Современная электронная библиотека ModernLib.Net

SAS (№91) - Пхеньянские амазонки

ModernLib.Net / Шпионские детективы / де Вилье Жерар / Пхеньянские амазонки - Чтение (стр. 1)
Автор: де Вилье Жерар
Жанр: Шпионские детективы
Серия: SAS

 

 


Жерар де Вилье

Пхеньянские амазонки

Глава 1

Сержант Чан Сун Хо, стоявший на карауле на крытой разноцветной черепицей сторожевой вышке — пагоде, возвышавшейся над Домом свободы — южнокорейским административным зданием, — с отсутствующим видом созерцал проходившую внизу, в нескольких метрах от него, невидимую линию, с 1953 года разделявшую на две части Корею. В 1950 году, поддавшись китайско-советскому влиянию, Северная Корея вторглась в Южную. После двух лет ожесточенных боев и благодаря американской помощи северокорейские войска были отброшены на их первоначальные позиции. С тех пор Пханмунджом был единственным местом контактов между Севером и Югом.

Южнокорейский сержант отвел глаза и посмотрел на часы. Было без десяти двенадцать. Десять минут до смены караула. И два месяца до возвращения в Сеул. Он служил в Пханмунджоме уже больше двух лет и с нетерпением ждал возвращения к гражданской жизни.

Нервы здесь были на пределе. Гул установленных вдоль демаркационной линии громкоговорителей, вопивших во славу Ким Ир Сена, не умолкал ни днем, ни ночью.

Демилитаризованная зона была закрытым миром с колючей проволокой и минами, вырваться из которого было невозможно. Сержант Чан Сун снова принялся наблюдать.

Северная Корея начиналась в нескольких метрах от него, как раз посреди голубых строений с крышами, крытыми толью, там размещалась «Military Commission Armistice»[1]. За пагодой, где он дежурил, располагался обрамленный кустами большой бассейн, через который был перекинут мостик из белого камня. Все это пышно окрестили «the Sunken Yarden»[2], устроенный для того, чтобы немного оживить унылость административных построек. Дальше не было ничего кроме дороги, ведущей в Кэмп Бонифас, военный лагерь в трех километрах отсюда. Там размещался батальон американо-корейских войск, охранявших «Joint Security Area», буферную зону.

Деревня Пханмунджом была разрушена во время войны, гораздо раньше перемирия 1953 года. В ней остался лишь десяток семей, которые разместились в блочных домах и занимались выращиванием риса под защитой «голубых касок». Подчиняясь приказу не покидать дома с одиннадцати часов вечера, днем они говорили посетителям буферной зоны о том, как горды тем, что оказались на аванпосте Свободы...

Неожиданно Чан Сун Хо обратил внимание на трех больших птиц, летевших над рекой, меньше чем в километре от него, в Северной Корее. Он взял бинокль, чтобы проследить за их полетом. Это были маньчжурские журавли с изумительными ярко-красными головками. Они направлялись на юг, не обращая внимания на линию, что вот уже тридцать пять лет разделяла Корею по тридцать восьмой параллели... Один из них оторвался от стаи и стал терять высоту. Планируя, он осторожно сел на самый край плоской крыши большого белого двухэтажного дома, возвышавшегося в ста метрах от сержанта Хо, по другую сторону демаркационной линии.

Панмунгок был главной северокорейской штаб-квартирой — простые постройки, уставленные громкоговорителями и камерами, обращенными на юг. Здесь северокорейские власти принимали важных гостей, которым было разрешено посетить Пханмунджом. На холме, что вырисовывался сзади, на большом квадратном участке, очищенном от скудной растительности, пхеньянские пропагандисты написали известью — буквы было видно на многие километры — «Yankee go home».

Маньчжурский журавль, севший на крышу Панмунгока, принялся чистить свои перья, и сержант Чан Сун Хо потерял к нему интерес. В прифронтовой зоне охота была запрещена, здесь без опаски резвились самые робкие животные. Ружейный выстрел мог развязать третью мировую войну, поэтому никто не брал на себя риск заниматься браконьерством; только иногда падали косули, жертвы заминированных полей...

На крыльце Панмунгока появилась группа посетителей, окруженная солдатами, одетыми в серую форму с красными повязками на рукаве и неизменным значком с изображением Ким Ир Сена, приколотым у сердца.

Сержант направил на них свой бинокль. Двое мужчин, судя по внешнему виду, советских, один африканец в китайской форме и две женщины — азиатка в брюках и высокая молодая блондинка с распущенными по плечам светлыми волосами, в черных очках. Бинокль сержанта скользнул по ее плотно облегающему свитеру и мини-юбке, задержался на бедрах и, обнаружив длинные, красивой формы ноги, скользнул дальше. У сержанта Чан Сун Хо в животе разлился жар. Давно он не видел такой красивой женщины. Он повернулся, обращаясь к американскому напарнику по дежурству.

— Эй, Уэйн, иди посмотри!

Сержант протянул ему бинокль и американец даже присвистнул от восхищения. Похоже, что северокорейские солдаты, сопровождавшие визитеров, тоже были в восторге. Группа остановилась у крыльца. Послышалось несколько свистков, и во дворе Панмунгока появился небольшой отряд, направлявшийся к северокорейской сторожевой вышке: смена караула. Двенадцать солдат шли гусиным шагом, издавая отрывистые, гортанные крики. Гости вежливо поаплодировали.

Сопровождающие перевели их через дорогу, подвели к сторожевой вышке, а затем проводили к трем голубым постройкам Военной комиссии по перемирию. В каждой было два входа: один — в северокорейский сектор, другой — в южнокорейский. Демаркационная линия проходила прямо по середине стола заседаний.

— Это, конечно, дружки Ким Ир Сена, — усмехнулся сержант Хо, не отводя глаз от блондинки.

Только посетители высокого ранга имели право подходить так близко к империалистическим дьяволам с Юга. Сменяемые каждые два часа южнокорейские и северокорейские часовые злобно смотрели друг на друга.

Сержант Чан Сун Хо снова взял бинокль и направил его на белокурую незнакомку. Он задержался на ее белом свитере, облегавшем пышную грудь; от чувственного покачивания ее бедер у него мутился разум. Увы, она была так же недосягаема, как если бы находилась на другой планете... Группа вошла в одну из голубых казарм, и сержант потерял ее из виду. Прекрасное видение исчезло. Он осмотрел горизонт в поисках какого-то нового чуда, но увидел только смену караула.

Передав бинокль американцу, он спустился по винтовой лестнице с башни-пагоды и вышел на асфальтовую дорогу, проходящую перед казармами.

Сержант перешел дорогу и прилип к окну. В нескольких метрах от него северокорейские солдаты делали то же самое, некоторые даже фотографировали. Внутри он увидел пять посетителей, которым сопровождающий рассказывал о работе Комиссии по перемирию. Молоденькая азиатка держала в руках фотоаппарат и предлагала блондинке пройти за другую сторону стола, на южнокорейскую территорию, чтобы сфотографироваться. Получив разрешение, блондинка сразу же это сделала.

Сержант Хо не мог слышать, о чем они говорили между собой, но он увидел, как азиатка повернулась к африканцу и о чем-то попросила его, протягивая ему свой аппарат.

Негр взял его, и азиатка присоединилась к подруге, взяв ее за плечо. Блондинка была меньше чем в метре от сержанта Хо. Если бы не стекло, он мог бы до нее дотронуться.

Вспышка. Улыбки. Африканец опустил аппарат. Сержант Хо был заворожен грудью белокурой незнакомки. И вдруг произошло что-то небывалое! Вместо того, чтобы вернуться к столу, она бросилась к двери, выходящей на южнокорейскую сторону!

Эта дверь никогда не закрывалась на ключ.

Девушка распахнула дверь и выскочила в двух метрах от сержанта Хо, вслед за ней появилась другая, устремившись к Дому свободы, расположенному в двадцати метрах от них.

* * *

Всего лишь за несколько секунд тишину буферной зоны сменил невероятный хаос.

Северокорейский сопровождающий выбежал из голубой постройки с северной стороны, пропуская перед собой африканца и двух белых. Двенадцать северокорейских солдат бросились вслед за женщинами, расталкивая американских и южнокорейских охранников и перебегая демаркационную линию. Сирена со сторожевой вышки, справа от Панмунгока, загудела пронзительным воем, собирая отовсюду северокорейских солдат. На башне-погоде Уэйн, американский сержант, через уоки-токи, висевший у него на плече, со всех сил кричал в Кэмп Бонифас, свой лагерь, требуя подкрепления.

Напротив Дома свободы остановился джип с надписью на левом крыле: «Merry Mad Monks of the DMZ»[3]. Из него выскочил американский лейтенант и трое солдат, преграждая путь северокорейцам. Офицер вытащил свой кольт сорок пятого калибра и выстрелил три раза в воздух с криком:

— Stop! You're trespassing the border.[4]

Несколько человек остановилось, но другие продолжали преследовать беглянок, которые уже были около «затонувшего парка». Похоже, что они бежали наобум, стремясь только как можно больше удалиться от демаркационной линии.

Трое северокорейских солдат настигли их на белом каменном мосту, переброшенном через бассейн. Они набросились на женщин и потащили их в обратную сторону: до Северной Кореи оставалось пятьсот метров. Тут перед ними появился американский лейтенант, выпрыгнувший из джипа и направивший свой кольт на северокорейца, устремленного на помощь солдатам.

— Stop, or I shoot you![5]

Ствол оружия уперся в грудь рядом со значком Ким Ир Сена, приколотым к форме. Солдат остановился, изрыгая ругательства. По радио из джипа раздавались сигналы SOS. Размахивая оружием, подоспели американцы и южнокорейцы. А из зеленых зарослей на углу Дома свободы тем временем неслись пронзительные крики.

— Help! Help! Help! I am Swedish![6]

Кричала блондинка, вырываясь из рук солдат с красными повязками на рукавах, пытавшихся затащить ее за демаркационную линию. Другой держал японку. До Северной Кореи оставалось десять метров.

Американский лейтенант колебался. Через несколько секунд было бы уже поздно. Отовсюду бежали северокорейские солдаты. Он повернулся к сержанту Хо.

— Сержант, не дайте им увести этих женщин. Это приказ.

Вынув пистолет, сержант бросился за ними. Рев сирены усиливался. Прибыло подкрепление из лагеря Кэмп Бонифас.

Сержант Чан Сун Хо и его люди перехватили северокорейцев с пленницами в двух метрах от голубых построек. Ударом рукоятки пистолета сержант разбил кисть солдату, вцепившемуся в блондинку. Закричав от боли, тот отпустил добычу. Хо схватил другого за портупею и отбросил его на землю.

Девушка вырвалась — растерянная, с взлохмаченными волосами.

— Run away![7] — закричал сержант Хо.

Ему не хватало английских слов. Черные очки упали с лица незнакомки, и он увидел прекрасные голубые глаза, полные слез. Северокорейские громкоговорители вопили о беззаконии, тем самым прибавляя суматохи. В это время американские автоматические кинокамеры бесшумно снимали на пленку всю сцену.

Наступило несколько секунд затишья.

Людям сержанта Хо удалось освободить японку, которая не могла сдвинуться с места, пораженная столбняком на нервной почве. Появился южнокорейский вертолет, и сразу последовала автоматная очередь — предупреждение с северокорейской сторожевой вышки.

Американский офицер воскликнул в ужасе.

— My God! Они сумасшедшие.

Он махнул рукой, делая знак девушкам идти за ним. Двое из его людей, с автоматами М-16 наперевес держали на расстоянии двенадцать южнокорейцев, стоявших между постройками.

Девушки пошли за ним, следуя вдоль Дома свободы. Сержант Хо и его люди прикрывали их. Из-за парка появились три военных транспорта с солдатами 4-го батальона инфантерии США.

Напряжение спадало. Вдруг дикий вопль заставил сержанта повернуть голову. Сорвав со стены топор, служащий противопожарным средством, к ним бежал какой-то северокорейский солдат.

Услышав крик, блондинка обернулась. Завизжав от ужаса, она побежала к американскому лейтенанту, понимая, что солдат с топором сейчас преградит ей дорогу. Она сделала резкий поворот и пробежала через переход под сторожевой вышкой-пагодой к парку. Ее подруга бежала за ней по пятам, стараясь не отставать. Блондинка влетела в пустой автомобиль, стоявший между Домом свободы и парком, пытаясь в нем скрыться.

Лейтенант выхватил из кобуры кольт и несколько раз выстрелил в сторону человека, бежавшего с топором, но промахнулся. Солдаты, прибывшие с подкреплением, оставались в парке, не зная еще, что произошло. Видя, что остальные от изумления замерли, сержант Хо бросился вдоль пагоды вслед за сумасшедшим. Американский солдат в каске, с размалеванным для маскировки лицом, встал около бассейна, прицелившись в преследовавшего женщин корейца.

Стрелять было невозможно — девушки были между ними и солдатом...

Японка споткнулась о гравий и упала навзничь. Через несколько секунд северокореец был около нее. Как профессиональный палач одним взмахом он ударил топором. Острие рассекло затылок и часть плеча, выпустив фонтан крови.

Девушка резко вздрогнула и замерла. Солдат выпрямился, тряхнув окровавленным лезвием топора.

Завопив от ужаса, обезумевшая шведка вместо того, чтобы бежать к американцу с автоматом, бросилась в пустой автобус. Солдат с топором устремился за ней, сержант Хо — вслед за ним. Он подбежал как раз в тот момент, когда северокореец влезал в автобус. Все произошло так быстро, что он даже не успел вынуть свой кольт. Рванув вперед, сержант Чан Сун Хо схватил северокорейца за ноги, и тот упал вовнутрь. Не выпуская из рук топора, он вскочил первым с искаженным от ненависти лицом. Ударом ноги в голову он отбросил Чан Сун Хо, упавшего на спину. Сержант увидел своего противника, с безумным оскалом заносящего над ним топор. Закричав от ужаса, он попытался вытащит пистолет. Последнее, что мелькнуло у него перед глазами было лезвие топора, которое обрушилось на него, раскроив пополам голову.

* * *

Американский солдат блевал, вопил и стрелял одновременно. Пули его автомата, казалось, пригвоздили корейца к автобусу, не давая ему упасть, разорвав форму, выбив куски металла и стекла. Он был уже давно мертв, но его топор еще торчал в голове сержанта Чан Сун Хо.

Обойма была пуста. Американец не сходил с места, он стоял, расставив ноги, рыдал, кричал, остолбенев от этих двух ужасных убийств.

Воцарилась тишина, нарушаемая гулом громкоговорителей. Американские и корейские солдаты в маскировочной форме расположились за каждым кустом парка. Напротив демаркационной линии стоял бронетранспортер с расчехленным дулом. По всей зоне, на расстоянии пятидесяти километров, была объявлена тревога. Уступающие по численности, северокорейские солдаты, участвовавшие в преследовании, были оттеснены к их зоне.

Прибыл командир лагеря полковник Киркбрайт, в каске, с пистолетом в руках.

Он сразу направился к еще не пришедшему в себя лейтенанту.

— Что произошло?

— Сэр, — стал объяснять лейтенант, — кажется, две женщины воспользовались посещением той стороны, чтобы перебежать к нам. В результате — по крайней мере, две смерти и много раненых. Они напали на нас с топором...

— Где эти женщины? — спросил полковник.

— Одна — там, в автобусе.

Полковник Киркбрайт уже шел к автобусу. Он вошел, обойдя тело сержанта Чан Сун Хо.

Блондинка лежала на полу с бессмысленным взглядом, слезы струились по ее лицу. Услышав шаги, она вскочила. Ее била дрожь. Американец присел рядом с ней.

— Ничего не бойтесь, мисс, — сказал он. — Я полковник Киркбрайт, командир 4-го батальона Кэмп Бонифас. Теперь вы в безопасности. Кто вы?

У нее так стучали зубы, что в какой-то момент она не могла сказать ни слова.

— Анита Кальмар, — прошептала девушка. — Я шведка. — Она вытерла слезы, которые текли по ее лицу.

— Меня похитили в Северной Корее, два года я не имела права выезда. Я воспользовалась этой поездкой в Пханмунджом, чтобы попытаться спастись. Ой, это ужасно, этот топор, эта кровь...

Она дрожала, будучи не в состоянии больше говорить. Полковник Киркбрайт помог ей подняться и выйти из автобуса.

Рядом стояла санитарная машина. Девушку положили на носилки.

— Предупредите посольство Швеции в Сеуле, — сказал полковник. — Постарайтесь установить личность другой женщины. Предупредите также офицера из разведки. Мне нужен подробный отчет по этому делу.

Глава 2

Черно-белое изображение казалось расплывчатым, искаженным из-за размера экрана, помещенного на стену конференц-зала на шестом этаже главного здания Центрального разведывательного управления в Лэнгли. Тем не менее взгляды зрителей были прикованы к нему. Отрывистые звуки приказов, отдаваемых на корейском языке, усиливали драматическую напряженность. Фильм был смонтирован по пленкам, снятым тремя камерами, установленными в демилитаризованной зоне в Пханмунджоме.

Они зафиксировали в хронологическом порядке все перипетии драматического бегства Аниты Кальмар. На экране показывали человека с топором и зверское убийство сержанта Чан Сун Хо.

— Покажите этот эпизод сначала и помедленнее, — приказал руководитель операций ЦРУ Ричард Томсон.

Киномеханик выполнил приказ и прокрутил весь эпизод с того момента, как солдат бросился к топору, висевшему на стене.

— Этот тип действовал в одиночку, — заметил Ричард Томсон. — Он ни с кем не разговаривал.

— Верно, — добавил генерал Ан, офицер южнокорейской связи. — Не слышно никакого приказа.

На экране солдат медленно бежал со своим импровизированным оружием. Другие кадры показывали ошеломленных северокорейских солдат, явно не ожидавших такой реакции.

— Я вот думаю, почему он это сделал? — пробормотал Ричард Томсон.

В темноте послышался слегка отрывистый голос генерала Ана.

— Фанатик. Конечно, северокорейцы вполне могли бы убить этих женщин, но они знали, что если начнут стрелять, инцидент может вылиться в нечто гораздо более серьезное.

— Disgusting![8] — прошептал Ричард Томсон.

Топор медленно опустился на несчастную японку. В следующем кадре растерянный американский лейтенант размахивал пистолетом.

— Я уже десять раз посмотрел этот фильм, — сказал Майкл Коттер, резидент ЦРУ в Сеуле. — Несомненно, это акт одиночки. Если бы наш лейтенант стрелял получше, японка и южнокорейский сержант были бы живы.

— Shit![9] Надеюсь, этого типа наградили! — бросил руководитель операций.

— Да, сэр, — ответил голос генерала Ана.

На экране была женщина, лежащая в луже крови. Потом включили свет.

— Ее личность точно установили? — спросил руководитель операций.

— Да, сэр, — подтвердил Майкл Коттер. — Благодаря японцам. Это двадцатишестилетняя японская кинозвезда Аяко Хонсю, исчезнувшая два года назад, так же как и ее жених. Все произошло на пляже, рядом с японским портом Симоносеки. В то время дело не могло быть раскрыто. Говорили о двойном самоубийстве, без уточнения причин.

— Нашли этого человека — жениха?

— Нет, сэр.

— А точно установлено, что это Аяко Хонсю?

— Абсолютно точно, сэр, по отпечаткам пальцев. Она давала их для получения паспорта. И семья ее опознала.

— Вы смогли воспроизвести весь ее путь?

— Да, сэр, с помощью показаний Аниты Кальмар, шведки. Аяко Хонсю рассказывала ей, что была похищена на пляже четырьмя людьми в масках. Потом ее и ее жениха на борту скоростного лайнера переправили в Северную Корею. Там ее разлучили с женихом, с которым она никогда больше так и не увиделась, и отправили в Пхеньян. Продержав неделю в полной изоляции на какой-то уединенной вилле, ее, вероятно, представили Ким Чен Иру, сыну президента Ким Ир Сена.

— Безумная история, — пробормотал Ричард Томсон.

— Не так уж, — почтительно возразил резидент ЦРУ в Сеуле. — Ким Чен Ир помешан на кино. Когда он встретил Аяко Хонсю, то объяснил ей, что увидел ее фотографию в японских журналах и захотел, чтобы она работала для северокорейского кино. Он писал ей, но не получил никакого ответа. Что подтвердил и агент Аяко Хонсю. После этого Ким Чен Ир решил отправить группу людей для похищения... Он, вероятно, просил эту японку работать с ним в Пхеньяне. Судя по тому, что она рассказывала мисс Кальмар, она сначала отказала, требуя, чтобы ее отправили в Японию. Вместо того, чтобы уступить, Ким Чен Ир тогда бросил ее за решетку. Чтобы она подумала...

— У нее совершенно не было выбора, — заметил Ричард Томсон.

Майкл Коттер даже не улыбнулся.

— Точно, сэр. Так, после трех недель в камере она приняла предложение Ким Чен Ира. Ее сразу привезли в особняк в предместье Пхеньяна, под охраной людей из государственной тайной полиции. Она покидала его только для того, чтобы ехать на киностудию под хорошей охраной.

— А ее жених? Она им не интересовалась?

— Да. Ее заверили, что его отправили в Японию. Очевидно, никакой возможности удостовериться в этом не было, поскольку единственным источником информации у нее было северокорейское телевидение.

— Северокорейцы, конечно же, убили его, — с горечью бросил генерал Ан.

Ему никто не возразил.

— В самом деле, безумная история, — повторил руководитель операций. — Эта девушка действительно два года снималась в кино?

— В основном в кинопробах и коротких фильмах снятых самим Ким Чен Иром, — объяснил Майкл Коттер. — Он хотел, чтобы она снялась в полнометражном фильме она воспользовалась этим, потребовав большей свободы. Поэтому ей разрешили посетить Пханмунджом, историческое место, которое очень ценится северокорейцами.

— Мысль о побеге возникла у нее?

— Нет, сэр, у шведки, Аниты Кальмар. Аяко Хонсю рассказала ей свою историю в пути.

Механик тихо удалился и, оставшись втроем, они стали пить кофе с сахаром.

Руководитель операций зажег сигарету и повернулся к резиденту ЦРУ в Сеуле.

— Майкл, что вы думаете об этой шведке?

— Я не смог ее увидеть, но наши коллеги передали мне текст ее допроса.

Ее история достаточно правдоподобна и удивительно похожа на историю Аяко Хонсю.

Два года назад ее выбрали «Мисс Швеция», после чего — короткая карьера в театре и кино. Однажды она получила официальное приглашение посетить Северную Корею. Вы знаете, что Швеция поддерживает дипломатические отношения с обеими Кореями. Поскольку поездка оплачивалась, она приняла приглашение.

В Пхеньяне все прошло хорошо. Ее представили Ким Чен Иру, который выразил свое восхищение ее красотой и пригласил работать в кино в Северной Корее. Разумеется, она не приняла это предложение всерьез. А через несколько дней она встретилась с какими-то северокорейскими официальными лицами, предложившими ей контракт в надлежащей форме на сто тысяч долларов, часть из которых выплачивалась заранее. Для простой королевы красоты это было неожиданностью: она завоевала Пхеньян.

— А потом? — прервал Ричард Томсон.

— Анита очень быстро поняла, что попалась в ловушку. С самого начала, как только она приехала, у нее отобрали паспорт. Потом ей отвели резиденцию в особняке недалеко от Пхеньяна. Без всяких контактов с внешним миром. Однако Ким Чен Ир неоднократно посещал ее и даже присутствовал на многочисленных кинопробах. Для рекламных фильмов, иногда достаточно откровенных...

Выражение брезгливости мелькнуло на лице руководителя операций.

— Вы хотите сказать, что эта обезьяна с ней переспала?

Майкл Коттер покачал головой.

— Нет, нет, сэр, он довольствовался тем, что доставлял себе некоторое «сексуальное томление». Но никакого насилия. Только она очень быстро поняла, что он чокнутый, что в Северной Корее нет никакой киноиндустрии. И что ей предлагали неинтересную работу. Измученная, она захотела вернуть двадцать тысяч долларов и вернуться в Швецию. Ким Чен Ир и ухом не повел. Анита Кальмар попыталась бежать. Ее схватили в Пхеньяне и на этот раз угрожали, угрожал один из ее «ангелов-хранителей», некий Хо, который сказал, что ее убьют, если она попытается войти в контакт с людьми с Запада. Сказал, что она должна выполнить контракт. Но если бы она оказала услуги северокорейской пропаганде, ее освободили бы раньше.

— Какие услуги?

— Сняться в фильме, прославляющем Ким Ир Сена. Но она отказалась.

— Ну, а дальше? — спросил Ричард Томсон.

— Она серьезно решила бежать. В Пхеньяне это было невозможно. Она даже не могла войти в контакт со своим посольством. Но узнала, что несколько лет назад молодой советский специалист выбрал свободу в Пханмунджоме. Тогда она очаровала Ким Чен Ира, обещав ему стать более покладистой, если ей предоставят больше свободы. Она заговорила о поездке в Пханмунджом, и он уступил ее просьбе. В автобусе Анита встретилась с японкой и предложила присоединиться к ней. Теперь она тяжело переживает, став косвенной причиной ее смерти.

Руководитель операций грустно покачал головой.

— Она тоже была на волоске. Если бы не героизм южнокорейского сержанта, ей бы сломали шею... Что вы об этом думаете, генерал Ан?

Южнокорейский генерал холодно улыбнулся и сказал на ломаном английском языке:

— Эта история очень правдоподобна, сэр. Ким Чен Ир сумасшедший, так же, как и его отец. Ким Ир Сен тоже помешан на кино. Мы знали, что он заставлял похищать десятки молодых женщин, чтобы создать себе питомник из актрис в Северной Корее. Но ни одна не смогла вернуться, чтобы рассказать, как это происходило. Бежать из Северной Кореи практически невозможно. Сейчас это предположение подтвердилось, благодаря рассказу мисс Кальмар.

— Вы думаете, что советские в курсе этой «мании»?

— Абсолютно. За Северной Кореей ведется постоянное наблюдение с китайской и советской границы. Но русские не хотят осложнять отношения с Ким Чен Иром. Им нужны порты Северной Кореи, когда во Владивостоке шесть месяцев в году лед. Впрочем, советские военные самолеты сейчас имеют право неконтролируемого перелета над Северной Кореей.

Руководитель операций одним жестом остановил его Когда речь заходила на эту тему, генерал Ан не умолкал.

— Где находится эта шведка?

— В Сеуле, сэр. Все ее заявления проверены. Похоже все точно, мы уточнили с помощью перебежчиков.

— Она не слишком потрясена тем, что произошло?

— Да, конечно, но она стала героиней в Южной Корее! Теперь все хотят взять у нее интервью, приглашают, предлагают работу, она ведь очень хороша собой. Ей предложили стать манекенщицей, она заработает много денег...

— Она не возвращается в Швецию?

— Я не знаю. Думаю, что хочет на несколько недель остаться в Сеуле... Чтобы выполнить обязательства. Дирекция отеля «Чосон» предоставила в ее распоряжение номер. Многие иностранные корреспонденты хотят с ней встретиться.

Руководитель операций удивился:

— Если бы со мной случилось подобное, я сразу же помчался бы домой...

— Мы хотим, чтобы она еще немного задержалась в нашей стране, — добавил генерал Ан. — Это же прекрасный способ разоблачить северокорейское варварство. Мы сделали фильм об этом инциденте, кассеты с которым будут розданы всем журналистам на Олимпийских играх...

Они не умолкали.

Ричард Томсон нарочито посмотрел на часы и проговорил с улыбкой:

— Мы благодарны вам, что вы пришли на эту встречу.

Южнокорейский генерал встал, пожал всем руки и вышел под охраной сопровождающего из ЦРУ? Оставшись одни, американцы серьезно посмотрели друг на друга. Руководитель операций первым прервал молчание.

— Любопытное дело, не так ли?

— Даже более, чем вы думаете, сэр, — сказал Майкл Коттер, резидент ЦРУ в Сеуле. — Мы установили личность Хо, наблюдавшего за шведкой. С помощью наших друзей из китайских служб.

— Кто же это?

— Он относится к отделу «тайных операций» северокорейских спецслужб.

— Наши коллеги?

— Так точно, сэр. На самом деле в советских спецслужбах его зовут Хе Ян Ки. Китайцы хорошо знают его. Он часто приезжает в Макао передавать приказы своим агентам. Он остановился в отеле «Айдо». Там северокорейцы устроили базу по проведению подпольных операций, и китайцы этому не препятствовали, установив за ней наблюдение.

— Значит, вы считаете, что история с кино — это прикрытие? Что агент его масштаба не стал бы заниматься такими пустяками?

— Я не знаю, сэр, — признался Майкл Коттер. — Ким Чен Ир способен воспользоваться спецслужбами, чтобы удовлетворить свою прихоть, но в этом деле может скрываться что-нибудь другое, что не связано с нашей проблемой. Шведку «проявили», но я не мог бы этого сказать о японке, которая, может быть, должна была наблюдать за ней.

— Значит, ее убийство было ошибкой.

— Да, сэр. В Панмунджоме создалось впечатление, что так и было. Северокорейцы настаивали на выдаче трупа японки, утверждая, что она приняла северокорейское гражданство.

— Надеюсь, вы не заставите меня терять время, — вздохнул Ричард Томсон, — поскольку мне плевать на киношные прихоти молодого Ким Чен Ира.

— Мы обязаны все изучить, — защищался руководитель отделения ЦРУ в Сеуле. — Южнокорейцы, китайцы и японцы давно нас предупреждали, что Северная Корея готовит акцию против наших атлетов в Сеуле во время Олимпийских игр. Но до сегодняшнего дня мне не удалось получить никаких точных сведений.

— Вы действительно верите китайцам?

— То, что Макао, тайная северокорейская база, им надоела, — это факт. Они опасаются, что может возникнуть серьезная проблема. Кроме того, северокорейцы все больше поворачиваются к Советскому Союзу, они его боятся.

Воцарилась тишина.

— В таком случае, операция в Вене приобретает все большее значение, — подчеркнул руководитель операций — Я надеюсь узнать что-нибудь от вас. — Он наклонился к переговорному устройству и сказал: «Попросите зайти Фрэнка Вудмилла».

Три минуты спустя в комнату вошел человек несколько глуповатого вида — заместитель руководителя операций.

— Фрэнк, — переспросил Ричард Томсон, — что сообщают из отделения ЦРУ в Вене о нашей операции?

— Похоже, все развивается как предполагалось.

— Никакой реакции на историю в Пханмунджоме?

— Нет.

Руководитель серьезно посмотрел на подчиненного.

— Эту операцию нужно провести безукоризненно! История в Пханмунджоме рискует укрепить недоверие северокорейцев.

— Увы, — заметил Фрэнк Вудмилл, — мы ее не контролируем... Но мы готовы.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11