Всё взять и смыться

      Но теперь, после событий минувших дней, слова бабы Глаши приобретали черты грозной реальности. От одной этой мысли стало тоскливо и жалко себя до слез. Захотелось уткнуться носом в уютную жилетку и вволю выплакаться, но я точно знала, что такой жилетки в природе не существует, каждый выкарабкивается в одиночку. Так же хорошо я понимала бесполезность слез, да и мне ли, не одну ночь проплакавшей в подушку от бессилия и обиды, не знать этого! Нет, я уже уяснила, что горю помогают не слезами, а действием, поэтому упрямо тряхнула головой и громко сказала:
      - Хватит хныкать, делом займись! Сидя на полу, много не узнаешь! Ну-ка, быстренько собирайся и дуй к Стасу!
      Как ни странно, собственные слова подействовали на меня ободряющеюще, я смахнула слезы, вскочила на ноги и принялась с энтузиазмом растаскивать баррикаду.
      Времени это заняло много, особенно долго пришлось потеть над развязыванием узлов. Накануне, я со страху затянула их на совесть, совершенно не думая о том, что утром нужно будет распутывать. Оттащить в комнату кресла и посуду труда не составило, а вот тумбочку я решила на привычное место не возвращать. Посчитала нецелесообразным попусту надрываться и тащить эту тяжесть в комнату, если потом опять придется возвращать её назад. В общем, приткнула этот неподъемный предмет меблировки в прихожей возле стены и утешила себя тем, что, гостей принимать не собираюсь, а сама, ввиду своей необыкновенной худобы, легко протиснусь в любую щель.
      Мебель по местам я расставила и узлы распутала, а квартиру, тем не менее, покинула через черный ход. Предполагала, что у подъезда меня могут сторожить, а это был, хоть и ничтожный, но шанс удрать незамеченной. Добежав проходными дворами до улицы, тормознула частника и объяснила, куда ехать.
      На углу Весенней вышла из машины, попросила подождать немного и зашагала в сторону магазина одежды. Я решила забрать свои вещи. Не дело это, бросать на ветер добро, за которое деньги плочены, да и сменная одежда нужна, не ходить же изо дня в день в одном и том же.
      Была уверена, что в нем меня встретят без особой приветливости и потому приготовилась к небольшому скандальчику, но все обошлось мирно. Давишняя продавщица сразу узнала меня и без возражений извлекла из подсобки пакеты. Я рассыпалась в благодарностях, она ответила мне кислой улыбкой, после чего я покинула магазин и через несколько минут уже ехала к дому Стаса.
      Глава 9
      Дверь открыла Мария Ефимовна с покрасневшими глазами и опухшим от слез лицом.
      - Что случилось? - выдохнула я.
      Первое, что пришло на ум при виде заплаканой тети Мани, было страшное подозрение, что у похитителей неожиданно изменились планы и они убили девочку.
      - Галя погибла. - всхлипнула тетя Маня.
      Я так была поглощена мыслью о возможном несчастье с ребенком, что не сразу сообразила о ком идет речь. А когда до меня дошло, выпалила:
      - Когда?
      - Позавчера вечером. - проговорила Мария Ефимовна и эти простые слова послужили толчком к новым рыданиям. Она залилась слезами, а я совершенно неожиданно для себя шагнула вперед, обхватила её обеими руками и крепко прижала к себе. Старушка уткнулась лицом мне в грудь и перемежая слова бурными всхлипываниями, запричитала:
      - Как же я теперь её матери в глаза смотреть буду? Она ведь мне её доверила! Думала, здесь дочке лучше будет! А её здесь убили! Не уследила я! Я ведь даже не знала, что Галя из дома ушла. Она мне сказала, что к себе идет, а я и поверила! Если б знала, что она на ночь глядя гулять собирается, не пустила бы. А она так тихо из дома ускользнула, что никто и не заметил! А ведь в тот вечер все дома были. И Стасик, и Костя, и Кристина. Даже Юлечка неожиданно приехала и осталась ночевать! И никто не заметил, как она ушла!
      Мне было искренне жаль тетю Маню, хотелось утешить её, вот только, к сожалению, не было у меня в запасе ни подходящих слов, ни умения. Я грустно подумала, что меня саму, наверное, никто никогда не жалел, вот я и получилась такая неуклюжая. Не зная, что предпринять, я покрепче прижала её к себе одной рукой, а второй стала гладить по спине и бессвязно бормотать:
      - Ну-ну, перестаньте. Успокойтесь... нет тут Вашей вины. Не виноваты Вы ни в чем. Она была уже взрослая девушка, поступала, как считала нужным. Не могли Вы за ней уследить и от беды уберечь..
      Я ещё много чего бормотала и в конце концов это бормотание сделало свое дело. Рыдания потихоньку стихали, всхлипывания становились реже, Мария Ефимовна постепенно успокоилась. Я разомкнула руки и сказала:
      - Не вовремя я явилась, поеду лучше домой.
      В ответ тетя Маня вцепилась в меня и принялась с жаром уговаривать:
      - Не уезжай! Останься! Ведь будут звонить по поводу Поленьки. Стасик нервничает, от наших помощи никакой. С молодых спрос маленький, а жена у него - вертихвостка. А ты поддержишь его, советом поможешь. Ты умница и голова у тебя светлая.
      Насчет ума и светлой головы она, конечно, погорячилась. Ум, если и имелся, то только ввиде остатков, но сообщать об этом тете Мане я не собиралась и быстро перевела разговор на другое:
      - Стас где?
      - В городе. Может на работе, а может с милицией разбирается. Ты есть хочешь?
      Я отрицательно покачала головой и пошла наверх.
      Дверь в комнату Кости была распахнута, а сам он ссутулившись сидел перед компьютером и неотрывно смотрел на мигающий монитор. Заслышав шаги за спиной, оглянулся и неприветливо бросил:
      - Вернулась? Я уж думал, ты навсегда исчезла!
      Я сделала вид, что не заметила его настроения и спросила:
      - Что у вас тут приключилось? Что за дикая история с Галей? Расскажи поподробнее.
      - А сама не в курсе? - хмыкнул Костя.
      - Откуда? Меня же здесь не было! Я домой ездила.
      - Ну, мало ли! Раз тебе известно, что её убили, значит и подробности можешь знать!
      - Про её гибель мне тетя Маня несколько минут назад рассказала. При этом так рыдала, что было не до подробностей.
      Константин кивнул:
      - А, ну да! Тетя Маня здорово убивается. Весь день плачет и себя во всем винит.
      - Дурацкие обвинения! Она в чем виновата? Галя взрослая девушка была...
      - Конечно, дурацкие! - согласился он, задумиво посмотрел на меня и спросил: А Галкина смерть не дурацкая? Зачем нужно было её убивать? Кому она мешала?
      Мне совсем не интересно было слушать пустые причитания по поводу происшедшего и я бесцеремонно прервала его:
      - Как её убили?
      Он запнулся на полуслове, потом сухо ответил:
      - Ударили шилом в шею и оттащили в кусты. Ее нашли два пенсионера. Пошли рыбачить на зорьке и на берегу, недалеко от причала наткнулись на тело.
      - А со следами что?
      - Нет ничего. Собака не взяла. Очевидно, убийца вошел в воду, прошел вдоль берега и в другом месте вышел.
      - Понятно. - неопределенно протянула я и побрела к себе.
      Войдя в комнату, завалилась на кровать, закинула руки за голову и принялась пялиться в потолок.
      - Надо же, Галю убили! И именно возле причала! А ведь я слышала, как она договаривалась об этом свидании и про причал слышала. Еще решила, что в комнате прячется Костя и посмеялась над их детскими тайнами.
      Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, с чего взяла, что здесь замешан Костя.
      - Я ведь не видела, с кем в действительности разговаривала девушка. Из тех нескольких фраз, что удалось уловить, ничего понять было невозможно. По сути, Галиным собеседником мог быть как мужчина, так и женщина. А образ Кости возник в голове только по ассоциации с причитаниями Марии Ефимовны по поводу якобы любовных страданий её подопечной. Но, если хорошенько подумать, то поведение девушки не укладывается в рамки амурной истории. Она была так напугана, что причина должна быть посерьезнее, чем банальная любовная связь с последствиями, пусть даже соблазнителем является хозяйский сын. А что такого страшного могло произойти в жизни девушки, приехавшей из глухой деревни и почти не покидающей пределов элитного загородного поселка? Только похищение девочки! Может Галя была соучастницей? Нет, это вряд ли. А вот невольно что-то узнать она вполне могла. Интересно, она была здесь в день похищения? Стас говорил, что в доме была только Юля. Однако, он мог просто не принимать прислугу во внимание. Нужно будет как-то ненавязчиво расспросить у домашних.
      И тут вдруг меня осенило:
      - Господи, так ведь я сама и считаюсь этой похитительницей! Как я могла забыть? Совсем из головы выпало! Что ж тут удивляться, что девчонка буквально цепенела от страха при виде меня. Только ведь я её не убивала! Меня саму чуть не прикончили! Так, так, так! Минуточку!
      Я попыталась ухватить мелькнувшую мысль.
      - Значит, что получается? Галю убивают поздно вечером в тот день, как я подслушала разговор. А в меня стреляют вечером следующего дня! Выходит, человек, причастный к похищению, убирает неугодных свидетелей и я права, подозревая, что Галя что-то знала об этом преступлении? Но если она была свидетелем, значит и я только свидетель? Не факт! Я могла быть и главным действующим лицом, только забыла об этом. А сообщники помнят, и потому хотят избавиться от меня. Выходит, Стас прав, когда обвиняет меня в похищении дочери! И вот почему мне все так знакомо в доме. Я жила здесь некоторое время.
      Последняя мысль вогнала меня в тоску и я приуныла.. Но в следующее мгновение появилась другая и я ухватилась за нее:
      - А почему обитатели дома меня не помнят? Нет, тут что-то явно не стыкуется! Ладно, отложим пока эту часть проблемы в сторону, все равно сейчас ни до чего не додумаешься. Интересно другое! Галя уславливалась о встрече с человеком, который находился в комнате. Я его не видела и не знаю, кто именно там был, но нет сомнений, что это член семьи. Постороннему человеку в дом не пробраться. Значит, кто-то один из этой милой семейки организовал похищение и собирался получить деньги, как вдруг очень не кстати в дом явилась я. Думаю, это был неприятный сюрприз для него. Похититель испугался, что я поломаю все планы и предпринял попытку избавиться от меня.
      Я завозилась на постели, пытаясь собрать вместе расползающиеся мысли.
      - Вообще-то это не первая попытка! Убрать меня пытались и раньше, просто я, как фальшивая монета, появляюсь снова и снова... Но интересно не это, а то, что Галю убили только сейчас. Не означает ли сей факт, что она была одним из главных действующих лиц, ей доверяли, её не боялись и потому не трогали? А вот я была просто свидетелем, опасным и ненужным! Именно поэтому меня пытались убить! Когда же я неожиданно появилась в доме, Галя начала нервничать. Организатор испугался, что она не выдержит и выдаст себя, вот и убрал ее...
      Ох, все это лишь мои домыслы. Была девушка соучастницей или просто о чем-то догадывалась, теперь уже не узнаешь. Галя мертва.
      Я зашла в своих рассуждениях в тупик и пригорюнилась. Идея сделать Галю одной из главных злодеек мне очень нравилась, вот только фактов недоставало. Тут мне пришла в голову неожиданная мысль, я вскочила с кровати и бегом кинулась в соседнюю комнату. Костя по прежнему сидел перед компьютером и мое стремительное появление его изрядно удивило.
      - Костя, Галя была в доме в день похищения? - выпалила я с порога.
      Мой вопрос его явно озадачил:
      - Ты-то почему об этом спрашиваешь? Странно как-то...
      Я нетерпеливо мотнула головой:
      - Так была или нет?
      - Была.
      - Отлично. - выдохнула я. - А жила она где? Покажи мне её комнату.
      - Чего ты добиваешься? - сухо проронил Константин, не двигаясь с места.
      - Ничего, просто хочу посмотреть.
      Он внимательно глянул на меня и процедил:
      - Гали уже нет. Может, оставишь её в покое?
      - Не могу. - отрезала я. - Показывай комнату.
      - Хорошо. - неожиданно легко согласился он.
      Я ожидала, что он пойдет к той комнате, возле которой я видела Галю последний раз, но он повернул в противоположную сторону.
      - А разве она жила не там? - кивнула я на интересующую меня дверь.
      - С чего ты взяла? - прищурился Костя. - Там гостевая спальня. Круглый год стоит пустая.
      Галина комната находилась в дальнем конце коридора и выглядела крайне скромно. Кроме узкой кровати, стенного шкафа и туалетного столика с зеркалом в ней ничего не было.
      - Вот, пожалуйста. Любуйся. - сказал мой спутник, широко распахивая дверь.
      Я вошла и остановилась посредине, не зная, что делать дальше. Костя же прислонился плечом к стене и принялся с интересом наблюдать за мной. Его глаза ехидно щурились, на губах блуждала насмешливая усмешка и по всему видно было, что к парню вернулось его обычное слегка пофигистское настроение.
      - Думаешь, после неё остались какие-то улики? - хмыкнул он. - Зря стараться будешь, здесь уже милиция побывала.
      Такая мысль мне и самой пришла в голову, но природная настырливость не позволяла сдаваться без боя и я упрямо набычившись шагнула к шкафу. Он был почти пуст, лишь несколько дешевеньких платишек сиротливо висели на плечиках. Большая часть их, судя по разумной длине и фасону, была привезена из дома, а вот мини юбка из кожзаменителя и кургузый сарафан из того же материала скорей всего приобретались уже в городе и были данью моде. На полках, кроме небольшого количества белья, тоже ничего не было и я в раздражении захлопнула дверцы.
      - Я же тебя предупреждал, что ты здесь ничего не найдешь. - ехидно промурлыкал Костя.
      Я обратила на его слова ноль внимания и нетерпеливо оглянулась вокруг. Честно говоря, искать больше было негде. На туалетном столе беспорядочно валялась дешевая бижутерия и косметика, но они для меня интереса не представляли. Оставалась ещё аккуратно заправленная кровать с кипой потрепаных журналов на покрывале. Под насмешливым взглядом Константина я начала пролистывать один журнал за другим и нетерпеливо отбрасывать в сторону. Это были "Космополитен" и "Бурда" годичной давности, изрядно затертые и измятые. Один журнал оказался толще других. Я нетерпеливо тряхнула его и на покрывало посыпались разноцветные вырезки из газет и журналов. Там были и советы по уходу за лицом, и заметки их жизни кинозвезд и фото импортных автомобилей. В общем, всякий хлам, который любят собирать юные девушки, мечтающие о красивой жизни. Среди этих беспорядочных вырезок лежала половинка страницы, вырванной из школьной тетради. На нем круглым, почти детским почерком были в столбик выписаны адреса магазинов. Я пробежала их глазами и удивленно вздернула брови. Это были сплошь магазины одежды и парфюмерии, причем московские и очень дорогие. Я дочитала список до конца, машинально заглянула на обратную сторону листка и увидела, что это начало какого-то письма.
      "Дорогая доча! Письмо и деньги получили, за что большое спасибо. Хорошо, что не забываешь родителей, которые не жалели сил, растили тебя, кормили и одевали. Деньги пришлись очень кстати, теперь купим корма корове на зиму, мне осенние сапоги и отцу что-нибудь. Конечно, на все, что нужно, тех денег не хватит, поэтому в следующем месяце пришли побольше. Маня говорила, что жалование у тебя не маленькое, так ты там не трынькай деньгами попусту, а копи помаленьку. Копеечка к копеечке и рублик будет. А те большие деньги, про которые ты пишешь, что вскорости получишь, я ..."
      На этом месте листок был оторван и что за деньги имелись в виду понять было невозможно. Я раздраженно смотрела на обрывок:
      - Ну, надо же! Пол страницы исписано всякой глупостью, а на самом интересном месте - оторвано!
      - Нашла что-то стоящее? - раздался голос над ухом.
      Это неслышно подошел Костя и теперь с любопытством заглядывал мне через плечо. Я сунула ему в руки злосчастное письмо и выскочила из комнаты.
      Мария Ефимовна стояла возле стола и месила тесто.
      - Тетя Маня, милиция Галину комнату осматривала? - с порога выпалила я.
      Она не сразу поняла, о чем я спрашиваю, но потом с запозданием кивнула:
      - Осматривала! Конечно, осматривала!
      - А журналы, что там лежат, она видела?
      - Журналы? Нет, я их потом наверх отнесла. Они здесь на кухне валялись. А в чем дело?
      Я пропустила вопрос мимо ушей и задала следующий вопрос:
      - А ещё бумаги были?
      - Да нет! Сама подумай, какие у девчонки бумаги? Вот только эти журналы.
      - Понятно. - кивнула я и вышла.
      - Да в чем дело? Скажи толком! - донеслось мне вслед, но я не стала задерживаться и побежала вверх по лестнице.
      Оказавшись в своей комнате, быстро разделась и юркнула в постель. Мысли вертелись вокруг злополучного письма. Надо же, как неудачно сложилось! Оторвано на самом интересном месте, а ведь там содержалось что-то важное. Похоже девушка ждала прихода больших денег и даже домой об этом написала. Постепенно мысли ползли все медленнее, стали путаться, глаза закрылись и я незаметно для себя заснула.
      Я стояла на переходе и ждала, когда зажжется красный свет. Мне нужно было попасть на автобусную остановку, видневщуюся на противоположной стороне. Наконец, поток машин замер, я стала неспешно пересекать улицу, как вдруг мой взгляд случайно наткнулся на белое, перекошенное лицо водителя синего "Форда". Я замерла на месте, недоумевая, что это могло так его напугать. В замешательстве стала озираться, выискивая причину, но вокруг было спокойно. Тут загорелся зеленый, водители дружно загудели, требуя освободить проезжую часть, я сделала огромный прыжок и оказалась на тротуаре. Машины сорвались с места и понеслись вдоль улицы, а вместе с ними и перепуганный насмерть водитель синего "Форда".
      Картинка исчезла и, как это часто бывает во сне, в следующий миг я оказалась совсем в другом месте.
      Теперь я стояла на обочине широкой трассы, по которой потоком шли машины. Одна за другой, они проносились мимо, взбирались на громаду моста, вздымавшуюся вверх справа от меня, и уносились по ней в даль. По обе стороны дороги высились кирпичные четырехэтажки, облупленный вид которых наводил на мысль, что они были построены во времена царя Гороха, ни разу с тех пор не ремонтировались и теперь подлежали немедленному выселению. За спиной у меня, дессонируя с общим пейзажем, сверкал стеклами новомодный павильон с вызывающей надписью: "Мини супермаркет. Продукты из Европы. 24 часа в сутки. Без перерывов и выходных". Я скептически хмыкнула, дивясь фантазии русского человека, умудрившегося соединить в одной строчке два таких несовместимых слова, как "мини" и "супермаркет", и пошла к ближайшему дому. Он числился под номером 387, следующий был 389. Решив, что двигаюсь в правильном направлении, я побрела по улице, разделяющей жилой массив и мост. Нужное мне здание стояло прямо против центральной секции моста и его последний четвертый этаж находился как раз на уровне проезжей части. Я удрученно покачала головой, сочувствуя жителям несчастливого дома и особенно тем, кому не повезло жить на последнем этаже.
      Заглядывая в каждую парадную и просматривая номера на почтовых ящиках, выяснила, что нужная мне квартира находится в третьем подъезде. Стала медленно подниматься по лестнице, выискивая взглядом цифру 37. Искомую дверь обнаружила только на последнем этаже и застыла перед ней, оттягивая тот момент, когда нужно будет, наконец, решиться и войти внутрь. Делать это мне почему-то не хотелось, но и топтаться на площадке казалось опасным. В любой момент мог появиться какой-нибудь чересчур разговорчивый сосед или не вмеру любопытная соседка, а я от такой встречи ничего хорошего не ждала. Неохотно достала из пакета плотно увязанный узелок, извлекла из него ключ и вставила в замочную скважину. Он вошел как родной, легко провернулся и после двух поворотов дверь распахнулась. Я удивленно хмыкнула, быстро переступила порог и замерла, настороженно прислушиваясь. Сердце бешено колотилось, а душа от страха ушла в пятки. Казалось, сию минуту кто-нибудь обязательно выйдет мне навстречу и сурово поитересуется, что это я здесь делаю. Конечно, волновалась я зря, в квартире никого не было и из комнаты никто не вышел, что было вполне естественно. К сожалению, умом я понимала это, а вот сердце ничего понимать не хотело и продолжало трепыхаться. Я тихо выругалась сквозь зубы, кляня расшатанные нервы и свою излишнюю впечатлительность, перевела дух и насторожено огляделась вокруг.
      Я стояла в узком коридорчике, оклеенном блеклыми обоями в мелкий цветочек. На стене, прямо напротив меня, висело круглое зеркало без рамы и в нем отражалась девица весьма странного вида. Я посмотрела на неё и она мне не понравилась. Вид тощей фигуры, исхудалого лица и зеленых, горящих лихорадочным блеском глаз вызывал смешанное чувство недоумения, раздражения и страха. Сердито нахмурившись, отвернулась в сторону, что б только не видеть её. Коридор был настолько узким, что достаточно было сделать один шаг и уже можно было коснуться рукой противоположной стены. В длину он был не намного больше, ну, пять-шесть шагов от силы. Слева виднелась дверь стенного шкафа, справа был вход в комнату, а передо мной, рядом с зеркалом, находился проход в кухню. Все было таким маленьким, узким, потолки были такими низкими, что возникало тягостное ощущение, будто тебя заключили в тесную клетку.
      Я кинула пакет с жизнерадостными матрешками на пол, вздохнула и двинулась по коридору в направлении кухни. По пути мимоходом распахнула дверь туалета и обнаружила клетушку, в которой, кроме как для унитаза, ни для чего больше места не было. Не лучше оказалась и ванная комната: раковина, зеркало, под ним стеклянная полочка с какими-то флаконами и ванна, расчитанная на человека значительно ниже среднего роста. Стены оклеены синей клеенкой в белую ромашку. Очень мило и очень убого.
      Кухня была под стать остальному и я только мельком её оглядела, развернулась и пошла в комнату.
      Как и следовало ожидать, она была ничуть не лучше кухни. Единственное, что порадовало, так это наличие штор на окнах. Я машинально отметила про себя, что если их задернуть, то хоть моста видно не будет. Мебели было немного и вся она была куплена в шестидесятых годах. Полированные бока, раскоряченные ножки, наподобие козьих, потертая красно-зеленая обивка-все, вместе взятое, производило тягостное впечатление нищеты и заброшенности. Я рассеянно провела пальцем по столу, посмотрела на серый комок пыли и громко сказала:
      - Судя по количеству грязи, здесь не убирали, по крайней мере, месяца два.
      Подошла к тахте, опустилась на неё и подперла голову рукам.
      - Ну и конура! Неужели это и есть моя квартира? - грустно подумала я и это давала себя знать та часть моей души, которая отличалась мягкостью, крайней уязвимостью и склонностью к меланхолии.
      - Еще чего! Да не могла я жить в этой халупе! Не моя это хата! моментально взбунтовалась другая часть моего характера, отличительной чертой которой были вспыльчивость, решительность и даже некоторая агрессивность.
      - Отчего ж не твоя? Еще как твоя! Так и в паспорте указано! - ехидно возразила я самой себе. - А не веришь документу, так осмотри все вокруг. Авось и найдешь следы своего пребывания. Разве не за этим ты сюда прибыла?
      Эти мысли подстегнули меня и я вскочила на ноги, горя желанием незамедлительно осмотреть все укромные уголки. Аболютное отсутствие самых элементарных знаний о самой себе мучали меня, хотелось найти хоть что-нибудь, что прольет свет на мою биографию, а если повезет, то и даст нить к разгадке всему произошедшему со мной.
      Поиски решила начать со стенного шкафа. В этой крохотной квартире он был единственным местом, где среди хозяйственной рухляди можно было спрятать компрометирующие материалы и улики. При условии, что они существовали, конечно!
      Я щелкнула выключателем, под потолком загорелась лампочка и в тусклом свете стало видно, что никакой это не шкаф, а небольшая коморка, приспособленная под кладовку. Вдоль одной стены на деревянных вешалках располагались пальто, плащи, куртки. Все старое, поношенное и давно вышедшее из моды. На остальном пространстве громоздились чемоданы и картонные коробки, покрытые толстым слоем пыли и оттого выглядевшие очень непривлекательно. Прикасаться к ним не хотелось, но я пересилила себя и принялась добросовестно просмотривать весь этот хлам. Коробки были забиты старыми книгами, преимущественно школьными учебниками, и предметами домашнего обихода. Я принялась выуживать одну вещь за другой и внимательно разглядывать все, что попадало в руки. Чего там только не было! Например, я натолкнулась на коробку, до верху заполненную лекарствами. Все эти пузырьки, коробочки и пакетики были очень старыми, с просроченным сроком годности и пожелтевшими от времени этикетками. За этой коробкой последовала другая с немыслимым количеством пустых флаконов от духов и баночек из под кремов. В третьей было найдено два фена для сушки волос, причем оба очень старые и похоже сломанные, пластмассовые бигуди, несколько расчесок с отсутствующими зубьями и платяная щетка. Я безнадежно смотрела на гору старья на полу и с тоской думала, что ничего похожего на то, что я искала, там и близко не было. Совершенно отчаявшись, запустила руку внутрь последней коробки. Это был скорее жест отчаяния, чем разумный поступок, но он, как ни странно, принес свои плоды. На самом дне обнаружился маленький альбом с фотографиями. Затаив дыхание, открыла его и стала рассматривать одно фото за другим. По мере того, как я перелистывала плотные страницы, во мне нарастало разочарование. К сожалению, альбом, как и все остальные вещи, был старым и все фотографии относились к давно ушедшему времени. На меня глядели мужчины в двубортных костюмах и широкополых шляпах, женщины с прическами "валиком" и в платьях с подложными плечами, девочки в белых школьных фартуках и маленькие мальчики в матросках. На большей части снимков были изображены компании, весело улыбающиеся в объектив и тянущиеся друг к другу бокалами. Я вытаскивала каждую фотографию, в надежде найти на обороте какую-нибудь надпись, но старалась я напрасно-там ничего не было. По всему выходило, что все эти снимки отношения к нашим дням не имели и помочь в моих поисках не могли. Я вздохнула, последний раз глянула на фотографии и резко захлопнула альбом. Не могу сказать, что неудачное начало поисков совсем не огорчило меня. Конечно, огорчило, но желание разузнать правду о собственном прошлом не отбило, напротив, укрепило ещё больше. Внутри поднималось глухое упрямство, яростное желание идти до конца и злость на своих неизвестных недругов.
      Наскоро собрав разбросанные по полу вещи и сунув их назад в коробки, перешла к чемоданам. К сожалению, они меня тоже не порадовали, в них хранилась старая одежда и обувь. Я потратила много сил на разборку вещей, но самое интересное нашла совершенно случайно.
      За одной из вешалок в стене оказалась узкая дверь, заложенная массивным засовом. Я никогда бы её не обнаружила, если бы мне в голову не пришла мысль проверить карманы всех этих пальто и курток. В карманах ничего стоящего не было, а вот дверь меня заинтересовала. Я сдвинула одежду в сторону, отомкнула засов и потянула створку на себя. В следующую минуту я уже стояла на верхней площадке черного хода. Что эту лестницу жильцы дома не один год используют, как склад ненужных вещей, было ясно с первого взгляда. Она вся была заставлена старьем, которое хозяева уже не хотели держать дома, но по какой-то, только им известной причине, решили не выбрасывать на помойку. Здесь было все, начиная от поломанного платяного шкафа и старого кресла с рваной обивкой до тазов, кастрюль, лыж и ржавого двухколесного велосипеда. Наличие второго выхода мне очень понравилось, так как обеспечивало возможность незаметного исчезновения из квартиры в случае опасности. Решив проверить, куда выходит дверь подъезда, я начала спускаться вниз, осторожно лавируя между нагромождением предметов, стараясь не задеть их и не обрушить на себя. Вещей было так много, что любое неловкое движение грозило вызвать обвал и погрести под горой вторсырья.
      С непростой задачей я справилась успешно, до первого этажа добралась без происшествий и вскоре стояла перед массивной облезлой дверью, запертой на длинный металлический крюк. Поднатужившись, я откинула запор, налегла на дверь и она с большой неохотой отворилась. Осторожно высунув голову из двери, я с удовлетворением обозрела окрестности, пришла к выводу, что пути для отступления очень удобные и опять нырнула назад.
      Вернувшись в квартиру, остановилась в дверях комнаты и критическим взглядом оглядела её. Мест, где можно было бы поискать документы, фотографии или какие-либо другие не менее интересные предметы, было не много: платяной шкаф, сервант да тумбочка. Прикинув в уме, где вероятнее всего могут храниться нужные мне вещи, я распахнула дверки тумбочки. Она оказалась до верху забитой постельным бельем с жирными штампами "Детская горбольница".
      - А ты, оказывается, ещё и подворовываешь по-маленькой. - хмыкнула я, перешла к серванту и начала методично в нем шарить. Мне снова не повезло и ничего, кроме постельного белья, скатертей и полотенец, я не обнаружила. Теперь оставалось только одно место, где ещё можно было искать. Упрямо закусив губу, я принялась осматривать одну полку за другой. Две из них были заняты нижним женским бельем, причем, на одной лежало, хоть и чисто выстиранное, но довольно дешевое, сильно поношенно, и даже кое-где заштопанное. Вещей на другой полке было мало, но они разительно отличались, как своим качеством, так и новизной. Все было дорогим, преимущественно шелковым, отделанным плотными кружевами. Поддев кончиком пальца воздушные трусики, глянула на этикету. Иш, ты! А белье-то у нас от Hanro! Его присутствие никак не вписывалось в окружающую обстановку и выбивалось из общей картины. То же самое наблюдалось и на следующих двух полках. Одна была забита дешевыми свитерами и пуловерами, а на другой сиротливо лежали две кофты тонкой шерсти и небрежно скомканная шелковая блузка. Странный набор поражал своим несоответствием, рождал в душе чувство тревоги, вызывал ощущение, что ещё немного и все прояснится. Я замерла на секунду, надеясь, что вот-вот придет озарение, но вместо него пришла головная боль. Я разозлилась и резко захлопнула дверцу шкафа. Дополнительные отрицательные эмоции мне были ни к чему, хватало тех, что уже имелись в наличии.
      Перешла к тому отделению, где висела одежда, и широко распахнула створки.