Глава 15

Бело-голубая полицейская машина неслась по узкой 32-й улице, звуками сирены разгоняя городской транспорт. Сидевшие в ней четверо полицейских были в полной боевой готовности, но фургон «киа» исчез из вида.

Они подъехали к перекрестку, резко притормозили, и шофер закричал какому-то крестьянину:

— Эй, ты не видел, здесь фургон «киа» не проезжал?

— Он повернул вон туда.

Это была проходящая через холмы проселочная дорога. Значит, старик антиквар не собирался пересекать реку Имчхин. Впереди, на расстоянии пятисот метров, они увидели столб пыли, поднимавшийся за фургоном. Еще несколько минут — и они его догонят.

Водитель фургона заметил их и стал делать зигзаги, чтобы помешать им проехать. Через установленный на крыше полицейской машины громкоговоритель ему приказали остановиться.

Разумеется, результата не последовало.

Один полицейский высунулся из окна и дал пулеметную очередь по шинам. Фургон сделал зигзаг. Проехав тридцать метров, он сорвался с виража и въехал в яму. Четверо полицейских выскочили из машины и, бряцая оружием, подбежали к фургону.

— Выходи!

Водитель сидел, облокотившись на руль. Полицейский открыл дверцу и вытащил его наружу, оторопевшего от потрясения, с окровавленным лицом.

— Куда ты ехал?

Хюн молчал. Они подозревали, что старик пытался добраться до одного из туннелей, прорытых северокорейцами. Вход в него был так тщательно замаскирован, что без его помощи проникнуть туда было невозможно. Старика толкнули к полицейской машине.

Антиквар опустил голову. Ему было шестьдесят восемь лет, он чувствовал себя очень усталым. Всю жизнь он служил своей стране — Северной Корее, поселившись лет десять назад в Сеуле, отрезанный от семьи, не имея с ней никакой связи. Служил по убеждению. Уже во время войны с японцами он вступил в коммунистическую партию. Это была его семья и его друзья. Хюн подумал, что пыток не перенес бы. Его бы заставили говорить. Он стал бы предателем...

Старик давно готовился к этому. Он обратился к стоявшему рядом полицейскому:

— У меня в кармане сигареты. Можно мне взять одну?

Тот разрешил. Ему было немножко жалко старика.

Хюн взял сигарету. Полицейский поднес огня. Закинув назад голову, антиквар на него не смотрел. Он изо всех сил надкусил конец фильтра и сделал глубокий вздох.

Хюн успел уловить запах горького миндаля, почувствовать, как сжалось его сердце, словно оно стало не больше мандарина, и через несколько секунд умер.

Генерал Ким, потягивая трубку, вошел в холл отеля «Чосон», где его ждали Майкл Коттер, двое полицейских в гражданском и Малко. Кореец казался раздосадованным.

— Хюна поймали, — сообщил он. — Но старик успел покончить с собой. Чтобы помочь нам найти Обок, остается только мисс Кальмар.

— Она в номере, — сказал Малко. — Мы вас ждем.

В лифте ехали молча. Малко долго стучал в дверь, наконец шведка открыла. Несмотря на макияж, было видно, что она осунулась. Узнав генерала Кима, она остолбенела. Анита попыталась закрыть дверь, но Малко сказал ей:

— Будет лучше, если вы нас впустите...

Шведка неохотно подчинилась. Заправленный в очень облегающие брюки бежевый мохеровый свитер подчеркивал ее роскошную грудь. Пятеро мужчин вошли в ее номер. Разговор начал Малко.

— Анита, — сказал он, — я нашел вашу подругу благодаря адресу антиквара на Итэвон стрит. Вы солгали мне, заявив, что не знаете, где она...

Изменившись в лице, девушка выкурила сигарету, пока Малко рассказывал ей о последних событиях.

— Вы соучастница этой террористки, — заключил он. — Имейте в виду, что корейцы с такими вещами не шутят.

Побелев, как мрамор, Анита прошептала:

— Что вы от меня хотите?

— Вы должны помочь нам найти Обок и рассказать, зачем она приехала в Корею.

Шведка выдержала его взгляд.

— Я не знаю, уверяю вас. Она дала мне визитку антиквара, чтоб связаться через него. То, что я вам сказала — совершенная правда... Я не знаю, где Обок.

— Это меня не удивляет, — настаивал Малко. — Скажите нам правду.

Упорствуя, она опустила голову.

— Я ничего не знаю.

Малко переглянулся с генералом Кимом, сделавшим ему знак пройти в соседнюю комнату, туда, где в прошлый раз скрывалась Обок. Как только они остались одни, кореец сказал ему:

— Это очень неприятная история. Правительство сделало из мисс Кальмар героиню. Признание истины стало бы для нас страшной потерей репутации. Корейское ЦРУ на это не пошло бы, и новый президент тоже. Принимать шпионку как сестру...

— Она упряма, да к тому же еще и влюблена, — заметил Малко, — она ничего не скажет...

— Нужно поставить ей ловушку, — предложил генерал, — заставить ее подумать, что мы поверили ей. Она не профессионал и в конце концов приведет нас к своей подруге.

— Хорошо, — сказал Малко, — но прикажите все-таки вашим людям обыскать ее номер. Если мы ничего не найдем, как я и предполагаю, у нас будет предлог сделать вид, что мы смирились.

Они прошли в гостиную. Анита Кальмар молчала. Двое полицейских глазели по сторонам, а Майкл Коттер через окно смотрел на небо. Генерал Ким по-корейски отдал приказ. Полицейские сразу же устремились к шкафам и комодам.

— Что вы делаете? — закричала шведка.

— Мы проводим обыск, — ответил генерал Ким. — Ваши связи с опасной террористкой это оправдывают. У вас может храниться оружие.

— Это смешно, — возмущалась шведка, — мне нечего прятать.

Генерал Ким разразился своим веселым смехом.

— Если мы ничего не найдем, я принесу вам свои извинения, с цветами, а?..

Анита Кальмар, казалось, немного успокоилась. Она произнесла более твердым голосом:

— Я действительно познакомилась с этой женщиной в Северной Корее, но я принадлежу к нейтральной стране, которая поддерживает отношения с двумя Кореями. Это не преступление, тем более что речь идет о чисто личных отношениях.

Полицейские продолжали тщательно рыться в шкафах. Один из них наткнулся на коробку, из которой высыпались жевательные резинки. Полицейский собрал их и машинально развернул одну.

— Это полезно для зубов, — заметил генерал Ким, улыбнувшись.

Полицейский взял жвачку, разломил ее, положил в рот и стал рыться дальше, забравшись в шкаф.

Он как раз отодвигал какое-то платье, когда вдруг, пошатнувшись, зацепился за пальто, сорвавшееся под тяжестью веса, и упал прямо на туфли Аниты. Она покраснела.

— Моя одежда... что вы делаете?

Другой полицейский поспешил ему на помощь вместе с генералом. Они вытащили его из шкафа, повернули и положили на спину. Майкл Коттер подошел и воскликнул:

— Боже мой! Что это?

Глава 16

Рука полицейского все еще сжимала ткань. Рот был открыт, лицо посинело...

Его коллега бросился к нему, пытаясь сделать искусственное дыхание, но генерал Ким отстранил его. Он видел во Вьетнаме достаточно смертей, чтобы распознать, и...

— Оставьте, — сказал он, — тут уже ничем не поможешь. Он отравлен.

Все повернулись к Аните Кальмар. Вцепившись руками в стоявший за ней стол, побледнев, она не могла оторвать глаз от трупа. Шведка была потрясена сильнее, чем все остальные. Губы ее шевелились, но она была не в состоянии вымолвить ни слова. Вдруг глаза у нее закатились, и она соскользнула на пол, упав в обморок.

Лежа на кровати, Анита Кальмар открыла глаза и встретилась взглядом с Малко. Слезы сразу же потекли по ее лицу, и она залепетала на шведском языке... Потом, вцепившись в Малко, заговорила по-английски жалобным голосом:

— Я тут ни при чем, уверяю вас! Я не знала. Поверьте...

Ее трясло, с ней была истерика... Генерал Ким сидел у телефона в соседней комнате вместе с Майклом Коттером. Малко показалось, что на этот раз она не разыгрывала комедию.

— Анита, — сказал он, — вы нам много лгали. То, что произошло, только доказывает, что ваша подруга Обок еще опасней, чем мы думали. Скажите нам правду. Это она передала вам жвачки?

— Да, — вздохнув, призналась Анита.

— Вы, знали, что в них? Судя по признакам, это похоже на цианистый калий.

— Нет, нет, — воскликнула она, — я не знала... Она сказала мне совсем другое.

— Начнем сначала. С вашего «бегства» в Пханмунджоме. Оно было настоящее?

— Нет, — вздохнула Анита. — Но я действительно чуть не погибла. Северокорейский солдат ничего не знал. Он на самом деле хотел меня убить.

— А японка?

— Она должна была приехать вместе со мной. Ее смерть была неожиданной.

— Как все произошло?

— Это длинная история. Вначале я приехала в Северную Корею, ничего не подозревая. Как «мисс Швеция». Меня это забавляло и к тому же мне хорошо платили. Со мной были очень обходительны. Меня много раз принимал Ким Чен Ир, предлагал фантастические контракты. Я согласилась остаться на несколько недель.

— Как вы встретились с Обок?

Она опустила глаза, продолжая менее твердым голосом:

— В самом начале. Мне представили ее как переводчика. Она меня везде сопровождала, была обходительна, и мы очень понравились друг другу. Обок повезла меня на уик-энд в горы, всячески угождала мне. Я привязалась к ней.

— Вы испытывали к ней нечто большее, чем симпатию?

Анита отвела взгляд.

— Да, конечно, но...

— Не лгите, прошу вас.

Шведка поднялась и почти закричала:

— Да, действительно, я в нее влюбилась! Не только из-за внешности, просто я увидела еще и неординарную личность. Притягательную.

— Фанатичку...

— Да, если хотите. Постепенно она начала рассказывать мне свою историю, и я поняла ее истинную роль: она была ответственной за тайные акции за границей и действовала по прямым приказам Ким Чен Ира, сына великого вождя. Признаюсь, меня это увлекло. Она меня к себе полностью привязала, промыла мне мозги. Я уже не смогла без нее обходиться.

— Она вас о чем-нибудь попросила?

Анита шмыгнула носом.

— Да.

— О чем?

— Так, ничего серьезного. Обок мне объяснила, что южнокорейцы отказали Северной Корее в участии в Олимпийских играх, даже в нескольких видах спорта. Я сочла это несправедливым.

— И что же вы решили? Травить людей?

— Нет, нет.

Она снова как безумная затрясла головой.

— Нет, Обок мне все объяснила. Она хотела привезти меня в Корею так, чтобы я была вне подозрений и могла остаться здесь до Олимпийских игр. Потом она доставила пачки жевательной резинки, содержащие сильное слабительное. Обок взяла на себя труд купить мне форму участницы игр. То же самое предполагалось сделать и для японки. Когда я узнала, что меня собирается пригласить «Кореа гералд», я подумала, что это было бы еще проще... План состоял в том, чтобы раздать жвачку самым результативным американским атлетам и высмеять Южную Корею... Подорвать ее престиж.

— И вы согласились? — спросил Малко, совершенно ошеломленный.

— Да.

— Вы знали, что вас в любом случае забрали бы?

— Конечно, но это же было бы несерьезно. Южные корейцы могли бы меня выдворить, ну в худшем случае — посадить в тюрьму на несколько недель. Зато они были бы высмеяны...

Она замолчала. Генерал Ким, закончив звонить по телефону, слушал ее, потягивая трубку. Он покачал головой.

— Вы в самом деле поверили в эти сказки, мисс Кальмар?

— Да.

— Обок Хю Кан — опасная террористка, — сказал он. — Она забавляется не тем, что вызывает у людей понос, она их убивает. Этой жвачкой можно было бы отравить сотни...

— Я прошу прощения, я не знала, — прошептала Анита Кальмар. — Я не собиралась делать ничего подобного.

— Вы сами должны были ее раздавать?

— Да, и еще разложить жвачку по всей олимпийской территории.

— Выходит, вы знали, что Обок с вами здесь встретится?

— А Сун-Бон?

— Это моя связь. Я завербовала Сун-Бон давно.

— Вы знали других членов этой сети? Антиквара? Ок Цун?

— Нет.

— Где сейчас Обок?

— Я не знаю. Уверяю вас. Она наверняка не станет сейчас вступать со мной в контакт, раз вы нашли ее у Хюна, антиквара. Она должна меня остерегаться... — добавила Анита с некоторой грустью.

По ее взгляду Малко понял, что она все еще влюблена в террористку. В дверь постучали, и вошел человек с мрачным лицом, лошадиной челюстью, в очках без оправы и плохо сшитом костюме.

— Генерал Лим из корейского ЦРУ, — представил его генерал Ким.

Генералы начали долгий разговор между собой, который продолжался больше десяти минут. Иногда даже резкий. Майкл Коттер сидел и грыз ногти. Наконец они замолчали, и генерал Лим подошел к кровати, на которой лежала шведка.

— Мисс Кальмар, — сказал он строгим голосом на плохом английском языке, — мы очень огорчены тем, что только что раскрыли. Моя страна приняла вас с распростертыми объятьями, а вы нас так бессовестно предали...

— Я прошу прощения, — прошептала Анита.

— Если бы мы были в Пхеньяне, — продолжал он, — вас бы пытали, возможно, казнили бы. Здесь мы вам ничего не сделаем. Мы считаем, что вы тоже стали жертвой северокорейского терроризма. Вас даже сразу не вышлют, чтобы нам не потерять свой престиж.

— Спасибо.

Генерал Лим продолжал:

— Разумеется, надо будет сделать письменное признание, которым мы в случае необходимости воспользуемся. Продолжайте жить как обычно и ждите других инструкций.

Он попрощался легким кивком головы и вышел из комнаты. Полицейский, заворачивал жвачку в бумагу. Пришли другие и стали все фотографировать: труп отравленного полицейского, Аниту Кальмар, жвачку, Аниту Кальмар со жвачкой в руке... Настоящее кино. По лицу шведки текли слезы. Все это продолжалось более часа. Труп унесли. Малко был не в себе. Только генерал Ким продолжал курить свою трубку... Наконец воцарилась тишина. Труп унесли на носилках, вещественные доказательства завернули в полиэтиленовые пакеты. Два часа для Аниты прошли как двадцать лет.

Она была совершенно разбитая, с темными кругами под прекрасными голубыми глазами.

— Мне бы сейчас хотелось отдохнуть.

— Попозже, — сказал Малко.

Генерал Ким, Майкл Коттер и он оказались в коридоре. Генерал засмеялся своим обычным искусственным смехом.

— Если бы мой друг Лим был японцем, он бы сделал себе харакири! Я считаю, что его карьера в корейском ЦРУ закончена. Это он руководил расследованием дела Аниты Кальмар...

— Анита легко отделалась, — сказал Малко.

— Да, как подумаю, что она собиралась отравить наших атлетов, — вздохнул Майкл Коттер. — Эти северокорейцы — буйные сумасшедшие...

— Это черт знает что такое, — добавил Малко. — Они манипулировали Анитой, играя на ее чувствах к кореянке. Прекрасная работа.

Майкл Коттер, входя в лифт, махнул рукой.

— Теперь это уже не так срочно. Поскольку ее заговор раскрыт, сеть развалена и южнокорейцы ею займутся. Они не станут с ней обращаться так же, как с Анитой Кальмар, и если поймают ее — разрежут на куски...

— Я не согласен с вами, — сказал Малко. — Нужно найти Обок. И как можно скорее.

— Зачем? — спросил американец.

— Обок нечего делать в Сеуле так рано. Она могла доставить отравленную жвачку позднее. До Олимпийских игр еще несколько месяцев. А каждый день, проведенный в Сеуле, представляет для нее большой риск. Значит, есть еще какая-то причина для ее присутствия.

— Какая?

— Какая-то другая акция, — ответил Малко. — О которой Анита, возможно, и не знает. Или Обок могла попросить Аниту оказать ей невинную услугу, а за ней может скрываться страшная ловушка.

Генерал Ким вынул изо рта трубку.

— Думаю, что вы правы. Она нам сказала не все, и доводы мистера Линге безупречны. Обок Хю Кан сейчас в Сеуле для того, чтобы совершить какую-то акцию.

— Но атлетов здесь еще нет, — возразил Майкл Коттер.

Генерал Ким с ласковой улыбкой посмотрел на него.

— В Сеуле десять миллионов корейцев, мистер Коттер. Это тоже неплохая цель.

Обок Хю Кан разложила на полотенце патроны 25-го калибра и тщательно смазала их, перед тем как зарядить маленький пистолет «уник», который она носила прикрепленным повыше правой лодыжки в кобуре, сделанной как раз по его размеру. Вообще-то она никогда не доверяла огнестрельному оружию, но иногда оно было необходимо. Действуя руками, закаленными от долгих тренировок таэквондо, она одним ударом могла разбить затылок любому мужчине.

Обок стала делать зарядку.

Комната была такая маленькая, что она касалась стен руками. На полу лежал матрас, стояла спиртовка и немного еды. Пахло кимчхи. Через открытое окно доносился уличный шум. Конечно, без комфорта, но зато два входа, в случае чего она могла сбежать через лабиринт переулков, уходивших вверх над торговым кварталом. Комнату снял ее сообщник Ечон. В глубине квартала возвышался белый силуэт отеля «Хьятт». Она смотрела на него с ненавистью. Как бы ей хотелось его взорвать, превратить в пыль. Увы, это не входило в ее программу...