"Это зло так сильно бьет по людям, которые считают себя околдованными, что для своего излечения они готовы на все. Им нет дела до того, кто их вылечит — Бог или дьявол, — лишь бы избавиться от чар".
      Смелое заявление, учитывая эпоху, когда оно было сделано, может быть мерилом страха. Возможно, этот страх преувеличен, если принять во внимание разницу в количестве исторических документов до изобретения книгопечатания и после. Возможно, однако, современникам казалось, что угроза растет. Поэтому нельзя сбрасывать со счетов их свидетельства. Монах Кресле в "Двух книгах о сатанинской злобе", вышедшей в 1590 году, вносит хронологические уточнения: начиная с 1550–1560 гг. завязывание узелков сильно возросло. Он устанавливает зависимость между этой эпидемией и отходом от истинной религии:
      "Во времена наших отцов чародейство и колдовство при венчании не было так распространено, как это стало в последние тридцать-сорок лет, когда ереси стали осквернять религию и появилось безбожие".
      В таком случае закономерен вопрос, действительно ли ученые труды отражают ситуацию, если не исключительную, то по крайней мере тревожную? Ее характеризовал рост дородовой смертности, выкидышей (которые считались разновидностью бесплодия женщины), но особенно мужской беспомощности. Эти явления, в частности женское бесплодие, можно объяснить недоеданием, которое усугубилось в деревнях начиная с голодных лет в XIV веке до периода относительного перенаселения деревень в XVI веке. За счет эпидемий и разбоев во время военных походов. Недостаточность питания, конечно, вызывала у людей, особенно малообеспеченных, непроходящую усталость, депрессию, которые безусловно могут считаться причиной дородовой смертности, непроизвольных выкидышей и даже импотенции. Но мужскую фригидность нельзя объяснить только недоеданием. Об этом пишут Рабле, Брантом, Монтень, Бодэн и кюре Тьер. Кстати, предписываемое им лечение (розги по оголенному телу) должно разогреть кровь у мужа. Так что же произошло в начале Нового времени, если завязывание узелка — это старинное деревенское суеверие — вышло за пределы сельской местности и укоренилось в письменной культуре? Насколько сильно повлиял на ситуацию такой фактор, как распространение сифилиса начиная с XVI века? Но последним обстоятельством можно объяснить лишь ограниченное число случаев, так как импотенция характерна только для последней стадии заболевания. Выдвигается также предположение, что причина кроется в более зрелом возрасте вступления в брак, а также более строгом наказании за внебрачные и добрачные связи. Эти нововведения появились в результате двух религиозных реформаций — католической и протестантской — и, возможно могли быть причиной роста такого явления, как мастурбация, и как следствие частичной импотенции к моменту вступления в брак. Это интересное предположение может быть дополнено гипотезой о комплексах кастрации и психической блокировки, которые обнаруживаются на всех культурных уровнях и о которых пишет Монтень. В главе, посвященной "силе воображения", он замечает, что его современники постоянно твердят о завязывании узелка, и проводит глубокий анализ механизма торможения:
      "Я придерживаюсь мнения, что завязывания узелков, которыми наш свет озабочен настолько, что ни о чем другом и не говорит, есть выражение болезни и страха. Мне лично известен человек, за которого Я ручаюсь, как за себя, и которого нельзя заподозрить в слабости или заговоренности. Услышав от своего знакомого, как тот почувствовал крайнее бессилие в момент, самый неподходящий для такого состояния, он был настолько поражен в своем воображении этим рассказом, что с ним случилась та же неприятность. И потом всякий раз это воспоминание довлело над ним и мучило его" (Монтень, "Опыты 1", гл. XXI).
      Рассуждения Монтеня наводят на мысль о том, что причиной заторможенности могли быть женоненавистнические проповеди священников и демонологов, пик жестокости и числа слушателей которых приходится на период 1450–1650 годов. Они нагнетали страх перед женщиной, подозрительное отношение к сексу, этому проклятому разврату, принижали значение брака, этого опасного состояния, бросали народу обвинения, что вызывало у робких людей страх половой близости. Затем начались поиски виновных, которых нашли в колдовском мире, о чем неустанно твердили проповедники и демонологи. Так, недоедание, мастурбация вкупе с психической блокировкой как следствие усиленного чувства вины способствовали в начале Нового времени росту страха завязывания узелка.
      Это было лишь одним из многих и опасных колдовских проявлений. Ж.-Б. Тьер, не верящий во многие суеверия, тем не менее считает необходимым просветить своих читателей о злых чарах, которые им угрожают. Его книга содержит целый перечень повседневных страхов того времени. Различаются три типа колдовства: сон, любовь и вражда. Два из них выделены особо:
      "(Первое) производится посредством зелья, трав, снадобий, чар и других способов, ведомых колдунам для усыпления человека и животных, чтобы потом сподручнее было совершить кражу, отравление, убийство, похищение детей или еще какую-нибудь гнусность и чародейство.
      К чарам вражды относится все, что наносит или может нанести духовный, телесный или имущественный ущерб, причем делается это с ведома Сатаны".
      Затем следует впечатляющий список чар вражды, возглавляет который, естественно, завязывание узелка:
      "Этим колдовством можно испортить венчальный обряд: делается это завязыванием узелка. Можно наслать волков в овчарню или в овечье стадо; крыс, мышей, долгоносиков, червей на чердак; гусениц, кузнечиков и других насекомых в поле, чтобы погубить урожай; кротов и лесных мышей в сад, чтобы испортить деревья, фрукты и овощи. Можно лишить человека аппетита, подложив ему под тарелку иглу, которой шили саван. Можно сделать так, что человек или животное будут чахнуть, слабеть и никакое лекарство им не поможет. Посредством специальных порошка, воды или другого снадобья можно погубить человека, животное и плоды, произрастающие на земле. Можно уменьшить надой молока у коровы, высушив над очагом травы. Дождь можно вызвать, опустив метлу в ведро с водой; этим можно также нанести ущерб ближнему. Яйцо, сваренное в мешочек, нужно разбить и съесть, чтобы так же были разбиты все враги. Можно умертвить человека с помощью заклинаний и кости, взятой из умершего тела. Можно умертвить животное при помощи прикосновения палочки, произнеся при этом: "Я касаюсь тебя, чтобы убить тебя…"
      Чтобы причинить человеку боль или ущерб, лепят фигурку из воска, глины или другого материала и протыкают ее иглой, ломают или рвут ее. Чтобы колдун, который навел порчу на скотину, сам зачах и умер, нужно подвесить над очагом или на огне поджарить куски сдохшего от порчи животного. Можно вызвать бурю, град, грозу, гром и молнию, ураган, для того чтобы отомстить за проклятие в свой адрес. Чтобы лишить человека сна, ему в постель подкладывают ласточкин глаз. В качестве мести можно сделать бесплодными женщин и разных животных: коров, лошадей, коз, овец и др. Можно заколдовать человека, чтобы у него не выходила жидкость, то есть "усушить его". Этим же колдовством «подковывают» лошадей, чтобы они хромали. Можно помешать вину вытекать из бочки: бочка полна и проткнуты дыры, а вино не идет. Можно подвергнуть человека всеобщему презрению, лишив его разума, доведя до исступления или населив его воображение призраками, и тем самым извлечь для себя пользу. Ночь может стать для кого-то мучением, если зажечь пучок прутьев, свечу или обратить заклятие к звезде. Проклятие делается так: гасят свет, повернувшись спиной к соседям, ложатся на пол и, катаясь по полу, читают псалом CVIII (сейчас CIX). От вшей и других досаждающих человеку паразитов можно избавиться, смочив колодезной водой подмышки и произнеся заклинание".
      Заканчивая это длинное перечисление, Ж.-Б.Тьер добавляет, что есть еще бесконечное множество чар, используемых каждодневно колдунами и отравителями. Действительно, невозможно перечислить все виды колдовства, фигурирующие в судебных делах, трудах демонологов, синодальных постановлениях, рассказах о чудесах, руководствах по исповеданию и дошедших до нас трактатах моралистов. К ним относится труд кюре из Перш, свидетельствующий о значительном влиянии суеверной сельской культуры на письменную. В ней доминирующими являются подозрительность и вражда соседей, а также убежденность, что бедствия, болезни, смерть сами по себе не приходят, они неестественны, по крайней мере в том смысле, как мы их воспринимаем сегодня. Поэтому люди постоянно боялись: бесплодия, импотенции, безумия, "дурной ноги", порчи урожая и скота. Это мир страха, не поддающегося летосчислению, страха постоянного и вездесущего, потому что природа не подвластна законам. Все живое в природе способно к неожиданным превращениям, подвержено влиянию тех, кто связан с властителем подлунного мира и кто может наслать безумие, недуг или бурю.
      Не лучше ли ладить с ними, поскольку в их власти влиять на мир, на здоровье и благополучие бедных людишек. Не нужно сомневаться: большинство европейцев того времени считали Сатану одной из природных сил, творящего зло или добро в соответствии с принятым к нему отношением. В "Великом катехизисе" Лютер корил тех, кто "вступает в сговор с Сатаной", чтобы получить от него вдоволь денег и пособничество в любви, сохранении скотины или имущества. Исторические документы описывают такие случаи: в 1566 году одна добропорядочная женщина поставила одну свечу Св. Михаилу за его благодеяния, а другую дьяволу, чтобы он не причинял зла. В 1575 году один прихожанин из Оденбаха (в протестантской Германии), собрав отменный урожай, заявил, что это дело рук дьявола. В следующем веке грозный ученый П. де Ноблец обнаружил в Бретани культ пожертвований Лукавому, который якобы мог испортить урожай. После жатвы они оставляли часть собранной гречихи на обочине поля "для того, перед кем они в долгу".
      Вспоминать Сатану злым словом было так же опасно, как и злословить о святых, исцеляющих (или насылающих) недуги. Так, на Западе XV–XVII вв. были известны и опасны не менее сорока болезней, названных по имени святых, причем некоторые недуги приписывались сразу нескольким святым. Наиболее опасными и, видимо, наиболее известными были "огонь Св. Антония" (гангрена), недуг Св. Жана или Св. Лу (эпилепсия), болезнь Св. Акера или Св. Матурена (безумие), болезнь Св. Рока или Св. Себастьяна (чума), недуг Св. Фиакра (геморроидальные шишки), болезнь Св. Мора или Св. Жену (подагра). С давних пор в рассказах о чудесах подчеркивалось, что болезнь является отмщением оскорбленного чем-либо святого. Григорий Турский рассказывает, что некий человек, с пренебрежением отзывавшийся о Св. Мартине и Св. Марциале, оглох, ослеп и умер в безумии. На заре Нового времени рассуждения большинства людей оставались на уровне времен Григория Турского. Летописец XV века говорит о том, что английский король Генрих V после того, как разорил монастырь Св. Фиакра около Мо, заболел указанной выше болезнью и умер в страшных мучениях, заплатив дань за нанесенное оскорбление.
      Не исключено, что проповедники старались изо всех сил укрепить веру в способность святого к отмщению. Так, в "Гаргантюа и Пантагрюэле" говорится о вере в таких святых, как Св. Антоний, Св. Этрон, Св. Жилдас, Св. Жену, насылающие, соответственно, жжение в ногах, колики, безумие и подагру. Насмешки гуманистов над этим суеверием лишь подчеркивают его распространенность.
      Эразм Роттердамский иронизирует в одном из своих «Коллоквиумов»:
      "Петр может замкнуть ворота небесные. Павел держит в руке меч, Бартоломей — нож, Гийом — копье. Достояние Антония — это священный огонь… Франциск Ассизский, переселившись на небеса, может ослепить или лишить разума тех, кто его не почитает. Плохо чтимые святые насылают ужасные болезни.
      Полвека спустя Анри Эткен в "Апологии Геродоту" вторит Эразму: "Святой может как наслать болезнь, так и излечить ее". Действительно, одни святые более гневны и опасны, чем другие. Главным святым считается Св. Антоний, который сжигает всякого, кто не чтит его…
      Превосходным доказательством веры в злое могущество святых служит фонтан в Берри, посвященный Недоброму святому, которому поклоняются и у которого просят смерти для своего врага, любовного соперника или родственника с наследством. К счастью, недалеко от этого фонтана построена часовня, посвященная доброму святому.
      Начиная с XVI века в процессах над ведьмами, проповедях, катехизисах настойчиво подчеркивается различие между Богом и Сатаной, святыми и демонами, с тем чтобы укоренить его в менталитете сельских жителей. Так или иначе, но люди той эпохи были угнетены страхом перед лицом многочисленных опасностей и поэтому, несмотря на запреты духовных и светских властей, продолжали исполнять подозрительные ритуалы, такие, как костры в первое воскресенье Великого поста и в День Ивана-Купалы. С незапамятных времен люди отмечали пробуждение природы священным огнем — зажигали костры и с факелами ходили по деревням, чтобы прогнать злых духов и вредных насекомых. Обряды праздника Ивана-Купалы также были благотворны и служили защитой: собранные в ночь с 23 на 24 июня травы охраняли в течение всего года людей и скот от болезней и несчастий. То же благотворное действие приписывалось, по крайней мере в Бретани, травам, которые, сгорая, согревали души умерших. В протестантских странах, а также в католических епархиях, возглавляемых ретивыми епископами, вследствие драконовских запретов эти обряды, как языческие, были загнаны в подполье. В других местах духовные власти, продолжая многовековую традицию, освящали дохристианские обряды, запрещая лишь те, которые совершались без ведома церкви. Поэтому христианская магия была на Западе вплоть до настоящего времени одной из составляющих религиозной жизни. Существовали сотни благословений, проклятий, освящений, заклятий, относящихся к материальной сфере: благословение стада, вина, хлеба, масла, яиц, всякого мяса, шелковичных червей, амбаров, супружеского ложа, нового колодца, соли для животных, воздуха, чтобы погода была отменной с дождем и погожими днями; заклятие надвигающейся бури, грома, а также заклятие от крыс, червей, змей и прочих вредоносных животных.
      Среди последних самыми опасными считались волки. В доказательство можно привести множество посвященных им пословиц. "Плохая ограда — волку награда", "волчья хватка", "Не бывает страшного зайца и несчастного волчишки", "Волк подох — цела овчарня" и т. п. Появление волков обычно считалось предзнаменованием голода: голод гонит волка из леса. Волка боялись, он был загадочным и вездесущим зверем. Есть даже такая поговорка: хорошо знать, как волка. В баснях и сказках неоднократно можно встретить выражение: волки, волки! Скорее на помощь! Общественное сознание невольно воспринимало волка как представителя враждебного мира. На уровне осознанных представителей волк был кровожадным хищником, врагом человека и стада, неотъемлемым элементом голода и войн. Поэтому против волков регулярно устраивались облавы. Так в 1114 году синод Сен-Жак де Компостель постановил проводить по субботам охоту на волков за исключением Пасхи и Троицы. В охоте обязаны были участвовать все — духовенство, знать, крестьяне, не занятые неотложным делом. Священник мог пропустить охоту, если он был приглашен к больному, в противном случае он платил штраф в 5 су. Для знати размер штрафа был тот же. Крестьянин платил 1 су или барана.
      "Оповещенные об ущербе, ежегодно наносимом стадам, мы повелеваем нашим майорам и лейтенантам организовать в этом 1696 году зимнюю охоту на волков, в которой принимали бы участие жители округи, и проводить ее столько раз, сколько это необходимо".
      Коллективные охоты на волков проводились в нижнем Берри еще в в XIX веке и даже после первой мировой войны.
      Во Франции страх волков сильно вырос в период религиозных войн. Опустошение, запустение в тех местах, где проходила армия, голод, и, как следствие, нашествия волков, характеризуют последнее десятилетие XVI века. Когда закончилась война между людьми, началась война волков. Их нашествие и кровавые расправы отмечены в Берри, Шампани, Бассини. Трудно передать, сколько они причинили зла. Они наводнили улицы Кэмпера, нападая на животных и людей среди бела дня. Они хватали жертву за горло, прежде чем та успевала закричать. И если у них было достаточно времени, то они сжирали человека целиком, оставляя на месте только обглоданные кости и одежду. Это послужило причиной обмана, в который постепенно впадали люди, думая, что такое сделать могли только оборотни — солдаты или ведьмы, принявшие волчье обличье.
      Ситуация была такой же тревожной в Лангедоке, если судить по постановлению тулузского парламента от 7 января 1606 года:
      "Учитывая представленное генеральным королевским прокурором донесение относительно убийств и разбоя, чинимых волками и хищными зверями, погубившими за три месяца более пятисот мужчин, женщин и детей в окрестностях Тулузы и Лорагуа и даже в самом городе Тулузе, совет предписывает жителям объединяться и проводить охоты на волков и других хищных зверей…"
      Не случайно поэтому на стыке XVI и XVII веков французские демонологи так много пишут об оборотнях, а суды так часто выносят ведьмам обвинения в людоедстве. Могут ли люди превращаться в лютых волков или же они являются дьявольским наваждением? Не берут ли ведьмы благословение у дьявола, а обличье и кровожадность у волка? Мнения могли быть различными, но неизменной оставалась многовековая уверенность в том, что волк — это сатанинское животное. Слово «оборотень», по происхождению из германских языков, переводится как «человек-волк», и европейские крестьяне того времени понимали его буквально. Еще в XVII в. в Люксембурге выражение «мужчина-волк» или «женщина-волчица» считалось грубым оскорблением, за которое можно было привлечь к ответственности.
      Против этого адского зверя следовало предпринимать исключительные меры, тем более что он нападает в основном на беременных женщин и заигравшихся на улице детей. Именно так нападали волки в Жеводане, где в 1760 году из-за них поднялась паника. На гравюре того времени изображен зверь, во всем похожий на волка, если бы не слишком длинные ноги. Ужас, испытываемый людьми того времени перед этим мистическим зверем, был раздутым страхом перед обычным волком, с которым боролись всеми средствами, в том числе и религиозными. С надеждой на помощь молились Св. Лу или, как это было принято в Бретани, Св. Эрве; пули опускали в святую воду; в традиционные молитвы добавляли такие строки: "во имя Отца и Сына и Святого духа; волки и волчицы, я вас заклинаю именем пресвятой и непорочной Девы Марии, чтобы ни одна овца, или ягненок, или баран моего стада не был утащен и все были целы". Тьер не признавал этой молитвы, поскольку она была создана вне церкви и содержала магические заклинания, сравнивая непорочность зачатия Богородицы и целостность стада. Но население остро нуждалось в спасительных средствах от волков. В то время как протестантская церковь осталась глухой к народным нуждам, католицизм, хотя и с предосторожностями, ввел в богослужение эту тему.
      Тесная связь между религией и страхом в христианстве подтверждается и этой молитвой XIX века, обращенной к римскому мученику Св. Донату, защитнику от грозы и непогоды:
      "Славный святой и великий мученик, преисполненный счастья лицезреть Господа Бога и хвалить его вместе с ангелами и архангелами и пребывающий в вечном счастии! Преклоняемся перед тобой и молим тебя быть нашим защитником, чтобы великая милость Божья отвела от нас грозу и град, бурю и злосчастия грома и молнии. Да защитит нас Божья благодать от разорения, стада наши от чумы, посевы наши от непогоды и сохранит богатство наше — урожай, доставшийся нам в поте лица. Ниспошли на нас, Господи, благодать свою через верного слугу своего Св. Доната. Ныне и присно и во веки веков. Аминь".
      Кроме таких молитв принимались и другие защитные меры — во время грозы звонил колокол, на перекрестке ставили кресты, чтобы они защищали близлежащие поля от града, люди постоянно носили талисманы и отрывки из Евангелия или Откровения Иоанна и т. п. Понятно, что население видело в священнике человека, наделенного исключительной властью, способного отвести такие беды и проявления Божьего гнева, как буря и град. В Перпиньяне церковные власти издали постановление в апреле 1633 года, предписывающие священникам не уезжать из их приходов в сезон бурь и гроз.
      "Да будет вам известно, что с древних пор можно видеть проявления гнева Господа Бога нашего, возмущенного множеством грехов, творимых против его божественного величества. Многие знамения говорят о том, что неурожаи, бури, град, грозы — это наказание Господне; они истощают и разоряют землю, а также чинят другие известные беды. Святая Церковь, как набожная мать, для успокоения гнева Господнего, ввела такие меры, как звон колоколов, заклятие, благословение, молебны и моления. Однако лица, коим подлежит следить за их исполнением, пренебрегают своими обязанностями…
      Посему мы говорим, чтобы вы оставались в церквах и приходах ваших и не отлучались без крайней надобности все время, пока урожай находится под угрозой потери от града, грозы или другой непогоды. Как только вы заметите приближение грозы или бури, позаботьтесь о том, чтобы была произнесена молитва и совершено осенение крестом. Звоните в колокол и употребляйте другие средства, дозволенные Святой Церковью. В противном случае на вас будет наложена подать в десять ливров, отлучение от церкви и другие наказания, соизмеримые с потерями вследствие вашего пренебрежения своими обязанностями".
      Такие предосторожности и упреждающие меры означали, что в ту эпоху будущее для людей было полно опасностей и ловушек, которых следовало избегать и о которых нужно было предупреждать. Отсюда появилась необходимость толкования знамений, благодаря которым можно было предсказать будущее. Предсказание в широком смысле этого слова есть по сути реакция на страх перед будущим. Так было, и это справедливо в наше время для тех, кто верит предсказаниям. Для цивилизации прошлое, тем более будущее таило в себе скорее страх, чем надежду.
      Астрология является одним из аспектов предсказания. Тем аспектом, о ротором письменная культура распространялась более чем о других. В 1925 году в Германии был произведен подсчет рукописей по астрологии — с X по XVIII век их оказалось 12 563. Для всей Европы эта цифра должна быть на порядок выше. На протяжении всей христианской истории не прекращались споры о дозволенной и недозволенной астрологии. Св. Августин допускал, что звезды можно считать "знаками, предвещающими события. Но они их не могут завершить". Так, если предположить, что "человек действует под влиянием звезд, то какое же место тогда отводится Богу, который является властителем звезд и людей?" ("Исповеди", V, гл. 1). Для Св. Фомы важно было не только защитить свободу Бога, но и свободу каждого из нас: нет никакого греха в том, чтобы по звездам "предсказывать явления вещественного порядка — хорошую погоду и бури, здоровье и хворь, изобилие и неурожай и все, что зависит от вещественных и естественных причин. Все этим пользуются: пахари, мореплаватели, лекари. Но человеческая воля неподвластна звездам. Иначе были бы нарушены свобода выбора и вознаграждения" ("Свод богословия", Па-Пае, вопрос 59). Это различие мы видим также у Кальвина, однако он, подобно Августину, делает упор на Божественное всесилие. Он различает «естественную» астрологию, основанную на толковании взаимного расположения звезд и планет и их влияния на людей, и «побочную» астрологию, которая пытается предсказать, что должно случиться с человеком, "как и когда ему надлежит умереть". Эта астрология вторгается в божественную область, являясь "дьявольским суеверием и гнусным колдовством" (предупреждение против так называемой спорной астрологии).
      На практике объяснение богословов не находило отклика даже у людей высокого культурного уровня, которым была ближе идея неизбежности событий во всей Вселенной. Современники Фичино, затем Парэ и Шекспира считали, что в сущности ничто не материально и нет различия между причинностью материальных сил и следствием духовных сил, поскольку именно последние объясняют движение планет. Каждая судьба находится в сплетении взаимно воздействующих влияний. Помимо этого человек окружен множеством загадочных невидимых существ, которые постоянно встают на его пути. Эти две аксиомы науки прошлого были четко сформулированы Парацельсом:
      "Бог населил живыми созданиями четыре элемента природы. Он сотворил нимф, наяд, сирен для водной стихии; гномов, сильфид, горных духов и карликов, чтобы населить ими подземное царство, а в огне живут саламандры. Все происходит от Бога. Все тела оживлены астральным духом, и от этого зависят их форма, цвет и облик. Звезды же заселены духами высшего порядка, и они вершат наши судьбы. Все, что зарождает и свершает разум, происходит от звезд…"
      Богословы того времени, да и Монтень, не разделяли взглядов Парацельса, тем не менее можно сказать, что в эпоху Возрождения эта точка зрения была широко распространенной. Вследствие этого составители прогнозов и альманахов предсказаний находились в затруднительном положении, стараясь угодить вкусам и запросам широкой публики (в XVI в. во Франции вышло около ста книг предсказаний), но опасаясь осуждения Церкви и государства. Часто они решали эту проблему путем соединения Божьего промысла и звездного влияния на судьбы людей: "Бог всемогущ, — утверждали они, — он создал звезды и властвует над ними. Однако небеса и светила созданы для нашего использования. Он поместил на небе звезды, чтобы они служили нам знаками, по которым можно узнавать будущее людей, государств, религии и влиять на него".
      В качестве примера отношения людей к астрологическим прогнозам в XVI веке можно привести отрывок из «Воспоминаний» Шаритэ Пиркхеймера из Нюрнберга:
      "Напомню, что еще давно было предсказано бедствие, обрушившееся на Землю в 1524 году после Рождества Христова. Раньше полагали, что это будет потоп. Но теперь видно, что звезды предсказывали неисчислимые несчастья, нищету, горе, волнения и кровопролитие (как результат Реформации)".
      Приведенные выше тексты демонстрируют доверие звездным прогнозам на всех уровнях общества того времени. Необычные небесные явления (даже такое, как радуга) вызывали страх. Любое изменение на небосклоне, а в более общем смысле любая аномалия в сотворенном Богом мире, могли предвещать только несчастье. Так, Лютер в одном из своих писем замечает, что предвестниками смерти курфюрста Саксонского (в мае 1525 г.) была радуга зимой и рождение ребенка без головы и еще другого ребенка со ступнями, повернутыми назад. Люди в страхе взирали на небо в ожидании неблагоприятных знаков. Газетенки XVI–XVII вв. переполнены вымышленными историями на эту тему, в которых земные знамения соседствуют с небесными.
      "21 января 1531 г. над Парижем было видно чудесное и страшное знамение, сопровождаемое ветром, ярким светом, громом и молнией".
      "В августе 1531 г. около 4 часов утра в Неаполитанском королевстве появились новые чудесные знаки — три солнца. И еще: женщина 88 лет разродилась ребенком, а у умалишенной девочки семи лет грудь полнится молоком".
      "В среду 18 февраля 1579 г. с двух часов дня до самого вечера над Парижем летали драконы и змеи, и все могли их видеть".
      "Над Мальтой появился страшный дракон о семи голов, исторгающий рычание и приводящий в смятение жителей острова. Чудо это произошло 15 декабря 1608 г.".
      Кометы тоже были опасны и вызывали коллективный страх. По газетным заголовкам и трактатам можно судить о том, насколько было напугано население в 1527, 1577, 1604 и 1618 годах.
      "Страшная и ужасная комета появилась 11 октября 1527 г. С неимоверным шумом она пронеслась почти надо всей Францией. 5 апреля 1528 г. комету увидели в Лионе. В тот же день в Италии выпал каменный град"
      Во многих пророчествах говорится о бедах, которые будут вызваны появлением комет. Вот несколько типичных для протестантской Германии пророчеств, сделанных в 1604 году.
      "Новая комета, засиявшая на небе с 16 сентября 1604 г., предвещает наступление времени, когда из каждого дома и пристанища будут слышны рыдания, стенания и горестные крики, ибо страшные беды обрушатся на нас. Комета предсказывает в особенности преследования священников и монахов. Наибольшая кара Господня ожидает иезуитов. Очень скоро вся Германия будет охвачена ужасом голода, неурожаев, чумы, больших пожаров и страшных убийств" (Пророчество Паулюса Магнуса).
      "Эта чудесная звезда предвещает нам более ужасные беды, чем простая комета. Она превосходит своими размерами известные планеты, ученые не наблюдали ее с начала света. Эта звезда знаменует большие изменения в религии, невиданные беды кальвинистов, турецкую войну, княжескую междоусобицу. Нам грозят и уже у порога бунты, пожары и убийства" (Пророчество Альбинуса Моллеруса).
      Духовенство использовало появление небесных знаков для того, чтобы в преддверии Божьей кары еще раз призвать христиан к покаянию. Но само духовенство так же, как простые люди и правители, испытывало страх. Так, появление кометы в 1577 году так напугало курфюрста Саксонского, что он повелел составить специальную молитву и читать ее во всех приходах своего государства.
      Солнечные затмения тоже тревожили население. Затмение 12 августа 1654 года, заранее вычисленное астрологами, вызвало настоящую панику. Мрачные прогнозы основывались на том, что Солнце в момент затмения должно было находиться в знаке Льва и вблизи неблагоприятных планет Марса и Сатурна. В Баварии, Швеции, Польше и, конечно, во Франции немногие сумели сохранить хладнокровие и ясность рассудка. Большинство уверовало в наступление конца света. Один гугенот из Кастра записал в своем дневнике:
      "12 августа утром, когда в церкви еще шла служба, случилось небольшое солнечное затмение, хотя астрологи предвещали, что оно будет огромным и ужасным по своим последствиям. Это так напугало людей, что они заперлись в домах и курили благовония. Я же оседлал лошадь и во время затмения ехал верхом, так как мы (сторонники Реформации) ничего не страшимся, будучи под защитой Бога".
      Свидетельство, подобное предыдущему, можно найти в "Хронографии, или Описании Прованса" историка и богослова Оноре Буше: