Звездный путь (№32) - Цепная атака

– Неизвестно, капитан. Она может быть где угодно. Возможно даже, вообще прекратила существование. Без гравитационной турбулентности, обычно ассоциируемой с аномалиями, обнаружить их невозможно.

– Наши шансы отыскать ее?

– Также неопределенны, капитан. Для произведения необходимых расчетов нет базовой информации. И еще одно. Должен отметить, что даже если нам удастся обнаружить аномалию, нет никакой гарантии, что она вернет нас к исходному пункту.

– Но это же наш единственный шанс.

– Единственный шанс, о котором мы знаем.

– Поправка принимается. – Кирк нажал кнопку вызова инженерной рубки.

– Мистер Скотт, на мостик.

– Есть, капитан, через минуту. Цепь в одном из транспортеров… нужно немножечко…

– Немедленно, мистер Скотт. – Пауза длилась не больше секунды.

– Есть, капитан, уже иду, – последовал ответ.

Кирк поднялся, прошел в исследовательскую рубку, бросил взгляд на мерцающие экраны дисплеев, которые ни о чем не говорили ему и казались физическим продолжением мозга Спока, так быстро удавалось вулканцу вызывать требуемую информацию и интерпретировать ее.

– Что будем делать с Крэндаллом, Джим? – спросил Маккой, подходя к ним. Кирк вздохнул.

– Решим попозже, Боунз. Когда приготовишь для него успокоительное. – Двери турболифта с шипением отворились, и на мостике появился главный инженер Монтгомери Скотт. Увидев звездный туман, заполнивший передний экран, он слегка запнулся и качнул головой. Кирк вкратце обрисовал ситуацию, а затем спросил:

– Скотти, у тебя все в порядке? Путешествие у нас веселое, у тебя там гайки не разболтались?

– Насколько я знаю, нет, капитан. Контурная цепь одного из транспортеров немного… но причина не в том, о чем вы только что говорили.

– Хорошо, джентльмены. Я готов выслушать ваши предложения. Любые. Мистер Спок? Несколько минут назад вы сказали, что так называемые аномалии являются чем-то иным, а не природным феноменом и что последние события подтверждают это. Разъясните, пожалуйста.

– Конечно, капитан, обязан еще раз указать, что подтвердить это сейчас невозможно, как, впрочем, и почти все, с чем мы пока сталкивались, изучая это явление.

– Понятно, Спок. Продолжайте.

– Слушаюсь, капитан. Первое. Если мы допустим, что феномен сознательно создан разумными существами, тогда можно признать, что для этого у них должна была существовать причина. Второе. Наиболее явной причиной, с учетом единственного общего для всех аномалий качества, является обслуживание транспортных потребностей.

– Достаточно логично, Спок, – сказал Маккой, – но вы, по-моему, говорили, что причина, по которой вы считаете их искусственными, является как раз нелогичность поведения.

– Верно, доктор, но позвольте мне продолжить. Если допустить, что их значение – транспортация, то логически следуют два следующих предположения. Первое: в устройстве этих явлений должна быть предусмотрена некоторая последовательность. И второе: они должны быть легко доступны, а не располагаться в центре такой гравитационной турбулентности, которая способна разнести на кусочки любой корабль.

– Если только, – вставил Кирк, – они не спрятаны намеренно. Располагай Федерация чем-либо подобным, с помощью чего можно было перемещать корабли, скажем, в Империю Клингонов, причем мгновенно, то первым делом такую штуковину хорошенько спрятали и постарались устроить так, чтобы затруднить доступ к ней для всех остальных.

– Верно, капитан, но при этом можно допустить, что эти аномалии созданы единственно для военных целей. Надеюсь, что создатели столь хитроумных приспособлений, явно действующих на принципе использования чистой энергии, были выше подобной нелогичности.

Кирк слегка улыбнулся.

– Многие придерживались такого же мнения в отношении гиперпереходов, пока не встретились с ромуланами и клингонами. Но продолжайте, мистер Спок.

– Спасибо, капитан. Вы ведь помните, что все зонды, перемещенные другими аномалиями, за исключением одного, появлялись на расстоянии не более пятисот парсеков. В среднем же – 98,37. А вот «Энтерпрайз» оказался отнесен по меньшей мере на несколько миллионов парсеков аномалией, которая не обладала таким признаком, как гравитационная турбулентность.

– Ну так и что, Спок? К чему вы клоните? – нетерпеливо спросил Маккой.

– Вот к чему, доктор. Вывод такой: семь аномалий с сопутствующей им турбулентностью могут быть всего лишь неустойчивыми и не правильно функционирующими вариантами той, что занесла нас сюда. Другими словами, гравитационная турбулентность не причина аномалий, а результат ошибочного действия. Утечка, если хотите. Если они действительно оперируют с искривлением самого пространства, – наши гипердвигатели действуют так же, только на более низком и ограниченном уровне – тогда, по всей вероятности, это и проявляется в гравитационных нарушениях. Вспомните, согласно некоторым теориям, гравитация – это результат искривления пространственно-временного континуума массами тел, создающих ее.

– Спок, мне не хочется это признавать, но думаю, вы ухватили суть, – добавил Маккой и повернулся к Кирку. – Как у автомобилей, Джим. Ты же знаешь, ну, те, с двигателями внутреннего сгорания. Ими пользовались в двадцатом и двадцать первом веках. Когда они новые и работают с высокой эффективностью, то тихи и быстры. Более поздние модели даже не очень загрязняли окружающую среду. Но как только перестали присматривать за ними, эти штуки превратились в шумные и ненадежные механизмы, да еще и выбрасывали в воздух всякую дрянь, весьма опасную. Было время, когда доктора могли разбогатеть, занимаясь лечением тех хворей, которые от этого возникали.

– Да, капитан, – добавил Скотт. – Припоминаю, что тоже читал об этих монстрах, когда еще бегал в школу. Трудно поверить, но если их моторы работали в закрытых помещениях, то оператор мог отравиться.

– Совершенно верно, джентльмены, – сказал Спок. – Аналогия вполне подходящая.

– Все очень интересно, – вступил наконец в разговор Кирк, – но сомневаюсь, чтобы экскурсы в историю нам помогли в нынешней ситуации. Если только предположить, что создатели этих «ворот» – лучшего термина нет – все еще существуют, мы можем обнаружить их скорее, чем исчезнувшее творение.

– Учитывая, что у нас нет приборов, способных зафиксировать нахождение ворот, как вы их назвали, капитан, и информации, могущей хотя бы обозначить общее направление поисков, то наиболее перспективной линией представляется именно поиск этих гипотетических создателей.

– Как обычно, Спок, ваша логика неопровержима, – констатировал Кирк и обвел взглядом остальных. – Джентльмены? Другие теории? Предложения? Любые идеи насчет того, как с пользой провести время?

Ни Скотт, ни Маккой ничего не ответили, ограничившись кивками, и капитан продолжил:

– Хорошо, джентльмены, пусть так и будет. Мистер Скотт, вы и Спок определите, в какой из ближайших звездных систем наиболее вероятно наличие обитаемых планет. Мистер Чехов, мистер Зулу, составьте курс, предусматривающий обследование нескольких из них. И, разумеется, необходимо постоянно следить за возможным появлением других кораблей и любых признаков наличия зон гравитационной турбулентности. Последнее. Скотт, дайте мне пять минут, а затем объясните ситуацию всему экипажу.

– Есть, капитан, но почему через пять минут?

– Мы с доктором Маккоем сообщим новость нашему официальному наблюдателю, доктору Крэндаллу.

Лицо главного инженера скривилось в гримасе.

– Не завидую я вам.

Однако, когда Кирк и Маккой подошли к каюте Крэндалла, их задача оказалась не столь уж трудной. Двое из службы безопасности, разместившиеся у дверей, сообщили, что их подопечный почти совсем успокоился, выйдя из лифта, а после водворения в свои апартаменты вообще затих. Офицеры вошли. Наблюдатель сидел за столом и спокойным тоном надиктовывал что-то на свой персональный рекордер. Увидев гостей, он даже улыбнулся.

– Капитан Кирк, – торжественно сказал Крэндалл, впервые признавая ранг своего собеседника. – Чувствую, что должен извиниться за свое недостойное поведение на мостике. Думаю, вы были совершенно правы, что выставили меня оттуда. Позвольте уверить вас, я полностью поддерживаю ваши действия. – Поднявшись, Крэндалл протянул Кирку пухлую руку. Капитан пожал ее, чуть заметно подмигнув Маккою.

– Рад, что вы не затаили обиды, мистер Крэндалл.

– Конечно, нет. Вы поступили так, как считали нужным. А я, должен признать, дал волю эмоциям. Но скажите мне, в каком мы положении? Насколько я понял, и судя по тому, что вы покинули мостик, ситуация не столь серьезная, как это казалось вначале. И что, вы смогли определить положение корабля?

– Отвечая на ваш последний вопрос, могу сообщить, что точное местонахождение остается неизвестным, но вот уточнить, насколько далеко нас перенесло, удалось.

– Хорошо, хорошо, я-то знаю, что вы и ваши люди выпутаетесь. Итак, как далеко мы оказались?

Кирк колебался, прекрасно осознавая, что его сообщение выведет Крэндалла из состояния благодушия и спокойствия.

– Положение таково, что мы очутились дальше от Федерации, чем предполагали раньше.

Улыбка на лице Крэндалла тут же исчезла. На лбу пролегли морщинки – предвестницы надвигающейся бури. Переводя взгляд с Кирка на Маккоя и обратно, он спросил:

– Ну и!? Насколько дальше? Отвечайте же! На сто парсеков? Пятьсот? Ну же!

– Как минимум на несколько миллионов, доктор.

Румяное лицо наблюдателя буквально посерело, будто какой-то невидимый насос откачал из него кровь. Маккой шагнул было вперед, чтобы поддержать, если Крэндалл начнет падать, но тот взял себя в руки и оперся о стол.

– Несколько миллионов? Но ведь это невозможно!

– Хотелось бы, доктор, чтобы так и было. Но в данном случае невозможное произошло. Сомневаться не приходится. – Кирк кивком указал на интерком, висевший на стене каюты. – Через несколько секунд мистер Скотт сообщит всем детали случившегося.

– Но… как это могло случиться? Я считал… вы же сказали, что эти аномалии могут перенести нас только на несколько сот парсеков! – Крэндалл зажмурился. – А детекторы, созданные в моей лаборатории… Почему, скажите на милость, вы не воспользовались ими? Почему так вляпались?

– Мы пользовались ими, доктор. Но аномалия, которая, вероятно, доставила нас сюда, не сопровождалась турбулентностью.

– Но…

– Это долгая история, доктор, – перебил его Кирк. – Предлагаю вам послушать сообщение мистера Скотта, и если по окончании его у вас возникнут вопросы, мы ответим на них со всей откровенностью.

Крэндалл собрался было что-то возразить, но в это момент из интеркома донесся голос главного инженера. Напряженность ситуации усилила его шотландский акцент. Крэндалл, по-прежнему бледный, опустился в кресло и прислушался.

Когда Скотт закончил, наблюдатель растерянно поднял голову.

– Он говорит, что мы здесь как бы пойманы, так ведь? Это правда?

– Похоже, что так, по крайней мере в данный момент, – сказал Кирк и, взглянув на Маккоя, добавил, – но мы попадали и в более сложные ситуации и всегда выходили из них с честью.

– Но ведь всегда что-то случается в первый раз. Разве не так, Кирк? – На мгновение показалось, что сейчас Крэндалл вскочит и вцепится в горло капитана, но он снова безвольно откинулся на спинку кресла и взмахнул рукой.

– Идите, убирайтесь отсюда, некомпетентные олухи! – Силы покинули наблюдателя, голос упал. – Ступайте прочь, оставьте меня в покое! – зло пробормотал он.

Маккой выпрямился и начал было что-то говорить, но Кирк удержал его, положив руку на плечо.

– Хорошо, мистер Крэндалл, – спокойно промолвил он. – Если вам что-либо понадобится…

Крэндалл лишь насмешливо хмыкнул и еще глубже погрузился в кресло.

Капитан снял руку с плеча Маккоя, повернулся и шагнул в коридор. Маккой последовал за ним. Выйдя за дверь, Кирк сказал:

– Вот что, Боунз, побудьте здесь несколько минут. Просто, на всякий случай. Если он совсем потеряет самообладание, успокойте его каким-нибудь снадобьем. Не пользоваться же фазером.

– А я не думаю, что с ним стоит возиться. Как он разговаривал с нами… – взорвался Маккой. – Какое право…

– Подумай хорошенько, Боунз. Посмотри на все происходящее с его точки зрения. Ему намного хуже, чем всем нам.

Маккой нахмурился и покачал головой.

– Перестань, Джим! Что ты имеешь в виду? Мы все в одной лодке.

– Нет, Боунз, не все так просто. Здесь на «Энтерпрайзе» с нами наши друзья. Фактически все четыреста тридцать мужчин и женщин – это одна большая семья, даже те, что летят впервые. У Крэндалла положение иное. Его семья, друзья, весь его мир далеко отсюда, за миллионы световых лет. Он оторван от них и обречен на одиночество. А у нас здесь все, мы можем провести на корабле всю свою жизнь и чувствовать себя достаточно комфортно.

Маккой смягчился.

– Ладно, Джим. Я понял. Постараюсь…

– Капитан Кирк, на мостик! – прозвучал в интеркоме голос Скотта.

Кирк шлепнул ладонью по ближайшей кнопке внутренней связи.

– Иду, Скотти, – бросил он и повернулся к Маккою. – Помни, Боунз, как бы мы ни относились к Крэндаллу, ему потребуется больше помощи и поддержки, чем всем остальным.

Кивнув другу, капитан побежал к турболифту. Через несколько секунд он уже стоял на мостике.

– В чем дело, мистер Скотт? – спросил Кирк, едва двери закрылись за ним. Скотт поднялся, освобождая командирское кресло, и указал на экран.

– Мы на что-то наткнулись, капитан. А на что – не пойму.

Не отрывая глаз от экрана, Кирк сел на свое место. Объект на экране – шестиугольный цилиндр – медленно вращался, но не по оси, а как-то беспорядочно.

– Ваша информация, мистер Спок.

– Масса – приблизительно сто тысяч килограммов. Протяженность около пятидесяти тысяч километров. На борту не отмечено живых организмов. Энергетические источники отключены.

– Брошенный корабль?

– Возможно, капитан. Хотя на нем действует все же незначительный источник, вероятно, примитивный сенсор с максимальным радиусом действия в десять тысяч километров.

– Мистер Чехов, вы можете определить происхождение объекта?

– Нет, сэр; Он движется со скоростью менее ста километров в секунду, и его траектория не пересекается ни с одной звездой в пределах ближайших двух парсеков.

– Чтобы покрыть такое расстояние с нынешней скоростью, капитан, – дополнил Спок, – ему потребовалось двадцать тысяч стандартных лет. Кроме того, нет никаких указаний, что объект имеет какую-либо движущую систему – ни обычную импульсную, ни гиперскоростную.

– Может, это своего рода буй, который по неизвестной причине бездействует. Возможно, предупредительный буй?

– Вполне возможно, капитан.

Кирк задумчиво кивнул.

– Признаки гравитационной турбулентности вблизи объекта?

– Отсутствуют, капитан. Как я понимаю, вы предполагаете возможную связь между наблюдаемым объектом и исчезнувшими воротами?

– Не столько предполагаю, Спок, сколько надеюсь. А вообще-то я думал о маяке или о навигационном маркере.

– Такая возможность существует, но она весьма незначительна, учитывая очевидную нестабильность ворот.

– Знаю, Спок, но ее следует учесть и проверить.

– Конечно, капитан:

– Хорошо. Мистер Зулу, включите импульсный двигатель. Приблизьтесь на десять тысяч километров.

– Есть, сэр.

По мере приближения «Энтерпрайза» объект на экране увеличивался. Вскоре уже можно было различить пятна на его поверхности – возможно, результат действия радиации или отпечаток возраста, а может, и того, и другого. Там и сям зияли пробоины, некоторые – гладкие и круглые, похоже, сделанные с какой-то целью, другие – неровные, но не больше метра в диаметре.

– Обнаружен второй энергетический источник, капитан, – сообщил Спок, просмотрев данные сенсоров. – Примитивный гидрогенный двигатель, если я правильно интерпретировал косвенные показатели.

– А первый все еще функционирует?

Спок покрутил рукоятку настройки.

– Аннигиляционный источник, сэр, хотя сравнительно малой мощности и очень низкой эффективности. И, похоже, не защищен.

– Не защищен? Он что, так спроектирован, или это результат разрушения?

– Трудно сказать, капитан. Но он функционирует, а значит, повреждения самого аннигиляционного ядра минимальны.

– На какое безопасное расстояние мы можем подойти?

– С поднятым дефлекторным щитом, капитан, опасности нет. Со своей стороны я бы порекомендовал держаться на минимальном удалении в сто километров.

– Десять тысяч километров, сэр, – доложил Зулу. – Держимся на импульсном двигателе.

– Есть что-нибудь еще в радиусе действия сенсоров, мистер Спок?

– Ничего, капитан.

Некоторое время Кирк смотрел на экран, затем скомандовал:

– Еще на тысячу километров, мистер Зулу.

– Есть, капитан.

– На борту объекта отмечается увеличение потребляемой энергии, капитан, – сообщил Спок, не отрывая глаз от приборов. – Я бы сказал, что он заметил наше присутствие. – Не успел офицер-исследователь договорить, как предмет на экране стал замедлять свои беспорядочные движения.

– Полный стоп, мистер Зулу, – отрывисто скомандовал Кирк. – Посмотрим, что произойдет, а уж потом подойдем ближе.

– Потребление энергии растет, капитан, – доложил Спок. – А сенсорные лучи усиливают напряженность. Похоже, они фокусируются на «Энтерпрайзе».

Объект на экране почти перестал кувыркаться. Один конец шестиугольного цилиндра указывал теперь в направлении «Энтерпрайза». Теперь объект вращался вокруг оси.

– Экстремальный рост энергии, капитан, – объявил Спок.

– Поднять дефлекторный экран, – приказал Кирк.

– Дефлекторный экран поднят, сэр, – отозвался Зулу. Через миг концентрированный луч света вырвался из отверстия на конце цилиндра.

– Лазерная атака, капитан, – спокойно сообщил Спок. – Похоже, нас собираются уничтожить.

– Я это заметил. Ваши данные, мистер Спок.

– Примитивное лазерное оружие, схожее с тем, что было на вооружении во времена ранней Федерации, но более мощное и с большим радиусом действия. Такого Федерация не производила. Конечно, оно не столь эффективно, как фазеры такой же мощности. И еще одно: пока объект не стабилизируется, его атаки на «Энтерпрайз» бессмысленны, он просто не попадет.

– Обнаружено ли какое-то другое оружие?

– Ничего в действующем состоянии, капитан, хотя, судя по некоторым данным, на борту имеется несколько термоядерных устройств как дополнение к работающей с перебоями установке. Они могут служить в качестве оружия, но сейчас их движущие системы не действуют.

– Можно ли уничтожить лазер, не разрушая объекта?

– Так как он не располагает дефлекторным экраном, капитан, то предположительно этой цели можно достичь, применив фазер. Время залпа – 3,8 миллисекунды.

– Мистер Зулу, наведите фазеры на цель.

– Готово, сэр.

Кирк нахмурился. Объект на экране снова закувыркался. Смертельный луч лазера пронзил космос так, будто человек, шедший с фонариком ночью, споткнулся и покатился с горы.

– Неисправность в работе энергетического источника, капитан, – торопливо произнес Скотт, – Значительное увеличение потребляемой энергии. Перегрузка и сопутствующий переход…

Он не успел договорить – экран озарила вспышка. «Энтерпрайз», надежно прикрытый дефлекторным щитом, вздрогнул под ударом высвободившейся энергии.

– Аннигиляционный взрыв 5,9 секунды назад, – подвел итог Спок, когда корабль принял прежнее положение.

– Сообщите о повреждениях, инженерная рубка, – резко приказал Кирк.

– Кратковременная перегрузка в контуре дефлекторов, сэр, но заметных повреждений нет, – ответил Макферсон, главный помощник Скотта.

– Скажите ему, что я иду, капитан, – бросил через плечо главный инженер, поспешно покидая мостик. – На всякий случай.

Кирк молча выслушал доклады всех служб и облегченно вздохнул: взрыв не оказал на «Энтерпрайз» никакого разрушительного действия.

Глава 4

Доктор Крэндалл все еще сидел в своей отдельной каюте. Маккой и Кирк ушли от него лишь несколько минут назад, но он уже успел прийти в себя, побороть отчаяние, охватившее было его. Теперь Крэндалл сидел прямо, вцепившись в края, стола так, что побелели костяшки пальцев, и ждал следующего толчка.

«Что теперь?» Эта мысль металась в охваченном яростью и ужасом мозгу. «Что они теперь со мной сделают?» Он хотел было подняться, но дрожь в коленях заставила снова опуститься в кресло, вызвав новую волну отчаяния. Что бы ни происходило, от него ничего не зависело. Ему уже нельзя помочь.

«Несколько сотен лет» – сказал этот безмозглый капитан! Несколько сотен лет, чтобы добраться до Федерации, даже при максимальной гиперскорости! Но и это лишь при условии, что им удастся каким-то чудом определить, где Земля! Единственное светлое пятнышко во всем этом, – мрачно подумал Крэндалл, – так это то, что мне и десятилетия не протянуть».

Для друзей и семьи – впервые в жизни Крэндалл порадовался, что не женился – он, можно считать, уже мертв. Умер и похоронен в этом летящем среди звезд гробу вместе с четырьмя сотнями других людей вдали от всех и вся. Все, что он знал, что имело для него хоть какое-то значение, осталось там. Не то, чтобы у него было так уж много близких, но его знали сотни людей. Знакомые лица друзей, не то, что эти четыреста враждебно настроенных чужаков.

Еще важнее то, что у него было дело, карьера. И ведь все начиналось как нельзя лучше. Он попал в колею: уже больше года заведовал лабораториями «Текнипауэр». Хотя добиться этого было нелегко. Пришлось и бороться, и запугивать, и пресмыкаться. После фиаско на Тахарьи, когда виной всему была неуступчивость и жадность участников переговоров с обеих сторон, он уже начал бояться, что никогда не получит хоть какое-нибудь ответственное поручение в пределах Федерации. Но в конце концов, вытащив из запылившихся шкафов пару замшелых скелетов, ему удалось добиться мало-мальски приличного места. И взбирался бы он по служебной лестнице выше, если бы все получилось так, как должно.

«Если бы получилось…» – Крэндалл глубоко вздохнул и тряхнул головой. Если бы не опасение, что это, возможно, последний шанс, если бы не жадность, не стремление подняться выше еще на одну ступеньку, сидел бы сейчас он в своем уютном кабинете на Земле и только удивлялся, что же это там случилось с кораблем, оснащенным сенсорами «Текнипауэр», призванными отыскивать проклятую гравитационную турбулентность. Исчезновение «Энтерпрайза», которое его враги, несомненно, отнесли бы за счет несовершенства приборов, было бы, конечно, тяжелым ударом, но, по крайней мере, сохранялся бы шанс оправдаться. Доработка сенсоров, возможно, еще одна экспедиция в космос на другом корабле, с другим, более способным и осторожным экипажем. И кто знает, может доктор Крэндалл снова был бы на коне. Пусть и не в Совете, в шестьдесят с лишним на это трудно рассчитывать, но, несомненно, на пути наверх.

Но нет, он настаивал: ему необходимо сопровождать сенсоры. Наблюдать! Несколько звонков, еще парочка скелетов и – готово! Крэндалл на борту «Энтерпрайза». В случае успеха экспедиций перед ним откроются новые двери, он поднимется еще на несколько ступенек: будет посматривать свысока на тех функционеров, у которых пришлось униженно выпрашивать разрешения на полет.

Да, сам добивался и… И вот все кончено: жизнь, стремления, амбиции.

И, что еще хуже, эти люди – Кирк и прочие – получают удовольствие от происходящего! Это светилось в их лицах, звенело в их голосах, было заметно в том, с какой быстротой и уверенностью отдавались и исполнялись приказания. Никакого страха, только рвение и ожидание чего-то. Даже скорее предвкушение. Им хоть бы что! Как будто это игра! Еще одно «приключение». Их ничуть не заботит, что могут никогда не вернуться домой. Их жизнь – здесь, на этом чертовом корабле, куда бы его ни занесло. Чем дальше – тем лучше. С самого первого момента, когда он только ступил на борт «Энтерпрайза», Крэндалл понял: эти люди не питают симпатии ни к нему; ни к кому-либо другому, кто не входит в их круг. Тон, взгляды – то враждебные, то снисходительные – не оставляли в том никаких сомнений.

Такое нерасположение питало само себя.

Его собственное нетерпение и злость стали еще сильнее, когда провал экспедиции уже не вызывал сомнений. Как только выяснилось, что получаемая информация бесполезна, он указал на это и попытался заставить их сократить время экспедиции, но его не послушались. Их насквозь милитаризованные мозги просто не способны правильно оценить ситуацию. Приказано исследовать пятнадцать аномалий, и они будут это делать, хотя уже после первых шести-семи стало понятно, что продолжать бессмысленно.

Но даже слепое повиновение было предпочтительнее того, что происходило сейчас, когда они свободны от приказов, от командования, от Совета. Как дети, которых отпустили с уроков. Готовы играть в свои опасные игры, не думая о последствиях. Тот факт, что играют они на чужом поле, и никто не знает ни правил игры, ни даже того, с кем играет, похоже, не смущает их. Все они – он сами – могут погибнуть, исчезнуть, мгновенно перестать существовать, и это никого не беспокоит!..

Крэндалл содрогнулся, вспомнив, с каким почти неприкрытым ликованием объяснял положение главный инженер.

Внезапно его осенило. А может быть, исчезновение ворот – обман, мошенничество? Может, они там, где и были? Что, если Кирк и остальные, эти искатели приключений, просто не хотят пока возвращаться домой? Что если вся эта ужасная история просто-напросто придумана, чтобы служить оправданием? А перед кем оправдывается? Да перед ним и теми, у кого еще остался здравый смысл.

А может, и сами ворота – мистификация? Все, что он сам видел – экран, усеянный звездами, а уж такую мелочь, конечно, легко подделать. Любой на мостике, особенно этот коварный вулканец, способен создать нечто подобное. Кроме картины чужого неба у него нет ничего, никаких фактов, лишь слова капитана Кирка. Правда, его поддерживают офицеры, но это ничего не доказывает.

На какое-то мгновение в душе Крэндалла затеплилась надежда. Однако поверить, что даже такие люди могут быть столь безответственны, было трудно.

Еще раз вздохнув, он медленно поднялся. Теперь ноги держали его. Крэндалл обошел стол и направился к двери. «Интересно, пустят ли его на мостик? И что ему это даст?»

* * *

Детальное обследование участка космоса, в котором оказался «Энтерпрайз», последовало сразу после того, как поступили подтверждения, что необычная плотность звезд – не только визуальное впечатление.

При расстоянии между звездами менее одного светового года вся Федерация заняла бы не больше пятидесяти кубических парсеков. Существовало также определенное единообразие, не отмеченное в других секторах космоса. Здесь не было ни слишком старых, ни слишком молодых звезд. Большинство относились к классу G, не особенно отличаясь от Солнца.

Как могла возникнуть такая галактика, протянувшаяся на несколько сотен парсеков во всех направлениях? Обоснованных теорий на этот счет никто предложить не мог. Дискуссии вызвало предположение Чехова, что между туманностью и воротами или между туманностью и гравитационной турбулентностью, ассоциирующейся с большинством аномалий, существует связь. При наличии даже умеренно плотной массы первичного звездного материала гравитационная турбулентность может давать толчок к образованию значительно большего, чем в обычных условиях, количества звезд.

Идея Чехова, однако, рождала больше вопросов, чем давала ответов. Во-первых, ворота должны были существовать за многие миллиарды лет до образования звезд, а значит, они искусственного происхождения, как и предполагал Спок. Следовательно, их творцы почти наверняка ушли давным-давно в небытие, и ждать от них помощи «Энтерпрайзу» нечего. Во-вторых, несмотря на то, что корабль попал сюда через ворота, никаких следов ни этих, ни каких-либо других, даже «ошибочно функционирующих» не было. Все они, очевидно, остались в Млечном Пути, галактике в среднем с более низкой плотностью звезд. Кроме того, предположение Чехова заключало в себе парадокс: если гравитационная турбулентность действительно давала толчок к формированию звезд, то они бы образовывались и концентрировались вокруг ворот, которые, при условии функционирования, непременно истощили бы запасы материи, что воспрепятствовало бы образованию небесных светил.

Тем не менее, идея всех заинтриговала, а вызванная ею дискуссия отвлекла от тяжких раздумий о безвыходности положения. Единственным человеком, на которого данная гипотеза оказала негативный эффект, был доктор Крэндалл. С момента появления наблюдателя на мостике стало очевидным – все неожиданное и незнакомое, а особенно сектор космоса, в котором находился корабль, оказывает на него подобное действие.

В то время как весь экипаж старался не впадать в панику и предпринять все необходимое для возвращения в родную галактику, Крэндалл разражался все сильнее и сильнее от этого. А когда он узнал, что «Энтерпрайз» собирается «заняться исследованиями» вместо того, чтобы находиться вблизи исчезнувших ворот, дожидаясь их возможного появления, то окончательно взорвался.

– Боже, Кирк! – воскликнул он, побледнев. – Если ворота где-нибудь и появятся, то, конечно, здесь, а не в пятидесяти парсеках отсюда! Неужели нельзя подождать хотя бы несколько дней, прежде чем пускаться в бессмысленное и опасное предприятие?

– Во-первых, – начал капитан, стараясь говорить как можно спокойнее, – нет никаких свидетельств того, что ворота появятся именно здесь, а не где-то в другом месте. Насколько нам известно, они исчезли совсем. Возможно, просто переместились, как это было не раз прежде. Во-вторых, системы, намеченные для первого раунда, отстоят от нас на расстоянии, преодолеть которое возможно за один стандартный день даже при умеренной гиперскорости. И если первые шаги нашего «бессмысленного и опасного предприятия» не дадут результата, то мы вернемся сюда и проверим. В случае же необходимости последуют и другие шаги. С учетом плотности звезд в этом секторе можно каждый день исследовать новую систему и при этом не уходить дальше чем на одну стандартную неделю. Это может занять несколько месяцев.