Сомнений не оставалось, девчонка убила итальянца. Что же случилось? Жалости к ней Виктор не испытывал, хотя подозревал, что дело нечисто и виноват, скорее всего, итальянец. Нечего ошиваться с иностранцами! Своих ребят не хватает? Так брезгливо думал Виктор, приравнивая Ладу к проституткам. Те даже казались ему честнее, они не прикидываются наивными девушками, сразу называют свою цену, а эти ее не называют, а набивают. Со слов Браско Виктор узнал, что близкой подругой Лады считается девушка Маурицио Камилиери, Виолетта, они даже живут вместе. Узнать адрес не составило труда – немного побеспокоили телефонным звонком сеньора Камилиери, ответили на его недоуменные вопросы и всего-то.
      Виктор знал, что вероятнее всего в квартире, снимаемой девушками, он никого не застанет. Он сделал несколько звонков своим знакомым в автодорожной инспекции с просьбой обратить внимание на синий "Альфа Ромео" с номерным знаком "у600мн", и сообщить ему, Виктору Павлову. Не останавливать, не задерживать.
      Браско отстранил его от основных обязанностей и командировал разыскать девушку Джованни Ризио. С какой целью? Предотвратить неверные действия и заставить беглянку вернуться. Для себя Виктор решил, что не будет участвовать ни в каких "карательных акциях", и, не смотря на то, что та была и есть шлюха, не даст ее в обиду "макаронникам".
      Он хотел найти ее и предупредить, чтобы спряталась и носа не выказывала. Денег на розыскные мероприятия Браско не пожалел, пожалуй, за всю свою жизнь дважды Виктор держал в руках такую крупную сумму.
      Родиной обеих девушек оказался Ангельск, крупный областной центр на севере страны.
      – Скорее всего, туда они и направились, – сказал вслух Виктор.
      Он основательно собрался, решив направить свои стопы в сторону холодного Севера.
      Доложил о принятом решении Браско. Все еще не пришедший в себя Браско, запротестовал:
      – Витторио, боюсь, ты делаешь ошибку! Стоит обыскать аэропорты, они хотят убежать за границу!
      – Готов с вами поспорить. Они не знают, что вы не позвонили в милицию, уверены, что их разыскивают и не рискнут воспользоваться своими паспортами. К тому же "Альфа Ромео" не найден брошенным. Глупо, но они не могут пользоваться общественным междугородним транспортом, поэтому и не бросили автомобиль.
      – Тогда они в Москве! Город большой, легко затеряться.
      – Сеньор Браско, они не москвички. Этот город им чужой. Особенно в таких обстоятельствах. Я уверен, они бегут домой, там они смогут укрыться, переждать.
      Когда поймут, что им ничто не угрожает, выйдут из подполья.
      – Хорошо, Витторио, тебе видней. Я верю, что ты справишься с задачей. Я тебя благословляю, да поможет тебе Мадонна.
      – Не волнуйтесь, сеньор Браско, скоро все встанет на свои места.
      – Надеюсь. Арриведерчи, Витторио.
      Уверенность Виктора Павлова принесла свои плоды, когда он попросил усилить внимание на федеральной трассе ведущей к Архангельску.
      – Есть! – рапортовал инспектор. – "Альфа Ромео", цвет сапфир, замечен на трассе.
      – Не препятствовать! – напомнил Виктор, и, подхватив сумку, набитую необходимыми в дальней дороге вещами, направился к стоящему на обочине внедорожнику.
      Виктор был классным водителем, он чувствовал машину, а она беспрекословно ему подчинялась, признавая его главенство. На расстояние, пройденное девушками, он затратил вдвое меньше времени. Он подрулил к посту ГИБДД, откуда поступила информация, притормозил и, выйдя из внедорожника, удивленно присвистнул, глядя на груду искореженного металла бывшего когда-то новенькой восьмеркой.
      – Дождь, – прокомментировал стоящий рядом инспектор, казавшийся огромным из-за прорезиненного плаща, защищавшего его от дождя.
      – Даа… – протянул Виктор, и перешагнув через лужи укрылся от дождя под козырьком поста.
      – А водила-то, живой? – спросил он инспектора.
      – Какой там, покойник, – равнодушно ответил инспектор, повидавший на своем веку не одну сотню аварий, и философски заметил. – А все отчего – оттого, что у некоторых водителей завышенная самооценка.
      Виктор с любопытством посмотрел на простое крестьянское лицо инспектора.
      – Вот тебе и король автострады, – подытожил инспектор и спросил Виктора. – А у вас какие проблемы?
      – Мне нужно повидаться с Ивановым Денисом Сергеевичем.
      – Денис на маршруте, а вам срочно? Вы по какому вопросу? – полюбопытствовал инспектор.
      – Я по поводу телеграммы от вашего начальства – пояснил Виктор.
      Инспектор понимающе взглянул на Виктора и неуклюже завозился под своим гигантским плащом, извлекая на свет божий переносное переговорное устройство.
      – Третий, третий, ответь первому, – вызвал Иванова инспектор. Внутри радиостанции что-то затрещало, затем зашипело и отозвалось трескучим басом:
      – Третий слушает, – шипение эфира заглушило окончание фразы.
      – Третий, вернись на базу, гости к тебе, – пробубнил в микрофон инспектор и, извиняясь за допотопную связь, подернул плечами.
      – Сейчас буду, – отозвалась радиостанция, придав голосу Иванова металлический оттенок.
      – Третий, конец связи.
      Виктор взглянул на небо, затянутое хмурыми тучами, с козырька стекали грязные струи, наполняя лужи, образовывающиеся в ямах поврежденного асфальта.
      – Э-хе-хе, – вздохнул инспектор, – посиди-ка, брат, в каптерке, Денис в пять минут обернется.
      – Да ладно, – отозвался Виктор, – на свежем воздухе постою, насиделся в дороге.
      И, действительно, минут через пять к посту подрулила бело-синяя девятка с включенными проблесковыми маячками. Дежурный инспектор Иванов, не торопясь, вальяжно вышел из машины и высоким голосом спросил:
      – Ну, кто тут по мою душу?
      – Вот, товарищ… – кивнул в сторону Виктора гигантский плащ.
      Они двинулись навстречу друг другу.
      – Моя фамилия Павлов, Виктор Федорович – представился Виктор, все еще удивленный метаморфозами голоса Иванова, искаженного радио эфиром.
      – Здрасьте, чего надо-то? – пожимая протянутую Виктором руку, спросил Иванов.
      – По распоряжению вашего начальства вы отслеживали продвижение по трассе иномарки с номером "у600мн" и доложили о том, что данное транспортное средство вами замечено.
      – Да, было дело.
      – Нужны подробности. Время, отрезок трассы, возможные пути дальнейшего движения.
      – Ну… – тенорком отозвался Иванов, и широкой ладонью почесал затылок, словно раздумывая.
      Виктор немедля достал портмоне и, глядя в синие глаза инспектора, четко сказал:
      – Ваше начальство отдало распоряжение отследить машину, остальное в ваши обязанности не входит. Я это понимаю. Информация достойно оплачивается.
      Он открыл портмоне и достал несколько купюр. Глаза Иванова алчно заблестели, дернулся кадык, но за минуту из его открытого рта не выпало ни слова. Павлов успел подумать, уж не ошибся ли он в натуре инспектора, но Иванов сумел справиться со ступором, и слова посыпались из него, как орехи из неожиданно прохудившегося кулька.
      – Стою я, значит, на обочине, утро, на трассе никого, а они мимо… – начал рассказывать Иванов, обращаясь к Павлову, как старому знакомому, – За рулем девица, рядом с нею вроде тоже… Я думаю, дай стопарну… и тут меня осенило, ведь это тот "Альфа Ромео" про который нам сегодня сверху телеграммку отбили! Я по газам и за ними, думаю, дай, проедусь, задерживать ведь не велели…
      – Надеюсь, фонари не включали, – буркнул Виктор, скосив глаза на казенную девятку.
      – Я, Виктор Федорович, вообще на другой машине был, там и бортовых надписей нет, – с вежливым цинизмом, присущим сотрудникам ГИБДД, ответил Иванов.
      – Не обижайтесь, – миролюбиво попросил Виктор.
      – Да чего там, – снисходительно сказал Иванов и продолжил. – Ну еду я тихонечко за ними, а они возьми и остановись. Девица, что рядом с водительским местом сидела, вышла, но тут же снова вернулась в машину. Я обратил внимание, у нее вроде как руки забинтованы…
      – Руки?
      – Да, ладони, пальцы большие только торчат.
      – Вы что, так близко от них остановились?
      – Зачем? У меня классный цейсовский бинокль, – гордо ответил на очередную глупость собеседника Иванов.
      – Что еще вы разглядели?
      – Девка – косоглазая, – он усмехнулся и уточнил, – то есть глаза у нее раскосые, на эскимоску похожа. Или на чукчу.
      – На чукчу?
      – Ну, народы Севера, так сказать…
      – Понятно. Дальше.
      – А дальше они медленно проехали еще метров триста и съехали с трассы на проселочную к Трегубово.
      – Что это за Трегубово? Деревня? Поселок?
      – Деревня, Тихоновского района. Дворов двадцать. Машину подогнали к крайнему от леса дому, принадлежащему деревенскому пастуху Сундукову. Его и с трассы видно.
      – Показать можете? – попросил Виктор.
      – Могу.
      Иванов, махнув рукой прорезиненному инспектору, сел на переднее сиденье внедорожника. Виктор плавно двинулся от поста по трассе.
      – Хороша игрушка, "Дискавери", – заметил, завистливо причмокивая Иванов.
      – Неплоха, – скромно похвалил любимицу Виктор.
      – Самая крутая из "Лэнд Роверов", а идет-то как, словно плывет, – продолжал инспектор.
      – Моя девочка может быть и жесткой, но проблем с ней у меня еще не было. Тьфу, тьфу, – на всякий случай сплюнул Виктор. – Так вы говорите, отсюда недалеко?
      Иванов нехотя свернул с любимой темы, и ответил:
      – Рукой подать, километра два не более.
      Скоро показался пролесок, и в просветы стало видно деревеньку.
      – Трегубово, – объявил Иванов.
      Виктор затормозил на обочине, все еще скрываемой пролеском:
      – Денис Сергеевич, раз уж вы мне оказываете помощь, то я вас попрошу подсказать мне, где лучше остановить машину так, чтобы вести наблюдение и не быть замеченным.
      – Можно сказать, вам повезло, – Денис Сергеевич яростно поскреб затылок, словно активизируя мозговую деятельность. – Дом Сундукова стоит на отшибе, фасадом к трассе, слева лесополоса, в ней и укроетесь, на такой мощной машине и съезд, и выезд не проблема. Сундуков мужик пунктуальный, выгулы стада точно в срок. Так что в определенное время гости останутся одни.
      – Простите, Денис Сергеевич, а откуда вы так осведомлены?
      – Да друган мой, Валерьян Сундуков, иногда за поллитрой вместе сидим. Хотите, в гости могу заглянуть, на разведку, так сказать?
      – Не надо. Вспугнем.
      – Хорошо, позвольте только вопрос… – Иванов снова поскреб затылок.
      – Давайте, – добродушно согласился Виктор.
      – Там ваша жена? – глаз Иванова хитро блеснул из-под кокарды.
      – Ммм… Нет.
      – Ну, знать, подружка. А?
      – Подружка, – Виктор вдруг решил, что так, пожалуй, будет лучше.
      – Угадал! – обрадовался Иванов. – У меня глаз – алмаз, сразу вижу, мается мужик.
      А ради чего по кустам хорониться? Ясно дело – баба.
      – Вас не обмануть, – подмигнул инспектору Виктор, и снова достал портмоне. – Спасибо, вот в виде премиальных…
      – Что вы, что вы! Ну да ладно, и вам спасибо. Не дурак, рот на замок. Дело-то семейное. А если…
      – Не надо. Дальше я сам.
      – Ну, раз так, вам сюда, вот съезд, видите? А меня Петрович в миг подберет, или попутной, я ж при параде.
      – Удачи вам, Денис Сергеевич и еще раз спасибо.
      Дверь внедорожника хлопнула и Виктор начал съезд к лесополосе.
      Тина сидела на заваленном бумагами столе в кабинете Бернса. Короткое платье в горошек, нога на ногу. Волосы стянуты в длинный хвост. В сверкающих бриллиантами пальцах – сигарета. За дубовой дверью послышался гневный возглас Романа Израилевича:
      – Я научу вас работать! Разгоню шарашку, к чертовой матери! Час назад звонили с киностудии, мало того, что никто в этой богадельне не оказался достаточно компетентным, чтобы ответить на вопросы, так еще и факс умудрились потерять!
      – Роман Израилевич, – раздался возражающий голос референта, – вы же сами меня командировали в налоговую, а факс принят, он у вас на столе.
      Молоденький симпатичный референт расторопно заскочил в кабинет, опережая Бернса, задержанного еще каким-то вопросом, и онемел. Тина глубоко затянулась, эротично сомкнула пухлые губки, выпустив струйку сигаретного дыма. Референт поперхнулся и, сглотнув, промолвил:
      – Тина Андреевна, фак-с-с…
      – Это ты мне?
      – Я имею в виду бумажку такую…
      – Бумажку? – издевалась Тина.
      – Она на столе лежит… – осмелился референт.
      – Под моею задницей? Ну, так возьми, – сказала Тина и приподняла бедро.
      Короткое платье взметнулось вверх и обнажило часть шикарного бедра в тонком кружевном чулке. Референт попятился, не сводя глаз с кремовых кружев и загорелой кожи.
      – Что здесь происходит?!! – взревел вошедший в кабинет Бернс, и в миг стал багровым.
      – Мы это… фак…с-с ищем, – наслаждалась сценою Тина. – Не так ли Давидик?
      Давид ошеломленно молчал. Бернс сгреб со стола Тинку и одернул горошек платья.
      – П-шел к черту! – рявкнул он референту и тот удалился.
      Пожав плечами, Тина села в кресло Бернса.
      – Я же тебя просил, – шипел разгневанный Бернс, – неоднократно просил, что бы ты не заявлялась вот так, без приглашения! Весь офис шеи свернул! А я думаю, что случилось? Никто ничего не соображает, сказать не могут, блеют. Еще и на стол уселась! И в кресло мое! Убирайся!
      – Ах так, Роман Израилевич! – совсем по-деревенски вперила руки в бока Тина, топнула ножкой и, закусив губу, двинулась к двери. Бернс схватил ее за руку.
      – Зачем ты делаешь это, Тина?
      – Скучно мне, Роман Израилевич, – заныла она. – Вам лишь бы в кресле посидеть, вот испугались, что место ваше заняла. А я молодая, во мне кровь играет, я на дискотеку хочу.
      – Какая дискотека, Тина? Что ты мелешь? Говори, что хочешь?
      – На дискотеку хочу! – выкрикнула она.
      – Шубку? – у Бернса екнуло сердце в предчувствии, что Тина согласится, но не тут-то было.
      – Дискотеку!
      – Бриллиантик? – уже с надеждой спросил Бернс.
      – Дискотека, твою мать! – снова топнула ногой Тина.
      – Ты серьезно? – все еще не веря, спросил Роман Израилевич.
      – Серьезнее не бывает, – твердо ответила Тина.
      – Ты отдаешь себе отчет, что мне, Бернсу Роману Израилевичу, не пристало по дискотекам и по клубам ходить? – напирая на Тину, скороговоркой прокричал Бернс.
      – Потанцуешь в ресторане.
      – Роман Израилевич, а зачем вам самому? – миролюбиво сказала Тина. – Приставьте ко мне кого-нибудь, раз уж не доверяете. Вот хоть Давидку.
      – Давида? С ума сошла. Давид мой родственник. Не дам мальчишке жизнь испортить.
      – Жаль, симпатичный, хоть и еврей.
      – Стерва ты, Тинка, хоть с виду и порядочная девушка, – устало вздохнул Роман Израилевич, на что Тина ответила заливистым смехом. – Смейся, смейся, потом вспоминать будешь, что был такой Роман Бернс, готовый для тебя на многое, а взамен хотел лишь честности.
      – Не браните меня, Роман Израилевич. Я вам верна, но на дискотеку мне от этого не расхотелось. Подружек моих рядом нет, а вам, Роман Израилевич, претит на танцах появляться, даже Давидку и того пожадничали.
      – Так ведь ты его охмурять начнешь!
      – Больно надо, мне главное, чтобы партнер выносливый был.
      – Что?!! – глаза Бернса вылезли из орбит.
      – Что б танцевал до упаду, – невинно пояснила Тина.
      – Уф, ну ты Тина и выражаешься.
      – Это не я выражаюсь, это вы во всем ищете сексуальный подтекст. Ну что согласны на Давидку?
      – Нет.
      – Пожалеете, – усмехнулась Тина, – Давидка все бы вам докладывал, а если я себе партнера на стороне найду, то вы и знать ничего не будете.
      – Ради бога, не произноси больше слово "партнер"! – завращал глазами Роман Израилевич.
      – Что вы так болезненно реагируете, – спокойно сказала Тина, – человека, который с тобой танцует, всегда называют партнер. Танцевальный партнер.
      Бернс застонал от безысходности и согласно кивнул.
      – Ладно, бери Давида.
      – Ура, ура, ура! – добившись своего, Тина даже подпрыгнула от радости.
      Бернс нажал кнопку селектора и строго сказал:
      – Давид, зайди ко мне.
      Через секунду удивленный Давид предстал на пороге.
      – Входи, – еще строже сказал Роман Израилевич, оробевшему Давиду, – я тебе, Давид, доверяю, и доверяю настолько, что поручаю тебе самое дорогое, что есть у нашего продюсерского центра…
      Давид сглотнул, все еще не понимая, о чем идет речь. -…нашу звезду Тину Гранд. Ты займешься ее досугом. Но предупреждаю, персоны вредней ее, я еще не встречал. На ее заигрывания не отвечай, ее интересуешь не ты, а то, как бы досадить мне.
      Тина плотоядно посмотрела на референта, тот продолжал слушать шефа, ловя каждое слово.
      – Все действия заранее обговаривай со мной. Советую не слишком потакать ее желаниям.
      – Но, но! – возмущенно вскинулась Тина.
      – Кино, театры, концерты и клубы, никаких стрип-баров и гоу-гоу! Финансовую часть я обеспечу. Сегодня вечером мы ужинаем с Тиной в ресторане, к моему приезду доставишь ее в…? – и он вопросительно взглянул на Тину.
      – "Соловецкое подворье", – ответила та.
      – Значит ровно в двадцать три часа в ресторане "Соловецкое подворье", а сейчас поступаешь в ее распоряжение. Тина выйди на минуту, подожди Давида в приемной.
      – О, у вас секреты! Господин Бернс откроет свою кубышку?
      – Тина, – строго начал Бернс, – я попросил тебя выйти.
      – Иду, иду, – она вильнула попкой, волна ткани на соблазнительных формах перебрала горошек платья. Мужчины посмотрели ей в след.
      – О-хо-хо, – горестно вздохнул Бернс.
      Давид молчал – ждал продолжения наставлений. Бернс подошел к старинному резному шкафу, где за витриной громоздились разных форм хрустальные сосуды, содержащие дорогие напитки. Бернс открыл бар, нажал невидимую глазу панель, и полка с хрусталем опустилась внутрь шкафа, открыв изумленным глазам Давида скрытый сейф.
      – Да, друг мой, – Бернс пухлой рукою стал набирать код на панели, встав к Давиду спиной и не давая возможности рассмотреть, – как правильно выразилась молодая леди, это и есть моя кубышка. Но, я не храню все яйца в одной корзине.
      Бернс покопался в сейфе, перебирая бумаги, свертки и конверты. Достал увесистую пачку купюр.
      – Давид, я при Тине сказал, что бы ты ее не баловал, но я не хочу, что бы она думала о нас, как о скупых людях. Деньги, что мы потратим на нее, окупятся с лихвой. Поэтому, для Тины – самое лучшее и все, что попросит, в пределах разумного, – оговорился Бернс.
      – Будет исполнено.
      – А насчет ее заигрываний я не шутил. Держись на расстоянии. Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку, – Бернс, конечно же, имел в виду себя, когда упоминал Юпитера.
      – Роман Израилевич…
      – Ничего не говори, но когда будет невтерпеж, вспомни мои слова. Я обещал твоей матери, что буду заботиться о тебе, как о родном сыне.
      – Спасибо Роман Израилевич.
      – Ну, иди, а то Тина психовать будет. Она не любит ждать, не любит, когда опаздывают, в общем, будь пунктуален, Давид.
      – Я обязателен, думаю, по этой части проблем у нас не будет.
      – С богом. На завтра планчик обговорите, вечером доложишь.
      – Есть, – Давид пожал руку шефа, и вышел из кабинета, прикрыв за собой дверь.
      Бернс тщательно закрыл сейф, вернул на место бар, плеснул на два пальца в широкий бокал "Чивас Ригал" и опустился в кресло. Сделав глоток, он вспомнил, что до него здесь сидела Тина, вспомнил ее стройные ножки, хрупкие плечики, горошины одернутого им платья, и нервным жестом прикрыл ладонью глаза, отгоняя будоражащие видения.
 

Глава шестая