Глава 8

Фуонг передвигался как ядовитый паук, как бы стелясь по земле. Было совершенно невозможно понять, как именно он это делал. Малко с трудом удалось преодолеть инстинктивное чувство гадливости. Он решил, что несмотря на то, что Фуонг вооружен кинжалом, это не опасный противник.

Ведь это был всего-навсего искалеченный инвалид.

Когда Фуонг приблизился к нему на метр, Малко прицелился и попытался нанести удар в голову. Нога встретила пустоту. Инвалид уклонился с невероятной ловкостью. Он сделал какое-то неуловимое движение, и Малко почувствовал, что обе ноги его оказались в тисках. Пользуясь своей левой ногой, которая после болезни приняла форму крюка, Фуонг так сильно дернул ею, что Малко упал навзничь.

Чтобы смягчить удар, Малко попытался опереться на руки. Тотчас же Фуонг оказался на нем. Его мышцы были действительно стальными. Захватив голову Малко левым локтем, он сжал ее с такой силой, что пошевельнуть ею стало невозможно. Малко почувствовал страшную вонь ни разу не стиранной одежды и увидел кинжал, направленный прямо на его горло. Отчаянным усилием ему удалось уклониться в сторону на несколько сантиметров. Кинжал прорезал воротник рубашки и кожу. Ему показалось, что шею обожгло чем-то горячим. В ответ рука еще сильнее сжала горло. Глаза перестали видеть.

Секунду спустя на них обрушился настоящий вихрь. В битву вступила Монивань. С ужасным криком она набросилась сзади на Фуонга, схватила его за волосы. Изо всех сил она сжала его горло правой рукой. Фуонг захрипел и выпустил Малко, который покатился по гравию. Он уже был без сознания.

Фуонг и Монивань завязали жестокую битву. Руки, ноги перемешались. Слышались хрипы и громкие крики. Ей удалось заставить Фуонга выпустить кинжал. Ее лицо было искажено от усилий, пухлые чувственные губы дрожали. Она с напряжением всех сил душила Фуонга. Картина была страшной и завораживающей. Инвалид, казалось, был уже обречен. Неожиданно, опираясь только на локти, ом подпрыгнул почти на метр в высоту!

От удивления Монивань отпустила его.

Фуонг отполз на несколько метров, но вовсе не для того, чтобы бежать. Он повернулся к ней лицом, выбросил вперед два кулака в позе карате и испустил боевой крик.

Но на Монивань это не подействовало. Она атаковала его ударами ног. Удары точно пришлись по кулакам. Затем нанесла сильный удар в грудь, едва не попав по горлу. Фуонг начал отвечать ударом на каждый удар и надвигаться на нее. Он пытался оттеснить Монивань к бассейну. Малко бегал вокруг них, не зная, чем он мог бы помочь.

Когда он пришел в себя, то увидел, что Монивань нападает на своего противника резкими ударами кулаков и ног. Она целилась в самые болезненные точки. Фуонг начал отступать к бассейну. Китаянка тут же отрезала ему дорогу к воротам. Она решила его утопить?

Фуонг отступал сантиметр за сантиметром. Свистящее дыхание показывало, что он устал. Однако силы его были неисчерпаемы.

Неожиданно он обрушил на китаянку град резких ударов. Ему удалось отбросить ее на целый метр. Тотчас же он воспользовался своей удивительной способностью и кошачьим прыжком взлетел на капот американской машины, которая стояла рядом. Прижавшись к ветровому стеклу, он ожидал китаянку. Теперь их лица оказались на одном уровне. Ему удалось таким образом компенсировать отсутствие ног.

Не теряя ни секунды, Монивань атаковала его, нанося быстрые удары, пытаясь ухватить его за ногу.

Наконец, изловчившись, она ухватилась за ступню, резко вывернула ее и дернула изо всех сил. Фуонг только этого и ждал. С диким криком он ударил двумя соединенными кулаками, как молотом, по затылку китаянки.

Монивань отступила, наполовину утратив контроль, ограничившись только защитными приемами. Фуонг воспользовался передышкой, спрыгнул на землю и исчез за воротами, выходящими на улицу Монивонг. Малко временами терял сознание. Опираясь на машину, Монивань тяжело дышала. Она приблизилась к Малко.

– Нет проблем? Нет проблем?

– Нет проблем! – ответил Малко, все еще нетвердо держась на ногах. Монивань плюнула кровью.

– Фуонг номер десять, – сказала она весьма твердо.

Малко дал бы ему все двадцать!

Это дикое нападение застало его врасплох. В один и тот же день генерал дважды устраивал нападения. Его нога наткнулась на какой-то металлический предмет. Он наклонился и поднял оружие, брошенное подосланным убийцей. Плоский и широкий штык от М-16. Остро заточенный с двух сторон. Страшное оружие. Он решил оставить его в качестве сувенира. Наряду со шпагами его предков.

Монивань неожиданно вскричала:

– Много проблем, много проблем!

Малко провел пальцами по шее. Они стали липкими... Кровь... она текла по груди, пропитала всю рубашку.

– Ничего, – сказал он.

Они вошли в гостиницу. Как обычно, служащие играли в шашки в холле. Они делали вид, что не слышали страшного шума битвы в саду. Монивань подозвала одного из них и что-то долго объясняла по-камбоджийски. Тот с сожалением оторвался от своей шашечной партии. Китаянка и Малко направились к лифту. У нее была огромная шишка на виске, разорвана блузка. Единственные заметные последствия битвы с Фуонгом.

Не говоря ни слова, служащие поставили поднос на низкий столик. Малко не мог понять, для чего Монивань заказала чай в такое позднее время. Ему скорее хотелось выпить водки... или большую порцию коньяка. Но, может быть, для Монивань это было каким-то ритуалом? Она подошла к нему и с улыбкой подтолкнула к кровати.

– Делать, делать любовь... Нет проблем!

Удивленный, Малко покорился. Монивань обладала силой и ловкостью санитарки-майора. Раздела его в мгновение ока.

Бесконечно нежно промыла порез на шее. Потом разделась сама. Она вся была покрыта синяками. Как только Малко коснулся ее, она буквально подпрыгнула от боли.

– Фуонг делал много проблем! – заявила она мрачно.

Его очень удивили ее широкие плечи, мышцы, игравшие под матовой и очень светлой кожей. Ее бедра походили на бедра велосипедиста-профессионала. Все тело было невероятно мускулистым. Не удивительно, что она справилась с Фуонгом. Но теперь она стояла на коленях, подбоченясь, и с восхищением разглядывала Малко.

– Ты много, много баттерфляй, – заявила она самым серьезным тоном. Это следовало понимать так, в переводе с ее жаргона, что Малко, по ее наблюдениям, имел большой успех у женщин.

Она начала покрывать его тело легкими поцелуями, постоянно возвращаясь к ране, опускаясь к животу, но не очень низко. Момент для этого еще не наступил. Она касалась его тела своим, и он почувствовал, как крепнут кончики ее грудей. Она обходила вокруг него на коленях, как она это делала только что с Фуонгом.

Но на этот раз ее намерения были совершенно иные. Малко закрыл глаза. Через ставни слышалась привычная ночная канонада. В этот момент с бесконечной нежностью губы Монивань охватили его. Она заглатывала его медленно, миллиметр за миллиметром. Скоро она сочла его готовым для следующего этапа. Усевшись на него верхом, она с расчетливой медлительностью начала насаживаться. Он открыл глаза и встретил ее насмешливый взгляд. Он хотел придержать ее в таком состоянии, но она вырвалась и снова пустила в ход губы и рот. Каким-то вращательным движением она заставила Малко испустить стон удовольствия. Почувствовав его напряжение, Монивань приостановила ласки и с беспокойством спросила:

– Номер один?

– Номер один, – ответил Малко.

Успокоенная, она возобновила свои ласки, используя все возможности своих пухлых губ, с деликатностью кошки, почти неосязаемыми прикосновениями удерживая Малко на грани взрыва. На какую-то долю секунды Малко подумал, что это делается для того, что побудить его изнасиловать ее.

Снова она оторвалась от него как бы для того, чтобы утихомирить желание.

– Нет проблем, нет проблем. Сейчас возвращаюсь...

Он снова закрыл глаза. Этот детальный и необычный церемониал начал надоедать. Снова он подумывал, не наступило ли время просто изнасиловать китаянку. Он взглянул на нее: ее толстые губы вдвое увеличились в размерах.

Она спрыгнула с постели, подбежала к двери, погасила свет.

– Нет проблем! – послышалось в темноте.

Все это становилось все более и более загадочным.

Он услышал стук фарфоровых чашечек. Что же задумала китаянка?

Она вернулась к нему. В темноте можно было с трудом различить ее силуэт. По шуму он понял, что она становится на колени между его ног. Она нежно, но твердо заставила его расставить ноги пошире. Она снова взяла его в рот как бы для того, чтобы удостовериться, что он по-прежнему был полон желанием. Снова она выпустила его в момент, когда он готовился излиться. Жестоко обманутый, он уже был готов на самые крайние меры, как Монивань прошептала:

– Любовь номер один!

Он тут же почувствовал, что фарфоровая чашка коснулась внутренней поверхности его ляжек, затем ощутил тепло горячего чая яичками.

Твердой рукой Монивань удерживала чашку чая между его ляжками. Впечатление было необыкновенным. Сначала непривычное, затем невероятно приятное. Он невольно прохрипел что-то.

Монивань возобновила ласку губами. Но на этот раз ее рот был наполнен горячим чаем. Весьма старательно, не выпуская ни одной капли жидкости, она ускоряла движения. В этом было что-то дьявольское. Малко не смог удержать крик. Горячий чай повсюду возбуждал нервные окончания, усиливал все ощущения. Невольно он двигал тазом навстречу жарким ласкам.

К сожалению, он не мог долго выдержать этой восхитительной пытки. Все накопленное им напряжение выплеснулось. Он излился прямо в рот китаянки. Этот взрыв был долгим и неудержимым, целой серией восхитительных спазм. Тесно прижавшись к нему лицом, Монивань глотала эту смесь с чаем.

Когда он упал, опустошенный в физическом и моральном отношении, она наконец выпустила его изо рта, осторожно высвободила чашку и залпом выпила ее содержимое.

У Малко было такое впечатление, что он только чти вышел из какой-то необыкновенной центрифуги. Неутомимая Монивань легла на него и ловким ползающим движением ввела его в себя.

Он был так возбужден, что сила его удвоилась. Эластичная и нежная внутренняя оболочка китаянки сжала его, стала втягивать его внутрь своим собственным движением. Очень быстро он испытал второй оргазм. Он был без сил, неподвижен, только сердце колотилось. Было такое впечатление, что она создала у него новые ростки эротизма. Очень тихо она прошептала:

– Любовь номер один?

Почти скромно.

На грани инфаркта, Малко не смог даже ответить. Это оказалось более тяжелым, чем схватка с Фуонгом... Монивань действительно обладала чрезвычайно разнообразными способностями... Может быть, она была еще и поварихой?

Они помолчали некоторое время, прислушиваясь к далеким взрывам. Потом Монивань с гордостью сказала:

– Моя очень хороша тайваньская трубка. Много японцев идет Тайвань.

Малко сказал себе, что, по чести говоря, нельзя критиковать японцев за то, что они так уважают этот «чай полной гармонии». Некоторые из его друзей согласились бы даже приплыть вплавь на Тайвань, чтобы на месте оценить такой чай.

– Так ты научилась этому на Тайване?

Монивань засмеялась.

– Нет, нет, училась сама одна. Нет проблем. У Малко появилось ощущение, что он помолодел на двадцать лет... Монивань, опираясь на локоть, с глазами, неожиданно ставшими серьезными, старательно объясняла:

– Прежде Монивань много баттерфляй. Ты прежде много баттерфляй. Теперь Монивань больше не баттерфляй. Ты тоже не баттерфляй.

Что означало на ее жаргоне настоящее признание в любви.

Он привлек ее к себе и крепко обнял. Так он был тронут. Но сейчас, когда ощущение острого наслаждения уходило, он снова задумался над неотложными делами. Как реагировать на убийцу, который приедет из Сайгона. А это – первейшее условие успеха миссии.

Придется удвоить осторожность. После Фуонга Кром пришлет других.

Он закрыл глаза. Монивань еще теснее прижалась к нему. За рекой послышалась отрывистая пулеметная очередь. Монивань прошептала в темноте:

– Завтра много проблем.

Оба они думали об одном и том же.

Капитану Шиваролю не спалось. Прежде всего, ужасно болел нос. Рентген, сделанный в госпитале «Кальмет», показал трещину в хряще. Но это не единственная причина бессонницы. Он еще и еще раз вспоминал всю сцену с Дугласом Франкелем. Взвешивал все «за» и «против». Теперь, когда непосредственный страх смерти несколько уменьшился, он старался проанализировать ситуацию более хладнокровно.

Маддеви пошевелилась и повернулась. Разумеется, ей он ничего не рассказал, придумав историю о неудачной посадке, в результате чего он ударился о металлическую окантовку кабины. Она воздержалась от каких бы то ни было комментариев.

Было, конечно, очень соблазнительно стать командующим камбоджийскими военно-воздушными силами, хотя они и не были такими уж крупными. Он знал также, что Дуг Франкель был достаточно влиятельным, чтобы выполнить обещание. Коли все пройдет хорошо, то ему придется укрыться на несколько дней, пока не будет создано новое правительство. Потом его будут считать героем.

Перспектива прикарманить 10 миллионов риелей также была заманчива. Тут же он с вожделением вспомнил о Лиз Франкель. Он начал строить план, сочетавший приятное с полезным. Неожиданно где-то под крышей дома раздался крик токая – большой местной ящерицы.

Встревоженный, капитан Шива роль стал считать крики. Дошел до семи, и крик прекратился.

Он сделал гримасу, хотя и было совершенно темно, Как и все кхмеры, он был очень суеверен. Он решил завтра же сходить в пагоду и зажечь там ароматные палочки. А также проконсультироваться с прорицателем в день операции.

Опиум тихо потрескивал над лампой. Дуг Франкель, виски которого покрывал пот, с нетерпением ждал, пока маленький коричневый шарик раздуется и примет радужную окраску.

Старый кули. Как, ловко вложил шарик в трубку и протянул ее американцу. Тот приложил ее к губам и сделал глубокий вдох. До предела. Мир опустился на него. Лиз неожиданно превратилась в неосязаемый призрак, потерявшийся в каком-то ином мире, в мире без никотина.

Чтобы проверить себя, он попытался представить, что занимается любовью с Шивароль. Но все его чувства уже притупились. Она стала совершенно чужой, Это пыла уже двадцатая трубка. Вернувшись после встречи с Малко, он нашел Лиз дома. Молча пообедали. В присутствии служанки обменивались банальными фразами, Но во время всего обеда в его памяти упорно стоял образ его жены, которая расставила ноги и руки, предлагая себя Шиваролю.

Она отправилась спать, сказав «спокойной ночи» необычайно мягким тоном. У Дуга возникло ощущение, что если бы он последовал за ней. Она отдалась бы и ему.

Но он не мог. Надо было выкурить несколько трубок. Чтобы стереть все эти воспоминания... Он вышел из квартиры, улыбнувшись часовому с М-16, который нес дежурство на этаже. Он взял с собой «вечерний» радиотелефон, снабженный большой и удобной для переноски ручкой. Он обязан брать его с собой даже в курильню. Это вызывало неудержимый смех камбоджийцев...

Он задержал как можно дольше дым, потом медленно его выпустил. Неземное чувство прозрачности охватило его.

С трудом он присел на диване, надел очки, промокнул лоб. Кули вопросительно посмотрел на него:

– Все кончено?

– Все копчено.

Еще с затуманенным сознанием, он бросил пригоршню риелей Каку и вышел. После влажной атмосферы курильни относительная свежесть ночи сразу облегчила его состояние. Ему захотелось пройтись пешком, хотя это было очень опасно. Каждый пешеход в это время считался «красным кхмером», и солдаты правительственных войск действовали соответственно.

Он прошагал по улице, не покрытой асфальтом, вышел на другую, которая тоже оказалась совершенно пустынной. Далее она соединялась с авеню Шарля де Голля. Это название осталось без изменения. Редкий случай. Он уже был недалеко от дома. Мало-помалу теплый воздух рассеивал самые плотные нары опиума.

Он остановился и долго мочился возле деревянного забора. Про себя он думал, наступит ли время, когда у него будет спокойная жизнь, как у этих бонз, которые часами сидят в пагодах, погруженные в вечные размышления. Он начал думать о генерале Кроме. Эта жестокая борьба увлекала его. В ней все было позволено. Она наверняка закончится смертью одного из соперников. Дуг Франкель не боится смерти. Это всего лишь короткая вспышка, без боли, а потом – вечный покой...

Часто он вглядывался в глаза и лица убитых, чтобы узнать... Чаще всего на них было выражение застывшего удивления...

– Черт побери!

Он забыл свой радиотелефон в курильне!

Пришлось вернуться. Только бы его не украли! Если он попадет в руки «красных кхмеров», ему достанется от начальника диспетчерской службы.

Он снова оказался на узкой улочке. В этот момент дверь курильни открылась. Он инстинктивно остановился. В двери показался Как. Он был не один. За ним, на земле, виднелся ужасный силуэт Фуонга. Он резко отчитывал старого кули. Дуг Франкель был еще далеко и не мог разобрать слов.

Американец спрятался в тени. Ведь Фуонг работает на генерала Крома. Что ему надо в курильне?

Странная пара удалилась в противоположном направлении. Фуонг, как чудовищная юла, вертелся вокруг старика, а тот шел, едва волоча ноги. Выбирая маленькие улочки, они направлялись в южную часть города. Дуг Франкель незаметно решил следовать за ними.

Примерно через полчаса Франкель увидел, что откуда-то возникли трое солдат и преградили дорогу. Дуг укрылся в тени. Сейчас было не время показывать свой пропуск. Он пытался издали следить за происходящим. Фуонг достал из своих лохмотьев какую-то бумагу и показал солдату. Послышались какие-то крики, и необычная пара продолжила путь. Франкель подождал, когда солдаты уйдут, и последовал за ней.

Вскоре те пересекли улицу Монивонг и двинулись но переулку. В трехстах метрах дальше виднелись первые заграждения из колючей проволоки, окружающие Шамкар Мон. Именно туда и вел Фуонг старика. Бесполезно спрашивать, для чего... Кром желал быть в курсе последних новостей. Тонкие губы Франкеля сжались в жестокую улыбку. Теперь он передаст послание своему противнику.

Больше не скрываясь, он вышел на освещенную сторону улицы и заставил громко скрипеть песок под каблуками. Как обернулся первым и застыл на месте. То же сделал и Фуонг. Но они узнали американца только тогда, когда между ними оставалось менее сотни метров. Старик стоял как парализованный. Фуонг тотчас же все понял и побежал к ограде, пытаясь обратить внимание охраны громкими криками... Дуг Франкель нагнулся, вынул из кобуры свой «магнум-357» и бросился за ним. Как так и остался стоять, как вкопанный.

Через двадцать метров Дуглас Франкель догнал Фуонга. Тот смотрел прямо ему в глаза, выставив кулаки. Он испустил боевой клич карате, который был смешон перед револьвером американца.

Дуг Франкель выпрямил руку, прицелился и выпустил одну за другой четыре пули. Отброшенный назад выстрелами, Фуонг покатился в ров со страшным криком и дергаясь.

Преодолевая отвращение, Франкель наклонился, ощупал одежду, уже залитую кровью, и обнаружил свой радиотелефон. В этот момент со стороны казармы послышались крики, очередь из М-16. Солдаты стали пробуждаться... Дуг Франкель пополз по-пластунски к другой стороне улицы. Послышалась еще одна очередь, за ней крик. Пули попали в Кака. Американец видел, как вздрагивало его тело под ударами нуль М-16. Он был убит наповал. Американец дополз до какого-то проулка и только тогда встал и побежал. Он прекрасно знал привычки этих солдат. Они начнут вылезать из своих укрытий только через несколько минут, когда к ним подъедет М-113.

Он повернул за угол и остановился на несколько секунд, чтобы перевести дух. Перезарядил «магнум», закрыл магазин и положил его в кобуру. Потом медленно зашагал в сторону Монивонга, стараясь держаться посередине улицы.

Генерал Кром будет взбешен. Но он также понес потерю: лучшего кули Пномпеня.

Одно компенсировало другое.

Малко так и не смог забыть о предстоящей встрече со своим убийцей из Сайгона. Вдруг зазвонил телефон.

Послышался свистящий голос Дуга Франкеля.

– Я внизу, у бассейна. Заказал кофе. Есть новости.

Монивань уже давно исчезла. О том, что она была недавно здесь, говорил поднос и пустая чашка из-под чая. Малко не удержал улыбку, вспомнив об эротической активности молодой китаянки.

Он быстро оделся. Положил сверхплоский пистолет в кейс и вышел. Хотя в Пномпене он мог бы спокойно разгуливать с М-16, не привлекая никакого внимания. М-16 был так же привычен, как и зонтик.