- Неуж премию дали? - зашлась толстуха, под самый корень подкошенная несправедливостью судьбы.
      - Вроде того! - усмехнулась худая.
      Тут мы дошли до нашего подъезда и толпой ввалились внутрь. Женщины, занятые разговором, внимания на меня не обращали, и я неспеша двигалась за ними следом. Как оказалось, толстуха жила на втором этаже, где вместе с сумкой спутница её и оставила, а сама стала подниматься выше. Я шла следом и в душе у меня бушевала буря сомнений. Ну что это такое? Вторая Альбина! И живет в том же доме и в том же подъезде, что и я. Ну, не странно ли? А когда Альбина номер два остановилась на последнем этаже и, достав из сумочки ключ, принялась открывать мою собственную дверь, мне совсем плохо стало. Решив, что пришла пора вмешаться и внести ясность в сложившуюся ситуацию, я сурово спросила:
      - Извините, Вы кто будете?
      К её чести нужно сказать, что она совсем не испугалась и ответила вполне спокойно:
      - А в чем собственно дело?
      - Меня интересует хозяйка этой квартиры. - твердо заявила я, подразумевая, что раз хозяйка я, то хотелось бы знать по какому праву она лезит в мое жилище.
      Я хозяйка. - спокойно ответила наглая самозванка.
      Разозленная неслыханным нахальством, я потребовала:
      - Документик покажите.
      - С какой стати? - хмуро поинтересовалась она.
      - Я юрист. У меня официальное дело к хозяйке этой квартиры.
      Она без возражений открыла сумку, достала паспорт и протянула мне со словами:
      - Пожалуйста. А теперь объясните, что случилось.
      Паспорт действительно был на имя Альбины Ивановны Бодайло и все данные совпадали с моими, вот только с фотографии глядело её лицо. Я захлопнула книжицу, вернула женщине и сказала:
      - Поговорить надо.
      Она не спеша сунула документ в сумочку, громко щелкнула замком и сумрачно глянула мне в глаза:
      - Кто Вы?
      - Я из адвокатской коллегии. Прихожу к вам третий раз.
      - Из коллегии? - настороженно переспросила женщина. - И что Вам от меня нужно?
      Мне много чего от неё нужно было, только не на площадке же объясняться, поэтому я кашлянула и солидно сказала:
      - Это серьезный разговор и вести его на лестнице неудобно.
      Тезка оглядела меня с ног до головы, задержав взгляд на испачканных травой джинсах и пыльной обуви и выразительно подняла брови:
      - Уверены, что Вы именно та, за кого себя выдаете?
      Мысленно чертыхнувшись и послав миллион проклятий на её настырную голову, вслух я сказала:
      - Не обращайте внимания на мой вид. Была за городом, разыскивая свидетелей по Вашему делу, вот ненароком и испачкалась.
      Она неопределенно хмыкнула, но от комментариев воздержалась. В квартиру, правда, тоже не пригласила. Твердо сказала:
      - Здесь говорите. В чем дело?
      Голос звучал резко и она даже не посчитала нужным скрывать свое раздражение.
      И совершенно зря! Я ещё не пришла в себя после расставания под мостом, душевная рана, нанесенная неблагодарным Стасом, ещё не затянулась и сыпать на неё соль было по крайней мере опрометчиво. Будь я в другом расположении духа, наша беседа, возможно, пошла бы иначе и странная путанница с одинаковыми паспортами была бы выяснена мирным путем. Но дама задела меня в самый неподходящий момент и я решила её проучить:
      - Дело в том, что мы разыскиваем наследников швейцарского подданного Анри Бодлоо. Полтора года назад он скончался после длительной болезни в возрасте восьмидесяти трех лет. Прямых наследников у него нет, жена умерла десять лет назад и он все свое состояние завещал родственникам в России.
      Держалась она очень хорошо, только хищный огонек, загоревшийся в глубине темных глаз, выдавал истинные чувства дамочки.
      - Он русский? - безразлично проронила она.
      - Да, он выходец из России. - любезно ответила я.
      - А ко мне Вы почему пришли?
      - Вы одна из возможных наследниц.
      - И что же он мне завещал? - хмыкнула она, стараясь показать, что не принимает наш разговор всерьез.
      - Ну, я тебе покажу! Держись крепче. Мало тебе не покажется! подумала я, а вслух произнесла:
      - Пока мы не можем сказать, Вам ли завещено имущество господина Бодлоо. Я не видела Ваших документов и потом есть несколько других претендентов, их права в данный момент уточняются. Что касается суммы завещенного, то она не слишком велика. В нашей практике мы сталкивались и с более крупными.
      Выдержав достаточную паузу. Я небрежно проронила:
      - За вычетом налогов, это составит миллион. Если придется делить на несколько человек, сами понимаете, получится не так уж и много.
      Сумма её впечатлила. Да и как не впечатлить, если живешь в проголодь, а тут деньги светят. Но она вида не показала и никак не проявляя интереса, равнодушно спросила:
      - Рублей?
      - Ну, вот ты и попалась! - мысленно возликовала я и небрежно бросила:
      - Нет, конечно! Причем здесь рубли? Долларов!
      У дамы вытянулась мордочка, а глазки начали медленно выкатываться из орбит. Что касается меня, то я с наслаждением наблюдала за происходящими метаморфозами. Странно, я видела её в первый раз, а она уже успела вызвать у меня стойкую неприязнь. Наконец, моя собеседница смогла справиться с шоком и дрожащим от волнения голосом вопросила:
      - И вы считаете, что все это завещано мне?
      Конечно, тут можно было бы и остановиться. В конце концов, цель нашей беседы была совсем другая, но мне как шлея под хвост попала. Остановиться я уже не могла и потому заявила:
      - Это ещё не все. Я упомянула только денежные средства, а есть ещё недвижимость.
      Девушка тихо охнула и обмякла. А я, испытывая наслаждения садиста, добравшегося до жертвы, продолжала:
      - Есть дом в Швейцарии, доходные дома в Монако...
      Тут я запнулась, не зная, что бы такое ещё сказать, потом улыбнулась и добила ее:
      - И замок во Франции.
      Она стала белее бумаги, глазки лихорадочно заблестели, из горла вырвался хриплый шепот:
      - И все это мне?
      - Чтобы ответить на этот вопрос нужно увидеть все Ваши документы. Учтите, есть другие родственники господина Бодлоо. Они тоже претендуют на имущество.
      - Других родственников нет! - выпалила она. - Если Вы имеете ввиду детей от второго брака моего отца, то эти притязания незаконны. Брак не был зарегистрирован. И потом, они уже все получили! Продали квартиру, на которую не имели никаких прав. Хватит с них!
      - Чтоб установить истину, мне нужно ознакомиться с документами. Покажите, пожалуйста, свое свидетельство о рождении, сообщите сведения о ваших родителях. Если имеются братья и сестры, то и о них. Вы можете показать мне все, что у Вас есть. Мы проверим подлинность и тогда будем решать.
      - Конечно... - растерянно протянула она.
      - Прекрасно-бодро воскликнула я. - Тогда не будем терять время и приступим.
      Собеседница помялась, потом, осторожно подбирая слова, заговорила:
      - Сегодня не получится. Дело в том, что эту квартиру я получила недавно. Вещи ещё не перевезла. Собиралась сначала сделать ремонт, а потом уж переезжать.
      Я демонстративно округлила глаза и вопрошающе подняла брови, всем видом показывая, что отговорка выглядит крайне неубедительно.
      Она смущенно хихикнула и, стараясь быть любезной, сказала:
      - А потом неожиданно все планы пришлось менять.
      - Что-то случилось?
      - Да нет! - махнула она рукой и слабо улыбнулась. - Последнее время со мной происходят интересные вещи, причем, приятные. А если учесть, что жизнь меня никогда особо не баловала, то сейчас у меня полоса удачи. Вот теперь Вы пришли и, может статься, я получу наследство.
      - А перед этим?
      - А месяц назад ко мне пришел молодой человек и сказал, что их туристическая фирма празднует пятилетний юбилей. В ознаменование этой даты они решили бесплатно отправить трех человек отдыхать. И представьте себе мою радость, когда он объявил, что компьютер выдал мои данные. Только они не могли меня дома застать, поэтому путевка оказалась горящей. Пришлось собираться буквально за один день и уезжать. Даже своей подруге, Нине Лебедевой, позвонить не успела. Но это такие пустяки! Ведь так повезло! Сама бы я никогда в дом отдыха не поехала. Денег нет. А тут все оплачено! И дорога, и отдых, и даже карманные расходы. Чудеса!
      Тут она понизила голос и доверительно сказала:
      - Я их деньги с собой не взяла. Здесь оставила. Подумала, еду на все готовое, чего ж лишнее тратить. Мне эти денежки по возвращении, ой как, понадобятся. Верно?
      Я согласно кивнула и небрежно поинтересовалась:
      - И где отдыхали?
      - В Сочи.
      - А совсем не загорели.
      - Старалась не загорать. У меня аллергия на ультрафиолет, моментально обгораю, начинаю температурить. Поэтому, благоразумно держусь в тени.
      - Но отдохнули хорошо?
      - Великолепно!
      - Это главное. А с документами мне все же надо ознакомиться. И как можно скорее.
      - Конечно. Схожу на старую квартиру и принесу в Вашу контору. Адрес оставьте.
      - Я приехала из Москвы. Лучше будет, если договоримся и я сама зайду.
      - Завтра. В десять утра.
      - Прекрасно. И есть ещё один нюанс. По законам Швейцарии, человек, замешанный в преступлении, пусть он даже просто подозреваемый, не имеет право на наследство.
      Любезность моментально слетела с неё и она посуровела:
      - Что Вы имеете ввиду?
      Я изобразила крайнюю растерянность и забубнила:
      - Извините, что напоминаю... Но неожиданная смерть Вашей тети.. Сразу после подписания завещания.. Разные слухи ходят.
      - С тетей все просто! - оборвала она мои причитания. - Была любительницей выпить, вот и отравилась некачественной водкой. С рук по дешевке купила.
      - Это можно доказать?
      - Конечно! Было проведено расследование. Причина смерти та, что я сказала. Есть документы. Поверьте, я здесь ни при чем!
      - Ну, что ж! Тогда все в порядке. Завтра встретимся, возьмем документы и будем работать-бодро выпалила я.
      Глава 11
      После беседы с женщиной в душе царил хаос. Эмоции бурлили, грозили перелиться через край, захлестнуть меня и погрести в мутных водах тревог, сомнений и ужаса. Позволить себе такое я не могла, ситуация складывалась странная и, чтобы разобраться в ней, нужна была светлая голова. Предприняв титанические усилия, я заставила себя успокоиться и начать мыслить логически.
      - Что ж это получается? Имеется в наличие два человека с одинаковыми именами и фамилиями, с одинаковыми паспортными данными, прописанные в одной и той же квартире по улице Южной. Я, конечно, человек нездоровый и с головой у меня нелады, но считать такое положение делом вполне обычным чересчур даже для меня. Я хоть и с приветом, но отлично понимаю, что подобное совпадение абсурдно, его просто не может быть, а, значит, здесь таится какая-то тайна. Первое, что приходит на ум, это подозрение, что одна из претенденток на благородную фамилию Бодайло является самозванкой и никаких прав на неё не имеет. В связи с этим возникает резонный вопрос: кто же именно из нас двоих является настоящей Альбиной? Она или я?
      Мне очень хотелось со всей категоричностью объявить Альбиной себя, но беда была в том, что на этот счет у меня имелись большие сомнения. Единственным весомым подтверждением того, что я являюсь Альбиной Бодайло, был паспорт. Но каждый знает, что в наше время подделать паспорт на нужную фамилию большой проблемы не составляет. В остальном мои позиции по сравнению со второй претенденткой были значительно слабее. Начать с того, что я, совершенно ничего не знала о своей жизни и факты собственной биографии собирала по крохам, опираясь на рассказы посторонних людей. Она же, в отличие от меня, была прекрасно осведомлена о событиях своей личной жизни, свободно ориентировалась в родственных взаимоотношениях, была знакома с Лебедевой. А меня, между прочим, Нина Лебедева, не узнала, хотя предполагалось, что мы являемся коллегами и не один час провели, сидя в одной комнате бок о бок. И соседка по дому меня не узнала. Ту Альбину узнала, а меня-нет. Но самым главным аргументом против меня, как Альбины, было то, что я сама совершенно не чувствовала себя ею, как не ощущала себя педагогом, как квартиру на улице Южной не считала домом.
      Результатом этих рассуждений был неутешительный вывод, что, если кто и является фальшивой Альбиной, так это я. И значит, пока законопослушная Альбина отдыхала на курорте, я, авантюристка и пройдоха, похитила ребенка Стаса. Как только я доходила до этого момента в собственных рассуждениях, все во мне начинало возмущаться. Я категорически не воспринимала себя, как похитительницу детей. Конечно, пока ещё я плохо себя знала, но кое-что о себе все же уже поняла. Так, например, я точно знала, что очень люблю деньги и отношусь к ним с большой приязнью. Я так же знала, что могу быть грубой и даже хамовитой, ради собственной выгоды легко могу пойти на обман. И точно так же, я четко знала, что никогда не смогу похитить ребенка. Назовите это, если хотите, не моим амплуа. В этой точке своих рассуждений я себе опять резонно напоминала, что ребенок тем ни менее был похищен. И сделала это, по свидетельству родных девочки, её учительница по фамилии Бодайло. А так как из двух имеющихся в наличии Бодайло именно я вызывала большие подозрения, то были все основания похитительницей считать меня.
      На какое-то время я приуныла. Что ни говори, собственные ощущения, вещь, конечно, интересная, но против фактов они не катят. Но тут упрямый внутренний голос начинал бунтовать и вопить во всю мочь, что он с такой постановкой вопроса не согласен. Почему это обязательно нужно считать преступницей именно меня? Только потому, что у меня паспорт фальшивый, а сама я ничего не помню? Тоже мне довод! Ребенка отлично можно похитить и с настоящим паспортом на руках. Одно другому не мешает! Альбина уверяет, что в момент похищения она была в Сочи. А кто это проверял? Где доказательства? Говорит, что была на юге, а сама даже не загорела! Может, в действительности она вообще никуда из города не уезжала, под видом учительницы проникла в дом Стаса и в результате похитила его дочь. В пользу этого предположения свидетельствовал и тот факт, что у Стаса меня никто не узнал. Неужели родственники девочки могли напрочь забыть особу, которая совсем недавно служила у них. Ободренная этими мыслями я принялась рассуждать дальше.
      - Может потому я и оказалась в горящей машине, что мешала этому грязному делу? Может меня вывезли в лес, чтоб убрать с дороги Альбины, когда наши пути случайно пересеклись в доме Стаса? Допустим, я авантюристка и мошеница и с какой-то, не очень благовидной целью проникла в дом Егоровых под именем Бодайло. Там в это время находилась настоящая Альбина, замышляющая похищение хозяйского ребенка. Мое появление путало все планы, поэтому меня тихо убрали, Альбина сделала свое дело и исчезла.
      Занятая этими мыслями, внимания на парня, что курил у окна между первым и вторым этажом, я не обратила. Он же, в отличие от меня, столь безразличен не был. Как только я поравнялась с ним, он швырнул окурок на пол и шустро подхватил меня под руку.
      - Привет. - пропел он, демонстрируя все тридцать два зуба в широкой улыбке.
      Я в ответ улыбаться не спешила и вовсе не потому, что испугалась. Дело происходило средь бела дня, в жилом доме. В случае чего и заорать можно было! Просто недосуг мне было кокетничать с незнакомым парнем, настроение не соответствовало. Он похоже был другого мнения, потому крепко сжимал мой локоть и отпускать не собирался.
      - Ты случаем не ошибся? - миролюбиво спросила я.
      - Никогда. - опять сверкнул он зубами. - Тебя ждал и, как видишь, дождался.
      - Точно меня? Может все же ошибся? - засомневалась я. - Мы вроде не знакомы.
      - Тебя, Анна, тебя! И не сомневайся даже! И не рыпайся. Все равно ничего не выйдет. Пойдем лучше по-хорошему. Поговорить надо.
      Первым моим желанием было вырвать локоть да заорать погромче, призывая на помощь всех соседей, но в следующую минуту я отказалась от этой затеи. Если парень умудрился выследить меня и отловить на выходе из дома, значит ему было что мне сказать, а я находилась не в той ситуации, чтоб отказываться от общения, ведь в результате могли выявться интересные факты. В общем, я решила не сопротивляться и миролюбиво сказала:
      - Надо, значит надо! Пошли, поговорим.
      Парень подозрительно глянул мне в лицо, ожидая подвоха, я ответила своим самым честным взглядом. Можно сказать, взглядом кристальной чистоты, такие взгляды присущи мошенникам и проходимцам высокой пробы. Что ещё раз подтверждало мою догадку о том, что с моей биографией не все чисто.
      Тесно прижавшись друг к другу мы вышли их подъезда и загрузились на заднее сидение белых "Жигулей", которые очень кстати оказались прямо около входа. За рулем сидел молоденький щуплый парнишка, который при нашем появлении отложил в сторону газету и любопытно стрельнул глазами в мою сторону. Не успели мы устроиться на заднем сидении, как я тут же открыла рот и собралась начать переговоры. У моего спутника были другие мысли на этот счет и он сердито цыкнул:
      - Потом поговорим. Приедем на место и все обсудим.
      Мне такой оборот дела не очень понравился. Разговаривать на виду у большого количества народу-это одно, а ехать в неизвестном направлении с совершенно незнакомыми парнями-совсем другое. Однако, выбора у меня не было. Если хотела разжиться сведениями, нужно было рискнуть и я пожала плечами, демонстрируя, что мне все равно. Правда, посчитала возможным спросить:
      - Далеко ехать?
      - Не далеко. В этом городе все близко. - хмыкнул мой напарник и замолк на весь остаток дороги.
      Приехали мы действительно быстро. Как только "Жигули" остановились около неказистого двухэтажного домишки, напарник выбрался первым, помог выйти мне и, цепко держа за локоть, поволок в подъезд.
      Дверь нам открыли сразу и на пороге, заполняя собой весь проем, возникла громадная фигура.
      - Анечка, дорогая! Приехала наконец! Радость-то какая! - пропела эта гора, в ответ на что я с подозрением поинтересовались:
      - Мы знакомы?
      - Знакомы, конечно, знакомы! Причем давно и очень близко. - закивал он в ответ.
      Я с сомнением оглядела его с ног до головы и он мне не понравился. Может раньше, в далекой молодости он и был высоким, стройным парнем с приятным лицом. Теперь же этому типу было далеко за шестьдесят, тело его расплылось вширь и на боках наросли подушечки жира, которые не могла скрыть даже широкая рубаха. Живот напоминал огромный шар, ноги больше подошли бы слону средних размеров, а поросшие светлыми волосами руки напоминали два окорока. Не лучше было и лоснящееся от жира, сплошь состоящее из выпуклостей и вмятин лицо. Всю эту красу довершали две здоровые бородавки. Они царственно венчали массивный нос, но очарования владельцу не добавляли. Общее неприятное впечатление сглаживали лишь глаза с цепким, слегка ироничным взглядом. Казалось, они принадлежат совершенно другому человеку, живут своей, независимой от остального тела, жизнью и попали на это потное, мясистое лицо по ошибке. В общем, смотреть на него было противно и я побыстрее отвела глаза, удрученно подумав:
      - Если этот бугай действительно мой хороший знакомый, то с какими же мерзкими типами я водила дружбу.
      А хозяин растянул толстые губы в улыбке, показавшейся мне неискренней, и проворковал:
      - Ну, что на пороге стоишь? Проходи! Нам о многом поговорить нужно, а в ногах, как известно, правды нет.
      С этими словами он развернулся и тяжело потопал в комнату. Я пошла следом, а шествие замыкал парень, что доставил меня туда. В большой и весьма мрачной комнате мы расселись вокруг стола и толстяк, подперев огромной рукой массивный подбородок, со вздохом проронил:
      - Ну, рассказывай.
      В ответ я недоуменно пожала плечами:
      - А что рассказывать? Я ж ничего не знаю.
      Он коротко хихикнул и этот тоненький смешок совершенно не вязался с его слоновьей внешностью:
      - Шутница!
      - Я не шучу. Говорю совершенно серьезно. Что рассказывать? О чем?
      - Аня, Анечка! Цветочек мой ненаглядный! Знаю твой своеобразный характер и всегда относился к нему с пониманием, но сейчас не время для шуток. Перестань придуриваться и давай рассказывай.
      - Ну, зачем Вы так! Я не придуриваюсь и с дорогой душой рассказала бы все, что знаю. Да загвоздка в том, что я НИЧЕГО не знаю. Абсолютно! И даже не догадываюсь, что Вам от меня нужно.
      Услышав мой ответ, толстяк заметно посуровел. Игривые нотки исчезли из его голоса, а на смену им пришел металл. Чеканя каждое слово, он сказал:
      - Мне нужно, чтоб ты объяснила мне, что произошло. Рассказала все с самого начала и до конца, желательно ничего не пропуская.
      Тут уж посуровела я:
      - Послушайте, Вы ведете себя, мягко говоря, странно. Вы схватили меня на улице, силой приволокли сюда и теперь говорите загадками. Что вам от меня надо? И вообще! Кто вы такие, черт вас возьми! Могли бы и представиться!
      - Во дает! - восхищенно прошептал парень.
      - Заткнись! - проревел толстяк, шумно выдохнул через нос и растягивая слова спросил меня:
      - Представиться? Ты говоришь представиться?
      - Ну, да! - кивнула я. - Незнакомые люди всегда сначала знакомятся, а потом уж ведут разговоры. А то, знаете ли, некрасиво получается. Вы, похоже, меня знаете, я же в полном неведение, кто вы такие.
      - Ты хочешь сказать что не знаешь меня?! - опять начал закипать толстяк.
      - Наконец, сообразили! Я Вам русским языком уже битый час твержу: не знаю, кто вы, вижу вас обоих в первый раз в жизни и не понимаю, чего вы от меня добиваетесь.
      Толстяк моргнул в растерянности, а потом горестно вздохнул:
      - Правду говорят: горбатого могила исправит. Как была ты взбалмошной дурой, так ею и осталась. Ничему тебя время не научило.
      На "дуру", конечно, можно было бы и обидеться, но в его словах не было злобы, скорее сожаление и я не стала цепляться. Ну, сорвалось у мужика грубое выражение, так видно же, что не со зла, а по горячности. А толстяк между тем продолжал:
      - Я твой хороший знакомый. Можно даже сказать друг и многое сделал для тебя.
      - А что Вы сделали?
      - А сама ты не знаешь?
      - Нет. Я память потеряла и ничего не помню.
      Он коротко глянул на меня и тяжело вздохнул:
      - Ясно. Ну, что ж! Потеряла, так потеряла! Мне не трудно, могу и рассказать. Я подобрал тебя на Курском вокзале.
      - Как это подобрали? Я, что, щенок бездомный? - с возмущением перебила его я.
      - Точно! - кивнул он. - Голенастый, худой, голодный щенок. И именно бездомный! Твоя мать, кстати сказать потомственная алкоголичка с большим стажем, в очередной раз привела в дом случайного хахаля. Они хорошенько выпили, пришли в игривое настроение и ухажер, подзуживаемый мамашей, стал к тебе приставать. Тебе это не понравилось, ты треснула его разделочной доской по башке и убежала из дома. Идти тебе было некуда, на улице стояли холода и ты пошла на вокзал. Устроилась на скамейке в зале ожидания и закимарила.
      - И там мы с Вами познакомились?
      - Слово познакомились не совсем точное. Я вынужден был вмешаться, когда к тебе привязался пьяный хулиган. Он схватил тебя за руку и хотел выволочь на улицу.
      - И никто не вступился? - возмутилась я.
      - Была глубокая ночь. Кто спал, кто просто не хотел вмешиваться в скандал.
      - А Вы вмешались? Вы с ним подрались?
      - Зачем драться? Я уже тогда был в возрасте да и комплекция у меня не та, чтоб в драку кидаться. Я действовал через убеждение.
      - И хулиган прислушался?
      - Ему пришлось. У меня был только один аргумент, но очень весомый.
      При этих словах парень тихо хрюкнул, за что и был награжден суровым взглядом толстяка.
      - А дальше? Что дальше было? - подстегнула я рассказчика.
      - Ну что дальше? Мне стало жаль тебя. Подумал, что, если оставлю тебя, пропадешь! Вот и взял с собой.
      - Я стала Вашей любовницей?
      - Деточка моя, что ты городишь? Какая из тебя любовница? Это же были кости, обтянутые кожей! Ты от голода была зеленой! Первое время ела не переставая и не могла наесться.
      - А почему тогда Вы забрали меня с собой? В бескорыстную доброту я не верю, значит, была причина?
      Толстяк еле заметно усмехнулся краем рта:
      - Мне нужна была помошница. А у тебя была очень смышленая мордашка. Вот я и решил, что ты можешь мне подойти.
      - А чем Вы занимаетесь?
      - Я искусствовед.
      - Значит, и я стала искусствоведом? - с интересом спросила я.
      - Ты специалист широкого профиля. Я положил на тебя много сил и многому тебя научил. Справедливости ради надо признать, что ты была способной ученицей. У тебя были очень хорошие природные задатки и я только развил их.
      Он замолк. Видно, вспоминал былые дни, а когда заговорил снова, то голос его звучал резко и крайне неприятно:
      - Ну, теперь все вспомнила? Может хватит дурака валять? Давай перейдем к делу. Рассказывай!
      - Вы не поверите, но я действительно ничего не помню.
      Услышав такое начало, толстяк побагровел и собрался заорать, но я не дала ему открыть рта.
      - Подождите! - зачастила я. - Не перебивайте меня! Выслушайте, что я скажу, потом будете ругаться. Я действительно ничего не помню, даже собственного имени. Все, что мне известно, я узнала со слов бабы Глаши. Мои воспоминания начинаются с момента, когда я очнулась в деревенской избе. Я открыла глаза и увидела перед собой бревенчатую стену, а на ней большую фотографию в резной рамке. На фото были изображены молодой мужчина в военной форме и женщина, трогательно припавшая головой к его плечу. Я порылась в памяти, пытаясь понять, кто бы это мог быть, но ничего не вспомнила. Тогда повела глазами и поняла, что лежу на кровати, в окно светит солнце, а сбоку от меня сидит старуха и что-то рассказывает. Совсем этому не удивилась, просто отметила про себя, что нахожусь в избе, а старуху зовут Глашей.
      Глаша же внимания на меня не обращала, смотрела мимо и продолжала распевно говорить:
      - ...а в лесу я, милая, оказалась потому, что пришла пора собирать травку. Травка эта не видная, только мне известная, а сила в ней большая. Многие болезни та травка лечит, а растет как раз в тех местах, где я тебя нашла. И нашла-то как интересно! Иду лесом, все больше под ноги смотрю и вдруг между деревьев вижу машину. Думаю, что это такая дорогая и красивая машина заехала в нашу непролазную чащобу? Место там гиблое, болотистое, от дороги далекое, потому любители выпить да погулять туда не заглядывают. Не скрою, попутал меня бес любопытства. Решила подойти поближе и посмотреть, кто же это там стоит. Ничего плохого я не подозревала, зря врать не буду, а только знаешь ли, милая, страшновато мне вдруг стало. Идти-то я шла, а только все кустов держалась и старалась особо не шуметь. Ну, подобралась я ближе и вижу, за рулем сидит молодая женщина. Странно так сидит, будто больная. Кулем привалилась к спинке, голову назад откинула и плечи опустила. С первого взгляда показалось, что она без сознания. И ведь тогда, я старая, ничего дурного не заподозрила. Решила, заехала по какой-то ей одной известной причине молодка в глубь леса и там ей вдруг стало плохо. Подивилась я людским причудам и стала пробираться через кусты к машине. Надеясь, что явилась не слишком поздно и ещё как-то помочь можно. Я уж почти рядом с машиной была, даже видела сквозь стекло, что глаза у неё закрыты и бледная она очень, как с противоположной стороны, из чащи, выскочили двое парней. Уж не знаю почему, только испугалась я. Показались они мне подозрительными и я, вместо того что б их окликнуть, быстренько в траву присела. Затаилась я, а сердце так ходуном и ходит. Веришь ли, милая, сижу трясусь, а сама жду, что же будет дальше. А парни-то канистру с собой притащили! Крышку отвинтили и давай поливать машину! Как в воздухе запахло бензином, я совсем голову от страха потеряла. Сижу и не знаю, что делать! Вижу, что-то плохое творится, а что предпринять ума не приложу. А они все льют и льют этот проклятый бензин. Наконец, тот, что постарше, скомандовал:
      - Хорош! Уходим!
      Второй молча подчинился, схватил канистру и побежал прочь. Тот же, что отдавал команду, остался. Вытащил из кармана носовой платок, поджег его и бросил на капот. Голубое пламя резво побежало во все стороны, в миг охватило весь корпус и машина заполыхала. Парень отскочил на безопасное расстояние, посмотрел через плечо и бросился вслед за товарищем. В тот же миг услыхала я, как в стороне заработал двигатель. Что за машина, в каком направлении уехала, за деревьями видно не было, да я и внимания не обращала, потому как дверь горящей машины вдруг распахнулась и на траву вывалилась женщина. Ну, тут я совсем голову потеряла! Сама не помню, как бросилась к ней, подхватила под руки и прочь поволокла. И откуда только силы у меня, старой, взялись?
      А женщиной этой, милая, ты была! И такая ты была слабая, что одной тебе никогда б не справиться, да видно Господь берег тебя, раз меня на помощь послал. Тебе, считай, повезло, ведь кроме меня по этим чащобам никто не лазит, так что ты вполне могла там проваляться без сознания несколько дней да и помереть. Если бы, конечно, уцелела при взрыве.
      Отползли мы в сторону совместными усилиями, а тут и бак рванул. Машина полыхает, я возле тебя стою и что делать не знаю. У тебя сил хватило только, чтобы из машины выброситься, да с моей помощью в сторону отползти. После ты сознание потеряла, я рядом топчусь и на тебя гляжу. Ясно, что своим ходом ты до деревни не доберешься, мне в одиночку тебя не дотащить, значит нужна подмога. Постояла, поглядела, поняла, что в себя ты приходить не собираешься, да и потрусила в деревню.
      Говоря по справедливости, это давно уж и не деревня, а только воспоминание о ней. Она и раньше-то была не больно большой и процветающей из-за удаленности от районного центра, а теперь в ней и вовсе осталось только три жилых дома. Один мне принадлежит, два других занимают такие же, как я, старухи. Остальные дома стоят заколоченными и не рухнули до сих пор только потому, что сложены из вековых деревьев и клали их в свое время на совесть. Мы все одинокие, сродственников у нас не осталось, районному начальству до нас дела нет и надеяться мы можем только на себя. Кормимся с огородов, которые распахиваем с помощью старого полуслепого мерина Васьки, а потом совместно обрабатываем.