуженную в нидерландских кампаниях 1793-1794 гг. В сражении при Саламанке дело было решено атакой кавалерии Ле Маршана и Ансона под командой сэра Кот-тона. В несколько минут левое французское крыло было совершенно расстроено, взято 2000 пленных и 5 орудий, остатки французской дивизии загнаны в лес, и дивизия перестала существовать.
      В английской армии того времени служило много ганноверцев и других немцев, из которых был сформирован так называемый королевский немецкий легион; при нем числилось 2 полка тяжелых драгун и 3 полка гусар. Эта конница пользовалась большой известностью; первый гусарский полк полковника Ареншильда считался лучшей легкой конницей всей армии для аванпостной службы, а наиболее блестящая атака во всех испанских походах была произведена драгунской бригадой генерала Бока при Гарсии Хернандесе, на следующий день после Саламанского сражения.
      В истории немецкого легиона Бемиша мы находим следующие подробности об этом деле:
      Так как в начале дела французская пехота и артиллерия были скрыты неровностями местности, то бригады по приказанию лорда Веллингтона двинулись галопом на неприятельскую конницу. Пока полки шли ущельем, они вынуждены были двигаться по три; выйдя же из него, начали, не останавливаясь, выстраивать фронт по первым эскадронам. Головной эскадрон первого полка ротмистра Гатторфа с генералом Боком, штаб-офицером полка и английской артиллерии подполковником Майем, привезшим приказание, бросился прямо на неприятеля, не дожидаясь прочих.
      Левый фланг французских всадников начал отходить перед атакой бригады Ансона, а находившиеся в центре повернули назад при приближении эскадрона Гатторфа. При преследовании эскадрон этот попал под огонь пехоты, которым Май и много людей и лошадей были ранены, и преследование остановлено.
      Ротмистр Густав фон дер Декен, командовавший третьим или левофланговым эскадроном полка, заметил, что если он будет продолжать наступление в предписанном порядке, то неминуемо подставит свой фланг огню пехотного каре, и принял смелое решение атаковать его одним своим эскадроном.
      Сомкнуто, в полном порядке тронулся эскадрон против каре, открывшего частый огонь; в 120 шагах от него Декен был смертельно ранен пулей в колено, лейтенант фон Фон и много людей и лошадей убито. Ротмистр фон Услан Глейхен, командир левого полуэскадрона, тотчас выскочил перед серединой эскадрона и, ободрив несколькими словами людей, повел их дальше; второй залп уложил еще больше драгун, но они продолжали движение и подскочили к самому каре, охватив его заездом правым плечом с двух сторон. Две передние шеренги каре на коленях выдвинули вперед штыки, задние четыре, стоя, направляли ружья в подскакавших драгун. В эту минуту случайный выстрел повалил одну лошадь с всадником на штыки и тем открыл дорогу прочим. Драгуны, несмотря на открытый по ним огонь, прорвались в каре, и весь батальон был перебит или взят в плен.
      Ротмистр Ритценштейн, командир 2-го эскадрона, встретил на пути очень трудную местность и, заметя успех товарищей, решил также повернуть на пехоту и атаковать второе каре, стоявшее на вершине холма. Он был встречен сильным огнем; лейтенант Хюгель убит, лейтенант Трапп тяжело ранен. Но дух французских пехотинцев был уже потрясен только что происшедшим на их глазах уничтожением первого каре: некоторые из них оставили свои ряды, каре было прорвано и также частью перебито, частью взято в плен. Люди, успевшие спастись, построили третье каре; небольшая часть конницы прискакала к ним на помощь. Против них обратился ротмистр барон Маршальк с третьим эскадроном 2-го полка и полуэскадронам 2-го эскадрона лейтенанта Фуметти; он сначала рассеял неприятельскую конницу, затем атаковал пехоту и почти совершенно ее уничтожил {105}.
      Генерал Фуа в своей истории испанских войн говорит, что это были самые блестящие атаки в этих войнах. Также и Веллингтон высказывает в своих донесениях, что он никогда не видал более лихих атак.
      Ватерлоо, решающая и последняя битва наполеоновских войн, была высшим триумфом английской армии. В этом деле конница ее выказала необычайное мужество; справедливость требует, впрочем, сказать, что и противники ее, французские кирасиры и драгуны, проявили не меньше геройства.
      Сражение при Ватерлоо 18 июня 1815 г. началось атакой французов на центр и левый фланг англичан с обеих сторон фермы Ла Гэ Сэнт. 20 000 человек Нея и Эрлона двинулись в четырех колоннах, поддержанные артиллерией и конницей; эта огромная масса шла в полном порядке, сопровождаемая огнем 74 орудий, и сбила первую линию союзников, которая в беспорядке отошла через интервалы второй, где находился мужественный генерал Пиктон, который уже водил свои части к победе на стольких полях сражений. У него было всего две слабые бригады силой в 3000 человек, растянутые в одну тонкую линию, между тем как наступающие колонны были, по крайней мере, вчетверо сильнее; тем не менее он спокойно и твердо ожидал нападения. Французы подошли и начали развертываться; Пиктон воспользовался очень удачно этим моментом: дав залп, он бросился на них в штыки, следуя в голове своих частей, но тут же был убит пулей в голову. Французы, приведенные в беспорядок, начали отходить; тогда английская кавалерийская бригада Понсонби, пройдя через интервалы своей пехоты, яростно их атаковала. Французы были окончательно рассеяны и потеряли в несколько минут 2000 пленных и 2 орла. Между тем английская конница, поддержанная слева бригадой Ванделера, продолжала движение, атаковала артиллерию, захватила 24 орудия и, перерезав хомуты и постромки, лишила их возможности передвигаться. Затем английские всадники помчались дальше, атаковали еще третью линию орудий и конницы и опрокинули их. Но тут Наполеон, увидав наступивший беспорядок, выдвинул из второй линии кирасир Мильго, и эти свежие части всадников отбросили пришедшие в расстройство эскадроны Понсонби и нанесли им страшные потери. Сам Понсонби был убит, и едва только пятая часть его людей возвратилась обратно.
      Несмотря на столь печальный исход атаки, она имела очень большое значение, так как благодаря ей была уничтожена колонна в 5000 человек, взято 2000 пленных, сделаны негодными к употреблению 80 орудий и, главное, был остановлен предполагавшийся французами сильный удар; и, таким образом, на этой части поля сражения дело повернулось в пользу англичан.
      Между тем Наполеон продолжал наступление на Ла Гэ Сент, взял ее и двинулся далее. Кирасиры Мильго уничтожили ганноверский батальон, но были сами атакованы английской гвардией и опрокинуты с большими потерями; затем англичане бросились преследовать; резервы их, горя желанием участвовать в деле, последовали за ними, как вдруг они, пришедшие уже в некоторый беспорядок, были атакованы французскими уланами и в свою очередь опрокинуты; тут вмешались в дело 12-й и 16-й английские конные полки и выручили своих, отбросив улан.
      Тогда Наполеон решился на отчаянную попытку разбить своими кирасирами левый фланг союзников. Распоряжения Веллингтона для отражения этой атаки были очень искусны и верно рассчитаны; он расположил пехотные каре в шахматном порядке с артиллерией в интервалах и ожидал нападения. Французы открыли сильнейший орудийный и ружейный огонь, для укрытия от которого англичане вынуждены были лечь, но как только показалась конница, они вскочили и открыли пальбу залпами; артиллерия стреляла картечью до последней минуты и затем прислуга ушла в середину каре. Орудия попадали несколько раз в руки французских кирасир, во время их отчаянных попыток прорвать пехотные каре; всякий раз после отбитого нападения артиллеристы бежали к своим орудиям и открывали стрельбу вслед отступающим всадникам.
      Почти вся конница Наполеона погибла в этих лихих, но бесплодных атаках левого крыла англичан. После отчаянных усилий и многих атак отошли в беспорядке остатки французской конницы. Это была только тень тех блестящих эскадронов, которые были выстроены в утро этого дня на полях Бель-Алльянса. Неразумное употребление резервной конницы в первые фазы этого боя и уничтожение императорской гвардии в последние его минуты были главными причинами совершенного поражения французской армии. Свежий кавалерийский резерв мог бы прикрыть отступление ее и предотвратить обращение неудачи в катастрофу.
      Английская конница в эту войну состояла из лейб-гвардии, гвардейских или тяжелых драгун и из легких драгун и гусар, которые были вооружены, как и в прочих государствах, холодным оружием, пистолетами и карабинами. Улан в то время не было.
      Глава VII.
      Конница и ее служба от времен Наполеона до 1854 г{106}
      .
      За время от окончания больших революционных войн до введения нарезного оружия, т.е. от Ватерлоо до Крымской кампании, не было ни больших войн, ни выдающихся улучшений в военном деле.
      Наиболее важными войнами были: войны России с Турцией 1828-1829 гг., польская война 1830-1831 гг., походы французов в Алжире и англичан - в Индии. При рассмотрении их подробностей найдется очень мало перемен в образе действий конницы; мы укажем вкратце на некоторые из них.
      В России деятельность императора Николая I по отношению к коннице была различна в разное время его царствования. В начале его 2 драгунские дивизии были переформированы в одну уланскую и одну гусарскую и все число конницы по экономическим причинам уменьшено. Напротив, после польской кампании 1831 г. значение конницы было оценено и число ее увеличено; все полки были переформированы в восьмиэскадронный состав и предположено формирование резервов.
      В войне России с Персией, начавшейся в 1826 г., особенно замечательна битва при Елисаветполе. Персы, имевшие очень многочисленную конницу, построили пехоту в центре, конницу - на флангах и попытались обойти и окружить русскую армию. Огонь русской артиллерии остановил их наступление. Упорное сопротивление русских повело к неудаче атаки конницей, а центр русских прорвал и отбросил персидскую пехоту. Победа была докончена конницей, которая энергично преследовала и захватила много пленных.
      Во время русско-турецкой кампании (1828-1829 гг.) при операциях против Шумлы генерал Мадатов был послан 29 августа 1829 г. со второй бригадой третьей гусарской дивизии, первым уланским полком и 6 конными орудиями в тыл турецкой армии для воспрепятствования доставки припасов в Шумлу. Он захватил 97 человек, 50 лошадей, много скота и 106 повозок с продовольствием.
      В польскую кампанию отдельные отряды генералов Крейца и Ридигера имели в своем составе много конницы. У первого в 1831 г. было 9043 человека пехоты, 5137 коней и 71 орудие; а у второго -6686 человек пехоты, 6762 коня, исключая казаков, и 24 орудия.
      Польская конница оказалась очень хорошей и деятельной и имела несколько выдающихся предводителей. Так, при Дембе-Вельке 31 марта 1831 г. генерал Скаржинский произвел очень удачную атаку на русский центр, которая, собственно, и решила дело, причем захватил пленных и орудия.
      Одним из лучших польских кавалеристов был генерал Дверницкий. При его экспедиции на Волын в 1831 г. у него было 2700 коней, 1300 пехоты и несколько орудий. После боя при Боремле он был прижат к австрийской границе и вынужден сдаться австрийцам.
      Самый интересный для кавалерийского офицера эпизод из польской кампании это поход генерала Дембинского через Литву в июле 1831 г., поход, который имел много общего с позднейшими партизанскими действиями междоусобной американской войны. Он заслуживает внимания, потому что показывает, что может сделать предприимчивый и смелый кавалерист.
      В начале июля 1831 г. польская армия находилась в Куршанах, где решили разделить ее на три отряда, один из которых Дембинский взялся отвести в Варшаву окружным путем через Литву, где было много русских войск. Отряд состоял из 3800 человек при 6 орудиях. Дембинский выступил 9 июля и следовал через Мишкуцы и Покрой на Поневеж и Ованту, где его арьергарду пришлось выдержать упорный бой с колонной преследовавшего его генерала Савоини. С наступлением ночи движение было продолжено через Окмину, Маляту и Интурки на Подбродзе, куда его пехота была подвезена галопом на лошадях и затем храбро штурмовала неприятельскую позицию. Оттуда Дембинский повернул на север и шел некоторое время в этом направлении, чтобы ввести русских в заблуждение; затем круто повернул на юго-восток и форсированным маршем двинулся на Данушев, где перешел Вилию. Избежав с большим искусством всех посланных против него колонн, он продолжал движение сначала в южном, затем в юго-западном направлении через Сморгонь, Крево, Баруны и Ольшаны к Збойску на Немане, перешел здесь эту реку и двинулся через Дзенциол, Волю на Шаре, Порозово, Наревку на Нареве, Бельск, Hyp на Буге и Ядов в Варшаву, куда и прибыл 3 августа. Дембинский во время похода должен был переправиться через одну большую и шесть маленьких рек и ловкостью своих движений и искусством распоряжений сумел ввести противника в совершенное заблуждение, так что, сделав в 25 дней 130 польских (149 немецких) миль, привел свой отряд благополучно в Варшаву. Он захватил по пути большие денежные суммы и много запасов и нашел время и возможность переформировать два из своих орудий в конные. Для производства форсированных маршей он брал у местных жителей лошадей и давал их по пятидесяти на батальон для более утомленных людей; он сам говорит, что этой мерой, позволившей ему давать отдых усталым пехотинцам без прекращения движения, он обязан спасением и успехом. Кроме того, часть своей пехоты он обратил в ездящую, дав ей лошадей на все время; эта конная пехота оказалась ему очень полезной, так как она могла, увеличивая аллюр, следовательно, не задерживая движения всей колонны, рассеивать мелкие части, преграждавшие ей дорогу.
      В Индии англичанам пришлось за последние 100 лет вести много войн, в большей части которых конница играла значительную роль с обеих сторон. Туземные войска во многих государствах содержали много конницы, из которых наибольшей известностью пользовалась конница маратов. Когда Хайдар-Али напал в 1780 г. на англичан, то в его войске было 28 000 человек конницы и 15 000 регулярной пехоты, кроме пионеров, рабочих и т.п. Всадники атаковали англичан беспорядочными массами и не могли сломить сомкнутые британские войска.
      Большая подвижность туземных армий давала им всегда известное преимущество над англичанами, которые поэтому не были в состоянии довершить победу энергичным преследованием. Операции лорда Лэка в 1803-1806 гг. интересны потому, что полководец этот понимал свойства конницы и умел ею пользоваться. Лорд Лэк получил в ранней юности первоначальное военное обучение во время войн Фридриха Великого и там научился ценить хорошо обученную и организованную конницу. У Фридриха была уже тогда конная артиллерия; Лэк схватил эту мысль и придал каждому конному полку по 2 шестифунтовых орудия, прислуга к которым назначалась из рядов полка. Эти орудия имели запасных лошадей, чтобы сменять ими утомленных и никогда не отставать от конницы.
      Всю зиму 1802 г. и весну 1803 г. Лэк обучал и упражнял свои войска, состоявшие из 3 английских драгунских полков и 5 полков легкой вспомогательной конницы при 16 орудиях. Таким путем он получил отлично обученную часть, соединявшую быстроту движения с возможностью поражать противника огнем. Такой род войск и был действительно необходим для борьбы с врагом, против которого он подготовлялся. Мараты, как мы уже говорили, имели отличную легкую конницу, действовавшую по образцу парфян или казаков и обладавшую гораздо большей подвижностью, чем англичане, вследствие чего она могла совершенно внезапно появляться на пунктах, где ее не ожидали, и также быстро исчезать, избегая поражения и преследования.
      Голькар, имевший 60 000 легких всадников и 130 орудий, победив Синдия и раджу Берара в битве при Ассайе, Аргуме, Дели и Ласвари, выступил против англичан. Первые его операции в 1804 г. были удачны; так, ему удалось помешать движению полковников Муррэя и Монсона. Затем, при приближении Лэка с главными силами, Голькар разделил свое войско: регулярную пехоту с орудиями послал на юг, а сам с конницей двинулся на север для производства набега. Лэк быстро принял решение. Оставив генерала Фразера с пехотой и тяжелыми орудиями для наблюдения за неприятельской пехотой, он сам двинулся за Голькаром с 6 конными полками, несколькими конными и состоявшими при полках орудиями и бригадой туземной пехоты, признанной лучшей по неутомимости в ходьбе. Обоз был взят самый ограниченный, и были приняты все меры для достижения наибольшей подвижности.
      Преследование началось 31 октября и продолжалось до 16 ноября без того, чтобы расстояние, отделявшее обе стороны (25-30 английских миль), уменьшилось. 16 ноября, когда Лэк сделал дневку, Голькар был уже на 36 миль впереди; тем не менее английский полководец решился произвести ночной марш и неожиданно атаковать Голькара. Дело удалось вполне. Англичане подошли к лагерю маратов на рассвете; лошади маратов были спутаны, люди спали, закутанные в одеяла; английская артиллерия открыла огонь, драгуны бросились в атаку; поражение маратов было полное, сам Голькар едва спасся. Преследование продолжалось на 10 миль, следовательно, англичане прошли в сутки около 70 английских миль, что должно быть признано за очень усиленное движение, особенно если принять в соображение, что перед тем в 15 дней было сделано около 350 миль.
      Лэк потерял 2 убитых и около 20 раненых людей и 75 лошадей; мараты оставили на поле битвы 3000 убитых. Этот почти необыкновенный успех был одержан 3500 против 60 000 и должен быть приписан главным образом удачному сочетанию быстрых движений с действием огнем.
      Другой операцией того же характера было преследование Амер-хана той же конницей, порученной Лэком генералу Смиту. На этот раз она прошла около 700 миль (175 немецких) в 43 дня и только у самой подошвы Гималаев, близ Цульгарка, 2 марта 1805 г., могла принудить Амер-хана принять бой. После упорной борьбы англичане одержали победу, но значительной части неприятельских всадников благодаря большой быстроте их коней удалось спастись бегством.
      2 апреля 1805 г. Лэк вторично напал нечаянно, опять после ночного марша, на остатки конницы Голькара, перебил около 1000 человек и гнал остальных на 15 миль, потеряв сам всего около 20 человек. Приведенные примеры показывают, какое значение получает конница при такой организации и вооружении, которые дают ей возможность быстро двигаться, а когда нужно, действовать огнем.
      Недостаток подобного рода конницы чувствовался англичанами при восстании сипаев в 1857 г., когда они действительно разбивали восставших, где встречали их, но им очень редко удавалось настичь их.
      Французская конница в Алжире приобрела большую опытность в борьбе с толпами иррегулярных всадников, годившихся для одиночного боя, но не умевших сомкнуто маневрировать массами.
      В целом ряде боев, как, например, при Буффарике в 1832 г., Зиг-Зиге и Хиффе в 1835 г., Тафнев 1835 г., Исли в 1845 г., французы оставались победителями. Так как эти битвы представляют много общего с описанными уже боями против мамелюков, то рассмотрение их в подробностях не может представить интереса.
      Период V.
      От введения нарезного оружия
      до настоящего времени
      Глава I.
      Влияние нарезного оружия.
      Крымская война. Итальянская война 1859 г.{107}
      Нарезное оружие и значение его, в смысле большей вероятности попадания, были уже известны в XVII столетии; но так как в то время ружья заряжались с дула, то приходилось втискивать пулю в ствол с большой силой, чтобы она заполнила нарезы и получила, таким образом, при выстреле вращательное движение. Вследствие этого заряжание требовало много времени, и нарезное оружие не нашло применения в войсках.
      Заряжание ружей с казны было также давно известно (с 1540 г.), но техническое производство в то время было еще так мало развито, что никак не удавалось приготовить хорошего образца подобного рода ружья, и в обращении продолжали оставаться винтовки, заряжаемые с дула. Как мы видели, они получили в американских революционных войнах более широкое применение, особенно в руках стрелков, и по образцу последних были заведены в большинстве армий особенные части легкой пехоты, вооруженные винтовками.
      Между тем новое открытие дало толчок этому делу. В 1823 г. 34-го английского полка капитан Нортон изобрел цилиндро-коническую пулю, но это изобретение так и заглохло до 1853 г., когда придуманная на тех же основаниях французским капитаном Минье пуля была принята в европейских армиях. Пуля эта, расширявшаяся при выстреле и таким образом заполнявшая нарезы, уничтожила трудность заряжания и дала пехоте возможность иметь оружие, обладавшее дальностью и меткостью.
      Это был второй тяжелый удар, нанесенный коннице со времени изобретения пороха. Первым была увеличившаяся в огнестрельном оружии сила удара, вызвавшая уничтожение предохранительного снаряжения и возрождение пехоты как рода оружия в бою. Новый же удар должен был повлечь за собой еще более важные изменения в отношениях конницы и пехоты, так как вероятность попадания увеличилась значительно, а дальность - в 3 раза. Заряжание с казны увеличило вчетверо скорость стрельбы, так что теперь атакующая конница должна была ожидать, по крайней мере, 10 залпов, между тем как во времена Фридриха и Наполеона пехоте по большей части не приходилось давать более 1 залпа.
      Нельзя отвергать, что эти новые изобретения имели весьма важное влияние на тактику конницы и ее применение, и, кажется, вполне будет уместно упомянуть о тех изменениях, которые должны были быть сделаны в организации, вооружении и употреблении конницы, чтобы бороться со вновь появившимися препятствиями.
      Прежде всего мы рассмотрим то влияние, которое оказало нарезное и заряжаемое с казны оружие в войнах, последовавших за его изобретением, а затем на основании этого выскажем наши взгляды на современные требования по отношению к вооружению и к применению конницы.
      Первая война, в которой были употреблены пули Минье, произошла между Россией и западноевропейскими союзными державами в Крыму в 1854 г. Операции этой войны состояли почти исключительно в продолжительной осаде и, следовательно, дали коннице мало случаев испробовать свои силы против пехоты.
      В сражении при Альме союзники имели не более 1000 всадников; совершенно понятно, что они не только не могли бороться с многочисленной русской конницей, но и не появились на поле сражения. Даже после окончания битвы английский главнокомандующий не решился пустить конницу для преследования, так как опасался, что она будет уничтожена русской конницей и артиллерией.
      В операциях, предшествовавших сражению при Альме и непосредственно за ним следовавших, например при фланговом марше к Балаклаве, конница обеих сторон дала очень слабые доказательства своего умения нести сторожевую и разведывательную службу. Сорок лет мира создали в армии совершенно новое поколение, умевшее прекрасно маневрировать, но без всякой боевой опасности.
      Разведывательная служба исполнялась так плохо с обеих сторон, что англо-французская армия при марше на Балаклаву, выйдя на дорогу из Севастополя в Бахчисарай, внезапно и совершенно неожиданно для обеих сторон наткнулась на хвост русской армии, переходившей шоссе. Лорд Раглан был страшно поражен и чуть не попался в плен; русские, не менее пораженные, поспешили уйти. Английская конница лорда Лукана попала не на ту дорогу, на которую следовала, и пошла по ней, строго придерживаясь правил, указанных в уставе, в строю, обозначенном для авангарда, оставляя без всякого внимания соседние дороги и вокруг лежащую местность. Таким образом, две неприятельские армии двигались наперерез друг другу, так что даже сошлись на одном пункте, не угадав взаимных намерений и даже без столкновения между конницами. Этот факт указывает на полнейшее незнакомство кавалерийских офицеров обеих армий с одной из важнейших отраслей их службы.
      От этого флангового марша до сражения при Балаклаве 25 октября 1854 г. действия конницы не заслуживают упоминания; здесь же на долю конницы выпала львиная доля. Сражение это было вызвано желанием генерала Липранди выбить союзников из Балаклавы, служившей базой англичанам.
      Аванпостная служба продолжала выполняться в союзной армии очень неудовлетворительно и состояла почти исключительно в вопросах и ответах: Стой! Кто идет? - Рунд. Какой? - Поверочный. - Поверочный рунд может пройти. На посту ничего нового. Кинглэн говорит совершенно верно: Когда эти слова повторяются людьми несколько тысяч раз, то они производят такое же усыпляющее действие, как монотонные удары волн о берег. Человеческий дух может быть легко убит формулой, но никак не оживлен.
      Результатом такой службы было то, что аванпосты англичан получили уведомление о приближении неприятеля от дежурного штаб-офицера, между тем как должно было быть как раз наоборот. Таким образом, русские подошли внезапно к линии передовых редутов, взяли их штурмом один за другим и, частью перебив, частью захватив в плен занимавших их турок, двинулись дальше на Балаклаву. Многочисленная конница в числе нескольких тысяч коней прикрывала это движение; четыре эскадрона ее, высланные к Кадыкию, встретили здесь 93-й шотландский полк, который в развернутом строю дал по ним залп, после чего русские всадники отошли.