Глава 24

На следующее утро, когда я уже одевался, раздался звонок во входную дверь. Эмма была на первом этаже, и я подумал, что она откроет.

Спустился в кухню через десять минут и увидел Эмму Уайтстоун, распивающую кофе с Бет Пенроуз.

Был тот момент, когда нужно выходить из ситуации, и я обратился к Бет:

– Доброе утро, детектив Пенроуз.

– Доброе утро.

– Это мой партнер, Бет Пенроуз. Полагаю, вы знакомы? – сказал я Эмме.

– Я тоже так думаю. Мы вместе пьем кофе.

– Думал, что увижу вас позже, – обратился я к Бет.

– У меня изменились планы. Я оставила вчера вечером послание на вашем автоответчике.

– Я его не проверял.

– Мне пора на работу, – проговорила Эмма и встала.

– Я подвезу, – предложил я.

Встала и Бет:

– Я тоже ухожу. Я заехала, чтобы забрать распечатки финансовых документов Гордонов. Если они у вас, то могу взять их сейчас.

Эмма обратилась к нам обоим:

– Оставайтесь. У вас работа. Уоррен подвезет меня, он живет недалеко отсюда.

Она вышла из кухни, даже не взглянув на меня.

– Эмма – президент исторического общества Пеконика, – пояснил я.

– Действительно? Немного молода для такой работы. Я налил себе кофе. Мы продолжали стоять. Я пил кофе, Бет мыла свою чашку и ложку, показывая, что собирается уходить. Рядом с ее стулом я заметил маленький чемоданчик.

– Садись, – сказал я.

– Мне надо идти.

– Давай вместе выпьем еще по чашке кофе.

– Хорошо.

Она налила себе кофе и села напротив.

Я не был уверен, что должен рассказывать ей о существенных открытиях в расследовании, сделанных в ее отсутствие. Мне казалось, что я нашел мотив двойного убийства и что Фредрик Тобин должен быть проверен. Но зачем мне подставляться? Я мог и ошибаться. Обдумав всю ситуацию, пришел к выводу, что у меня все меньше уверенности в убийстве Тома и Джуди Гордонов именно Фредриком Тобином. Он действительно мог знать гораздо больше, чем говорит, но кажется более вероятным, что на спусковой крючок нажал кто-то другой, например, Пол Стивенс.

Я решил выяснить, что нужного для меня может сказать она. И что нужного для нее она ожидает от меня. Итак, начиналась игра. Раунд первый.

– Макс разорвал мой контракт с властями Саутхолда.

– Я знаю.

– Итак, кто же убил Тома и Джуди Гордонов?

– Думала, ты мне расскажешь об этом, – выдавила она улыбку.

– За доллар в неделю многого не сделать. А может, это был доллар в месяц? – Я продолжал: – Хочешь, чтобы я проинформировал тебя о своих результатах?

– Предположим, ты что-то делал, – сказала она с долей сарказма. – Но похоже, ты был занят другим.

– Это связано с работой. Она – президент...

На кухню неожиданно заглянула Эмма:

– Я, кажется, услышала сигнал автомобиля. Приятно было встретиться, Бет. Поговорим с тобой попозже, Джон.

Она вышла, было слышно, как открылась и закрылась входная дверь.

– А она мила, – заметила Бет. – Путешествует налегке.

Я не стал комментировать.

– Так у тебя есть для меня эти финансовые распечатки?

– Да, в кабинете. Сейчас вернусь.

Я прошел в центральный коридор, но вместо кабинета вышел в наружную дверь.

Эмма сидела в плетеном кресле и поджидала своего попутчика. Во дворе стоял черный полицейский "форд" Бет.

– Извини, не могу забросить тебя на работу.

– Не беда. Уоррен живет совсем рядом. Он уже выехал за мной.

– Хорошо. Когда увидимся?

– Вечера по пятницам я провожу с подружками.

– И что же делают подружки?

– То же, что и дружки.

– И куда отправляются подружки?

– Как правило, в дом Хэмптонов. Подыскиваем мужей и любовников.

– В одно и то же время?

– Кто попадется первым. Мы умеем договариваться.

Подкатила машина, и Эмма сказала, вставая:

– Кажется, твоя партнерша удивилась, встретив меня здесь.

– Да, она ожидала, что дверь открою я.

– Она выглядела больше чем удивленной. Она была... немного не в себе. Подавленной. Расстроенной.

Я пожал плечами.

– Ты говорил, что ни с кем здесь не встречаешься.

– Это так. В первый раз я увидел ее в понедельник.

– А меня в среду.

– Правильно, но...

– Слушай, Джон, мне наплевать...

– Она просто...

– Уоррен подъехал. Мне пора.

Она спустилась по ступеням, затем вернулась, поцеловала меня в щеку и поспешила к машине.

Я вернулся в дом и прошел в кабинет. Нажал кнопку автоответчика. Первое послание пришло вчера в семь вечера от Бет:

"Завтра в десять утра у меня встреча с Максом. Хочу по пути заглянуть к тебе, что-нибудь около восьми тридцати. Если есть необходимость – позвони сегодня вечером. Или позвони мне утром в машину. Если сделаешь кофе, то я привезу пончики".

Голос вполне дружеский.

Следующее послание было от моего партнера в Нью-Йорке Дома Фанелли, получено в восемь вечера:

"Слушай, меня сегодня посетили два джентльмена из департамента по борьбе с терроризмом. Один из них – парень из ФБР по имени Виттакер Уайтбред, или что-то в этом духе. И его партнер – полицейский, мы как-то с ним встречались. Они хотели знать, слышал ли я что от тебя. Они хотят встретиться с тобой во вторник, когда ты приедешь за своими документами. Я должен тебя к ним доставить..."

Мне не хотелось так близко приближаться к пламени. Мне нужно было время. И у меня было время до вторника, пока я не попал к ним в руки. Интересно, связывались Виттакер Уайтбред и Джордж Фостер друг с другом? Или это разные имена одного и того же человека?

А пока я достал финансовые распечатки Гордонов. На этом же столе находилась сумка с виноградников Тобина, в которой была изразцовая плитка с изображением морского ястреба. Я поднял сумку и подумал: "нет", потом подумал: "да", затем снова: "нет" и потом: "может быть, позже". Поставил сумку на место и вернулся на кухню.

Глава 25

Бет Пенроуз сидела за столом, на котором были разбросаны бумаги из ее чемоданчика. Заметил я теперь и тарелку с пончиками. Я передал ей пачку распечаток, которые она отодвинула в сторону.

– Извини за долгое отсутствие. Я слушал автоответчик. Получил твое послание. – Я показал на бумаги на столе и спросил: – Что мы тут имеем?

– Кой-какие заметки. Донесения. Хочешь знать, что именно?

– Конечно. – Я налил обоим кофе и сел.

– Нашел что-нибудь в этих распечатках? – спросила Бет.

– Увеличение оплаты за телефон и снятий с кредитных карточек после их поездки в Англию.

– Думаешь, поездка в Англию – это нечто большее, чем деловая поездка или отдых? – спросила она.

– Может быть.

– Думаешь, они встречались с иностранным агентом?

– Полагаю, мы никогда не узнаем, что они делали в Англии.

Конечно, я был почти убежден, что они провели неделю, листая бумаги трехсотлетней давности. И делали все, чтобы их имена остались в книгах учета посетителей государственного архива и Британского музея. Тем самым они хотели показать себя истинными искателями сокровищ. Однако я не был еще готов поделиться этими мыслями.

Заговорила Бет:

– Дай мне рассказать с самого начала. Первое: мы не нашли двух пуль на дне залива. Это почти невыполнимая задача, и от решения ее отказались.

– Правильно.

– Следующее. Отпечатки пальцев. Почти все принадлежат Гордонам. Мы разыскали женщину, которая убирает в доме каждое утро. Нашли и ее отпечатки.

– А что относительно отпечатков на том морском атласе?

– Только Гордонов и твои. Я проверила каждую страницу с увеличительным стеклом и с помощью ультрафиолетовых лучей. Никаких пометок, никаких булавочных уколов, никакой тайнописи. Ничего.

– А я думал, атлас нам что-то даст.

Она заглянула в свои заметки и продолжила:

– Вскрытие показало то, что ты и предполагал. В обоих случаях смерть наступила в результате массивной мозговой травмы – от пуль, полученных спереди, и так далее... Пороховые ожоги или копоть говорят о том, что выстрелы сделаны с близкого расстояния. И мы, вероятно, можем исключить ружейные выстрелы с большой дистанции. Медицинский эксперт не хочет утверждать с точностью, но думает, что стреляли с расстояния от пяти до десяти футов. Калибр пуль большой – может быть, сорок четвертый или сорок пятый.

– Так мы и думали, – произнес я.

– Дальше, о результатах вскрытия. Употребления наркотиков не обнаружено – ни легальных, ни нелегальных. Желудки почти пусты, только остатки раннего и легкого завтрака. Никаких отметок на телах, никакой инфекции или явной болезни... Погибшая была на втором месяце беременности...

Бет перевернула несколько бумажек и продолжала:

– На их кроссовках найден краснозем, в основном глина, железистая почва и песок. Всего этого в округе полным-полно, так что не стоит привязывать краснозем к какому-то определенному месту.

Я спросил:

– Заметно ли по их рукам, что они занимались какой-нибудь физической работой?

– Заметно. У Тома ссадина на правой руке. Оба они возились с землей, она въелась в их руки, осталась под ногтями, несмотря на попытки смыть грязь соленой водой. На одежде также следы земли.

Я кивнул.

– Что они делали? Как ты думаешь? – спросила Бет.

– Копали.

– Зачем?

– Искали сокровища.

Бет, продолжила:

– Обыск дома – сверху донизу – также не дал ничего интересного. Они мало что оставили в компьютере – за исключением финансовых и налоговых записей.

– Не исключено, нужное или улики были выкрадены.

Она кивнула и продолжала:

– У Гордонов одежда была дорогая, даже та, которую можно считать повседневной, никакой порнографии, никаких этих штучек для сексуальных утех, семнадцать бутылок с вином, четыре фотоальбома – ты на нескольких снимках, никаких аудиокассет, записная книжка, содержание которой мы сравниваем с записями книжки в их офисе, ничего необычного в домашней аптечке, ничего в карманах летней и зимней одежды, никаких лишних ключей. Но одного не оказалось – ключа Мэрфи, если верить его словам, что он отдал Гордонам один ключ от собственного дома.

Мы нашли документ на покупку участка у госпожи Уили – бумага в полном порядке. Не нашли никакого домашнего сейфа. Никаких дополнительных счетов в банках. Нашли два полиса на страхование жизни каждого из них – на одинаковые суммы в двести пятьдесят тысяч долларов. В завещаниях они указали имена друг друга, последующие получатели страховок – их родители, братья, сестры. То же самое с государственными страховками. Есть еще и очень просто составленное завещание, в нем они также указали имена друг друга, а затем родителей и родственников.

– Тщательная работа, – заметил я.

Она достала еще одну запись и сказала:

– По поводу их катера "Спирохета" я связалась с агентством по борьбе с наркотиками, с береговой охраной и даже с таможенниками. Интересно, что представители всех этих организаций знали об этом катере – они обращают внимание на суда типа "Формула". Но ничего за Гордонами этими агентствами не обнаружено. "Спирохета" никогда не была замечена в открытом океане. Никто не подозревает, что катер использовался для перевозки контрабанды, наркотиков или в других противозаконных целях.

Я подумал о том, что это не совсем правда, но решил пока промолчать.

– Для твоей информации, – продолжила Бет. – "Формула-триста три SR-I" имеет осадку тридцать три дюйма, что позволяет заходить в довольно мелкие воды. Запас топлива – восемьдесят восемь галлонов, спаренный двигатель объемом семь и четыре литра имеет мощность четыреста пятьдесят четыре лошадиных силы. Это позволяет развить скорость до семидесяти пяти миль в час. Новый катер стоит около девяноста пяти тысяч долларов. Гордоны купили его уже подержанным за семьдесят пять тысяч. Это судно новейшей серии, которое Гордоны вряд ли могли себе позволить купить и содержать. А использовать его для поездок на работу и обратно, это все равно что купить "феррари" для перевозки домашнего скарба.

– Думаю, мы можем исключить версию о наркотиках и все такое прочее, – сказал я. – Что же касается покупки Гордонами столь высококлассного судна, то, полагаю, оно было нужно им не для ежедневного пользования, а для того, чтобы воспользоваться его преимуществами при каких-то особых обстоятельствах.

– При каких?

– В случае погони за ними.

– Кто бы мог их преследовать? И зачем?

– Не знаю.

Она перебрала свои бумаги и проговорила:

– Я получила разрешение от окружного прокурора проверить записи телефонных переговоров Гордонов за последние два года Как и можно было предполагать, множество звонков от родителей, друзей, родственников. Из Индианы звонили Тому, из Иллинойса – Джуди. Много звонков на Плам, во всякие коммунальные службы, в рестораны и так далее. Несколько звонков в историческое общество Пеконика, звонки Маргарет Уили, два звонка домой Максвеллу, один Полу Стивенсу домой в Коннектикут, десять звонков тебе за последние двенадцать недель. А также еще два-три звонка в месяц в винное заведение Тобина в Пеконике, ему же в Саутхолд и в Пеконик.

– Этот джентльмен имеет дом у воды в Саутхолде и квартиру на винзаводе, который находится в Пеконике.

– Откуда ты знаешь об этом?

– Потому что Эмма Уайтстоун, которая только что уехала, – президент исторического общества Пеконика и близкий друг мистера Тобина. Кстати, я приглашен в его дом у воды на завтрашний вечер. Думаю, ты тоже должна там быть.

– Зачем?

– Это хорошая возможность поговорить с местными людьми. Макс, наверное, будет там.

– Хорошо.

– Детали узнай у Макса. Сам я, формально, приглашать тебя не имею права.

– Хорошо.

– Вернемся к телефонным звонкам.

– В мае прошлого года было четыре телефонных звонка из Лондона, Англия, оплаченных по их телефонной кредитной карточке. По одному звонку – в Индиану и Иллинойс, один – на рабочий коммутатор. И – сорок две минуты разговора с Фредриком Тобином, с его домом в Саутхолде.

– Интересно.

– Интересно, что с Фредриком Тобином?

– Знаешь, не уверен.

– Тогда скажи мне, в чем ты уверен.

– Ты делала отчет, и я не хочу тебя перебивать.

– Нет, теперь твоя очередь, Джон.

– Я не играю в игры, Бет. Ты закончишь, и я расскажу тебе о том, что раскопал.

– Хорошо. На чем мы остановились?

– На телефонных звонках.

– Да. За двадцать пять месяцев их накопилось около тысячи, их надо обработать на компьютере.

Но я натолкнулась на интересный факт. Когда Гордоны появились в этих местах в августе, два года назад, они поначалу арендовали дом в Ориенте, недалеко от парома. Затем переехали в дом в Нассау-Пойнт, всего через четыре месяца.

Я спросил:

– А дом в Ориенте был на воде?

– Нет.

– Вот в этом и ответ. Всего через четыре месяца они пришли к выводу, что им нужен дом на воде, причал и катер. Почему?

– Это мы и стараемся выяснить.

– Правильно. Я уже просчитал. К тому времени Гордоны каким-то образом уже установили: что-то должно быть найдено и выкопано на острове Плам. И вот уже два года назад, осенью, они выполнили первую часть замысла – дом на воде, затем – катер. Продолжай теперь ты.

– Пол Стивенс. Это особый разговор.

– Согласен. Ты беседовала с ним?

– Пыталась... думаю, он избегает меня. Полагаю, Джон, он что-то знает. Вряд ли можно многое утаить от человека, который руководит службой охраны Плама.

– Пожалуй, это так.

– Думаешь, его следует подозревать?

– Он мне подозрителен, значит, он подозреваемый.

Она на минуту задумалась и сказала:

– Под этим нет разумного обоснования, но он выглядит как убийца.

– Где живет Стивенс?

– В Коннектикуте. Нью-Лондон. Паром связывает Нью-Лондон и Плам.

– Дай мне его адрес и телефон.

Она дала мне адрес и телефон Стивенса, которые я отложил в своих извилинах.

– Давай прогуляемся, – предложил я.

Глава 26

Мы вышли из дома и отправились вдоль берега.

– Как здесь хорошо, – сказала она.

Я оценил эту фразу. Поднял плоский камешек и запустил его по воде. Прежде чем уйти на дно, он сделал три отскока.

Бет нашла подходящий камешек, изогнулась и вложила все силы в бросок. Камешек сделал четыре отскока.

– Хорошая рука.

То, что когда-то привлекало меня в женщинах, привлекает и до сих пор. Нравилось, как выглядела Бет, это уж точно. Нравилось и ее деланное безразличие. Мне нравится, когда они пытаются казаться безразличными. Но я был совершенно уверен, что встреча в доме с Эммой привела Бет в замешательство и раздосадовала. Более того, она удивилась своим эмоциям и, наверное, почувствовала в Эмме соперницу.

– Скучал по тебе. Разлука зовет сердца друг к другу, – произнес я.

Она взглянула на меня между бросками и ответила:

– Тогда ты должен просто влюбиться в меня, поскольку, может быть, в последний раз встречаешься со мной.

– Не забывай о завтрашней вечеринке.

Бет проигнорировала мое замечание и сказала:

– Из всех людей, о которых мы с тобой говорили, единственный, кого могу подозревать, так это Пол.

– Почему?

– Я звонила ему вчера на Плам. Мне ответили, что его нет, что он находится дома – заболел. Позвонила домой, но никто не ответил.

Мне тоже не нравилось поведение Стивенса. Его можно было подозревать в убийстве. Я вполне могу ошибаться в подозрениях по отношению к Фредрику Тобину, или Тобин может быть заодно со Стивенсом. Обе версии могут быть верны. Если я знаю мотив, то я знаю и убийцу. И когда мотив, как выясняется, – деньги, то подозревать можно любого и каждого.

Мы еще прошлись вдоль берега. Она нарушила молчание:

– Относительно доктора Золлнера. Я имела с ним дружескую беседу по телефону.

– Почему ты не вызвала его в участок?

– Я бы так и сделала, но он в Вашингтоне. Приглашен для дачи показаний в ФБР, министерстве сельского хозяйства и где-то еще. Затем у него длительные поездки – в Южную Америку, Англию, во многие другие точки, где требуются его знания. Короче, они не дают мне с ним встретиться. – Затем Бет сказала: – Лаборатория провела полную проверку двух автомобилей Гордонов и катера. Все отпечатки пальцев принадлежат им, за исключением моих, твоих и Макса на катере. А на палубе катера они нашли нечто странное.

– И что это?

– Две вещи. Первая – частицы почвы, о чем мы знаем. А второе – мелкие, очень мелкие щепки – сгнившие, разложившиеся. Это не плавник. В дереве не найдено соли. Эти щепки были выкопаны, на них остатки почвы. Есть идеи?

– Дай подумать.

– Подумай. – Бет продолжала: – Я связалась с шерифом Саутхолда, чтобы узнать, кому были им выданы разрешения на ношение оружия. Я также проверила данные в отделе разрешений на приобретение пистолетов в графстве. В общей сложности компьютер выдал тысячу сто двадцать четыре разрешения для жителей Саутхолда.

– Мистер Тобин получал такое разрешение?

– Да.

– Кто еще?

– Макс. Он имеет неслужебный сорок пятого калибра.

– Это твой подозреваемый, – сказал я полушутливо. – И добавил: – А что носит Тобин?

– "Браунинг", девять миллиметров и "кольт", сорок пятого калибра, автоматический.

– О Боже! Он что, боится виноградных вредителей?

– Почему Фредрик Тобин интересует тебя?

– Я говорил тебе... оказывается, он был гораздо ближе знаком с Гордонами, чем я думал.

– Ну и что?

– Не знаю. Продолжай, пожалуйста.

Она снова взглянула на меня, отошла от воды и продолжила:

– Затем мы обследовали болотистую местность к северу от дома Гордонов. Мы нашли место, где в камыши можно затащить лодку.

– Действительно? Хорошо поработали.

– Спасибо. Вполне возможно, что кто-то забрался в это место на судне с малой осадкой. Наивысший прилив в понедельник был в семь ноль две вечера, так что и около пяти тридцати вода стояла довольно высоко. Глубина в болоте за домом могла быть около двух футов. И лодку с малой осадкой вполне можно затащить в камыши, там ее никто не заметит.

– Отлично. Почему же я об этом не подумал.

Она продолжала:

– Никто не может сказать с полной уверенностью, что лодка была в тех зарослях. Но похоже на то – мы обнаружили недавно сломанные камышинки. В трясине нет следов, но со времени убийства сюда приходило восемь приливов и они могли смыть любые следы.

Я согласно кивнул. Это тебе не расследование убийств на Манхэттене. Все эти камыши, болота, трясины, приливы, глубокие заливы с пулями на дне.

– Я разговаривала по телефону с Максом. Он очень раздражен тем, что ты в этом деле так рьяно взялся за Тобина.

– К черту Макса!

– Так ты выудил что-нибудь от Фредрика Тобина?

– Что-нибудь? О болезнях виноградных листьев. О вымачивании шкур в бочках с раствором. Что еще?

– Я должна его допросить?

Подумав с минуту, я ответил:

– Да. Должна.

– Не хочешь ли ты сказать, почему я должна его допрашивать?

– Я скажу. Только не сейчас. Однако ты должна забыть обо всех этих наркотиках, бактериях, вакцинах и обо всем, что связано с работой Гордонов.

Она надолго замолчала, мы продолжали гулять. Затем спросила:

– А ты в этом уверен?

– Я не шучу. Понимаешь?

– Тогда в чем же мотив преступления? Скажи мне.

– Думаю, я тебя немного нервирую.

– Роман? Секс? Ревность?

– Отнюдь нет.

– Участок земли, купленный у миссис Уили?

– Да. С этим есть связь.

Она глубоко задумалась.

Мы вернулись на участок моего дяди и остановились друг против друга около причала. Я размышлял о своих чувствах к этой женщине и о том, как это все связано с моими отношениями с Эммой. А Бет размышляла о загадке убийства Гордонов. Я подумал, что после расследования этого дела мы все разберемся в наших взаимных чувствах и отношениях.

– Так все же что ты сумел выяснить? – задала вопрос Бет.

– Ты очень хороший детектив. Я просто изложу ключевые моменты, а ты будешь делать выводы. Итак, слушай. Они арендовали дом у залива, приобрели скоростной катер, купили акр земли у миссис Уили, потом это историческое общество Пеконик, история Плама и окружающих его островов, исчезновение на неделю в Лондон... что еще... да, эти цифры сорок четыре-десять-шестьдесят восемь-восемнадцать... Что еще?

– Пол Стивенс?

– Возможно.

– Фредрик Тобин?

– Возможно.

– И кем его считать? Подозреваемым? Свидетелем?

– Мистер Тобин и его винзавод могут быть банкротами. По крайней мере, я слышал об этом. Поэтому он может быть в отчаянии. А отчаявшиеся люди способны на что угодно.

– Я проверю его финансовые дела, и спасибо за ценные ключи к разгадке, – сказала Бет.

– Они все у тебя, малышка. Ищи какой-то общий знаменатель, какую-то нить, которая свяжет все воедино.

Мои слова ей явно не понравились.

– Мне надо уходить. Скажу Максу, что ты раскрыл это дело и что он должен тебе позвонить.

Она направилась к дому. Я вслед за ней.

На кухне она стала собирать свои бумаги.

– Кстати, какие сигналы подавали те вымпелы во дворе Гордонов? – спросил я ее.

– Флаги читаются как буквы В и V. Это означает: Браво и Виктор.

– И какой же смысл имеет этот жаргон?

– Флаг Браво означает – опасный груз. Флаг Виктор – прошу помощи.

– Итак, оба флага вместе могут означать: на борту опасный груз, прошу помочь.

– Что наводит на мысль: Гордоны перевозили опасные микроорганизмы. Или даже наркотики. Флаги могли означать сигнал партнеру. Но ты ведь сказал, что микробы и наркотики не имеют к делу никакого отношения.

– Да. Я так сказал.

– Один парень из моего офиса, который был моряком, пояснил мне, что на суше многие используют морские вымпелы как декорации, не больше. Но на море такие шутки неуместны.

– Давай представим, что флаги были кому-то сигналом. Хороший ход: никаких записей телефонных переговоров, нет переговоров по сотовому телефону, а просто, как в давние времена, – сигнал флагами. Гордоны извещали: товар на борту, помогите разгрузить содержимое.

– Какое содержимое?

– О, в том-то и вопрос.

Она посмотрела на меня и произнесла:

– Если ты имеешь информацию или улики и скрываешь их, а я думаю, ты так и делаешь, то у тебя могут быть проблемы с правосудием, детектив.

– Погоди, погоди. Давай без угроз.

– Джон, я расследую двойное убийство. Они были твоими друзьями, дело нешуточное...

– Стоп. Не читай мне лекций.

Я сидел на веранде, раздумывал о своих делах, когда пришел Макс с протянутой рукой...

– Нет, остановись ты. У тебя не может быть претензий ко мне...

После пары минут такой перепалки я сказал:

– Давай мириться. А то мы ничего не достигнем.

– Извини, – ответила она.

– И ты меня извини.

– Я не выпытывала, что знаешь ты. Однако ты обещал изложить свою информацию, после того как я изложу свою.

– Я сделаю это, но не сегодня утром.

– Почему?

– Прежде всего поговори с Максом. Будет гораздо лучше, если он получит информацию, из твоего блокнота, а не мои теории.

– Хорошо, но когда же ты изложишь мне свои теории?

– Мне нужно еще немного времени. А пока подумай о моих догадках и посмотрим, приходишь ли ты к тому же, что и я, мнению.

Она промолчала.

Я добавил:

– Обещаю, если я соберу все воедино, то преподнесу тебе информацию на серебряном блюдечке.

– Ты очень щедр. А что хочешь взамен?

– Ничего. Тебе нужно продвижение по службе. А я уже достиг всех высот.

– Мне пора на встречу с Максвеллом.

Мы вышли из дома, и она села в машину.

– Увидимся завтра вечером на вечеринке у Тобина, если не раньше, – сказала она.

– Точно. Ты можешь представиться подругой Макса. Спасибо, что заглянула, – проговорил я с улыбкой.

Она сделала на своей машине круг по двору, но вместо того чтобы направиться к выезду, стала повторять круг за кругом и нажала на тормоза у входной двери. Почти на одном дыхании выкрикнула:

– Джон! Ты сказал, что Гордоны вели раскопки сокровищ. Это важная археологическая находка – находка на Плам, которая принадлежит государству. Они должны были украсть сокровища с Плама и спрятать на собственной территории – на земле, купленной у миссис Уили. Правильно?

Я улыбнулся, показал ей большой палец и вернулся в дом.

Зазвонил телефон. Это снова была Бет:

– И что же они искали?

– Это не телефонный разговор.

– Джон, когда мы увидимся? Где?

– Я с тобой свяжусь.

– Обещай!

– Обещаю.

Я повесил трубку, вышел через заднюю дверь кухни и направился к краю причала. Это место показалось мне удачным для размышлений.

Над водой расстилался утренний туман. Сквозь него просматривался небольшой ялик. На пересечение с ним шел катер... Человек на ялике взял что-то в руки, и я услышал громкий звук сирены. Вспомнил, что уже видел такие устройства со сжатым воздухом, подражающие звуку электрической сирены или медного колокола. Это был достаточно привычный звук на море, на него можно было не обратить особого внимания даже в ясный солнечный день. Я припомнил, как большие суда используют такой сигнал при швартовке с меньшими, когда встречаются с ними в открытом море. И если такой сигнал раздается вблизи, то вряд ли расслышишь звук двух почти одновременных выстрелов из пистолета. Вот тебе и глушитель. Здорово придумано.

Начала складываться полная картина, вплоть до мельчайших деталей. Я был доволен, что понял мотив убийства – сокровища капитана Кидда. Но я никак не мог связать с убийством Тобина, Стивенса или кого-то еще. В приступах паранойи мне казалось, что замешаны могут быть Макс и Эмма.