Глава 52

Лэнгли разыскал Бурка, лежавшего на кровати в комнате для священнослужителей.

— Они все же решить брать собор штурмом.

Бурк вскочил. Лэнгли говорил с возрастающим возбуждением:

— И очень скоро. Не дожидаясь воззвания Папы, раньше, чем забухают церковные колокола, а монсеньер Доунс очухается…

— Говори медленно и внятно.

— Шрёдер говорил с Флинном у входа в ризницу. Сказал, что видел примерно сорок — пятьдесят вооруженных фениев.

— Пятьдесят?

— Но он их не видел, точно знаю, что не видел.

— Погоди, давай подробнее.

Лэнгли ходил большими кругами по маленькой комнате.

— Вашингтон почуял, что корабль тонет. Клайн и Доул хотят вскочить в фургон, едущий на ярмарку. Понимаешь? И завтра они оба либо станут героями, либо сбегут в Мехико, напялив темные очки и нацепив бутафорские носы…

Бурк нашел на ночном столике упаковку аспирина и проглотил сразу три таблетки. Лэнгли присел на стул.

— Шпигель хочет тебя видеть. — Он кратко ввел Бурка в курс дела и добавил: — Пока они не решат, что делать со Шрёдером, переговоры будешь вести ты.

Бурк удивленно посмотрел на него.

— Переговоры! — Он рассмеялся. — Бедный Берт. Он собирался провести свою лучшую игру… Он и впрямь настроился на нее. — Бурк прикурил сигарету. — Так значит… — Он выпустил струю табачного дыма и проследил, как кольца поднимаются вверх и растворяются в воздухе. — Мы начинаем штурм…

— Нет! Мы освобождаем заложников! Теперь ты должен называть эту аферу операцией по освобождению заложников и очень осторожно подбирать слова, потому что вокруг слишком многое неясно и никто не говорит того, что думает на самом деле. А сами они никогда ничего не делали, зато врут почище, чем мы с тобой. Вставай, пошли, а то тебя заждались.

Но Бурк не тронулся с места.

— А Мартин натрепал им, что я могу предоставить Стиллвея?

— Да, в комплекте с чертежами. Для меня это оказалось новостью, а как для тебя?

— А он не упоминал имени Терри О'Нил?

— Нет, а что, должен был? — Лэнгли посмотрел на часы. — Разве это имеет какое-то значение?

Бурк посмотрел в окно, из которого открывался вид на Мэдисон-авеню.

— Мартин убил Джека Фергюсона, ты знаешь…

— Нет, его убили фении. — Лэнгли остановился сзади него.

Бурк обернулся:

— Сегодня ночью свершится немало всяких махинаций.

Лэнгли, кивнув, заметил:

— Ты прав, черт возьми. Клайн раздавал обещания повышений по службе, как значки во время избирательной кампании. Бери любой, но плати за это. — Он опять принялся расхаживать взад-вперед по комнате. — Ты должен подписать одну бумажку, где говорится, что все, что делают Клайн и Доул, ужасно. Согласен? Заставь их дать тебе должность капитана. А мне — старшего инспектора. И пусть переводят нас из оперативно-розыскного отдела в подразделение по борьбе с подделками произведений искусства куда-нибудь в Париж, Лондон или Рим. Обещай мне, что не забудешь навестить Шрёдера в захолустье…

— Попридержи язык!

Лэнгли отмахнулся и продолжал:

— Помни, Мартин в игре, Шрёдер выбыл из нее. Лоуган заодно с Клайном и Доулом, но без Беллини, а ты — ты будешь со мной. Остерегайся Шпигель. Она в исключительно прекрасной форме — вот уж стерва так стерва! Потрясающая дамочка. Фении — безумны, мы же в здравом уме… Епископ Доунс благословит нас всех… Что еще. — Он обвел все вокруг диким взглядом. — Есть здесь где-нибудь душ? Все так опротивело. Ты еще здесь? Пошел вон! — Лэнгли рухнул на кровать. — Уматывай!

Бурк ни разу в жизни не видел, чтобы Лэнгли так расклеился, — ему даже сделалось не по себе. Он начал было что-то быстро говорить, но тут же понял, что все это ни к чему, повернулся и вышел.

Бурк вместе с Робертой Шпигель поднимался по лестнице, прислушиваясь к ее оживленной болтовне. Вслед за ними молча шел Мартин.

Пройдя лестницу, Бурк открыл люк и вылез на крышу дома настоятеля. Дул северный ветер, и заледеневшие лужицы воды отражали огни высотных зданий, окружающих территорию собора святого Патрика. Шпигель отпустила охрану — снайперов из спецназа — и, подняв воротник пальто, направилась к западному скату крыши. Положив руки на низкую металлическую ограду, идущую вдоль всего периметра крыши, она принялась внимательно разглядывать величественный кафедральный собор, возвышающийся за узеньким двориком.

Улицы у самого собора опустели, но в отдалении, за ограждениями, гудели сирены, люди кричали и пели, играли на волынках и других музыкальных инструментах. Взглянув на часы — было 4.00, — Бурк подумал, что бары уже закрылись. Празднование выплеснулось на улицу, добрая сотня тысяч людей, а может, и больше, высыпала на улицы и упорно продолжала веселиться — эта ночь возбуждающе действовала на них.

Шпигель что-то говорила, и Бурк пытался внимательно слушать, но он замерз без пальто и плохо разбирал, что она говорила. К тому же сильный ветер уносил ее слова. В конце она сказала:

— Мы объединили свои усилия, лейтенант, но до того, как разойтись, должны что-то предпринять. Нам не нужны больше новые сюрпризы. Понимаете?

— Отряд по борьбе с подделками произведений искусства, — занятый своими мыслями, невпопад ответил Бурк.

Шпигель посмотрела на него в недоумении:

— О-о… но тут все в порядке. Будете либо в этом отряде, либо уборщиком в душевой гимнастического зала школы-интерната.

— Куда же девался Шрёдер? — спросил Бурк.

— Он понимает, что нам не хочется терять его из виду, а то он наболтает черт-те что прессе, и не желает находиться под стражей, что унизило бы его достоинство. Поэтому он предпочел остаться в команде Беллини.

Бурк почувствовал, как его пронизало какое-то странное ощущение неловкости и беспокойства.

— А теперь мне предстоит вести переговоры с террористами?

— По правде говоря, да, — ответила Шпигель. — Но для непосвященных Шрёдер пока числится на прежнем месте. У него есть политические связи. Он будет продолжать исполнять свои обязанности, с некоторыми коррективами, конечно, а позднее… отправится в тюрьму.

В разговор вступил молчавший до сих пор Мартин:

— Капитан Шрёдер сейчас должен снова сходить в ризницу и поговорить с Флинном. В такой критический момент нам нужно сделать вид, что все остается без изменений. Ни Флинн, ни пресса не должны заподозрить, что у нас возникли проблемы.

Взглянув на Мартина, Бурк в сложенных ладонях прикурил сигарету. Тактика майора стала ему ясна. Он думал о том, почему Шрёдер прилип к Беллини и почему Берт должен снова идти к дверям в ризницу на встречу с Флинном. Подумал он также и о том, что у Флинна никак не может быть пятидесяти хорошо вооруженных боевиков, а значит, Шрёдер либо ошибся, либо дал себя провести и легко попался на удочку. Похоже, так решили все. И он знал также, что Шрёдер не из тех, про которых еще Шерлок Холмс говорил: «Нельзя допускать невозможного, какие бы невероятные вещи ни случились, в любом случае нужно докапываться до правды». Шрёдер лгал, и Бурк начинал понимать почему. В его сознании всплыло лицо молодой женщины, он будто снова услышал ее голос и вспомнил, что видел ее пять-шесть лет назад на вечеринке, когда отмечал свое повышение по службе. Уже почти не колеблясь, он сделал окончательный вывод, к которому должен был прийти еще пару часов назад. Бурк повернулся к Шпигель и спросил:

— А что, Беллини разрабатывает новый план штурма?

Шпигель взглянула на его фигуру, расплывающуюся в ярком свете фонарей, и ответила:

— Сейчас Беллини и Лоуган разрабатывают план "Б", который должен расширить и усилить их действия в связи с тем, что боевики, засевшие в соборе, обладают гораздо большей мощью, чем предполагалось ранее. Иначе им внутрь не ворваться. Но мы рассчитываем, что вы добудете разведданные, необходимые для разработки плана "Б", — проникнуть в собор через потайные ходы, в существование которых, кажется, многие верят, и неожиданно начать штурм. Это в самом деле поможет нам сохранить многие жизни и спасти сам храм. — Шпигель перевела взгляд на неясно вырисовывающееся величественное здание. Оно выглядело импозантно со своими башенками, множеством винтовых лестниц, поддерживающими колоннами и замысловатой кладкой. Затем она снова повернулась к Бурку: — Ну как, лейтенант, понимаете, что кладете голову на плаху?

— По-моему, нет причин, которые помешали бы моей голове лежать рядом с вашей.

— Это правда, — согласилась она. — Но ваша голова будет выставлена на всеобщее обозрение все же не с таким позором, как моя, поскольку, как мне известно, вы собираетесь идти на штурм рядом с Беллини.

— Да, вы правы. А вы что намерены делать?

Шпигель нехорошо ухмыльнулась, потом сказала:

— Вам не следует идти туда… Но было бы очень неплохо, если бы вы все же разыскали Стиллвея.

Бурк посмотрел на Мартина, а тот, небрежно кивнув, заметил:

— Я доставлю его сюда в течение… получаса. — После недолгого молчания Мартин продолжал: — Позвольте высказать еще одну мысль… думаю, что не стоит слишком много распространяться про планировку и архитектуру собора в присутствии капитана Шрёдера. Он слишком возбужден и при следующей встрече с Флинном может непреднамеренно ляпнуть что-нибудь лишнее.

В воздухе вновь повисло молчание, доносился лишь стук каблуков по замерзшему тротуару да завывание холодного ветра. Бурк взглянул на Шпигель и догадался, что, по ее мнению, это Шрёдер создал для них дополнительные проблемы и сам стал для них проблемой.

Шпигель сунула руки в карманы длинного пальто и отошла от Мартина и Бурка. Несколько секунд она размышляла над тем, зачем она все это делает, и поняла, что, пока долгих семь лет преподавала в школе историю, ей захотелось самой стать творцом истории, и теперь она будет ее творить.

Капитан Джо Беллини протер глаза и посмотрел на настенные часы в конференц-зале. На них было 4.26. Гребаное солнце взойдет в 6.03. В полудреме он представил, как на него надвигается стена солнечного света, который был для него спасением, когда он воевал в Корее. «Господи, — подумал он, — как я ненавижу лязганье затворов винтовок и звуки выстрелов в ночи».

Беллини огляделся. Вокруг спали на раскладушках или прямо на полу его люди, положив под головы потертые камуфляжные куртки. Другие бодрствовали, курили и разговаривали вполголоса. Изредка раздавался чей-нибудь смех. «Над чем смеются? — подумал Беллини. — Теперь совсем не до смеха». Страх имел специфический запах, и, смешиваясь с запахом пота, табака, оружейного масла и с человеческим дыханием, он пропитал воздух.

На грифельной доске белым мелом был изображен план собора святого Патрика, а на нем цветным мелом нанесены пометки. На длинном столе для заседаний лежали листы с пересмотренными схемами нанесения ударов при штурме. В конце стола сидел Берт Шрёдер и машинально перебирал лежащие перед ним листы.

Раздался телефонный звонок, Беллини быстро схватил трубку:

— Командир подразделения спецназа Беллини.

В трубке послышался громкий гнусавый голос мэра:

— Как дела, Джо? Не падаешь духом? Ждешь не дождешься, когда начинать?

— Ждать уже нет сил.

— Хорошо… Послушай, только что я видел твой новый план штурма… Он несколько… так сказать… несколько чрезмерен, тебе не кажется?

— Большей частью это идеи полковника Лоугана, сэр, — пояснил Беллини.

— Ясно. По голосу чувствуется, что ты успокоился.

Беллини непроизвольно сдавил большой бумажный стакан с кока-колой, который держал в руке, и коричневая жидкость потекла между пальцев.

— Так план утвердили или нет?

В трубке воцарилось долгое молчание. Беллини понял, что мэр с кем-то совещается, и посмотрел на часы. Опять раздался голос Клайна:

— Губернатор и я в принципе… согласны.

— Спасибо… в принципе.

Но Клайн уже перешел к другой теме:

— Он все еще у тебя?

Беллини бросил взгляд на Шрёдера.

— Прилип, как собачье дерьмо к подошве кроссовок.

Клайн деланно рассмеялся:

— О'кей, в случае чего — я в офисе штата в Рокфеллеровском центре вместе с губернатором и другими из нашей команды…

— Да, оттуда хорошо все видно.

— Боже, зачем столько сарказма? Послушай, только что я разговаривал с президентом Соединенных Штагов… — Беллини уловил в тоне Клайна нотки самодовольства. — Президент говорит, что у него наметился определенный прогресс в разговоре с британским премьер-министром. Еще он обещал задействовать гвардию и выслать сюда опытных полицейских… — Клайн понизил голос до шепота: — Только между нами, Джо, думается, он напускает побольше дыма, чтобы потом спрятаться в кусты.

Беллини прикурил сигарету.

— А почему, собственно, нет?

Голос мэра стал настойчивее:

— Он — под давлением. Колокола всех церквей Вашингтона уже затрезвонили, и тысячи людей со свечами в руках маршируют перед Белым домом. Посольство Великобритании окружили пикетчики…

Беллини заметил, что Шрёдер встал со своего места и направился к двери. Сказав в трубку: «Минуту!», он обернулся к нему:

— Куда направились, шеф?

— В ризницу, — обернулся Шрёдер. И пошел дальше к двери.

Беллини проследил, как он ушел, и сказал в трубку:

— Шрёдер только что отправился в последний раз потрепаться с Флинном. Это правильно?

Клайн глубоко вздохнул:

— Все в порядке… Это не повредит. Сразу, как только он вернется, будь готов к выступлению… Если, конечно, он не притащит со встречи что-то серьезное и убедительное, что надо будет учитывать.

Беллини вспомнил, что у Шрёдера в работе не было проколов, и сказал:

— Никогда не знаешь, чего ждать.

В трубке снова воцарилось молчание, затем мэр заговорил вновь:

— Ты веришь в чудеса?

— Никогда не видел их собственными глазами. — А про себя подумал: «Кроме прошлых выборов, когда тебя переизбрали». — Надеюсь, что и не увижу.

— Я тоже не видел. — В трубке раздался щелчок и монотонные короткие гудки.

Беллини окинул взглядом притихшую комнату и выкрикнул:

— Подъем! Хватит дрыхнуть! Боевая готовность! На выход!

Берт Шрёдер и Брайен Флинн стояли напротив друг друга у дверей в ризницу. От волнения голос Шрёдера стал низким и прерывистым, то и дело он нервно оборачивался в сторону ризницы.

— План довольно прост… это классический штурм… Задумал его полковник Лоуган… Он сам ударит по парадным дверям бронетранспортером, а в это время спецназовцы будут вышибать другие двери таранами… С помощью переносных лестниц они доберутся до окон и полезут через них… И все это будет проводиться под прикрытием дымовой завесы и темноты. Все они будут снабжены противогазами и приборами ночного видения. В момент первого удара по дверям электричество отключат…

Флинн почувствовал, как от услышанного кровь застыла в его жилах.

— Газ… — выдавил он.

Шрёдер кивнул и пояснил:

— Тот же самый, что применили вы на гостевых трибунах во время демонстрации. Он будет закачиваться в вентиляцию. — Он сообщил в подробностях, где должны будут летать вертолеты, размещаться снайперы на крышах соседних зданий, группироваться пожарные и саперы для разминирования, и добавил: — Да, насчет лестницы ризницы. — Он посмотрел вниз, будто испугался, что стоит как раз на этом опасном месте. — Сначала саперными ножницами перережут цепи и откроют ворота. С этой группой пойдет Беллини и я… наша задача — освободить заложников… если они будут на алтарном помосте… — Шрёдер покачал головой в знак того, что уже все сказал.

— Заложники, — проговорил Флинн, — будут мертвы. — Он подумал немного, затем спросил: — Где будет Бурк?

Шрёдер покачал головой, желая добавить что-то еще, но его голос постоянно срывался. Поколебавшись, он украдкой вытащил из кармана сложенные листы бумаги и просунул их через решетку.

Флинн мгновенно спрятал их под рубашку, внимательно вглядываясь в темноту коридоров, простиравшихся за спиной Шрёдера.

— Значит, знаменитый капитан Шрёдер не сделал ничего, чтобы не допустить этого?

Шрёдер потупил глаза и жалко залепетал:

— Ничего похожего никогда не было… Почему же вы не предусмотрели, что?..

Голос Флинна звучал явно враждебно:

— Потому что я слушал тебя всю ночь и уже наполовину уверовал в твое вранье!

Шрёдер пытался сохранить хотя бы остатки своего достоинства и бросился в атаку:

— Не вешайте на меня всех собак. Вы знали, что я лгал. Вы знали это!

Флинн пристально посмотрел на него и небрежно кивнул:

— Да, я знал это. — Он на мгновение задумался, потом продолжил: — И я знал, что в конце концов ты скажешь правду. Это, должно быть, потребовало от тебя немалых усилий. Ну, что же, я смогу остановить их у дверей… если, как ты утверждаешь, они не нашли каких-то потайных ходов и у них нет архитектора… — Флинн настороженно посмотрел на Шрёдера. — У них нет его, не так ли?

Шрёдер кивнул. Потом взял себя в руки и заговорил:

— Лучше сдавайтесь. Я дам вам полицейский эскорт до аэропорта. Уверен, что могу это устроить. Все, чего все они по-настоящему хотят, — чтобы вы убрались отсюда!

Флинн, похоже, на минуту задумался, но потом отрицательно покачал головой. Шрёдер не отставал:

— Флинн, послушайте, они собираются нанести сильнейший удар. Вы можете это понять? Перестаньте обманывать себя. Вы погибнете! От вас нужно только, чтобы вы сказали, что требуете меньше…

— Если бы я хотел меньшего, то и требовал бы меньшего. Не говори мне больше ничего о заложниках, пожалуйста. Господи, тебя не переделаешь. А еще болтаешь о каком-то заблуждении.

Шрёдер придвинулся ближе к дверям.

— Ладно. Я сделал все, что мог. Теперь вы освободите…

Но Флинн оборвал его:

— Если сведения, которые ты мне передал, окажутся верными, я пошлю сигнал, и твою дочь освободят.

Шрёдер вцепился в прутья решетки.

— Какой сигнал? Когда? Всю телефонную связь отключат. Башни окажутся под огнем снайперов… А если вы… погибнете? Черт побери, а я еще выдал вам план…

— Но если ты на сей раз наврал хоть немного, — продолжал, не слушая его, Флинн, — или если план будет изменен, а ты не доложишь мне об этом…

— Нет, нет и нет! — Шрёдер судорожно затряс головой. — Такое неприемлемо. Вы умрете гораздо раньше, чем думаете!

Флинн повернулся и начал подниматься по ступенькам.

Шрёдер выхватил пистолет, прижал его к груди и направил дуло в спину Флинна, но его руки так дрожали, что оружие чуть не выпало из рук. В это время Флинн завернул за угол и исчез.

Прошла долгая минута. Шрёдер вложил пистолет в кобуру, огляделся по сторонам и направился к боковому коридору. Он прошел мимо суровых спецназовцев, прижавшихся к стенкам с автоматами наготове, нашел туалет, вошел, и его тут же вырвало.

Глава 53

Патрик Бурк одиноко стоял посреди небольшой комнаты, расположенной рядом с конференц-залом. Он разгладил руками бронекуртку, надетую поверх свитера, вдел в кармашек зеленую гвоздику и направился к выходу.

Дверь внезапно распахнулась — прямо перед Бурком стоял майор Мартин.

— Привет, Бурк! Это что же, в Нью-Йорке теперь все носят такие цветочки? — насмешливо спросил он. Резко обернувшись, Мартин обратился к кому-то, и к ним подошли двое полицейских, а между ними неизвестный человек в гражданской одежде. Мартин улыбнулся. — Позвольте представить вам Гордона Стиллвея, члена Американского института архитекторов. Мистер Стиллвей, это Патрик Бурк, всемирно известный детектив.

Высокий, подтянутый пожилой человек вошел в комнату и в замешательстве огляделся вокруг, правда, сохраняя при этом чувство собственного достоинства. В левой руке он держал портфель, из которого торчали четыре чертежа, свернутых в трубки, и другие бумаги.

Бурк отпустил полицейских и повернулся к Мартину.

— Поздно его привели, — заметил он с огорчением.

— Разве? — Мартин посмотрел на часы. — В твоем распоряжении еще целых пятнадцать минут, чтобы развлекать Беллини. Время, как ты знаешь, — понятие относительное. Если ты поглощаешь устрицы в ресторанчике «Залив Голуэй», то пятнадцать минут мчатся стремительно, ну а если ты висишь, подвешенный за левое яйцо, то время тянется бесконечно долго. — Мартин весело рассмеялся собственной шутке. — Беллини как раз так и висит. Ты обрежешь веревку, и он плюхнется вниз, но потом, после разговора с мистером Стиллвеем, подвесь его снова. — Мартин прошел в глубь маленькой комнаты и вплотную приблизился к Бурку. — Мистер Стиллвей был похищен из своей квартиры неизвестными, которые держали его на заброшенном чердаке недалеко отсюда. Получив анонимку, я послал туда двух детективов из седьмого участка, и вот вам, пожалуйста, мистер Стиллвей собственной персоной. Мистер Стиллвей, не присядете ли?