Глава 5

Малко сидел во главе стола, на обеде, устроенном по случаю дня рождения его соседки, живущей в замке Фюрстенберг, — соблазнительной блондинки с пухлыми ножками и большими голубыми фарфоровыми глазами. У нее уже было три мужа, а теперь она питала тайную склонность к Малко. Впрочем, бдительная графиня Александра не спускала с нее глаз. Элько Кризантем, с перевязанным под рубашкой торсом, подошел и наклонился к Малко.

— Вас просит Вена, Sie Hoheit[13].

Когда он употреблял это обращение, речь всегда шла о ЦРУ... Малко извинился, улыбкой успокоив Александру, и вышел в библиотеку.

— Малко!

Это был голос Ларри Уита. Он не видел американца неделю, с похорон Синти Джордэн.

— Я занят светскими обязанностями, — сказал Малко.

— Чем могу быть полезен?

У него были долги перед ЦРУ, которое вот уже четверть века давало ему возможность поддерживать замок и жить соответственно его рангу, даже не имея ни гроша за душой. Каждый камень Лицена ценился на вес трупа. Малко знал, что в этом бесконечном крестовом походе он в конце концов проиграет, что пули не всегда пролетают мимо, но это составляло часть его философии...

Линге умирали стоя. Как можно позже. И с высоко поднятой головой.

— Приезжайте в Вену, — произнес американец почти радостно.

— Это важно?

— Очень.

В его голосе уже не было и следа шутки.

— О чем идет речь?

— Завтра, — мрачно сказал Ларри Уит. — Я не хочу говорить по телефону. У меня для вас работенка.

— О'кей, — безропотно согласился Малко. — Я буду завтра утром.

— Прекрасно. Не забудьте свой паспорт.

Ларри Уит положил трубку раньше, чем Малко смог расспросить о подробностях. Он вернулся к обеду, его радость была испорчена. Ножка прекрасной соседки тотчас же прижалась к его ноге, и Александра метнула на него свой взгляд, утопив ревность в бокале «Дом Периньона».

— Есть новости, — сообщил Ларри Уит, как только Малко вошел в его кабинет.

— Вы нашли Обок?

— Увы, нет. Но у меня есть возможность получить сведения о том, что затевается против нас.

— Здесь, в Вене?

Американец покачал головой.

— Нет, в Макао.

Малко подумал, что ослышался.

— В Макао? И вы позвали меня?

Ларри Уит сделал успокаивающий жест.

— О'кей, о'кей, это не такой уж идиотизм... Сначала не в Макао, а в Таиланде...

— А, прекрасно, — произнес Малко с иронией, — всего лишь пятнадцать часов лета вместо двадцати. А почему Таиланд?

— У нас есть в Макао один информатор, вернее, она, очень хорошо внедренная к северокорейцам. Мина. Это её псевдоним. Она уже передала нам важные сведения, но «вести переговоры» на месте с ней невозможно, это для нее очень опасно. Кроме того, китайская разведка не знает о ее существовании. Я не хочу, чтобы они нас раскрыли. Поэтому мы встречаемся с ней за границей. Она дала нам знать, что располагает жизненно важной для нас информацией относительно Кореи и ее планов, касающихся Олимпийских игр. Мне бы хотелось, чтобы вы ее получили...

— А у вас нет никого поближе? В Гонконге или Бангкоке...

— Да, конечно, но я настаиваю на том, чтобы этим делом занялись вы. По одной простой причине: вы единственный человек, кто два раза видел Обок Хю Кан. Вы можете ее опознать, а любой из наших агентов — нет.

Я не сомневаюсь, что Обок замешана в вынашиваемых против нас планах. Если Мина даст вам средство ее локализовать, вы продолжите это дело.

— Другими словами, — сказал Малко, — после Таиланда я еду в Корею... На шесть месяцев. Это то, что вы называете работенкой.

— Посмотрим, — сказал он уклончиво. — Сначала встретьтесь с Миной. Лично я не знаю ни ее настоящего имени, ни как она выглядит. Просто ее «использует» резидентура в Гонконге.

— Как я войду с ней в контакт?

— Для вас заказали в Гонконге номер в отеле «Ройал Уинг», самом роскошном отеле Паттайи. Вы там остановитесь, и Мина с вами свяжется. Она будет знать номер вашей комнаты. Особенно не суетитесь, это может представлять для нее смертельную опасность. Мы не знаем ее окружения. Потом сообщите мне обо всем через резидентуру в Бангкоке. В зависимости от того, что мы узнаем, будем решать.

Я заказал вам билет на самолет «Эр-Франс» Вена — Париж и дальше Париж — Бангкок, тоже «Эр-Франс», без посадки, на пятницу. Вы вылетаете в 18.15 и будете в Бангкоке на следующий день в 11.00. Кстати, я заказал вам в «Клабс».

— Простите?

— Да! — сказал американец. — С тех пор как Уэбстер стал директором ЦРУ, никто не имеет права летать в первом классе. Но вы знаете, в «Эр-Франс» «Клаб» — превосходный, его переделали, теперь он как новый, там есть и бар, и собственный туалет.

— Отправьте Уэбстера в Бангкок, — сказал Малко. Резидент вздохнул:

— Хорошо, хорошо. Я выкручусь.

— Прекрасно, — сказал Малко. — Если со мной что-нибудь случится, постарайтесь не отправлять меня из экономии в деревянном гробу.

Развалившись на веранде пивного бара, развязные красные австралийцы усаживали к себе на колени миниатюрных таек, едва достающих им до плеча. Это было то время дня, когда пять тысяч путанок Паттайи, курорта, расположенного в ста двадцати километрах от Бангкока, начинали выбираться на свет...

Вдоль узкого пляжа на километры протянулись, заслоняя море, павильоны, бары, рестораны. Бурлящая, продажная и полная жизни Азия.

Первые неоновые огни придавали праздничный вид этому грязноватому Луна-парку.

Паттайя...

Малко закрыл глаза, объятый ностальгией. Когда он впервые приехал сюда, здесь было только два отеля и пляж с полными очарования маленькими ресторанчиками, где можно было отведать колючих крабов в обществе восхитительных таек, еще не продававших за деньги свои милости. Сейчас же все это было похоже на Куанле-Пэнс в Майами и метро в часы пик. При сорока градусах в тени...

Его такси, оборудованное кондиционером, выехало из сутолоки, взобралось на холм, а потом вновь спустилось к просторному огороженному участку, где возвышался «Ройал клифф хоутел» и его крыло — люкс «Ройал уинг». Одетый во все белое, бой поспешил навстречу Малко и взял его чемоданы. Холл был громадный, с микроклиматом, белым мраморным полом, устланным ковром, который был специально расписан в мастерской декоратора Клода Даля. Через бухту можно было увидеть море и судоремонтную верфь семьдесят второго флота США.

— Апартаменты 311, сэр, — сообщил ему портье. — Как вы заказывали. Enjoy your stay[14].

Отель спускался террасами до бассейна сложной конфигурации, возвышающегося над малопривлекательным пляжем. Номер был роскошный, кругом шелк, с видом на бассейн. Телевизор «Самсунг» стоял напротив кровати Малко посмотрел вниз: все лежаки были заняты. Может быть, Мина сейчас загорает?

Приняв душ, он спустился и устроился рядом с баром изучая клиентов отеля. Здесь были все: китайцы, белые тайцы, красивые женщины и много немцев. Поскольку на солнце у него обгорели плечи, он окунулся в большое джакузи, где уже было несколько отдыхающих и среди них ослепительная брюнетка в леопардовом купальнике, подчеркивающем невероятную для ее роста грудь. Она стала плавать на спине, и ее груди торчали из воды как сюрреалистические скульптуры. Увы, она была белой. Это не могла быть Мина.

Малко подождал до шести часов и поднялся в номер. В тот момент, когда он выходил из душа, зазвонил телефон. Он сказал: «алло» — и услышал, как положили трубку.

Первый признак жизни. Ждать других было безнадежно. Чтобы развлечься, он решил пообедать в Паттайе, несмотря на толпу. Это все же было веселее, чем сидеть взаперти в номере и есть бананы.

Ночь прошла тихо. Утро Малко провел в номере перед телевизором, где показывали какой-то фильм, и уже начинал думать, что время тянется слишком долго. Пока другие плавали в теплой воде в бассейне, ему оставалось сидеть у телефона и перечитывать в двадцатый раз «Капут» Курцио Малапарте.

Смирившись, Малко пошел перекусить сандвичем и окунуться в джакусси. Жара стояла нестерпимая. После тайского супа со специями, который мог бы оживить и амебу, он залил себе жар в гортани очень сладким ледяным чаем и поднялся в номер. Малко был озадачен. Он почти заснул, завернувшись в махровый халат, когда раздался стук в дверь...

— Войдите.

Это был всего лишь дежурный. Малко снова лег. Через четверть часа снова постучали... Заранее раздраженный, он пошел открывать. В его вены мгновенно выбросило поток адреналина. В амбразуре двери с застенчивым лицом стояла восхитительная китаянка, задрапированная в парео, скрывающее длинные шоколадные ноги и облегающее маленькую крепкую грудь. Ее черные волосы были уложены в сложную прическу, скрепленную заколками из слоновой кости, подчеркивающие нежное лицо с громадными удлиненными глазами, чуть вздернутый нос и большой чувственный рот. Явно метиска.

— Мне нужен Джим Томсон, — сказала она неуловимым голосом.

Это был пароль.

— Он уехал в Гонконг, — ответил Малко.

Мина вошла, прошла через комнату, пройдя к окну и отодвинув штору, посмотрела в бассейн. Малко последовал за ней.

— На что вы смотрите?

Она обернулась.

— На моего мужа. В это время у него фиеста у бассейна. Я сказала ему, что поднимусь в номер. Но мне нужно быть осторожной.

Она вынула из парео клочок бумаги и протянула его Малко.

— Вот информация, которую я должна была вам дать.

На нем было написано две цифры и четыре слова заглавными буквами: 45, Согю-Тон, Маро-Гу.

— Что это означает? — спросил он.

— Это секретный адрес северокорейской сети в Сеуле, — сказала она. — Мне было очень сложно его получить. Его нет ни у кого: ни у китайской разведки, ни у японской.

— И больше ничего? — спросил Малко. — Ни названия, ни этажа?

Мина улыбнулась.

— Нет. Это было бы слишком опасно. Действительно, это неполная информация, я даже не знаю, дом это или учреждение. Но, наблюдая за этим местом вы в конце концов что-нибудь обнаружите. Больше я не могла ничего сделать.

— Как давно существует эта сеть?

— Я не знаю. Но они намерены использовать ее во время Олимпийских игр. Это совершенно новая инфраструктура.

Она задвинула штору и шагнула к нему. Печальный взгляд девушки был непроницаем. Он видел соски, просвечивающие через тонкую ткань парео. Мина была изумительна с ее тонкой талией и длинными ногами.

— Что вы делаете в Макао? — спросил он.

Ему не хотелось, чтобы она сразу же ушла. Даже если ей нечего было ему больше сказать. Мина слегка улыбнулась.

— Ничего особенного. Вы знаете, это маленькое местечко.

— Вы никогда не работали?

— Нет, работала, — сказала она. — В казино. Крупье. Это было забавно.

В ее голосе послышалось сожаление.

— Вы долго пробудете в Паттайе? — расспрашивал Малко.

— Несколько дней, — ответила она. — Но не надо меня искать. Это очень опасно. Мой муж работает с северокорейцами. Он очень подозрителен. Когда он останавливается в отеле, он всем дает деньги, чтобы ему говорили, есть ли у меня какие-то контакты с людьми...

Она была очаровательна.

Малко безумно захотелось эту хрупкую куколку. Должно быть, она это почувствовала и направилась к двери.

— До свидания. Надеюсь, это вам пригодится.

Она открыла дверь, и он вышел вслед за ней. Номер выходил в своеобразный коридор, довольно-таки темный. Малко хотел сделать шаг вперед и вдруг почти столкнулся с Миной, резко повернувшейся назад с испуганным видом. Чуть дальше он увидел дежурного, который наблюдал за ними.

Без всякого предупреждения Мина бросилась в объятья Малко. Он почувствовал прикосновение теплых губ, все ее тело прижалось к нему в страстном поцелуе. Обезумев от счастья, Малко тотчас увлек ее внутрь, закрыв дверь ударом ноги. Он уже приподнял ее, чтобы отнести на кровать, но она резко высвободилась.

— Оставьте меня! Оставьте меня! — отбивалась Мина. — Это из-за дежурного. Если он подумает, что я обманываю мужа, он ничего не скажет. Вы дадите ему сто долларов...

Он все еще держал ее за талию, а она пыталась вырваться. Парео соскользнуло с ее плеча, и он увидел превосходный цельный купальник, делавший ее похожей на пантеру.

У Малко забилось сердце.

— Вы восхитительны, — прошептал он.

Его руки скользнули по ее телу, лаская изгиб талии и резко торчащие ягодицы при мальчишеских бедрах. Он снова поднял ее, коснувшись груди. Взгляд Мины помрачнел.

— Оставьте меня, — умоляла она жалобным голосом. — Оставьте.

Об этом уже не могло быть и речи. Потихоньку Малко увлек ее на кровать. Он утопил ее губы в тепле своей шеи и почувствовал, как она обмякла. Его руки блуждали по ее телу, успокаивая восхитительную дрожь. Но когда он скользнул вверх по ее ногам, она вскочила и вырвалась, пытаясь забрать парео. Малко снова схватил ее.

Они оказались на кровати. Малко сбросил свой махровый халат, оставшись только в плавках. Прическа Мины стала разваливаться. Она застонала.

— Остановитесь! Я не смогу причесаться. Прошу вас.

В ее голосе было столько отчаяния, что Малко отступил. Она сразу же бросилась к зеркалу... Щеки ее горели, дыхание было прерывистым. Малко обнял ее и нежно прильнул к ее спине, лаская грудь. Через несколько секунд он почувствовал, как Мина обмякла, ее ягодицы дрожали, дыхание участилось. Но она снова быстро взяла себя в руки.

— Отпустите меня, — просила она. — Я боюсь, мой муж сейчас проснется.

Вместо ответа он скользнул руками по купальнику, потом вверх по ноге и проник под эластик. Мина была в том же состоянии, что и он... Он заметил с горечью:

— Вы ведь тоже этого хотите...

— Я не хочу, — возразила она, — я пытаюсь уйти.

Ложь во спасение.

Неожиданно у него возникла идея. Взяв ее за руку, он притянул ее к окну. Через жалюзи они увидели людей внизу у бассейна.

— Посмотрите сюда, — сказал он. — Вы его видите?

— Да.

— Он спит?

Малко едва услышал «да». Она больше не боролась. Он снова принялся ее ласкать через купальник. Сначала груди, пока ее соски не стали твердыми, как гранит. Мина молчала, застыв, но не возражая.

Малко снял плавки и бросил их на пол. Когда он прижался к ней, дрожь пробежала по ее телу. Похоже, она уже смирилась. Малко был в таком состоянии, что мог взорваться в любой момент от любого соприкосновения с ней.

Он отодвинул эластик купальника, обнаружив ложбинку между круглыми ягодицами, и овладел ею.

Мина стонала, ее руки впивались в шторы. Наконец он взорвался громкими раскатами счастья как раз в тот момент, когда она достигла наслаждения.

Они замерли на несколько мгновений.

Малко умирал от желания увлечь ее на постель и целый день заниматься с ней любовью. Мина повернулась, мягко высвобождаясь. Ее большие глаза были подведены бистром[15]. Он сообразил, что они даже не поцеловались.

— Мне нужно идти, — сказала она нежным голосом.

Малко отпустил ее. Она взяла парео, надела его и направилась к двери. Выходя, улыбнулась и прошептала:

— Не забудьте сто долларов.

Это были ее последние слова. Малко подождал какое-то время, потом подошел к окну. Он увидел, как Мина вышла из наружного лифта и поднялась на мостик, перекинутый через бассейн. Она сняла парео и прыгнула в воду.

Малко надел халат, взял деньги и вышел в корридор. Дежурный не шевелился. Он подошел к нему и положил ему в руку пачку батов[16], приставив палец к своим губам. Тот положил деньги в карман и улыбнулся. Мина была спасена. Затем Малко спустился в бассейн. Он все еще дрожал. Но не только из-за информации, которую получил. Теперь ему подольше хотелось остаться в Паттайе.

С Миной.

Он стал плавать по излучинам бассейна. Пока не увидел Мину, лежащую на матрасе и рассеянно смотрящую через черные стекла очков. Рядом с ней был толстый, бесформенный толстяк, целиком погруженный в какую-то китайскую газету.

Малко подумал, что мир решительно плохо устроен, и пошел забыться в джакузи.

Ему оставалось только передать свою информацию по телексу и лететь первым самолетом «Эр-Франс» в Париж. По крайней мере, с одним прекрасным воспоминанием о Паттайе — Мине, которую он, вероятно, больше никогда не увидит.

Войдя в кабинет резидента ЦРУ в Бангкоке, Малко словно попал из сауны под ледяной душ. Снаружи было ужасно, 45° в тени при 150 процентах влажности. Джек Ерли радушно протянул ему руку.

— У меня есть для вас новости. Вы не вернетесь в Европу.

Ошеломленный Малко посмотрел на него. Он шел из бюро «Эр-Франс», где заказал билет на вечерний рейс до Парижа. Увы, в субботу не было прямого рейса до Парижа. Но они все-таки воспользовались свободными диванами в просторном салоне первого класса «Эр-Франс», где было всего шестнадцать пассажиров.

— Вы летите в Сеул, — продолжал Джек Ерли. — Указание Лэнгли. Вот возьмите.

Он протянул ему только что расшифрованный телекс с грифом «Secret. COS only»[17] и с копией Майклу Коттеру, начальнику отделения ЦРУ в Сеуле. Текст был коротким: «Малко Линге ждут в Сеуле завтра утром. Немедленно свяжитесь COS — Сеул. Regards».

— Но это идиотизм, — взбунтовался Малко. — Что вы хотите, чтобы я там делал?

— Я — ничего, — спокойно сказал Джек. — У них есть какие-то идеи. Я говорил с Ларри по телефону. Лэнгли хочет, чтобы вы сами использовали информацию, полученную от Мины.

— А южнокорейцы?

— В Лэнгли не хотят ставить их в известность. В данный момент. Но это не все. Они также хотят, чтобы вы занялись этой шведкой, Анитой Кальмар.

— А разве этого уже не сделали?

— Нет, до настоящего времени люди из корейского отделения ЦРУ не желали этого делать. Но я считаю, что истинная причина, судя по тому, что говорит Ларри, другая Они убеждены, что венская убийца, Обок Хю Кан, заявится туда. А вы единственный, кто может ее с точностью опознать.

— Но до Олимпийских игр еще шесть месяцев, — возразил Малко.

Джек Ерли посмотрел на него с иронической улыбкой.

— У вас будет время выучить корейский язык. Лично я глуп и дисциплинирован, и уже заказал вам билет на самолет в Сеул на сегодняшний вечер и номер в отеле «Силла». Не могу сказать, что я вам завидую: в это время года в Сеуле окоченеешь от холода.

Глава 6

Громадное светящееся панно мигало напротив City Hall[18] в Сеуле, показывая три цифры: 173. Малко наклонился к шоферу такси, который немного говорил по-английски.

— Что это означает?

Кореец повернулся с гордой улыбкой.

— Олимпийские игры, сэр. Через 173 дня.

Счастливый, он на полной скорости бросился в лабиринт большой площади. Один автобус задел их, взревев, как буйвол. Корейцы водили так же, как работали: как звери. Пять минут спустя они ворвались в туннель Комхва, один из многочисленных туннелей, превративших холмы Сеула в швейцарский сыр. Странный город, где небоскребы в центре напоминают Америку, автострады — Токио, а домики с разноцветными крышами — традиционную Азию.

Здесь было столько же холмов, сколько в Риме, некоторые покрывала скудная растительность, другие — миниатюрные строения... Но Джек Ерли ошибался: город купался в сияющем солнце, придававшем яркость его краскам.

Шофер снова обернулся, указывая пальцем на табличку:

— Согю-Тон!

Это была оживленная улица в западной части Сеула, усеянная сотнями магазинов. Квартал Маро-Гу тянулся до реки Ханган и не представлял особого интереса. Такси остановилось через сто метров, и шофер вернул Малко клочок бумаги с адресом, который ему дала Мина в Паттайе.

Малко оказался на тротуаре, напротив зоомагазина, в витрине которого были выставлены двенадцать пуделей. Дом под номером 45 по Согю-Тон был старым трехэтажным зданием с четырьмя магазинами на первом этаже. Он прошел через проход, который был прямо перед ним, где пахло чесноком, как и во всем городе. Впрочем, японцы и прозвали Сеул «Jarlic City» (чесночный город). За домом был двор, второй корпус здания, потом еще один проход и еще одно здание. Почтовые ящики с надписями на корейском языке, значит, совершенно непонятные...

Малко посмотрел вокруг.

Словно откуда-то должна была появиться Обок.

Его пистолет, доставляемый дипломатическим багажом, еще не прибыл. Перед ним проходили мальчишки, потом прошла женщина с маленькой корзинкой с провизией. Это был конец его путешествия.

Как использовать информацию? Не разговаривая по-корейски, это было практически невозможно. Сведения Мины нельзя было применить. Выйдя на улицу, он, раздосадованный, пошел прочь. Двадцать тысяч километров ради этого... Один из пуделей был привязан к фонарю, чтобы привлечь клиентов и покрасоваться перед ними. Малко удалился, перешел улицу и затем снова посмотрел на дом 45, безнадежно пытаясь найти выход. Даже если Обок там жила, она бы первой легко засекла его в этом квартале, где иностранцев практически не видно. Ничто не говорило о ее присутствии в Сеуле, где она была бы в смертельной опасности, к тому же за шесть месяцев до Олимпийских игр. Кроме фантазий людей из ЦРУ.

Простой здравый смысл требовал, чтобы полученную информацию отдали корейцам и они использовали ее с помощью классических методов.

Раздосадованный Малко принялся ловить такси. Десять минут спустя он все еще был там... Он стал ходить. Усталость давала себя знать. Он плохо переносил разницу во времени. Вторая половина рейса Бангкок — Сеул после передышки в Паттайе прошла в более спартанских условиях, чем в «Эр-Франс». За первый класс брали одинаковую цену во всех компаниях, только некоторые предлагали меньше комфорта. От Бангкока до Сеула Малко мечтал о шампанском, икре и диванах «Эр-Франс».

Наконец остановилось пустое такси. Шофер был в белых перчатках.

— American embassy[19], — сказал Малко.

Кореец с улыбкой покачал головой. Не понял. Малко безропотно рухнул в такси.

— Отель «Силла».

Это он знал. Двадцатиэтажная «Силла» из красного кирпича возвышалась напротив Намсан, громадного холма с телебашней, самого высокого места в Сеуле.

Посольство Соединенных Штатов располагалось в таком же доме, что и министерство культуры и информации, на большой улице Седжон-но, ведущей к Национальному музею. Рогатки, бетонные защитные стены и лес антенн на плоской крыше отличали его от соседнего здания. Малко представился дежурному морскому пехотинцу, и его проводили на четвертый этаж, где находился резидент ЦРУ под дипломатическим прикрытием второго секретаря посольства. Американец, полный жизнерадостный брюнет в очках в черепаховой оправе, похожий на торговца подержанными автомобилями, принял его тепло.

— Ну, — спросил он. — Что вы нашли в Маро-Гу?

— Ничего, — сказал Малко, совершенно разбитый. Тот выслушал его рассказ, играя канцелярской скрепкой, а потом вздохнул:

— Однако это надежный источник. В Макао...

— Нужно говорить по-корейски, — сказал Малко. — Почему вы не передадите эту информацию корейской разведке? Кроме того, это же их страна!

— Но атлеты наши, — поправил американец. — В данный момент в Лэнгли хотят, чтобы мы действовали аккуратно. Сбагрить им сведения всегда успеем. Они способны взять всех жителей 45-го дома, чтобы отправить их в «Бинго хоутел».

— Что это такое?

— Самый большой центр пыток корейской разведки в квартале Бинго. Они вырывают ногти, глаза... все, что можно. А потом люди признаются в чем угодно. В результате северокорейцы все снова наладят в каком-нибудь другом месте, и уже никто об этом не узнает.

— Во всяком случае, — заметил Малко, — сидеть перед дверью днем и ночью я не в состоянии.

Майкл Коттер ободряюще улыбнулся.

— Подумаем. Свяжемся с Лэнгли. А пока у вас другая работа. Расколоть эту шведку, беглянку из Пханмунджома.

— А разве этого еще не сделали?

— Сделали, но не мы. Это напрямую нас не касалось. Они нам передали английский перевод ее рассказа, я вам его дам.

— Интересно?

Майкл Коттер ухмыльнулся.

— Разумеется, они нам сообщили все, кроме главного... После того, что произошло в Вене, к этой шведке много вопросов. Кроме того, она была впутана в те же дела.

— Она в Сеуле?

— Сейчас да. В Южной Корее она стала национальной героиней. Постоянно занята во всех представлениях моделей. Посмотрите.

Он протянул ему пачку фотографий, снятых на просмотре моделей. Малко даже присвистнул: Анита Кальмар была просто великолепна. Необыкновенно длинные ноги, вторая Анита Экберг с большим ртом и голубыми главами, слегка вытянутыми над скулами. Создавалось впечатление, что ей трудно спрятать свою грудь под одежду. Рядом с ней корейцы казались карликами. Что же касается мужчин, то знаменитая восточная невозмутимость им изменила. Судя по их взглядам, можно было подумать, что у всех у них только одна мысль — уложить се в постель... Малко вернул фотографии.

— У нее есть здесь мужчина?

Майкл Коттер состроил неопределенную гримасу.

— Насколько мне известно, нет. Ее, кажется, больше привлекают женщины, чем мужчины. Рассказывали несколько забавных историй. Ее застали в примерочной кабине, когда она приставала к подруге.

— До какого времени она здесь?

— Редактор «Корса гералд», самой крупной газеты, выходящей на английском языке в Сеуле, посулил ей золотые горы, если она станет репортером на Олимпийских играх А пока ее разместили в номере отеля «Чосон» и осыпают золотом. Потрясающая операция по обработке общественного мнения. Нет ни одного приехавшего в Корею журналиста, который бы с ней не встретился. Она дает им гвоздь в номер, рассказывая о своем бегстве и пребывании в Северной Корее со страшными подробностями.

— Во всяком случае, это не будет неприятно, — заметил Малко, скользнув взглядом по ее длинным ногам.

— Перед тем как с ней встретиться, нужно выполнить одну маленькую формальность, — предупредил резидент. — Попросить разрешения у корейцев. Люди из корейской разведки очень подозрительны. Все будет нормально, ответственный за «режим» и наблюдение за иностранцами наш приятель — генерал Чин Ен Ким. Раньше он командовал батальоном «Белая лошадь»[20] во Вьетнаме. Он единственный время от времени выдает мне тайны. Корейцы помешаны на секретности. Если они вам сообщили, что Сеул — столица Кореи, такое впечатление, что вам раскрыли огромную тайну.

— Какая у него связь с Анитой Кальмар?

— Сейчас именно он занимается ее досье.

— Вы говорили ему об угрозе покушения на американских атлетов?

Майкл Коттер только хотел ответить, как до них донеслись крики и лозунги. Они подошли к окну. Напротив министерства финансов, на другой стороне улицы, стоял огромный «sit-in». Сотни студентов скандировали «Токхае тадо»[21]. Через мегафоны в равнодушную толпу... Раньше их бы разогнали слезоточивым газом. Но близились Олимпийские игры. Почти на каждом перекрестке светящиеся панно, подобные тому, что стояли напротив мэрии, указывали число дней, оставшихся до их открытия.

Корея не думала ни о чем, кроме этого... Майкл Коттер и Малко отошли от окна и снова сели.

— Он верит не в нападения, — сказал американец, — а в пограничную атаку в районе 38-й параллели. Что совершенно невероятно, но южнокорейцы — параноики.

Наши коллеги не перестают пугать нас северокорейской угрозой. Они заставляют приводить наши войска в состояние боевой готовности при каждом чихе какого-нибудь северокорейского генерала. У них никогда нет ничего конкретного... Или какие-нибудь пустяки.

— Вы говорили ему о Мине?

— Немного.

— Вы доверяете китайской и японской информации?

— Она вызывает доверие. Я встретил Хвона, ответственного за безопасность Игр. В его распоряжении 120 000 человек и он выглядит уверенным. Если бы эту бедную Синти Джордэн не убили, мы знали бы больше.

— А сведения Мины?

— Это лишь означает, что в городе существует северокорейская сеть. На самом деле это не удивительно. Контролируя подпольную радиосвязь, мы пришли к убеждению, что здесь шатаются десятки северокорейских агентов. Распространяют листовки, передают военные сведения, воздействуют на студентов, вызывают недовольство. Бывшее правительство было непопулярно...

Впрочем, наши коллеги их регулярно арестовывают, и они пропадают. Говорят, что у корейской разведки есть в Бинго большой чан с кислотой, где они их растворяют. Поэтому здесь никогда не бывает процессов... По-настоящему стойких не собьешь. На пытки они плюют. Корейцы не отличаются нежностью. Ни на Севере, ни на Юге. В 1980 году в Кванджу силы по поддержанию порядка уничтожили две тысячи человек, которые выступали против режима.