Хорошей кандидатурой на эту роль была Кристина. Она производила впечатление человека алчного и в то же время обожающего пускать пыль в глаза, а таким всегда не хватает средств. Значит, твоя жена могла нуждаться в деньгах и для этого организовать похищение собственного ребенка, её моральные принципы это вполне позволяли. Другое дело, что она не имела для этого возможности. Слишком долго находилась за границей и не приезжала домой, а организовывать такое дело по телефону не реально. Хотя, если у неё здесь был сообщник, с которым все было обговорено заранее и которому она полностью доверяла, то такой вариант исключать было нельзя. В общем, Кристину я подозревала, но ещё большие подозрения были у меня в отношении Юли.
      Причин для этого было достаточно. Именно на её попечении находился ребенок. Именно она, ни с кем не посоветовавшись, пригласила педагога, которого потом и обвинила в похищении. А когда я, тот самый педагог, которого тщетно разыскивал её брат, появилась в доме, она не подняла тревогу. Она даже намеком не показала, что знакома со мной. Напротив, старательно делала вид, что не знает меня. Правда, удавалось ей это с трудом и её странная реакция на меня здорово бросалась в глаза. Подозрительно выглядело и то, что всякий раз, когда звонили по поводу выкупа, Юли рядом с тобой не было. Приняв за исходную точку, что Юля причастна к похищению, я принялась рассуждать дальше. Если уж сестра столь обеспеченного человека, как ты, пошла на это, значит она рассчитывала на хороший куш. Она не нищая, привыкла к деньгам и хороший куш в её понимании должен был выражаться солидной суммой. Просто подельникам много не платят, львиную долю забирает тот, кто задумал и организовал похищение. Так, в своих мыслях я определила Юлю на роль главного похитителя и тогда сразу стала ясна роль Кирилла и Николая. В одиночку такое дело не провернуть и я решила, что твоя сестра привлекла в качестве помощников этих парней. Кроме того, была ещё какая-то женщина, которая передала фото Полины с игрушкой в руках! В тот раз Юля находилась на глазах у всей семьи, значит был ещё человек. Я была уверена, что роль его незначительна и Юля, задумавшая обобрать родного брата, делиться ни с кем не станет. Она все заберет себе. Теперь я признаю, что ошибалась, но тогда она была моей главной подозреваемой.
      Подозрительна мне была и Галя. То, как она пугалась при виде меня, её странная нервозность, начавшаяся по словам Мани, сразу после исчезновения Полины, и наконец неожиданная смерть наводили на мысль, что девушка являлась соучастницей преступления. Но я сообразила это слишком поздно, когда ничего спросить было уже нельзя. Правда, я нашла обрывок письма её матери, в нем упоминается о том, что Галя ожидала получения каких-то больших денег и это укрепило мои подозрения. Однако, истинная её роль прояснилась только после разговора с Аркадием.
      Были у меня подозрения и в отношении Константина. Мне казалось, что вечно нуждающийся в деньгах лоботряс вполне мог организовать похищение собственной сестры. Однако, никаких конкретных фактов против него у меня не было, так, одни смутные ощущения.
      После всех смертей у меня в итоге осталось двое подозреваемых, но я не знала на ком остановиться. С одинаковым успехом преступником мог быть как Костя, так и Юля, а могли быть виноваты оба и действовать в сговоре.
      Мои умопостроения оказались ошибочными. Ни она, ни он не причастны к похищению. Все задумал и осуществил твой водитель, но как раз его я и выпустила из виду. Тогда я правды не знала, но в одном была уверена: тебе не привезут дочь в обмен на деньги. А бросить Полину на произвол судьбы я не могла и поехала на вокзал.
      В этом месте я замолчала и подумала:
      - Я решила приложить все усилия к тому, чтоб деньги от похитителей перекочевали ко мне и на всякий случай приготовила второй дипломат. Однако, в тот момент, когда увидела проносящуюся мимо машину и поняла, что выкуп уезжает, я почему-то вместо того, чтоб кинуться следом, отправилась в дом. По большому счету, делать мне там было нечего. Я была уверена, что найду в доме труп сообщника и, возможно, Полины. Но все же у меня теплилась маленькая надежда, что девочка жива и я, наплевав на деньги, пошла её искать.
      Тут подала голос Полина:
      - Это потому, что ты меня любишь.
      Она успела притащить в кабинет набор "Лего" и теперь сидела на ковре и собирала какую-то замысловатую конструкцию. Однако, это занятие не мешало ей внимательно прислушиваться к нашему разговору.
      - Точно. - согласилась я, причем совершенно искренне. Полина мне действительно нравилась.
      Услыхав наш диалог, Стас смутился:
      - Ты, Аня, прости. Я набросился на тебя с расспросами и даже не поблагодарил. А если б не ты, неизвестно еще, что было бы с Полиной.
      Она меня тебе вернула. - важно заявила Полина, потом заговорщицки подмигнула мне и совсем другим тоном добавила: А чемодан украли! Когда Аркашка на асфальте валялся.
      Повезло кому-то. - проронил Стас и тут же перешел к другому:
      Я звонил прокурору города. Он мой хороший знакомый и твердо обещал, что имя Аркадия никак не свяжут с нашей семьей. О Полином похищении знают лишь несколько человек и они будут молчать. В смерти этой Татьяны и её дружков обвинят Аркадия.
      - Прекрасно. - без энтузиазма откликнулась я.
      В комнате повисло тягостное молчание, прерывать которое никто не спешил. Первым не выдержал Стас и смущенно отводя глаза, спросил:
      - Что дальше делать думаешь?
      Я пожала плечами и как можно легкомысленнее ответила:
      В Москву собираюсь съездить на недельку. И в связи с этим хочу обратиться к тебе с просьбой.
      - Да, конечно. - оживился Стас.
      Просьба связана с этой картиной. - я кивком указала на портрет на стене. - Хотела бы взять её в столицу и показать своим знакомым. Просто, чтоб удовлетворить любопытство. Ты сказал, что это портрет Строгановой, а я сомневаюсь. Вот и хочу выяснить, кто из нас прав. Но это только в том случае, если ты не боишься мне её доверить.
      Бери, конечно. Я ведь тебе уже говорил, что она дорого не стоит.
      Спасибо. - с чувством поблагодарила я и, пока он не передумал, не мешкая направилась к картине. - Через неделю верну в целости и сохранности.
      Глава 16
      Дом Стаса я покидала рано утром. Поправив лямку рюкзака и помахав на прощание рукой вышедшей меня проводить тете Мане, я размашистым шагом двинулась в направлении выезда из поселка. Причем, как и все прочие разы, я предпочла воспользоваться не главными воротами, у которых меня могли сторожить Павел Иванович со Щеглом, а боковыми. Они выходили на узкую шоссейку и движение здесь было не таким оживленным, как на трассе перед главным входом, но зато избавляли меня от встречи с "коллегами".
      Дождавшись попутной машины, идущей до соседнего городка, я загрузилась в неё со всем своим немногочисленным скарбом и коротая дорогу разговором с водителем, сама не заметила, как через час с небольшим была на месте. Покладистый водила довез меня прямо до автобусной станции, где я пересела на рейсовый автобус и уже утром подъезжала к Москве.
      Попросив остановиться возле станции метро, нырнула под землю и через сорок минут уже была возле своего дома. Ключи, уезжая надолго, я оставляю у соседки с нижнего этажа. Она пенсионерка, выходит редко и охотно оказывает мне эту маленькую услугу. А я не люблю брать в командировки лишние вещи, потому что, если обстоятельства вдруг вынуждают спешно удирать, приходится бросать все без сожаления.
      Очутившись в квартире, не стала терять время ни на завтрак, ни на душ и сразу взялась за телефон. Сгорая от нетерпения принялась набирать знакомый номер, моля всех богов, чтоб Дарья оказалась на месте. Сначала все время было занято и я уже было решила, что испортился телефон, как вдруг услышала низкий голос:
      - Данилова у телефона.
      - Дашутка, привет! Это я! - заорала я в трубку, от возбуждения напрочь забыв, что можно говорить и тише.
      - Анка, ты? - прогудела трубка. - Вернулась?
      - Точно! И очень хочу тебя видеть.
      - Ну, так в чем проблема? Приходи ко мне вечером. Посидим, поговорим.
      Такой поворот событий меня вовсе не устраивал и я жалобно заканючила:
      - До вечера долго ждать, а я соскучилась очень. Сейчас нельзя встретиться? Я бы к тебе мигом подъехала!
      На том конце провода установилось длительное молчание, потом Дашка подозрительно спросила:
      - Ты меня хочешь видеть по дружбе или дело какое ко мне есть?
      По дружбе! Конечно, по дружбе! Ну и дело, конечно! Дашута, можно я приеду?
      - Стерва. - беззлобно пробормотала подруга. - Ладно, приезжай сюда. Сегодня не особо много дел, чаю можно и здесь попить. Да сувенир не забудь! Иначе на порог не пущу!
      - Все! Еду! Жди! Целую! - проорала я, швырнула трубку на рычаг и принялась спешно переодеваться.
      Дашка была не только моей близкой подругой, но и неоценимым помощником. А познакомил меня с ней Павел Иванович, который время от времени обращался к Дарье то за помощью, то за консультацией. Дело в том, что она работала заведующей лабораторией одного очень солидного научно-исследовательского учреждения. И, когда нам в руки попадало произведение искусства, подлинность происхождения которого вызывала сомнение, мы обращались к ней за помощью. Она проводила на своем оборудовании исследования и выносила вердикт, которому мы верили безоговорочно. Дарья была специалистом высокого класса и Павел Иванович, понимая это, щедро платил ей за работу. А она, постоянно нуждаясь в деньгах, потому как зарплату в её солидном институте платили в мизерную и очень нерегулярно, охотно выполняла его просьбы. В общем, они нуждались друг в друге, плодотворно сотрудничали и тем не менее, Дарья его терпеть не могла. Со мной же она сошлась сразу и очень близко, и за те пять лет, что мы с ней дружим, я ни разу об этом не пожалела. Она была всего лишь на два с половиной года старше меня, но это не мешало ей чувствовать себя мудрой и при каждой встрече наставлять меня на путь истинный. Разговор всегда вертелся вокруг одного: Дашка уговаривала меня оставить Павла Ивановича и заняться чем-нибудь другим.
      - Подставит тебя этот боров. - горевала она. - Ох, подставит! И ведь глазом не моргнет!
      В ответ я смеялась и отвечала, что знаю цену своему хозяину, но он хорошо платит и потому я его терплю.
      - Да он на тебе в сто раз больше наживает! - вскипала Дарья. - Ты ж никогда точно не знаешь, сколько реально он получает за каждую работу которую ты ему добыла. У, кровосос толстозадый! Бросай его, пока не влипла!
      Как только ты дозреешь, оставишь свое НИИ и организуешь собственное дело, сразу его брошу и к тебе приду. - хохотала я в ответ.
      Эти разговоры возникали почти каждый раз, как мы с ней встречались, но дальше дело не шло. Дашка продолжала трудиться в своей лаборатории, время от времени получая левый заказ, я продолждала работать с Павлом Ивановичем.
      В этот раз я нашла подругу в маленьком закутке, отгороженном от остальной комнаты сдвинутыми книжными шкафами. Притулившись на краю стола, она писала очередной отчет и смолила очередную сигарету. Водрузив на стол рядом с бумагами, коробку со слоеным тортом, который она крепко уважала, я с сходу предъявила ей картину.
      - Опять для Павла нарыла?
      - Нет, это моя. Личная. Но я тебе заплачу по обычному тарифу.
      - Да, ладно! Какие счеты между своими. - отмахнулась Дашка и деловито спросила: - Что тебя интересует?
      - Сама не знаю. Эта картина вызывает у меня смутное беспокойство. В ней полно несоответствий. Глянь! Верхний слой блестит, как новый, а холст, на котором она написана, похоже старый. Вот смотрю на неё и гложут меня сомнения. Будь другом, покрути её на своей аппаратуре, выжми все, что сможешь.
      - Ну, давай начнем с рентгеноскопии. Сделаем снимок и все станет ясно. Если под верхним слоем есть второй, ты его увидишь. Но учти, если присутствуют краски с содержанием металлических белил или картина была перенесена с другого холста, результат гарантировать не могу. Ну, ты это все и сама знаешь! Подожди меня здесь. Я скоро! Пока меня нет, можешь чайком побаловаться. А торт не трогай!
      Дарья вышла из комнаты, а я села на стул и принялась ждать. Сколько раз я приходила сюда по аналогичным делам, но никогда ещё время не тянулось так медленно и никогда я так не сгорала от нетерпения. Тысячу раз я успела пересчитать кафельные плитки над раковиной и цветочки на обоях, пока, наконец, Дарья вернулась и положила передо мной рентгенограмму. Я бросила на неё только один взгляд и с тихим стоном рухнула на стул. И было, ведь, от чего обалдеть! Моя картина была поясным изображением маленькой девочка в широкополой шляпе, а на рентгеноснимке можно было различить даму с высокой прической, глубоким декольте и осиной талией. Если моя девочка была полностью развернута лицом к зрителям, то неизвестная была изображена в повороте. Левая рука дамы, сжимающая сложенный веер, спокойно лежала на складках пышной юбки, а правая была изящно поднята к виску.
      - Вот это да! - выдохнула я
      - Скажешь, ожидала чего-то другого? - изумилась Дарья. - Не поверю! Иначе ты бы не притащила её сюда.
      - Я надеялась, что там что-то будет, но такое...
      - Хватит охать, у меня мало времени! Дальше смотреть будем или на этом остановимся?
      - Ну, хотелось бы поглядеть на неё в цвете. - нерешительно протянула я. - Черно-белое изображение-это не совсем то.
      - Ладно, сейчас организуем!
      Дарья разложила картину на длинном мраморном столе, достала с полки два пузырька и ватные тампоны. Я знала, что в одном флаконе находится изопропиловый спирт и с его помощью она снимет верхний слой краски, а в другом - очищенный бензин и его она использует как нейтрализатор. Точным и давно отработнанным движением, Дарья смочила один тампон спиртом, другой-бензином и приступила к операции. Затаив дыхание, я стояла рядом и следила, как подруга осторожно коснулась тампоном со спиртом нижнего правого угла картины. Тонкий слой краски исчез, а под ним проступил серо-голубой фон. Она тут же прикоснулась к обработанному участку тампоном с бензином, не давая спирту впитаться в следующий слой картины и повредить его.
      - Ну, видишь?
      - Вижу! - выдохнула я.
      - Это все. Представление окончено.
      - Дашутка, миленькая, любименькая! А нельзя ещё и химический анализ провести?
      - Можно. - милостиво кивнула Дарья. - Результат получишь через пять дней.
      - С ума сойти! Это ж долго! Давай побыстрей сделаем. - подхалимски заглянула я ей в глаза.
      - Ты, что ли, делать будешь? - ухмыльнулась подруга, отрезая огромный кусок торта и шлепая его себе на тарелку.
      Я мудро не стала ничего отвечать, дожидаясь, пока Дарья расправится с ним и придет в благодушное настроение. Она была отъявленной сластеной и слоеный торт мог решить то, что не могли сделать никакие уговоры. Мой расчет полностью оправдал себя, принимаясь за следующую порцию, подруга покладисто пробурчала:
      - Ладно, оставляй. Позвони мне завтра. Может и скажу что хорошее.
      Я чмокнула её в щеку, пообещала никогда не забывать её доброты и вылетела из помещения.
      Народная мудрость гласит, что нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Причем, ждать трудней, по крайней мере, для меня. Находиться в бездеятельности, пока Дарья сообщит свои результаты, было выше моих сил и я, чтоб скоротать время, решила заняться имеющимся в моем распоряжении адресом. Нацарапаный карандошом на подрамнике картины, он мог принадлежать кому угодно: продавцу картины, ее владельцу, реставрационной или багетной мастерской. Очень может быть, что я собиралась тянуть пустышку, ведь удачное стечение обстоятельств бывает крайне редко, а я уже получила сегодня один подарок судьбы-даму с веером. Надеяться на второй было очень нахально с моей стороны, но я на всякий случай решила попробовать.
      Ввиду того, что в надписи присутствовали старорежимные "яти", начать решила с дореволюционного справочника "Вся Москва". После непродолжительных поисков выяснила, что по данному адресу располагался дом барона фон Крагга А. П., мецената и любителя искусства. Окрыленная первым успехом, я разыскала на полке потрепанную книжицу 1913 года издания и из неё узнала, что фон Крагг был в Москве человеком известным. Располагая немалыми средствами, он собрал великолепную коллекцию живописи. Обладая ещё и просветительской жилкой, барон, в отличие от многих других собирателей картин, не желал наслаждаться произведениями искусства единолично и открыл свой дом для желающих ознакомиться с его коллекцией. Разместив картины в залах нижнего этажа своего обширного особняка, он позволил "чистой публике" раз в месяц любоваться шедеврами. В той же книжице я вычитала, что фон Крагг несколько раз издавал каталог своей галереи и эта информация меня очень обнадежила. Если бы мне удалось отыскать такой каталог и найти в нем изображение своей дамы с веером, то я могла расчитывать на точное определение, как автора портрета, так и изображенного на нем лица.
      Швырнув книгу на стол, я снова взялась за телефон. Дело в том, что у меня была одна очень интересная знакомая, которая в этой ситуации могла бы оказаться полезной. Зое Ивановне Ивановой было 75 лет и как минимум пятьдесят пять из них она собирала материалы о художниках и их произведениях. Кроме обычных альбомов с репродукциями картин, монографий о творчестве мастеров, мемуаров и воспоминаний современников, в её обширной коллекции можно было найти и пожелтевшие брошюры, посвященные давно забытым событиям в области изобразительного искусства, и афиши художественных выставок, и каталоги. Вот к ней я и пыталась дозвониться, а делом это было не простым. Зоя Ивановна хоть и была дамой преклонных лет, но общительности с возрастом не потеряла и, затрудняясь выходить из дома, компенировала недостаток личного общения нескончаемыми разговорами по телефону.
      Пробиться к ней я смогла только через долгих сорок минут, но зато была вознаграждена за свое терпение обнадеживающим ответом. Когда, после приветствий и обмена последними новостями, я задала вопрос о каталоге фон Крагга, то в ответ услышала:
      - А как же! Конечно, есть! Я достала его в сорок восьмом году, причем, совершенно случайно.
      Обрадованная интересом к своим сокровищам, моя собеседница пустилась в подробное описание перепитий выменивания интересующего меня каталога на какие-то книги. Покорно дослушав длинный монолог до конца, я попросила разрешения приехать и тут же его получила.
      Конечно, абсолютной уверенности, что в каталоге, хранящемся у Зои Ивановны, я найду репродукцию интересующей меня картины, не было, но робкая надежда все же присутствовала. Вдруг судьба, решив вознаградить меня за все неприятности, сделает мне царский подарок. Полная радужных мечтаний, я купила очередной торт, присовокупила к нему букет роз и понеслась к Зое Ивановне.
      Ее квартира, расположенная в одном из старинных московских переулков, давно перестала быть жилищем и превратилась в хранилище экспонатов. Они вытеснили почти всю мебель из трех комнат, а её место заняли шкафы и стеллажи с папками, альбомами, книгами, плакатами. Даже в коридоре не осталось свободного пространства для вещалки и одежду клали на старый сундук, в котором, наверняка, хранились старые книги.
      Зоя Ивановна, польщенная вниманием к своей коллекции, юркнула в соседнюю комнату, покопалась там и вскоре положила передо мной тонкую книжицу на каждой странице которой было дано цветное изображение картины, а на обороте приведено имя художника, название работы и её полное описание. Дрожащей рукой я начала листать хрупкие листы и где-то в середине брошюры под номером 152 обнаружила свой портрет. Только тут он был дан в цвете и произвел на меня неизгладимое впечатление. Это было изображение хорошенькой молодой женшины. Высокая припудренная прическа украшена цветами, голова грациозно склонена к плечу. Одна руку с перстнями манерно поднесена к виску, другая свободно покоится на складках пышной юбки. Огромное декольте обрамлено кружевной оборкой, тонкая талия стянута корсажем. На обратной стороне было указано, что картина написана Антуаном Ватто и называется "Портрет в жемчужных тонах".
      Название удивительно точно отражало суть работы, она была выполнена в голубовато-серых тонах и, казалось, излучала тихое сияние. Тот, кто знаком с творчеством Ватто знает, что достигалось это благодаря его необычной привычке смешивать краски непосредственно на кисти. В результате получалось, что на её волосках одновременно присутствовало несколько различных цветов, которые под рукой мастера мельчайшими разноцветными мазочками сливались в единое целое, мягко переходили один в другой и придавали картине необыкновенное свечение.
      - Ну, нашли, что хотели? - поинтересовалась хозяйка.
      Я молча кивнула головой, размышляя, могло ли случиться так, что картина Ватто, самого талантливого художника 18 века, гордость коллекции барона фон Крагга, оказалась в заштатном городе да ещё спрятанная под слоем краски. Нет, историю появления в доме Стаса этого холста я знала, загадка заключалась в другом.
      Дело в том, что сразу после Октябрьской революции был создан Государственный музейный фонд, эмиссары которого занимались выявлением художественных ценностей и отправкой их в государственные хранилища. Все произведения искусства и культуры, будь то редкие книги, дорогая посуда или живописные полотна, подлежали национализации и мне казалось невозможным, что бы такая известная коллекция, как у барона фон Крагга, избежала этой участи. А значит, все картины, включая "Портрет" Ватто, должны были оказаться или в музее или в его запасниках и оставаться там и по сию пору. Речь об антикварном салоне могла идти, если картина была украдена из музея и по непонятным для меня причинам начала безсистемно переходить из рук в руки. В этом случае становилось вполне понятным появление второго слоя с изображением девочки в шляпе: после похищения дорогую картину замаскировали, чтоб она до поры не привлекала ненужного внимания. Было и другое объяснение, но оно мне нравилось значительно меньше: это не настоящий Ватто, а его копия. Точный ответ на этот вопрос могла дать только Дарья и у меня просто руки чесались, до чего не терпелось позвонить ей и узнать, как идут дела. Но я сдержалась, зная, что это ничего не даст и если Даша сказала звонить завтра, то так тому и быть. Вместо этого я отправилась на кухню пить чай с Зоей Ивановной и беззлобно сплетничать об общих знакомых. До завтрашнего дня от меня ничего не зависело и раз не оставалось ничего другого, как ждать, я решила приятно провести время.
      Глава17
      На следующее утро я с трудом смогла дождаться десяти утра, когда Дашка приходит на работу, и начала ей названивать. Услышав мой голос, она довольно хохотнула и заявила:
      - С тебя магарыч!
      - Неужели.. - прошептала я неожиданно пересохшими губами.
      - Неужели, неужели. - передразнила она меня, потом серьезно сказала: Это не копия, подлинник, конец XVIII века. Приезжай. Я верну твой шедевр и расскажу, что удалось узнать.
      - Лечу! - пролепетала я.
      Когда я вошла в лабораторию, подруга возилась с какими-то колбами. Увидев меня махнула рукой в сторону закутка:
      - Подожди, скоро освобожусь.
      И действительно, не прошло и получаса, как она плюхнулась на скрипучий стул напротив меня, со вкусом закурила и сказала:
      - Значится, так! Верхний красочный слой совсем свежий, он даже не успел толком затвердеть и спаяться с нижним. Ему от силы несколько месяцев. Со вторым слоем дело обстоит иначе. Это хорошо высохший, "устоявшийся" слой. Проведенный микроанализ его частиц, а так же химический анализ красочных пигментов, грунта и холста показали, что это не подделка, все подлинное и относится ко второй половине XVIII века. Надпись на обороте картины сделана углем, причем, совершенно недавно. Ну, вот в кратце и все. Довольна? За подробностями приходи позже, сейчас времени нет, зашиваюсь!
      От всей души поблагодарив дорогую подругу, я подхватила бесценный сверток и понеслась домой. Дел предстояло ещё немеряно, а сроки поджимали.
      Первое, что я сделала, ворвавшись в квартиру, это установила картину на подставке и сфотографировала её полароидом. Я собиралась навестить антикварный салон и попытаться выяснить, откуда у них появился этот портрет. Таскать за собой полотно считала неразумным, вот для этого мне и нужны были снимки. Покончив с технической стороной дела, взялась за телефон. Прежде, чем ехать на другой край Москвы, следовало узнать, функционирует ли ещё данное учреждение. А то существуют такие магазины-однодневки, которые ещё вчера работали, а сегодня их и след простыл. К счастью, этот салон оказался не из таких и очень приятный женский голос проинформировал меня, что они ежедневно открыты до девятнадцати часов и всегда рады покупателям. Распросив девушку, как удобнее к ним доехать и пообещав скоро прибыть, я в большой спешке переоделась и покинула квартиру.
      Посещение антикварного магазина немного отложила и сначала заехала к одному своему хорошему знакомому. Здесь удача опять улыбнулась мне и я застала Андрея дома, причем, почти трезвым.
      - Нюрка! Подруга! Выглядишь обалденно! - заорал он и полез целоваться.
      Помятуя о деле, ради которого и приехала к Андрею, а так же о его сложном характере, я стойко вытерпела и объятия и поцелуи, а потом изложила свою просьбу. Сначала приятель по привычке стал на дыбы:
      - Не, Нюрка, не могу! Дел не в проворот!
      - А ты постарайся! Я ведь тебе часто работу подбрасываю, так и ты уважь постоянного клиента.
      Андрей ещё немного поломался для приличия, потом сказал:
      - Ладно, приезжай через день. Только цена будет двойная! За срочность.
      - Идет. - моментально согласилась я, потому что была готова к такому повороту разговора.
      Андрей мне был симпатичен не только своим мастерством, но и предсказуемостью. С ним всегда все ясно: платишь деньги-получаешь работу, и никаких неожиданностей.
      Очень довольная плодотворной встречей с Андреем, я ехала в антикварный салон и в мыслях прокручивала варианты предстоящего разговора. Зная эту публику не понаслышке, была уверена на все сто, что по доброй воле правды мне там никто не скажет. Значит, нужно поставить их в такие условия, что б им выгоднее было рассказать все как есть, чем темнить.
      Придуриваться я начала прямо от входа. Сдвинув темные очки на затылок и сунув жвачку за щеку, я рывком распахнула входную дверь и размахивая сумкой, расхлябанной походкой "от бедра" двинулась по проходу. Из-за прилавка мне на перерез кинулся тщедушный продавец и, заглядывая в глаза, пропищал:
      - Я могу Вам помочь?
      - Себе помоги! - рявкнула я, не сбавляяя шага и даже головы не повернув в его сторону. - А мне нужен директор!
      Продавец сначала опешил, потом опомнился, сделал мощный рывок, обошел меня на вираже и загородил дорогу:
      - Директор занят! Объясните, в чем Ваша проблема и я постараюсь помочь.
      Я притормозила, глянула на него сверху вниз и процедила:
      - Проблема не у меня, а у вас! И мне нужен директор!
      Он окинул меня многоопытным взглядом, в ответ я криво усмехнулась и перекатила жвачку с одной щеки за другую. Собираясь в салон, я знала, что буду изображать богатую и взбаломошную стерву, потому и прикид себе соорудила соответствующий. Желая поразить воображение, натянула на себя лайковые белые брюки в облипку и маечку от Гуччи цвета тела испуганной нимфы, которая хоть и стоила кучу денег, но не прикрывала даже пупка, не говоря уж о груди. Это великолепие дополняла огромная сумка и босоножки на каблуке, и то и другое того же незабываемого цвета. А чтоб окончательно сразить неприятеля и заодно продемонстрировать свое материальное благополучие, нацепила на запястья несколько браслетов, а в уши вдела килограммовые серьги и все, между прочим, из чистого золота. Эти цацки были приобретены мной в начале моей карьеры, когда появились первые деньги и я начала превращаться из нищей девчонки в обеспеченную женщину. Но так как наличие денег не является гарантией вкуса, то в тот период все эти блестящие побрякушки казались мне верхом красоты и должны были не только придать мне вес в глазах окружающих, но, самое главное, вселить уверенность в меня саму. К счастью, переходный период быстро закончился, я перестала комплексовать и с тех пор ни разу не надевала их, а тут вот они вдруг пригодились.
      Звеня и сверкая, как новогодняя елка, я вышагивала по проходу, не обращая ни малейшего внимания на продавца. А он семенил рядом и лопотал:
      - Дама, подождите минуту. Да подождите же, дама! Директор занят! И, вообще, он принимает посетителей только в исключительных случаях!
      - Я и есть его исключительный случай! Поди и скажи ему, что я хочу его видеть. И поспеши! Я женщина нетерпеливая, могу разволноваться и разнести вашу лавочку на части. Поверь, если разойдусь и начну крушить все вокруг, тебе меня не остановить.
      Продавец тяжело вздохнул и примирительно сказал:
      - Подождите здесь. Я сообщу директору, что вы желает его видеть.
      С этими словами он кинулся в глубь помещения, а я двинулась следом. Дама, подобная той, что я изображала, никогда не станет топтаться на месте, ожидая, пока ей разрешат войти. Она просто не приучена к этому и подобное предложение должно было бы показаться ей оскорбительным. В общем, я вплыла в кабинет как раз в тот момент, когда продавец пытался сбивчиво разъяснить начальству сложившуюся ситуацию. Начальство не было расположено к беседе и в ответ гневалось и супило брови. Едва переступив порог комнаты, я сразу поняла, что директор мне очень не нравится. Может у меня предвзятое мнение, но я не люблю коренастых мужчин с грубыми чертами лица и гладко зачесаными назад волосами. У них лакейский вид, а всем известно, что нет души подлее лакейской. Увидев меня в кабинете, продавец испугано пискнул:
      - Вот эта дама.
      Хозяин кабинета послал мне кислый взгляд и пролаял:
      - В чем дело? Почему Вы врываетесь без спросу. Вам же сказали подождать!
      Я перекинула жвачку к передним зубам, выдула огромный отвратительный пузырь, который тут же лопнул с мерзким звуком. Директор брезгливо скривился, а я, довольная произведенным эффектом, заявила: