Глава 1

Даже по самым умеренным оценкам, Млечный Путь – более ста миллиардов звезд, а еще, по меньшей мере, столько же галактик, недоступных даже тем, кто путешествует со сверхсветовой скоростью, находятся за пределами нашей системы.

Таким образом, на каждого живущего в конце XX века приходится по два с лишним десятка звезд только в нашей родной галактике. А сколько их еще в других туманностях и сверхтуманностях, простирающихся до самого края Вселенной, если таковой действительно имеется. Так что неудивительно: более девяноста девяти процентов планет остаются неизвестными ни Федерации, ни Ромулании, ни Империи Клингонов, хотя их корабли без устали бороздят космос. Даже в пределах территории, контролируемой Договором Федерации, неизвестное намного превышает изведанное, а ведь корабли-разведчики в своем исследовательском порыве и стремлении к новым горизонтам минуют тысячи солнечных систем.

В таких условиях весьма легко попасть туда, где не бывал еще никто. Другое дело – остаться при этом в живых и благополучно вернуться домой.

Глава 2

– Не вижу ничего смешного в данной ситуации, доктор Маккой.

Как всегда, в реплике Спока не было ни зла, ни обиды. Простая констатация факта с некоторым оттенком недоумения и непонимания. Вулканец говорил так каждый раз, когда сталкивался с нелогичным поведением землян.

– Знаю, Спок, знаю, – сказал Маккой, отступая, чтобы не мешать офицеру-исследователю, методично перебиравшему сильными пальцами кнопки управления на пульте в научно-исследовательской рубке. – Но вы же не возражаете, если мы, земляне, позволяем себе иногда посмеяться, верно?

– Конечно, не возражаю, – ответил его собеседник, чье внимание почти целиком было занято анализом данных о зонде, запущенном более пяти минут назад. Для всех, включая и доктора Маккоя, становилось очевидным, что зонд вряд ли уже появится – ни в пяти, ни в пятистах парсеках от межзвездного корабля. И это, по мнению последнего, прекрасно вписывалось в модель и служило своеобразной кульминацией сумасбродного, не иначе, поведения предшествующих сорока с лишним зондов.

– В общем-то, доктор, – продолжал Спок, по-прежнему не отрывая глаз от приборов, – как вы и сами указывали, такие проявления чувств часто оказывают терапевтический эффект на представителей вашей расы. И вряд ли будет логично, если я стану отказывать в том, что может улучшить ваше физическое и умственное состояние и таким образом приведет к повышению эффективности в исполнении служебных обязанностей.

Глядя через плечо Спока на экраны дисплея, Маккой усмехнулся – Может быть, и хорошо, что вы редко смеетесь. Вам-то эффективности не занимать. Не хотелось бы мне увидеть, что случится, если вы вдруг проявите чувство юмора. Мы с Джимом да еще полкоманды в придачу станем всего лишь ненужным грузом.

– Еще один образец человеческого юмора, доктор, так я полагаю? Трудно поверить, что даже вы можете благосклонно относиться к неэффективности. Но, если мне будет позволено…

«Энтерпрайз» вздрогнул, и на какое-то мгновение пол ушел из-под ног. Спок, неподвижный, как скала, уже изучал новые данные, появившиеся на экране.

– Еще один сдвиг в напряженности поля, капитан, – прокомментировал он. – Увеличение на 27,16 процента. В качестве меры предосторожности я бы предложил возвратиться где-то на 10 А.е.[1] – 10 А.е, назад, мистер Зулу, гиперскорость, фактор 3, – без колебаний приказал капитан Кирк. Он уже давно научился принимать предложения своего старшего офицера, не задавая лишних вопросов. – Держитесь в этом положении.

– Есть, сэр, – ответил пилот, моментально выполняя приказание. Маккой, молча державшийся за поручни, чтобы не упасть, повернулся к Кирку. Сидя в командирском кресле, капитан напряженно вглядывался в передний экран обзора, где созвездие Стрельца перекрывало отдаленное скопление звезд Центра Шепли. Пока они наблюдали, звездное поле чуть заметно дрогнуло, подобно тому, как это произошло недавно с кораблем.

– Еще один сдвиг в напряженности поля? Или это лишь результат нашего движения?

– Да, «виновато» наше перемещение, капитан, с учетом неравномерности вблизи самой аномалии. Поле на новом уровне остается стабильным.

– А наш последний зонд, исчезновение которого так насмешило доктора Макккоя… никаких сигналов?

– Никаких, капитан.

– Возможно, неисправности в самом зонде?

– Вряд ли, капитан. Как вы знаете зонды – это всего лишь подпространственные маяки с импульсным двигателем. С учетом простоты их конструкции вероятность того, что какой-либо важный компонент выйдет из строя, составляет менее одного к одному и трем десятым миллиона.

– Но это возможно, – настаивал Кирк.

– Да, возможно, капитан, в том смысле, что все, каким бы невероятным оно ни казалось, статистически возможно.

– Понятно. Какие другие объяснения вы можете предложить?

– Похоже на то, что зонд просто находится вне сферы нашего обнаружения. – Кирк повернулся вместе с креслом и взглянул на старшего офицера.

– Вне сферы, мистер Спок? Мне дали понять, что радиус приема нами сигналов зонда более пяти тысяч парсеков.

– Пять тысяч четыреста восемьдесят, если уж быть точным, хотя это, конечно, лишь минимально гарантированный радиус.

– То есть, вы хотите сказать, то эта «гравитационная аномалия», как вы ее называете, перенесла наш зонд более чем на пять тысяч парсеков?

– Очевидно, капитан.

– Но ни один из предыдущих зондов не появился дальше, чем на расстоянии пятисот парсеков от корабля.

– Совершенно верно, капитан.

– Вот как, Спок? Уточните.

– Если вам угодно, капитан. Как вы с доктором Маккоем понимаете, мы не смогли определить логическую модель поведения зондов, запущенных через эти так называемые аномалии. Некоторые из них не испытали совершенно никакого воздействия, как будто для них не существовало аномалий. Другие исчезли, а потом возникли в обычном пространстве, удалившись чуть более чем на один парсек. Были еще одни, которые вновь появились примерно в пятистах парсеках и в совершенно другом направлении. А потому нет логичных причин предполагать, что радиус действия сигналов как-то ограничен. Расстояние, на которое транспортируются зонды, никак не соотносится со скоростью вхождения. Больше похоже на то, что это результат геометрии самого пространства и его искажения так называемыми аномалиями. Что касается самих искажений, то они, судя по всему, беспорядочно варьируются, а иногда совершенно исчезают.

– Вы часто повторяете фразу «так называемые аномалии». Могу ли я предположить, что наблюдения, проведенные вами, позволяют применить другой, более точный, термин?

– Вовсе нет, капитан. Дело лишь в том, что я начинаю сомневаться. Мы считали эти объекты просто аномалиями, возникшими в результате гравитационной турбулентности окружающего пространства.

– Могу лишь сказать, что существует вполне ясная, хотя и неопределимая возможность того, что они вовсе не являются природным феноменом.

За этим заявлением последовала тишина. Глаза всех присутствовавших на мостике обратились к Споку. Доктор рассмеялся.

– Неопределимая возможность? – Маккой в притворном изумлении покачал головой. – Это у вас на Вулкане так говорят, когда что-то подозревают, да, Спок?

– Это не просто подозрения, доктор. Просто результаты наших наблюдений пока выглядят совершенно несвязными, а, следовательно, нелогичными. Прошлый опыт привел меня к выводу, что кажущийся нелогичным феномен чаще всего является не результатом действия законов природы, а результатом манипуляций этими законами разумными, но менее логичными существами.

Капитан Джеймс Т. Кирк сдержал улыбку и, опустив глаза, поудобнее устроился в командирском кресле. Мысль о том, что аномалии не являются природным феноменом, конечно, приходила ему в голову, но, как сказал бы Спок, он не придавал ей значения фактора большой вероятности. В первый раз, когда «Энтерпрайз» попал в зону действия одной из таких аномалий, корабль оказался мгновенно транспортирован более чем на триста парсеков и поврежден влиянием окружающей турбулентности. В тех условиях первоочередной задачей было выжить, спасти себя и звездолет, так что времени для научного анализа или философствований оставалось мало.

Теперь дело обстояло иначе. Снабженные новейшими сенсорными приборами, позволяющими точно определить местонахождение, а значит, и избежать странных и сложных турбуленций, имея в своем распоряжении более двухсот зондов, они пришли сюда изучить то, что, по всей вероятности, являлось скоплением подобных аномалий, открытых разведывательным кораблем вскоре после возвращения «Энтерпрайза» из Мерканианской системы, куда их так неожиданно забросила первая аномалия. А если быть еще более точным, то их целью было изучить скопление гравитационно-турбулентных зон для того, чтобы определить, есть ли в центре некоторых или далее всех подобных зон аномалии, сходные с той, что сначала поглотила, а потом перенесла «Энтерпрайз» на расстояние в триста парсеков. Посылая в такие аномалии зонды, исследователи и рассчитывали понять, куда они ведут.

Пока что эти явления были обнаружены в центре семи турбулентных зон, на что ушло сорок восемь зондов. Шесть из них прошли аномалии без какого-либо эффекта, вынырнув в соответствующем месте без признаков повреждений и вообще без изменений. Сорок один появился на расстоянии от ста до пятисот парсеков, причем в направлениях, совершенно неожиданных. Два зонда, запущенные с интервалом в несколько миллисекунд в одну и ту же аномалию, возникли в разных местах: один в направлении Центра Шепли, другой – территории клингонов, а разделяло их не менее шестисот парсеков. Короче, как сказал Спок, действия так называемых аномалий были лишены всякой логики и не поддавались анализу. А теперь последний зонд вообще исчез, то ли унесенный за пределы пятитысячного радиуса действия своего передатчика, то ли поврежденный, то ли…

– Может, его исчезновение связано со сдвигом в силовом поле, мистер Спок? Ведь эти два явления произошли почти одновременно.

– Конечно, это возможно, капитан. Однако без дополнительной информации мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть эту гипотезу.

– Тогда еще один зонд, мистер Спок?

Старший офицер не успел ответить – зашипели двери турболифта. На мостик прошествовал коренастый мужчина лет пятидесяти с начинающими седеть коротко подстриженными вьющимися волосами и сердитым взглядом. Отличался он от членов экипажа «Энтерпрайза» зеленой гражданской туникой, в которую был одет.

– Какой это ерундой вы тут занимаетесь, Кирк? – резко бросил он таким тоном, что не оставалось сомнения: обращение к капитану без упоминания его ранга – это не недосмотр, а намеренная попытка задеть.

– Добро пожаловать на мостик, доктор Крэндалл, – сухо сказал Кирк. – В чем проблема?

– Проблема в том, Кирк, что несколько секунд назад меня разбудил толчок, который, случись это на поверхности планеты, я счел бы за землетрясение. Мне хотелось бы знать, в чем дело и почему этого нельзя было избежать.

Кирк перевел взгляд с Крендалла на офицера-исследователя.

– Слово за вами, мистер Спок.

Старший офицер повернулся к гостю. Выражение его лица ничуть не изменилось, разве что одна бровь чуть заметно поднялась вверх.

– Причина, доктор Крэндалл, заключается в непредсказуемом и резком изменении как силы, так и структуры гравитационного поля, окружающего так называемую аномалию, исследованием которой мы в данное время занимаемся. Избежать этого было невозможно из-за непредсказуемости явления. Все имеющиеся в нашем распоряжении знания не позволяют заранее определить наступление подобных изменений.

Крэндалл, еще не вполне привыкший к манере уроженца Вулкана изъясняться спокойно и обстоятельно, казался немного ошарашенным.

– Понимаю, – сказал он так, словно из него выпустили часть пара. – Но корабль… Не поврежден?

– Нисколько, – уверил его Кирк. – Как вы знаете, наши сенсоры позволяют…

– Знаю, знаю, – перебил его Крэндалл. Оглядевшись по сторонам, он повернулся к экрану. – Это аномалия? Новая?

– Так точно, – ответил Кирк. – Седьмая.

– Почему не вызвали меня? В конце концов, я же официальный наблюдатель, а это значит, насколько мне известно, что мое присутствие при таких экспериментах необходимо.

– Если вы припоминаете, доктор Крэндалл, – спокойно заметил Кирк, – во время наблюдения за предыдущей аномалией вы сказали, чтобы вас не беспокоили, если только не случится что-то необычное. «Что-нибудь совершенно захватывающее», – именно так вы сказали, насколько помню.

– Если это «что-нибудь» заставило вздрогнуть звездный корабль класса «Конститьюшен», то, раз уж я здесь, кто-нибудь ознакомит меня с последними результатами?

– Конечно, доктор, – сказал капитан и снова отвернулся. – Мистер Спок?

– Хорошо, капитан, – отозвался тот и начал подробный отчет о всех зондах, приводя данные наблюдений, полученные после поспешного ухода доктора Крэндалла с предыдущей вахты.

Кирк откинулся в кресле, слушал и в который раз удивлялся. О чем думало командование Звездного флота, когда разрешило доктору Джейсону Крэндаллу командировку на борт «Энтерпрайза» в качестве официального наблюдателя? Правда, Крэндалл заведовал лабораториями, которые при поддержке Звездного флота разрабатывали сенсоры, установленные на корабле>, но сам он, хотя и был доктором физики, все же больше занимался политикой, чем наукой. Иначе, капитан ничуть в этом не сомневался, никакой лаборатории ему бы не доверили. После нескольких дней его пребывания на борту корабля стало совершенно ясно, что Крэндалл считал научные разработки – да и саму их миссию – очередными ступенями, ведущими к более высокому посту, возможно даже в Научном Совете Федерации.

При этой мысли Кирк содрогнулся. Он не был столь наивен, чтобы верить, будто места в Совете распределяются исключительно по заслугам, но и допустить, что научные достижения не имеют к подобному распределению никакого отношения, тоже не мог. Все нынешние члены Совета были по меньшей мере компетентны, некоторые даже гениальны, и каждый раз, встречаясь с Крэндаллом, капитан испытывал растущее беспокойство от того, что такой человек может жульническим, обманным или каким-то другим способом встать с ними в один ряд.

– Хорошо, Спок, достаточно! – Резкий голос Крэндалла заставил Кирка отвлечься от своих мыслей. – Мне не нужны траектория и серийный номер каждого зонда! Все, что требуется, это краткая сводка. Вы обнаружили какую-то модель в поведении зондов?

– Нет, доктор.

– Но вы предвидите такое открытие?

Брови вулканца слегка шевельнулись, чуть, пожалуй, заметнее, чем в первый раз, а глаза на миг блеснули, когда Спок бросил взгляд на своего командира. Хорошо зная первого офицера, Кирк понял, что тот начинает раздражаться.

– В том смысле, который вы, как мне кажется, вкладываете в это понятие, предвидеть какое-либо открытие невозможно, доктор, – сказал Спок. – С другой стороны, если желаете знать, ожидаю ли я, что подобное открытие будет сделано, могу только сказать, что со временем, несомненно, так и произойдет.

– Но не здесь и не сейчас? Не в ближайшие часы, дни или даже недели?

– Опять же, доктор, определить это невозможно.

– Боже, ну и ну! Я же не прошу, чтобы вы поклялись и расписались кровью! Единственное, что я хочу знать, это доберетесь ли вы до сути проблемы прежде, чем израсходуете все зонды!

– При недостатке информации было бы нелогично формировать какое-либо мнение, доктор.

Маккой, не принимавший участия в разговоре, чуть было не прыснул от смеха. Кирк взглянул на него, покачав головой. Судя по всему, неудача Крэндалла забавляла его, тем более что и сам он не раз набивал шишки о непроницаемую стену логики Спока.

Внезапно еще один толчок, не столь сильный, как первый, но все же достаточный, чтобы Крэндалл вцепился в поручни, потряс корабль.

– Что… – начал было он. Спок в этот момент уже снял показания приборов и докладывал.

– Сила поля уменьшилась до нуля, капитан.

– Оно исчезло? Область турбулентности закончилась?

– Так точно.

– А так называемая аномалия в центре ее?

– Неизвестно, капитан. Я бы предложил запустить еще один зонд.

Прежде чем взглянуть на экран, Кирк невольно задумался.

– Мистер Зулу, двигаемся назад, на расстояние действия сигналов зонда. Гиперскорость, фактор 2.

– Есть ли данные о том, что турбулентность возобновилась, мистер Спок? – спросил Кирк, не отрывая взгляда от экрана.

– Никаких, капитан.

Наконец они снова оказались на расстоянии ста тысяч километров от аномалии. Пальцы Спока безошибочно бегали по вспомогательной панели, управляющей зондами. Как и прежде, очередной зонд запустят в пяти тысячах километров от аномалии с помощью грузового транспортера. А уж дальше, в саму аномалию, его доставит собственный импульс. Прошло несколько минут. Спок поднял голову.

– Так называемая аномалия тоже исчезла, капитан.

– И что это значит? – вмешался Крэндалл. Во время всей этой затянувшейся паузы он то стоял, хмурясь и бросая сердитые взгляды, то нервно расхаживал по мостику.

– Это означает именно то; что я сказал, доктор. Аномалия, ассоциируемая с данной зоной гравитационной турбулентности, исчезла одновременно с самой турбулентностью.

– А другие? Ведь их тут поблизости с полдюжины, верно?

– Всего пятнадцать, доктор. Для того, чтобы что-то сказать, необходимо проверить их вблизи.

– Ну, так чего же вы ждете? – недоуменно спросил Крэндалл.

– Капитан?

– Ваше мнение, мистер Спок? – спросил Кирк.

– Было бы логично проверить по крайней мере одну из тех, которые мы посетили, посмотреть, ограничивается ли исчезновение только одной аномалией.

Крэндалл облегченно вздохнул и произнес:

– И если да, то, полагаю, пора направиться домой. Мне кажется, что мы итак уже потратили впустую немало времени, а положительных результатов нет. Так, Кирк?

– Вам виднее, доктор Крэндалл, вы наблюдатель, – ответил капитан таким же безучастным и спокойным тоном, каким обычно говорил Спок. Затем, повернувшись к экрану, добавил:

– Ложитесь на курс, ведущий к шести ранее проверенным аномалиям, мистер Зулу. А вы, мистер Спок, следите за этими новыми приборами. Не хотелось бы совершить еще одно незапланированное путешествие.

– Конечно, капитан, – ответил старший офицер, а через секунду Зулу доложил, что курс заложен в программу.

– Тогда вперед потихоньку, мистер Зулу. Гиперскорость, фактор 2.

– Есть, капитан.

Центр Шепли скользнул на переднем экране в сторону и исчез. «Энтерпрайз» развернулся и направился к новому месту назначения. Через несколько секунд перед ними блестели лишь рассыпанные вдали звезды Стрельца, а еще дальше слабо мерцал Орион, крошечный участок которого включал все звезды Федерации.

– И как долго это… это упражнение в бесплодности продлится, а, Кирк? – в голосе Крэндалла звучали явные нотки враждебности.

– Согласно расписанию, такие наблюдения длятся три стандартные недели.

– Но если наблюдать нечего…

– Тогда, возможно, потребуется несколько меньше времени.

– Возможно? Боже, уж не хотите ли вы сказать…

– Я только хочу сказать, – прервал его Кирк, – что исчезновение лишь усиливает тайну, окружающую природу аномалий, и я не вижу причин сокращать миссию, пока мы не выясним все, что в наших силах.

– Ваша научная любознательность, Кирк, я уверен, достойна похвалы, но, по-моему, бессмысленна. Мне пришлось отложить важное дело, чтобы принять участие в этом полете, и я категорически возражаю против того, чтобы беспричинно затягивать его. Время, необходимое для получения нужных знаний, уже прошло.

– Вы, разумеется, вольны в любое время связаться с командованием Звездного флота, доктор. Лейтенант Ухура будет рада открыть для вас канал связи, как только пожелаете.

Лицо Крэндалла напряглось, выступили желваки, и Кирку даже показалось, что он слышит скрежет зубов. Снова мелькнула мысль, что дружба с кем-либо из командования Звездного флота привела доктора на борт «Энтерпрайза». Видимо, он или его друзья-политики потянули за нужные нити, и Звездное командование сделало одолжение, как поступало всегда в делах, не мешавших его деятельности. В результате Крэндалл попал на корабль, надеясь в случае какого-либо значительного открытия получить известность как руководитель лаборатории, разработавшей новые сенсоры. Все это доктор может потерять, если станет искушать судьбу.

– Я могу это сделать, Кирк, – сказал наконец Крэндалл. – Если вся эта бессмыслица затянется, я так и поступлю. – И Кирк, и сам доктор знали, что эти слова – простая угроза.

Кирк промолчал, а наблюдатель повернулся, собираясь покинуть мостик.

Он уже шагнул к турболифту, когда звездолет снова вздрогнул. По сравнению с двумя предыдущими этот толчок был едва заметен, так что Крэндалл даже не сбился с шага.

Но уже через секунду все на мостике услышали пронзительный от волнения голос Чехова:

– Экран, сэр! Смотрите.

Кирк мгновенно развернул кресло.

Неприятный холодок пробежал по его спине. Он моргнул. Привычная картина сектора неба со знакомыми очертаниями Стрельца исчезла. Вместо нее экран заполнило неизмеримое, более яркое и плотное звездное поле, усеянное тысячами, десятками тысяч небесных светил. Такого еще никто никогда не видел.

Глава 3

– Полный стоп, мистер Зулу, – резко скомандовал Кирк. – Находиться в этом положении! Мистер Чехов, определите точно наше положение относительно точки, в которой мы первый раз появились в этом секторе.

Пилот и штурман, получив приказание, отреагировали мгновенно.

– Спок, полное сенсорное сканирование.

– В пределах нашего радиуса действия других кораблей не отмечается.

– Значительное повышение радиации, но опасности нет.

– Кирк! – резкий голос Крэндалла перекрыл все остальные. – Кто-нибудь скажет мне, что, черт возьми, происходит!

– Мы сообщим вам, как только разберемся сами. Спок, ваше мнение. Где мы?

– Не смогу сказать пока, капитан. Здесь…

– Кирк! Я требую!

– Доктор Крэндалл! Пожалуйста, покиньте мостик, вернитесь в свою каюту.

– Послушайте, Кирк! Что вы о себе мните? Я представитель Совета и требую, чтобы на мои вопросы отвечали вежливо!

– В настоящий момент мы не располагаем временем, чтобы удовлетворить ваши требования, доктор Крэндалл, – отрезал Кирк и нажал кнопку. – Служба безопасности – на мостик. Немедленно! Проводите доктора Крэндалла в его каюту.

Наблюдатель покраснел и повернулся к рубке связи.

– Лейтенант, откройте канал связи с Командованием Звездного флота! Сейчас же!

Ухура вопросительно взглянула на капитана.

– Продолжайте проверку всех частот, лейтенант, – отозвался тот. – Никаких попыток связи ни с командованием, ни с кем-либо еще. Пока.

– Кирк, вы мне за это ответите. Если мне не…

Двери турболифта зашипели, на мостике возникли два человека из службы безопасности.

– Отведите доктора Крэндалла на место, – повторил свой приказ Кирк. – Убедитесь, что он остается там. Я сообщу дополнительно, когда ему позволено будет выходить из каюты.

Крэндалл немного поупирался, затем, истощив запас угроз, позволил втолкнуть себя в турболифт.

– Все так, как вы и говорили, мистер Спок? – спросил командир, поворачиваясь к офицеру-исследователю.

– Да, капитан. Прямо перед нами область, весьма напоминающая Центр Шепли, хотя компьютер еще не идентифицировал ее. Если это действительно он, то мы переместились по меньшей мере на пять тысяч парсеков.

– Пять тысяч?

– Совершенно верно, капитан. Мы сейчас приблизительно на пять тысяч парсеков ближе к этому объекту, чем были к Центру Шепли. Разумеется, если это не то, что мы думаем, тогда и проделанный нами путь намного больше.

Прежде чем повернуться к экрану, Кирк немного помолчал.

– Мистер Чехов, вы определили наш… пункт вхождения в этот сектор космоса?

– Полагаю, что да, сэр.

– Хорошо. Мистер Зулу, вперед на 0,5 А.е.

Картина неба изменилась, но незначительно. Создавалось впечатление, что «Энтерпрайз» со всех сторон укутан тяжелым звездным покрывалом. Яркость и плотность остались прежними.

– Мистер Спок, подготовьте к запуску зонд. Направление – наш пункт вхождения.

– Готово, капитан.

– Запускайте зонд, мистер Спок.

– Транспортируется… пошел.

– И пока мы ждем результатов, мистер Спок, посмотрите, можно ли определить наше местонахождение.

Вулканец повернулся к дисплеям.

– Компьютер завершает сейчас детальный анализ радиационного профиля объекта, схожего с Центром Шепли, – информировал он, затем, внимательно просмотрев данные, добавил:

– Несколько существенных различий в спектре.

– Могут ли они быть отнесены к временным различиям? Все-таки мы ближе к объекту на пятнадцать тысяч световых лет.

– Нет, капитан. Некоторые показатели свидетельствуют как раз об обратном. Так, например, спектр указывает, что центральная черная дыра менее массивная, чем в Центре Шепли, хотя если бы мы оказались на пять тысяч парсеков ближе, то должно быть наоборот. Есть и другие данные, причем независимые друг от друга, которые не подтверждают, что перед нами именно скопление звезд.

– И какие это данные? – снова спросил Кирк. Спок умолк и взглянул на дисплей еще раз.

– С момента нашего прибытия сюда компьютер ведет поиск узнаваемых экстрагалактических объектов. За окружающим нас звездным полем расположено несколько внешних галактик, но идентифицировать какую-либо из них не представляется возможным.

– То есть, вы хотите сказать, мистер Спок, – помолчав две-три секунды, промолвил капитан, – что, во-первых, мы уже не в галактике Млечный Путь? И во-вторых, компьютер не может определить, где же оказался «Энтерпрайз»?

– Совершенно точно, капитан.

Некоторые из находившихся на мостике бросили на Спока и Кирка мимолетные взгляды. В наступившей тишине слышнее стало попискивание приборов. Ни паники, ни бессмысленных вопросов, ни недоверчивых взглядов. Все уже осознали то, что сообщил Спок, и теперь сосредоточенно приникли к приборам, понимая, что полная концентрация внимания и способность мгновенно реагировать на команды и показания, возможно, единственный путь к спасению.

– Полагаю, – промолвил Кирк через тридцать секунд молчания, – пропавшего зонда здесь тоже нет.

– Пока он не обнаружен, капитан.

– Ваши предположения, мистер Спок?

– Вполне очевидно, что наши сенсоры не зафиксировали характерной гравитационной турбулентности, и «Энтерпрайз» прошел через одну из так называемых аномалий.

Кирк кивнул.

– Согласен с вами. И как это отражается на вашем подозрении, вашей неопределяемой возможности?

– Я бы сказал, что это возводит ее к уровню вероятности, капитан, хотя и оставляет неопределяемой. – Спок помолчал, считывая информацию с дисплея. – Новый зонд приближается к пункту вхождения.

Минула еще минута.

– Прошел пункт вхождения и исчез. Наши сенсоры его не обнаруживают.

– По-прежнему никаких признаков гравитационной турбулентности? – спросил Кирк.

– Никаких, капитан.

– Каковы шансы вернуться туда, откуда начали, если мы последуем за зондом?

– Неизвестно, однако, на мой взгляд, каковы бы ни были эти шансы, они все же больше, чем при любом другом способе возвращения.

– Понимаю, Спок. Даже если мы не дальше, чем в галактике Андромеда, даже если бы мы могли неопределенно долго двигаться с гиперскоростью, все равно понадобилось бы несколько сотен лет, чтобы добраться до Федерации.

– Совершенно верно, капитан. Так что логика не дает нам выбора. Нужно попытаться.

– Согласен. Возражения? Маккой? Зулу? Ухура? Чехов?

Все промолчали.

– Хорошо. Мистер Зулу, продублируйте нашу траекторию в обратном направлении. Полагаю, гиперфактор 2.

– Правильно, сэр. Готов выполнить ваше приказание.

– Выполняйте.

Звездная радуга – результат выхода корабля на релятивистскую скорость – всегда впечатляющее зрелище, но здесь, при огромной концентрации звезд, оно просто ошеломляло. Однако в этот раз зрители не выразили восторга: все ожидали увидеть внезапное изменение картины неба, что означало бы возвращение на территорию Федерации.

Однако ничего де менялось.

– Время, мистер Спок?

– Миновали пункт вхождения 2,7 секунды назад, капитан.

– Тогда почему… мистер Чехов, насколько точно воспроизведена траектория при реверсе?

– Максимальная ошибка двести километров.

– Спок, могла ли аномалия быть меньше? Или мы просто промахнулись?

– Все возможно, капитан. Начиная с седьмой, по которой у нас есть полная информация, все были больше пяти тысяч километров в диаметре. Так что судите сами.

– Да, действительно, все возможно. Мистер Зулу, верните нас снова назад.

Все пять попыток закончились неудачно, и после каждой воцарялась все более гнетущая тишина. Запуск серии зондов дал тот же результат: в отличие от первого, ни один из них не исчез.

Внезапно кто-то рассмеялся. Это был энсин[2] Ростофски, один из новичков в экипаже. Будучи другом семьи Чехова, он большую часть времени, свободного от вахты, проводил рядом со штурманом, убеждая того, что от акцента можно избавиться, если как следует постараться.

– Что вас так позабавило, энсин? – спокойно поинтересовался капитан.

– Ничего особенного, сэр. Просто подумал, что скажет доктор Крэндалл, когда узнает.

Кирк невольно улыбнулся, но тут же опять стал серьезным. Покачав головой, он повернулся к Споку.

– Ваше мнение, мистер Спок? Куда подевалась аномалия… так называемая аномалия?

– Неизвестно, капитан. Она может быть где угодно. Возможно даже, вообще прекратила существование. Без гравитационной турбулентности, обычно ассоциируемой с аномалиями, обнаружить их невозможно.

– Наши шансы отыскать ее?

– Также неопределенны, капитан. Для произведения необходимых расчетов нет базовой информации. И еще одно. Должен отметить, что даже если нам удастся обнаружить аномалию, нет никакой гарантии, что она вернет нас к исходному пункту.

– Но это же наш единственный шанс.

– Единственный шанс, о котором мы знаем.

– Поправка принимается. – Кирк нажал кнопку вызова инженерной рубки.

– Мистер Скотт, на мостик.

– Есть, капитан, через минуту. Цепь в одном из транспортеров… нужно немножечко…

– Немедленно, мистер Скотт. – Пауза длилась не больше секунды.

– Есть, капитан, уже иду, – последовал ответ.

Кирк поднялся, прошел в исследовательскую рубку, бросил взгляд на мерцающие экраны дисплеев, которые ни о чем не говорили ему и казались физическим продолжением мозга Спока, так быстро удавалось вулканцу вызывать требуемую информацию и интерпретировать ее.

– Что будем делать с Крэндаллом, Джим? – спросил Маккой, подходя к ним. Кирк вздохнул.

– Решим попозже, Боунз. Когда приготовишь для него успокоительное. – Двери турболифта с шипением отворились, и на мостике появился главный инженер Монтгомери Скотт. Увидев звездный туман, заполнивший передний экран, он слегка запнулся и качнул головой. Кирк вкратце обрисовал ситуацию, а затем спросил:

– Скотти, у тебя все в порядке? Путешествие у нас веселое, у тебя там гайки не разболтались?

– Насколько я знаю, нет, капитан. Контурная цепь одного из транспортеров немного… но причина не в том, о чем вы только что говорили.

– Хорошо, джентльмены. Я готов выслушать ваши предложения. Любые. Мистер Спок? Несколько минут назад вы сказали, что так называемые аномалии являются чем-то иным, а не природным феноменом и что последние события подтверждают это. Разъясните, пожалуйста.

– Конечно, капитан, обязан еще раз указать, что подтвердить это сейчас невозможно, как, впрочем, и почти все, с чем мы пока сталкивались, изучая это явление.

– Понятно, Спок. Продолжайте.

– Слушаюсь, капитан. Первое. Если мы допустим, что феномен сознательно создан разумными существами, тогда можно признать, что для этого у них должна была существовать причина. Второе. Наиболее явной причиной, с учетом единственного общего для всех аномалий качества, является обслуживание транспортных потребностей.

– Достаточно логично, Спок, – сказал Маккой, – но вы, по-моему, говорили, что причина, по которой вы считаете их искусственными, является как раз нелогичность поведения.

– Верно, доктор, но позвольте мне продолжить. Если допустить, что их значение – транспортация, то логически следуют два следующих предположения. Первое: в устройстве этих явлений должна быть предусмотрена некоторая последовательность. И второе: они должны быть легко доступны, а не располагаться в центре такой гравитационной турбулентности, которая способна разнести на кусочки любой корабль.

– Если только, – вставил Кирк, – они не спрятаны намеренно. Располагай Федерация чем-либо подобным, с помощью чего можно было перемещать корабли, скажем, в Империю Клингонов, причем мгновенно, то первым делом такую штуковину хорошенько спрятали и постарались устроить так, чтобы затруднить доступ к ней для всех остальных.

– Верно, капитан, но при этом можно допустить, что эти аномалии созданы единственно для военных целей. Надеюсь, что создатели столь хитроумных приспособлений, явно действующих на принципе использования чистой энергии, были выше подобной нелогичности.

Кирк слегка улыбнулся.

– Многие придерживались такого же мнения в отношении гиперпереходов, пока не встретились с ромуланами и клингонами. Но продолжайте, мистер Спок.

– Спасибо, капитан. Вы ведь помните, что все зонды, перемещенные другими аномалиями, за исключением одного, появлялись на расстоянии не более пятисот парсеков. В среднем же – 98,37. А вот «Энтерпрайз» оказался отнесен по меньшей мере на несколько миллионов парсеков аномалией, которая не обладала таким признаком, как гравитационная турбулентность.

– Ну так и что, Спок? К чему вы клоните? – нетерпеливо спросил Маккой.

– Вот к чему, доктор. Вывод такой: семь аномалий с сопутствующей им турбулентностью могут быть всего лишь неустойчивыми и не правильно функционирующими вариантами той, что занесла нас сюда. Другими словами, гравитационная турбулентность не причина аномалий, а результат ошибочного действия. Утечка, если хотите. Если они действительно оперируют с искривлением самого пространства, – наши гипердвигатели действуют так же, только на более низком и ограниченном уровне – тогда, по всей вероятности, это и проявляется в гравитационных нарушениях. Вспомните, согласно некоторым теориям, гравитация – это результат искривления пространственно-временного континуума массами тел, создающих ее.

– Спок, мне не хочется это признавать, но думаю, вы ухватили суть, – добавил Маккой и повернулся к Кирку. – Как у автомобилей, Джим. Ты же знаешь, ну, те, с двигателями внутреннего сгорания. Ими пользовались в двадцатом и двадцать первом веках. Когда они новые и работают с высокой эффективностью, то тихи и быстры. Более поздние модели даже не очень загрязняли окружающую среду. Но как только перестали присматривать за ними, эти штуки превратились в шумные и ненадежные механизмы, да еще и выбрасывали в воздух всякую дрянь, весьма опасную. Было время, когда доктора могли разбогатеть, занимаясь лечением тех хворей, которые от этого возникали.

– Да, капитан, – добавил Скотт. – Припоминаю, что тоже читал об этих монстрах, когда еще бегал в школу. Трудно поверить, но если их моторы работали в закрытых помещениях, то оператор мог отравиться.

– Совершенно верно, джентльмены, – сказал Спок. – Аналогия вполне подходящая.

– Все очень интересно, – вступил наконец в разговор Кирк, – но сомневаюсь, чтобы экскурсы в историю нам помогли в нынешней ситуации. Если только предположить, что создатели этих «ворот» – лучшего термина нет – все еще существуют, мы можем обнаружить их скорее, чем исчезнувшее творение.

– Учитывая, что у нас нет приборов, способных зафиксировать нахождение ворот, как вы их назвали, капитан, и информации, могущей хотя бы обозначить общее направление поисков, то наиболее перспективной линией представляется именно поиск этих гипотетических создателей.

– Как обычно, Спок, ваша логика неопровержима, – констатировал Кирк и обвел взглядом остальных. – Джентльмены? Другие теории? Предложения? Любые идеи насчет того, как с пользой провести время?

Ни Скотт, ни Маккой ничего не ответили, ограничившись кивками, и капитан продолжил:

– Хорошо, джентльмены, пусть так и будет. Мистер Скотт, вы и Спок определите, в какой из ближайших звездных систем наиболее вероятно наличие обитаемых планет. Мистер Чехов, мистер Зулу, составьте курс, предусматривающий обследование нескольких из них. И, разумеется, необходимо постоянно следить за возможным появлением других кораблей и любых признаков наличия зон гравитационной турбулентности. Последнее. Скотт, дайте мне пять минут, а затем объясните ситуацию всему экипажу.

– Есть, капитан, но почему через пять минут?

– Мы с доктором Маккоем сообщим новость нашему официальному наблюдателю, доктору Крэндаллу.

Лицо главного инженера скривилось в гримасе.

– Не завидую я вам.

Однако, когда Кирк и Маккой подошли к каюте Крэндалла, их задача оказалась не столь уж трудной. Двое из службы безопасности, разместившиеся у дверей, сообщили, что их подопечный почти совсем успокоился, выйдя из лифта, а после водворения в свои апартаменты вообще затих. Офицеры вошли. Наблюдатель сидел за столом и спокойным тоном надиктовывал что-то на свой персональный рекордер. Увидев гостей, он даже улыбнулся.

– Капитан Кирк, – торжественно сказал Крэндалл, впервые признавая ранг своего собеседника. – Чувствую, что должен извиниться за свое недостойное поведение на мостике. Думаю, вы были совершенно правы, что выставили меня оттуда. Позвольте уверить вас, я полностью поддерживаю ваши действия. – Поднявшись, Крэндалл протянул Кирку пухлую руку. Капитан пожал ее, чуть заметно подмигнув Маккою.

– Рад, что вы не затаили обиды, мистер Крэндалл.

– Конечно, нет. Вы поступили так, как считали нужным. А я, должен признать, дал волю эмоциям. Но скажите мне, в каком мы положении? Насколько я понял, и судя по тому, что вы покинули мостик, ситуация не столь серьезная, как это казалось вначале. И что, вы смогли определить положение корабля?

– Отвечая на ваш последний вопрос, могу сообщить, что точное местонахождение остается неизвестным, но вот уточнить, насколько далеко нас перенесло, удалось.

– Хорошо, хорошо, я-то знаю, что вы и ваши люди выпутаетесь. Итак, как далеко мы оказались?

Кирк колебался, прекрасно осознавая, что его сообщение выведет Крэндалла из состояния благодушия и спокойствия.

– Положение таково, что мы очутились дальше от Федерации, чем предполагали раньше.

Улыбка на лице Крэндалла тут же исчезла. На лбу пролегли морщинки – предвестницы надвигающейся бури. Переводя взгляд с Кирка на Маккоя и обратно, он спросил:

– Ну и!? Насколько дальше? Отвечайте же! На сто парсеков? Пятьсот? Ну же!

– Как минимум на несколько миллионов, доктор.

Румяное лицо наблюдателя буквально посерело, будто какой-то невидимый насос откачал из него кровь. Маккой шагнул было вперед, чтобы поддержать, если Крэндалл начнет падать, но тот взял себя в руки и оперся о стол.

– Несколько миллионов? Но ведь это невозможно!

– Хотелось бы, доктор, чтобы так и было. Но в данном случае невозможное произошло. Сомневаться не приходится. – Кирк кивком указал на интерком, висевший на стене каюты. – Через несколько секунд мистер Скотт сообщит всем детали случившегося.

– Но… как это могло случиться? Я считал… вы же сказали, что эти аномалии могут перенести нас только на несколько сот парсеков! – Крэндалл зажмурился. – А детекторы, созданные в моей лаборатории… Почему, скажите на милость, вы не воспользовались ими? Почему так вляпались?

– Мы пользовались ими, доктор. Но аномалия, которая, вероятно, доставила нас сюда, не сопровождалась турбулентностью.

– Но…

– Это долгая история, доктор, – перебил его Кирк. – Предлагаю вам послушать сообщение мистера Скотта, и если по окончании его у вас возникнут вопросы, мы ответим на них со всей откровенностью.

Крэндалл собрался было что-то возразить, но в это момент из интеркома донесся голос главного инженера. Напряженность ситуации усилила его шотландский акцент. Крэндалл, по-прежнему бледный, опустился в кресло и прислушался.

Когда Скотт закончил, наблюдатель растерянно поднял голову.

– Он говорит, что мы здесь как бы пойманы, так ведь? Это правда?

– Похоже, что так, по крайней мере в данный момент, – сказал Кирк и, взглянув на Маккоя, добавил, – но мы попадали и в более сложные ситуации и всегда выходили из них с честью.

– Но ведь всегда что-то случается в первый раз. Разве не так, Кирк? – На мгновение показалось, что сейчас Крэндалл вскочит и вцепится в горло капитана, но он снова безвольно откинулся на спинку кресла и взмахнул рукой.

– Идите, убирайтесь отсюда, некомпетентные олухи! – Силы покинули наблюдателя, голос упал. – Ступайте прочь, оставьте меня в покое! – зло пробормотал он.

Маккой выпрямился и начал было что-то говорить, но Кирк удержал его, положив руку на плечо.

– Хорошо, мистер Крэндалл, – спокойно промолвил он. – Если вам что-либо понадобится…

Крэндалл лишь насмешливо хмыкнул и еще глубже погрузился в кресло.

Капитан снял руку с плеча Маккоя, повернулся и шагнул в коридор. Маккой последовал за ним. Выйдя за дверь, Кирк сказал:

– Вот что, Боунз, побудьте здесь несколько минут. Просто, на всякий случай. Если он совсем потеряет самообладание, успокойте его каким-нибудь снадобьем. Не пользоваться же фазером.

– А я не думаю, что с ним стоит возиться. Как он разговаривал с нами… – взорвался Маккой. – Какое право…

– Подумай хорошенько, Боунз. Посмотри на все происходящее с его точки зрения. Ему намного хуже, чем всем нам.

Маккой нахмурился и покачал головой.

– Перестань, Джим! Что ты имеешь в виду? Мы все в одной лодке.

– Нет, Боунз, не все так просто. Здесь на «Энтерпрайзе» с нами наши друзья. Фактически все четыреста тридцать мужчин и женщин – это одна большая семья, даже те, что летят впервые. У Крэндалла положение иное. Его семья, друзья, весь его мир далеко отсюда, за миллионы световых лет. Он оторван от них и обречен на одиночество. А у нас здесь все, мы можем провести на корабле всю свою жизнь и чувствовать себя достаточно комфортно.

Маккой смягчился.

– Ладно, Джим. Я понял. Постараюсь…

– Капитан Кирк, на мостик! – прозвучал в интеркоме голос Скотта.

Кирк шлепнул ладонью по ближайшей кнопке внутренней связи.

– Иду, Скотти, – бросил он и повернулся к Маккою. – Помни, Боунз, как бы мы ни относились к Крэндаллу, ему потребуется больше помощи и поддержки, чем всем остальным.

Кивнув другу, капитан побежал к турболифту. Через несколько секунд он уже стоял на мостике.

– В чем дело, мистер Скотт? – спросил Кирк, едва двери закрылись за ним. Скотт поднялся, освобождая командирское кресло, и указал на экран.

– Мы на что-то наткнулись, капитан. А на что – не пойму.

Не отрывая глаз от экрана, Кирк сел на свое место. Объект на экране – шестиугольный цилиндр – медленно вращался, но не по оси, а как-то беспорядочно.

– Ваша информация, мистер Спок.

– Масса – приблизительно сто тысяч килограммов. Протяженность около пятидесяти тысяч километров. На борту не отмечено живых организмов. Энергетические источники отключены.

– Брошенный корабль?

– Возможно, капитан. Хотя на нем действует все же незначительный источник, вероятно, примитивный сенсор с максимальным радиусом действия в десять тысяч километров.

– Мистер Чехов, вы можете определить происхождение объекта?

– Нет, сэр; Он движется со скоростью менее ста километров в секунду, и его траектория не пересекается ни с одной звездой в пределах ближайших двух парсеков.

– Чтобы покрыть такое расстояние с нынешней скоростью, капитан, – дополнил Спок, – ему потребовалось двадцать тысяч стандартных лет. Кроме того, нет никаких указаний, что объект имеет какую-либо движущую систему – ни обычную импульсную, ни гиперскоростную.

– Может, это своего рода буй, который по неизвестной причине бездействует. Возможно, предупредительный буй?

– Вполне возможно, капитан.

Кирк задумчиво кивнул.

– Признаки гравитационной турбулентности вблизи объекта?

– Отсутствуют, капитан. Как я понимаю, вы предполагаете возможную связь между наблюдаемым объектом и исчезнувшими воротами?

– Не столько предполагаю, Спок, сколько надеюсь. А вообще-то я думал о маяке или о навигационном маркере.

– Такая возможность существует, но она весьма незначительна, учитывая очевидную нестабильность ворот.

– Знаю, Спок, но ее следует учесть и проверить.

– Конечно, капитан:

– Хорошо. Мистер Зулу, включите импульсный двигатель. Приблизьтесь на десять тысяч километров.

– Есть, сэр.

По мере приближения «Энтерпрайза» объект на экране увеличивался. Вскоре уже можно было различить пятна на его поверхности – возможно, результат действия радиации или отпечаток возраста, а может, и того, и другого. Там и сям зияли пробоины, некоторые – гладкие и круглые, похоже, сделанные с какой-то целью, другие – неровные, но не больше метра в диаметре.

– Обнаружен второй энергетический источник, капитан, – сообщил Спок, просмотрев данные сенсоров. – Примитивный гидрогенный двигатель, если я правильно интерпретировал косвенные показатели.

– А первый все еще функционирует?

Спок покрутил рукоятку настройки.

– Аннигиляционный источник, сэр, хотя сравнительно малой мощности и очень низкой эффективности. И, похоже, не защищен.

– Не защищен? Он что, так спроектирован, или это результат разрушения?

– Трудно сказать, капитан. Но он функционирует, а значит, повреждения самого аннигиляционного ядра минимальны.

– На какое безопасное расстояние мы можем подойти?

– С поднятым дефлекторным щитом, капитан, опасности нет. Со своей стороны я бы порекомендовал держаться на минимальном удалении в сто километров.

– Десять тысяч километров, сэр, – доложил Зулу. – Держимся на импульсном двигателе.

– Есть что-нибудь еще в радиусе действия сенсоров, мистер Спок?

– Ничего, капитан.

Некоторое время Кирк смотрел на экран, затем скомандовал:

– Еще на тысячу километров, мистер Зулу.

– Есть, капитан.

– На борту объекта отмечается увеличение потребляемой энергии, капитан, – сообщил Спок, не отрывая глаз от приборов. – Я бы сказал, что он заметил наше присутствие. – Не успел офицер-исследователь договорить, как предмет на экране стал замедлять свои беспорядочные движения.

– Полный стоп, мистер Зулу, – отрывисто скомандовал Кирк. – Посмотрим, что произойдет, а уж потом подойдем ближе.

– Потребление энергии растет, капитан, – доложил Спок. – А сенсорные лучи усиливают напряженность. Похоже, они фокусируются на «Энтерпрайзе».

Объект на экране почти перестал кувыркаться. Один конец шестиугольного цилиндра указывал теперь в направлении «Энтерпрайза». Теперь объект вращался вокруг оси.

– Экстремальный рост энергии, капитан, – объявил Спок.

– Поднять дефлекторный экран, – приказал Кирк.

– Дефлекторный экран поднят, сэр, – отозвался Зулу. Через миг концентрированный луч света вырвался из отверстия на конце цилиндра.

– Лазерная атака, капитан, – спокойно сообщил Спок. – Похоже, нас собираются уничтожить.

– Я это заметил. Ваши данные, мистер Спок.

– Примитивное лазерное оружие, схожее с тем, что было на вооружении во времена ранней Федерации, но более мощное и с большим радиусом действия. Такого Федерация не производила. Конечно, оно не столь эффективно, как фазеры такой же мощности. И еще одно: пока объект не стабилизируется, его атаки на «Энтерпрайз» бессмысленны, он просто не попадет.

– Обнаружено ли какое-то другое оружие?

– Ничего в действующем состоянии, капитан, хотя, судя по некоторым данным, на борту имеется несколько термоядерных устройств как дополнение к работающей с перебоями установке. Они могут служить в качестве оружия, но сейчас их движущие системы не действуют.

– Можно ли уничтожить лазер, не разрушая объекта?

– Так как он не располагает дефлекторным экраном, капитан, то предположительно этой цели можно достичь, применив фазер. Время залпа – 3,8 миллисекунды.

– Мистер Зулу, наведите фазеры на цель.

– Готово, сэр.

Кирк нахмурился. Объект на экране снова закувыркался. Смертельный луч лазера пронзил космос так, будто человек, шедший с фонариком ночью, споткнулся и покатился с горы.

– Неисправность в работе энергетического источника, капитан, – торопливо произнес Скотт, – Значительное увеличение потребляемой энергии. Перегрузка и сопутствующий переход…

Он не успел договорить – экран озарила вспышка. «Энтерпрайз», надежно прикрытый дефлекторным щитом, вздрогнул под ударом высвободившейся энергии.

– Аннигиляционный взрыв 5,9 секунды назад, – подвел итог Спок, когда корабль принял прежнее положение.

– Сообщите о повреждениях, инженерная рубка, – резко приказал Кирк.

– Кратковременная перегрузка в контуре дефлекторов, сэр, но заметных повреждений нет, – ответил Макферсон, главный помощник Скотта.

– Скажите ему, что я иду, капитан, – бросил через плечо главный инженер, поспешно покидая мостик. – На всякий случай.

Кирк молча выслушал доклады всех служб и облегченно вздохнул: взрыв не оказал на «Энтерпрайз» никакого разрушительного действия.

Глава 4

Доктор Крэндалл все еще сидел в своей отдельной каюте. Маккой и Кирк ушли от него лишь несколько минут назад, но он уже успел прийти в себя, побороть отчаяние, охватившее было его. Теперь Крэндалл сидел прямо, вцепившись в края, стола так, что побелели костяшки пальцев, и ждал следующего толчка.

«Что теперь?» Эта мысль металась в охваченном яростью и ужасом мозгу. «Что они теперь со мной сделают?» Он хотел было подняться, но дрожь в коленях заставила снова опуститься в кресло, вызвав новую волну отчаяния. Что бы ни происходило, от него ничего не зависело. Ему уже нельзя помочь.

«Несколько сотен лет» – сказал этот безмозглый капитан! Несколько сотен лет, чтобы добраться до Федерации, даже при максимальной гиперскорости! Но и это лишь при условии, что им удастся каким-то чудом определить, где Земля! Единственное светлое пятнышко во всем этом, – мрачно подумал Крэндалл, – так это то, что мне и десятилетия не протянуть».

Для друзей и семьи – впервые в жизни Крэндалл порадовался, что не женился – он, можно считать, уже мертв. Умер и похоронен в этом летящем среди звезд гробу вместе с четырьмя сотнями других людей вдали от всех и вся. Все, что он знал, что имело для него хоть какое-то значение, осталось там. Не то, чтобы у него было так уж много близких, но его знали сотни людей. Знакомые лица друзей, не то, что эти четыреста враждебно настроенных чужаков.

Еще важнее то, что у него было дело, карьера. И ведь все начиналось как нельзя лучше. Он попал в колею: уже больше года заведовал лабораториями «Текнипауэр». Хотя добиться этого было нелегко. Пришлось и бороться, и запугивать, и пресмыкаться. После фиаско на Тахарьи, когда виной всему была неуступчивость и жадность участников переговоров с обеих сторон, он уже начал бояться, что никогда не получит хоть какое-нибудь ответственное поручение в пределах Федерации. Но в конце концов, вытащив из запылившихся шкафов пару замшелых скелетов, ему удалось добиться мало-мальски приличного места. И взбирался бы он по служебной лестнице выше, если бы все получилось так, как должно.

«Если бы получилось…» – Крэндалл глубоко вздохнул и тряхнул головой. Если бы не опасение, что это, возможно, последний шанс, если бы не жадность, не стремление подняться выше еще на одну ступеньку, сидел бы сейчас он в своем уютном кабинете на Земле и только удивлялся, что же это там случилось с кораблем, оснащенным сенсорами «Текнипауэр», призванными отыскивать проклятую гравитационную турбулентность. Исчезновение «Энтерпрайза», которое его враги, несомненно, отнесли бы за счет несовершенства приборов, было бы, конечно, тяжелым ударом, но, по крайней мере, сохранялся бы шанс оправдаться. Доработка сенсоров, возможно, еще одна экспедиция в космос на другом корабле, с другим, более способным и осторожным экипажем. И кто знает, может доктор Крэндалл снова был бы на коне. Пусть и не в Совете, в шестьдесят с лишним на это трудно рассчитывать, но, несомненно, на пути наверх.

Но нет, он настаивал: ему необходимо сопровождать сенсоры. Наблюдать! Несколько звонков, еще парочка скелетов и – готово! Крэндалл на борту «Энтерпрайза». В случае успеха экспедиций перед ним откроются новые двери, он поднимется еще на несколько ступенек: будет посматривать свысока на тех функционеров, у которых пришлось униженно выпрашивать разрешения на полет.

Да, сам добивался и… И вот все кончено: жизнь, стремления, амбиции.

И, что еще хуже, эти люди – Кирк и прочие – получают удовольствие от происходящего! Это светилось в их лицах, звенело в их голосах, было заметно в том, с какой быстротой и уверенностью отдавались и исполнялись приказания. Никакого страха, только рвение и ожидание чего-то. Даже скорее предвкушение. Им хоть бы что! Как будто это игра! Еще одно «приключение». Их ничуть не заботит, что могут никогда не вернуться домой. Их жизнь – здесь, на этом чертовом корабле, куда бы его ни занесло. Чем дальше – тем лучше. С самого первого момента, когда он только ступил на борт «Энтерпрайза», Крэндалл понял: эти люди не питают симпатии ни к нему; ни к кому-либо другому, кто не входит в их круг. Тон, взгляды – то враждебные, то снисходительные – не оставляли в том никаких сомнений.

Такое нерасположение питало само себя.

Его собственное нетерпение и злость стали еще сильнее, когда провал экспедиции уже не вызывал сомнений. Как только выяснилось, что получаемая информация бесполезна, он указал на это и попытался заставить их сократить время экспедиции, но его не послушались. Их насквозь милитаризованные мозги просто не способны правильно оценить ситуацию. Приказано исследовать пятнадцать аномалий, и они будут это делать, хотя уже после первых шести-семи стало понятно, что продолжать бессмысленно.

Но даже слепое повиновение было предпочтительнее того, что происходило сейчас, когда они свободны от приказов, от командования, от Совета. Как дети, которых отпустили с уроков. Готовы играть в свои опасные игры, не думая о последствиях. Тот факт, что играют они на чужом поле, и никто не знает ни правил игры, ни даже того, с кем играет, похоже, не смущает их. Все они – он сами – могут погибнуть, исчезнуть, мгновенно перестать существовать, и это никого не беспокоит!..

Крэндалл содрогнулся, вспомнив, с каким почти неприкрытым ликованием объяснял положение главный инженер.

Внезапно его осенило. А может быть, исчезновение ворот – обман, мошенничество? Может, они там, где и были? Что, если Кирк и остальные, эти искатели приключений, просто не хотят пока возвращаться домой? Что если вся эта ужасная история просто-напросто придумана, чтобы служить оправданием? А перед кем оправдывается? Да перед ним и теми, у кого еще остался здравый смысл.

А может, и сами ворота – мистификация? Все, что он сам видел – экран, усеянный звездами, а уж такую мелочь, конечно, легко подделать. Любой на мостике, особенно этот коварный вулканец, способен создать нечто подобное. Кроме картины чужого неба у него нет ничего, никаких фактов, лишь слова капитана Кирка. Правда, его поддерживают офицеры, но это ничего не доказывает.

На какое-то мгновение в душе Крэндалла затеплилась надежда. Однако поверить, что даже такие люди могут быть столь безответственны, было трудно.

Еще раз вздохнув, он медленно поднялся. Теперь ноги держали его. Крэндалл обошел стол и направился к двери. «Интересно, пустят ли его на мостик? И что ему это даст?»

Детальное обследование участка космоса, в котором оказался «Энтерпрайз», последовало сразу после того, как поступили подтверждения, что необычная плотность звезд – не только визуальное впечатление.

При расстоянии между звездами менее одного светового года вся Федерация заняла бы не больше пятидесяти кубических парсеков. Существовало также определенное единообразие, не отмеченное в других секторах космоса. Здесь не было ни слишком старых, ни слишком молодых звезд. Большинство относились к классу G, не особенно отличаясь от Солнца.

Как могла возникнуть такая галактика, протянувшаяся на несколько сотен парсеков во всех направлениях? Обоснованных теорий на этот счет никто предложить не мог. Дискуссии вызвало предположение Чехова, что между туманностью и воротами или между туманностью и гравитационной турбулентностью, ассоциирующейся с большинством аномалий, существует связь. При наличии даже умеренно плотной массы первичного звездного материала гравитационная турбулентность может давать толчок к образованию значительно большего, чем в обычных условиях, количества звезд.

Идея Чехова, однако, рождала больше вопросов, чем давала ответов. Во-первых, ворота должны были существовать за многие миллиарды лет до образования звезд, а значит, они искусственного происхождения, как и предполагал Спок. Следовательно, их творцы почти наверняка ушли давным-давно в небытие, и ждать от них помощи «Энтерпрайзу» нечего. Во-вторых, несмотря на то, что корабль попал сюда через ворота, никаких следов ни этих, ни каких-либо других, даже «ошибочно функционирующих» не было. Все они, очевидно, остались в Млечном Пути, галактике в среднем с более низкой плотностью звезд. Кроме того, предположение Чехова заключало в себе парадокс: если гравитационная турбулентность действительно давала толчок к формированию звезд, то они бы образовывались и концентрировались вокруг ворот, которые, при условии функционирования, непременно истощили бы запасы материи, что воспрепятствовало бы образованию небесных светил.

Тем не менее, идея всех заинтриговала, а вызванная ею дискуссия отвлекла от тяжких раздумий о безвыходности положения. Единственным человеком, на которого данная гипотеза оказала негативный эффект, был доктор Крэндалл. С момента появления наблюдателя на мостике стало очевидным – все неожиданное и незнакомое, а особенно сектор космоса, в котором находился корабль, оказывает на него подобное действие.

В то время как весь экипаж старался не впадать в панику и предпринять все необходимое для возвращения в родную галактику, Крэндалл разражался все сильнее и сильнее от этого. А когда он узнал, что «Энтерпрайз» собирается «заняться исследованиями» вместо того, чтобы находиться вблизи исчезнувших ворот, дожидаясь их возможного появления, то окончательно взорвался.

– Боже, Кирк! – воскликнул он, побледнев. – Если ворота где-нибудь и появятся, то, конечно, здесь, а не в пятидесяти парсеках отсюда! Неужели нельзя подождать хотя бы несколько дней, прежде чем пускаться в бессмысленное и опасное предприятие?

– Во-первых, – начал капитан, стараясь говорить как можно спокойнее, – нет никаких свидетельств того, что ворота появятся именно здесь, а не где-то в другом месте. Насколько нам известно, они исчезли совсем. Возможно, просто переместились, как это было не раз прежде. Во-вторых, системы, намеченные для первого раунда, отстоят от нас на расстоянии, преодолеть которое возможно за один стандартный день даже при умеренной гиперскорости. И если первые шаги нашего «бессмысленного и опасного предприятия» не дадут результата, то мы вернемся сюда и проверим. В случае же необходимости последуют и другие шаги. С учетом плотности звезд в этом секторе можно каждый день исследовать новую систему и при этом не уходить дальше чем на одну стандартную неделю. Это может занять несколько месяцев.

Но доводы Кирка не успокоили Крэндалла.

– А если вы попадете в другую ловушку? – почти проревел он. – Более совершенную? Да мы просто испаримся, так и не узнав, что случилось!

Капитан и наблюдатель продолжали спорить. В конце концов Крэндалл умчался с мостика, дрожа от гнева. Маккой последовал за ним, предложив «наблюдателю» сначала успокоительное, а потом рюмочку шотландского виски, сохранившегося с его последнего дня рождения… Крэндалл сердито и сухо отказался. Он остался в своей каюте и на следующий день, когда «Энтерпрайз» на околосветовой скорости устремился к первой по списку звезде, оказавшейся похожей на Солнце, с диаметром на несколько тысяч километров больше. Температура на поверхности ее была на несколько сот градусов выше. Наличествовали даже так называемые солнечные пятна – феномен относительно редкий среди звезд. До сих пор никто еще не предложил приемлемой теории, объясняющей подобное явление.

Одна планета, приблизительно равная по размерам Земле, находилась в пределах зоны, где возможно было существование жизни. Веего планет насчитывалось семь, – газовые гиганты и крошечный шарик из замершего метана, удаленный на 18 А.е.

Еще находясь на краю системы, экипаж «Энтерпрайза» сделал первое открытие: огромная глыба, бывшая тысячи или десятки тысяч лет назад спутником-обсерваторией, по-прежнему вращалась вокруг самой удаленной планеты. Насколько позволяло судить расстояние, нигде больше не было искусственных спутников, кораблей, заметной коммуникационной активности ни в электромагнитном, ни в подпространственном спектрах. Несмотря на присутствие сателлита-обсерватории система казалась мертвой, а когда по приказу Кирка «Энтерпрайз» двинулся вперед, у всех возникло чувство, что они находятся на пороге мавзолея. Самым впечатлительным оказался главный инженер Скотт. Хотя он и утверждал, что свободен от всяких суеверий, но в конце концов признался, что не ждет ничего хорошего и его мрачные предположения основываются на выводах, сделанных из предыдущих наблюдений. На мостике корабля не было человека, который в большей или меньшей степени не разделял бы этого чувства.

В конце концов после четырехчасового полета на околосветовой скорости «Энтерпрайз» вышел на стандартную орбиту вокруг похожей на Землю планеты. Ожидания – или, скорее, опасения – подтвердились: сенсоры не обнаружили признаков жизни.

Зато свидетельств смерти хватало с избытком. Все, что осталось от атмосферы, представляло собой настоящее радиоактивное море, напоминало Луну или Меркурий – ее испещряли тысячи кратеров. Ни метеориты, ни вулканы не могли сотворить подобное. Только термоядерные бомбы. Даже вода в океанах, доведенная бомбардировкой до кипения, превратилась в радиоактивный суп. После реконденсации уже в виде осадков она заполнила бесплодные ложа водоемов и бесчисленные кратеры.

Некоторое время никто не проронил ни звука. На экране проплывали жуткие пейзажи. Доктор Маккой стал, сжав зубы и вцепившись в поручни. Он опомнился первым, и, когда заговорил глухим от волнения и ужаса голосом, все повернулись к нему.

– Боже мой, Джим! Что же за существа устроили такое? Даже клингоны… – Продолжать не хватало сил, доктор покачал головой и вытер глаза.

– Как давно это произошло, Спок? – нарушил затянувшуюся паузу Кирк.

Спок, до этого момента пристально смотревший на экран, склонился к приборам. Уроженцу Вулкана удалось справиться с эмоциями, грозившими вырваться из человеческой половины его существа.

– Точно сказать нельзя, не имея детальной информации о количестве и природе использованного оружия. Если исходить из того, что это были устройства, подобные находившимся на борту объекта, с которым недавно столкнулся «Энтерпрайз», то со времени бомбежки прошло примерно одиннадцать тысяч стандартных лет. Возможная погрешность – плюс-минус три тысячи лет.

Названные Споком цифры и его сухой, бесстрастный голос вывели остальных из состояния оцепенения, только Маккой все еще не мог оправиться от увиденного.

– Каковы шансы того, что обитатели планет сами учинили это? – тихо спросил Кирк. – Две стороны, борющиеся друг с другом за контроль над всей территорией.

– Возможно, но крайне маловероятно, капитан. В данном случае оба противника были совершенно безрассудны и охвачены суицидальной манией. Для эффективного истребления всей жизни вне океанов хватило бы и одного процента использованной мощности. Любой, кто владеет столь разрушительной силой, понимает это. Нет, капитан, масштабы разрушений и уровень радиации наверняка являются результатом атаки космической флотилии, атаки, целью которой и было уничтожить жизнь на планете с гарантией, что в течение сотен тысяч лет она останется необитаемой. Анализ элементов, являющихся продуктом радиоактивности, дает основание сделать вывод, что сама радиоактивность появилась не столько из-за термоядерных взрывов, сколько в результате расщепления материалов, в которых это оружие находилось. «Чистое» ядерное оружие, так, кажется, называли его ваши предки, могло уничтожить мир, но позволяло через относительно короткий промежуток времени возродиться жизни. Это же оружие, похоже, намеренно разрабатывалось как максимально «грязное».

Маккой поежился.

– Что же это за сумасшедший дом? Куда мы попали, Джим?

– Не знаю, Боунз. Но ясно одно: это произошло очень давно. Нет никаких свидетельств того, что те, кто ответственен за происшедшее, все еще где-то рядом.

– Но нет и свидетельств обратного, – возразил Маккой, отвернувшись от экрана, чтобы не видеть жутких проявлений дикости и жестокости. – И если они тысячи лет назад были способны на это, то какое же оружие может быть у них сейчас?

Глава 5

По пути к следующей системе «Энтерпрайз» столкнулся еще с двумя ловушками, также частично функционировавшими. Теперь, когда природа объектов была определена, их сразу же уничтожили фазерами, дабы предотвратить детонацию термоядерного оружия и, следовательно, загрязнение космоса радиацией, что произошло при первой встрече, когда взорвалась установка с антивеществом.

В этой второй системе два некогда обитаемых мира подверглись такому же беспощадному и методичному уничтожению, как и в первой. То ли они стали жертвами нападения одного и того же противника, то ли воевали между собой, – сказать было невозможно. Данные сенсоров помогли определить, что гибель обеих планет случилась примерно в том же временном промежутке, что и в первом случае.

В третьей системе обитаемых миров обнаружено не было, а, значит, не было и разрушений.

В четвертой отыскалась одна планета. Жизнь на суше здесь тоже пострадала, но все же не столь значительно. Похоже, нападавшие пользовались лазерами. Радиоактивность отсутствовала, а в океане сохранилась жизнь. На суше путешественники заметили растения и насекомых. Так что, если бы не превратившиеся в стекло пустыни, некоторые области выглядели весьма мирно. Время нападения сдвинулось примерно на двадцать – тридцать тысяч лет назад.

В двух последующих системах обитаемых планет обнаружено не было. Еще в одной, видимо, применялись ракеты из антивещества. Причем относительно недавно – менее пяти тысяч лет назад. Затем путешественники нашли следы применения массивных фазеров, а также фотонных торпед, подобных тем, что имелись в распоряжении «Энтерпрайза». Время этой разрушительной атаки определили довольно точно – около двух тысяч лет назад. Пять тысяч лет назад неизвестные варвары применили на одной из планет смертельный коррозийный газ, окутавший всю поверхность. И снова радиоактивное оружие, не оставляющее ничего живого, только бесплодные пустыни. На своем пути «Энтерпрайз» встретил дюжину ловушек и расстрелял их.

И только на одной-единственной планете из всех посещенных в течение первого раунда картина была иной.

Сама она, мертвая по крайней мере уже тридцать пять тысяч лет, не отличалась от встреченных ранее. На суше растительный и животный мир исчезли в результате применения ракет с антивеществом. Однако глубоко под землей, куда не проникала даже радиация, все еще отравлявшая космос, сенсоры Спока засекли работающий на антивеществе энергетический источник. Под мощными пятикилометровыми пластами вырабатывалась и потреблялась энергия. И здесь же, по данным приборов, существовала жизнь, но на очень низком уровне.

– Любопытно, – заметил Спок, тщательно изучив данные. – Никогда не встречал ничего подобного.

– Может, искусственная жизнь, – предположил Кирк.

– Нет, капитан, по крайней мере, с таким ее типом я не знаком.

– Не забывайте, это совсем другая область Вселенной. Кто знает, что здесь могло быть создано.

– Принято, капитан. Но вот эти показатели не просто отличаются, но и… расходятся между собой. По одним данным получается, что под землей одно существо, по другим – это не подтверждается. – Спок замолчал, снова склонившись к приборам.

– Извините, капитан, – заговорил он после небольшой паузы, – мне приходится выражаться не совсем точно. Не очень-то приятно, когда догадываешься, что модель существует, но определить ее или хотя бы логично описать не можешь. Трудно даже объяснить, на чем основаны мои догадки.

– Это называется интуицией, – вступил в разговор Маккой. Обычно его замечания, адресованные старшему офицеру, сопровождались иронической усмешкой, но здесь, где Вселенная казалась одним бесконечным кладбищем, улыбки были неуместны. – Наследство по материнской линии, вот и все.

– Возможно, вы и правы, доктор, – согласился Спок. Он даже не поднял скептически бровь, как делал это обычно, пикируясь с Маккоем.

– Тогда, может, органический компьютер? – предположил Кирк. – Помните, Федерация экспериментировала с ними какое-то время, пока не появились дуотроники.

– Такую возможность я уже рассмотрел, капитан. Даже допустил, что показатели могут быть искажены скалистой массой или же радиацией. Ни то, ни другое не дает удовлетворяющих объяснений.

– Хорошо уже, что эта штука, – откликнулся доктор, – чем бы она там ни была, не стреляет в нас, как те ловушки.

– Да и сенсорных зондов не видно, – добавил Кирк. – И Ухура не нашла свидетельств какой-либо подпространственной активности. Мое предположение: эта штука, пусть мы пока не знаем о ней ничего, была спрятана там, когда произошло нападение, то есть тридцать пять тысяч лет назад. В любом случае – и это очевидно – к создателям ворот она имеет отношение. Есть лишь один способ узнать больше – транспортировать кого-то вниз, через пять километров скалистой породы и тысячу километров радиации.

Просмотрев еще раз показания приборов, Спок откинулся в кресле.

– Вы правы, капитан. Идти на такой риск только для того, чтобы удовлетворить свое любопытство, – нелогично.

Еще две стандартные недели, еще двадцать семь планетарных систем – и ничего, кроме насекомых. Даже Маккой стал привыкать к повторяющейся картине полного разрушения. Как и все другие, он уже молчал наблюдал картины опустошения. Наконец, завершив облет двадцать седьмой системы, Кирк приказал заложить в программу новый курс. Они возвращались туда, откуда начали свое путешествие. Однако их поджидало еще одно разочарование: ворота не появились. Других вариантов никто не предложил, и капитан, невзирая на энергичные возражения и протесты Крэндалла, распорядился возобновить облеты. Правда, на этот раз «Энтерпрайз» двигался не по спирали, а в радиальном направлении. Не задерживаясь в каждой системе, где могли оказаться обитаемые миры, они перепрыгивали сразу через десяток. В первые четырнадцать дней все было без изменений. Повсюду царило разрушение. Среди экипажа, наверное, уже не было ни одного человека, который верил бы, что во всей галактике остался хоть один мир, не подвергшийся смертельному налету.

Наступил пятнадцатый день. «Энтерпрайз» прошел уже более тридцати парсеков. Снизив скорость до околосветовой, корабль вошел в очередную систему, где и произошло нечто неожиданное.

Первым обнаружил это Спок, не отходивший от приборов.

– Капитан, – объявил он, – сенсоры засекли приближающийся корабль.

Кирк, рассматривавший увеличенное изображение планеты, которую они собирались обследовать, вскинул голову.

– Еще одна ловушка?

– Не думаю, капитан. Движется он за счет своей энергии и, судя по некоторым данным, способен на гиперскорость.

– Пеленг, мистер Чехов.

– Триста семьдесят пять, сэр.

– Мистер Зулу, дайте объект на экран. Максимальное увеличение.

– Есть, сэр, – откликнулся пилот.

Планета исчезла с экрана, уступив место привычной картине густо усыпанного звездами черного неба. После короткой паузы пошло увеличение, звезды стали разбегаться и, наконец, в центре появился некий темный предмет. Вскоре можно уже было определить, хотя четкости и не хватало, его семистороннюю форму.

– Докладывайте, мистер Спок.

– Масса приблизительно 30 миллионов килограммов. Защитный экран. Расстояние – 117,2 миллиона километров. Скорость – 0,235 световой. Следуя данным курсом, сблизится с нами до 1-3,2 миллиона километров. Предварительно можно сказать, что корабль технологически сравним с крейсерами Федерации класса «Кохрейн» и «Верв». На борту пять живых существ.

– Они обнаружили наше присутствие? Есть данные?

– Нет, капитан. Сенсорные лучи не обнаружены. Вероятно, мы за пределами их радиуса действия.

– Вы упомянули защитный экран. А вооружение?

– Неизвестно, капитан, но, исходя из типа щита, наиболее вероятны лазеры. Огонь фазеров они не выдержат.

– Рассчитали время сближения?

– 27,9 минуты.

– Лейтенант Ухура, засекли подпространственную радиосвязь?

– Нет, сэр.

– Возможно ли, что у них отсутствует такая радиосвязь, Спок?

– Возможно, капитан, но вряд ли, ведь они, похоже, имеют гипердвигатель. Более вероятно, что сейчас просто ею не пользуются. Принимая во внимание мощность и тип щита, они, наверное, намеренно стараются не обнаружить свое присутствие. Другой корабль такого же технологического уровня, но без сенсоров, подобных нашим, обнаружит их лишь при непосредственном визуальном контакте.

– Тогда, может быть, они слушают?

– Конечно, капитан.

– Возможно, что этот корабль имеет отношение к тем разрушениям, которые мы видели?

– Сказать нельзя, капитан, но если под «имеет отношение» вы подразумеваете ответственность, то, я считаю, вряд ли. Есть ряд причин.

Кирк кивнул.

– Знаю. Большинство этих миров подверглись разрушению тысячи или десятки тысяч лет назад, так что ни один корабль, с которым мы можем повстречаться, просто не мог участвовать в том, что произошло так давно. И, конечно, следует ожидать, что тот, кто ответственен за разрушения, должен обладать еще более изощренной и разрушительной технологией. Времени-то сколько прошло! Этот же корабль более примитивный.

– Точно, капитан.

– Тогда кто они? Мистер Чехов, их траектория пересекает какую-либо ближайшую систему?

– Нет, сэр. Только ту, в которой мы и они сейчас находимся.

Кирк замолчал. Вглядываясь в пятно на экране, он будто хотел заставить незнакомцев выдать свои тайны. Но то ли ему не хватило концентрации мысли, то ли чужаки не поддались, капитан оставил это занятие и сказал:

– Лейтенант Ухура, попробуйте получить ответ.

– Сейчас, сэр. – Гибкие пальцы Ухуры забегали по панели.

– Сенсорные лучи посланы, капитан, – сообщил Спок. – Однако они вряд ли способны извлечь из них какую-либо полезную информацию. Мы все еще недоступны их сенсорам, вероятно, не выделяемся на фоне обычных шумов.

– Подпространственная передача, сэр, – доложила Ухуру, – но ничего вразумительного. Уже прекратилась.

– – Передайте запись в компьютер, лейтенант. Может, он выжмет из нее что-нибудь.

– Анализ пошел, – ответила она. – Но надежды мало. Хотя какая-то модель есть. Может быть, опознавательный код. Вызов нам.

– Они нас, по крайней мере, услышали, – размышлял Кирк. – Теперь уже ясно, что у них есть подпространственные сенсоры и радио. Давайте подойдем поближе, мистер Зулу. Заложите пересекающийся курс. Идем на импульсном двигателе. Дефлекторы поднять.

– Курс заложен, дефлекторы подняты, сэр.

– Лейтенант Ухура, продолжайте передачу и одновременно проверяйте все подпространственные частоты.

– Да, сэр.

– Что-нибудь изменилось, мистер Спок?

– Нет, капитан. Курс и скорость остаются прежними, сенсорные лучи также отмечаются. Подпространственная передача прекратилась.

Чужой корабль на экране уже не был просто точкой, его относительно примитивная конструкция становилась все более заметной. Единственный массивный гипердвигатель высился позади небольшой тупоносой пирамиды, в которой, очевидно, размещались жилые помещения. Все это напоминало Кирку зонды, с помощью которых они изучали аномалии. Чисто утилитарный тип. Неудивительно, что на борту всего пять членов экипажа.

– Ваша оценка радиуса действия их сенсоров, мистер Спок?

– Судя по интенсивности, на этом расстоянии они работают не на пределе.

– По всей вероятности, они не только знают о нашем существовании, но и о том, где мы находимся, – задумчиво произнес Кирк.

– Совершенно верно, капитан.

– Но если не принимать во внимание сенсорные лучи и одну подпространственную передачу, то получается, они нас игнорируют.

Кирк помолчал, глядя на увеличивающийся на экране корабль.

– Точнее, притворяются, а не игнорируют. Полный стоп, мистер Зулу, Пусть они подойдут к нам.

– Есть полная остановка, сэр.

– Лейтенант Ухура, прекратите передачу, но поддерживайте наблюдение по всем частотам.

– Да, сэр.

Подняв дефлекторы, «Энтерпрайз» остановился. Когда другой корабль, уверенно придерживаясь своего первоначального курса, приблизился на пять миллионов километров, Спок сказал:

– Определенно, у него лазерное вооружение, капитан. На таком расстоянии оно обнаруживается даже несмотря на защитный экран. До максимального сближения остается шестьдесят три секунды, в этот момент нас будет разделять 327,6 километра.

– Наши дефлекторы, полагаю, могут справиться с тем, что они способны применить?

– Конечно, капитан.

Члены экипажа «Энтерпрайз» продолжали ждать и слушать, но приближающийся корабль сохранял полное молчание. Когда оставалось два миллиона километров, Кирк отдал распоряжение Ухуре возобновить передачу. Ответа не последовало.

На расстоянии пятисот тысяч километров чужой корабль выплеснул в эфир концентрированный ненаправленный заряд подпространственней радиоэнергии. А еще через долю секунды резко изменил курс и начал ускорение.

– Пересекающийся курс, – сообщил Спок. – При данном ускорении столкновение возможно через 7,3 секунды. Лазеры готовы открыть огонь.

– Уклонитесь от столкновения, мистер Зулу.

Почти в то же мгновение импульсный двигатель резко толкнул «Энтерпрайз» вперед, но чуть раньше лазеры другого корабля выстрелили с такого расстояния, которое в космосе можно назвать «в упор». Почти сразу чужой корабль доказал, что их гиперустановка почти безынерционна по сравнению с более ранними звездолетами Федерации. Фактически он остановился за несколько секунд, изменил курс почти так же быстро, как «Энтерпрайз», и снова пошел на столкновение. Зулу и навигационный компьютер отреагировали вовремя, и противник проскочил на сотню километров ниже, заливая «Энтерпрайз» и окружающее пространство концентрированной радиацией лазеров.

– Мы им явно не понравились, капитан, – прокомментировал Чехов.

– Явно, – согласился Кирк. – Если здесь все так реагируют на появление гостей, то неудивительно, что посещенные нами миры уничтожены.

– – Они к тому же упорны, сэр. Снова возвращаются.

Корабль незнакомцев опять выбрал пересекающийся курс; лазеры продолжали обстрел. Их оружие не отличалось в общем-то от того, которым располагали первые корабли Федерации, но явно превосходило его по силе.

И снова уверенная рука Зулу увела «Энтерпрайз» в сторону, а дефлекторные экраны поглотили энергию лазерных лучей, защитив от них звездолет.

– Насколько их хватит, Спок? – поинтересовался Кирк, когда нападающий еще раз сделал полный оборот и пустился вслед за «Энтерпрайзом».

– Не больше чем на 5,4 минуты, по моим оценкам, капитан. Никакое лазерное устройство не способно поддерживать производство энергии столь долго и без серьезных нарушений. Добавлю, что периодическое резкое изменение курса ведет не только к истощению мощности, но и сказывается на структуре самого корабля.

– Хорошо. Когда их лазеры «устанут», мы сможем поговорить.

За время разговора Зулу еще раз пришлось уводить звездолет от столкновения. Правда, нападавшие не стали немедленно делать разворот и возобновлять атаку. В паузе сенсоры «Энтерпрайза» зафиксировали еще один выброс подпространственной радиоэнергии.

– Что-нибудь можно разобрать, лейтенант Ухура?

– Ничего, капитан. Но последние две передачи много сложнее первой. Не просто опознавательный код. По данным компьютера, они содержат значительный объем информации, спрессованной до временного отрезка в 43 миллисекунды.

– Посылают весточку своим друзьям? – предположил Кирк.

– Вполне возможно, – кивнул Спок.

– Может быть, те будут настроены не столь воинственно.

– Может и так. – Продолжая следить за приборами, Чехов покачал головой и добавил:

– А эти заходят для новой атаки.

– Боюсь, она станет для них последней, – заметил Спок. – Похоже, они намеренно вызывают перегрузку энергоисточника. Если не будут приняты особые меры, то через 18,3 секунды последует аннигиляционный взрыв. Это время совпадает с моментом их наибольшего сближения с «Энтерпрайзом». Если они будут атаковать так же, как и в предыдущие разы, наш защитный экран не сможет отразить всю высвободившуюся энергию.

Глава 6

– Гиперскорость, мистер Зулу, немедленно, – рявкнул Кирк прежде, чем Спок закончил говорить.

Времени для повторения команды уже не оставалось, и Зулу стремительно включил гипердвигатель. «Энтерпрайз» рванулся вперед, переход занял всего несколько секунд.

В следующее мгновение звездную радугу на экране сменила воспроизведенная компьютером картина неба, на которой был виден чужой звездолет, слегка сместившийся от центра.

– Угроза взрыва на их корабле миновала, капитан, – сообщил Спок. – Им удалось избежать перегрузки!

– Блеф? – Капитан откинулся в кресле, все еще чувствуя напряжение. – А может, они просто симулировали перегрузку. Это возможно, мистер Спок?

– Возможно, но сомнительно, капитан. Расход энергии был очевидным. Вероятно, все это время им удавалось держать его под контролем, а затем, сразу после ухода «Энтерпрайза», резко сократить.

– Итак, угроза взрыва существовала, но действия экипажа можно считать блефом. Цель – запугать нас.

– Опять же возможно, но маловероятно. Чтобы решиться на такую мистификацию, нужно предполагать, что мы постоянно контролируем работу всех их систем и таким образом сознаем надвигающуюся опасность. Ведь технологический уровень их оборудования не позволяет вести подобный контроль.

– Следовательно, – воспользовавшись паузой, продолжил за вулканца Кирк, – они не блефовали, а действительно намеревались совершить самоубийство, надеясь прихватить с собой и нас. Настоящие камикадзе.

– Вполне вероятно, капитан.

– Однако, когда «Энтерпрайз» исчез у них из-под носа, перейдя в гиперпространство, им удалось справиться с перегрузкой и за считанные мгновения стабилизировать работу двигателей.

– За 3,4 секунды, капитан, – Такой скорости не достигнешь за один раз, наверно, они и раньше использовали подобный маневр.

– Весьма возможно.

– А это уже дает нам широкое поле для различных предположений. Например, тот факт, что их собственная технология не позволяет контролировать работу служб других звездолетов вовсе не означает, что они же встречались с кораблями, которые такой возможностью располагают. Встречались и нападали, – , криво усмехнулся Кирк. – Как успехи в анализе подпространственных передач, лейтенант Ухура?

– Над ними работает компьютер, – ответила она, глядя на небольшие экраны дисплеев, – Большая часть информации не дешифруется, но ясно, что в сообщении передан образ «Энтерпрайза». Может, мистер Спок сумеет лучше разобраться.

– Так они все же сообщили о нас своим друзьям. – Кирк бросил взгляд на экран. Корабль чужаков был едва заметен. – Мы ведь уже за пределами радиуса действия их сенсоров?

– Да, капитан.

– Полный стоп, мистер Зулу. Давайте посмотрим, что будет дальше. – , Кирк помолчал, обводя взглядом собравшихся на мостике. – Если только у кого-нибудь нет лучшего предложения. Теперь, когда нам дали передышку, я готов выслушать вас, джентльмены.

– Ваш курс представляется наиболее логичным, капитан, – сказал Спок и снова повернулся к приборам. – Чужой звездолет движется с ускорением, уходит от нас. Только что вышел на гиперскорость и продолжает ее набор.

– Не потеряйте их, – приказал Кирк. – Мистер Зулу, держитесь в радиусе действия наших сенсоров.

– Есть, сэр.

– Похоже, их максимально возможная гиперскорость, – фактор 2,5, капитан. На ней они и держатся.

– Двигатель на антивеществе, но без кристаллов дилития. Вероятно, для того, чтобы сфокусировать энергию.

– Очевидно, капитан.

– А направление движения… Полагаю, они двигаются не к какой-то конкретной звезде.

– В пределах дюжины парсеков – нет. Добавлю, курс, которым они сейчас следуют, ни в коей мере не соответствует первоначальному.

Нахмурившись, Кирк задумался. Куда направлялись незнакомцы? Считают ли они, что «Энтерпрайз» просто-напросто сбежал, или подозревают, что их преследуют? И если верно последнее, то, может быть, подобно птице, пытающейся сберечь гнездо, они уводят врага подальше от своего родного мира? Не потому ли их курс не направлен ни на одну из тысяч относительно близких звездных систем, а ведет в пустое пространство? А, возможно, чужаки надеются заманить их в ловушку? Теперь, когда стало ясно, что собственными силами справиться с «Энтерпрайзом» они не в состоянии, то, вполне вероятно, ставка делается на того, кто принял радиосигнал.

Доктор Джейсон Крэндалл лежал одетый на кровати, тщетно пытаясь решить, что хуже: жуткий кошмар, от которого он только что очнулся, или сменившая его унылая реальность.

«Кошмар, по крайней мере, закончился», – мрачно подумал наблюдатель. Все чаще ему снилось, что он умирает жуткой смертью на диковинной незнакомой планете. Он покрывался холодным потом от ужаса, а когда просыпался, радовался тому, что это был лишь сон, который закончился. Тому же кошмару, который был в реальности, конца не было видно. Пленник на звездолете, где к нему относятся недружелюбно, даже враждебно, где все чужие, а те, кто близок, с кем он был знаком, находятся в сотне световых лет отсюда. И этот плен – самое настоящее заточение, теперь он был в этом совершенно уверен – может длиться бесконечно, до самой смерти.

К осознанию сего факта Крэндалл пришел несколько дней назад, вскоре после того, как «Энтерпрайз» вернулся, наконец, ненадолго к исходному пункту в неизвестном секторе космоса. Вместо того, чтобы остаться там и, пользуясь сохранившимися зондами, попытаться отыскать ворота, через которые их занесло, Кирк почти сразу же распорядился возобновить бессмысленные поиски некой цивилизации. Если она вообще когда-то существовала, что весьма и весьма сомнительно, то уж наверняка уничтожена тысячи, а то и миллионы лет назад.

До сих пор Крэндалл лелеял слабую надежду, что ворота не исчезли и что все было подстроено Кирком, дабы еще несколько дней или недель иметь возможность поиграть в отважного исследователя. И хотя с каждой новой сценой разрушения надежда эта угасала, он ухитрялся цепляться за нее первое время.

Но и эту соломинку Кирк вырвал у него из рук одним безумным приказом. После нескольких бесплодных попыток нащупать проход капитан приказал начать поиски заново, на этот раз уже не ограничиваясь ближайшими звездными системами, а пересекая галактику на гиперскорости, поддерживать которую достаточно долго – в этом доктор не сомневался – звездолет не в состоянии. Вот тогда Крэндалл окончательно понял, что положение – хуже некуда. Если только капитану не привалит счастье, и он не отыщет создателей этих ворот – совершенно фантастическое допущение! – то они обретут вечный покой здесь, на этой межзвездной «ничьей земле». А менее пяти часов назад Кирк сделал еще один шаг к гибели. «Энтерпрайз» впервые вступил в контакт с представителями развитой цивилизации. Не с той космической рухлядью, пережившей разрушение почти всей галактики, а с настоящим звездолетом, контролируемыми живыми и разумными существами.

Заранее можно было предсказать, что встреча закончится катастрофой, хотя, конечно, Крэндаллу и экипажу преподнесли нужную капитану версию. И в довершение всего этого безумия Кирк вознамерился поиграть в космические кошки-мышки. Вопреки всякому здравому смыслу он преследует убегающий звездолет, самонадеянно полагая, что «Энтерпрайз» выйдет из любой заварушки, в которую капитан его загонит.

В дверь постучали, и Крэндалл подскочил и сел на кровати, опустив обутые ноги на ковер, перевел дыхание и попытался взять себя в руки. Теперь, когда он вынужден признать тот печальный факт, что «Энтерпрайз» до конца жизни останется его домом, давать волю эмоциям – непозволительная роскошь. Прежние выходки и так уже серьезно подорвали его репутацию. Каким он предстал перед экипажем? Нетерпеливым, властным, и что самое плохое, по-детски боязливым, даже слабым. Отныне его личные чувства останутся при нем. Их внешние проявления, как уже не раз бывало на протяжении всей общественной карьеры доктора, будут ограничены в зависимости от поставленных целей.

Крэндалл поднялся, поправил зеленую тунику и торопливо вытер со лба капельки пота, затем вышел из спальни в жилое помещение. Конечно, обставлено все весьма убого, но у других и того нет.

– Войдите, – сказал он, и дверь с шипением, постоянно раздражавшим доктора, открылась.

На пороге стояла девушка-блондинка с серыми глазами, выдававшими беспокойство. «Наверное, это ее первый полет», – подумал доктор. Нерешительно войдя в комнату и явно нервничая, она оглянулась, но дверь уже закрылась.

Крэндалл нахмурился. Лицо девушки казалось ему знакомым, но он не мог вспомнить ее имя. Обычно среди гражданских лиц, разнообразных платьев и стилей проблем с проведением мысленных ассоциаций у доктора не возникало. Он легко мог вспомнить имя любого человека, едва взглянув на него.

Но здесь, на «Энтерпрайзе», униформа и разнообразные регуляции нивелировали личность, ему с трудом удавалось удерживать в уме фамилии и должности офицеров, не говоря уже об именах и обязанностях сотен членов экипажа, слоняющихся по коридорам корабля. Единственное, что удалось вспомнить, – это то, что девушку в числе других представили ему как только что окончившую Звездную Академию. Значит, «Энтерпрайз» – ее первое назначение.

– Да, энсин, чем могу вам помочь? – спросил он.

– Извините, что побеспокоила вас, доктор Крэндалл, – сказала она, явно с трудом подбирая слова, – но чувствую, что мне нужно поговорить с вами.

Крэндалл чуть смягчил выражение лица, внезапно почувствовав, что в этой молодой женщине может найти первого союзника. Явно расстроена, но, очевидно, причина не в нем. Следовательно, в чем-то произошедшем на корабле.

– Вот и прекрасно, энсин. Присаживайтесь, пожалуйста. – Указав гостье не кресло, Крэндалл небрежно присел на край стола в углу комнаты.

– Для начала, – как вас зовут?

– Извините, – девушка, покраснев, села. – Моя фамилия Дэвис, cэp.

– Давайте обойдемся без формальностей, мисс Дэвис. Я ведь лишь гражданское лицо, не офицер.

– Да, сэр, но как представитель Совета…

– Только неофициальный, я уверен, вы тоже это знаете, энсин, – сказал он намеренно раздраженным голосом, словно был не доволен таким положением вещей. – Но скажите, мисс Дэвис, о чем вы бы хотели поговорить со мной? – продолжал Крэндалл, печально улыбаясь. – Ведь как бы мне ни хотелось, но возможности мои в данный момент ограничены.

Гостья улыбнулась в ответ, немножечко нервно и застенчиво.

– Конечно, мне это понятно, сэр. И не хочу, чтобы вы думали, будто, придя к вам, я проявляю нелояльность к капитану.

– Разумеется, нет! – воскликнул Крэндалл и ободряюще улыбнулся. – В любом случае, – уже доверительным тоном добавил он, – подлинной должна быть лояльность к Федерации, а не конкретному человеку. Так что, пожалуйста, чувствуйте себя свободно, говорите откровенно и честно. Чтобы вы ни сообщили, все останется между нами, если вы только специально не оговорите обратное.

Когда Крэндалл говорил о лояльности к Федерации, а не к Кирку, то заметил, как напряглись мышцы лица девушки. «Не переиграть бы, – подумал он, – а то потеряю союзника».

– Итак, к делу, – мягко проговорил доктор. – Почему бы вам для начала не рассказать о себе? Насколько я помню, мне говорили, что это ваш первый полет после Академии?

Эти невинные вопросы успокоили девушку, и Крэндалл облегченно вздохнул. Гостья же перевела дыхание и подняла на него глаза.

– Все правильно, сэр. Я закончила ее три месяца назад. А как попала на «Энтерпрайз» – и сама не знаю. Так уж выпало, наверное. И для меня это честь.

– Разумеется. «Энтерпрайз» действительно очень хороший звездолет, и попасть на него – большая удача.

Она кивнула. Робкая улыбка тронула губы, потеплели глаза, исчезла сдержанность и напряженность.

– Мои однокурсники буквально позеленели от зависти. Не было ни одного, кто не хотел бы послужить под командованием капитана Кирка.

Хотелось презрительно рассмеяться, но вместо этого Крэндалл ободряюще кивнул.

– Но вы и не предполагали, что получиться вот так, да?

Какое-то время девушка молчала. Неуверенная улыбка угасла на ее лице.

– Нет, не предполагала. – Внезапно голос ее окреп. – Считалось, что это чисто научная экспедиция! Мы должны были вернуться на Землю через несколько недель! Мой жених, он выпустился в этом году, сейчас на «Кригере». На следующий год мы оба записались на «Республику». Его семья знакома с капитаном Хэлстоном и…

Девушка пыталась сдержать охватившее ее волнение: губы сжались в узкую линию, слезинка, повисшая на ресницах, после резкого движения головой упала на пол, щеки зарделись от смущения.

– Извините.

– Ничего, ничего, – пробормотал Крэндалл, решая, стоит ли по-отечески положить руку на плечо гостьи. – То, что вы окончили Академию, не означает, что вам чужды обычные человеческие чувства.

– Спасибо, сэр.

– Вам не за что меня благодарить, мисс Дэвис. Поверьте, мне знакомы ваши переживания. У меня, правда, нет невесты, но есть друзья и семья.

Она медленно подняла голову, и по глазам девушки Крэндалл понял, что завоевал ее доверие. Энсин Дэвис стала – и при осторожном обращении останется – его союзницей.

Наградив собеседницу еще одной улыбкой, доктор поднялся с того места, где сидел, и пересел в другое кресло. Затем чуточку выдвинул вперед и развернул его, чтобы смотреть девушке прямо в лицо. Наклонившись, Крэндалл заговорил доверительным тоном:

– Вы сказали, что пришли поговорить со мной, мисс Дэвис. Надеюсь, вы не передумали.

– Нет, просто…

– Вы можете рассказать мне все, что сочтете нужным. Как я уже обещал, дальше этих стен ничего не пойдет.

– Как я поняла, – неуверенно начала гостья, – вы специалист по тем гравитационным аномалиям, которые изучает «Энтерпрайз»… Аномалиям, занесшим нас сюда.

– Да, немного о них я знаю. Руководил лабораторией, разработавшей детекторы для «Энтерпрайза». – Он не добавил, что исполнял чисто административные функции и до того момента, когда ему сообщили об использовании приборов во время особой миссии, почти ничего не знал ни о детекторах, ни об аномалиях.

– Как я понимаю, вы не согласны с капитаном в оценке ситуации, – проговорила она. – Но мне хотелось бы знать ваше мнение о наших шансах. Основываясь на знании аномалий, что вы думаете? Мы когда-нибудь вернемся домой?

– Сильно сомневаюсь, – осторожно ответил Крэндалл, посмотрев в сторону мостика, – по крайней мере, не при нынешнем командовании.

Видя, что замаскированная критика Кирка не вызвала у девушки негодования, он продолжил уже увереннее.

– Как вы сказали, у меня возникли разногласия с капитаном. Во-первых, я сильно подозреваю, что мы впустую растрачиваем драгоценное время, занимаясь охотой за этой мифической цивилизацией, на существование которой он надеется. Однако еще больше меня тревожит тот факт, что Кирк затеял игру в кошки-мышки с чужим кораблем, атаковавшим нас. Если, конечно, верить тому, что было сообщено по интеркому. Сказать по правде – вот тут уже я хочу, чтобы это осталось между нами – думаю, что выбранный капитаном курс не только ставит нас в опасное положение, ведь они могут напасть снова, но и угрожает лишить того скромного шанса на возвращение, который еще остался.

Говоря все это, Крэндалл внимательно следил за глазами девушки, готовый отступить при первом признаке того, что внушенное Академией послушание вышестоящим берет верх. Но этого не произошло.

– К несчастью, – продолжал он, – в моем положении я бессилен. Как указал капитан, на борту я только наблюдатель, хотя по сути представляю саму Федерацию.

– Но ведь что-то же вы должны сделать. – Сдерживаемые эмоции снова зазвучали в голосе гостьи. – Капитан Кирк наверняка выслушает вас. При вашем знании аномалии…

Гостья не договорила, увидев, что Крэндалл мрачно качает головой.

– Во-первых, – сказал он, – боюсь, капитан Кирк не разделяет вашей оценки. Во-вторых, командиры звездолетов не очень-то склонны прислушиваться к советам посторонних, особенно гражданских. А в его глазах, и в глазах всех офицеров, разумеется, я именно таков. – Крэндалл слегка пожал плечами. – Конечно, за это их трудно винить. Так же, как и остальной экипаж.

– Уверена, не все так считают, – горячо возразила девушка. – Уж я-то точно нет.

– Благодарю вас за доверие, – с легким оттенком сарказма ответил доктор и тут же, как бы извиняясь, улыбнулся. – Так что, каждый из нас мало что может сделать в данной ситуации. Остается лишь смотреть и слушать.

– Смотреть и слушать? Не понимаю.

Крэндалл ответил не сразу, делая вид, что решает, насколько она заслуживает его доверия. Наконец, наклонившись к гостье, он произнес:

– Вам никогда не приходило в голову, что предложенная нам версия относительно встречи с незнакомым звездолетом не совсем полна?

Девушка покачала головой.

– Извините, но я все равно не понимаю.

– Дело вот в чем. Уверен, капитан не станет лгать, но боюсь… Кажется, есть вещи, о которых он просто не информирует нас. – Предвосхищая ее протест, Крэндалл поднял руку. – Поверьте, я часто имел дело с людьми, обладающими властью, как военными, так и гражданскими. Практически все они никогда не сообщают общественности или своим подчиненным полной правды.

Он замолчал, заполнив паузу смущенной улыбкой.

– В эту категорию я включаю и себя, мисс Дэвис. Должен признать, что и сам не всегда был откровенен на сто процентов. Если уж на то пошло, никто из облеченных властью, а в глазах общественности вообще никто не может позволить себе быть искренним и открытым. Конечно, я не говорю, что когда-либо делал нечто такое, что не считал, – вполне чистосердечно, – совпадающим с интересами Федерации. И уж определенно не предполагаю, что капитан Кирк пойдет на то, что не служит благу корабля и экипажа. Были командиры звездолетов, ставившие свои амбиции превыше всего, но Кирк не из их числа. У него прекрасная репутация на Звездном флоте – компетентный, честный капитан – да вы и сами это знаете. Нет, я говорю лишь о том, что, возможно, руководствуясь самыми благими намерениями, он не сообщает нам обо всем происходящем, касается ли это корабля чужаков или самих аномалий. Проблема состоит в том, что, не будучи, вероятно, специалистом по аномалиям, он всего лишь придерживает, а фактически утаивает ту информацию, которая, окажись она в руках более сведущего человека, могла бы послужить ключом к решению проблемы возвращения домой.

В течение всей речи Крэндалл внимательно наблюдал за игрой эмоций на простодушном лице девушки, снова убеждаясь, что при умелом раскладе энсин Дэвис окажется в его лагере. Мысль эта не покидала его, и в конце концов доктор осознал вдруг, что в последние несколько минут мрак, окутавший его жизнь в этом заточении, начал рассеиваться. Конечно, надежды на возвращение в Федерацию не прибавилось: ворота, по всей вероятности, просто исчезли и уже не возвратятся, а, может, они и действуют только односторонне.

Но теперь он не одинок. В лице мисс Дэвис Крэндалл рассчитывал получить союзника, надежную опору в том, что считал, точнее, только что стал считать, кампанией. Кампанией по взятию «Энтерпрайза». Ностальгические воспоминания о старых, давно забытых кампаниях, вознесших его на вершину общественной карьеры, хлынули потоком, отвлекая от насущных проблем. В голове стали зарождаться планы, стратегические замыслы – все это шло само собой. И почему он так долго медлил?

Вот тут до него дошло. Ведь теперь у него есть плацдарм на вражеской территории. Пользуясь им, расширяя его – а в этом доктору Крэндаллу мало равных – можно надеяться на победу. Он улыбнулся про себя: его жизнь снова обрела смысл. В ней появилась цель.

Глава 7

Почти через тридцать часов после первого контакта с чужаками Кирк был разбужен взволнованным голосом лейтенанта Джеймсона, офицера-исследователя третьей вахты.

– Капитан Кирк, на мостик! – раздалось в интеркоме. – Обнаружено еще пять незнакомых звездолетов, идущих на встречу с первым.

Через несколько минут капитан, приглаживая ладонью взъерошенные после сна волосы, появился на мостике. Мистер Спок уже был в своей рубке, словно и не покидал ее. Лейтенант Джеймсон, уступив место своему более старшему по рангу коллеге, повернулся к турболифту, из которого вышел Кирк. Хотя лицо лейтенанта сохранило нейтральное выражение, по быстрому взгляду, брошенному им в сторону Спока, и некоторой напряженности движений капитан догадался, что Джеймсон не очень доволен тем, что его заменили, пусть даже старшим офицером. Однако ни времени, ни возможности заниматься этой проблемой не было.

– Доложите обстановку, мистер Спок, – сказал Кирк, опускаясь в командирское кресло, которое только что освободил лейтенант Танака. Последний отошел в сторону, не сводя глаз с экрана.

– – Как уже отметил мистер Джеймсон, капитан, пять кораблей, идущих строем. Похоже, спешат на встречу с тем звездолетом, который ранее атаковал нас.

– На встречу? А не нападает?

– Кажется, нет. Сейчас они уже знают о присутствии друг друга, но ни с той, ни с другой стороны не замечено признаков враждебности.

– Тогда подкрепление? Это те звездолеты, которым предназначались послания?

– По всей вероятности, капитан. У нас имеется ограниченная информация сенсоров, по ней выходит, что они идентичны с первым. Однако, можно предположить, принимая во внимание характер строя, что один из звездолетов прикрывается другими. Преследуемый нами вошел в строй как защитная его часть.

– Что-то вроде флагмана?

– Непохоже. Как я уже сказал, все корабли, видимо, идентичны. Отличие заключается лишь в построении.

– Интересно. Продолжайте следовать за этим звездолетом, мистер Спок, даже если строй изменится. Лейтенант Грейнджер, – капитан повернулся к сменщику Ухуры, – что с подпространственной активностью?

– Не замечена, – пробасил Грейнджер. – После тех передач больше никто и не пискнул.

– Возможно; сообщение ведется по направленному лучу?

– Только не с этого корабля, сэр. Мы бы знали.

– Конференция завершена, – сообщил Спок. – Все перешли на околосветовую скорость и группируются в нескольких километрах друг от друга.

– Возможно ли, что они общаются с помощью чего-то такого, что мы из-за расстояния просто не улавливаем?

– Вполне возможно, капитан. Прямой визуальный контакт – вот одна из таких возможностей. Здесь наши сенсоры бессильны.

Что бы там чужаки ни обсуждали, времени им потребовалось немного. Менее чем через пять минут они перешли в обычное пространство, причем скорость движения была настолько согласована, что казалось, будто звездолеты связаны невидимой нитью. Затем строй распался, и незнакомцы снова набрали гиперскорость.

– Куда они направляются, мистер Спок? И тот корабль, он все еще в середине?

– Да, капитан. Сейчас они вообще-то повторяют траекторию первого корабля.

Кирк поднял брови.

– Значит теперь, когда у них целый отряд, они возвращаются, чтобы поискать нас.

– Очевидно, капитан.

– Выдержат ли наши дефлекторы их общий залп?

– При условии, что вооружение то же самое, – да, но запаса почти не остается.

– Не очень точно, мистер Спок. Поясните.

– Если «Энтерпрайз» будет использовать всю возможную энергию, то он сможет выдержать атаку этих шести и еще 4,7 таких же кораблей прежде, чем перегрузка достигнет опасного предела.

– И это все? Одиннадцать подобных этому звездолетов?

– Именно так, капитан. Хотя технологический уровень их вооружения примерно тот же, что был у первых кораблей Федерации, разрушительная энергия на несколько порядков выше. Фактически вся мощь этих звездолетов идет на оружие и, конечно, работу двигателей, в то время как корабли наших предшественников расходовали на военные нужды лишь ее часть. Вспомните, экипажи на наших первых звездолетах превышали сотню человек и, естественно, значительная доля энергии уходила на обслуживание их потребностей и поддержание нормальных условий жизни на борту. У наших же новых знакомых, похоже, нет даже искусственной гравитации. Они добиваются ее лишь тем, что корабль постоянно вращается.

– Спасибо за историческую справку, мистер Спок, – Кирк улыбнулся и развернул кресло к экрану.

– Мистер Войда, – обратился он к плотному, мускулистому пилоту третьей вахты, – продолжайте слежение, но держитесь вне пределов зоны действия их сенсоров.

– Да, капитан, – отозвался Войда. Для человека столь внушительных размеров у него был удивительно мягкий голос. – А если они разойдутся?

– Если не будет дополнительных уточняющих распоряжений, следуйте за центральным звездолетом, за тем, который, вероятно, охраняется.

Войда кивнул, давая понять, что ему все ясно, и склонился к панели. Широкая спина пилота почти полностью скрыла ее от глаз Кирка.

– Капитан? – Голос, прозвучавший из-за спины, сопровождался шумом закрывающихся дверей турболифта.

– Да, доктор Крэндалл, – откликнулся Кирк, не отрывая взгляда от обзорного экрана.

– Что за новые корабли? Я слышал, как вас вызвали на мостик.

Кирк кивнул на экран.

– Еще пять. Несколько минут назад они встретились и, по всей видимости, о чем-то совещались. Сейчас идут курсом того, напавшего на нас, звездолета.

– Понятно. И ваш план действий?

– На текущий момент без изменений, доктор. Наблюдать и ждать.

– И как долго?

– Пока еще не решено.

– А если они обнаружат присутствие «Энтерпрайза»?

– He смогут, доктор, если мы этого не захотим.

– Как вы можете быть… – начал Крэндалл, но его внезапно прервали.

– Еще один корабль, капитан, – сообщил Спок и тут же назвал координаты. – Этот не идентичен другим.

– Более совершенный?

– Похоже, примерно того же уровня технологии. Идет на гиперскорости, фактор 2. – На экране дисплея появились новые данные, и вулканец на несколько секунд умолк, считывая их. – Двигатели на антивеществе, вооружение сходное. На борту не пять, а шесть живых существ.

– Дайте нам на экран новенького, мистер Войда, с максимальным увеличением.

– Да, сэр.

Звезды завертелись, шесть точек на экране исчезли, сменившись одной, чуть более крупной.

– Лейтенант Грейнджер, есть какая-либо подпространственная радиосвязь?

– Никакой, сэр. Такой же молчун, как и другие шесть.

– Как и у тех, – добавил Спок, – сенсоры активизировались, но это и все. Радиус действия несколько меньше, чем у шестерки.

– Может, идет на встречу с ними.

– Пока не похоже. Однако, следуя нынешним курсом, он попадет в их сенсорное поле через две с половиной минуты.

Забарабанив пальцами по ручке кресла, Кирк откинулся на спинку. Оставалось только ждать. Крэндалл стоял поодаль, возле дверей турболифта. Ни комментариев, ни новых вопросов с его стороны не последовало.

– Если я вам понадоблюсь, – прозвучал характерный голос Скотта, – то буду в инженерной рубке.

– Приятно слышать, мистер Скотт. Постарайтесь чтобы все было в порядке, как обычно.

– Есть, капитан. Все системы под контролем, энергообеспеченность достаточная.

Снова зашипели двери турболифта. Доктор Леонард Маккой, хмурясь, вышел на мостик. Взъерошенный более чем обычно, он остановился у поручней, напротив доктора Крэндалла, и, бросив сердитый взгляд на Кирка и Скотта, уставился на экран.

– Это тот, что атаковал нас? – спросил Маккой после недолгой паузы.

– Нет, Боунз, – ответил капитан, не глядя на доктора. – Тот и пять других сейчас не видны. Это новенький, недавно появился. Кажется, он совсем из другой команды.

– – Будем надеяться. Может, эти ребята дадут нам шанс поболтать с ними, прежде чем начнут палить.

– Я бы на это не рассчитывал, – сказал капитан. – По данным мистера Спока, он столь же сильно вооружен и не менее надежно защищен.

– Шестерка обнаружила новый звездолет, – сообщил Спок. Кирк перестал отбивать дробь и подался вперед.

– Что они делают?

– Первый, кто его обнаружил, только что осуществил подпространственную радиопередачу, похоже, идентичную той, которую посылали нам.

– Значит, это все-таки идентификационный код или опознавательный сигнал. И что ему ответили?

– Ответа нет, капитан. Вероятно, запрос не принят.

– А другие корабли? Новенький видит их?

– Наверное, нет. – Спок молча нажал несколько кнопок на панели. – Этот корабль только что тоже послал сообщение, сходное с тем, что передавал нападавший на нас, только короче на десять миллисекунд. Шестерка меняет курс, идут к незнакомцу. А тот как раз передал что-то. Наверное, такой же запрос. Частота другая, да и сигнал непохож.

– Шестерка ответила?

– Ответа нет, капитан. Еще один выброс радиоэнергии, длительность – 79 миллисекунд.

– Давайте приблизимся, мистер Войда, – внезапно приказал Кирк, – максимально близко, но так, чтобы не оказаться в пределах их сенсорного поля.

– Да, сэр, – мгновенно ответил пилот, ловко орудуя переключателями.

Новый звездолет все еще находился в центре экрана, но пока Кирк отдавал распоряжение, в верхнем правом углу появился один из шести, другой вынырнул в левом нижнем.

– На пяти кораблях из шести все лазеры в боевой готовности, – сказал Спок, – за исключением того, что был в центре, они готовы начать атаку. Один, похоже, намеренно держаться вне сферы обнаружения.

– Значит, они все же из разных команд, – пробормотал Кирк, как бы подводя итог своим наблюдениям.

– Очевидно, – заметил Маккой, подходя ближе к командирскому креслу. – Ты собираешься хоть что-нибудь сделать, Джим?

– Ты имеешь в виду вмешаться на стороне новенького? Открыть огонь по шести другим?

– Если это единственный способ помочь, то да!

Не отводя глаз от экрана, Кирк покачал головой.

– Вмешиваться в локальный конфликт в первый же день на чьей-то стороне… Не очень благоразумно, Боунз. И так как мы не смогли поговорить ни с теми, ни с другими, то толком и не знаем, чью сторону принять. Так что твое предложение отпадает.

Маккой еще больше нахмурился.

– Но мы же знаем, Джим, кто первый напал на нас без предупреждения! – Он раздраженно махнул рукой. – Какие же доказательства тебе еще требуются?

– Ничто не говорит за то, что противная сторона не сделала бы того же.

– Новичок тоже готов к бою, – объявил Спок.

На экране было видно, как четыре звездолета окружали противника.

Еще секунда – и лучи лазеров перечеркнули черное пространство космоса. Смерть неслась с разных сторон с той же неистовой жестокостью, какую тридцать шесть часов назад испытал на себе «Энтерпрайз».

Только вот результат оказался иным. Через несколько мгновений защитные экраны на трех звездолетах, включая и прибывший недавно, вспыхнули. Сначала пламя было заметно, затем оно перешло в ультрафиолетовый участок спектра. Отражательные щиты упали. Без них корабли моментально были выведены из строя, почти уничтожены. И на это потребовалось всего несколько мгновений. Обшивка корпусов покоробилась, двигатели замерли. Беспомощные, они по инерции неслись в пространстве, обреченные на вечный дрейф. Оставшиеся четыре корабля не приблизились к своей жертве, но и не стали пытаться спасти кого-либо из товарищей. Три звездолета из атаковавших отступили, образовав вокруг четвертого защитный строй.

– Сколько осталось в живых, мистер Спок? – резко спросил Кирк.

– На корабле, прибывшем последним, четверо из шести живы, но у них осталось только 49 секунд. На всех звездолетах приведена в действие система самоуничтожения, вроде той, с которой мы столкнулись при встрече с первым.

– Мистер Войда, максимальная скорость. Идем туда. – Капитан вцепился в подлокотники кресла.

– Транспортное отделение, приготовьтесь забрать оставшихся в живых! Безопасность, вся служба в транспортное отделение. Когда спасенные будут перенесены на борт, быть готовыми ко всему… Если успеем.

Звездный пейзаж дрогнул – «Энтерпрайз» вышел на гиперскорость-8 в рекордное время. Поврежденный корабль на экране метнулся к ним.

Еще до того как отзвучали слова приказаний, Маккой поспешил с мостика.

– После всего случившегося им нужна медицинская помощь, а не группа безопасности! – сердито проворчал он себе под нос, однако все на мостике прекрасно его услышали.

– Сближение, достаточное для транспортировки, капитан, – сказал Спок. – Первая детонация через 26 секунд.

– Околозвуковая скорость, мистер Войда, опустить щит. Наведение!

– Щиты опущены, – мгновенно отозвался пилот, и в то же время движение звезд на экране замедлилось, а затем прекратилось совсем.

– Транспортер наведен, – доложили из инженерной рубки.

Последние десять секунд на мостике стояла полная тишина, только Спок вел обратный отсчет времени, оставшегося до взрыва.

Через восемь секунд по интеркому прозвучало триумфальное «готово!»

– Максимальное ускорение, щиты поднять! Транспортное отделение, до следующих указаний подержите их в транзитном отсеке.

Глаза всех, находящихся на мостике, были прикованы к экрану. Точно по расписанию на нем появилось яркое пятно взрыва, через несколько секунд – еще два. Теперь они были уже не страшны «Энтерпрайзу».

– Мистер Войда, гиперскорость, фактор 6. На максимально возможное удаление. Держаться на этой дистанции. И продолжайте следовать за оставшимися четырьмя звездолетами. Мистер Спок, тот, что атаковал нас, остался или погиб?

– Погиб, – ответил Спок. – Получил удар первым.

– Хорошо, – Кирк поднялся. – Мистер Танака, примите первую вахту. Если они разойдутся, следуйте за тем, который в центре. Держите меня в курсе.

– Да, сэр. – Танака скользнул в освободившееся кресло.

– Мистер Спок, – предложил Кирк, – давайте спустимся в транспортное отделение. Я бы хотел взглянуть на тех, кого мы захватили.

Спок ответил не сразу. Еще несколько секунд он считывал новые данные, получал дополнительную информацию. Наконец, молча кивнув лейтенанту Джеймсону, своему сменщику, вулканец поднял трикодер, повесил через плечо и нагнал Кирка у турболифта.

– Я бы рекомендовал проявлять крайнюю осторожность в отношениях со спасенными, капитан, – сдержанно произнес офицер-исследователь, когда за ними закрылись двери лифта.

– Получили новую информацию, Спок?

– Повторный анализ некоторых данных, поначалу показавшихся аномальными, подтвердил первые сведения о том, что жилые помещения на всех трех кораблях не получили повреждений. Все смерти произошли уже после боя.

Кирк, нахмурившись, шагнул в коридор, ведущий к транспортному отсеку.

– Ты уверен?

– Да, Джим, уверен, – ответил вулканец как всегда сдержанно, но не таким сухим голосом.

– И так на всех трех звездолетах?

– Именно. С одной только разницей, что на последнем корабле все четверо еще живы.

– И твои приборы не позволяют судить, как умерли другие двенадцать?

– Только то, что их смерть произошла уж очень внезапно. Жизненные показатели исчезли в считанные миллисекунды. Даже при насильственной смерти обычно умирают не столь быстро.

Они вошли в транспортный отсек. Главный инженер Скотт, спустившийся из инженерной рубки, уже готовился к приему гостей. Группа из службы безопасности во главе с лейтенантом Ингрид Томсон с фазерами наготове окружила транспортную платформу. Позади них стояли Маккой, две сестры и несколько санитаров с носилками, причем доктор явно проявлял недовольство тем, что его самого и другой медицинский персонал не пустили в первый ряд.

– Джим, – проворчал он, – после того, что произошло с кораблем, эти люди ни для кого не представляют угрозы! И все ребята из безопасности не…

– Спок, сообщите доктору Маккою и всем здесь присутствующим то, о чем рассказали мне, – сказал Кирк и подошел к главному инженеру.

Сообщение вулканца не заняло много времени, и, когда он закончил, Кирк сказал:

– Так что теперь вы видите: это не обычные, мягко говоря, спасенные. Мы еще не знаем, кого и что доставили на борт. Было бы неблагоразумным забывать не только, как поврежденные корабли взорвали весь запас антивещества, но и как действовал нападавший на нас звездолет, когда стало ясно, что обычным оружием нас не возьмешь. Кем бы и чем бы ни были эти существа, ясно, что они способны на все, даже на самоуничтожение.

Маккой, продолжая недовольно хмуриться, все же жестом указал своим подчиненным отойти подальше от группы безопасности.

– Хорошо. Мистер Скотт, – сказал капитан, – давайте первого из них. А вы, – он обернулся к Ингрид Томсон, – поставьте фазеры на «минимум», чтобы, если потребуется, успокоить нашего «гостя». И действуйте смелее.

– Номер первый, капитан, – объявил Скотт и нажал кнопку управления материализацией. – Его подаст шестой транспортер, тот, что сзади.

Все, кроме Спока, посмотрели в сторону указанного транспортера, на котором уже обретал форму дрожащий силуэт. Старший офицер, краем глаза заметивший прибытие инопланетянина, все же основное внимание уделил своему трикодеру.

– Не знаю уж, что это такое, но лежит на спине, вероятно, без сознания, – прокомментировал Маккой, когда материализация завершилась и перед ними предстала фигура гуманоида, распростертого по середине транспортера.

– Отступите, доктор, – предостерег Кирк. – На всякий случай.

Мерцание прекратилось. Инопланетянин оказался весьма внушительного телосложения. Как и сказал Маккой, он был без сознания. Гуманоид, вероятно, мужского пола на вид был коренастым и мускулистым. Его кожа не имела волосяного покрова и была бледной, как будто инопланетянин провел всю жизнь в темноте. Он был ростом около пяти футов, одет в комбинезон неопределенного унылого цвета с короткими рукавами и полдюжиной карманов. Ничего похожего на оружие при нем не было. Из раны на голове сочилась кровь, красная, как у всех живых существ.

Доктор шагнул к транспортеру, но Томсон преградила ему путь.

– Римз, Крайтон, обыщите, – скомандовала она, и двое из ее подчиненных метнулись к инопланетянину; один проверял наличие оружия, другой стоял с наведенным на чужака фазером.

– Но это же безумие, Джим! – запротестовал Маккой. – Ему явно требуется медицинская помощь!

– Оружия нет, сэр, – кратко доложил тот, кто обыскивал, отходя на пару шагов и доставая фазер из кобуры.

– Что ж, Боунз, теперь он ваш. Но… лейтенант Томсон, пошлите одного охранника с доктором Маккоем. И будьте внимательны и осторожны. Никто не знает, как поведет себя «гость», когда очнется. Понятно?

– Понятно, сэр. – Ингрид кивнула мужчине, производившему обыск. – Отправляйтесь с ним, мистер Римз. Вы слышали, что сказал капитан?

– Да, сэр.

Раздраженно покачав головой, Маккой направился к платформе. Одна из сестер, Гарсия, брюнетка с кожей оливкового цвета, последовала за ним. Доктор провел вдоль тела чужака медицинским трикодером и облегченно вздохнул.

– Трудно что-либо сказать, не зная обычного состояния этих существ, но, кажется, повреждения незначительны. Кровь красная, одно сердце… Да он больше человек, чем некоторые из нас.

Доктор поднялся и жестом подозвал санитаров с носилками. Один из них вопросительно взглянул на Кирка и, когда тот утвердительно кивнул, связал ноги инопланетянина ремнями безопасности. Такой же ремень он закрепил на груди. Маккой снова покачал головой, показывая, как все это ему надоело, но ничего не сказал.

Закончив бесполезную, по мнению доктора, работу, санитары легко подняли носилки, прошли через платформу и спустились по ступенькам. Сестра Гарсия встала поближе к носилкам с одной стороны, а энсин Римз из службы безопасности – чуть сзади с другой. Остальные расступились, чтобы дать им пройти к дверям в коридор. Спок, не сводивший глаз с трикодера, направил прибор на инопланетянина.

– Хорошо, Джим, что там со следующим? – раздраженно напомнил Маккой;

– Как только… – начал Кирк, но резкий, хриплый звук, донесшийся с носилок, не дал ему договорить.

Оба санитара замерли, и Римз, наведя на инопланетянина фазер, сделал шаг к носилкам. Сестра Гарсия положила на грудь чужака ладонь и посмотрела на него, надеясь, что прикосновение и взгляд не испугают его, а успокоят.

Несколько секунд было слышно только слабое, со свистом дыхание, вовсе не похожее на первый громкий вздох. Все уставились на носилки, даже Спок оторвался от своего трикодера.

Чужак так резко открыл глаза, будто вместо век двигались шторы фотоаппарата. Какую-то долю секунды он смотрел вверх, прямо перед собой, невидящим взглядом. Затем огромные зрачки сузились, сфокусировавшись на смуглом лице и блестящих черных волосах сестры Гарсии, и в тот же момент на лице «гостя» отразился ужас.

Еще мгновение взгляд инопланетянина метался из стороны в сторону. Чужак оглядел всех столпившихся у носилок людей, раскрыл рот, обнажив похожие на человеческие зубы, затем закрыл его и глаза одновременно. Все тело инопланетянина резко напряглось.

Гарсия инстинктивно протянула руку и прижала ладонь к груди лежащего существа.

– Все в порядке, – мягко сказала она, но реакция гуманоида оказалась вовсе не такой, на которую все рассчитывали. Тело его вновь забилось в конвульсиях. Санитары едва удержали носилки.

Сестра Гарсия отпрянула и бросила на доктора Маккоя беспомощный взгляд. В тот же миг конвульсии прекратились, тело гуманоида замерло, чувствовалось, что все мышцы напряжены до предела. Казалось, еще немного и кости начнут ломаться. В тишине слышался лишь скрежет зубов. Один из санитаров, которому удалось понадежнее ухватиться за ручку носилок, облегченно вздохнул.

– Я же говорил… – начал было Маккой, но резкий голос Спока прервал его на полуслове.

– Бросьте носилки! Всем назад, немедленно!

Глава 8

Ошеломленные санитары, привыкшие к тому, что вулканец никогда не повышает голоса, отреагировали мгновенно, хотя бросить носилки было выше их сил. Помешкав долю секунды, они, опустили ношу на пол коридора:

Не успели санитары и энсин Римз протиснуться назад, в транспортное отделение, как ослепительная и почти беззвучная вспышка опалила стены коридора.

Сестра Гарсия задержалась у двери, а когда повернулась, чтобы выбежать вслед за санитарами, то почувствовала, как тепловая волна ударила ей в руку.

Какое-то время девушка неподвижно стояла у входа. Когда шок прошел, она попыталась пошевелить рукой, но ее пронзила острая боль. Комната закружилась, холодный пот залил глаза, колени подогнулись, и сестра, потеряв сознание, медленно сползла на пол.

Доктор Маккой увидел, как белеют пальцы девушки, а кожа покрывается волдырями.

– Быстро! – приказал он санитарам. – Несите ее в операционную. – И когда растерянные подчиненные на секунду заколебались, глядя на обожженные стены коридора, через который им нужно было пройти, он сам выхватил у них носилки и опустил рядом с Гарсией. Подложив руки, доктор осторожно и бережно переложил девушку на них. К этому времени санитары пришли в себя, быстро подхватили носилки и проскочили в коридор мимо буквально испарившихся останков инопланетянина.

Доктор молча посмотрел на капитана и последовал за ними.

– Вы верно предвидели, что случится такое, мистер Спок, – Кирк указал на трикодер, – но можно ли предотвратить подобное происшествие, если мы транспортируем сюда остальных? Ваши предложения?

– Нужно держать их в бессознательном состоянии, капитан, чтобы они не смогли активизировать эти смертоносные устройства, и тем временем попытаться обнаружить их и изъять.

– Так вы знаете, что произошло?

– Знаю только, что прибор зарегистрировал электромагнитную пульсацию, сопровождавшуюся усилением напряжения в некоем устройстве, расположенном где-то в теле существа. В чем-то это напоминает подъем напряжения, предшествующий лазерной атаке.

– Что ж, они, по крайней мере, последовательны, – мрачно заметил Кирк.

Через несколько минут из переходной камеры доставили второго чужака. Как и первый, он был без сознания, но даже в таком состоянии получил предварительную порцию разряда фазера, обеспечившую ему более крепкий сон. Как и предыдущий, этот инопланетянин был коренастым и безволосым и, если бы не большие зеленые глаза, мог бы сойти за человека.

– Следите за его жизненными показателями, – предупредил Кирк, когда гостя уложили на носилки, – и обращайте внимание на то, что показывает трикодер, а не на то, что говорит и делает наш новый знакомый. Если начнет приходить в себя, немедленно применяйте фазер. А теперь быстро перенесите его в медицинский отсек и выясните, что нужно сделать, чтобы он не погубил себя… Да и всех нас!

Воспроизведенный на экране образ инопланетянина показал, что он, как уже раньше предположило сканирование трикодером, действительно близок к человеку. Сердце – в форме колокола, мускулистый живот, грудная клетка, несколько большая, чем у землян. Других заметных анатомических отличий не было. Кровь, с большим содержанием железа, также близка по составу к человеческой, но не настолько, чтобы сделать возможным переливание. Температура тела – 91 градус по Фаренгейту[3], отчего кожа на ощупь напоминала змеиную. Это впечатление усиливалось полным отсутствием волос и узким, почти безгубым ртом.

Основные различия носили не анатомический, а, как и ожидалось, искусственный характер. Глубоко в грудной клетке, прямо под сердцем, размещалось крошечное, но мощное, действующее по многим направлениям лазерное устройство. В центре его обнаружили почти невидимый кристаллик, который, как выяснилось после тщательного изучения, оказался радиоприемником. Получив соответствующий сигнал, приемник приводил в действие устройство. Приборы дали землянам некоторые сведения об анатомии и обмене веществ чужаков, но даже эти знания не позволяли с полной уверенностью проводить хирургическое вмешательство с целью извлечения устройства, так как опасность случайного запуска смертельного прибора была достаточно велика. Столь же трудным представлялся и другой путь: попытаться обезопасить устройство без операции.

В конце концов доктор Раджани, главный стоматолог звездолета, обнаружил то, что просмотрели остальные. Во рту инопланетянина уже при первом осмотре его внимание привлекло довольно значительное число пломб. Одна из них оказалась ничем иным, как передатчиком, подобным тем, которые давным-давно использовали земные шпионы-фанатики. Стоило особым способом поскрипеть зубами, как внешняя оболочка передатчика нарушалась, слюна с большим, чем у землян, содержанием кислоты играла роль электролита батарейки, дававшей энергию передатчику, до того момента совершенно инертному и потому трудно обнаруживаемому. Требовалось меньше секунды, чтобы слюна коснулась почти микроскопических пластинок источника энергии, затем приемник, получивший короткий разряд тока, дослал коротковолновый импульс, воспринимаемый уже приемником лазерного устройства, расположенного под сердцем.

Удалив из зуба передатчик, перенеся его в другую часть корабля, надежно экранированную от приемника, земляне проанализировали природу передаваемого импульса. И только выяснив это, они смогли удалить устройство и принять меры к тому, чтобы даже более мощные, удаленные передатчики или какие-либо случайные всплески энергии не могли привести к взрыву. Это было не так легко, как может показаться на первый взгляд, ведь энергия в самых разнообразных формах буквально пронизывала каждый кубический сантиметр «Энтерпрайза», как, впрочем, и любого другого действующего звездолета.

Успешно обезоружив чужака, так сказать «вырвав клыки» у него, все еще пребывающего в бессознательном состоянии, Кирк по пути в транспортный отсек заглянул в операционную. Маккой как раз заканчивал бинтовать руку сестре Гарсии.

– Как у нее дела, Боунз? – спросил капитан. Доктор перевел дух, сложил инструменты, снял шлем и отступил.

– Пока все выглядит неплохо, – ответил он. Помолчав, посмотрел на операционной стол и хирургическую машину, представлявшую из себя в основном скопление микроманипуляторов и оптических приборов. – Ты знаешь, Джим, мне то и дело приходится выходить за рамки роли сельского доктора, который на дух не переносит все эти новые штучки, присылаемые из города. Приходится признать, я чертовски рад тому, что они у меня есть.

– Без человека, который ими управляет, они ничего не значат, Боунз, – спокойно сказал Кирк. – Хорошая работа, как обычно.

Усталое лицо Маккоя посветлело, на губах мелькнула знакомая улыбка.

– Спасибо, Джим. Спасибо за то, что не говоришь «я же тебя предупреждал». И тебе, и нашему зеленоглазому гоблину.

– Иногда такие вещи ни к чему, Боунз. Кстати, если тебе интересно, мы выяснили, как обезопасить наших друзей.

– Этих ходячих дезинтеграторов? Ты о них? – Маккой повел бровями в сторону транспортного отсека. Усталость ушла, к доктору вернулась обычное чувство юмора.

– Точно. Доставили второго и теперь, когда мы его разминировали, собираемся материализовать двух оставшихся.

Пока они шли по коридору, капитан ввел доктора в курс последних событий. Маккой лишь покачал головой.

– Ну и народ! Всяких повидал, но таких!.. – недовольно пробормотал он.

– Ими движет отчаяние или фанатизм, а может, и то, и другое, – заметил Кирк, а потом добавил:

– В той или иной форме люди делают это уже несколько тысячелетий. Не забывай, откуда появился термин «камикадзе».

Маккой вздохнул.

– Знаю, Джим. Как ни пытаюсь забыть, что такое же безумие было частью нашей истории, вспоминать об этом все-таки приходится чаще, чем хотелось. Но понять все равно трудно.

– Возможно, трудно принять, но понять, мне кажется, всегда легче, Боунз, – заметил Кирк и, не давая доктору возможности возразить, закончил:

– А теперь давай постараемся выяснить, что толкнуло этих людей на подобные меры. Может, в ситуации, когда мы сможем поддержать их в живом состоянии достаточно долго, чтобы задать несколько вопросов, появится и шанс получить несколько ответов.

Но сначала все как следует выспались.

Через пятнадцать часов в большом диагностическом кабинете собрались Кирк, Спок, Маккой, сестра Чэпл, Раджани, доктор Крэндалл, а кроме них, Томсон, Римз и Крайтон из службы безопасности. Все ждали, когда придет в сознание первый из трех оставшихся в живых инопланетян. Мягкие ремни не позволяли чужаку подняться со стола, верхняя часть которого была приподнята, так что гость полусидел лицом к своим радушным хозяевам. Тут же располагался универсальный транслятор-переводчик, соединенный с главным компьютером. Его задача – фиксировать все, что произнесет инопланетянин, а также отслеживать его нервную активность и составлять ее карту. Усиленный возможностями бортового компьютера, переводчик способен за несколько минут обеспечить установление контакта.

После почти десяти минут напряженной тишины, нарушаемой лишь доктором Крэндаллом, нетерпеливо переступающим с ноги на ногу, приборы, фиксирующие состояние чужака, показали, что он очнулся. Очнулся, но не двигался.

– Притворяется, как ты думаешь, Боунз? – тихо спросил Кирк.

Ответ дал сам инопланетянин. При звуке голоса капитана он, не открывая глаз, напрягся. С шумом втянув воздух, гость сжал зубы и задвигал челюстями.

Не добившись желаемого результата, он попытался еще раз. Скрежет зубов стал слышнее.

– Когда он надумает открыть глаза, доктор Раджани, покажите ему то, что вы вытащили из зуба, – сказал капитан, стараясь говорить как можно тише, чтобы не испугать пленника.

Еще полминуты продолжалась борьба за смерть: скрежет зубов, искаженное мукой лицо, напряженные мускулы. Только конвульсий, отмеченных в первом случае, теперь не наблюдалось.

Наконец, как будто какой-то переключатель сработал в мозгу гостя. Он затих, расслабился. Затем медленно, не открывая глаз, пошевелил рукой, но тут же замер, поняв, что возможности движения ограничены ремнями. Попытался пошевелить другой рукой, ногами. Движения казались медленными, вялыми, по скрипу ремней можно было судить о силе напряжения.

– Как с уровнем освещенности, Боунз? – Кирк, нахмурившись, повернулся к Маккою. – Нам бы следовало подумать об этом раньше. Большие зрачки и крайняя бледность кожи, возможно, означают, что они привыкли к меньшей степени освещенности.

– Кто об этом думает, когда пытается помешать пациенту подорвать себя у тебя на глазах! – вспыхнул Маккой, но тут же взял себя в руки.

– Ты прав, Джим, – извинился он. – Сестра Чэпл, уменьшите свет наполовину. И, вероятно, следует понизить температуру. Их собственная на четыре градуса ниже нашей.

– Хорошая мысль, – одобрил Кирк. – Скажите, чтобы снизили… На сколько, Боунз?

Маккой покачал головой.

– Для начала, полагаю, хватит двух-трех градусов.

Уменьшив свет, сестра Чэпл подошла к интеркому и передала инструкции.

Температура тоже, хотя и не так быстро, понизилась. Доктор Крэндалл в голубой тунике с короткими рукавами даже зябко потер ладони.

Инопланетянин расслабился, руки опустились на стол, ремни повисли. Некоторое время он не двигался, только грудь быстро поднималась и опускалась. Дыхание было явно неглубоким.

Наконец он открыл глаза. Движение век, лишенных ресниц, было столь быстрым и незаметным, что все пропустили этот момент. Чужак лежал неподвижно, поводя глазами из стороны в сторону.

– Доктор Раджани, – обратился Кирк.

Раджани, поглощенный разглядыванием инопланетянина, бросил на капитана смущенный, извиняющийся взгляд и поднял крошечный прозрачный контейнер с устройством. Подойдя к гостю, он поднял имплант прямо к его лицу.

В тот же момент гуманоид замер, перестав двигать глазами. Казалось, он и не дышал, замедлилось даже сердцебиение.

Встревоженный Маккой сделал пару шагов к столу, но остановился.

– Если мы пропустили что-нибудь еще, – он печально вздохнул и покачал головой, – что-то вроде органической дублирующей системы, позволяющей ему просто останавливать сердце, то сейчас уже поздно что-либо сделать.

– Я бы сказал, что он просто прекрасно владеет своими чувствами, – сказал Раджани. – Такие способности развиты у многих рас.

Спок кивнул в знак согласия.

– Если уж он решил умереть и способен вызвать смерть посредством мыслительного контроля за какой-то автоматической функцией, например, сердцебиением, то мы бессильны.

– Разве что продолжать держать его в бессознательном состоянии, пока мы будем пытаться выяснить, что можем предпринять, – сказал Кирк и сделал знак тройке из службы безопасности. – Будьте начеку, если я дам сигнал.

Пока капитан говорил, уровень сердцебиения инопланетянина восстановился. Через мгновение он открыл глаза, не так широко, как это сделал в первый раз, а как бы прищурившись, будто ему мешал яркий свет. Взгляд его неотрывно следил за имплантом в руке доктора Раджани. Едва выраженные губы чуть раздвинулись, челюсть подалась вниз – чужак совсем по-человечески проверял свой зуб языком.

Нащупав, вероятно, новую пломбу, заменившую передатчик, инопланетянин более внимательно посмотрел на землян – сначала на Раджани, затем на Кирка, потом обежал глазами всех остальных по очереди. В этом взгляде не чувствовалось вызова, скорее осознание своего положения, ситуации, но не признание поражения. Ничего подобного.

– Уменьшите свет еще на двадцать процентов, Боунз, – спокойно произнес Кирк. Маккой выполнил распоряжение сам. Чужак приоткрыл глаза еще шире, а затем после уменьшения света дополнительно на пять процентов полностью.

Гость устремил свой взгляд на Кирка, вероятно, осознав его особое положение, поскольку все приказания этого человека тут же исполнялись.

– Нам бы теперь разговорить его, чтобы компьютеру было с чего начать, – сказал Маккой.

– Судя по его поведению, – отозвался Кирк, – вряд ли это будет так легко. И даже если нам удастся разобрать их язык, сомневаюсь, что мы узнаем больше, чем его имя, ранг, личный номер. Да и то в лучшем случае.

Так и случилось. Они бились целых полчаса, сменяя друг друга. Даже доктор Крэндалл принял участие в попытках добиться от гостя хоть какой-то речевой реакции, но он молчал. Слушая весьма внимательно, инопланетянин ни в малейшей степени не проявлял намерения что-либо сказать.

Так же бесплодны оказались следующие два часа, когда разговорить пытались двух других чужаков. C каждым из них повторилась та же ситуация: оба тщетно искали исчезнувший передатчик, оба симулировали потерю сознания, когда долгожданная смерть не приходила. Один, согласно данным приборов, действительно на короткий промежуток времени лишился чувств после тщетных попыток порвать ремни безопасности. Другой, самый высокий, напугал присутствовавших судорожными конвульсиями, еще более интенсивными, чем у первого. Он издал несколько звуков, похожих не столько на крики или восклицания, сколько на заунывные вопли, из которых даже компьютер не смог извлечь какой-либо мало-мальски полезной информации. Да и этот кратковременный всплеск эмоций быстро прекратился, а чужак впал в полнейшее молчание и неподвижность.

Наконец, исчерпав все возможности, Кирк призвал прекратить становившуюся все более безнадежной одностороннюю беседу и повернулся к доктору Маккою.

– Ну, теперь их состояние стабилизировалось, не так ли, Боунз?..

– Похоже, да, но я не могу гарантировать, что они не припасли еще какой-нибудь штучки.

– Понятно. Так вот, достаточно. – Капитан подозвал лейтенанта Томсон. – Освободите вот этого. Посмотрим, что он будет делать.

Ингрид Томсон в сопровождении Римза и Крайтона, державших фазеры наготове, развязала ремни. Чужак следил за ее действиями молча. Несколько секунд после того как ремни упали на пол, он лежал неподвижно. Затем осторожно сел, повернулся и соскользнул со стола, придерживаясь рукой за край. Осторожно ступив на пол и оторвавшись от опоры, он качнулся, потеряв равновесие. При этом гость окинул взглядом стоящих рядом людей, поняв, вероятно, предназначение фазеров.

– Отведите его в одну из камер для арестованных, – распорядился Кирк. – Потом заберите двух других и сопроводите туда же. Может, когда нас не будет рядом, они хоть друг с другом потолкуют.

– Да, сэр, – ответила Томсон. – Крайтон, – она кивком подозвала энсина к себе. Тот взял гостя за локоть, твердо, но не грубо.

Инопланетянин не сопротивлялся. Мельком взглянув на державшего его человека, он подчинился и шагнул вперед.

Они сделали только три шага.

Совершенно неожиданно, ничем не выдав своих намерений, чужак одним неуловимым движением освободился от охранника и бросился на стоявшего рядом Кирка, который даже не успел поднять руку. Сильно толкнув в плечо, от чего капитан пошатнулся, инопланетянин схватил его за шею. Еще мгновение – и он сломал бы ее.

Глава 9

Кирка спасло то, что оба охранника одновременно накрыли чужака лучами своих фазеров. При этом, правда, зацепили и капитана, отчего тот чуть не потерял сознания и зашатался. Через миг Томсон уже оттаскивала от Кирка безвольно поникшего инопланетянина, а Маккой и Спок пришли на помощь командиру, поддержав за руки, пока он не пришел в себя.

– Джим? Ты как? – голос доктора прогремел у самого уха Кирка.

Тот еще немного постоял, крутя головой, потом кивнул.

– Немного не по себе, но не больше. Как говорится, могло быть гораздо хуже. – Еще покачиваясь, он сделал несколько шагов и повернулся к охранникам. – Лейтенант Томсон, энсин Римз, благодарю вас за решительные действия.

Капитан посмотрел на чужака, мешком лежащего на полу.

– Этого отнесите в камеру. – Он помолчал, моргнул, пережидая новую волну головокружения. – Потом доставьте туда же одного из них, вот этого, высокого, но не обоих. Посмотрим, послушаем, может, что и узнаем. Воспользуйтесь самой большой камерой и постарайтесь сделать так, чтобы она не показалась им таковой, когда они снова очнутся.

Томсон кивнула, потом вместе с Крайтоном и Римзом они подняли инопланетянина и вынесли его.

– Ясно хотя бы то, – сказал Маккой, когда дверь за ними закрылась, – что эти ребята, я имею в виду наших гостей, не дураки. Даже не понимая языка, этот парень слушал и в конце концов вычислил, кто здесь босс…

Кирк, с грустной миной на лице, кивнул.

– И понял, кого убивать первым.

– Надо же с чего-то начинать, – пожал плечами Крэндалл. – Какая-никакая форма общения.

Сначала капитан воспринял слова наблюдателя как скромную попытку проявить юмор впервые за все время пребывания его на борту «Энтерпрайза», но, взглянув в совершенно серьезное лицо «шутника», убедился в обратном.

К моменту водворения обоих чужаков в камеру та напоминала обычную отдельную каюту. Хотя Кирк и сомневался, что относительно приятный интерьер жилища окажет на гостей какое-либо впечатление, но, как сказал он главе службы безопасности, руководившей спешной уборкой камеры, вреда от этого не будет.

Первым пришел в себя высокий, испытавший действия фазера. Еще не открыв глаза, он задрожал. Но потом, когда осмотрелся и заметил на соседней койке своего товарища, немного успокоился. Еще несколько секунд инопланетянин лежал совершенно неподвижно, как будто восстанавливал контроль над своим телом.

Затем он еще раз проверил лишенный начинки зуб, сначала осторожно – языком, затем пальцем. Этого, вероятно, ему показалось недостаточно, потому что, спустившись с койки, он подошел к ложу другого пленника и так же тщательно проверил его зуб. Убедившись, что имплант отсутствует и у того, чужак, казалось, приуныл. На мгновение он как-то сгорбился, но тут же выпрямился снова, неуклюже вернулся на свое место, сел и замер в ожидании.

Через минуту, как будто о чем-то вспомнив, он встал, подергал дверь и не спеша обошел комнату, тщательно ощупывая стены, затем задрал голову, оглядел полупрозрачный потолок, через который в помещение проникал свет. Наконец, убедившись, что предпринять какие-либо действия по освобождению невозможно, снова уселся на кровать.

Через пять минут очнулся второй инопланетянин. Как и первый, он прежде всего проверил свой зуб.

В следующие двенадцать часов ничего не произошло. Когда им принесли пищу, оба не притронулись к ней. А ведь доктор Маккой после тщательного метаболического анализа приготовил на компьютеризованном камбузе то, от чего, как ему казалось, у них должны слюнки потечь.

Наблюдавший эту картину на экране в кают-компании Кирк не удивился.

– Раз уж они не могут покончить с собой иначе, то что им стоит заморить себя голодом? – Он вздохнул и оглянулся на стоявшего позади Маккоя. – Если бы они не догадывались, что мы подглядываем, то, возможно, задушили бы друг друга. Может, сделать какую-нибудь инъекцию? Можешь ты им впрыснуть что-то такое, что продлит их существование?

Маккой кивнул.

– Наверное, но не думаю, что это поможет. Упрямый народ, Джим, даже более упрямый, чем среднестатистический звездный капитан.

– И все-таки приготовь, – сказал Кирк и, усмехнувшись, добавил:

– И спасибо за поддержку. Если бы ты сказал, что они упрямее среднестатистического звездного врача, то я бы совсем потерял надежду.

Еще долго Кирк молча наблюдал за инопланетянами. Молчаливый и неподвижный, он сам стал напоминать одного из них. Расчет на то, что они, оставшись одни, начнут разговаривать, а современные возможности универсального транслятора и бортового компьютера позволят начать с ними общение, явно не оправдывался. Даже транслятору, с его способностью анализировать нервную деятельность субъекта, требовались для начала несколько слов, несколько звуков. Эти существа, очевидно, не только фанатично желали погибнуть, нанеся при этом максимально возможный урон предполагаемому врагу, но и были столь же фанатично стойки и терпеливы, когда, опомнившись от первоначального шока, осознали, что не могут этого сделать. Теперь чужаки твердо решили не вступать в какой-либо контакт с противником. С каждой минутой капитан все больше убеждался в том, что перед ним полное воплощение известной позиции: имя, ранг, личный номер. Пока они считают себя пленниками «Энтерпрайза»…

Внезапно он встал.

– Лейтенант Томсон, – сказал Кирк в интерком, – это капитан говорит. Возьмите трех своих людей и ждите меня у комнаты наших гостей. Проведем для них экскурсию по «Энтерпрайзу».

Гостям надели наручники, которые соединили между собой, и под прицелом фазеров повели в первую очередь на инженерную палубу.

Когда все трое, подозрительно оглядываясь, вышли из камер, Кирк начал свою лекцию. Не задерживаясь на деталях, он коротко комментировал все, мимо чего они проходили. Вначале, когда кажущиеся бесконечными коридоры «Энтерпрайза» дали им некоторое представление о величине звездолета, на лицах гостей отразились какие-то эмоции, но к тому времени, когда группа подошла к дверям турболифта, лица их вновь окаменели, приняв то безучастное выражение, которое Кирк наблюдал несколько часов подряд.

На выходе из турболифта их встретил главный инженер, который, скептически поглядев на капитана, совершил с гостями обход своего хозяйства. В общем, это была рутинная обзорная лекция, и доктор Крэндалл в первые дни пребывания на борту тоже совершил такую, сопровождаемый, правда, помощником Скотта. Как и ожидалось, инопланетяне не проявили любопытства, едва поворачивая головы в направлении контрольных панелей, мастерских и даже импульсных двигателей, хотя Кирк ничуть не сомневался в том, что они отмечали про себя каждую деталь.

Только один раз их самообладание дало трещину, и случилось это, когда в отсеке дальнего обнаружения они столкнулись со схематичным изображением гипердвигателя звездолета. Но и тогда с губ гостей не сорвалось ни звука. Только расширились глаза, да высокий невольно попятился при виде пылающего ада на огромном экране. Через несколько секунд их лица вновь застыли, как будто им показали лишь гигантскую горящую свечу.

Через час, не добившись заметного успеха, гостей привели на мостик. Как и повсюду, куда их водили, освещение здесь снизили до уровня, который, по мнению доктора Маккоя, был им приемлем.

Немного поупиравшись, инопланетяне спустились по ступенькам к обзорному экрану, где перед ними предстала воспроизведенная компьютером картина звездного неба. Даже при околосветовой скорости гости вряд ли когда-нибудь видели подобное зрелище. Четыре незнакомых звездолета – маленькие темные пятнышки – располагались по одному в каждом квадранте экрана.

– Мистер Спок, – сказал Кирк, – наше маленькое представление готово?

– Конечно, капитан.

– Хорошо. Давайте начнем. Представление для обозрения.

Спок поднял брови, выразив тем самым свое удивление таким набором слов, затем повернулся к панели и скомандовал:

– Компьютер, начали.

В тот же миг картина неба на экране сменилась другой.

Перед гостями предстал вид самого мостика, включая инопланетян, стоящих именно там, где они располагались в действительности, и двигающихся точно так же.

Затем точка наблюдения переместилась вверх, к самой переборке, но не остановилась, а продолжала подниматься, не упуская из вида мостик. При этом видны были структура звездолета, кабели, бегущие в разных направлениях, но не заслоняющие мостик с людьми.

Подъем продолжался. На экране предстало все ста тридцатиметровое зеркало на корме, а стоящие на мостике превратились в пятнышки. И вот уже весь «Энтерпрайз», со своими двумя корпусами и массивными гипердвигателями, лежал на экране. Еще целую минуту люди и инопланетяне созерцали огромный звездолет, а Кирк даже подумал, не появится ли рядом с его кораблем суденышко чужаков. Пусть бы сравнили.

Но Спок и компьютер не пошли столь простым и легким путем. Точка наблюдения вновь сдвинулась, опускаясь на основной корпус прямо под мостиком, но вместо того, чтобы пройти переборку, остановилась и сориентировалась вперед. В нижней части экрана можно было увидеть внешнюю обшивку основного корпуса. А потом им показали то, что случилось с «Энтерпрайзом» после прибытия в данный сектор космоса. Сцены путешествия сменяли одна другую.

Опущен был только один-единственный эпизод: короткое и неутешительное исследование той планеты, где под отравленной и пропитанной радиацией поверхностью угадывались признаки работы мощного источника энергии и существования жизни, классифицировать которую не смог даже Спок.

Чужаки оставались по-прежнему бесстрастными, даже повторяющиеся сцены разрушения, казалось, ничуть не возмущали их спокойствия. Но когда на экране появился первый звездолет, они напряглись. А когда началась атака и космос прорезали лучи лазеров, они вздрогнули, как от боли. Маски равнодушия исчезли с их лиц, когда смертоносные стрелы ударили в борт «Энтерпрайза», не причинив ему вреда.

Так продолжалось до тех пор, пока компьютер не показал на экране гибель трех кораблей. Увидев, что два звездолета из атакующей группы поражены их оружием и выведены из строя, инопланетяне впервые за время просмотра переглянулись. «Поздравляют друг друга с тем, что прихватили с собой двух врагов», – подумал Кирк.

Иллюзорный «Энтерпрайз» на экране рванулся вперед с максимальной гиперскоростью, и гости, отбросив притворное равнодушие, во все глаза уставились на него, ожидая дальнейшего развития событий. Уже с явным любопытством наблюдали они, как корабль землян сбросил свою невероятную скорость с такой быстротой, на которую их собственные звездолеты были не способны.

Когда «Энтерпрайз» почти замер всего лишь в нескольких километрах от корабля чужаков, из него вырвался призрачный, явно не лазерный луч и проник в изуродованный звездолет. В этот миг зрители как бы последовали за лучом, остановившимся в какой-нибудь сотне метров от искореженной, оплавленной поверхности. Плоть корабля как бы расплылась… Затем в центре экрана в серой неясной дымке появилось крохотное помещение для экипажа – единственная структура корабля гостей, настоящие размеры и форму которой смогли определить сенсоры «Энтерпрайза» за те секунды, что звездолет землян находился в пределах достаточных для детального сканирования. Внутри одного из отсеков возникли неясные фигуры четырех членов экипажа, беспомощно плававшие в лишенной гравитации атмосфере. В другом отсеке с прожженными лазерами стенами виднелись останки еще двоих.

Призрачный луч – вероятно, именно таким представлял транспортные лучи компьютер – задержался на обоих отсеках, затем сместился и сфокусировался на том, где оставались четверо живых. Его иллюзорная субстанция расщепилась на четыре лучика. Они сгустились вокруг инопланетян, а еще через мгновение, как по волшебству, вытащили их из корабля в открытое пространство.

Быстрее света – как и в действительности – «Энтерпрайз» рванулся прочь, забрав с собой четырех спасенных. А там, где он только что находился, вспыхнули три мощных огня – это взорвались оставшиеся корабли.

И наконец, когда звездолет землян уже ушел за четырьмя пережившими сражение космолетами, компьютер показал картину спасения: чужаков подтянули к «Энтерпрайзу», доставили в транзитную камеру и затем в транспортный отсек.

С этого момента на экране демонстрировалось то, что произошло на борту земного звездолета: гибель их товарища, ранение сестры Гарсии, медицинское обследование троих оставшихся, удаление передатчиков из зубов. Завершился показ тем, что гостям позволили пробудиться.

– Весьма впечатляет, – подвел итог Кирк, когда на экране вновь возникла реальная картина звездного поля с четырьмя точками уходивших кораблей.

Обернувшись к инопланетянам; Кирк с удивлением заметил появление в глазах одного из них чего-то, подозрительно похожего на слезы. «Они более человечны, – подумал он, – и не так похожи на те бездушные автоматы, какими заставляли себя казаться».

В следующее мгновение, как бы в подтверждение мыслей капитана, тот инопланетянин, который, похоже, плакал, вдруг повернулся к своим спутникам, насколько это позволяли ему наручники, сковывающие его правую руку с левой рукой соседа.

Он заговорил, и это были первые осознанные звуки речи после появления гостей на борту «Энтерпрайза».

Голос инопланетянина звучал резко и пронзительно, но в нем чувствовалась своеобразная певучесть, напоминавшая Кирку некоторые восточные языки землян.

Гость, стоявший посередине, самый высокий, тот, который чуть было не потерял самообладание, когда в первый раз очнулся, что-то коротко бросил в ответ и поднял правую руку – жест, явно призывающий к молчанию. Получился он маловыразительным, потому что наручник сковывал движения кисти.

Но говоривший не замечал, более того, принялся жестикулировать свободной рукой, указывая сначала на экран, а потом обводя взглядом всех вокруг, словно пытаясь включить в этот жест весь звездолет. В ответ средний, возможно, старший из трех, попытался, как показалось Кирку, оправдаться за свою слабость. При этом высокий повторял одно и то же короткое слово, дополняя его различными вариантами других звуков.

Затем в разговор вступил третий, молчавший до сих пор, и указал на доктора Маккоя, который стоял неподалеку от Спока у исследовательской рубки.

Не желая, чтобы хоть что-то могло помешать этому словоизвержению, Кирк жестом приказал охранникам опустить фазеры и отступить. Приказ был немедленно выполнен, и первый инопланетянин, заметив это, замахал рукой в направлении группы безопасности, сопровождая свои действия новым потоком слов.

Средний же по-прежнему не желал ничего слышать. Еще раз повторив резкое слово, состоящее из одного слога, он замолчал и отвернулся.

– Сэр, – тихо сказала Томсон на ухо капитану, – мистер Спок желает сказать вам несколько слов.

Быстро оглянувшись, Кирк увидел, что старший помощник подзывает его рукой. Капитан отступил и, обойдя свое кресло, подошел к исследовательской рубке.

– Да, мистер Спок?

– Полагаю, очень скоро компьютер даст нам возможность в основном понять их язык. – Вулканец намеренно говорил тише, чтобы не помешать гостям. – Обычно для понимания совершенно незнакомого текста требуется более развернутая информация, чем та, которую мы сейчас получаем только в устной форме, но к счастью, значительная часть необходимых сведений содержалась в тех подпространственных радиопередачах, которые нам удалось перехватить. Помимо того, что в них имелось описание двух кораблей, там еще прилагались образцы. Так что задача компьютера существенно облегчена за счет дополнительных связей и перекрестных ссылок.

– Отлично. Но все же, что значит «очень скоро»?

– Уже сейчас, капитан, вы можете обменяться основной информацией.

Командир обернулся к инопланетянам. Высокий все еще хранил холодное молчание, а двое других, судя по всему, перестали спорить с ним. Один из них, тот, что плакал, смотрел прямо на капитана. И только тут Кирк с некоторым беспокойством осознал, что именно этот сентиментальный чужак совсем недавно пытался сломать ему шею, когда понял, что именно он, Кирк, здесь главный и, следовательно, его нужно убить первым.

Глава 10

Кирк прекрасно понимал, что приписывать земные человеческие эмоции выражениям, появившимся на лицах абсолютно незнакомых гуманоидов и казавшимся очень похожими на соответствующие проявления чувств у людей, полнейшая глупость. Так это или нет, но выражения существовали, и их следовало принимать во внимание. А некоторые сходства: слезы, кратковременная паника, вызванная незнакомой обстановкой, стойкое безразличие, поколебать которое смогли лишь дорогие их сердцу объекты и образы, – похоже, перевешивали различия.

В лице инопланетянина, глядевшего прямо в глаза капитану, не было ни холодного равнодушия долгих часов заточения, ни ненависти, исказившей черты, когда он напал на Кирка. Глаза, посаженные более глубоко, чем у людей, еще не просохли от слез. Округлый, но крепкий подбородок не выпирал воинственно вперед, а, скорее наоборот, казался срезанным, потому что гуманоид опустил голову. Да и вся его поза, более свободная, мягкая, выражала не вызов, а что-то другое, возможно извинение.

– Мы вам не враги, – медленно проговорил Кирк, держа на вытянутых руках транслятор и глядя инопланетянам прямо в глаза.

Некоторое время стояла тишина, пока компьютер принимал решение, как выразить эту мысль. Затем раздались звуки, показавшиеся капитану весьма точной имитацией речи чужаковг.

Реакция последовала незамедлительно.

Высокий инопланетянин, отказавшийся недавно разговаривать со своими соотечественниками, издал резкий вопль, подобный тому, которым сопровождалось его первое возвращение в реальный мир после гибели звездолетов. Еще немного – и он свалился бы на пол, но товарищи поддержали его. Высокий, однако, быстро пришел в себя и повторил тот же неприятный звук, как будто твердо вознамерился не говорить ничего другого.

После недолгой паузы компьютер синтезировал характерный мужской голос.

– Молчите.

Не обращая внимание на Маккоя, пробормотавшего: «Я бы это посоветовал и тебе, Джим», – Кирк заговорил снова.

– Вам не нужно молчать или пытаться скрыть от нас ваши секреты. Мы вам не враги. – И снова, после паузы, компьютер послушно перевел слова капитана. Высокий чужак покрутил головою, словно пытаясь определить источник голоса, чтобы броситься на него.

Но протестов его уже никто не слушал, и тот, который чуть не задушил Кирка, стал что-то говорить. На этот раз реакция компьютера оказалась более живой, и перевод последовал почти сразу же, причем каждое третье слово выделялось интонацией, означавшей, что говоривший испытывает некоторое сомнение в искренности капитана.

– То, что вы нам сказали, говорит о ваших дружеских чувствах, – начал гость, но сосед тут же прервал его.

– Важно не то, что он не враг, – перевел компьютер. – Сам факт того, что наша речь известна кому-то, уже может привести к уничтожению!

– О каком враге вы говорите? – спросил Кирк, когда компьютер замолчал. – Не те ли это корабли, что напали сначала на нас, а затем на вас?

– А вы считали их нашими друзьями? – презрительно усмехнулся высокий, отказавшись, по-видимому, от тактики молчания. – Да у них нет друзей! Они уже уничтожили тысячу миров и будут продолжать делать это до тех пор, пока есть что разрушать.

Полуобернувшись к Споку, Кирк опустил транслятор.

– Покажите еще раз те планеты, которые мы посетили, – тихо попросил он.

Вулканец чуть заметно кивнул и склонился над пультом. Отдав в полголоса команду, он взглянул на экран, где уже началась демонстрация галереи смерти. Когда компьютер представил первую картину – выжженную поверхность планеты, капитан поднес ко рту транслятор.

– Это те самые миры, которые уничтожили ваши враги?

В полном молчании инопланетяне взирали на проплывавшую перед их глазами череду испепеленных планет. На этот раз первым отозвался высокий.

– Это те, которые вы уже показывали нам. Не знаю, те ли это, что я видел лично, но все они несут на себе отпечаток безжалостного разрушения.

Кирк собрался было объяснить, что уничтожению, которое продолжалось десятки тысяч лет, подверглись не только эти, но и другие миры, и ни одна из воюющих сторон просто не располагала возможностями для столь масштабной карательной операции. Однако такое объяснение легко могло подтолкнуть гостей к выводу, что разрушение – дело рук более развитой цивилизации, представителями которой, вполне возможно, являлись сами члены экипажа «Энтерпрайза».

Поэтому Кирк спросил:

– И сколько таких погибших планет вы знаете?

– Сказать никто не может, – ответил инопланетянин. – В этом секторе космоса нам неизвестно ни одной, которую не посетили бы Разрушители.

– Так ваш мир далеко отсюда?

Этот вопрос поверг в замешательство не только высокого, но и его коллег.

– Извините, – поспешил исправить свою ошибку Кирк. – Понимаю, что вы не рискнете поделиться с нами информацией о местонахождении вашей родной планеты, опасаясь, как бы она не стала достоянием ваших врагов и не помогла им отыскать вас.

– Вы правы, – сказал низенький и добавил извиняющимся тоном. – Мы верим вам, когда вы утверждаете, что не принадлежите к числу наших противников, но в столь жизненно важном вопросе полагаться на слова нельзя.

– Понимаю, – кивнул Кирк. – Местонахождение вашего мира для нас не столь уж важно. Но хотя бы скажите, как вы себя называете?

– Мы хошаны, – перевел компьютер, выделив интонацией слово «хошаны», что, как и ожидал капитан, означало: этот вариант – лишь гуманизированная версия произнесенных чужаком звуков. Когда придется переводить на хошанский язык слова «землянин», «вулканец», компьютер сработает таким же образом в обратном направлении. Впрочем, это касалось любого имени собственного.

– А вы сами? Лично вас как зовут? – спросил уточняюще капитан, а когда хошаны переглянулись и промолчали, продолжил:

– Меня зовут Джеймс Кирк. Как вы и сами догадались, я капитан этого корабля. А это, – он кивнул в сторону вулканца, – мистер Спок, мой старший помощник. – Повернувшись, Кирк поочередно представил всех, кто был на мостике.

После этого высокий наконец-то заговорил.

– Вы освободите нас, капитан? – спросил он, поднимая скованные наручниками руки.

Кирк бросил взгляд на охранников, стоявших с опущенными фазерами, затем кивнул.

– Хорошо. Лейтенант Томсон…

После секундного колебания глава службы безопасности набрала на контрольной панели соответствующий код. Наручники упали, и она торопливо подобрала их.

– Теперь, – промолвил Кирк, – вы назовете себя?

– Я Таразек, – ответил высокий, и, наверное, если бы компьютер не добавил гласных, имя гостя прозвучало бы совершенно непроизносимо. – Командовал подбитым звездолетом.

– Радзик, – сказал второй и ничего не добавил.

Третий, тот, который покушался на жизнь Кирка, посмотрел прямо ему в глаза и произнес:

– Я Болдук. Сожалею, что своими действиями мы причинили вред вам и члену вашей команды. Благодарю за доброе обращение.

– Мы понимаем причины, толкнувшие вас на это. В любом случае я не пострадал, а сестра Гарсия, получившая ожог руки, когда погиб ваш товарищ, выздоравливает.

Капитан помолчал, посмотрев на экран, где по-прежнему были видны четыре звездолета, шедшие тем же курсом, что и первый, встреченный землянами.

– Может быть, вы расскажите о своих противниках?

– Рассказывать особенно нечего, мы мало знаем о них, – сказал Болдук. – Нам довелось лишь видеть их корабли и то, что с ними стало. Как вы понимаете, никто из этой расы не давался живым. Даже тела для изучения нам не удалось получить.

Известны лишь, и слишком хорошо, их действия. Тысячи наших стали их жертвами и, если будет возможность, они погубят всех.

– Но почему? Почему они хотят убить вас? Как началась война между вами?

– Вы дважды показали нам, что сделали Разрушители с бесчисленным множеством миров, – вмешался Таразек. – Неужели до сих пор неясно?

«Ясно-то ясно, – подумал Кирк. – Вот только виноват ли во всем именно этот противник? Однако выяснять это – все равно, что ворошить муравейник».

– Я всего лишь хочу узнать, – объяснил он, – как вы впервые встретились с Разрушителями?

– Ну, конечно, они напали на нас, – ответил Таразек. – Так же, как и на вас.

– И никакой попытки к общению? С обеих сторон?

– Вы сами были свидетелями того, что Разрушители общаются лишь с помощью оружия!

– Но ваши люди пытались?

– Ничего не могу сказать о первых двух подвергшихся нападению кораблях. Тогда мы ничего не знали ни о Разрушителях, ни о погубленных ими мирах. Думаю, что те, первые, несомненно, предпринимали попытки, если, конечно, успели. Мы знаем о них только то, что их не стало. Подпространственная связь с ближайшей колонией просто прекратилась.

– Тогда откуда вы узнали, что на них напали?

– Если вам нужен живой хошан в качестве свидетеля, то такого нет! В то время наши корабли строились для исследований, а не для войн! Противостоять оружию Разрушителей они были не в состоянии. Первые два звездолета наверняка погибли, превратились в пар. А если нет, если бы хоть кто-то из экипажа выжил, нас бы не было сейчас здесь. Они нашли бы наши колонии и нашу родную планету. Нашли и уничтожили бы давным-давно.

– А потом, – настаивал Кирк. Таразек угрюмо молчал.

– А затем, – продолжил он усталым голосом, хотя компьютер то ли не уловил, то ли не смог передать этого перехода, – нападению подвергся третий корабль. Он поддерживал подпространственную связь с одной из колоний, удаленной примерно на парсек. Перед самой гибелью наши соотечественники успели передать изображение напавшего на них корабля и описание всего случившегося. Все это сейчас знают даже дети.

– И что вы предприняли, узнав о существовании Разрушителей?

– Сначала, не имея представления об их мощи, мы только избегали появляться в том секторе космоса, где случались нападения. Но затем разрушению подвергся один из самых колонизированных нами миров. Сотни тысяч хошан погибли. А вскоре нам стали попадаться другие уничтоженные в прошлом миры. Вот тогда-то мы и поняли, что выбора нет. Тягаться с Разрушителями, не имея адекватного оружия, было бы безумием. Единственно, что оставалось, – это спрятаться, сохранить в тайне свое местонахождение, развивая тем временем вооружение, строя надежную оборону. Нам пришлось уйти из космоса, эвакуировать колонии и уничтожить все, что невозможно было забрать с собой. Несколько десятилетий вся цивилизация работала на оборону. Мы построили собственный военный флот, не уступающий ни в чем флоту врага. Наша планетарная система превратилась в крепость. Целые поколения жертвовали собой, и вот теперь мы достаточно окрепли, чтобы вернуться в космос, чтобы начать разыскивать их.

Хотя перевод компьютера звучал нейтрально, ошибиться в чувствах хошана было невозможно.

– Но даже и сейчас вы все еще не знаете, почему они напали на вас вначале? – тихо спросил Кирк. – Почему разрушили ваши миры, уничтожили ваши звездолеты?

– Спросите их, если посмеете.

– Обязательно, если представится такая возможность, – сказал капитан, заметив про себя, что перевод стал уже практически моментальным и теперь лишь одно слово из десяти ставилось под сомнение самим компьютером.

– Да вот же они перед вами, – сказал Таразек, указывая на экран, где все еще виднелись четыре звездолета. – Разве вы не можете похитить кого-либо из них, как вы сделали это с нами?

– Это будет значительно труднее. Когда мы забирали вас, оружие на борту не функционировало и не было защитного экрана.

– Верно, но, похоже, оружие Разрушителей не причинило вреда вашему звездолету, если верить тому, что вы нам показали.

– Это так, но мы в безопасности, лишь когда подняты наши защитные экраны. При необходимости забрать кого-то с другого корабля их приходится ненадолго опускать.

– Так вы не непобедимы?

– Конечно, нет, – ответил Кирк, надеясь, что столь высокая степень откровенности не ошибка с его стороны.

– Кроме вашего, есть ведь и другие звездолеты, подобные ему?

– Много. Но сейчас их нет в этом секторе космоса.

– Тогда где они? Должен заметить, что при всем том, что вы показали, нам совершенно неясно, где же ваш мир?

– Поверьте, – сказал Кирк, грустно качая головой, – мне бы очень хотелось показать вам его точное местонахождение. Но, к несчастью, мы сами этого не знаем.

– Вы не знаете, где находится ваш мир? Неужели звездолет занес вас так далеко?

– К сожалению, в этом повинен не наш корабль.

– Тогда что? Чем вы еще располагаете, кроме этого замечательного космолета?

– Мы не знаем, что занесло нас сюда. Это неподвластно и столь же непонятно нам, как и вам.

– Что же это может быть?

Повернувшись к старшему офицеру, Кирк сказал:

– Мистер Спок, покажите нашим друзьям, как мы сюда попали.

– Если вам угодно, капитан.

Короткие инструкции компьютерам – и на экране возникло созвездие Стрельца. Вдали сиял Орион.

– Это наша галактика, – пояснил Кирк, чувствуя, как к горлу подступает комок. – Наши планеты – а мы не все с одной планеты – где-то в том скоплении звезд, которое вы видите на экране.

В одной из областей Ориона засветилась небольшая окружность. Раздался голос Спока.

– Там – Федерация.

– Спасибо, мистер Спок.

– Так вы все-таки знаете, – сказал Таразек.

– В некотором смысле, да, – ответил Кирк, – но мы не знаем, где находимся сейчас. Смотрите на экран, и вы поймете, как мы здесь оказались.

Все обернулись к экрану. Внезапно изображение Млечного Пути дрогнуло, сменившись тем сияющим звездным занавесом, который окружал «Энтерпрайз» с самого момента переноса.

Несколько секунд все молчали. Наконец Таразек произнес:

– Все произошло так быстро?

– Да, так быстро. Наш компьютерный анализ показал, что в действительности переход длился приблизительно 98 микросекунд. – Кирк улыбнулся. – Правильно, мистер Спок?

– Совершенно верно, капитан. В течение этого периода мы находились неизвестно где. Сенсоры не отметили буквально ничего: ни материи, ни энергии, ни самого «Энтерпрайза».

– Спасибо, мистер Спок. А теперь покажите им, что сталось с тем зондом, который мы послали через ворота перед их исчезновением.

Компьютер отреагировал непосредственно на голос капитана. Таразек прищурился.

– Вы хотите сказать, что просто исчезли из своей галактики и появились здесь?

– Именно это я и хочу сказать, – подтвердил Кирк.

– А эти, как вы их называете, ворота, пропустившие вас… Почему вы не вернетесь через них?

– Они исчезли. Насколько нам известно, они все еще могут быть где-то поблизости, но отыскать мы их не можем.

– Но где-то же они есть, где-то таятся. Разве нельзя их засечь?

– Нет, разве что запустить через них зонд. Или войти в них самим.

– А еще такие ворота существуют? Кроме этих? Ворота, через которые наши корабли могли бы так же легко исчезать?

– Сомневаться в этом нет оснований. – Кирк молча оглядел всех троих инопланетян. – А ваши корабли исчезали подобным же образом? Не успев передать обычного описания атакующих?

– Описания? Какого описания? – совсем по-человечески взвился Таразек.

– Непосредственно перед боем мы зафиксировали короткую подпространственную передачу. Ее вели и вы, и один из кораблей Разрушителей. К тому же, перед тем как напасть на нас, их первый звездолет вел подобную же трансляцию, сообщив описание нашего «Энтерпрайза». Мы решили, что это стандартная процедура перед вступлением любого корабля в бой.

Видя, что никто из хошан не отвечает, Кирк продолжил:

– В общем, ваше сообщение помогло нашему бортовому компьютеру в изучении языка, на котором вы общаетесь. Но не беспокойтесь. Ни один из ваших сигналов не содержит и намека на месторасположение цивилизации хошан.

И снова молчание. Но затем Болдук, первым согласившийся общаться с землянами, сказал:

– Вы правы, перед тем как принять бой, мы всегда стараемся сообщить как можно больше информации, хотя и не догадывались, что Разрушители поступают так же. Другое ваше предположение тоже верно. Да, несколько хошанских кораблей пропали бесследно. Мы относили это на счет неисправных передатчиков или внезапности нападения Разрушителей. Наличие этих ворот, о которых вы говорили, могло бы быть менее тревожным объяснением.

– Это не наши ворота, – подчеркнул Кирк, – Мы открыли их совсем недавно и как раз пытались узнать больше, когда были внезапно перенесены сюда, за неизвестно сколько миллионов парсеков от дома.

– Хотите, чтобы мы поверили тому, что вы здесь одни? – спросил Таразек. – И не имеете возможности возвратиться к себе?

– Наша единственная надежда – отыскать эти ворота. В настоящий момент шансы на удачу представляются незначительными, но мы не отчаиваемся.

– А мы? Чего вы хотите от нас? – настаивал Таразек, настроенный весьма скептически. – Зачем показывать нам все это? Почему вы откровенно признаетесь в своих проблемах, говорите о своих слабостях?

– Мы надеялись, что, продемонстрировав свое доверие, сможем рассчитывать на ваше.

Хошан резко втянул воздух и выразительно посмотрел на охранников, все еще стоявших с опущенными фазерами.

– Легко доверять пленникам: они не предадут. Если вы действительно желаете, чтобы мы доверяли вам, – добавил он, глядя прямо в глаза Кирка, – помогите нам уничтожить Разрушителей!

Глава 11

Доктор Крэндалл не успел еще усесться за круглый стол, где уже расположились капитан Кирк и трое старших офицеров «Энтерпрайза», как Маккой сердито произнес:

– Мне все ясно, Джим. Несомненно, хошаны нуждаются в нашей помощи.

– И ты считаешь, Боунз, что мы должны оказать ее им? – спросил Кирк, устраиваясь поудобнее в своем кресле.

– Ты прав, черт побери, именно так!

– Причины?

– Какие тебе еще нужны причины, Джим? Едва увидев нас, Разрушители напали. Так же поступили они и с хошанами. Да они атакуют их постоянно вот уже сто лет!

– Если верить тому, что рассказали наши гости.

– А ты не веришь?

– В общем-то, верю, – сказал капитан. – Но важно и то, о чем они умолчали. Или не смогли сообщить. Я имею в виду те причины, из-за которых Разрушители напали на них.

Откинувшись на спинку кресла, Маккой раздраженно покачал головой.

– Да из чистого упрямства. Для меня это достаточная причина. Здешние Разрушители – вариант наших клингонов. Им нравится воевать, им нравится убивать.

– Возможно, вы и правы, доктор, – сказал Спок, – но данная гипотеза не учитывает огромного количества уничтоженных Разрушителями миров. У них отсутствует фазерная технология, а на некоторых планетах это оружие использовалось. Или вы предполагаете, что их цивилизация обладала такой технологией тысячи лет назад, но потом утратила?

– Тот факт, что на шести встреченных нами корабля не было фазеров, вовсе не означает, что у них вообще нет такого оружия! И потом, не имеет значения, кто уничтожил эти миры. Это было сотни лет назад. Надо смотреть на то, что происходит сейчас, а ведь мы видели, как они действуют! Хошаны называют их Разрушителями, так оно и есть!

– Однако, доктор, – парировал Спок, – мы не видели этих людей, не имели возможности поговорить с ними и спросить о причинах такого поведения. В таких обстоятельствах, я считаю, трудно логически верно оценить ситуацию.

– Бывают случаи, Спок, – резко возразил доктор, – когда не требуется логики, чтобы понять, где правда.

– Возможно, доктор, но я сильно сомневаюсь, что сейчас именно такой случай.

– Скотти, – поспешил Кирк, прерывая очередную сердитую реплику Маккоя, – у вас есть какое-либо мнение на этот счет?

– Есть, капитан. У меня их даже несколько, но ни одного с гарантией. Если бы не сенсоры мистера Спока, я бы вообще сомневался, что там, на борту, были живые существа. Ведь даже клингоны не кончают жизнь самоубийством и не уничтожают свои корабли в случае поражения, а уж тем более если сохраняется хоть малейший шанс, что их спасут товарищи.

– Мистер Спок, – Кирк повернулся к офицеру-исследователю, – могла ли закрасться ошибка? Возможно ли, что звездолеты Разрушителей полностью автоматизированы? Запрограммированы на уничтожение?

– Такая возможность существует, но она крайне незначительна. Данные сенсоров свидетельствуют о наличии обладающих сознанием живых существ. И не забудьте, что сами хошаны действовали по сходному образцу.

– Верно, – сказал Кирк, – но их корабль был один, шансов на спасение, насколько нам известно, не оставалось. Да и причины для уничтожения звездолетов и самоубийства у них имелись. Их пленение и захват корабля подвергли бы опасности родную планету. В сходной ситуации, имея перед собой противника, который может принести гибель Земле, экипаж «Энтерпрайза», как я полагаю, поступил точно так же. Так называемые Разрушители, если верить хошанам, не имеют причин для подобных опасений. А уж при столь внушительном перевесе, как это было, причины для самоуничтожения определенно отсутствовали. Если их гибель не была запрограммирована, то оставшиеся корабли вполне успели бы спасти экипажи выведенных из строя.

– Кто может сказать, капитан, чего они боятся? – снова заговорил Спок. – Ни мы, ни хошаны не в состоянии ответить на этот вопрос, не поговорив с ними. Как часто случается в цивилизациях, подобных и вашей, которыми не управляет логика, проявления страха вовсе не должны быть обоснованными, чтобы быть реальными. Кажется, жил такой земной философ, который утверждал, что, возможно, иногда сам страх – это единственное, чего человек может опасаться.

– Политик, а не философ, – уточнил Кирк, – но ваша точка зрения понятна, мистер Спок. Доктор Крэндалл? Ваши мысли как гражданского человека?

– Боюсь, что мне нечего предложить, мистер Кирк. Контакты с незнакомыми цивилизациями, да еще в столь сложных обстоятельствах… Нет, в этой области я не эксперт. И счастлив, что могу положиться во всем на ваши знания и опыт.

Подавив раздражение, капитан еще раз задал себе вопрос, правильно ли он поступил, официально пригласив Крэндалла участвовать в этом совещании как представителя Совета. После первых дней, когда доктор неустанно что-то властно требовал или критиковал, он резко переменил тактику, явно преодолев страх, овладевший им вначале. С тех пор Крэндалл стал примером сотрудничества, пусть даже чисто внешнего. Что бы он ни делал, что бы ни говорил, все, казалось, было направлено на то, чтобы сгладить впечатление от первоначальных вспышек эмоций.

Разумный, доброжелательный, понимающий – таким стремился зарекомендовать себя наблюдатель теперь. Хотя Кирк не был уверен, что не предпочел бы первый вариант. Тогда, по крайней мере, позиция его была ясна. Этот новый – всегда-к-вашим-услугам – образ не вселял доверия и не внушал симпатии.

И потом, Крэндалл стал вездесущим. То заскочит на мостик, то бродит по коридорам и болтает с членами команды, то пожимает чью-то руку, словом, будто проводит предвыборную кампанию. А теперь, когда проблема языка отпала, Кирк не удивился бы, увидев его в обнимку с хошанами.

– Ладно, хорошо, – капитан повернулся к другим, – за исключением доктора Маккоя, все согласны с тем, что прежде чем становиться на чью-то сторону, нужно еще многое узнать. Вопрос – как это сделать? Скотти, твое мнение о предложении хошан?

– Можем ли мы воспользоваться транспортационным лучом, чтобы захватить кого-либо с корабля Разрушителей? Способны ли мы сделать это достаточно быстро, не подвергая себя излишнему риску?

– Можно было бы сначала вывести из строя их звездолет, – предложил Маккой.

– Чтобы они взорвали свой корабль? Наш, пусть и недолгий, опыт знакомства показывает, что они нажимают на курок еще быстрее, чем хошаны. – Кирк невесело усмехнулся и добавил:

– Жаль, нельзя использовать бортовые фазеры, чтобы оглушить экипаж и сделать его ручным. Это сняло бы проблему. Ну так что, Скотти? Если мы подойдем к одному из их кораблей так, как подошли к хошанам, успеем ли навести транспортеры?

– Это зависит от их реакции. Попытаться можно. Если не сработает или сумеем вовремя поднять дефлекторы, то придумаем что-нибудь другое.

– Хорошо, джентльмены, – подытожил Кирк, поднимаясь, – если до следующей вахты не изобретем что-то получше, то сделаем так, как решили.

Погруженный в размышления доктор Джеймсон Крэндалл медленно брел по коридору к своей каюте. По его мнению, ситуация менялась слишком быстро. Его планы, его кампания требовали времени. И еще ему нужно было, чтобы никто не мешал. Хошаны со своими проблемами отвлекали наблюдателя, вносили беспорядок, а этого Крэндалл не мог себе позволить. Не имея запаса времени, он не сможет завоевать доверия экипажа, необходимого на случай успеха. Но сначала придется открыто бросить вызов Кирку.

За последние несколько дней доктор пришел к выводу, что вступить в противоборство с капитаном не столь уж невозможная задача, как он опасался ранее. После того первого разговора с энсин Дэвис Крэндалл беседовал еще с несколькими десятками членов экипажа и даже кое с кем из офицеров, осторожно прощупывая их, выискивая уязвимые места, на которые можно при необходимости надавить. К своему изумлению доктор выяснил, что популярность Кирка, даже харизм, вовсе не означали слепого одобрения любого его решения. Практически каждый на корабле знал с полдюжины случаев, когда «Энтерпрайз» под командованием Кирка уходил от неминуемой смерти только благодаря чуду. Большинство участвовало в некоторых таких рискованных предприятиях, и, несмотря на восхищение и уважение, питаемые к капитану, в их голосах часто звучала нотка сомнения. Иногда даже беспокойство из-за того, в первую очередь, что «Энтерпрайз» вообще попадал в критические ситуации. Нашлись даже такие, кто, высказываясь в адрес Кирка, называл его дамским угодником. Впрочем, Крэндалл и сам знал об этой слабости капитана. Но в связи с тем, что указать примеры негативного влияния такой репутации на исполнение служебных обязанностей никто не мог, то наблюдатель не придал этому большого значения, отнеся на счет обычной ревности и зависти. Тем не менее имена всех, кто допускал подобные замечания, заносились Крэндаллом в растущий банк информации.

И надо же такому случиться! Когда доктор уже чувствовал, что начинает добиваться определенного успеха, причем в работе не только с экипажем вообще, но и с некоторыми офицерами, особенно с лейтенантом Джеймсоном, офицером-наблюдателем третьей вахты, явились эти хошаны.

Поначалу, после ранения сестры Гарсии, после упорного нежелания инопланетян общаться между собой, Крэндалл решил было, что весь этот инцидент только ему на руку. В конце концов Кирк действительно рисковал кораблем, предпринимая необдуманный маневр по захвату чужаков, при котором серьезно пострадала всеми любимая медсестра. И потом, если бы наведение транспортных лучей потребовало чуть больше времени или же корабль незнакомцев взорвался чуточку раньше рассчитанного Споком времени, то пострадала бы не одна сестра. Весь «Энтерпрайз» со всей командой превратился бы в пар. И ради чего? Чтобы спасти жизни четырех в общем-то отсталых чужаков, чьим единственным желанием было умереть, прихватив с собой как можно больше нехошан.

Но потом Маккой «заштопал» раненую, Кирк разговорил инопланетян, и Крэндаллу осталось только причитать «что бы было, если бы»…

Так он думал до сегодняшнего совещания. Выслушав сердитые возражения Маккоя, Крэндалл усомнился в своем первоначальном плане создать плацдарм в экипаже. Пришлось бы продолжить изучение офицеров, особенно этого скользкого Скотта, который больше привязан к самому звездолету, чем к кому-либо на его борту. И тем более, уже ясно, что отношения между Кирком и главой медицинской службы оставляют желать лучшего. Замечания Маккоя, занесенные в протокол и сделанные в присутствии других старших офицеров, по мнению Крэндалла, граничили с мятежом. «Раньше бы заметить эту трещину», – раздраженно твердил он себе. Она же бросалась в глаза, нужно было только обратить внимание в тот момент, когда инопланетян доставили на борт. Маккой тогда открыто выступил против Кирка, и причем на глазах не только офицеров, но и нескольких членов экипажа.

И ему все сошло с рук. А это уже говорит о самом капитане, и это уже кое-что, чем может воспользоваться Крэндалл. Капитан, который медлит, который не в состоянии подавить неподчинение офицера, открыто выступившего против него, может опоздать и в другом. А ведь вначале, когда Кирк решительно выставил его с мостика, доктор счел его решительным и спокойным командиром. Теперь же ему представлялось, что, скорее всего, тот случай был аномалией, панической реакцией на обстоятельства момента. Не будучи в состоянии справиться с тем раздражением, источником которого являлся Крэндалл, он убрал сам источник. Даже пресловутое «спасение» чужаков можно рассматривать в том же свете – самый настоящий экспромт, чреватый катастрофическими последствиями, но обернувшийся затем выгодой.

«Оба эти эпизода, – думал доктор, – создают новый образ капитана Кирка, образ, диаметрально противоположный тому, который сложился вначале». Он уже не казался тем бесшабашным авантюристом, каким раньше представлял его себе наблюдатель. Нет, Кирк так же испуган, как и все остальные на борту, включая и его, Крэндалла. Решения командира были неверны, даже катастрофичны, но не потому, что он хотел поиграть в отважного исследователя, а потому что, натянув на себя маску искусственного спокойствия, сам жутко паниковал и цеплялся за любую соломинку.

Первой соломинкой оказались ворота, а когда они пропали, он уцепился за другую, еще более хрупкую: воображаемую цивилизацию, «построившую» эти самые ворота.

Впоследствии, когда появились хошаны и их противники, капитан снова сменил тактику, хотя чего он надеялся добиться, следуя нынешним курсом, Крэндалл не мог понять. Теперь, когда Кирку удалось установить контакт с хошанами, его линия поведения ясна. Он пообещает им помощь, конечно, исходя вовсе не из альтруистических побуждений, как предлагал Маккой, а по более простой причине. Если они помогут инопланетянам, те будут в долгу перед ними. А закончится все тем, что и одни, и другие погибнут, исполненные благодарности друг к другу.

«С другой стороны, – размышлял Крэндалл, – возможно, неспособность капитана принять решение о помощи хошанам – это тот самый случай, которым он сам сможет с выгодой для себя воспользоваться. Если бы удалось каким-то образом применить против Кирка его собственное оружие, принудив действовать благоразумно, или, по крайней мере, убедить хошан, что это он, Крэндалл, оказывает на командира землян такое влияние»…

С этими мыслями наблюдатель подошел к своей каюте. «Ладно, время терпит, – подумал он про себя и улыбнулся. Тем не менее, как ни планируй, нужно быть готовым к тому, чтобы действовать по ситуации, без раздумий. Принимая во внимание то, как быстро развиваются события, может так случиться, что шанс представится лишь однажды. И упускать его нельзя».

– Наведены, сэр – раздался голос в интеркоме на капитанском мостике.

– 7,4 секунды, капитан, – сообщил Спок.

– Вы уверены, мистер Спок?

– нахмурился Кирк.

– Конечно, капитан.

– Конечно, – повторил Кирк и неожиданно улыбнулся. – Как я понимаю, все получается.

– Совершенно верно.

– Все идет как надо, – бросил Маккой, стоявший позади капитанского кресла. – Последние десять попыток не отстают друг от друга более чем на полсекунды.

– Понятно, Боунз. А энсин Макфи даже побил лучшее время Скотта… каков его результат, Спок?

– 1,2 секунды, капитан.

– Мы полностью готовы, Джим, – сказал Мак-кой. – Так что, если ты не одумался…

– Капитан, – ворвался в их разговор голос Чехова. – Еще один корабль, пеленг 127, отметка 17.

– Подайте его на экран, мистер Зулу, – приказал Кирк. – Максимальное увеличение.

– Готово, сэр, – подтвердил пилот.

– Мистер Спок, чей это корабль? Разрушителей или хошан?

Маленькое пятнышко на экране не отличалось от тех четырех, что были на нем до этого.

– Пока его профиль не соответствует в полной мере ни тем, ни другим. На борту семь живых существ, скорость – 1,8.

– Служба безопасности, – Кирк нажал кнопку на подлокотнике, – приведите на мостик наших гостей. Немедленно!

– При сохранении данного курса и скорости, – сказал Спок, сверяя данные Чехова со своими, – новый звездолет войдет в радиус действия сенсоров Разрушителей через… 10,6 минуты.

– Вооружение, мистер Спок?

– Схожее с тем, что имеют хошаны и Разрушители. А вот двигатель тоже на антивеществе, но, похоже, более мощный.

– Кристаллы дилития?

– Нет, капитан, просто большие размеры. Уровень технологии не выше, чем у тех кораблей, с которыми мы встречались.

– Лейтенант Ухура, есть подпространственные радиосообщенпя?

– Нет, капитан.

– Спок, вы можете по своим данным сказать, кто на борту – хошаны или Разрушители?

– Нет, капитан. Сенсоры только указывают наличие жизненных форм. Вот и все.

Зашипели двери турболифта – на мостик спустились трое инопланетян, окруженные группой безопасности.

– Подойдите ближе, мистер Зулу. Максимальная гиперскорость. Нам нужна приличная картинка на экране.

– Есть, капитан.

Ускорение было столь велико, что звездолет, казалось, пульсировал. Изображение на экране сместилось, и вскоре точка в центре превратилась в шестиугольник. Подобно другим, он представлял собой огромный гипердвигатель и соединенные с ними усиленно защищенные жилые помещения.

– Это один из ваших, Таразек? – спросил Кирк, оглядываясь на командира хошанского корабля. – Или это корабль Разрушителей? Болдук? Радзик?

– Восемь минут до сенсорного поля, капитан, – сказал Спок.

– Быстрее, Таразек, – подстегнул Кирк. – Ваш? Если да, то через восемь минут его обнаружат Разрушители.

– Да, это наш! – сказал Болдук.

– Вы нам поможете, Джеймс Кирк? – резко спросил Таразек.

– Как? Атаковать ту четверку звездолетов?

– Конечно! Даже без вашей помощи, по крайней мере, три из них будут уничтожены! Этот хошанский корабль мощнее нашего, а ведь мы успели спалить два их звездолета.

– Он прав, Джим, – вмешался Маккой. – Если мы ничего не сделаем, то здесь произойдет еще одна бойня. Хошаны, возможно, смогут унести с собой два или три корабля противника, но ведь и сами погибнут! Ты должен им помочь!

– Полностью согласен, капитан, – сказал Зулу. Голос его дрожал.

– Я слышал аргументы в пользу невмешательства, за переговоры с обеими сторонами, но ведь мы же видели, что сделали Разрушители.

– И я, сэр, – быстро добавил Чехов.

– У нас не демократия, джентльмены. Мистер Зулу…

– Капитан Кирк! – Другой голос, резкий и повелительный, перекрыл все остальные звуки, и только когда все в изумлении обернулись, стало ясно, что он принадлежит доктору Крэндаллу. Наблюдатель стоял рядом с группой безопасности, держа в руках фазер, установленный на максимум и нацеленный прямо на Кирка.

Глава 12

Казалось, наступившая тишина длилась целую вечность. Попискивание приборов да глубокий вздох самого доктора Джейсона Крэндалла лишь усиливали всеобщее молчание. Наблюдатель попытался успокоиться, но мысли лихорадочно проносились в голове, он не мог никак сосредоточиться и действовал импульсивно. Теперь все решали эти первые минуты. Правильный ли выбран момент или расчет оказался неверным?

Уже несколько дней Крэндалл ждал подходящего случая, в глубине души надеясь, что таковой не представится. Но вот его час настал. Долгое время доктор бродил по мостику, наблюдая за тренировкой экипажа. Сначала за пультом дальней транспортировки сидел главный инженер Скотт; потом его сменили помощники. На взгляд доктора, подготовка к перемещению на борт «Энтерпрайза» одного из Разрушителей неоправданно затянулась. Капитан Кирк, явно неспособный принять верное решение, то есть помочь хошанам, прибегнул в последние три дня к тактике выжидания. Последний его ход – эта бессмысленная отработка действий на случай обнаружения звездолета противником. Даже те из экипажа, кто почти открыто критиковал Кирка за «безрассудство», за ничем не оправданный риск, из-за которого «Энтерпрайз» в прошлом частенько попадал в критические ситуации, проявляли нетерпение: ведь хошаны все рассказали! Подобно доктору Маккою, они были уверены, что выжидательная тактика ничего не даст, что попытка перемещения кого-то из Разрушителей на борт корабля землян – это огромный риск, потому что действовать придется против боевого звездолета, обладающего мощным оружием. Крэндалл уже собирался уйти с мостика, желая снова переговорить с хошанами, когда на экране появился еще один корабль. Теперь, когда все присутствующие уставились на звездолет, он уже почти сожалел, что не ушел. Возможно, так было бы лучше.

Да, он не ушел и, оставшись, услышал, как Маккой вновь настаивает на атаке против Разрушителей. А уж когда и пилот впервые открыто выступил на стороне врача, Крэндалл решился. Сейчас или никогда. Настроение членов команды ему было хорошо известно: чувства Маккоя разделяли многие. Наблюдатель даже поговорил с хошанами, которые, хитро воздерживаясь от прямых оценок ситуации, что совершенно объяснимо, дали в то же время понять, что с их стороны его усилия будут оценены по заслугам и вознаграждены, как только все они достигнут их мира.

И вот решительный шаг сделан. Выхватить фазер у энсина Крайтона, который, сосредоточив внимание на гостях, не думал, что угроза может исходить от своего, не составляло труда. Установив излучатель на максимальную мощность, Крэндалл сразу же направил его на капитана.

– Доктор Крэндалл! – заговорил Кирк, но решительный жест наблюдателя заставил его замолчать.

– Как представитель Совета Федераций, – торжественно объявил Крэндалл, тщательно подбирая слова, – с этой минуты я освобождаю вас, капитан Кирк, и вас, мистер Спок, от командования «Энтерпрайзом». Доктор Маккой, как следующий по старшинству офицер среди присутствующих здесь вы принимаете эти обязанности на себя. И чтобы не терять драгоценного времени, я бы предложил вам немедленно отдать распоряжения мистеру Зулу подготовиться к атаке корабля Разрушителей. Прикажите также службе безопасности отвести капитана и старшего офицера в их каюты!

– Минуточку, черт возьми, подождите же… – начал было Маккой, но, заметив, что Кирк покачал головой и указал взглядом на фазер, умолк.

Крэндал оценил вмешательство капитана по-своему.

– Мудрый человек знает, когда нужно принять неизбежное и не сопротивляться.

– Хорошо, – неуверенно проговорил Маккой после некоторой паузы. – Давайте хоть разок поступим разумно. Мистер Зулу, вы слышали, что сказал доктор Крэндалл. Приготовьтесь открыть огонь. Лейтенант Томсон, – добавил он, переводя взгляд на шефа службы безопасности, – будьте готовы сопроводить капитана и мистера Спока в их каюты, как было предложено.

Говоря это, Маккой извиняющимся жестом коснулся рукой плеча капитана. Кирк медленно поднялся из командирского кресла.

– Надеюсь, вы понимаете, что делаете, Боунз, – сказал он, а затем, сгорбившись, спустился по ступенькам и направился к наблюдателю и охранникам. – Мистер Спок?

Вулканец выразил свое отношение к происходящему легким движение бровей и, бросив последний взгляд на дисплеи, последовал за командиром с поднятыми вверх руками. Крэндалл отступил, пропуская арестованных, и сжал рукоятку фазера.

– Все под контролем, доктор Крэндалл, – обратился к нему Маккой, стоявший у капитанского кресла. – Однако вам стоит взглянуть сюда, на большой экран.

– Ну что там? – нахмурился наблюдатель. – Я вижу только корабль хошан.

– Вон там, – сказал Маккой, – в самом углу, видите? Мистер Зулу, переместите объект в центр экрана. Максимальное увеличение.

Ошеломленно поглядев на врача, пилот резко обернулся и заработал кнопками управления. Через секунду картина дрогнула, и хошанский корабль скользнул в левый верхний угол.

– Все равно я ничего не вижу! – нетерпеливо произнес Крэндалл.

– Смотрите внимательнее, – посоветовал Маккой.

– Вот, – кивнул Зулу и указал пальцем на пятно почти в центре экрана. – Вот это.

Прищурившись, Крэндалл шагнул вперед.

– Но это же… – начал он, но выразить свою мысль до конца не успел – железные пальцы Спока нашли болевую точку прямо в том месте, где шея соединялась с плечом, и доктор опустился на пол. Фазер выскользнул из разжавшихся пальцев, и подоспевший Кирк едва успел подхватить его.

– Отлично сработано, Боунз, мистер Зулу, – похвалил капитан. – Видно, Спок не единственный на корабле, у кого есть дар телепатии.

– Всего лишь здравый смысл, Джим. Когда мы заметили, что он установил фазер на максимум, стало ясно – главное – не допустить выстрела. Даже в случае промаха половина приборов пришла бы в негодность. А чтобы обезоружить его быстро и без шума, требовалось отвлечь внимание, а волшебные пальцы Спока сделали свое дело.

При слове «волшебные» вулканец на мгновение оторвался от панели исследовательской рубки.

– До сенсорной зоны 3,4 минуты, капитан.

– Хорошо, – сказал Кирк, направляясь к своему креслу. – Лейтенант Томсон, увидите доктора Крэндалла в его каюту. Хошаны пусть останутся здесь, но не спускайте с них глаз.

В центре экрана снова оказался хошанский корабль.

– Мистер Зулу, заложите курс на пересечение с траекторией их звездолета, позади, но в пределах сенсорной зоны. Как только войдем в эту зону, не превышайте гиперскорости, фактор 2. Дефлекторы в поднятом состоянии.

– Есть, капитан.

– 2,9 минуты, – сообщил Спок, когда «Энтерпрайз» рванулся вперед.

– Приманка, Джим? – спросил Маккой, качая головой.

– В общем, именно в этом и состоит наш план, Боунз.

– Ты можешь потерять Разрушителей.

– Как только нам удастся отвлечь хошан, мы сможем возвратиться к ним. Если только за это время они не переменят курс.

– 2,3 минуты, капитан.

Кирк бросил взгляд на старшего офицера, затем повернулся к рубке связи.

– Лейтенант Ухура, сообщение по направленному лучу. Просканируйте диапазоны, пока они нас не услышат.

– Есть, капитан.

– 2 минуты, капитан.

На протяжении следующих тридцати секунд было слышно только, как пальцы Ухуры переключают кнопки управления. Внезапно хошанский звездолет резко изменил направление почти на 180 градусов.

– Максимальный расход энергии их генератора, капитан.

– Надеюсь, это не грозит перегрузкой.

– Нет, капитан. Тот поворот, который мы только что наблюдали, требует огромного расхода энергии. Готовят оружие к бою.

– Итак, – сказал Кирк, поворачиваясь к гостям, – не только Разрушители атакуют без предупреждения.

– Мы и не утверждали обратного, – ответил Таразек. – Наши причины вам известны.

– Кто бы ни находился на этом корабле, они ведь говорят на том же языке, что и вы? – спросил капитан. – Смогут ли они понять нас?

– Поймут, но не захотят слушать.

– Таразек, вы были командиром звездолета. Если вы поговорите с ними, уж вас-то послушают. – Кирк помолчал, затем прищурившись, взглянул в лицо инопланетянина:

– Особенно, если вы передадите свой опознавательный код, – он сделал ударение на последних словах.

– Код? О каком коде вы говорите?

– О том, который используют хошанские корабли, чтобы узнавать друг друга. Мы записали тот, что передал ваш звездолет, когда вы обнаружили присутствие корабля Разрушителей. Но нам не известен требуемый ответ, так как ваш противник в эфир не вышел. – Капитан помолчал, наблюдая за тем, как Таразек воспримет эту информацию.

– Вы правы, – признал наконец тот. – Такой опознавательный код существует. При встрече с неизвестным космолетом посылается запрос, и если требуемый отзыв отсутствует, то принято считать такой корабль принадлежащим Разрушителям.

– Вы можете познакомить нас с таким отзывом?

– Нет, не можем. И запросы, и отзывы контролируются бортовыми компьютерами и меняются через каждый час. Никто из членов экипажа не располагает такими знаниями.

Кирк скорчил гримасу.

– Вы не желаете рисковать ни на йоту, да?

– А как бы вы поступили в подобных обстоятельствах?

– Наверное, так же. Но означает ли это, что без взаимодействия компьютеров связь между двумя хошанскими звездолетами невозможна?

– Не невозможна, а бессмысленна. Они все примут, что бы вы ни передавали, но не больше. Просто не поверят.

– Даже если услышат ваш голос? Разве вы не в состоянии убедить их, что мы не Разрушители, а друзья? Даже если мы не нанесем ответный удар.

– Что вы хотите, чтобы я сказал им, капитан Кирк? Как вы намерены убедить их?

– Скажите им правду. Сообщите, что вы нашли союзника в борьбе против Разрушителей.

– Но вы же отказались стать нашим союзником.

Кирк раздраженно поморщился.

– Мы всего лишь отказались вести по Разрушителям огонь, пока не отыщем способ установить с ними связь!

– Капитан, 30 секунд до вхождения в зону досягаемости оружия хошан, – сказал Спок. – Их скорость возросла до 2,3.

– Спасибо за напоминание, мистер Спок. Мистер Зулу, держите нас вне пределов досягаемости хошан.

– Есть, сэр.

– Итак, – Кирк снова повернулся к гостям, – вы утверждаете, что какая-либо связь с вашими соотечественниками невозможна?

– Я уверен, что так оно и есть, если вы не продемонстрируете свое дружеское отношение к хошанам.

– А единственный способ доказать дружбу – это уничтожить корабли Разрушителей? – сарказм, звучавший в голосе капитана, при переводе, конечно, исчез, но, возможно, по выражению его лица гости поняли чувства Кирка.

– Другой способ не известен, – согласился Таразек.

– Но даже если мы и поступим так, то убедим в этом только вас, находящихся на борту «Энтерпрайза». Но как доказать кому-то другому? Нам, что же, нужно собрать определенное число ваших звездолетов и устроить перед ними показательное представление, вступив в сражение с Разрушителями? – Кирк замолчал и сердито покачал головой. – Лейтенант Томсон, отведите наших гостей в их каюты.

Когда дверь турболифта закрылась за инопланетянами, капитан встал и, подойдя к Зулу, бросил взгляд на пульт управления. Потом посмотрел на экран, в центре которого все еще находился хошанский корабль.

– Поддерживаем заданную дистанцию, сэр, – не дожидаясь вопроса, сообщил Зулу.

– Я и не сомневаюсь, мистер Зулу. Но, полагаю, этого достаточно. Наша начальная цель – не дать этому звездолету столкнуться с Разрушителями – достигнута. Мистер Спок, их корабли в нашей сенсорной зоне?

– Да. Их курс и скорость не изменились.

– Хорошо. Мистер Зулу, гиперскорость, фактор 6. Держитесь на ней, пока не выйдем из сенсорной зоны хошан, а затем возобновите слежение за Разрушителями.

– Есть, капитан.

Когда точка в центре экрана стала уменьшаться, Кирк повернулся к Маккою, все еще стоявшему неподалеку.

– Ну что ж, Боунз, – сказал он, – думаю самое время сейчас потолковать с доктором Крэндаллом.

Наблюдатель встретил их в своей каюте у самого входа. У него был вид раскаявшегося грешника, руки дрожали.

– Я… я не знаю, что на меня нашло, – промямлил он, когда за капитаном и судовым врачом закрылась дверь. – Я вовсе и не намеревался…

– Мы все прекрасно знаем, что вы намеревались сделать, доктор, – ровным голосом сказал Кирк. – Вот чего мы не знаем, так это, как вы думали закончить свой демарш? Не потрудитесь ли объяснить?

– Да уж, пожалуйста, – проскрипел Маккой, сердито, глядя на хозяина каюты. – Вот чего я не понимаю, так с чего вы взяли, черт возьми, что можете рассчитывать на меня? Почему вы решили, что я приму участие в мятеже?

Именно в этот момент, услышав в голосе Маккоя гнев и откровенное непонимание, Крэндалл понял, насколько он просчитался не только в выборе времени, но и вообще во всем. Споры между Кирком и Маккоем ничего не значили. Разница во взглядах ни на чем не отражалась. В некотором смысле верной оказалась его первая оценка взаимоотношений на борту «Энтерпрайза». Независимо от опасений и жалоб все они были крепко спаяны вместе и представляли собой одну большую семью, в которой капитан играл роль патриарха и в которую для него, Крэндалла, вход был совершенно закрыт. А уж о каком-то руководстве этой общностью и речи быть не могло.

С неохотой, но сознавая, что ничего другого не остается, Крэндалл начал говорить.

К величайшему удивлению по завершении рассказа его не препроводили в камеру и даже не подвергли домашнему аресту. Правда, передвижения доктора были ограничены. Так, ему запретили появляться на инженерной палубе и капитанском мостике до особого распоряжения, но в остальном свобода доктора Крэндалла не была урезана ни на йоту.

Излишняя, как показалась Маккою, снисходительность капитана вызвала у врача недовольство, но Кирк сказал только:

– Теперь, когда он понял, как обстоит дело, думаю, не доставит нам больше хлопот. – И, посмотрев на наблюдателя, добавил:

– Вы ведь практичный человек, я не ошибаюсь?

Крэндалл только кивнул, испытывая облегчение, почти благодарность к капитану. А после ухода офицеров он почувствовал сильнейший приступ гнева.

Прошло шесть часов. Звездолеты Разрушителей шли прежним курсом и тем же строем. Капитан резко повернулся в кресле.

– Лейтенант Ухура, пора бы и нам что-то предпринять. Направленная передача на три сторожевых корабля. Тот же сигнал, что передавали они сами перед встречей. Посмотрим, что получится.

А получилось следующее: три сторожевых корабля, получив сигнал, мгновенно перестроились, взяв под защиту четвертый.

– Действуют, подобно хошанам, – прокомментировал Спок, – очевидно, тоже часто меняют пароль, поэтому предъявление вышедшего из употребления опознавательного кода еще более подозрительно, чем его отсутствие.

– Ваши предложения, мистер Спок?

– Отвлекающий маневр, сэр, – вставил Зулу, заметив, что вулканец молчит, – как мы и обсуждали. У нас еще имеется достаточное количество неиспользованных зондов. Мы могли бы запустить с полдюжины с одной стороны и, пока сторожевые звездолеты будут заниматься ими, незаметно подойти с другой.

– Просто, – сказал Спок с обычным хладнокровием, – но, возможно, эффективно.

Так и оказалось.

К тому времени, когда зонды, идущие с околосветовой скоростью на импульсных двигателях, оказались в зоне действия сторожевых кораблей, сам «Энтерпрайз» обошел их с другой, ожидая атаки на эти мишени.

– Зонды вошли в их сенсорную зону, капитан, – доложил наконец Спок. – Сторожевики двинулись на перехват.

– Готовы, Макфи? – спросил Кирк.

– Готовы, сэр, – донесся голос из транспортационного отсека.

– Служба безопасности?

– Готовы, сэр, – голос лейтенанта Томсона прозвучал оттуда же.

– Хорошо, – сказал капитан. – Давайте сейчас покажем, на что мы способны. Мистер Зулу, приготовьтесь подойти на достаточное расстояние. Гиперскорость – 8. Мистер Макфи, приготовьтесь транспортировать по меньшей мере одно живое существо с корабля Разрушителей в минимально возможное время. Лейтенант Томсон, держите фазеры в боевой готовности. – Кирк молча огляделся:

– Помните, как все получалось во время тренировок. Посмотрим, на что мы способны в действительности. Как только…

– Сторожевые корабли готовы открыть огонь по зондам, капитан.

– Мистер Зулу, вперед!

Глава 13

Вот тут-то энсин Макфи и установил новый рекорд транспортационного наведения. Но несмотря на это, Разрушители успели дать залп прежде, чем дефлекторы «Энтерпрайза» развернулись полностью. Перегрузка оказалась не столь уж велика, но все же звездолет тряхнуло. Через несколько секунд главный инженер Скотт взял положение под контроль, дефлекторы прикрыли корабль как раз вовремя, приняв на себя второй залп. К тому времени, когда сторожевики отвлеклись наконец от расстрелянных зондов и повернулись в другую сторону, «Энтерпрайза» уже и след простыл.

Чуть погодя атакованный звездолет Разрушителей послал еще один подпространственный импульс, и Кирк подумал, уж не собираются ли они взорвать корабль. Но нет, вместо этого три сторожевых корабля сомкнулись вокруг него еще теснее, перешли на околосветовую скорость и вместе продолжили путь по прежнему маршруту.

– Вероятно, пытаются решить, что произошло с тем, кого мы стянули у них из-под носа, – невесело улыбнулся Кирк и повернулся к вспомогательному экрану, на который в этот момент поступило изображение из транспортационного отсека. – Давайте-ка взглянем на этого Разрушителя. Мистер Макфи, подавайте его.

Лейтенант Томсон и двое ее подчиненных – кроме них в отсеке находился только энсин Макфи – привели свои фазеры в боевое положение еще до того, как завершилась материализация. Транспортационное поле ослабло, и на палубу упал Разрушитель – худой и мускулистый, ростом примерно с хошана.

Его тут же доставили в изолятор медицинского отсека. В результате осмотра выяснилось, что у Разрушителя наличествует устройство для самоуничтожения, напоминающее то, что имелось у его врагов, только более автоматическое. Первичный сигнал подавался, очевидно, передатчиком, установленным на звездолете. Приемник был в кольце на пальце Разрушителя. А уж само устройство в отличие от хошанского не имплантировалось в тело, а помещалось в специальном обруче на шее. Тем не менее снять его удалось, не подвергая «Энтерпрайз» риску, лишь совместными усилиями персонала медицинского и исследовательского отсеков.

Сам пленник, ростом чуть повыше Спока и с волосами, напоминающими крошечные перышки, вероятно, происходил из какой-то летучей расы. Кости, хотя и не полые, как у птиц, были легкими, да и вообще, весь он казался хрупким. Униформа, которую сначала пришлось снять, а потом, после «разминирования», вернуть на место, состояла из почти невесомого комбинезона бледно-голубого цвета без карманов, к поясу был пристегнут похожий на мешочек контейнер. Прежде чем Разрушитель пришел в себя, хошанам разрешили взглянуть на него из-за барьера.

– Теперь вы и сами видите, что они из себя представляют, – сказал Таразек, презрительно поворачиваясь спиной к лежащему без сознания врагу.

С Разрушителем поступили иначе, чем с хошанами: ему позволили очнуться в отдельной каюте с видеоэкраном, подключенным к бортовому компьютеру. Едва приборы показали, что пленник пришел в себя, как он сам подтвердил это, открыв глаза.

Инопланетянин сразу же сел и обвел взглядом всю комнату, почти по-совиному поворачивая голову. Согласно показаниям датчика, его пульс сначала резко усилился, но затем быстро упал до нормального и стабилизировался. Пальцами, длинными и тонкими, с аккуратными ногтями, которые, возможно, были много поколений назад когтями, он ощупал шею в поисках пропавшего обруча.

И тут из него полилась речь. Он тарахтел без умолку, и звуки, удивительно ясные, вибрирующие, как нельзя лучше подходили его птицеподобной внешности.

– Этот, по крайней мере, более разговорчив, чем хошаны, – заметил Кирк.

– Если это можно назвать разговором, – фыркнул Маккой. – Может, просто чирикает сам для себя, как большая канарейка.

– Нет, доктор, – сказал Спок и, склонив почти по-птичьи голову, прислушался к голосу компьютера в наушниках. – Определенно, это язык, причем очень сложный. В таких условиях, надеюсь, компьютер скоро сможет дать приблизительный перевод.

Слова вулканца вскоре подтвердились. Через несколько минут компьютер начал переводить щебетание чужака на язык людей, сначала спорадически, затем почти непрерывно. Первое полное предложение прозвучало так:

– Если я каким-либо образом оскорбил вас, прошу простить меня.

– Пора поговорить с ним лично, – принял решение Кирк, поднимаясь с кресла и направляясь к выходу. – Лейтенант Томсон, будете присутствовать. Держитесь в сторонке, а фазеры – в боевой готовности. Мистер Спок, вы готовы показать свое представление?

– Конечно, капитан, как только дадите знак.

Дверь в каюту отворилась, и в тот же миг Разрушитель замолчал. Желтые, как у кошки глаза перебегали с одного вошедшего на другого. Трикодер на груди Спока зарегистрировал резкое усиление сердцебиения. Затем с губ пленника сорвалось несколько щебечущих звуков.

– Кто вы? – почти мгновенно перевел компьютер через универсальный транслятор, пристегнутый к поясу Кирка. – Те ли, кто подвергнет меня наказанию?

– Мы не причиним вам вреда, – сказал Кирк. – Мы…

– Тогда вы – мое вознаграждение?

Кирк, нахмурившись, взглянул на транслятор.

– Спок, вы уверены…

Маккой рассмеялся.

– Ты что, не понял, Джим? Он же думает, что умер! И хочет узнать, где находится – в раю или в аду.

– Конечно, я мертв, – прощебетал Разрушитель. Голос его стал еще пронзительнее, хотя компьютер оставался нейтральным. – Мой корабль подвергся нападению и был уничтожен.

– Нет, – улыбнулся Кирк, – вы не умерли. На ваш звездолет никто не нападал, он не уничтожен. Мистер Спок, покажите нам, что произошло.

– Эпизод первый, – объявил Спок, и экран в каюте ожил.

– Смотрите, – кивнул капитан. – Вот, что случилось. Вы всего лишь на борту другого корабля.

– Так значит, вы…

Разрушитель снова ощупал шею. На его лице отразилась явная обеспокоенность.

– Вам нечего бояться, – сказал Кирк. – Мы не желаем вам зла. Смотрите на экран. Мы покажем вам все.

Еще несколько секунд пленник держал полусогнутые пальцы у горла, будто вцепившись в невидимый обруч, а взгляд его метался между землянами. Трикодер отметил еще более значительное, чем в первые после пробуждения минуты, учащение пульса.

Однако возбуждение угасло так же быстро, как возникло. Не опуская рук, инопланетянин вдруг замер, уставившись перед собой. Затем, будто подчинись волевому приказу, пульс стал замедляться.

– Я посмотрю, – уже спокойнее прощебетал пленник. Тон голоса заметно понизился, очевидно, Разрушитель постепенно привыкал к новой обстановке. – И увижу.

В течение двух минут на экране разворачивалось подготовленное Споком и компьютером представление, подобное тому, которое наблюдали когда-то хошаны. Пленник завороженно смотрел, как «Энтерпрайз» стремительно приблизился к кораблю Разрушителей и, подобно хищнику, выхватил жертву прямо из жилого отсека.

Когда все закончилось, наступила тишина. Разрушитель перевел взгляд с потухшего экрана на своих похитителей. Наконец он заговорил.

– Так вы не наши враги? Не Губители Миров?

– Нет, – ответил Кирк.

– Тогда кто?

Как можно доходчивее, не упоминая имен хошан, капитан постарался объяснить все, что было в его силах. Прежде чем чужак успел задать другой вопрос, Кирк сделал знак Споку и снова указал на экран, где появился хошанский звездолет.

– Это тот враг, о котором вы говорите?

– Да! – Резкое увеличение пульса свидетельствовало о том, что пленник искренен.

– Это их вы называете Губителями Миров?

Инопланетянин медлил с ответом, как будто пытался овладеть захлестнувшими его эмоциями.

– Мне так сказали. А вы хотите убедить меня в обратном?

– Почему вы их так называете? – спросил Кирк, проигнорировав вопрос чужака.

– Загляните в любой сектор космоса – и вы поймете.

Кирк снова кивнул Споку. Экран засветился.

– Вы говорите об этих планетах? – спросил капитан, когда перед их глазами предстали картины пострадавших миров.

Но пленник уже не смотрел на экран. После первых же кадров он крепко закрыл глаза.

– Если я действительно жив, то кто же вы? – Его голос стал таким пронзительным, что на слух уже его речь не воспринималась. – Чего вы хотите?

– Было бы чудесно, – вступил Маккой, – если бы вы все прекратили палить по нам без предупреждения!

– Покажите ему, Спок, – сказал Кирк. На экране вновь возникло изображение галактики Млечный Путь, а капитан рассказал, правда, в сокращенном варианте, то, что уже слышали хошаны. После его рассказа компьютер снова показал реальную картину звездного неба с четырьмя точками кораблей Разрушителей.

– Теперь, – произнес Кирк, – расскажите, кто вы? Как началась эта война с теми, кого вы называете Губителями Миров? – Молчание затянулось. Пальцы пленника вновь затрепетали у горла, но затем он опустил руки и поднял голову.

– Она началась, когда на нас напали.

Медленно, запинаясь и повторяясь, инопланетянин поведал историю своего народа. Ее сходство с тем, что рассказали хошаны, оказалось просто удивительным, а единственное отличие заключалось в том, что война народа, называющего себя зиторами, с их безжалостным противником началась не сто, а четыреста лет назад.

Как и хошаны, они мирно осваивали космос, но, столкнувшись с Погубленными Мирами, как называли их зиторы, стали осторожнее и начали оснащать свои исследовательские корабли оружием. Другой мерой, предпринятой в целях безопасности, явилось кодирование координат местонахождения их родной планеты. Однако вооружение не дало ожидаемых результатов – звездолеты начали исчезать.

Как и хошаны, зиторы отступили из космоса, чтобы создать надежное оружие и построить оборону вокруг своего мира. Примерно через пятьдесят лет они снова вышли в космос на кораблях, сходных с действующими ныне. Постепенно зиторы вновь достигли Погубленных Миров и снова подверглись нападениям. Но теперь они могли дать ответ. Какое-то время казалось, что они добились успеха – уничтожили планету противника. Почти сто лет прошло в тревожном ожидании – и вот нападения возобновились.

– Так что теперь у нас одна цель, – закончил зитор, – найти и уничтожить их родную планету прежде, чем они отыщут и уничтожат нашу. За несколько недель, проведенных на корабле, я собственными глазами видел Погубленные Миры, мне неоднократно начинало казаться, что любой исход войны можно было только приветствовать, ведь это означало конец столетий страха. Когда погибли два наших звездолета, я только пожалел, что не оказался на одном из них.

– Кто вы такой, что вас защищают?

Снова долгое молчание, в течение которого зитор, казалось, сжался и потерял свою гордую осанку. Даже похожие на перья волосы, покрывавшие голову и руки, уже не топорщились, а поникли, будто прилипла к коже.

– Меня зовут Атрагон, – сказал он наконец, – и боюсь, я всего лишь глупец. До того как взойти на борт корабля, с которого вы забрали меня, я никогда не покидал родной планеты. Единственным источником знаний для меня были исторические книги. Годами я учил других по этим книгам, но не верил полностью тому, что рассказывалось в них. Не видя разрушений, я имел о них слабое представление, как и любой житель планеты. Слова остаются словами, звуками. Это не факты, не живые люди! Я был столь наивен, полагая, что любая раса, если у нее хватило разума выйти в космос, не может при этом быть столь дика, как описывалось в книгах. Мне не верилось, что Губители Миров виноваты во всем, в чем их обвиняют. Какая причина могла вызвать подобное варварство? У меня мелькала мысль, что битвы, сражения – всего лишь мистификация, устроенная военными с целью высосать из планеты деньги и ресурсы.

– К несчастью, моя семья очень влиятельна, – продолжал зитор, – и я использовал это влияние, чтобы заставить других увидеть вещи в том свете, в котором они представлялись мне. Меня даже избрали в весьма ответственный орган. Вот тогда-то власти, военные власти, решили, что есть лишь один способ убедить меня – это показать все. Как уже сказал, я оказался глупцом и с радостью согласился на их предложение, уверенный в том, что докажу свою правоту. Вот так ученый оказался на борту звездолета и вскоре собственными глазами увидел все то, чему он так упорно не верил. Из-за меня наш корабль не участвовал в сражении, хотя и должен был. Из-за меня погибли два других звездолета.

– А обруч, который был на вас? Обруч, начиненный взрывчаткой?

– Даже я не мог рисковать, ставя под угрозу существование нашего мира. Все, кто находится в космосе, все военные имеют такое устройство. Только у них оно вживлено в тело, а мое после возвращения должны были снять. Теперь…

– И что теперь? Раз уж обруча нет?

– С ним или без него я никогда не смогу возвратиться домой.

– Мы могли бы это сделать. Вернуть вас.

– На тот корабль, с которого меня похитили. Так вы можете доставить меня туда таким же образом, каким взяли?

– Возможно.

– Если бы вы оказались надежно защищены он нашего оружия, может быть, но ведь это не так, если я правильно понял. И моих соотечественников уже не удастся так провести. Но даже если вы и добьетесь успеха, как сделали это только что, сомневаюсь, что проживу достаточно долго.

– Почему, ведь ваши друзья, конечно же, не убьют вас?

– Не знаю, но полагаю, что могут. Еще никого не забирали так с корабля, и никто не будет знать, как ко мне относиться, если я вернусь. Да я не верю, что мне вообще позволят возвратиться домой. Впрочем, я и, сам не хочу, как бы вы ни убеждали меня в своем дружелюбии. Слишком многое вы мне показали, чтобы я вам верил.

– Слишком многое? Я не понимаю.

– Вы показали мне, как можете следовать за нашими кораблями, оставаясь при этом незамеченными. Вы могли бы проследить за любым звездолетом, на котором я бы оказался. Могли бы отыскать наш мир, а этого допустить нельзя.

– Мы можем следить за вашими кораблями независимо от того, есть вы там или нет.

– Конечно. Но теперь ни один из них не вернется домой. Наши звездолеты вообще редко возвращаются на родную планету, а теперь, после обнаружения столь превосходящего нас корабля, никто никогда не увидит дома. Никто не возьмет на себя такой риск.

– Если бы мы смогли убедить вас, что не являемся вашими врагами, то доставили бы прямо на родную планету. А потом могли бы поговорить с вашими лидерами.

– Вряд ли это возможно. Меня не убедит ничто. Аргументы не берутся в расчет, когда судьба целого народа зависит от степени доверия одного человека чужакам. И независимо от моего решения я не смогу сообщить вам местонахождение моего мира. Потому что я не знаю этого. Я обычный гражданин и ничего в этих делах не смыслю.

Инопланетянин помолчал, его узкие плечи слегка дернулись – то ли он пожал ими, то ли вздрогнул.

– Всю оставшуюся жизнь мне придется провести где-то еще. Кто бы вы ни были, но раз уж вы забрали меня, то для своих я мертв. Так же мертв, как если бы мой обруч сработал. Так же, как мертвы для родной планеты те, чьи корабли никогда не смогут вернуться домой.

«А это, – мрачно подумал Кирк, – мало чем отличается от того, что сказали хошаны. С зиторами можно было бы установить связь, но, как и хошаны, они не станут слушать. Если только не предпринять чего-либо еще».

– Полагаю, – сказал капитан, поглядывая на Спока и Маккоя, – самое время Разрушителю встретиться с Губителями Миров.

Глава 14

Встреча хошанов с зитором оказалась безрезультатной, что, впрочем, никого и не удивило.

– Конечно, он лжет, – воскликнул Таразек.

– Атрагон?

– Кирк повернулся к зитору, сидевшему за столом напротив. – Хошаны тоже лгут? Ответ последовал после долгой паузы.

– Не знаю, – сказал наконец он. Щебечущий голос звучал вяло, безжизненно. – Возможно, они говорят правду. Если это так, то мы заслужили то, что получили.

Из хошан только один, Болдук, открыто признал, что в словах Атрагона может быть доля правды.

– Многие поколения моего народа знали только о существовании врага. У нас не было друзей. Так что, когда ставкой служит судьба целого мира, рисковать не станешь. Ошибки в таких условиях не исключены.

– Сперва стреляй – вопросы потом, – устали заметил Маккой. – Проблема только в том, что когда стрелки прекрасно владеют оружием, вот как вы, отвечать на вопросы некому. Да и задавать тоже.

Слова врача навели капитана на какую-то мысль. Задумчиво посмотрев на Маккоя, он поднялся.

– Спасибо, Боунз. Ты просто кладезь древних мудростей. Думаю, что и сегодняшняя не пропала даром. По крайней мере, у меня появилась кое-какая идея. Для начала.

– Мне это не нравится, капитан, – главный инженер Монтгомери Скотт недоверчиво покачал головой и отвел глаза. Он стоял перед Кирком, как бы прикрывая собой панель управления инженерного отсека.

– Я не буду тебя разубеждать, Скотти. Мне и самому это не по душе, но на сей момент других мыслей у меня нет.

– Но разве нельзя просто поговорить с ними?

– Попробуем, разумеется, но ты же видел, как они реагируют на нас, да на любого. Даже зная их язык, мы не можем разговаривать с ними, вернее они с нами. Такое впечатление, что эти ребята способны только на одно – стрелять без предупреждения.

– А вы готовы дать им такой шанс, подставиться!

– По расчетам Спока выходит, что наши дефлекторы способны выдержать их удар. Если у тебя есть какие-то сомнения, Скотти…

– Нет у меня никаких сомнений, капитан! – в голосе Скотта прозвучала обида. Главный инженер сделал широкий жест рукой, объявший собой не только панель управления, находившуюся за спиной, но и гипердвигатели – вообще все, что составляло предмет его заботы. – Вот и в этих малышах я не сомневаюсь. Они и сами о себе позаботятся, но позволять…

– Если бы существовала какая-то другая возможность, Скотти, я бы воспользовался ею.

Главный инженер помолчал, вздохнул.

– Ладно, капитан, – согласился он, – я знаю, что вы бы так и сделали. Будем готовы.

– Спасибо, мистер Скотт, – Кирк потрепал офицера, по плечу, что делал крайне редко. – Я ни на секунду в этом не сомневался.

Несколько минут Кирк и вся первая вахта следили за приближающимся хошанским кораблем. Сами хошаны и зитор имели возможность делать то же самое, но только в своих каютах. Комнаты гостей имели непосредственную связь с мостиком, и простым нажатием кнопки они могли быть соединены с рубкой связи, где лейтенант Ухура зарезервировал для них канал.

– Мистер Зулу, – обратился Кирк, – мы собираемся припарковаться посреди дороги. Но будьте готовы съехать в кювет при первом признаке того, что у них идет перегрузка главного двигателя и, конечно же, при обнаружении любой неисправности в наших дефлекторах.

– Есть, капитан, – отозвался Зулу, его лицо и голос выражали мрачное удовлетворение.

– Лейтенант Ухура, будьте готовы передать записанное сообщение по первому моему сигналу.

– Сообщение готово к передаче, сэр.

– «Энтерпрайз» войдет в сенсорное поле хошан через 1,3 минуты, капитан, – сообщил Спок.

– Лейтенант Ухура, давайте сообщение.

Реакция хошан оказалась практически мгновенной. Явно не желая даже вникнуть в суть сообщения, корабль – как раз тот, который ранее попался на удочку «Энтерпрайза», – изменил курс, нацелившись на источник радиосигнала. Через несколько секунд он послал запрос, по всей очевидности, требуя соответствующего опознавательного кода, установленного на этот день. Почти одновременно последовал короткий – в 37 миллисекунд – подпространственный сигнал.

– Как и предполагалось, готовятся к бою, капитан, – сообщил Спок.

Но атаки не было. Прошла минута – ничего не случилось.

– Таразек, – обратился к хошану Кирк, – означает ли это, что они готовы выслушать нас?

– Возможно, – почти мгновенно перевел компьютер слова инопланетянина.

– Поговорите с ними сами, Таразек, – предложил капитан. – Лейтенант Ухура, откройте Таразеку канал.

– Есть, сэр, – ответила она, нажав кнопку на панели.

– Я Таразек, – заговорил компьютер, передавая сообщение хошана. – Я командовал кораблем «Тромак», погибшим недавно во время боя с шестью звездолетами Разрушителей. Меня и двух членов экипажа, Болдука и Радзика, взяли на борт космолета, называемого его хозяевами «Энтерпрайзом». Это его вы заметили и преследовали два дня назад. Те, кто командуют им, утверждают, что желают дружбы с хошанами, но…

– Они увеличили скорость до 2,3, сэр, – вмешался Чехов. – Это курс на столкновение!

– Лейтенант Ухура, дайте мне канал связи! – рявкнул Кирк.

– Есть, сэр. – Голос Таразека оборвался – это лейтенант переключила канал на капитана.

– Это командир «Энтерпрайза», – быстро заговорил в транслятор Кирк. – Вы получили наше сообщение. Мы не враги вам. У вас нет причин бояться нас или атаковать. Мы не будем вести огонь по вашему кораблю. Если бы мы хотели зла хошанам, то могли бы уничтожить вас два дня назад, после вашего нападения. Это и сейчас не поздно сделать. В течение последнего часа мы наблюдаем за вами и за это время могли бы при желании вывести из строя ваш корабль. Повторяю, такой цели у нас нет. Все, чего мы хотим, – это поговорить с вами и доставить на борт вашего звездолета командора Таразека и членов его экипажа.

– Через тридцать секунд они смогут поразить нас лазером, капитан, – сказал Спок. – Пока никаких признаков перегрузки генераторов.

– Чтобы продемонстрировать наши добрые намерения и наше терпение, мы позволим вам дать залп по «Энтерпрайзу», если вы уж так этого хотите, – быстро договорил Кирк. – Ответного удара не будет.

Едва капитан умолк, дефлекторные щиты развернулись, защищая «Энтерпрайз» и одновременно скрывая от глаз корабль хошан. Первый залп – на экране вспыхнули их контуры.

– Дефлекторы в полном порядке, капитан, – сообщил Спок, не поднимая головы от приборов. – По-прежнему никаких признаков перегрузки.

– Столкновение нам больше не угрожает, сэр! – с триумфом в голосе сообщил Чехов. – Мы разойдемся более чем на 15 километров.

– И как долго они смогут продолжать эту пальбу, мистер Спок? – спросил Кирк, указывая на экран, где снова вспыхнули дефлекторы, принимая на себя мощный заряд энергии.

– На данном уровне, приблизительно, семь минут, капитан. – Через две минуты хошанский корабль прошел мимо «Энтерпрайза», бомбардируя его лазерными лучами. Через две минуты сорок секунд он второй раз опасно приблизился. Через три минуты десять секунд – третье сближение.

И, наконец, через три минуты тридцать секунд звездолет хошан, не прекращая вести огонь, замер на расстоянии трех километров. Защитный экран «Энтерпрайза» держал удар.

– Вся энергия расходуется на лазеры, капитан, – сказал Спок. – При дополнительной подаче энергии сократится срок их использования. Данных о перегрузке нет.

– Откройте канал связи с хошанским кораблем, лейтенант Ухура.

Когда это было сделано, Кирк повторил то, что сказал ему Спок, не упоминая, однако, что они располагают сведениями о состоянии двигателя.

– Через две минуты ваши лазеры прекратят стрельбу, – добавил он. – Возможно, тогда мы сможем поговорить. Лейтенант, держите канал открытым.

Первый лазер смолк через минуту. Последний продержался еще полторы. Через пять секунд приборы «Энтерпрайза» отметили еще один всплеск подпространственной энергии, на этот раз в 48 миллисекунд.

– Перегрузка в цепи, капитан.

– Вы собираетесь взорвать свой генератор на антивеществе и погибнуть вместе с нами, но это вам не удастся, – быстро произнес Кирк. – Мы в состоянии следить за этим процессом и успеем уйти до взрыва. Те, кого вы называете Разрушителями, уже пытались проделать это, но у них ничего не вышло.

– Перегрузка растет, капитан. 26 секунд.

– Приготовьтесь, мистер Зулу. По моей команде – максимальная гиперскорость.

– Готово, капитан.

– Вы видели, как легко мы ушли от вас в первый раз, – продолжал Кирк. – И сделаем это еще раз. Вы погибните без нас, понапрасну!

– 14 секунд, капитан.

– Мистер Зулу, как…

– Перегрузка стабилизировалась, капитан, – вставил Спок.

– Оставайтесь в готовности, мистер Зулу. Спок, что происходит?

– Примерно то же, что случилось на корабле зиторов, капитан. Они стабилизировали перегрузку. Однако обратно процесс не пошел.

– В общем, они держат палец на спусковом крючке. Сколько? Десять секунд?

– Двенадцать, капитан.

– И могут дать отсчет, когда захотят?

– Похоже, что так, капитан.

– Таразек, что вы думаете?

– Удивительно уже то, что они остановились. Будь это мой корабль, я бы так не поступил.

– Да, конечно же! – перевел компьютер слова Болдука, в чьем голосе Кирку послышались нотки сарказма. Этот хошан и раньше допускал выпады против своего бывшего капитана, но всегда отступал, как только речь заходила о предоставлении какой-либо информации. Но никогда еще он не говорил с такой горячностью, и Кирка заинтересовало, что же такое случилось: то ли инопланетянин просто не сдержался, то ли так повлияла на него близость другого хошанского корабля. – Я видел, как вы вели себя под огнем, командир! – резко бросил Болдук.

– Хватит, Болдук, – оборвал его Таразек.

– Неужели? Когда «Тромак» вышел из строя, подбитый Разрушителями, я упал без сознания, но до этого увидел, как вы пытались дотянуться до пульта! Если бы вам удалось…

– Замолчите!

– Таразек, – из динамиков на мостике внезапно прозвучал совершенно незнакомый голос. Все вздрогнули и посмотрели на большой экран, в сторону хошанского корабля. – Болдук говорит правду?

– Да, правду, – раздался высокий, отчетливый голос Радзика.

– Он лжет!

– Не думаю, Таразек, – снова сказал незнакомый голос. – Похоже, что так и произошло.

– Но вы и сами только что остановили…

– Обстоятельства совершенно иные, Таразек! Независимо от того, верю я или нет словам командира корабля, который захватил вас, своим глазам и приборам приходится доверять. Я сам видел то, о чем он говорил, видел, что наше оружие бессильно против его звездолета. Думаю, прошло время узнать побольше.

Внезапно наступила тишина, а когда голос с чужого корабля прозвучал снова, то был он обращен уже не к Таразеку.

– Я буду говорить с вами, командир «Энтерпрайза». Но знайте: мы готовы погибнуть, поэтому я не снижу напряжения в цепи, но и не буду его наращивать. Поговорим.

Вздох облегчения пронесся по мостику. Казалось, даже Спок расслабился.

– Пока это все, о чем мы просим, командир, – сказал Кирк. – Это все.

Разговор занял больше часа. В нем участвовали Хрозак, командир хошанского корабля, а также Кирк и все, кто был на мостике, даже – правда недолго – зитор. Постепенно капитан «Энтерпрайза» все больше проникался симпатией к своему визави. Родись он не землянином, а хошаном, здесь, в миллионе парсеков от дома, ему не составило бы труда представить себя на месте Хрозака.

Защитить родной мир – главная задача хошана, как для Кирка – защитить Федерацию.

Но цена, которую заплатил Хрозак, неизмеримо больше. Даже при так называемых обычных обстоятельствах его шансы когда-либо вернуться домой крайне малы. Теперь же они практически сведены к нулю.

– Мы не можем рисковать, – сказал Хрозак, повторяя то, что совсем недавно говорил зитор. – Мое личное мнение ничего не значит, мы не имеем права рисковать.

– А если бы мы выступили на вашей стороне против зиторов, Разрушителей, как вы их называете? – спросил Кирк. – Если бы притворились, что атакуем их, уничтожаем их корабли? Тогда бы вы нам поверили?

– Может быть со временем, но не знаю, что сказали бы другие. Ведь нам пришлось бы поверить вам на слово. А где подлинные доказательства, что эти звездолеты не подделка, что вы сами не создали макеты для уничтожения ради собственной выгоды? Что вообще корабли погибли? Подозреваю, что вам не составило бы большого труда обмануть наши сенсоры, если вы одурачили нас самих. У вас есть все возможности.

– Но зачем нам обманывать вас? – в сотый раз спросил Кирк.

– Если бы я знал это, то я знал бы все, – ответил Хрозак. – А так я могу предполагать лишь худшее: вы объединились с нашими врагами, а может, вы и есть наши враги, хотя и внешний вид, и возможности вашего звездолета говорят против этого.

Кирк только вздохнул. Никакие новые аргументы не приходили ему в голову. Что может убедить Хрозака? Какие доказательства?

– Если бы вы… – начал капитан, но продолжить ему не дал Спок.

– Перегрузка становится нестабильной.

– Сколько времени…

– Неизвестно, капитан, но напряжение растет намного медленнее, чем прежде. Однако скорость сама по себе нестабильна.

– Капитан Кирк, – прозвучал из транслятора резкий голос Хрозака, – я не возобновлял процесс!

– Подозреваю, что он прав, – покачал головой Спок. – Тем не менее, перегрузка возрастает. – Вулканец умолк, просматривая новые данные на дисплее. – Теперь, похоже, рост стабилизировался. Если не произойдет изменений, перегрузка терминала наступит через 12,8 минуты. При первой скорости возрастания потребовалось бы менее 12 секунд.

– Сбои в работе генератора, Спок?

– Похоже на это.

– Командир Хрозак, я бы предложил…

– Мы уже принимаем меры, капитан Кирк.

– Если вы не сумеете удержать ситуацию под контролем, – предложил Кирк, – мы можем до взрыва забрать вас на борт «Энтерпрайза».

Ответа не было почти минуту.

– Перегрузка вновь стабилизировалась, капитан, – доложил Спок, а через секунду добавил:

– Теперь уменьшается. Кажется, им удалось дать процессу обратный ход.

– Вы правы, – донесся из транслятора голос Хрозака. Он немного помолчал. – Похоже, мы в долгу перед вами, хотя по-прежнему не можем позволить себе довериться вам или вашему другу Разрушителю.

– Мы и не просим о слепом доверии, – сказал Кирк. – Нам не нужны координаты вашей планеты. Просим об одном, чтобы вы приняли на борт трех ваших соотечественников с «Тромака». А также возьмите трансляторы, они помогут общаться не только с нами, но и с зиторами. Поговорите с вашими лидерами, повторите им наш рассказ, сообщите о том, что вы видели сами. Скажите, что войну, которую вы ведете вот уже двести лет, можно прекратить без дальнейшего кровопролития с обеих сторон. По крайней мере, шансы на это есть.

– А Разрушители? Зиторы – так вы их называете?

– Постараемся убедить их сделать то же самое. В любом случае, попробуем склонить вас и зиторов к прямым переговорам.

Хошанский корабль снова замолчал. Спок продолжал изучать сводки, чтобы не пропустить чего-нибудь неожиданного, Кирк ждал и тоже молчал. Когда Зулу обернулся, собираясь что-то сказать, капитан жестом остановил его.

Наконец – прошло более минуты – командир инопланетян заговорил.

– С одной вещью мы не знакомы – вашей огневой мощью. Если согласны, запустите один из зондов, которые, как утверждаете, у вас имеются. Мы подберем его, исследуем нашими сенсорами. А потом, если можете, продемонстрируйте свою силу, уничтожьте зонд, прикрытый нашим силовым полем.

Кирк улыбнулся.

– Это может оказаться опасным для вас. Какова защитная способность ваших экранов?

– Меньше, чем у вас, но достаточная. Мы готовы рискнуть.

Капитан обернулся к главному инженеру, в течение всех переговоров присутствовавшему на мостике.

– Что скажешь, Скотти? Можно ли установить фазеры так, чтобы, уничтожив зонд, не повредить хошанский корабль?

– Мы в состоянии настроить их так, чтобы лучи не коснулись звездолета. Но вот с сопутствующей импульсу радиацией ничего не поделаешь.

– Вы слышали, командир Хрозак? – спросил Кирк.

– Слышал. Наши звездолеты построены так, чтобы выдерживать такую радиацию без защитного экрана. По-прежнему готовы рискнуть, чтобы убедиться, что у вас есть не только панцирь, но и зубы.

– Да, – улыбнулся Кирк, – мне это тоже только что пришло в голову. Хорошо. Мистер Спок, переместите зонд поближе к хошанскому кораблю.

– Как пожелаете, капитан, – отозвался вулканец, поворачиваясь к вспомогательной контрольной панели. – Зонд запущен, – добавил он через секунду. – Сейчас он в пятистах метрах от звездолета хошан.

– Давайте обставим все как можно внушительнее. Мистер Спок, мы можем осуществить операцию с большого расстояния? Скажем, из-за пределов действия их лазеров?

– Сейчас их радиус действия равен нулю, капитан.

– Это я знаю, Скотти. Имеется в виду обычный радиус действия.

– Да, капитан, можем.

– Хорошо. Мистер Зулу, отведите нас на импульсе. Командир Хрозак, вы слышали, о чем здесь говорилось? Готовы рискнуть?

– Мы готовы. Наши сенсоры не обнаружили в зонде ничего такого, о чем бы вы не упоминали. Поступайте так, как вы наметили.

– Мы за пределами действия лазеров, капитан, – доложил через минуту Зулу.

– Отлично. Наведите фазеры на зонд, мистер Зулу. Внимательнее. Какое расстояние отделяет зонд от корабля хошан, мистер Спок?

– Полтора километра, капитан. Технология хошан позволяет прикрыть их от радиации на этом расстоянии.

– Готовы, командир Хрозак?

– Готовы, капитан Кирк.

– Хорошо. Фазеры наведены, мистер Зулу?

– Фазеры наведены, сэр.

– Самый короткий залп, мистер Зулу. Огонь.

В то же самый миг тонкий бледно-голубой луч протянулся от «Энтерпрайза» к зонду, пронзив защитный экран хошанского корабля и практически не потеряв при этом силы. Почти тут же он погас, единственным доказательством его существования было то, что зонд оказался разрезанным по полам.

– Уровень радиациии, мистер Спок?

– На поверхности корабля 178, капитан, в жилом отсеке – не более одного процента от этого.

– Командир Хрозак?

Корабль инопланетян снова молчал, но на этот раз недолго, секунд пятнадцать.

– Хорошо, капитан Кирк. Теперь ясно, что кроме панциря у вас есть и зубы. Как ни старайся, но придумать более вескую причину, чтобы склонить нас к переговорам, трудно. Я сделаю так, как вы просите, возьму трансляторы, ваше послание и мои записи и передам начальству. Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю.

– Спасибо, командир, это все, о чем мы просим. Экипаж «Тромака» и трансляторы будут доставлены, как только вы приготовитесь к их приему.

Отключив канал связи, Кирк окинул взглядом собравшихся на мостике и мрачно улыбнулся:

– Итак, джентльмены, одно дело сделано, другое еще впереди.

Глава 15

Встреча – точнее, противостояние зиторам – во многом напоминала предыдущую с хошанами. Скотти, вынужденный гасить атаку не одного, а четырех кораблей, посылавших волнами на «Энтерпрайз» смертельные лучи, поначалу воспринимал происходящие болезненно, но постепенно, как и Зулу, все больше начинал гордиться своим детищем. Командир одного из сторожевиков, отвергнув логику Кирка и мольбу Атрагона, отказался остановить перегрузку на своем корабле, явно нацелившись на самоубийство. Взрыв двигателей уничтожил его звездолет и повредил соседний, на котором прежде летал Атрагон. Двум другим повезло: они оказались достаточно далеко и потому не пострадали. К счастью для поврежденного корабля, Спок, проанализировав сигнал, приводивший в действие устройства для уничтожения, смог заглушить его на некоторое время, а Макфи, снова оказавшийся на вахте в транспортационном отсеке, успел перевести оставшихся в живых зиторов на звездолет землян прежде, чем автоматика вызвала перегрузку генератора и гибель корабля.

В качестве меры предосторожности зиторов, перемещенных на борт «Энтерпрайза», оглушили фазерами, как только они материализовались. Правда, в таком состоянии их держали недолго. Пленников, или гостей, доставили в медицинский отсек, где осмотр подтвердил слова Атрагона об имплантированных устройствах. Вторичные спусковые механизмы, установленные на пальцах инопланетян, также были обезврежены. Сам Атрагон почти непрерывно разговаривал с двумя оставшимися кораблями зиторов через подпространственное радио, объясняя, что делается на «Энтерпрайзе» и почему. Такую возможность ему предоставили сразу же после взрыва звездолета, вызванного перегрузкой. Между прочим Атрагон поведал соотечественникам о хошане, убившем себя при помощи имплантированного устройства и ранившего при этом одного из членов экипажа «Энтерпрайза».

Зиторы говорили мало, в основном слушали, напряженно ожидая, когда придут в себя те пятеро, которые были перемещены с поврежденного звездолета. Подобно хошанам, они держали перегрузку под контролем, в запасе оставалось около восьми секунд. Кирк тоже больше помалкивал, предоставив Атрагону возможность объяснять ситуацию. Надо отдать должное, получалось у гостя неплохо.

Когда пятеро пленных пришли наконец в сознание, Атрагон уже стоял возле столов, на которых они лежали. Зиторов не стали пристегивать ремнями. Рядом с Атрагоном находились Кирк, Спок и Маккой, а также группа безопасности. Правда, на этот раз охранники не держали фазеры в руках, хотя и были готовы выхватить их по первому сигналу.

Каждый из очнувшихся зиторов прежде всего дотронулись до кольца на руке, однако ни один из них не попытался привести устройство в действие. В первые минуты гости держались настороженно. Они были готовы при малейшей опасности уничтожить себя. Уверения Атрагона, что механизмы временно выведены из строя, а также объяснения причин этого не убедили инопланетян.

Внешне спокойно, даже равнодушно слушали они своего коллегу, но когда тот высказал предположение, что хошаны, так называемые Губители Миров, возможно, и не несут ответственности за разрушения в галактике, а сами, может быть, всего лишь невинные жертвы паранойи, охватившей зиторов, последние возмутились.

– Кто эти существа, чьим фантазиям ты веришь? – спросил один из лежащих, оказавшийся командиром корабля, и, как показалось, злобно посмотрел на землян.

– Фантазиям? – переспросил Атрагон. – А то, что ваше оружие оказалось бессильным против этого корабля, – тоже фантазия? А устройства, дающие вам возможность говорить с ними, – фантазия? Или фантазия то, что вы живы и находитесь здесь, а не сгинули вместе с кораблем?

– Признаю, их технология превосходит нашу, – сказал зитор, – но это вовсе не означает, что они говорят правду! Кто они? Откуда? Зачем сюда пришли?

– Возможно, вам будет полезно увидеть то, – вмешался Кирк, – что уже видел Атрагон.

После того как пятерка новичков пришла в себя и могла воспринимать новую информацию, их отвели на мостик, где показали отчет о путешествии «Энтерпрайза», включая предыдущие столкновения звездолета землян с хошанами и зиторами. Атрагон, уже видевший все это, по мере возможностей объяснял соотечественникам то, что они видели впервые. Как и в случае с хошанами, наибольшее впечатление на зиторов произвела демонстрация оружия «Энтерпрайза», его силы и точности, когда фазеры звездолета в долю секунды преодолели защитные экраны и поразили находящийся за ними зонд. Именно после этого эпизода они стали задавать Атрагону бесчисленные вопросы, подробно расспрашивая его обо всем, что видели, и даже стали уговаривать командиров двух оставшихся звездолетов принять трансляторы. И вообще, гости разговорились и оживились.

В конце концов, хотя и с неохотой, корабли зиторов дали согласие на переговоры с хошанами, снизили перегрузку, прекратив таким образом шантаж самоубийством. Еще через полчаса все шестеро гостей «Энтерпрайза», захватив с собой трансляторы, были транспортированы на звездолеты своих соотечественников.

Доктору Джейсону Крэндаллу позволили слушать, но не принимать участия в переговорах между двумя враждующими сторонами. Сидя в своей каюте, он вдруг поймал себя на мысли, что все больше сожалеет об отсутствии на «Энтерпрайзе» такого же, как у инопланетян, механизма самоуничтожения. Подобное устройство, если бы оно существовало, было готовым решением всех его проблем. Возможно, единственным. Даже в нынешнем состоянии, будучи в полном отчаянии, он сомневался, что ему хватит сил совершить самоубийство, вот так, в одиночестве, когда никто не увидит его мужества, решительности, не подтолкнет хотя бы своим присутствием к такому шагу. Нет, и дело не только в страхе перед болью, мучениями. Пусть и отыщется быстрый и безболезненный способ – нет. Во-первых, самоубийство означало бы, что он признал свое поражение, сдался, а Кирк получил легкую и незаслуженную победу. Вот если бы существовал рычаг, а он, очевидно, есть на кораблях инопланетян, с помощью которого можно было бы уничтожить не только себя, но и «Энтерпрайз» со всем экипажем. Тогда потянуть такой рычаг отнюдь не означало бы капитулировать. Это была бы победа, единственная победа, возможная сейчас для Крэндалла.

В первые часы после неудачной попытки отстранить Кирка и его бесстрастного помощника от руля власти Крэндалл чувствовал облегчение, даже благодарность по отношению к капитану за его терпимость и снисходительность. Однако эти чувства вскоре уступили другим. Возможно, не все на борту «Энтерпрайза» знали детали происшедшего на мостике, но суть дела была известна всем. И причин для благодарности у Крэндалла быть не могло. Выражения на лицах тех, кого он встречал по пути в свою каюту в коридоре, в лифте, на палубе отдыха, не оставляли никаких сомнений. Они знали. Знали и теперь считали его не просто посторонним, которого не следовало и пускать в их привилегированный клуб, но и врагом, способным на все.

Хуже того, для них он стал дураком, идиотом, глупцом.

За их мимолетными, снисходительными улыбками скрывался презрительный смех. Видя его, они думали: «Этот жалкий, смешной до нелепости чужак вообразил себе, что стал одним из нас. Он оказался столь самонадеян, столь невежествен, что решил, будто понимает нас, будто может вбить клин между нами». Даже энсин Дэвис, которую он считал своим союзником, повернулась к нему спиной, отказавшись выслушать его объяснения. Один раз он столкнулся с ней, проходя по бесчисленным коридорам звездолета. На какой-то миг их взгляды встретились, и ему показалось, что уж она-то поймет, ради чего все затевалось. Но и тут он ошибся. Стоило Крэндаллу остановиться и открыть рот, как молодая женщина покраснела, сердито отвернулась и буквально вбежала в кабину ближайшего турболифта, как будто само его присутствие отравляло воздух.

В таких условиях, как вскоре осознал Крэндалл, жизнь становилась невыносимой. И каждый день он все больше убеждался, что лучше она никогда уже не станет. Некоторое время доктор еще надеялся, что, возможно, его высадят на родную планету хошан. Может, они и не совсем люди, но вряд ли будут столь враждебны к нему, как экипаж «Энтерпрайза».

Если бы они только выступили на стороне хошан против этих зиторов! Тогда все, включая его самого, стали бы героями, и кто знает, как повернулись бы события?

Но теперь, когда Кирк вошел в роль богоподобного творца мира, даже эта дверь к спасению оказалась закрытой. Вполне может случиться, что хошаны и зиторы впервые в своей истории приступят к переговорам, но вряд ли та или другая сторона проникнется к землянам полным доверием. И те, и другие ни в малейшей степени не зависят от него, а значит, потеряны навсегда. Возможность же отыскать в этой части космоса, превращенной в пустыню, еще какую-либо цивилизацию практически равна нулю. Это стало ясно уже тогда, когда «Энтерпрайз» совершал облет звездных систем.

Положение усугублялось еще и тем, что в результате собственной глупости и просчетов Земля и Федерация также навсегда утрачены. Сознание этого отравляло душу. Даже если завтра так называемые ворота откроются вновь и «Энтерпрайз» окажется на привычной орбите вокруг Звездной Базы-1, Крэндаллу от этого лучше не будет. Каким бы снисходительным ни притворялся Кирк здесь, на борту «Энтерпрайза», в его глазах доктор являлся изменником, преступником, и наблюдатель ничуть не сомневался, что стоит им оказаться в пределах Федерации, капитан незамедлительно выдвинет против него обвинения. Ничего другого ему не останется.

Тут же, вдали от Совета, Кирк чувствует себя всемогущим и может позволить себе поиграть с Крэндаллом в кошки-мышки. Дома, на территории Федерации, он опустится до заурядного капитана звездолета, и возможностей для игр и притворства не будет. Волей-неволей Кирку придется действовать по закону, то есть выдвинуть обвинения против бунтовщика. Да он и не захочет держать в секрете промахи Крэндалла. Несомненно, капитану доставит огромное удовольствие рассказать о том, как жалкий, впавший в самообман гражданский пытался возбудить мятеж на его корабле, а он, отважный капитан, не допустил этого. Да, таким образом можно поднять свою популярность.

Единственная причина, по которой Кирк может промолчать обо всем, – это если надеется воспользоваться связями Крэндалла, надавив на него или с его помощью на влиятельных друзей. Кто знает, возможно, капитан рассчитывает с помощью небольшого шантажа заполучить еще один золотой галун или тепленькое местечко в Звездном Командовании. Наблюдатель нисколько не сомневался, что Кирк желал бы такого развития событий, если, конечно, при этом сохранялись бы шансы, что все сойдет ему с рук. Но шантаж в условиях, когда весь – несколько сотен человек – экипаж знает о том, что произошло, просто невозможен. Пусть даже и крепка их дружба, но не настолько же!

Нет, даже если по какому-то чудесному стечению обстоятельств «Энтерпрайз» вдруг окажется скоро в пределах Федерации, будущего у него нет, то есть такого будущего, которое он сам бы счел приемлемым.

Лежа на кровати в своей каюте, откуда он теперь почти не выходил, доктор Джейсон Крэндалл думал о своем положении и о том, что могло бы исправить его.

– Капитан Кирк, на мостик, – прозвучал голос главного инженера в интеркоме на рекреационной палубе. По настоянию Маккоя, Кирк начал с гимнастики и сейчас, обливаясь потом, отбросил медицинский мяч, которым лейтенант Войда чуть не сбил его с ног, и шлепнул ладонью по кнопке.

– Кирк слушает, – задыхаясь, отозвался он. – Что случилось, Скотти?

– Подпространственный контакт, капитан. С обеими сторонами!

– Где они?

– За пределами нашей сенсорной зоны, капитан, и на большом удалении друг от друга. И те, и другие желают говорить с командиром «Энтерпрайза».

– Иду!

Задержавшись лишь для того, чтобы схватить форменную тунику, Кирк пробежал по коридору до лифта, на ходу одеваясь. Не прошло и минуты, как он, все еще тяжело дыша, появился на мостике.

– Что… – начал он, но слова замерли на языке, когда взгляд упал на обзорный экран, разделенный для удобства на две половины. Слева – хошан, невысокий и плотный, в таком же практичном комбинезоне со множеством карманов, которые носили и остальные, разве что чуть светлее ткань, да несколько больше карманов, но не столько для дела, сколько для вида. «А может, – мелькнула мысль, – у хошан они означают ранг». Никаких знаков отличия в униформе тех, кто был на борту «Энтерпрайза», он припомнить не мог.

В правой части экрана – зитор, высокий и исполненный достоинства, в голубовато-зеленой униформе с белыми и желтыми ромбами на груди. У остальных, насколько мог судить Кирк, в этом месте были простые нашивки в форму окружностей. В волосах – точно по середине – серебристая полоса.

У этих двух инопланетян можно было отметить две общие черты. Первая – и зитор, и хошан держали в руках универсальные трансляторы, вторая – позади обоих командиров была установлена невыразительная голая переборка, ничего не говорящая об интерьере корабля.

– Их звездолеты все время находились в пределах видимости, капитан, – сказал Спок, заметив вопросительный взгляд Кирка, – но оба не пользовались этой возможностью. Работала только подпространственная связь.

– Вы – командир Кирк, о котором нам рассказали? – спросил зитор.

Сдержав гримасу, капитан пригладил влажные от пота волосы и сделал шаг вперед.

– Я – капитан Джеймс Кирк, командир «Энтерпрайза», – сказал он и скользнул в свое кресло, с которого только что встал Скотт.

– Я – Эндракон, – продолжал зитор, – и командую всеми кораблями, патрулирующими Погубленные Миры.

– А я – Бельцхроказ, – представился хошан. – Все хошаны в зоне Разрушения подчиняются мне.

– Рад, что вы оба связались с нами, – сказал Кирк. – И мне приятно видеть, что наши подарки позволяют вам разговаривать друг с другом.

– Ваши устройства весьма полезны, – Эндракон приподнял свой транслятор. – Будь они у нас лет сто назад, можно было бы спасти тысячи жизней.

– Еще и сейчас не поздно не допустить новых жертв, – сказал Кирк, – если вы продолжите начатые переговоры.

– Да, – отозвался Эндракон, – мы надеемся. Вот почему и связались с вами, командир Кирк. Нам нужен ваш звездолет.

Капитан чуточку помедлил с ответом, посмотрев сначала на Спока, потом на Скотта. Офицеры промолчали.

– Как мы уже говорили вашим соотечественникам, когда они находились на борту «Энтерпрайза», мы окажем вам посильную помощь. Чего вы хотите?

– Вы, несомненно, понимаете, командир Кирк, – сказал Бельцхроказ, – что столетнюю тотальную войну не закончишь в один день, да и проникнуться за такой срок доверием тоже нельзя. И для одного, и для другого требуется время, а также более прямой контакт между зиторами и хошанами, чем тот, который установлен на подпространственном уровне. Мы должны встретиться лицом к лицу, если хотим, чтобы мир вообще наступил.

– Понятно, – сказал Кирк. – Значит, вы желаете встретиться на нейтральной территории? На борту «Энтерпрайза»?

– Да, на нейтральной территории, – согласился Эндракон. Он так быстро подхватил предложение своего недавнего противника, как будто они уже репетировали подобную сцену. – Ни разу за сто лет у нас не было возможности реализовать эту идею, но теперь мы оба согласны. Но есть и еще кое-что.

– Повторяю, – кивнул Кирк, – мы сделаем все, чтобы помочь вам.

– Остальное выполнить сложнее, командир Кирк, – продолжал зитор, – и опаснее. Нам требуется – нам обоим – чтобы ваш корабль гарантировал безопасность наших во время встречи.

– А не могли бы вы просто согласиться на разоружение ваших звездолетов? – задумчиво спросил Кирк.

– Невозможно! – в один голос воскликнули оба инопланетянина.

– Тогда вы могли развести свои корабли подальше, – предложил капитан, – а на «Энтерпрайзе» собрались бы представители обеих сторон и…

– Нет, – вмешался Бельцхроказ. – Мы должны не просто встретиться на борту «Энтерпрайза», здесь должны быть и наши флоты. Если мы хотим успеха, другого пути нет.

– Он прав, – согласился Эндракон. – Нам необходимо встретиться. Но и наши силы должны видеть друг друга. Нужно научиться доверять после веков войн, но на первых порах без вашей защиты не обойтись.

– Защиты от кого? – нахмурился Кирк. – Как мы можем защитить вас друг от друга?

– Мы полагаем, что одного вашего присутствия окажется достаточно, – сказал Бельцхроказ. – Все видели, на что способно ваше оружие, как легко оно проникает сквозь наши щиты, будто их и нет вовсе. Если один из нас нападет на другого, то вы должны уничтожить нарушителя, независимо от того, кто откроет огонь.

– Я и понятия не имел, – медленно произнес Кирк, – что вы настолько нам доверяете.

– Полностью мы не доверяем и вам, – продолжал хошан, – но друг другу в данный момент – еще намного меньше. И выбор у нас невелик. Если имеется хоть малейшая надежда покончить с войной, то альтернативы этому просто нет.

– В этом, – добавил зитор, – мы согласны. Несколько веков наши миры жили в страхе. Не воспользоваться таким шансом положить конец этому страху – преступно. Ваше Присутствие и ваши дары дали возможность, и мы воспользуемся ею. А если ваш звездолет обеспечит мирный характер первой встречи, то, возможно, мы добьемся успеха.

Кирк перевел взгляд с одного инопланетянина на другого, пытаясь по их бесстрастным лицам догадаться об истинных намерениях, подлинных чувствах и мыслях, но понял, что у него нет ни малейшего шанса разгадать эту загадку.

– Хорошо, – сказал он наконец, – будет так, как вы желаете.

– Благодарю вас, командир Кирк, – сказал Бельцхроказ, а Эндракон даже кивнул. – Если вы продолжите подпространственную передачу, мы подойдем к вам.

Через мгновение экран погас.

– Оба корабля продолжают передачи, капитан, – доложила Ухура, – но транслируются только позывные, без модуляции. Мне делать то же самое?

Кирк кивнул.

– Да, продолжайте. Только позывные.

– Не нравится мне это, капитан. – Главный инженер покачал головой. – Им ничего не стоит подорвать себя, чтобы уничтожить другого, да еще нас в этом обвинят.

– Эта мысль приходила мне в голову, Скотти. Но проследить за подобным фокусом нам не составит труда. И прежде чем допустить гостей на борт, мы скажем им об этом. Пусть знают, что нам нетрудно отличить самоубийство от нападения. – Капитан помолчал, угрюмо глядя на пустой экран. – Я только надеюсь, что ничего более хитрого они не придумали.

Глава 16

Такое случалось с ним в прошлом уже не раз: стоило доктору Крэндаллу совсем упасть духом, признать и принять ситуацию такой, какой она была, и начать строить планы, основываясь уже на новом понимании действительности, как настроение начинало улучшаться. Из отчаяния вырастали семена предвидения. Так случилось после катастрофы на Тахарьи, когда доктор в конце концов смирился с тем фактом, что именно ему придется брать на себя ответственность, хотя его вины в несчастье не было. И как только Крэндалл признал этот основополагающий факт, каким бы несправедливым он ему ни казался, и стал планировать свои действия соответственно, как тут же фортуна снова повела его вверх. Конечно, Тахарьи пришлось покинуть, а карьеру начать с чистого листа на совсем другой планете, но зато со временем он вернул многое из того, что потерял.

Так произошло и здесь, на «Энтерпрайзе», когда Крэндалл пришел к выводу, что при любых обстоятельствах, что бы он ни делал, возвращения в Федерацию не будет. Нужно начинать сначала, а потому набраться оптимизма и выдержки. Правда, так получилось, что предыдущие решения и поступки оказались гибельными для него именно потому, что излишний оптимизм подтолкнул его к неверной оценке ситуации, заставил увидеть возможности там, где их не было.

Полная ошибочность в оценке чувств Маккоя, упрямое игнорирование природы и силы тех связей, что сплачивали эту группу, наконец, глупейшая попытка мятежа – все это вместе взятое привело к тому, что его положение стало еще более безнадежным, чем ранее.

Но в том и была сила доктора Крэндалла, что даже это он смог в конце концов признать. После долгих, мучительных раздумий наблюдатель сказал себе: «Да, у меня нет никакой надежды на более-менее сносную жизнь здесь, на «Энтерпрайзе». А отсюда следовал другой логический вывод: единственный шанс одержать хоть какую-нибудь победу над Кирком и его четырьмя с лишним сотнями лизоблюдов, из которых и состояло это так называемое звездное братство, – это его, Крэндалла, смерть. Но смерть, устроенная особым образом…

Однако еще несколько дней доктор ничего не предпринимал, не составлял никаких планов. Ситуация на этот раз оказалась столь тупиковой, что преображение отчаяния в предвидение началось не сразу, а потому он целыми днями валялся на кровати, предаваясь бесплодным, но возбуждающим дух фантазиям, думая о том, что можно было сделать, если бы на «Энтерпрайзе» имелось устройство для самоуничтожения, как на кораблях инопланетян. Вместо того, чтобы быть в гуще событий, разговаривать с экипажем, расспрашивать и все примечать, не обращая внимания на едва сдерживаемые насмешки, отыскивать ахиллесову пяту, Крэндалл прятался в своей каюте фактически все двадцать четыре часа в сутки, мечтая о несбыточном и строя воздушные замки.

Но затем, когда Кирк объявил о возвращении хошан и зиторов, внезапно все изменилось. В одно мгновение мир грез растворился, а еще через минуту Крэндалл понял, что при определенных условиях «Энтерпрайз» может оказаться в положении, весьма сходном с тем, о котором тщетно мечтал доктор все эти дни.

К стыду, пришлось признать, что этой системой самоуничтожения он уже не сумел воспользоваться. Проглядел. Дважды.

Радость, даже восторг, охватившие Крэндалла, когда он осознал возможность новой ситуации, заставили его буквально вскочить на ноги и тут же поклясться, что уж на этот раз все будет предусмотрено. Он не упустит своего последнего шанса.

В конце концов победа будет за ним.

– Не слушай, что говорит эта проклятая машина, Джим. Ты ему веришь? – Маккой сидел за своим столом в медицинском отсеке, хмуро глядя на капитана, расхаживающего из угла в угол.

– Боунз, – сказал Кирк, – бывают случаи, когда ты так же уклоняешься от ответов на медицинские вопросы, как Спок избегает ответов на эмоциональные. Это я пришел сюда, чтобы спросить тебя, следует ли мне доверять ему. Мог ли он обмануть машину?

– Это не медицинский вопрос, Джим. С медицинской точки зрения доктор Крэндалл, похоже, преодолел депрессию, охватившую его после того, как он попытался вручить мне «Энтерпрайз» и обнаружил, что я этого не желаю. С точки зрения медицины он здоров как бык. А что касается того, обманул ли… мог ли обмануть доктор Крэндалл этот компьютеризированный детектор лжи, который ты называешь верифайером[4]… – Маккой замолчал, невинно посмотрел на капитана и насмешливо добавил:

– Только не говорите, капитан, что вы потеряли веру в науку.

Кирк покачал головой.

– Это вряд ли, Боунз. Но после всего, что я видел, слепой веры у меня нет. Тем более здесь, за миллионы парсеков от дома, в совершенно чужой галактике, где все, а особенно Крэндалл, переживают психологический кризис, нельзя говорить о чем-то стопроцентной уверенностью.

Маккой слабо улыбнулся.

– Ты знаешь, как я верю в непогрешимость машин, Джим, даже в самых благоприятных обстоятельствах. Но сейчас мне кажется, что ты уже все для себя решил и просто пытаешься найти подходящее оправдание.

– Может, ты и прав, но все же хотелось бы услышать мнение главного врача звездолета.

– Без полномасштабного психологического тестирования, проведенного в менее стрессовых условиях, чем те, в которых мы находимся, невозможно сказать что-то наверняка. Нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть.

– Ладно, тогда что говорит тебе твой инстинкт «старого сельского доктора»?

– Здесь он не применим, Джим. Как бы тебе понравилось, если бы я спросил, что говорил тебе твой «капитанский инстинкт», когда Крэндалл в первый раз предложил помочь в переговорах между хошанами и зиторами.

– С точки зрения логики я сказал бы, что в его словах есть определенный смысл. Он настоящий политик. Я справился у компьютера – да, дело на Тахарьи Крэндалл завалил, точнее, выпустил из рук нить событий, но до этого доктор участвовал в нескольких переговорах в качестве посредника. Не в столь масштабных, но довольно важных. Да и на Тахарьи ему удалось погасить с полдюжины конфликтов.

– Это логика Спока, а не твой так называемый инстинкт. А вот что он говорит?

Кирк грустно улыбнулся и покачал головой.

– Мой «капитанский инстинкт» советует мне быть настороже, хотя ни одной разумной причины, за исключением его неверного поведения недавно, я найти не могу. Совершенно ясно, что поднимать мятеж он больше не будет, ситуация ему ясна, и ничего хорошего такая попытка не сулит. Да и нельзя же рассчитывать на то, что один человек сможет, размахивая фазером, подчинить весь экипаж и справиться с управлением звездолетом. Никто, даже Спок, в одиночку с «Энтерпрайзом» не управится, и Крэндаллу это хорошо известно. Логика, да и компьютер, убеждают меня, что на этот раз наблюдатель здраво все обдумал и просто пытается стереть неприятное впечатление от своих прошлых просчетов, а поэтому стремится быть полезным.

– Ты снова сбиваешься на логику. Она и твои машины говорят одно, а инстинкт – другое?

– Именно так, а потому мне и нужна прежде всего твоя медицинская оценка, Боунз.

– Ты ее получил. Мое медицинское заключение – он здоров. Вероятно, более здоров, чем ты, поскольку ты не придерживаешься диеты и той программы упражнений, что я для тебя составил. А лично от себя скажу – я не доверяю ему, и на твоем месте не подпустил бы к мостику без надежной группы безопасности, предварительно проинструктированной, чтобы не получилось так, как в прошлый раз.

Кирк усмехнулся.

– Спасибо за прямоту; доктор. Я приму во внимание и ее, и свои собственные предубеждения. Ну ладно, как экипаж? – продолжал он, посерьезнев. – Как держится?

– Принимая во внимание наше положение, весьма достойно, впрочем, как ты и ожидал. Чуть больше случаев психопатических расстройств, но пока ничего особенного. Несколько кошмаров, кое у кого проблемы со сном. С полдесятка беспричинных ссор – явное следствие нервного перенапряжения. Но ничего такого, с чем мы не можем справиться. Или точнее, с чем не сможет справиться сам экипаж. Вот так.

– Но потом, когда… если станет ясно, что у нас нет шансов найти дорогу домой, в Федерацию, никогда? Как они поведут себя?

Маккой угрюмо покачал головой.

– Не знаю, Джим, просто не знаю. Полагаю, вот тогда мы и поймем, действительно ли команда «Энтерпрайза» – это одна большая семья, как ты однажды сказал. И если это так, то достаточно ли этого, чтобы появились настоящие семьи и дома, как те, что остались там.

Кирк долго молчал. Затем глубоко вздохнул, повернулся к двери.

– Может, так и будет, Боунз, – сказал он, когда дверь открылась. – Может быть.

Когда корабли хошан и зиторов вошли в сенсорную зону «Энтерпрайза», Крэндалл под бдительным присмотром лейтенанта Томсон больше часа внимательно слушал переговоры Кирка с инопланетянами. Помимо прочего, Кирк объяснил, почему ни те, ни другие не смогут симулировать нападение противника. Единственным вкладом Крэндалла в переговоры стало замечание, что он лично сомневается в том, что хошаны поверили утверждению землян о том, что «Энтерпрайз» может с помощью сенсоров обнаружить рост напряжения, предшествующий лазерной атаке.

– Вы продемонстрировали, что можете следить за генераторами, – сказал Крэндалл, когда связь на время прекратилась, – но что-то в лице Бельцхроказа, когда он слушал, говорило о его скептическом отношении к вашим словам.

Кирк только кивнул, поскольку и сам заметил это. Замечание же, сделанное Крэндаллом, утвердило капитана в мысли о том, что тот действительно пытается реабилитировать себя и может оказаться полезным, когда две группы чужаков прибудут на борт «Энтерпрайза». Однако его сомнения, высказанные Маккою, ни в коей мере не рассеялись.

– Двадцать семь хошанских кораблей, капитан, – сказал Спок спустя несколько минут после того, как в сенсорной зоне появился первый звездолет. – Все они, похоже, идентичны тем, с которыми мы встречались ранее.

Кирк нахмурился. Повернув кресло к старшему офицеру, он переспросил:

– Значит, двадцать семь?

– Двадцать семь, капитан.

– Бельцхроказ ничего не говорил о том, что собирается привести с собой такую армаду.

– В общем-то, он и не уточнял, капитан. Возможно, подобно людям, хошаны полагают, что внушительная демонстрация силы – наилучшая прелюдия к переговорам о мире.

Кирк недовольно уставился на экран, где уже стали появляться пятнышки хошанских звездолетов.

– А сколько, вы говорили, в состоянии выдержать наши дефлекторы? Одиннадцать?

– В течение некоторого времени – да. Если счет идет на секунды, то больше.

– Насколько больше?

– Это зависит от времени, капитан. Не могли бы вы уточнить?

– Скажем, такой период, который потребуется «Энтерпрайзу», чтобы уйти из зоны действия их лазеров, принимая во внимание, что необходимо еще будет отвлекать энергию на переход к гиперскорости, что ослабит защитный экран.

– Представленная вами ситуация еще более сложна, капитан. Слишком много вариантов, чтобы можно было определить точное число.

– Тогда хотя бы приблизительно. Чтобы я мог яснее представить ситуацию.

– Хорошо, капитан. Как вы, несомненно, знаете, чем больше энергии мы отвлекаем на двигатели, тем слабее становятся дефлекторы, сокращается срок их эффективности. С другой стороны, подав больше энергии к генераторам, мы быстрее сможем уйти от их лазеров, таким образом сокращая время нагрузки на защитный экран. В случае необходимости придется сделать расчет оптимального распределения энергии для чрезвычайных обстоятельств. Если двадцать семь хошанских кораблей одновременно начнут огонь с расстояния, например, в сто километров, то, перебросив всю энергию на дефлекторы, мы продержимся примерно 58 секунд.

Спок помолчал, склонившись над сводками.

– Если мы сразу же перераспределим энергию между защитным экраном и двигателями, то дефлекторы укроют нас на 37 секунд, но зато через 15 секунд «Энтерпрайз» будет вне опасности. Но ведь мы сможем обнаружить подготовку лазеров к стрельбе не менее чем за 10 секунд до начала атаки, а это дает нам дополнительный запас времени.

– Итак, вы говорите, что если мы будем держать ушки на макушке, то нам нечего беспокоиться из-за хошан, так, мистер Спок?

– Я бы не выражал свою мысль именно этими словами, капитан, но то, что вы говорите, в общем верно.

– А если и у зиторов столько же кораблей?

Спок снова углубился в расчеты.

– В этом случае при одновременной атаке обеих сторон с указанного расстояния у нас все же будет достаточно времени, но только при условии, что мы начнем ускорение в первую же секунду после залпа.

– А каково максимальное количество кораблей, от которых мы можем уйти вот таким способом?

– Теоретически, капитан, пока мы не дадим им окружить нас, такого предела нет. Если снять всю энергию с дефлекторов на двигатели в течение двух секунд с начала подготовки к стрельбе, то есть за восемь секунд до самой атаки, то прежде чем они начнут огонь, мы выйдем за пределы действия их лазеров.

– Ну что ж, джентльмены, тогда не дадим себя окружить. Мистер Спок, надеюсь, вы подготовите все необходимые расчеты для немедленного проведения операции?

– Конечно, капитан.

Через час сенсоры засекли приближение флота зиторов. Он состоял из тридцати одного корабля.

Когда Кирк, хотя и неохотно, позволил Крэндаллу присутствовать на мостике, тот, немного удивившись, возликовал. В свои лучшие дни он всегда умел одурачить любой детектор лжи, основывающийся на психологических реакциях, независимо от того, был он компьютеризирован или нет. Но даже после успешной проверки на так называемом верифайере Крэндалла чувствовал, что Кирк держится с ним настороженно. Очевидно, подобно другим членам экипажа, кроме, возможно, доктора Маккоя, капитан твердо верил в силу своего корабля. Однако он тянул целый день, прежде чем принял предложение Крэндалла помочь в грядущих переговорах. К этому времени наблюдатель потерял уже всякую надежду попасть когда-либо на мостик.

А оказаться там было просто жизненно необходимо, если он собирается одержать решающую победу сейчас или в будущем. В данный момент его надежда основывалась на крайней подозрительности хошан и зиторов, продемонстрированной ими ранее. Ни Бельцхроказ, ни Эндракон – Крэндалл был уверен в этом – не поверили своим подчиненным, когда те убеждали их в мощи «Энтерпрайза», особенно в том, что касалось недоступности звездолета землян их оружию. Как подозревал доктор, они потребуют еще одной демонстрации, и вот здесь-то появится та возможность, которую он ждал и на которую надеялся.

Но затем, после интенсивного радиообмена, предшествовавшего появлению инопланетян в сенсорной зоне, его надежды стали увядать. Как ни удивительно, а Кирк, похоже, разделял это чувство: никто из чужаков не упомянул ни о какой демонстрации возможностей «Энтерпрайза», не говоря уж о том, чтобы попросить о новой. В их отношении к людям доминировало признание могущества хозяев корабля землян.

Как уже стало ясно во время предварительных переговоров, они доверяли людям чуть больше, чем друг другу, но, в отличие от подчиненных, ни Бельцхроказ, ни Эндракон, казалось, не были склонны подвергать сомнению или бросать вызов тому, что говорил Кирк. По крайней мере, когда такая мысль пришла в голову Крэндаллу и командующий зиторов усомнился в возможностях приборов людей, Эндракон промолчал, не потребовав доказательств. А ведь доказать способности детекторов было бы гораздо легче, чем демонстрировать мощь оружия и крепость щита «Энтерпрайза». Хватило бы тридцати секунд, но… никто этого не потребовал.

«Все, – подумал Крэндалл, – выглядит так, словно и хошаны, и зиторы стараются не раскачивать лодку, а это уже подозрительно само по себе». Однако наблюдатель поостерегся обратить внимание Кирка на этот факт. Оба лидера инопланетян, как он все больше убеждался, что-то затеяли, и каждый новый их шаг, каждый поворот событий, каждая неопределенность только укрепляли это подозрение и, следовательно, возродившийся оптимизм Крэндалла.

И вот наконец оба флота остановились, едва войдя в пределы транспортационной зоны. На экране появились два чужака – один зитор, а другой хошан. Они поддерживали связь друг с другом и с «Энтерпрайзом», в то время как их командующие собрались возглавить представительные делегации, которые собирались транспортировать на «Энтерпрайз» по мере готовности.

– Понятно, – повторил Кирк, – что для вашей и нашей безопасности мы некоторое время продержим всех членов делегаций в бессознательном состоянии, чтобы удостовериться в отсутствии устройств для самоуничтожения. Вы обещали нам, что такой поворот дел вас устроит.

– Конечно, капитан Кирк, – сказал хошан, а зитор утвердительно кивнул.

– Хорошо. Конференц-зал приготовлен. По вашей просьбе он оборудован так, чтобы обеспечить делегациям практически мгновенный визуальный контакт с их кораблями. Транспортация начнется сразу же, как только вы дадите нам точные координаты ваших делегаций.

– Координаты хошан уже получены, – прозвучал из транспортационного отсека голос Макфи. А секунду спустя:

– Координаты зиторов тоже. Готовы приступить к транспортации по вашему приказу.

– Служба безопасности?

– Готовы, капитан.

– Мистер Спок?

– Готовы при необходимости нейтрализовать устройства, капитан.

Кирк молча посмотрел на инопланетян, застывших на экране. Как и у их командиров, лица чужаков ничего не выражали.

– Ваши делегации готовы?

– Готовы, командир Кирк, – ответили оба.

– Хорошо. – Бросив последний взгляд на Спока и Крэндалла, Кирк повернулся к рубке пилота. – Мистер Зулу, приготовьтесь опустить дефлекторы для осуществления транспортации.

– Готово, капитан.

– Мистер Макфи, примите сначала хошан и не тратьте понапрасну времени.

– Конечно, капитан.

– Мистер Зулу, опустить дефлекторы. Как только услышите сигнал Макфи, сразу же разверните их на полную мощь.

– Да, капитан.

Не сводя глаз с инопланетян на экране, Зулу ввел код, опускавший дефлекторы, но не убрал руку, готовый в любой момент дать обратную команду, Какое-то время над мостиком висела полная тишина. Затем из транспортационного отсека донесся голос Макфи.

– Возникли проблемы с наведением, сэр. Координаты не…

– Лазеры на всех кораблях приводятся в боевое состояние, капитан! – резко бросил Спок.

– Поднять дефлекторы, мистер Зулу! – рявкнул Кирк. – Уходим отсюда!

Капитан не успел договорить, как Крэндалл, все это время не сводивший глаз с панели управления под рукой Зулу, рванулся вперед, отбросив плечом Кирка, отчего его кресло развернулось. В следующее мгновение наблюдатель обрушился на Зулу, столкнув его с рабочего места прежде, чем пилот успел выполнить приказ. В тот же момент, когда Зулу растянулся на полу, Крэндалл почувствовал укус фазера, но, уже теряя сознание, он знал, что это не поможет Кирку спасти его любимый «Энтерпрайз».

Глава 17

В огромной степени именно умственная дисциплина вулканца, его способность воспринимать одновременно десятки сенсорных данных и объединять их в логические модели позволяли ему столь быстро интерпретировать массу поступающей с различных приборов информацию. К смущению Спока, Кирк сравнил его с дирижером большого симфонического оркестра, мгновенно считывающего дюжины музыкальных знаков с разложенных перед ним страниц, преобразуя их в требуемое общее звучание, и при этом уверенного, что он одним мановением палочки способен извлечь из инструментов именно то, что нужно ему, да еще, в случае, если какой-то рожок или струна возьмут неверную ноту, обнаружить ее и указать источник.

Вот эта его способность и спасла теперь «Энтерпрайз» от полной катастрофы.

Еще докладывая о подготовке чужаков к бою, Спок услышал чей-то резкий вздох за спиной, а когда капитан начал отдавать команды, вулканцу послышалось внезапное движение, не укладывающееся в ту модель, которая обычно сопутствовала его донесению.

Оглянувшись через плечо, старший офицер увидел рванувшегося вперед Крэндалла и мгновенно понял, что тот стремится к пульту управления в рубке пилота.

Не теряя времени, Спок перепрыгнул через поручень. Когда он приземлился в штурманской рубке, Крэндалл уже врезался в Зулу, выбив его из кресла. В тот же миг энсин Римз, прыгнув в сторону, чтобы не попасть в капитана, не успевшего выбраться из развернувшегося кресла, выстрелил в наблюдателя. Крэндалл обмяк и свалился на Зулу, пытавшегося подняться на ноги и вернуться к штурвалу. Одним прыжком Спок достиг рубки пилота и, перегнувшись через кресло, нажал кнопки, приводившие в действие заранее подготовленную программу: поднять дефлекторы и начать набор скорости.

В то же мгновение первые хошанские лазеры нанесли удар. Спустя долю секунды, когда защитный экран только начал разворачиваться, их примеру последовали зиторы. В течение двух долгих секунд все лазеры обоих флотов вели огонь. «Энтерпрайз» сотрясался, дефлекторы поглощали смертоносную энергию, а двигатели набирали нужную скорость.

Через 15 секунд звездолет достиг гиперскорости. Все было позади.

Всеобъемлющий доклад о причиненных повреждениях занял несколько больше времени, чем обычно. Удалившись к самому краю сенсорной зоны, прослушивая все подпространственные частоты, но ничего не передавая, «Энтерпрайз» отдыхал, ожидая вердикта.

– Мы почти лишены защиты, капитан, – доложил из инженерного отсека Скотт. – Дефлекторы подверглись серьезной перегрузке, когда приняли первый удар в неполностью развернутом состоянии. Кое-что удастся починить, но потребуется немало времени.

– Сколько, Скотти?

– Несколько дней, капитан. Каждый генератор нужно разобрать, а потом собрать заново. Но все это еще не самое худшее.

– А что худшее?

– Кристаллы дилития, капитан. Их невозможно ни починить, ни заменить. Они в плачевном состоянии. Мы можем пользоваться ими, но только в щадящем режиме. При переходе на гиперскорость-4 или при применении фазеров больше чем на половину мощности, кристаллы выйдут из строя.

– Но ведь этой скорости нам хватит, чтобы уйти.

– Да, при условии, что они совсем не испустят дух.

– Постарайся, чтобы этого не случилось, Скотти.

– Есть, капитан, сделаю все, что смогу.

– Доктор Маккой?

– Один перелом руки, меры уже приняты. Кроме того, несколько синяков и шишек. Ничего серьезного.

– Лейтенант Ухура?

– Все подпространственные каналы функционируют, сэр.

– А хошаны и зиторы?

– Передач нет ни на одной из частот.

– Мистер Спок, что они делают?

– Образовали общий строй, капитан. Похоже, пытаются преследовать нас на максимальной скорости – 2,5.

– Что значит «похоже, пытаются»?

– Они почти точно скопировали наш курс.

Кирк поморщился.

– На этот раз нужно, чтобы они нас не поймали. Мистер Зулу, заложите курс, направленный на пункт, где мы вошли в этот сектор космоса.

– Есть, сэр. Снова будем искать ворота?

– Ничего другого не остается. Мы не в том положении, чтобы оставаться здесь, надеясь на что-то, или искать тех, кто создал эти ворота, если только мистер Скотт не сделает что-нибудь с кристаллами. Безопасность?

– Это Томсон, капитан. Доктор Крэндалл заключен в камеру, как приказано.

– С ним были какие-то трудности?

– Он не сопротивлялся, сэр. Но кое-кто из экипажа проявлял недовольство, когда его отводили.

– Неудивительно. Не спускайте с него глаз, чтобы кто-нибудь не натворил глупостей.

– Хорошо, сэр. Я присмотрю, чтобы никто к нему не попал.

– Спасибо, лейтенант. А теперь, мистер Спок, доктор Маккой, мистер Скотт, как только вы сможете освободиться, думаю, нам нужно собраться и обсудить положение дел.

Доктор Леонард Маккой покачал головой и хмуро оглядел собравшихся. Впрочем, его недовольство было обращено не на трех других офицеров, а на самого себя.

– Я не говорю о том, что должен был предсказать то, что произошло, но мне следовало догадаться, что нечто подобное может случиться.

– Ты виноват не больше, чем я, Боунз, – сказал Кирк. – Никто из нас не в состоянии знать, что творится в его голове, даже компьютер. По всем показаниям, он – последний человек, от которого можно было ожидать попытки самоубийства, тем более таким способом. – Кирк пожал плечами. – Может, на такую мысль его навели устройства для самоуничтожения, которые Крэндалл видел у хошан и зиторов. Или это что-то вроде инфекции.

– И подействовала она только на Крэндалла, – проворчал Маккой.

– В любом случае, Боунз, будь настороже.

– Проклятие, Джим… – начал было Маккой, но взял себя в руки.

– Ты прав. Я проинструктировал своих людей, чтобы не пропустили симптомы. Пока ничего необычного, разве что некоторая напряженность, что вполне понятно, учитывая обстоятельства.

– Да, джентльмены, обстоятельства. – Кирк поочередно оглядел собравшихся. – Почему они напали на нас? Ваши предположения?

– Только те, что на поверхности, капитан, – сказал Спок. – Как вы сами отмечали, те методы разрушения, которые мы наблюдали на многих планетах, недоступны технологии хошан и зиторов. Вероятно, этот факт не прошел мимо их внимания, так что предпринятые ими действия вполне вписываются в логическую модель. С их точки зрения.

Кирк согласно кивнул.

– Как только мы доказали, что никто из них не смог бы уничтожить эти миры, они тут же сделали вывод, что это сделали мы, учитывая превосходство нашей технологии.

– Да, Спок, такая мысль приходила мне в голову еще до нападения, но я старался не концентрировать внимания только на ней. Скотти? Боунз? Согласны?

– За неимением лучшего объяснения, да, я согласен, – отозвался Маккой, а Скотт кивнул.

– Но при этом остается вопрос, кто же все-таки уничтожил эти миры? – снова заговорил Кирк. – И потом, здесь ли они до сих пор? Те ли это самые существа, которые создали ворота? Если это так, то ворота действительно построены и не являются природным феноменом. Я знаю, что мы уже обсуждали все эти проблемы, но теперь картина изменилась: «Энтерпрайз» серьезно поврежден, а хошаны и зиторы жаждут расправиться с нами. Прежде мы могли позволить вести поиски в большом секторе космоса. У нас была максимальная гиперскорость и надежная защита. Теперь, если только нам не удастся отыскать источник дилития, мы резко ограничены и в том, и в другом.

– Да, – сказал Скотт, – и я не могу гарантировать, что кристаллы продержатся очень долго, даже при ограниченном их использовании.

– Но ведь и в самом худшем случае, – обратился к нему Кирк, – у нас остается гипертяга.

– Да, в пределах до 2,5, но набор скорости будет происходить медленно. Так что, пока мы не закрепим кристаллы, рассчитывать можно только на импульсный двигатель.

– Итак, джентльмены, ситуация вам понятна. Ваши предложения?

– Прежде всего, – сказал Маккой, – проверить, не появились ли ворота.

– Согласен. Что еще? Я, конечно, не столь уверен, но все же готов предложить пари, что наши воинственные друзья, не обнаружив нас поблизости, вернуться в тот район, где были обнаружены ворота, и будут поджидать там.

– Логично, – согласился Спок. – Если им удастся установить достаточно густую сеть по периметру вокруг них, то мы в нашем нынешнем состоянии не сможем прорвать ее без потерь.

Маккой еще больше помрачнел.

– Вы хотите сказать, что вопрос стоит так: «Сейчас или никогда»? Если мы в ближайшее время не отыщем выход, то уже никогда его не найдем?

– Именно так, доктор, – ответил Спок. – Не забывайте только, что шансы отыскать выход в известный нам сектор космоса никогда не были велики. Так что последние события только еще сильнее изменили расклад не в нашу пользу. Однако остается еще одна возможность, о которой не упоминалось.

– Слушаем вас, мистер Спок, – подбодрил его Кирк.

– Вы, наверное, припоминаете, что во время первого облета миров, расположенных в прилегающей к месту входа области, нам попалась одна планета, о которой поступила неясная информация. Глубоко под поверхностью, по данным наших сенсоров, что-то было. Приборы не подтвердили наличия жизни, но какой-то сложный, даже хитроумный источник энергии они отметили. Предположительно, это нечто нам неизвестное, какая-то форма органического компьютера.

– Припоминаю, – задумчиво произнес Кирк. – Помню также, что вы, Спок, были весьма и весьма озадачены. А единственная возможность получить дополнительную информацию представлялась крайне рискованной. Для этого нужно было транспортировать кого-то через несколько километров скалистой породы. В то время мы выбрали другой вариант, показавшийся более предпочтительным. Сейчас, когда наши возможности ограничены, вы предполагаете, что стоит заглянуть туда еще раз и, возможно, применить глубокую разведку?

– Именно так, капитан. Планета находится не так уж далеко от намеченного нами курса возвращения, так что потери времени будут незначительными. Добавлю, что, учитывая относительную близость этого необъяснимого феномена к столь же необъяснимому феномену ворот, вполне логично предположить наличие связи между ними.

– Что-то типа контролирующего центра? – спросил Кирк. – Таможенный пункт для прибывающих? Или автоматический билетный раздатчик?

– Как я уже сказал, капитан, располагая лишь незначительной информацией, можно делать любые предположения.

– А так как поиски ворот пока завели нас в тупик, – Кирк мрачно улыбнулся, – то даже слабая надежда получить новую информацию оправдывает риск.

– Вы просто читаете мои мысли, капитан. Должен, однако, признать, что данные, полученные при обследовании этой планеты, меня интересовали с самого начала. Весьма любопытный феномен.

Маккой покачал головой. Впервые с того момента, как все четверо собрались здесь, на его губах заиграла слабая улыбка.

– Спок, когда вас будут поедать заживо, вы, наверное, до последней минуты будете пытаться проанализировать состав желудочного сока.

– Тот факт, что жизнь может вскоре прерваться, доктор, вовсе не служит поводом для отказа от попыток что-то узнать.

Кирк рассмеялся.

– Он прав, Боунз. Никогда не знаешь, что полезного еще можешь найти. Все мы давным-давно были бы мертвецами, если бы…

– Капитан, – в интеркоме послышался голос Зулу, – корабли хошан и зиторов вошли в нашу сенсорную зону спереди. Похоже они ждут, что мы попытаемся вернуться тем же путем.

– Сколько их, мистер Зулу, – быстро спросил Кирк.

– Пока три, сэр: один – зиторов, два – хошанов.

– Мы можем проскользнуть мимо них незамеченными?

– Не зная точно их сенсорного радиуса, сказать невозможно. Судя по дистанции между ними… Сэр, четвертый корабль, принадлежащий зиторам, только что вошел в сенсорную зону.

– О чем вы говорили?

– Я говорил, что они идут на определенном расстоянии друг от друга. Если их сенсоры перекрывают это пространство, то пройти незамеченными нам не удастся.

– А если нас обнаружат, мы сможем уйти?

– Сможем… пока держатся кристаллы.

– Предположим, они обнаружили «Энтерпрайз» и преследуют его. Сколько времени у нас будет на поиски ворот, прежде чем нас догонят?

– При максимальной гиперскорости, которую называл мистер Скотт, мы будем располагать примерно одним днем.

Кирк резко поднялся.

– Отправляемся, мистер Зулу. Скотти, спускайтесь к себе вниз и позаботьтесь о кристаллах. Мистер Спок, возвращайтесь в свою рубку и проверьте сеть: нет ли в ней дырок. Если нет, найдите слабые места, а там решим, что нам делать.

– Не могу не указать, капитан, – сказал Спок, когда они уже направлялись к турболифту, – что даже если мы успешно прорвемся через созданный хошанами и зиторами барьер, это вовсе не означает, что нам повезет и в поисках ворот.

– Ваша озабоченность понятна, мистер Спок. Но раз уж речь зашла об этом – не так мы и бессильны. Даже используя фазеры на половину мощности, «Энтерпрайз» может проделать дыру в любом барьере, который они установят.

– Но всех их сразу нам не одолеть, капитан, – вмешался главный инженер.

– Понятно, мистер Скотт. Чуточку удачи и нам не помешает. Вы только поддержите кристаллы в рабочем состоянии.

Прошло двадцать минут. Спок поднял голову от приборов.

– Они знают, что что-то прошло мимо них, капитан, но на том расстоянии, которого мы придерживаемся, их сенсоры не способны отличить идущий с выключенными двигателями звездолет от небольшого астероида. Тем не менее, один корабль вышел из строя и приближается к нам. Чтобы уклониться от встречи, придется включать гипердвигатель, а на таком расстоянии они смогут засечь его работу.

Кирк недовольно поморщился.

– Попытка была неплохой. И у нас все же есть еще двадцать четыре часа. Вперед, мистер Зулу, на максимально допустимой гиперскорости. И Скотти… – Он помолчал, недовольная гримаса исчезла, уступая место усмешке. – Ты знаешь свое задание?

– Да, капитан, знаю, – донесся голос главного инженера, – и сделаю все, что в моих силах.

Еще до того как «Энтерпрайз» сбросил гиперскорость, стало ясно, что за время их отсутствия на планете произошли изменения.

– Энергетический источник, работающий на антивеществе, который мы обнаружили тогда, сейчас работает на полную мощность, капитан, – сообщил Спок.

– Оружие?

– Пока не отмечено, капитан.

– Мистер Зулу, поднимите оставшиеся дефлекторы и дальше идите на импульсном двигателе.

– Есть, сэр.

– Лейтенант Ухура, что на подпространственном уровне?

– Никакой активности, капитан.

– Продолжайте прослушивание всех частот, но соблюдайте радиомолчание. Мистер Зулу, максимальное увеличение. Возьмите в фокус место, расположенное над энергоисточником.

– Готово, сэр.

Планета, представшая перед ними на экране, выглядела так же, как и раньше, ничем не отличаясь от десятков других обезображенных миров, которые они видели. Практически лишенная воздуха, пропитанная радиацией, с поверхностью, столь обожженной, будто давным-давно ее вынули из какой-то космической духовки. Все покрыто страшными шрамами.

– Сенсорная активность, капитан, – сообщил Спок, приникая к приборам. – Они сканируют нас устройствами, не менее чувствительными, чем наши.

– Полный стоп, мистер Зулу! Спок, по-прежнему никаких показаний о подготовке оружия?

– Нет, капитан.

– Возможно, они экранированы? Если их технология превосходит нашу, то могут же фазеры или другое оружие быть укрыты под экраном?

– Возможно, капитан, но никакого экрана я тоже не могу обнаружить. И никаких следов выхода на поверхность – пять километров сплошной породы. Тем не менее, наши сенсоры определенно дают информацию о наличии жизни.

– Сходную с прежней?

– Нет, капитан. Те сигналы были слабее, эти – вполне обычные. Регистрируется наличие живых существ.

– Сколько их? Какого типа?

– На этом расстоянии определить невозможно, капитан.

– А те сенсоры, что сканируют нас… они знают о нас?

– Определенно, капитан.

– Создатели ворот, сэр? – предположил Чехов, подняв голову от навигационной панели.

– Или же те, кто уничтожил все эти миры, – пробормотал Кирк.

– Возможно, и те, и другие в одном лице, – заметил Спок. – Тот, кто владеет технологией создания подобных ворот, по всей вероятности, обладает и технологией разрушения соответствующего уровня.

– Вы, как всегда, оптимист, Спок. Ну ладно, они знают, что мы здесь, так что давайте посмотрим, хотят ли с нами разговаривать. Лейтенант Ухура?

– Передаю по всем частотам, сэр. Ответа нет.

– Уровень сенсорного сканирования возрос, капитан, – сказал Спок и, взглянув на приборы, удивленно поднял брови.

– Похоже, их сенсоры влияют на наши.

– Что? Каким образом?

– Наши данные становятся все более точными, капитан. Такое впечатление, что наши сенсорные зонды усиливаются за счет их. А точнее, перехвачены ими.

– Может, это какой-то трюк? Могут ли они снабжать наши сенсоры неверной информацией?

– Вполне допустимо, капитан, если их технологический уровень значительно выше. Однако новые данные ни в коей мере не противоречат первоначально полученной информации.

– И что они сообщают нам теперь?

– Около тысячи живых существ гуманоидного типа. Наличие оружия не отмечено, как и наличие экрана, способного скрыть это оружие.

– Но ведь они могут скрыть оружие не только с помощью экрана, но и путем фальсификации данных наших сенсоров?

– Возможно все, капитан, – не отрываясь от дисплеев ответил Спок. – Вот теперь я замечаю транспортационную деятельность.

– Что? – Кирк резко повернулся к старшему офицеру. – Но ведь мы еще не вошли в транспортационную зону.

– Мы не вошли в нашу транспортационную зону, капитан.

– Мистер Зулу, уходим отсюда! – бросил Кирк, с опозданием замечая, что теряет драгоценное время, не реагируя должным образом на сообщение Спока.

– Есть, сэр.

Тут же пальцы Зулу метнулись к панели управления, но Кирк уже понял, что дело не в упущенных секундах. Чужаки были явно сильнее, и уйти из их транспортационного луча оказалось не так-то просто. Вероятно, наведение произошло раньше, чем Спок успел заметить его. Капитан уже ощутил покалывание, звон в ушах – явные признаки начала транспортации. Почти тут же к ним добавилось новое, никогда ранее не испытываемое ощущение холодящей сырости. Кирк успел заметить, что прямо перед ним начали расплываться фигуры Чехова и Зулу. А в следующее мгновение весь мостик скрылся в клубящейся дымке.

Глава 18

Там, где материализовался Кирк, командирского кресла не оказалось, и капитан рухнул на жесткий, покрытый пластиком пол в нескольких дюймах от Зулу и еще двух членов экипажа. Собравшись с силами, он поднялся на ноги и провел рукой по поясу, проверяя, на месте ли коммуникатор. Одновременно Кирк огляделся – он находился в огромной, напоминавшей пещеру комнате.

А вот коммуникатор исчез, так же, как и универсальный транслятор, с которым капитан после встречи с хошанами никогда не расставался. Рядом с ним ворочался Зулу, пытаясь встать, но материализация продолжалась: тут и там появлялись неясные фигуры. Сам процесс отличался от привычного: не было серебристого снегопада, характерного для транспортационных устройств землян, сначала появлялась клубящаяся дымка, схожая с тем густым туманом, который сопровождал возникновение и исчезновение Гэри Сэвена. У Кирка даже мелькнула мысль, что, возможно, неизвестная цивилизация, пославшая Гэри с миссией доброй воли на Землю в XX веке, отыщется здесь. А может, эти неизвестные существа не только транспортировали их сейчас, но и создали ворота?

Но уже спустя мгновение Кирк понял, что подобные мысли – всего лишь реакция мозга, призванная смягчить шок от того, что происходило на его глазах. В нескольких футах от него из тумана стала вырисовываться фигура Спока, чуть дальше – лейтенанта Ухуры, слева – Скотта и Чехова. Вскоре весь зал заполнился десятками вихрей, тут и там дымка сгущалась, превращаясь в кого-то из членов команды. Многие падали, сталкивались друг с другом, пытаясь удержаться на ногах. Рядом с Кирком материализовался энсин из службы безопасности. Фазер, который он держал, вытянув руку, исчез. Вслед за ним прибыла лейтенант Томсон.

Да фактически весь состав «Энтерпрайза» перенесся в пещеру неизвестной планеты, оставив свой звездолет на орбите! И не просто оставив, а отдав в руки незнакомых существ, контролировавших этот грандиозный десант.

Кирк по привычке осмотрелся, в глубине души надеясь отыскать хотя бы намек на то, кто управляет здесь и что можно сделать.

Высоко над головой, в центре ничем не примечательного потолка, поднимавшегося куполом над ними, он заметил круглую, тускло сияющую конструкцию, возможно, имеющую отношение к транспортационному оборудованию. Других источников сравнительно слабого света капитан не нашел. Все было видно, но, как это бывает в пасмурный день, свет шел отовсюду, не оставляя теней.

– Спок! – громко позвал Кирк, нарушая тишину. – Маккой! Ухура! Чехов! Скотт! Томсон! Сюда! «Ни эха, ни вибрации, – отметил он про себя, – хотя помещение громадное, да еще высокий потолок».

Все, кто был в зале, повернулись к капитану, но никто, за исключением названных офицеров, не шелохнулся, не откликнулся. Спок и остальные члены экипажа уже пробирались через ошеломленную толпу. Правда, вулканцу пришлось немного задержаться, когда прямо перед ним из вихря материализовался кто-то из экипажа. Старший офицер остановился, вглядываясь в плотную пелену, и, лишь когда узнал в прибывшем энсина Макфи, тронулся дальше.

– У кого-нибудь есть коммуникатор? – спросил Кирк, когда все собрались вокруг него. – Фазер? Транслятор? Трикодер? Вообще что-нибудь из оборудования?

Офицеры машинально потрогали пояса, но результат был то же, что и у Кирка. Кто-то мрачно покачал головой, кто-то нахмурился, лишь Спок, как всегда, ничем не выдал своих чувств и только слегка поднял бровь.

– Итак, джентльмены, – подвел итог Кирк, когда выяснилось, что в результате транспортации исчезли все приборы и инструменты, – на этот раз мы в роли гостей. И хозяева, надо отдать им должное, позаботились обо всем. Нас лишили возможности защищаться, провести анализ среды, пообщаться с кем-либо или с чем-либо, кроме самих себя.

– Вы правы, капитан, – согласился Спок, не спеша оглядывая зал. К этому времени процесс материализации, видимо, завершился, и сияние похожей на транспортационное устройство конструкции под потолком прекратилось. Экипаж – все четыреста с лишним человек, как можно было судить на первый взгляд, – постепенно приходил в себя. Послышались голоса, началось движение.

– Вопрос в том, – продолжал Спок, повышая голос, чтобы перекрыть нарастающий гул, – где те, кто перенес нас сюда? Кто они и чего хотят? Есть и еще одна, более насущная проблема. Контролируют ли они «Энтерпрайз» и если да, то сознают ли, что с поврежденными дефлекторами он практически беззащитен, а передовые части хошанского и зиторского флотов подойдут в ближайшие часы?

– Превосходно, Спок, – проскрипел Маккой. – Если бы вы еще и ответили на ваши вопросы…

– Не сейчас, доктор, но если вы наберетесь терпения…

Откуда-то из массы сгрудившихся людей донесся сердитый неразборчивый возглас, заставивший вулканца замолчать.

Кирк, нахмурившись, обернулся на звук. Крик повторился, на этот раз громче и пронзительнее.

Внезапно все замолкли, и на фоне наступившей тишины яснее прозвучали крики, точнее, ругательства, как разобрал Кирк, доносившиеся из противоположного угла зала. Капитан молча отправился туда в сопровождении офицеров. Их появление не осталось незамеченным – люди расступились.

Пройдя несколько шагов, капитан услышал, как кто-то выкрикнул: «Крэндалл!». Имя это прозвучало как эпитет. Кирк ускорил шаги. Перенесенный вместе с другими, наблюдатель, лишенный защиты стен камеры, стал легкой добычей тех, кто, справедливо или нет, обвинял его в нынешнем тяжелом положении.

Через несколько секунд Кирк и лейтенант Томсон пробились через плотное кольцо десятка рассерженных мужчин.

– Разойдитесь, джентльмены! – рявкнул капитан, и мгновенно наступила полнейшая тишина.

В центре крута два энсина держали раскрасневшегося и помятого Крэндалла. Один, ухватив наблюдателя за ворот туники, притянул его к себе с такой силой, что доктору пришлось встать на цыпочки.

– Ах ты, уб… – начал было другой дрожащим от гнева голосом и замахнулся, собираясь ударить несчастного, но Кирк резко остановил его.

– Достаточно, мистер! Вы, оба, отпустите его! Ну!

– Но, капитан!..

– Это приказ!

С явной неохотой один из молодых людей опустил кулак, другой разжал пальцы. Крэндалл отступил на шаг, разгладил смятую одежду и облегченно вздохнул.

– С доктором Крэндаллом мы разберемся, когда выберемся отсюда, – продолжал Кирк, – но не раньше. А пока он с нами в одной лодке, и я не потерплю больше подобной недисциплинированности! Все наши усилия, знания, все наше внимание должны быть направлены на одно – понять сложившуюся ситуацию. Иначе мы никогда не сможем выпутаться из всего этого и вернуться на «Энтерпрайз». Это понятно, джентльмены?

– Но ведь именно из-за него мы влипли в это… – энсин недоговорил. – Если бы не он…

– Доктор Крэндалл поступил неразумно, а, возможно, и злонамеренно, причинил нам немало хлопот, нанес вред кораблю. Однако он не единственный, кто виноват в том, что мы здесь оказались, а может быть, и вовсе не виноват. Отныне мы будем следить за ним. Вы… вы все! – продолжал капитан, возвышая голос почти до крика, чтобы его услышал каждый член экипажа. – Все вы будете наблюдать и слушать, а главное – думать. Это ясно?

Его слова были встречены угрюмым молчанием, но затем два молодых человека, стоявшие прямо перед ним, пробормотали: «Да, капитан, мы понимаем», а через мгновение сотни голосов слились в единый гул: «Да, капитан».

Взяв наблюдателя за руку, Кирк вывел его из круга и, пройдя по узкому коридору, образованному расступившимися зрителями, подошел к группе офицеров.

– Что касается вас, доктор Крэндалл…

– Почему вы не дали им прикончить меня? – спросил наблюдатель. Голос его звучал вызывающе, гнев исказил лицо, немного пострадавшее от кулаков молодого энсина. – Это избавило бы вас от многих хлопот!

– Возможно, вы и правы, доктор, – холодно ответил Кирк, – и если попробуете устроить нам еще какую-нибудь гадость, я позволю им прикончить вас. Любым способом, который они сочтут подходящим. Понятно?

… На мгновение гнев, прозвучавший в голосе Крэндалла, мелькнул в его глазах, но уже в следующую секунду он весь как бы сник и отвернулся.

– Понимаю, капитан, – сказал наблюдатель смиренным тоном, вполне соответствующим его позе.

– Я тоже надеюсь на это, Крэндалл, искренне надеюсь, – закончил Кирк. – Лейтенант Томсон, не упускайте его из вида.

– Капитан! – высокий взволнованный голос прорезал возобновившийся гул.

– Наши фазеры и коммуникаторы! Вот они!

Молодая девушка – полет на «Энтерпрайзе», как вспомнил Кирк, был ее первым назначением после Академии – стояла у самого внешнего края круга, который образовал экипаж звездолета.

– Энсин Дэвис? – машинально спросил капитан. – Это вы?

– Да, сэр, – кивнула она, замирая под его взглядом. Она была уверена, что командир вспомнил о ее разговоре с Крэндаллом, и упрекала себя за то, что на несколько дней поверила этому хитрому и коварному человеку, сыгравшему с ней такую злую шутку и чуть было не погубившему их всех.

– Там, – повторила она, стараясь прогнать от себя неприятные мысли и воспоминания, и, повернувшись, указала рукой в затемненный угол зала.

– Они все там, но я не могу подойти. Здесь что-то вроде барьера!

– Вы молодец, энсин, – сказал капитан, всматриваясь туда, куда указывала Дэвис. Метрах в тридцати от них, у стены, где почти отсутствовало освещение, лежала огромная груда оборудования: коммуникаторы, фазеры, трикодеры, медицинские наборы, системы жизнеобеспечения, универсальные трансляторы – практически все, что можно переносить, и даже кое-что из того, что никакой переноске не подлежало. Только тут Кирк заметил, что все это не лежало, а было как бы подвешено в воздухе, будто покоилось на неких невидимых полках. Капитан нахмурился, осторожно шагнул к оборудованию и тут же почувствовал барьер. Очевидно, какое-то силовое поле, и ощущалось оно не как стена, а как нежный ветер, дувший в лицо.

– Отступите, – сказал Кирк, жестом отстраняя подошедших. – Спок, приготовьтесь вытащить меня из этой штуковины, если вам покажется, что со мной что-то неладное. А я буду рассказывать о своих ощущениях по мере продвижения.

– Воля ваша, капитан, но… – Спок умолк и протянул руку в направлении Кирка, потом еще дальше, пошевелил пальцами и отдернул назад.

– Джим! – запротестовал Маккой, но, взглянув в решительное лицо капитана, умолк. – Ладно, – сказал он после секундной паузы, – но помни, что все мое медицинское оборудование – там, на «Энтерпрайзе», кроме трикодеров и медицинских наборов, которые лежат, кажется, по ту сторону этой невидимой стены.

Кирк кивнул, показывая, что все понял, сделал еще один короткий шаг и заговорил.

С каждым сантиметром ветер усиливался: легкий бриз перешел вскоре в ураган, а затем Кирк уже стал испытывать просто нарастающее давление. Через несколько шагов, он сказал:

– Такое ощущение бывает, если при быстрой езде на каком-то наземном транспорте высунуть ладонь из окна. Давление ровное, плавное, не причиняет боли. И распределяется по всему телу. – Кирк умолк и собрался было продолжить, но внезапно остановился. В тот же миг, когда он перестал двигаться, давление исчезло. – Пропало, – сообщил капитан. – Как только я перестал идти, оно прекратилось.

– Любопытно, – сказал Спок. – Принцип действия не совсем понятен.

Кирк медленно поднял руку, но как только попробовал протянуть ее вперед, давление возобновилось, причем по всему телу. Чем дальше он протягивал руку, тем сильнее ощущалось сопротивление. Становилось тяжелее дышать, как бывает при сильном ветре в лицо.

– Любопытно, – повторил Спок. – Обратите внимание, капитан, на одежде давление не сказывается, ваш рукав, например, не раздувается. Силовое поле, очевидно, влияет только на тело.

«Спок прав, – подумал Кирк. – Если бы было иначе, рукав съехал бы уже до локтя». Он опустил руку и, попытавшись сделать шаг, посмотрел вниз: действительно, никаких признаков давления на одежду.

Некоторое время капитан постоял, пытаясь отдышаться. Затем сел и снял ботинок. Медленно подвинул его вперед. Предположение подтвердилось: в то время как рука натолкнулась на сопротивление, сам ботинок успешно проехал вперед на несколько сантиметров.

Кирк обулся.

– Что вы думаете, Спок? А вы, Маккой?

– Будь у меня старая добрая удочка, – усмехнулся доктор, – я бы попытался подцепить что-нибудь из этой груды, если только поле вокруг нее не блокирует неодушевленные предметы.

– Вероятно, все эти вещи тоже поддерживаются каким-то полем, – предположил Спок, – а возможно, даже окружены им.

– Да, но… – Кирк все еще сидел на жестком пластиковом полу. Нахмурившись, он ощупал ботинок.

– С ним что-то произошло, пока он был в этом барьере, а может, и с той стороны.

Все подались вперед, наблюдая, как капитан снова разулся. Внутренняя поверхность ботинка, обычно гладкая, стала шероховатой, как будто ее терли чем-то вроде наждака. Она стала мягкой, подобно губчатой резине, но внешне совершенно не изменилась.

– Дай-ка мне взглянуть на твою руку, Джим, – быстро проговорил Маккой. – Если что-то было в барьере…

Кирк с хмурым видом отложил ботинок и посмотрел вместе с доктором на ладонь. Судя по всему, с ней ничего не произошло.

Тем временем Спок наклонился и подобрал башмак. Внимательно осмотрев его, он выразительно поднял бровь и взглянул в сторону барьера.

– Вакуум, капитан, – сказал вулканец. – С той стороны барьера, очевидно, вакуум или, по крайней мере, очень низкое атмосферное давление.

– Откуда вы это знаете? – скептически обратился к нему Маккой.

– Все совершенно просто, доктор. Как вы знаете, прокладка в нашей обуви содержит, как и большинство прокладок, тысячи пузырьков инертного газа. Масса этих пузырьков, судя по всему, вырвалась через поверхность, что вполне могло и должно было произойти под воздействием вакуума. Прорыв этих пузырьков и привел к тому, что поверхность стала шероховатой.

Кирк взял ботинок и еще раз внимательно осмотрел его.

– По крайней мере, – сказал он после недолгой паузы, – его еще вполне можно носить. Однако, – продолжил капитан, снова обуваясь, – этот вариант проникновения через барьер, похоже, отпадает. Вряд ли нам удастся миновать его живыми.

– Боюсь, что вы правы, капитан. Тем не менее я бы предложил исследовать весь периметр. Мы еще не знаем, что там, в других местах, и нет ли в барьере проходов.

Кирк, поднявшись на ноги, кивнул.

– Совершенно верно, мистер Спок. Скотти, Чехов, Зулу, вы идите в эту сторону. Спок, Ухура и я пойдем в другую. Встречаемся вон там, у дальней стены. Лейтенант Томсон, берите Крэндалла и подойдите…

Куда капитан хотел доставить наблюдателя, осталось неизвестным, потому что Кирк замер на полуслове: уже знакомое ему холодное неприятное пощипывание подсказало, что он попал в объятия транспортационного луча.

– Спок! – успел крикнуть Кирк. – Опять началось! Если я не вернусь…

И снова слова застряли у него в горле – капитан на миг оказался парализованным, что случалось всегда в начале транспортации.

Затем с той же поразительной быстротой, которую он отметил и в первый раз, зал и люди исчезли. Кирк закрыл глаза, с нетерпением ожидая, что же увидит сейчас.

Глава 19

И на этот раз Кирку не пришлось долго ждать. Через несколько мгновений он очутился на новом месте.

Слабо освещенное помещение, в котором оказался капитан, так напоминало транспортационный отсек «Энтерпрайза», что у него даже мелькнула сумасшедшая мысль, уж не на звездолет ли перенесли его здешние хозяева. Но иллюзия исчезла, когда Кирк увидел смуглого бородатого мужчину, стоявшего у контрольной панели. Темные глаза незнакомца были устремлены на металлический ящик, снабженный несколькими переключателями.

Ящик стоял на краю контрольной панели. Кнопки и рычаги делали ее отдаленно схожей с транспортационной панелью на «Энтерпрайзе».

Платформа, на которой стоял Кирк, выглядела иначе: она была повыше и имела не шесть, а только три транспортационных устройства. Подобно огромной круглой конструкции под потолком в том зале, где капитан недавно находился, верхняя часть каждого устройства была окутана слабым красноватым сиянием.

Оглядевшись, Кирк попытался сойти с платформы, но понял, что не может этого сделать. Повторялась та же история с барьером, только здесь блокировались его движения в любом направлении. Он, правда, свободно дышал, мог поворачивать голову, но и только.

Потерпев поражение в одном предприятии, Кирк решил переключить внимание на оператора. Тот был одет в совершенно невыразительную тунику и брюки. «Если это униформа, то почему отсутствуют знаки различия?» – подумал Кирк. Мужчина осторожно коснулся нескольких переключателей на ящике, затем стал работать с контрольной панелью.

Сияние одного из транспортационных устройств усилилось, над ним заклубился туман, из которого появилась женщина. Как и у оператора, у нее была смуглая кожа, коротко подстриженные волосы, а из одежды – такая же скромная туника и брюки. В руках она держала небольшое приспособление, напоминавшее трикодер землян.

То поле, которое приковала к месту Кирка, на нее не распространялось; женщина сошла с платформы и остановилась у дальнего ее края. Она сделала знак рукой, и панели на одной из стен скользнули в стороны, открывая то ли окно, то ли экран. Глядя на него, женщина ввела на трикодере устройства какие-то инструкции.

На экране появился образ – сама хозяйка. Потом она заговорили. Глубоким, мелодичным голосом женщина произнесла слово, которое показалось Кирку похожим на «аргос». В тот же миг на экране под ее изображением появилось, по всей вероятности, графическое начертание этого слова, а рядом замелькали прежде невидимые цветные огоньки.

Другая серия инструкций – и изображение женщины исчезло, а вместо нее на экране появился сам Кирк. Но теперь инопланетянка ничего не сказала, а повернулась к гостю с выражением нетерпеливого ожидания.

«Может, она представляется?» – подумал капитан.

– Джеймс Кирк, – сказал он, глядя на экран, где тут же возникли графические знаки и замелькали огоньки. – Я капитан… – тут женщина подняла руку, призывая его к молчанию.

Она торопливо стала нажимать кнопки, графические знаки запрыгали, огоньки замигали с большей интенсивностью, а Кирк почему-то решил, что женщина стирает то, что он сказал.

Экран снова погас, а когда загорелся, капитан увидел тот самый прибор, который женщина держала в руках. Вся процедура повторилась. Затем женщина кивнула оператору, и через секунду пространство над третьим транспортационным устройством затуманилось, а когда дымка рассеялась, в воздухе, над платформой повис медицинский трикодер с «Энтерпрайза». Одновременно на экране появилось его изображение, и женщина снова выжидательно взглянула на землянина.

Наконец-то до него дошло.

Урок языка!

В душе Кирка затеплилась надежда. Итак, эти существа, захватившие их, желают разговаривать, а не убивать! Как и он когда-то хотел общаться с хошанами и зиторами на борту «Энтерпрайза», так эти аргосы хотят общаться с ним, а экран с графикой и мерцающими огоньками – что-то вроде транслятора. Ясно, что прибор в отличие от универсального переводчика не способен вести запись соответствующей невротической деятельности мозга говорящего существа, поэтому процесс обучения затянется и будет утомительным и скучным. Слишком затянется, чтобы спасти «Энтерпрайз» от объединенного флота хошан и зиторов, до прибытия которого осталось не более двадцати часов.

Если бы только завладеть транслятором!

Изображение на экране замигало, как бы напоминая о себе, и женщина продолжала смотреть, явно ожидая, когда же он заговорит.

– Медицинский трикодер, – сказал Кирк, тоскливо глядя на экран.

По иронии судьбы следующим предметом оказался именно транслятор, но капитану ничего не оставалось, как назвать его.

Через час капитан Кирк вернулся в зал, причем почти в то же самое место, с которого его забрали. Дрожание транспортационного луча заранее известило о его прибытии, так что Спок, Маккой и еще несколько человек бросились к нему сразу, как только он материализовался.

– Они настроены говорить, – поторопился сообщить капитан, увидев бегущих к нему офицеров. – У них есть примитивный компьютерный транслятор, и, похоже, они просто пытаются выучить наш язык.

Не успел Кирк договорить, как доктор Маккой и главный инженер Скотт превратились в столбы кружащего дыма и исчезли.

– Капитан, – на этот раз Спок даже бровью не повел, – вы видели наших похитителей?

– Да, я их видел, – ответил Кирк и вкратце пересказал все, что случилось с ним с момента переноса. – Они называют себя «арагос», а может, так зовут женщину, которая пыталась разговаривать со мной.

– Арагос, капитан, – задумчиво произнес Спок. – Уверен, что слышал это слово раньше.

– Знаю, – кивнул капитан. – Мне оно тоже показалось знакомым. Но вспомнить не могу. – Он поморщился. – Если бы установить связь с компьютером или заполучить транслятор! Спок, вы не нашли ничего такого, чем можно заменить удочку, о которой говорил Маккой?

– Нет, капитан. У нас нет буквально ничего, кроме одежды. Однако мы заметили, что за время вашего отсутствия несколько предметов исчезали и возвращались.

Кирк кивнул.

– Неудивительно. Они использовали их для демонстрации на уроке языка. Может, это единственная причина, по которой все оборудование и доставлено. Некоторые транспортировались в ту комнату, где я был, мне их показывали, а я называл. Перебрали несколько десятков предметов, а потом показали изображение пульта управления «Энтерпрайза».

Взглянув через барьер, капитан увидел, как в глубине тумана исчез еще один предмет.

– Похоже, Боунз и Скотти проходят ту же процедуру. – Кирк нахмурился. – Наверное, мне не совсем поверили.

– Может, это не так уж и плохо, капитан.

– У вас что-то на уме, Спок?

– Да, но осуществить мою идею можно лишь в том случае, если такую процедуру повторят и со мной. В этом случае я попытаюсь воздействовать на них телепатически.

– Влияние непосредственно на мозг? Без физического контакта?

– Гарантировать ничего не могу, капитан. Если случай представится, я попробую. Возможно, стремление к общению, о котором вы говорили, сделает их более восприимчивыми, чем в обычных обстоятельствах.

– Будем надеяться. Если не удастся установить контакт до появления хошан и зиторов, то «Энтерпрайзу» конец. А значит, никаких шансов на возвращение в Федерацию. Он умолк и покачал головой. – Даже если эти существа имеют возможность защитить его, не думаю, что они могут ее эффективно использовать. – Описав железный ящик, похожий на самодельное дополнительное приспособление, Кирк добавил:

– Не думаю, что они сами создали это все. Возможно, их предшественники, но не они.

Разговор затянулся еще часа на два, к ним подходили Ухура, Чехов – одни, чтобы послушать, другие – поделиться мыслями. Кирк во всех подробностях описывал транспортационную комнату, а предметы за барьером исчезали и возвращались. В конце концов разговор зашел о первом полете к планете, во время которого сенсоры зафиксировали наличие жизни на низком уровне. Спок высказал предположение, что отмеченные сигналы исходили не от органического компьютера, а от тех существ, которых позже обнаружили сенсоры.

– Вы имеете в виду анабиоз? – спросил Кирк. – Тогда получается, что они построили этот объект как надежное бомбоубежище? Как место для выживания? Они думают переждать, пока те, кто уничтожил их мир, не уйдут.

– Возможно, капитан, хотя данные не совсем укладываются в наше представление об анабиозе. И хошаны, и зиторы рассказывали нам, что они сами построили, вероятно, по периметру, внушительную линию обороны своих миров, которая охватывает и уничтоженные планеты. Здесь, в этом подземном бункере, они рассчитывали пережить своих врагов.

– Но почему наши хозяева очнулись именно сейчас, когда к планете подошел «Энтерпрайз»?

– Возможно, простое совпадение. Или же наше появление привело в действие какой-то механизм, вроде будильника. Вы помните, когда мы засекли работающую энергоустановку. В тот раз мы не обнаружили сенсорных зондов, но это вовсе не означает, что их не было. А может, их разбудили наши зонды. Наверное, у них есть что-то вроде дежурных постов, чтобы обеспечивать защиту.

– А еще для того, чтобы следить, не закончилась ли война. В отличие от тех, с кем мы встречались до сих пор, эта компания, по крайней мере, не прочь поговорить, так что…

Кирк не успел договорить – в нескольких футах от них материализовались Скотт и Маккой.

Капитан поспешил к ним. «Кто же будет следующим?» – подумал он.

– Боунз? Скотта? Вы были в транспортационной комнате? Проходили урок языка?

– Да, – ответил Скотт.

– Похоже на то, – кивнул Маккой. Но прежде чем главный инженер успел сообщить подробности, в разговор вмешался Спок.

– Полагаю, что я следующий, капитан. – И когда Кирк обернулся к нему, вулканец уже погрузился в клубы тумана.

– Спок! – закричал Кирк, как будто надеялся, что старший офицер услышит его. – Добудьте транслятор!

«Возможно, – подумал он, – у нас появится хоть какой-то шанс. Интересно, наблюдают ли они за нами? Ведь после возвращения именно Спок разговаривал со мной, а это могло навести хозяев на определенные выводы».

– Капитан!

Возглас Ингрид Томсон отвлек внимание Кирка от того места, где только что стоял старший офицер. Резко обернувшись, он понял, почему кричала глава службы безопасности.

Еще один вихрь, уносящий человека, которого капитану никак не хотелось бы отпускать.

Если кто и способен испортить все дело и сорвать попытку Спока установить контакт с инопланетянами, то это, несомненно, доктор Джейсон Крэндалл.

Глава 20

Вулканец, глаза которого лучше, чем глаза землян, адаптировались к перемене освещения, окинул взглядом транспортационную комнату, а затем сконцентрировал внимание на контрольной панели. Вспомогательный пульт, о котором говорил капитан, действительно был похож на самодельный дополнительный прибор, но аналитический ум Спока отметил в его конструкции скорее определенную искусность, чем свидетельство умений или знаний. Устройство напоминало ему те приспособления, которые он и главный инженер Скотт создавали сами взамен вышедших из строя или усовершенствовали уже имеющиеся для обслуживания каких-то незапланированных работ, ведь создатели их не всегда могли предусмотреть особые обстоятельства.

Пока Спок внимательно рассматривал пульт, не упуская из вида и двух гуманоидов, включилось соседнее транспортационное устройство. Оглянувшись, он увидел материализующегося доктора Крэндалла и подумал о том, что же заставило чужаков выбрать именно его. Если они наблюдали за экипажем «Энтерпрайза» после переноса на планету, то довольно легко могли определить, что капитан Кирк – наиболее важное лицо, а потому именно с ним нужно постараться установить контакт в первую очередь. Чтобы прийти к такому заключению, вовсе необязательно знать язык. Ведь сделали же это хошаны во время пребывания на «Энтерпрайзе». Таким же образом хозяева определили группу для последующих контактов, ведь и Маккой, и сам Спок были среди тех, с кем капитан общался сразу после прибытия. Впрочем, загадка Крэндалла не так уж и сложна, наверняка чужаки видели, как Кирк спас наблюдателя, а значит, спасенный представлял определенную ценность.

Удовлетворенный столь логичным решением проблемы, Спок переключил свое внимание на смуглых гуманоидов. Это были те же женщина и бородатый мужчина, о которых сообщил Кирк, одетые в скромную темную униформу, не имеющую знаков отличия.

Присмотревшись, он отметил кое-что еще: в их позах было какое-то напряженное ожидание.

Более того, через миг Спок осознал, что дело не только в этом. Еще до попытки установить телепатический контакт вулканец усмотрел за физическим напряжением также и напряжение психологическое, причиной которого являлся страх. Да, как и надеялся капитан, эти гуманоиды не были врагами. Не они уничтожили те миры десятки тысяч лет назад. Перенося экипаж «Энтерпрайза» в свое убежище, они не были настроены враждебно. И не только страх перед звездолетом толкнул их на этот шаг, хотя именно страх – не только перед кораблем, но и перед чем-то другим, труднообъяснимым, изгоняемым ими из сознания – являлся важной частью их мотивации.

И сейчас это чувство еще не ушло.

Никакого замешательства или изумления при виде Крэндалла, уже окончательно материализовавшегося и глядевшего по сторонам безумными глазами, Спок не чувствовал, что было и неудивительно. Наблюдая за ним на борту «Энтерпрайза», вулканец определил, что именно этот человек в большей, чем другие, степени способен скрывать подлинные чувства и создавать иллюзию других, совершенно ему не свойственных. В отличие от Спока, чьи эмоции жестко контролировались логикой, Крэндалл и ему подобные могли только подавлять и маскировать свои переживания. За постоянно меняющимися, обманчивыми масками, которые использовали эти люди, таилась их подлинная сущность, определяемая непрерывным и нелогичным внутренним разбродом. В то время как вулканец был хозяином своих чувств, Крэндалл являлся рабом своих, хотя люди не всегда умели распознать это.

Пока Спок размышлял, как может сказаться присутствие наблюдателя на его усилиях заполучить транслятор, на экране появилось первое изображение. Как и в случае с капитаном, это была женщина, стоявшая рядом с транспортационной платформой и управлявшая демонстрационным процессом.

– Арагос, – произнес Спок прежде, чем она успела что-то сказать, и снова ощутил то неясное, беспокойное чувство, которое испытывал и раньше. Произнесенное им слово пробуждало смутные ассоциации, было знакомо. Вулканец повернулся к бородатому мужчине у панели и повторил это же слово, только с вопросительной интонацией, хотя и не был уверен, что для них это имеет какое-то значение.

Тем не менее, выражение на лице женщины изменилось, она торопливо нажала несколько кнопок. На экране возникло изображение мужчины, а женщина еще раз произнесла: «Арагос».

Следующим на экране появился капитан.

– Человек, – сказал Спок.

– Благородный капитан, – с явным сарказмом произнес Крэндалл.

Образ капитана сменился изображением Спока.

– Вулканец, – сказал он.

– Верный и преданный лизоблюд, – прокомментировал Крэндалл.

Затем промелькнули изображения Маккоя и Скотта, задерживаясь ровно настолько, чтобы Спок успел назвать их имена, а наблюдатель – сопроводить язвительными комментариями. Когда экран представил образ самого Крэндалла, тот рассмеялся.

– Пленник! – крикнул он, заглушая произнесенное Споком «человек».

В такой манере и шел урок. Нелогичные замечания наблюдателя отвлекали вулканца, но не настолько, чтобы он позабыл о своей главной цели. Машинально произнося слова, старший офицер сосредоточился на том, чтобы укрепить ту хрупкую связь, которая, как ему казалось, возникла между ним и женщиной с первого взгляда. Но даже при наличии этой связи Спок знал, что установить глубокий мысленный контакт без физического очень трудно.

Ему уже удался однажды такой трюк. Это произошло тогда, когда он, капитан и еще несколько человек были взяты в плен на Эминаре-7. В тот раз Споку удалось оказать влияние на стражу, находившуюся за стеной комнаты, в которой их держали. Но действия, на которые он подтолкнул одного из стражников, были просты и почти не отходили от обычной процедуры. Некоторая неуверенность, впечатление, что в охраняемом помещении не все так, как должно быть, ослабление чувства осторожности да еще природное любопытство стражника – все сыграло на руку Споку. Бдительность и наблюдательность часового были притуплены, он вошел в комнату, где и был моментально оглушен.

Однако сейчас требовалось нечто другое. Нужно не просто заставить одного из арагосов подойти на шаг. Если Спок не сумеет заставить их снять силовое поле, то не сможет предпринять какие-то физические действия. Если на транспортационной площадке появится транслятор, необходимо подтолкнуть женщину к тому, чтобы она взяла его и включила. А потом оставила в таком режиме, но не на несколько секунд, а на часы.

И даже после этого план мог провалиться. При включении транслятора устанавливает связь с бортовым компьютером «Энтерпрайза», конечно, если звездолет будет находиться не очень уж далеко. В противном случае ограниченные возможности самого транслятора, даже с учетом его способности составлять карту невротической деятельности арагосов, когда они говорят, не позволят освоить совершенно незнакомый язык за несколько часов. На это уйдут дни.

Однако ничего лучшего пока не было, а потому логичным представлялось хотя бы попытаться. Не получится – тогда можно придумать что-то другое.

В то время как одна часть сознания Спока продолжала регистрировать и называть показываемые на экране предметы, другая наблюдала и детально анализировала каждое движение двух чужаков, запоминая каждую кнопку, которой они касались, как на панели транспортационного устройства, так и на механизме, который держала в руках женщина. Одновременно Спок не оставлял попыток установить телепатический контакт. Словно компенсируя отсутствие контакта физического, он мысленно представлял, как его руки тянутся к ней, как сгибаются пальцы, как они касаются ее кожи. Руки Спока, опущенные по бокам вниз, напряглись, движения сухожилий выдавала происходившее в мозгу вулканца.

Постепенно ему все явственнее стало казаться, будто его пальцы действительно дотрагиваются до затылка женщины. Он не только видел, но и ощущал ее темную гладкую кожу, мягкое щекотание волос, тепло шеи.

Мысленная связь между ними становилась все сильнее, как будто и она тянулась к нему, неосознанно пытаясь прикоснуться к мозгу вулканца.

На какое-то мгновение их глаза встретились, в ее взгляде мелькнул страх, словно женщина догадывалась о том, что происходит, и ей это не нравилось.

Но Спок не поддался, наоборот, постарался укрепить возникшую связь, посылая ей свое внутреннее спокойствие, окутывая им ее, как кутают в теплое, мягкое одеяло дрожащего ребенка.

И когда ему удалось это, когда мостик окреп, он почувствовал что-то еще.

Поначалу далекое и слабое, это нечто передавалось женщине, а уж от нее – Споку. Сама она этого не осознавала, но Спок постепенно начал понимать, в чем тут дело.

В отличие от его собственного, этот, другой, мозг не являлся отдельным, независимым интеллектом, пытающимся установить связь с женщиной. Нет, это было нечто, давно присутствовавшее, оно являлось частью ее, – настолько близкой, интимной была связь этих двух сознаний. И в то же время оно представлялось каким-то безжизненным, искусственным, в чем-то сходным с компьютером. «Возможно, – подумал Спок, – оно в чем-то сродни помадам, уродливым гибридам машины и органического интеллекта, или даже органическому компьютеру, который мы сначала сочли источником аномальных данных о наличии жизни на планете».

Тут же последовало и подтверждение этой мысли Спока.

Нет, не в форме настоящего ответа, оно родилось из его собственного логического анализа кажущихся бесчисленными сведений, присутствующих сейчас и уже известных ранее. Теперь те странности приобрели смысл. «Они отражали, – понял Спок, – как жизнедеятельность органического компьютера, так и анабиозное состояние сотен других существ, чей сон и замороженные тела охранялись им. И компьютер, и спящие существа были так тесно взаимосвязаны, намного теснее, чем сейчас, что их биосигналы невозможно было различить и проанализировать индивидуально».

Сам по себе этот факт представлялся вполне логичным. Для того, чтобы заботиться о сотнях живых существ, чьи жизненные процессы замедлены до такой степени, что они могут сохраняться не сотни, а тысячи, даже десятки тысяч лет, система, следящая за ними и заботящаяся о них, должна быть очень тесно связана не только с их телами, но и мозгом, требующим такого же внимания. Таким образом, смотрителю фактически нужно являться как бы продолжением и дополнением каждого отдельного разума.

Так было и в данном случае.

И вот теперь через эту женщину Спок неожиданно оказался связан не только с органическим сердцем компьютера, но и с сотнями ее соплеменников. В тот миг, когда он полностью понял природу явления, все барьеры рухнули, и перед вулканцем предстала тысячеголовая гидра, причем у каждой головы сохранялась своя память, свои мечты, свои страхи. В момент полного контакта, когда Спок стал частью огромного механизма, его захлестнул поток впечатлений и эмоций, лишивший способности наблюдать и анализировать, возможности оставаться, сторонним наблюдателем.

Но это было еще не все.

Спок намеревался лишь мысленно подтолкнуть женщину, но тот разум, которого он нечаянно коснулся, притянул его к себе, сплавляя с сотнями других существ.

И не только с арагосами, все еще бессознательно соединенными друг с другом через компьютер, но и с экипажем «Энтерпрайза», с каждым его членом. То, что Спок подтолкнул, зажило своей жизнью. Так бывает, когда в контейнер с до предела охлажденной водой бросают горстку песка, она мгновенно замерзает, превратившись в лед. Здесь же мысленное усилие вулканца привело в движение силу, соединившую разум всех, память всех: и арагосов, и людей – в одно общее сознание.

Спок испытал мучительное бессилие капитана Кирка и доктора Маккоя, которые, чтобы сохранить безопасность целого мира, беспомощно наблюдали, как гибнет под колесами мчащегося автомобиля Эдит Килер. Это воспоминание сменилось другим, более тягостным. Оно было связано с их пребыванием на Йонаде, где Маккою, чудесным образом избавившемуся от страшной болезни, пришлось расстаться с Натирой, женщиной, ради которой он мог бы пойти на все.

Спок исполнился восторгом Кирка, когда тот понял, что достиг цели своей жизни – стать капитаном звездолета, но к этой радости примешивалась боль, связанная с гибелью Эдит Килер и смертью его брата на Деневе, утратою десятков друзей и подчиненных. Сколько было их за годы службы! А сам Спок заново пережил тот, казалось, забытый, но поднявшийся теперь из самых глубин памяти ад, в который поверг его вид останков бывшего командира и верного друга Капитана Флота Кристофера Пайка, ад, который неизбежно и логично толкал его к мятежу против самого Звездного флота.

Эти тысячи, миллионы других образов, воспоминаний и эмоций затопили Спока, угрожая поглотить его, растворить бесследно.

Отчаянно, но в то же время с холодной методичностью вулканец попытался оторваться от засасывающего его потока. Первое звено в цепи – между ним и этой женщиной. Чтобы справиться с этим затягивающим его разумом, нужно разорвать прежде всего первое звено. Даже будучи в состоянии полного смятения, Спок понимал, что именно слияние его телепатических способностей и органического компьютера сделало возможным такое соединение. Стоит прервать начальную связь, как все остальные ослабеют, а может, вообще исчезнут.

Собрав все силы, вулканец попытался оторваться от затягивающего его водоворота. Он снова представил себе свои руки, охватывающие голову женщины, и с удивлением отметил, что его пальцы, казалось, проникли вглубь ее черепа. Медленно, палец за пальцем, Спок ослаблял хватку, отнимал эти бесплотные, но такие реальные кисти от ее мозга, видел, как шевелятся ее волосы. И вот уже его руки не касаются, а висят над ней, все еще притягиваемые водоворотом, как вакуум космоса высасывает воздух из поврежденного корабля.

Еще одно усилие – и звено лопнуло. Его воображаемые руки попросту исчезли, будто сила их пропала в одно мгновение. В ту же секунду отключились и арагосы с их тысячелетиями кошмаров и надежд, и члены экипажа «Энтерпрайза» с их бессчетными радостями и страхами. Все пропало, как только разорвалось одно звено, осталось лишь чудовищное напряжение, потребовавшееся Споку, чтобы освободиться.

Все ушло…

Кроме…

В обрушившейся тишине вулканец услышал крик. Теперь, когда он восстановил способность воспринимать реальную действительность, когда водоворот чужих эмоций схлынул, Спок осознал, что этот крик звучит, вероятно, уже несколько секунд, что именно из-за него звено разорвалось так внезапно.

Кричал Крэндалл.

Отметив своим восстановленным сознанием поступившую информацию, Спок увидел, что арагосы тоже получили ее.

Женщина выронила из рук устройство и отшатнулась от транспортационной платформы с выражением ужаса на лице.

Мужчина, на которого слияние разумов тоже подействовало, застыл в растерянности, а потом с перекошенным от страха лицом рванулся к панели управления, явно намереваясь изгнать Спока и Крэндалла туда, откуда они явились.

В это мгновение в мозгу вулканца зародился новый план. Шансы на успех были незначительны, и даже при удачном стечении обстоятельств Споку или доктору Крэндаллу вряд ли доведется воспользоваться его плодами.

Тем не менее, только этот план и оставлял хоть какую-то надежду на успех. Конечно, Спок пощадил бы Крэндалла, но как это сделать, он не знал. Возможно, располагай вулканец временем… Но действовать нужно именно сейчас, не занимаясь наблюдениями, не отвлекаясь ни на что. В любом случае его и Крэндалла жизни не перевесят возможности спасения «Энтерпрайза» со всем экипажем.

Не колеблясь больше, вулканец снова напряг свои телепатические способности. Сопротивления почти не было: недавнее объединение сознаний снесло все барьеры. Мысленный контакт с мужчиной-оператором установился так быстро, как бывает только при физическом воздействии.

Но одновременно Спок ощутил, что органический компьютер и сотни связанных с ним разумов тоже откликнулись на его усилие. Они подались к нему, пытаясь подключить к себе, заново восстановить утраченное единство.

Но теперь Спок был готов и поставил преграду перед всем остальными, сконцентрировался только на мужчине. В отличие от предыдущей попытки, когда его любопытство содействовало слиянию сознаний, уступая им, на этот раз вулканец сопротивлялся всякому влиянию. В его мысленно созданной картине больше не было рук, вместо них он нарисовал стену, оградившую их двоих от остальной вселенной. Теперь его задача была намного легче, чем та, которую он ставил перед собой в прошлый раз. Вместо ряда действий, противоречащих логике женщины и ее инстинктам, требовалось лишь отвлечь внимание мужчины, заставить его сделать неточный шаг, ошибиться в одной из операций. Учитывая вызванную паникой спешку, это было не так уж трудно.

Приходилось надеяться, что память не подведет его и та часть сознания, которая фиксировала последовательность действий, окажется на высоте. При этом следовало допустить возможность того, что он мог ошибиться в определении функций тех кнопок на панели управления, которые использовались при транспортации.

Времени для сомнений не оставалось – мужчина протянул руки к панели. Еще мгновение, и…

Концентрация дошла до предела. Споку даже показалось, что он видит кнопки управления глазами оператора. «Еще быстрее, еще, – посылал вулканец мысленные приказы мужчине, не пропуская ни одного его движения.

Руки арагоса застыли на мгновение, как это случилось раньше с женщиной, когда она ощутила вторжение чужого сознания в свой мозг. Оператор моргнул. Но после недавнего потрясения он чувствовал себя неуверенно, а новое подозрение только усилило спешку. И он пропустил кнопку.

Ту кнопку, которая, как полагал Спок, определяла пункт транспортации.

Не смея снять телепатический контроль из опасения, что оператор заметит свою ошибку и исправит ее, вулканец продолжал лишь мысленно поддерживать стену, ограждавшую их двоих от бесконтрольного хаоса постороннего влияния. Оставалось только ждать и наблюдать. Первым на очереди был Крэндалл. Там, где только что стоял наблюдатель, закружилось облачко дыма.

Через полсекунды, которые показались замершему в напряженном ожидании Споку минутами, он почувствовал покалывающий холодок.

Напоследок он вдохнул полной грудью, прищурил глаза и постарался каким-то образом защититься от ужасной боли, которая, несомненно, обрушится на него. Окружающие предметы стали расплываться – транспортация началась.

Через мгновение – хотя Спок знал, что в действительности процесс занимает несколько секунд – он ощутил себя шаром, готовым вот-вот лопнуть. Итак, расчет оправдался – его перенесли в нужную зону.

За барьером, находившимся, вероятно, в нескольких сантиметрах, десятки людей смотрели в его направлении широко распахнутыми глазами и что-то кричали. Спок ничего не слышал. Не обращая внимания на острое покалывание в ушах – единственный болевой сигнал, прорвавшийся через созданную его сознанием преграду, – он отвернулся от барьера.

Как и надеялся вулканец, его материализация произошла за барьером, но он оказался в добрых пятнадцати метрах от оборудования, в пятнадцати метрах от транслятора, который нужно было схватить с невидимой подставки и бросить через барьер капитану. И земляне, и вулканец попадали в полный вакуум и раньше и даже выживали, оставаясь там считанные мгновения. Но сможет ли он за доли секунды осуществить задуманное – это было неизвестно. Может быть, кровь разорвет сосуды и зальет глаза? Сколько можно продержаться на глотке воздуха, и не вырвется ли он из легких, уступая место смертельной пустоте? Удастся ли выдержать боль, терзающую суставы из-за внезапного уменьшения внешнего давления?

Даже вулканцу, с его превосходной самодисциплиной, действовать в таких условиях крайне трудно.

Спок уже отвернулся от барьера, когда увидел, что стоящая перед ним задача еще более осложнилась.

Буквально посреди кучи оборудования «Энтерпрайза», залитый текущей из ушей кровью, но с кислородной маской на лице стоял доктор Крэндалл.

Глава 21

Немногим более двух часов назад жизнь доктора Крэндалл еще раз сделала крутой поворот.

Только что он лежал в отчаянии в камере «Энтерпрайза», снова и снова прокручивал в памяти свою неудачную попытку помешать развертыванию дефлекторов, отдавая себе отчет, что это был, несомненно, последний шанс одержать хоть какую-то победу над капитаном Кирком и его ненавистными сторонниками. И вот уже доктор вырван из тюрьмы и брошен… куда? Да в такую же тюрьму, только намного больше.

Однако разочарование сменилось бурным восторгом, как только Крэндалл осознал, что кроме него здесь же оказался экипаж звездолета, весь, до единого человека.

Итак, он не единственный заключенный, не единственный, кто в своей беспомощности может только оплакивать судьбу! В одно мгновение все его враги оказались такими же пленниками, как он сам. Все они пленники, и он не самый слабый и несчастный из них. Даже этот невыносимый капитан оказался здесь! Пусть ему не удастся одержать победу так, как он надеялся – уничтожив «Энтерпрайз», но уж, по крайней мере, поражения-то он избежал. Его могут убить, скорее всего, убьют, но не победить. Это не в силах сделать даже смерть! Ее он воспримет радостно, твердо убежденный, что судьба готовит Кирку и четыремстам его подхалимам то же самое. Их драгоценный корабль, их так называемое космическое братство, их хвастливая верность друг другу – все это не стоит и ломаного гроша в нынешнем положении.

«Теперь уже не столь важно, – утешал себя Крэндалл, – что «Энтерпрайз» спасся от лазеров хошан и зиторов, ради чего он, собственно, и осуществил свою отчаянную попытку. Не имеет значения, что он сам беспомощен. Другие в таком же незавидном положении». Два часа наблюдатель упивался пусть и не своей победой, но их поражением, наслаждался гневом, отчаянием и страхом, которые видел на лицах окружающих. Даже нападение, столь быстро остановленное Кирком по каким-то одному ему известным причинам, только усилило маниакальный энтузиазм Крэндалла, послужив доказательством того, что они считают его в какой-то степени виновным в своих бедах и несчастьях.

Но потом его перенесли в сумрачную транспортационную комнату, где он с ликованием наблюдал полную беспомощность даже якобы «сверхчеловека» Спока. И именно здесь случилось то, по сравнению с чем все предшествующие повороты его жизни показались пустяком.

Меньше чем за минуту его сознание, вся его жизнь были буквально вывернуты наизнанку.

В одну минуту, по значимости равную вечности, все изменилось. Перемены в его жизни случались и раньше, и касались они не только переоценки окружающего мира, но и самого себя, однако ничего подобного доктор никогда не испытывал. Его разум вдруг потерял все защитные барьеры, на него нахлынули чувства и мысли сотен других, они вливались в его сознание, заполняли его, погружая и смешивая собственные чувства и воспоминания с чужими.

К своему изумлению, Крэндалл не испытал при этом ни отвращения, ни ненависти, ни даже страха, а только понимание.

А еще через мгновение его затопил стыд.

Через сотни других глаз он увидел то, что видели другие.

Через сотни других разумов он почувствовал то, что чувствовали они.

Он увидел – и понял – первые попытки капитана Кирка установить с ним дружеские отношения, увидел, как тот стремился быть доброжелательным и гостеприимным вопреки его собственной враждебности и необоснованным требованиям.

Он увидел и почувствовал, как растаяло уважение той девушки, Дэвис, ошибочно считавшей его другим, стал свидетелем ее горя, когда она получила подтверждения его безрассудности и предательства.

Он увидел сотни искренних улыбок членов экипажа, адресованных ему, улыбок, которые сам Крэндалл находил саркастическими, скрывающими внутреннее презрение.

Он увидел себя с самых различных точек зрения.

И Крэндалл съежился.

Он был не прав.

Практически во всем. Каждая мысль, каждый мотив, приписываемые им экипажу, оказались неверно поняты им.

В самых тяжелых обстоятельствах они делали все возможное, чтобы понять его и помочь ему, а он каждый раз делал все возможное, чтобы навредить им. Крэндалл почувствовал стыд и боль.

Неужели так он прожил всю жизнь?

Когда-то – это было давным-давно – его брат действительно хотел помочь, а не выставить идиотом перед классом? А тот посредник во время переговоров на Тахарьи – Крэндалл уже не помнил его имени – был искренен, когда неофициально предупреждал об опасности? Значит, в последующей катастрофе, в гибели людей и всем остальном действительно виновен он, Крэндалл? И его недоверие к этому человеку, предположение, что тот звонок – лишь часть наспех придуманной интриги, цель которой – получить преимущества при урегулировании конфликта, – подлинная причина несчастья?

И вся его жизнь, как и эти недели на «Энтерпрайзе», – лишь цепь ужасных ошибок и непонимания? Все эти просчеты, выросшие из его собственного эгоизма, ужасные поступки? Неужели он так жестоко обманулся, приписывая другим недостатки, свойственные ему самому, что погубил не только себя, но и сотни ни в чем не повинных людей?

И единственно возможным ответом, подсказанным этим мучительным откровением, от которого замирала душа, могло быть только да!

Но теперь…

Теперь, в последние мгновения жизни, у него появился шанс искупить свои грехи.

Когда транспортационное устройство уже начало действовать, Крэндалл понял, что задумал вулканец.

Мозг наблюдателя вдруг стал крайне восприимчивым, и мысли Спока, выраженные не словами, а образами, буквально ворвались в него.

Транспортация уже началась, когда Крэндалл с опозданием попытался набрать воздуха. Через мгновение он оказался фактически у самой груды оборудования «Энтерпрайза».

Ему показалось, что все в нем умерло, но перед тем, как воздух разорвал легкие, доктор увидел и схватил маску прибора жизнеобеспечения, висевшую рядом с ним.

Но транслятор… ему нужен был транслятор!

Когда Крэндалл поднес к лицу маску, когда все его тело потряс взрыв боли, он увидел Спока. Вулканец материализовался рядом с барьером и сразу шагнул к оборудованию.

Но он не успел.

Даже вулканец не способен творить чудеса.

На какой-то миг в нем ожил прежний Джейсон Крэндалл, с удовольствием взирающий на беспомощного Спока.

Но это ощущение ушло так же быстро, как и возникло, подавленное не только непереносимой болью во всем теле, но, главным образом, новой волной стыда.

Внезапно, не давая себе времени на раздумье, Крэндалл заставил свои сведенные жестокой судорогой мышцы подчиниться последней команде и, сорвав с лица маску, бросил ее Споку. Наблюдатель и сам не мог бы сказать, как у него хватило сил совершить то, что всего лишь несколько секунд назад казалось ему невозможным.

Когда же Спок, который и сам двигался из последних сил, поймал ее, Крэндалл почувствовал, как из легких со свистом вырывается воздух, как застывают в агонии суставы, как падает его тело.

Но еще до того, как голова доктора стукнулась об пол, а кровь хлынула изо рта, он успел заметить, что Спок, натянув маску, приблизился к нему.

Споку действительно удалось поймать маску и прижать ее к лицу. Инстинкт требовал вдохнуть спасительный воздух, но вулканец знал, что времени у него нет. Прибор не предназначался для использования в вакууме, он был рассчитан на применение в непригодной атмосфере, а потому, снабжая воздухом для дыхания, никак не мог помочь в борьбе с болью, которая, как знал Спок, сокрушит его моментально, как только падут выставленные против нее барьеры его сознания. Следовало принимать во внимание и еще одно обстоятельство: оператор мог обнаружить свою ошибку в любой момент, и тогда весь план по овладению транслятором рухнет.

«Хорошо уже то, – подумал Спок, ковыляя вперед, – что вокруг оборудования нет барьера». Они с Кирком опасались, что это не так, но Крэндалл доказал обратное. Вероятно, те, кто осуществлял перенос, считали, что вакуум и силовой барьер вокруг пленников обеспечивают достаточную защиту. По мере продвижения Спок искал глазами то, что было ему нужно. Проходя мимо окровавленного, рухнувшего Крэндалла, он заметил транслятор.

Пошатнувшись, вулканец поднял его с невидимой полки. Потом заметил прижавшихся к барьеру капитана, доктора Маккоя, мистера Скотта. Он с трудом взмахнул рукой, в которой держал транслятор…

И в этот миг понял, что опоздал.

Он не ощутил характерного холодного пощипывания – а может, его блокированный от боли мозг просто не уловил этого? – как в следующее мгновение оказался парализован наведенным транспортационным лучом.

Спок снова оказался в транспортационной комнате арагосов. Шок от возвращения в атмосферу с нормальным давлением был так же силен, как и при переходе в вакуум несколько секунд назад, но, придя в себя, Спок бросил взгляд на транслятор и мысленно состроил гримасу, заметив слабую световую пульсацию, означавшую что компьютер «Энтерпрайза» находится вне пределов его досягаемости. Спустя секунду до него донеслись голоса арагосов, и вулканец с некоторым облегчением понял, что хотя уши и сильно заложило, но барабанные перепонки не лопнули. Кроме того, Спок понял, что если бы не поддерживающее его силовое поле, то он бы упал на пол.

На второй транспортационной платформе материализовалось съежившееся тело доктора Крэндалла. Из его ушей, носа, даже глаз текла кровь.

Будучи не в состоянии даже шевельнуть рукой – так крепко держало его поле – Спок беспомощно ждал, пока женщина подойдет к нему, заберет транслятор и маску, а может, мужчина транспортирует оба прибора назад, в общую кучу.

Но женщина не подошла к нему.

И мужчина не включил транспортационное устройство, хотя его пальцы уже легли на пульт управления.

Женщина подошла к мужчине и, встав рядом с ним, стала убеждать в чем-то, сильно жестикулируя.

Внезапно, к изумлению Спока, транслятор заговорил.

– Это не оружие! – произнес он, очевидно, переводя слова женщины. – Разве ты не понял это из его мыслей?

Невозможное случилось. Но как? Чтобы проанализировать новый язык, транслятору, лишенному помощи главного компьютера «Энтерпрайза», требуется несколько часов или даже дней. Следовательно, язык был не нов. Он был уже заложен в память транслятора. А значит, арагосы…

И тут Спок вспомнил.

Блок, который установил вулканец против боли, начал растворяться, а это угрожало тем, что его мозг может погрузиться в сон, так и не найдя ответа на вопрос. Почему же название этой расы кажется таким знакомым? Да, успел. Сарагосы – так называлась одна из десятка цивилизаций, открытых в ходе экспедиций в созвездии Стрельца. Эти расы, кстати, гуманоидные, еще не вышли в космос. Как это часто случалось в подобных обстоятельствах, особенно, если планеты находились в каком-нибудь заброшенном уголке галактики, а их цивилизации не достигли уровня космических путешествий, экспедиция не установила близкого контакта, а лишь собрала необходимую информацию, в том числе и о языке. Расстояние и проводимая Федерацией политика невмешательства фактически запрещали нечто большее.

Но здесь, на расстоянии в тысячи световых лет от этой планеты, находилось неопровержимое доказательство того, что когда-то, в прошлом, эта раса не только путешествовала в космосе, но и совершала межзвездные перелеты.

И тогда, давным-давно, они обнаружили ворота и прошли через них.

Все эти мысли молнией пронеслись в сознании Спока, и еще до того, как отзвучал перевод слов женщины, он заставил себя заговорить.

– Она права!.. – еле внятно произнес вулканец. Горло, губы, язык все еще страдали от воздействия вакуума. – Это транслятор, он помогает нам разговаривать друг с другом.

Транслятор отозвался практически мгновенно.

Женщина умолкла и резко повернулась к нему. У мужчины от удивления открылся рот, взгляд метнулся к прибору.

– Мы не хотим причинить вам вреда, – продолжал Спок, – и теперь знаем, что вы тоже не желаете нам зла. Нам требуется ваша помощь, а вы, как я понимаю, нуждаетесь в нашей.

Услышав перевод, женщина обратилась к мужчине.

– Освободите их! – сказала она.

Мужчина колебался, взгляд его метался между женщиной и Споком, но пальцы на пульте уже пришли в движение.

Спустя мгновение лишенный поддержки силового поля Спок рухнул без сознания на платформу.

Глава 22

– Передача информации на дополнительный блок питания завершена, капитан.

Зеленовато-красный оттенок глаз да хрипотца в голосе – вот и все, что напоминало о случившемся со Споком. По крайней мере, это были единственные внешние следы испытания, сохранившиеся после поспешного вмешательства доктора Маккоя. Вулканец закончил работу, дотронулся до кнопки и оглянулся. Стоявшая у поручня за его спиной Кейта – женщина из транспортационной комнаты – с интересом наблюдала, как ловко старший офицер управляется со сложным оборудованием научно-исследовательской рубки, которое, по-видимому, тоже притягивало ее внимание. Помимо всего прочего, Кейта была лидером арагосов. Внизу, в инженерном отсеке, несколько ее ученых и техников помогали Скотту внести кое-какие модификации в сенсоры «Энтерпрайза», которые дали бы возможность установить местонахождение ворот.

– Сейчас идет анализ новых данных, – сказал Спок чуть погодя. – Скоро мы узнаем, можно ли экстраполировать модель функционирования ворот на нынешнее время с достаточной точностью.

– Отлично, мистер Спок, – кивнул капитан, – но как скоро будет это «скоро»?

– Дать точный ответ невозможно, капитан. Временная разница – тысячи световых лет. Все это нужно тщательно проанализировать.

– Понятно, мистер Спок: Вы только постарайтесь закончить расчеты прежде, чем хошаны и зиторы смогут отрезать нас от ворот.

– Сделаю все, что смогу, – сказал Спок. – Должен, однако, указать, что количество их кораблей может оказаться большим, чем мы думаем. В этом случае какие-то звездолеты, возможно, уже блокируют подход к воротам, приблизительное расположение которых известно обеим сторонам от нас самих.

– Знаю, – с гримасой недовольства произнес Кирк и, повернувшись, нажал кнопку интеркома, вызывая инженерный отсек.

– Как успехи, мистер Скотт?

– Все в порядке, капитан. Эти шесть ребят здорово помогли нам. Не думал, что кто-нибудь разберется в схемах сенсоров. Но если то, что сделано, поможет вернуться, то я жаловаться не стану.

– А как с дилитием, которым нас снабдили? Он совместим с нашим?

– Да, капитан, его можно использовать для замены наших кристаллов. Но пока работа еще не закончена, так что мы располагаем только импульсным двигателем. И потом, замена кристаллов не поможет восстановить поврежденные дефлекторы. Для полной переборки генераторов требуется несколько дней.

– То есть вы хотите сказать, Скотти, что нам лучше отправляться, не дожидаясь замены, и надеяться на лучшее?

– Да, капитан, если только мы не хотим здесь застрять на приколе еще, как минимум, на один день.

– Хорошо, Скотти, пусть будет так. Будьте готовы заменить их, как только пройдем ворота. Без них нам потребуются годы, чтобы достичь Федерации. Мистер Зулу, идем к воротам. Максимальная гиперскорость, конечно, с учетом состояния кристаллов.

– Есть, сэр.

– И еще, Скотти, как работают наши системы жизнеобеспечения, ведь на борту теперь девятьсот с лишним попутчиков.

– Через несколько месяцев могут возникнуть проблемы с воздухом, но до тех пор никаких проблем.

– Если к тому времени мы уже не будем на «Энтерпрайзе», то это не так страшно. – Кирк помолчал, потом вызвал медицинский отсек. – Боунз, твой прогноз о состоянии доктора Крэндалла? Он поправится?

– Если мы сумеем доставить его в госпиталь базы, то да, – прозвучал из динамика голос Маккоя. – Если не успеем, то сомневаюсь. Сейчас мы полностью поддерживаем жизнедеятельность организма, так что он не умрет. Но необходимы операции – слишком многое нужно заменить. У нас этого нет. И передайте Споку – еще раз! – что он должен быть здесь в течение этого часа! Как ни крепка у вулканца шкура, я хочу проследить, чтобы тот химический корсет, который мы заставили его напялить, не дал ему развалиться на части.

– Хорошо, Боунз. Ну если…

– Тридцать кораблей только что вошли в сенсорную зону, – перебил его Чехов. – И хошаны, и зиторы. Сейчас они дружат.

– Курс?

– Идут прямо к планете, которую мы только что посетили, капитан. Должно быть, следуют нашим прежним курсом.

– При теперешнем нашем направлении движения мы попадем в их сенсорную зону?

– Нет, сэр.

– Тогда, мистер Зулу, без перемен.

Кейта оглянулась.

– Это корабли тех, кто уничтожил здесь все живое? Это они атаковали нас и загнали сюда?

Дождавшись перевода, Кирк покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Они освоили межзвездные полеты лишь несколько сотен лет назад.

– Тогда кто… – начала Кейта.

– Не знаю, – задумчиво ответил капитан, – но, услышав рассказ хошан и зиторов, сопоставив его с тем, что случилось с вами более пять тысяч лет назад, я начал размышлять над этим. Кое-какая теория у меня имеется. Вы говорите, что, подобно нам, попали сюда через ворота и были без предупреждения атакованы?

– Пять тысяч лет… – медленно проговорила Кейта. Какое-то время она стояла совершенно неподвижно, устремив взгляд в пространство. – Нам всем трудно, очень трудно воспринять этот факт. Для нас, кажется, прошло не больше пяти лет, даже меньше, чем для тех, кто уснул сразу и не просыпался во время ложных тревог.

Она совсем как земной человек тряхнула головой, отгоняя тяжелые мысли.

– То, что вы говорите, верно, капитан Кирк, – продолжала женщина. – На нас сразу же напали, применив оружие, схожее с вашими фазерами. У нас была чисто научная экспедиция, никакого вооружения, так что оставалось только спасаться бегством. По чистой случайности те, кто напал на нас, сами были атакованы. И еще нам повезло в том, что те два противника стоили друг друга и погибли вместе, уничтожив один другого.

– Один другого или себя, – поправил капитан Кирк. – Если те, кто напал на вас, похожи на нынешних бойцов, то они могли просто вывести друг друга из строя. А потом, опасаясь попасть в плен к противнику или к вам, довели дело до конца, покончив с собой. Убийство и самоубийство.

Женщина молчала, будто пыталась что-то вспомнить. Затем кивнула, но не так, как люди, сверху вниз. Ее жест напоминал круговое движение.

– В это трудно поверить, но, наверное, столь же невероятным представляется и неспровоцированное внезапное нападение, как было с нами. И если ваше предположение соответствует истине, то тогда понятно, почему гибель звездолетов произошла после того, как бой, судя по всему, закончился. Мы-то подумали, что во время сражения корабли получили какие-то внутренние повреждения, которые лишь спустя несколько минут привели к взрывам двигателей. Но умышленно уничтожить самих себя… – Кейта поежилась.

– Вы объяснили, как вам посчастливилось избежать гибели, встретившись с двумя чужаками, – сказал Кирк. – Но вот как вы очутились там, где мы нашли вас? Или, точнее, где вы находились, когда обнаружили нас, – добавил он с улыбкой. – Вообще, как ваша экспедиция там появилась? Мне это не совсем понятно.

– Думаю, причина в том, что нам опять повезло, капитан Кирк, – ответила она. – Нашей экспедиции сопутствовала удача… почти во всем. – Лицо ее исказила гримаса. – Да и сами ворота мы обнаружили совершенно случайно. У нас не было никаких сведений о существовании подобного явления.

– С нами случилось то же самое, – признался Кирк.

Кейта снова покрутила головой. Капитан, уже привыкший к этому жесту, добродушно улыбнулся.

– Да, капитан Кирк, ворота – это продукт науки, стоящей намного выше, чем наша или ваша, так что при всем нашем уровне технологии отыскать их можно только случайно. Однако, узнав о существовании ворот, мы смогли изобрести методы обнаружения этого феномена. Какое-то время даже наблюдали за тем, как они функционируют. Конечно, наши исследования носили ограниченный характер. На протяжении нескольких лет мы изучали те ворота, радиус действия которых сравнительно невелик. Причем одни из них имели окружающую гравитационную турбулентность, другие же нет. Но вот определить модель их функционирования… Тут наши успехи были незначительны. И полную неудачу мы потерпели, пытаясь хоть что-то выяснить относительно тех ворот, через которые прошли. Известно лишь, что эти, впрочем, как и другие, меняются в размерах, а вообще, похоже, они являлись самыми маленькими. Из наблюдений за другими мы выяснили, что существует обратная зависимость между размерами ворот и расстоянием, на которое они способны переместить объект. Мы предполагаем, вернее, можем догадываться, что чем меньше ворота, тем значительнее их транспортационные способности.

В конце концов любознательность взяла верх над осторожностью. Была организована полномасштабная экспедиция в исследовательских целях. Конечно, мы не знали, куда попадем, но догадывались, что можем оказаться за миллионы парсеков от дома. Само собой, у нас не было никаких гарантий возвращения. Некоторые ворота с небольшим радиусом действия осуществляли перемещение в обоих направлениях, но не все и не постоянно. Существовала возможность, даже вероятность, что мы никогда не вернемся. Вот почему экспедиция оказалась столь масштабной. Если бы, как все подозревали, мы очутились в другой галактике или даже в другом времени, то нас должно было быть достаточно много, чтобы выжить, а возможно, нам бы пришлось колонизировать любой пригодный для обитания мир, если бы посчастливилось отыскать таковой. Но никто и не догадывался о том безумии, с которым мы столкнулись.

Кейта помолчала, затем покачала головой.

– Когда мы пришли в себя после шока, вызванного необычной картиной звездного неба, то приступили к исследованиям. Но все, что нашли – мертвые миры, опустошенные планеты – сотни! Вскоре мы решили вернуться к воротам. Уверенности, что они доставят нас куда надо, не было, но, по крайней мере, мы бы ушли от всего этого безумия.

Слишком поздно. Едва мы тронулись назад, как подверглись первому нападению. После него у нас остался только импульсный двигатель, на нем мы и ушли. А что еще оставалось делать? Но тут появился третий корабль и стал преследовать нас. К счастью, мы оказались вблизи планеты, на которой вы нас нашли. Еще до следующей атаки наши приборы обнаружили искусственные пещеры, источники энергии и пригодную для дыхания атмосферу. Вскоре подошли преследователи. Нам пришлось начинать транспортацию уже под огнем. Мы успели эвакуироваться сами, переместили оборудование и материалы, включая дилитий от уже ненужных гипердвигателей. Те, кто напали на нас, очевидно, не знали о существовании транспортационной технологии и не догадывались, что атакуют покинутый корабль.

Вот так мы и нашли это убежище и до сих пор не покидали его. Почти все мы – ученые и инженеры. Нам не составляло особого труда приспособиться к жизни здесь. Через некоторое время мы могли уже пользоваться частью, правда, незначительной, имевшегося оборудования, включая камеры анабиоза и компьютер, контролировавший их. Здесь же обнаружили транспортационные устройства и сенсоры, о чем вы уже знаете. Возможно, по счастливой случайности, но, скорее, в силу научной необходимости они были очень сходны с нашими, хотя, конечно, намного совершеннее, так что особых проблем не возникло. Ненамного труднее оказалась и другая задача: найти и понять действие оборудования по управлению воротами. Ничего особенного, только более высокий уровень. Оно позволяло не только регулировать размеры ворот, но и их мощность, а также другие характеристики, которые мы не поняли до конца. Еще выяснилось, что система управления связана с компьютером, контролирующим функционирование анабиозных камер, поэтому когда какой-нибудь объект проходил через ворота, кто-то из «спящих» пробуждался. Мы не имели ни малейшего понятия, для чего это нужно, но все устраивало нас как нельзя лучше. Если когда-то нам суждено было быть спасенными, то только своими. Они минуют ворота и таким образом разбудят нас. Только на это и оставалось надеяться.

– Вот, значит, почему сразу после нашего прибытия вы проснулись, – сказал Кирк. – Я и не думал, что это совпадение.

– Конечно, нет. За пять тысяч лет было несколько таких случаев. Но ваш корабль – первый гость с живым экипажем. Один был давно покинут, его двигатели молчали, наверное, уже сотни лет. Он появился примерно два столетия назад. Все остальное – хлам, мусор, который занесло случайно.

Кейта замолчала, глядя на обзорный экран, потом взглянула на Кирка.

– Но вы сказали, что построили свою теорию, капитан. Теорию, способную объяснить все это безумие.

Он кивнул.

– По крайней мере частично. – Вкратце Кирк передал рассказ хошанов и зиторов о том, как они начинали мирное освоение космоса, как были атакованы неопознанными кораблями, не желавшими признавать другой язык, кроме языка оружия.

– Возможно, – заключил он, – что эти нападения являются лишь незначительным эпизодом в той растянувшейся на тысячелетия цепи атак, которым подвергались не только хошаны и зиторы, но и любая другая цивилизация, которая пыталась выйти в космос в этом секторе. Каждая жертва отвечает тем же, и постепенно создается такое положение, в котором оказались хошаны и зиторы, когда мы здесь появились. Они никому не верят, любой, кто не отвечает должным образом на специфический опознавательный код, автоматически становится врагом, которого следует атаковать без предупреждения, без жалости, без сомнений.

– Но из-за чего-то же все началось, капитан Кирк? Как это могло случиться?

– Не знаю, как у вас, – ответил Кирк, – но на моей планете, Земле, было время, когда начать нечто подобное не составляло особого труда. Даже при наличии постоянного сообщения между нациями не проходило и дня – и это на протяжении столетий! – без войны в какой-либо части планеты. В космосе, где важным фактором является боязнь неведомого, связь между встретившимися цивилизациями затруднена даже при благоприятных обстоятельствах…

Он покачал головой.

– Нет, сначала я даже не допускал такой возможности, но чем больше думал, тем яснее осознавал, что такое может случиться. Нужна лишь некая злая сила, чтобы вызвать цепную реакцию. На Земле такой силой был в двадцатом веке Гитлер, у Федерации – Клингоны. А возможно, все началось с простого недопонимания, с ошибки. Именно из-за этого случился конфликт между Федерацией и горнами.

Но с чего бы ни начиналось противостояние, если не удавалось каким-то образом установить связь между враждующими сторонами, все заканчивалось уничтожением одного из противников. Но как может победитель быть уверен, что уничтожение полное, ведь враг способен укрыться в любом уголке необъятной галактики. А может, у него есть колонии, которые сохранились? Или целый флот боевых кораблей, который скоро вернется из дальнего похода?

Что же делать этому предполагаемому победителю? Понятно, что десятки, сотни или тысячи лет постоянной войны, непрекращающихся атак превратили его в параноика. Остается одно – крепить оборону и охранять границы. И вот однажды на его территорию вторгается пришелец. Как и в случае с вами, да и с нами, его атакуют, корабли уничтожают, ведь пережившие войну не хотят – или не могут – рисковать. А вдруг пришелец – прежний враг, то ли воскресший, то ли принявший другое обличье.

Кейта поежилась.

– Вы нарисовали мрачную картину, капитан. Если вы считаете, что такое возможно, то на что же похожа ваша Федерация? Что за существа вы сами?

– Мрачные стороны не трудно отыскать у любых существ, в любые времена, – грустно улыбнулся Кирк, – но и на Земле, и в эпоху Федерации находились люди – и немало, – которые были готовы рискнуть, но не ради войны, а ради мира. Как рисковал Спок в вашей транспортационной комнате! Ради возможности установить связь между нами он мог бы умереть.

Кейта кивнула и на секунду закрыла глаза.

– Вы говорили о Федерации. – Она посмотрела на Кирка. – И о ее врагах. Но ничего не сказали о моем народе. Я понимаю, что сейчас, по прошествии пяти тысяч лет, это уже не мой мир, но хотелось бы знать – арагосы еще существуют?

– Да, они существуют, – ответил Кирк, обменявшись взглядом со Споком, – но мы мало о них знаем. Они больше не путешествуют в космосе, это точно, но больше, пожалуй, сказать нечего.

– Но вы можете доставить нас туда? На их планету? В наш мир?

– Если успешно пройдем ворота, то да. Но не сразу, а через некоторое время.

– Это понятно, капитан.

– Думаю, что Федерация пожелает установить отношения с вашим миром, возможно, поможет выяснить, что произошло и почему ваша цивилизация ушла из космоса.

– Да, это и нам хотелось бы знать. Не могу поверить, что они пошли на это добровольно. Конечно, не все арагосы так же любопытны и так же любят рисковать, как те, кто согласился участвовать в нашей экспедиции, но и в тех, и в других недостатка не было.

– Я в этом уверен, – сказал Кирк. – Но если большая часть ваших кораблей предназначалась для научных исследований, если они были лишены защиты или…

– Если я не ошибаюсь, вы недавно упомянули клингонов, капитан?

– Вполне возможно, хотя у нас нет свидетельств того, что они появились в вашей части галактики. К сожалению, кроме них существуют и другие, столь же безжалостные, и если…

– Похоже, ваша теория, капитан, получит дальнейшее подтверждение, – вмешался Спок, поднимая голову от приборов. – Память компьютера даже более обширна, чем я предполагал вначале. Она охватывает промежуток свыше сорока тысяч лет и включает в себя сведения о тех, кто создал этот компьютер.

– Это, конечно, очень интересно, – сказал Кирк, – но функционирование ворот…

–., является проблемой первостепенной важности. Разумеется, капитан. Но анализ еще не завершен.

– Хорошо. Так что вы говорили насчет сведений о создателях компьютера?

– Если коротко, капитан, то получается следующее. Компьютер и пещеры, как вы и предполагали, были построены теми, кто в ходе мирного изучения космоса подвергся нападению неизвестного противника. Эта планета не является родной для подвергшихся атаке. Координаты их родины, по вполне понятным причинам, не приводятся, но известно, что она находится не менее чем в сотне парсеков, а может, и дальше.

– Тогда почему там? Почему они построили убежище именно там?

– Причины две, капитан. Первая: на этой планете была их колония, поэтому там нашлось подходящее для работы оборудование. Прямо об этом не говорится, но вполне возможно, что подобные убежища-бункеры, если вы предпочитаете этот термин, существовали и на других колонизированных планетах, а может, и на родине. Но на этом месте они соорудили не просто убежище, но и станцию слежения, а может, и контрольный пункт по наблюдению за воротами.

– За воротами? А зачем их нужно было охранять, эти ворота?

– Боюсь, мы этого не узнаем – в памяти таких сведений нет. Но, похоже, они пришли к таким же выводам в отношении нападений, что и вы в вашей теории. И еще, очевидно, у них имелись основания полагать, что те, кто положил начало этой цепной реакции атак, пришли через ворота несколько тысяч лет назад и, вполне возможно, ушли через них, а не были уничтожены.

Кирк задумчиво кивнул.

– В таком случае понятно, – сказал он, – почему их транспортационная система настроена на то, чтобы захватывать любые живые существа с приблизившегося корабля и лишать их возможности пользоваться оружием и средствами связи.

– Совершенно верно, капитан. Это наиболее эффективный способ добиваться контроля над любым возможным противником. Однако уже тот факт, что их компьютер содержал программу, которую арагосы использовали, чтобы узнать наш язык, говорит о том, что создатели его проявили интерес к установлению связи с пленными, а не просто сажали их в тюрьму и конфисковывали звездолеты.

– Но если они все знали, – спросила Кейта, – то почему не остановили, не оборвали эту цепь безумия, о которой вы говорили?

– Неизвестно, – отозвался Спок. Видимо, пребывание в вакууме не прошло бесследно, потому вулканец, что было для него совершенно нехарактерно, замолчал, чтобы прокашляться. – Информация, имеющаяся в памяти, обрывается после сообщения о создании компьютера и убежища. В планы строителей входило установить постоянный контроль за всеми аспектами функционирования ворот в течение неопределенного промежутка времени, а также размещение пятидесяти тысяч колонистов в камерах анабиоза в случае нападения. Однако осуществить удалось только одно: они ввели в действие систему контроля, предназначенную того, чтобы разбудить «спящих», если что-то пройдет через ворота. Остальное сделано не было. А если и было, то сведений об этом нет, хотя вполне возможно, что мы добрались еще не до всей имеющейся информации. Могло случиться так, что создатели убежища погибли при нападении противника или уже ушли на другую планету. Если их предположение относительно того, что нападавшие ушли через ворота, оказалось верным, то можно допустить, что установленные приборы наблюдения привлекли противника, который вернулся и застал их врасплох. Или же они попросту решили, что ошиблись относительно ворот и предали весь проект забвению. Не имея достаточной информации, мы можем лишь строить догадки. Остается только благодарить неизвестных путешественников, что приборы, предназначенные для наблюдения за воротами, были включены до их ухода или гибели.

Кейта снова поежилась.

– Если бы мы знали то, о чем вы мне сейчас рассказали, – проговорила она, – то, наверное, предпочли бы погибнуть.

Спок взглянул на нее.

– Вы выбирали единственно верное решение. Другого выбора у вас не было, – сказал он, и женщина, подумав, сделала движение головой в знак согласия.

Через два часа Спок, побывавший у Маккоя в медицинском отсеке, где ему укрепили «химический корсет», поднял голову от приборов.

– Модель получена, капитан, – доложил он. – Мы можем воспользоваться воротами с достаточными шансами на успех.

– Что это значит?

– Ворота функционируют циклично, приблизительное время одного цикла – 8,693 часа. В этот период они меняют свои размеры и направление. Каждое окно существует примерно 7,2 секунды. В это время – а оно позволяет нам вернуться в нашу галактику – диаметр самих ворот составляет 0,729 километра. Именно размерами ворот и цикличностью можно объяснить нашу неудачу при попытке обнаружить их в прошлый раз.

– Менее одного километра? – Кирк поднялся с кресла и, подойдя к Споку, бросил недоверчивый взгляд через плечо старшего офицера на экран дисплея. Затем повернулся к Кейте. – Вы говорили, что еще до прохождения через ворота могли определять их размеры. Вы знали, что они бывают такими маленькими?

– Нет, не знали. Мы не могли установить никакой повторяющейся модели этих изменений, не сумели измерить диаметр с такой точностью. Те, что обладают небольшой энергией перемещения – в этом мы уверены – редко бывают менее нескольких тысяч километров в диаметре.

– А те модификации, которыми занимались ваши ученые, дадут нашим сенсорам возможность обнаружить центр этих ворот при условии, что они столь малы?

Кейта не ответила, но Спок сказал:

– Модификации базируются на том контрольном оборудовании, которое было обнаружено в пещерах, капитан, и именно это оборудование снабдило нас информацией, позволяющей установить как цикл, так и размеры ворот. Следовательно, определить местоположение ворот можно без особого труда.

– Но, как я полагаю, вы же не нашли объяснения тому, как действуют эти штуки?

– Таких сведений нет, капитан. Однако, по данным приборов, которыми «Энтерпрайз», к несчастью, не располагает, похоже, что энергия ворот постоянна. Логично будет предположить, что чем более скомпрессована эта энергия, то есть чем меньше размер ворот в данный момент цикла, тем дальше может быть перемещен объект. В некоторой степени это аналогично Солнцу и его гравитации. Когда Солнце большое – гравитация уменьшается, а когда оно…

– Я знаю, – прервал его Кирк. – Тогда оно становится нейтронной звездой, затем черной дырой, а его гравитации хватает, чтобы расщеплять атомы. Что мне действительно хотелось бы знать – это когда появится наше окно?

– Приблизительно через 5,24 часа, капитан. При нынешней гиперскорости мы подойдем к нему через 4,17 часа.

– Значит, у нас будет чуть больше часа свободного времени, – сказал Кирк.

– Оно может понадобиться, чтобы преодолеть тот барьер, который могут установить хошаны и зиторы, – не поднимая головы, добавил Спок.

С экрана «Энтерпрайза» на Кирка снова смотрели командиры хошан и зиторов, Бельцхроказ и Эндракон.

Случилось то, чего опасался Спок: задержка на планете арагосов – целый день! – дала возможность объединенному флоту инопланетян, состоящему из сорока кораблей, подойти первым и растянуться поперек, преграждая путь землянам на расстоянии миллиона километров от ворот. Правда, они не открыли огонь сразу, когда «Энтерпрайз» только вошел в зону действия их сенсоров. Но ничем не выдали намерений пропустить его без боя. Связь была установлена почти мгновенно. Недавние участники переговоров явно желали побеседовать, причем не спеша и обо всем. Однако Кирк подозревал, что столь внезапное миролюбие вызвано скорее всего намерением потянуть время до подхода еще тридцати оставшихся кораблей, которые спешили от планеты арагосов.

– Вы говорили о доверии, – наверное, в сотый раз повторил Бельцхроказ. – Если вы действительно нам доверяете, если верите тому, что мы рассказали о неведомом противнике, причинившем нам столько бед, отдайте нам ваш корабль. Мы проверим и, если все обстоит так, как вы утверждаете, вернем его вам, не причинив вреда.

– Если все, что мы до сих пор делали, не убедило вас в нашем дружелюбии и нежелании причинить вам зло, – начал Кирк, чувствуя, что не в силах более скрывать раздражение бесцеремонной настойчивостью хошан, – то больше я не могу ничего придумать. Что касается тех существ, которые более четырехсот столетий тому назад развязали эту войну, то мы передали вам столько информации, сколько смогли вмесить ваши компьютеры. Кроме того, мы предоставили вам координаты убежища. Даже не располагая нашим оборудованием, вы легко сможете убедиться с помощью сенсоров, что оно существует, и ваши компьютеры, если их немного улучшить, можно будет подключить к компьютеру в убежище.

– Все это очень разумно, – сказал Эндракон, – но как мы можем быть уверены, что враг, о котором вы говорите, не вы сами? Откуда нам знать, что вы не вложили в этот компьютер ложную информацию?

– Да разве тот факт, что мы не уничтожили вас, когда имели такую возможность, не убедителен? – резко бросил Кирк. Терпение его достигло предела. – Даже сейчас мы располагаем средствами, если вы нас вынудите, прожечь кровавую дыру в вашем флоте! Такую рекомендацию всего час назад дали нам арагосы. Они провели в ловушке несколько тысяч лет, а потому, как вам тоже должно быть понятно, менее терпеливы, чем мы!

Отключив звук, чтобы не слышать раздражающих его речей, Кирк повернулся к Споку.

– Сколько у нас времени?

– 5,7 минуты, капитан. Тридцать кораблей, преследовавших нас до планеты арагосов, только что вошли в нашу сенсорную зону. Учитывая их теперешний курс и строй, они попытаются полностью отрезать нам пути отхода.

Кирк покачал головой, на его лице появилась сердитая гримаса.

– Итак, сейчас или никогда. Если будем ждать следующего окна, они окружат нас, а при нынешнем состоянии кристаллов дилития и дефлекторов…

Установив звук, Кирк встал и в упор посмотрел на командиров инопланетян.

– Мы только что засекли еще тридцать ваших кораблей, – холодно проговорил он. – Они приближаются к нам с тыла, очевидно, рассчитывая взять нас в кольцо.

Кирк помолчал, ожидая возможной реакции чужаков, но их лица остались бесстрастными.

– Хорошо, – продолжал он, не отрывая взгляда, – вы не оставляете нам выбора. Повторяю еще раз: все, что мы сказали, правда. Мы неоднократно демонстрировали свою добрую волю. Мы даже пошли на риск и поверили вам. Очевидно, этого не следовало делать. Все сведения – в ваших компьютерах. У вас есть показания Болдука и Атрагона, а также других, кто был на нашем корабле. Больше мы ничем не можем вас убедить.

Он снова сделал паузу и в этот момент заметил, как Бельцхроказ покосился в сторону, как будто кто-то позвал его. Кирк еще немного помолчал и, когда ответа по-прежнему не последовало, продолжил.

– Мы идем на прорыв, – ровным, спокойным голосом сказал он. – Как вы можете судить по нашим демонстрациям, мы легко уничтожим ваши корабли. К сожалению, наши дефлекторы вряд ли смогут выдержать залп, подобный тому, которым вы угостили нас в прошлый раз. А потому нам придется расстреливать любой звездолет, пытающийся атаковать «Энтерпрайз». Ничего другого нам не остается. Огонь не будет открыт, если мы не обнаружим подготовки к нападению. Помните, наши приборы способны засечь такую подготовку на ранней стадии. Мы будем знать, кто собирается применить оружие, и остановим его единственно возможным способом – уничтожив этот корабль вместе с экипажем. Нам не хочется делать этого, но придется, если вы нас не пропустите. Решайте сами…

Он резко кивнул лейтенанту Ухуре – связь прервалась, экран погас. Через долю секунды вместо командиров объединенного флота появилась обычная картина звездного неба. С полдюжины хошанских и зиторских кораблей – те, что были ближе других к «Энтерпрайзу» – были видны на экране.

– Вперед, мистер Зулу, включите импульсный двигатель. И не выпускайте из вида ворота. Навести все фазеры на ближайшие к нашему курсу цели. Приготовьтесь к бою. Открывать огонь по команде мистера Спока.

Кирк откинулся на спинку кресла, поглядывая то на Спока, то на экран. Корабли инопланетян приближались, их изображения росли с каждой секундой. Никогда еще капитан не испытывал такого напряжения, хотя участвовал не в одном космическом бою. Он старался говорить с командирами противников уверенным тоном, внушить им свою убежденность в силе «Энтерпрайза», но прекрасно понимал, что шансы его звездолета в возможном сражении не столь уж велики. Еще до обнаружения блокадного периметра главный инженер доложил ему, что полет от планеты арагосов сказался на состоянии кристаллов дилития. Они могут выйти из строя в любой момент. Возможно, что при следующей попытке включить гипердвигатель кристаллы откажут. Что касается дефлекторов, то на них вообще рассчитывать не приходится. Достаточно одного залпа лазеров, и «Энтерпрайз» будет сражен, а ведь у противника дюжина кораблей. Уже сейчас они подошли на расстояние выстрела и продолжают приближаться. В этой ситуации практически невозможно поразить их фазерами до того, как кто-то из них начнет огонь.

Корабли, спешащие на перехват «Энтерпрайза», подходили все ближе. На экране их было уже около полутора десятков.

– Время, мистер Спок?

– 3,3 минуты, капитан. При данной скорости мы войдем в «окно» через 2,5 секунды после того, как достигнем ворот.

Следующие несколько секунд прошли в молчании.

– На двух кораблях лазеры приводятся в боевую готовность, капитан, но к ведению огня они не готовы.

– Не стреляйте без команды, мистер Зулу.

– На трех… пяти. Наибольшее сближение с противником через 83 секунды. На всех кораблях лазеры готовы к бою.

– Приготовьтесь, мистер Зулу.

– Готов, сэр. Лазеры наведены на ближайшие звездолеты. Задана программа перейти на другие цели сразу после минимального эффективного залпа.

– Капитан, – громко позвала Ухура, – командир хошан… нет, оба командира пытаются восстановить связь.

– Дайте их на вспомогательный экран.

Через секунду на экране в исследовательской рубке появились Бельцхроказ и Эндракон. Они не пытались, как в прошлый раз, казаться бесстрастными и равнодушными. Оба, судя по всему, находились в командирских рубках своих кораблей, рядом с командиром хошан стоял Болдук.

– В чем дело? – спросил Кирк. – Вы сделали выбор в пользу благоразумия и решили пропустить нас?

– Да, – начал инопланетянин, но прежде чем он успел закончить предложение, капитан услышал хриплый голос Спока.

– Лазеры ближайшего хошанского корабля готовятся открыть огонь, капитан. Направление 105, отметка 18.

Глава 23

– Мистер Зулу, – повысил голос Кирк, – вы слышали приказ?!

– Нет, подождите! – закричал командир хошан. В следующее мгновение он уже отдавал поспешные распоряжения, запрещая открывать огонь своему проявившему самоволие кораблю.

Но было уже поздно. Кирк успел только бросить Зулу:

– Минимальный разряд, только по одному звездолету!

В следующий миг, за секунду до возможного залпа, фазеры «Энтерпрайза» выплеснули убийственный заряд энергии. Правда, Зулу, услышав распоряжение капитана, успел перевести фазеры на «минимум».

На какое-то время на мостике воцарилась напряженная тишина. Затем прозвучал голос Спока:

– Убитых нет, капитан. Но они дают перегрузку с целью самоуничтожения.

– Что с другими кораблями? Они готовятся открыть огонь?

– Нет, капитан.

– Бельцхроказ! Вы можете остановить перегрузку? – Кирк взглянул на хошана, но тот в отчаянии только покачал головой, одновременно повторяя свой приказ не стрелять.

– Выведите ваши звездолеты из опасной зоны! – приказал Кирк инопланетянам. – Время, мистер Спок?

– Через 1,23 минуты мы достигнем ворот, капитан. 27 секунд до взрыва на хошанском корабле.

– Транспортационная рубка! Заберите всех с этого звездолета! Быстро! И подержите их в транзитном отсеке, пока не обезвредите устройства самоуничтожения.

– Капитан! – Чехов смотрел на Кирка широко открытыми глазами. – Но ведь ворота…

– Подождут до следующего раза, мистер Чехов, – отозвался капитан. – Транспортационный отсек, вы…

– Готовы, сэр, – донесся голос Макфи.

– Отлично! Вытаскивайте!

– Есть, сэр!

– Гиперскорость, мистер Зулу!

Пальцы пилота пробежались по панели управления, и через мгновение экран заполнила сплошная звездная радуга.

Однако на этот раз любоваться ею пришлось недолго. Экран замерцал, и на нем возникла прежняя мозаика, характерная для околосветовой скорости.

– Кристаллы вышли из строя, – простонал Скотт, чуть не плача от досады.

Но и этого мгновения оказалось достаточно. Далеко позади вспыхнул огонь – перегрузка привела к взрыву, но «Энтерпрайз» был уже вне опасности.

– Как другие корабли? – Кирк кивнул в сторону экрана.

– Ничего серьезного, сэр. Детонации, по крайней мере, не произошло, – сообщил Спок. – Лазеры на всех звездолетах деактивируются.

Внезапно будто какая-то плотина рухнула внутри Кирка, напряжение схлынуло, и капитан почувствовал, что весь покрылся потом.

– Благодарю вас, – тихо сказал он в воцарившейся вдруг тишине, – за то, что рискнули, наконец, не ради смерти.

До «включения» следующего окна оставалось несколько минут. Объединенный флот инопланетян, усиленный тридцатью кораблями, подошедшими от планеты арагосов, наблюдал издали за маневрами «Энтерпрайза».

– Как долго это продлится? – спросил, не оборачиваясь Чехов. – Вы действительно верите, что они не начнут стрелять друг в друга, как только мы уйдем? Есть такая старая русская пословица…

– Знаю, – вмешался Маккой, следивший за происходящим на экране со своего обычного места, из-за кресла капитана. – «Без кота мышам раздолье».

– Мышам, доктор? Здесь речь, скорее, может идти о волках, но в общем-то идея верна. Что скажете, капитан?

– Не знаю, джентльмены, – признался Кирк, не сводя глаз с экрана. Почти семьдесят кораблей ожидали неподалеку, всего в нескольких десятках тысяч километров. – Но ведь даже те шестеро, которых мы подобрали с погибшего звездолета, кажется, не очень огорчились, обнаружив, что еще живы. И оба командующих…

– Доктор Маккой! – В интеркоме раздался голос сестры Эпл. – Похоже, мистер Крэндалл приходит в сознание.

– Что? – нахмурился Маккой, а Кирк нажал кнопку обратной связи. – Присмотрите за ним. В его состоянии любая активность может только повредить ему. Я сейчас иду!

Он повернулся и направился к турболифту.

– Задержитесь на секунду, Боунз, – позвал Кирк, поднимаясь с командирского кресла и направляясь к доктору.

– В чем дело, Джим? У меня мало времени. Ты же слышал?

– Слышал, Боунз, слышал. А еще я слышал кое-что во время этого… в общем, того явления, которое вызвал Спок на планете арагосов. Я слышал «голоса», они звучали у меня в голове, а еще кое-что я «чувствовал».

– Мы все там были, – нетерпеливо заметил Маккой.

– Но ты не смотрел туда, куда смотрел я, Боунз. Когда Спок и Крэндалл материализовались в вакууме, я как раз наблюдал за ними. Видел Крэндалла и что он сделал. Видел его лицо, когда он это сделал. И еще я почувствовал, что с ним случилось, как он изменился – по-настоящему изменился – за эти шестьдесят секунд.

– И теперь ты в нем не сомневаешься? – саркастически заметил Маккой. – Твой «капитанский инстинкт»…

Кирк едва заметно улыбнулся и покачал головой.

– На этот раз мой " капитанский инстинкт» на его стороне.

– Ну уж если он у тебя так развит, то должен также предупредить: если ты не дашь мне уйти и позаботиться о нашем герое, то он не доживет до того светлого дня, когда сможет узнать, как высоко ты его ценишь.

– Вот именно этого я и опасаюсь, Боунз, а потому хочу сделать кое-что, чтобы помочь Крэндаллу.

– Задерживая меня здесь… – начал Маккой, но Кирк не дал ему договорить.

– Подожди, – быстро добавил он. – Ты всегда говорил, что для выздоровления очень важно душевное состояние больного, даже если он без сознания или в коме. Что произойдет, если человек придет в себя, очнется на какое-то время, скажем на минуту, а ты сообщишь ему нечто такое, что западет в его душу, останется с ним даже тогда, когда он снова потеряет сознание? Это нечто поможет ему продержаться до тех пор, пока мы не доставим его в базовый госпиталь. Ведь даже с новыми кристаллами дилития нам потребуется несколько дней.

– Хорошо, Джим. Я поблагодарю его за то, что он спас нас. А теперь, если…

– Нужно что-то более конкретное, что наверняка запомнится, отложится в его памяти. Например, я думаю, что арагосам потребуется посол, когда Федерация установит с ними официальные отношения. Учитывая опыт Крэндалла и ту перемену, что произошла с ним, я бы рекомендовал его на этот пост.

Каким-то образом Маккою удалось совместить недовольную гримасу с улыбкой.

– Я так ему и скажу, – пообещал доктор и, повернувшись к турболифту, покачал головой. – Знаешь, Джим, бывают случаи, когда мне кажется, что моя «метода сельского доктора» слишком уж въелась в тебя. Если тебе еще удастся передать Споку хотя бы часть, то ты мог бы…

Дверь за ним закрылась, и капитан так и не узнал, что собирался сказать Маккой.

– До ворот – две минуты, – сообщил Спок, когда Кирк снова занял свое место.

– Капитан, – обратилась к нему лейтенант Ухура, – оба командующих пытаются выйти на связь.

– Дайте их на вспомогательный экран, лейтенант.

На экране появились хошан и зитор. Как и в прошлый раз, оба находились на мостиках своих флагманских кораблей.

«Чего они хотят теперь?..», – подумал Кирк. Несколько часов назад, когда спасенные хошаны были переправлены на корабль Бельцхроказа, инопланетяне коротко попрощались с ними.

– Мы хотим еще раз поговорить с вами, капитан Кирк, – сразу же начал Бельцхроказ. – Ни один из нас не может гарантировать, что наши власти не отвергнут договоренности, заключенные между нами, но все же знайте: мы, Эндракон и я, а также все, кто сейчас наблюдает за вами, постараемся сделать так, чтобы вас ожидал здесь более теплый прием, когда вернетесь.

– Если вы вернетесь, – добавил Эндракон, и в тот же миг на его птичьем хрупком лице загорелся такой же румянец стыда, который окрасил щеки Атрагона, когда тот впервые услышал, что его народ более ста лет воюет против другого народа, бывшего когда-то три столетия назад, пока на него не напали, таким же чистым и невинным.

В тот же миг что-то подобное мелькнуло и на лице хошана, мелькнуло и исчезло. Впрочем, нет. Кирк увидел, как погрустнели глубокие темные глаза Бельцхроказа.

Именно в этот момент сомнения Кирка относительно прочности столь поспешного альянса рассеялись, и он улыбнулся.

– Мы вернемся! Теперь я уверен, когда-нибудь мы обязательно вернемся.

– Ворота – через 10 секунд, – напомнил Спок.

Мысленно отсчитывая время, Кирк смотрел не на обзорный экран, а на двух инопланетян, которые тоже молча взирали на него. Внезапно экран вспыхнул, что происходило обычно при потере подпространственного сигнала, и изображения командиров исчезли.

Одновременно с этим звездные облака на обзорном экране растворились, и вместо них земляне увидели привычную картину неба с относительно редкими сияющими точками Стрельца. Единственным звуком, сопровождающим эту перемену, был облегченный вздох четырехсот с лишним членов экипажа «Энтерпрайза» и почти тысячи арагосов.

– Перемещение произошло успешно, капитан, – доложил Спок.

– Отлично, мистер Спок. Мистер Скотт?

– Да, капитан – незамедлительно отозвался по интеркому главный инженер. – Знаю, кристаллы дилития. Мы уже занимаемся ими. И дефлекторами тоже.

– Отлично, мистер Скотт. Я так и предполагал. – Кирк замолчал, потом повернулся к вулканцу. – А теперь, когда мы почти дома, мистер Спок, я бы предложил вам отдохнуть остаток вахты и даже следующие две-три, если, конечно, у вас нет других планов. И еще, позвольте доктору Маккою проверить ваш «химический корсет» еще раз. Может быть, он придумает что-то более постоянное.

– Других планов у меня нет, – ответил Спок, впервые не оспаривая предложение немного отдохнуть. – Благодарю вас, капитан.

– Нет, – покачал головой Кирк, вглядываясь в лицо вулканца. И чем дальше он смотрел, тем яснее видел, что испытание не прошло для Спока бесследно: голос его все еще звучал хрипло, а зеленовато-красный оттенок глаз стал еще заметней. – Это я благодарю вас, мистер Спок.

1

А.е. – Астрономическая единица, равная расстоянию от Земли до Солнца (149,6 млн, км.) 

2

Энсин – младшее офицерское звание.

3

91° по Фаренгейту – 32,8°С.

4

Верифайер (от англ. verify) – подтверждать, удостоверить.