16

На следующее утро Хэнк никак не хотел отпускать Лили одну.

— Эти ребята слишком непредсказуемы, — говорил он во время завтрака, состоящего из кофе и тостов, вынесенных на веранду. На кухне еще сохранялся отвратительный запах, так что о еде там не могло быть и речи. — Мы не знаем, что еще они могут предпринять.

— Я не думаю, что они решатся напасть при свете дня, — возражала Лили. — А у нас обоих накопилось немало дел.

— Да, но…

— Я не задержусь надолго, — сказала она. — А потом сразу пойду домой, закроюсь на все замки и не впущу никого, кто не назовет секретного пароля.

— А я не знаю никакого пароля.

Лили усмехнулась:

— Вот видишь, я буду в полной безопасности.

— И все же…

— Хэнк, я не буду делать никаких глупостей. Но я обязательно должна отнести пленки заказчику, купить кое-какие химикаты взамен рассыпанных в лаборатории и отпечатать черно-белые фотографии. Я обещала Кенни, что они будут у него к пяти часам дня.

Лили удалось убедить Хэнка, но, как только ее машина скрылась из виду, его охватила тревога. Чересчур развитое воображение доставляло ему немало хлопот. В большинстве случаев Хэнк мог его сдерживать, но только не тогда, когда дело касалось близких ему людей. И в это утро он никак не мог с собой сладить. Чтобы отвлечься, он собрал тарелки, отнес их наверх, помыл и поставил сушиться, потом позвонил Парис. Но ее не было ни дома, ни в салоне. В конце концов Хэнк набрал номер автомобильной свалки.

— Анита говорит, что Парис собиралась остаться на ночь в автобусе Джека на тот случай, если кто-нибудь из них появится, — доложил ему Мот.

— Так от них по-прежнему никаких известий?

— Никаких.

Хэнк вздохнул. Можно было наведаться в тот дом на Стэнтон-стрит, где, по словам Кэти, поселилась ее сестра. Но что он мог ей сказать? Что ее неверие погубило Кэти? Прекрасный ход, не правда ли?

— Ты не разговаривал обо мне с Эдди? — спросил он.

— Он не намерен в это ввязываться.

— Но…

— Нельзя сказать, что он не хочет нам помочь, — перебил Хэнка Мот. — Но, по его мнению, договариваться с Куто о встрече все равно что приставить ко рту заряженный пистолет и нажать на курок. Они не ведут переговоров. Но Эдди хочет, чтобы ты знал, что он сам разберется с тем делом.

«Скажи Хэнку, что его проблемы уже решены» — вот его слова.

— Как по-твоему, что он хотел этим сказать?

— Ума не приложу, — ответил Мот. — Но спрашивать я не стал.

Хэнк перенес телефон на подоконник и посмотрел на незнакомый пейзаж. Тихие, спокойные улицы были ему так же непривычны, как непривычен для Лили был бы вид свалки.

— Почему наша жизнь так усложнилась за столь короткое время?

— Потому что не занимаемся своими прямыми обязанностями.

— Вряд ли я смог бы спокойно пройти мимо любого из этих случаев.

— Я тоже так думаю, — сказал Мот, но по его голосу Хэнк без труда догадался, что друг его не одобряет. — Да, есть еще одно известие. Тони передал, что Марти Кейн пытался связаться с тобой все утро.

— Чудесно. Еще одно незаконченное дело.

— Вот что получается, когда до отказа заполняешь свою бальную карточку, малыш. Тони говорил, что адвокат за утро позвонил не меньше шести раз и был явно недоволен. Что ты натворил? Послал ему сборник судебных анекдотов?

— Я собирался пойти на Стэнтон-стрит и поговорить с сестрой Кэти, — сказал Хэнк. — Но придется сначала заглянуть в контору Марти.

— Не дай Марти себя запрячь.

— Марти не такой.

— Да, но и ты не комнатная собачка, чтобы на команду «Прыгай» спрашивать, насколько высоко.

— Расслабься, — посоветовал ему Хэнк.

Он скользнул взглядом по улице и наткнулся на припаркованный на противоположной стороне «фольксваген» Аниты.

— Скажи-ка, номера на «жуке» Аниты подлинные?

Даже не видя Мота, он понял, что тот пожимает плечами:

— Почти. Не езди на красный свет, и все будет в порядке.

Превосходно. Ни Мот, ни Анита не обременяли государство больше, чем необходимо, — ни налогами, ни бумажной волокитой. Хэнк их не винил. Жизнь становится гораздо проще, когда ты не существуешь на бумаге. Но сейчас ему меньше всего хотелось зависеть от настроения дорожного инспектора.

— Я позвоню тебе попозже, — сказал он и повесил трубку.

Как всегда, рядом с конторой Марти не оказалось свободных для парковки мест, и Хэнк был вынужден проехать полтора квартала вперед, а потом возвращаться пешком к нужному дому. По пути он заглянул в закусочную Мака и купил три стаканчика кофе. В дневное время можно было не звонить наверх, чтобы войти в здание, но зато предстояло пройти мимо Робби Нортона, секретаря Марти. Робби был крупным, крепко сбитым мужчиной и больше походил на телохранителя или спортсмена, чем на секретаря адвоката. Хэнк всегда удивлялся, как ловко он орудует своими сосискообразными пальцами на клавиатуре компьютера.

При виде Хэнка Робби поднял голову и улыбкой поблагодарил за протянутый стаканчик кофе.

— Марти у себя? — спросил Хэнк.

Робби кивнул:

— А ты надел пуленепробиваемый жилет?

— Он так зол?

— Скажем так: принесенный тобой стаканчик кофе вряд ли сможет его успокоить.

— А из-за чего?

Робби покачал головой:

— Я в эти дела не вмешиваюсь. — Он нажал кнопку внутренней связи. — Пришел Хэнк.

Из динамика донесся голос Марти — холодно сдержанный, как в тех случаях, когда ему приходилось общаться с людьми, которых он не уважал. Продажными полицейскими. Лживыми свидетелями.

— Впусти его.

Хэнк вопросительно поднял брови и посмотрел на Робби.

— Удачи, — пожелал секретарь.

Удача Хэнку сейчас и впрямь не помешала бы. Он отворил дверь и вошел в кабинет Марти. Адвокат поднял голову и окинул его взглядом, в котором в равной степени присутствовали гнев и сожаление.

— Есть хорошие новости, — заговорил он, не давая Хэнку даже поздороваться. — Сэнди выпущена на свободу, все обвинения сняты.

— А какие плохие новости?

Марти перебросил через стол конверт:

— Вот твои деньги.

— И это ты называешь плохими новостями?

— Мне больше не потребуются твои услуги, — сказал Марти.

Хэнк поставил стаканчики с кофе на край стола и уселся на ближайший стул.

— Нам с тобой не о чем разговаривать, — предупредил его Марти.

Он все еще сохранял неподкупный тон адвоката при исполнении обязанностей. Сдержанный. Бесстрастный. Как будто общался с журналистами. Или со старшим сержантом караула участка, в котором его клиент так «ударился о стену», что потом нуждался в срочной медицинской помощи.

— Чепуха, — возразил Хэнк. — Тебе не терпится рассказать, из-за чего все это представление.

— Я не собираюсь пользоваться твоими методами.

— Ну что ж, давай разберемся, — сказал Хэнк и стал загибать пальцы. — С тех пор как я ввязался в это дело, я поговорил с клиентом и целый день после этого обходил салоны татуировок по всему городу. По-моему, это входило в мои прямые обязанности, необходимые для расследования. А ты планировал привлечь медиумов или кого-то в этом роде?

— Ты что, считаешь меня идиотом?

Хэнк пристально посмотрел на Марти:

— Никогда не допускал этой мысли, но ты изо всех сил стараешься заставить меня изменить мнение.

Марти метнул на него взгляд, полный сдерживаемой ярости, но Хэнк спокойно ожидал ответа.

— Ловко, — наконец сказал Марти. — Но нам обоим прекрасно известно, что Блюм никогда бы не дал задний ход, если бы ты на него не нажал.

— Я на него нажал?

— Я не знаю, что ты откопал, но знаю, как выглядит страх, а Блюм был на грани истерики, когда мы встретились сегодня утром.

Это не поддавалось никакому объяснению.

— Так ты говоришь, что окружной прокурор снял все обвинения с твоего клиента из-за того, что кто-то нажал на обвинителя, работающего с этим делом?

— Хэнк, я уже все сказал. Не заставляй меня повторять.

И тут Хэнк все понял. И тяжело вздохнул. Это была работа Эдди Прио, оказавшего «услугу». Теперь стало ясно, о чем было его послание, переданное через Мота. Интересно, какие еще сюрпризы приготовил Эдди?

— Я не имею никакого касательства к давлению на Блюма, — сказал он. — По крайней мере, в прямом отношении.

Марти явно ждал продолжения.

— Это довольно сложно объяснить, — не заставил себя ждать Хэнк. — Помнишь, я говорил тебе о Куто?

Марти кивнул.

— Так вот, его семейство замешано еще в одном деле, которое я пытаюсь распутать, так что я попросил Эдди устроить мне с ними встречу.

— У тебя общие дела с Прио? — спросил Марти.

— Это совсем не то, о чем ты думаешь. Мне случается отвозить его на своей машине из клуба в банк, куда он вкладывает деньги. Я счел возможным воспользоваться его связями, чтобы встретиться с Куто.

— И что произошло?

Хэнк пожал плечами:

— Сегодня утром я получил от него послание, содержащее отказ. Эдди считает это слишком опасным. Куто не ведут переговоров. А потом он передал моему партнеру, что мои проблемы решены.

— И ты не просил его о помощи в деле Сэнди?

— Опомнись, Марти. Неужели ты считаешь меня глупцом? Устроить свидание с Куто — это одно, а давить на окружного прокурора — значит оказаться вечным должником Эдди. Я не веду своих дел таким образом.

Довольно долго Марти хранил молчание. Потом он протянул руку и взял со стола стакан с кофе.

— Мне надо было сначала поговорить с тобой, — произнес он.

— Да, не мешало бы.

— Просто… — Марти вздохнул. — Я никогда не любил Блюма. И никогда не любил его частных агентов. Но ты бы видел его лицо! Этот человек совершенно потерял голову. Что бы ни раскопал Прио, это далеко не мелочи.

— Если на тебе есть хоть пятнышко грязи, Эдди наверняка о нем знает. Он сует свой нос повсюду.

— Но это не метод для работы с такими, как Блюм, — еще раз вздохнул Марти. — Так мы становимся похожими на него.

Хэнк пожал плечами. Смотря с какой стороны на это посмотреть. Он бы никогда не обратился к Эдди ради незнакомого человека. Но если бы дело касалось семьи, он не стал бы колебаться.

— Так что ты собираешься предпринять? — спросил Хэнк. — Оправдываться?

— Ты что, смеешься надо мной? Теперь поздно заявлять о своей невиновности. Что меня больше всего тревожит, так это убежденность окружной прокуратуры в том, что я связан с Прио. И еще одно: он ведь может потребовать с меня плату?

— Есть и более неприятный вариант, — заметил Хэнк.

— И какой же?

— Прио может рассердиться на тебя.

Марти покачал головой:

— Я веду свои дела чисто. Даже Прио не под силу что-либо накопать. Я не жажду никаких неприятностей.

— Я мог бы с ним поговорить.

— Не стоит. Если дело дойдет до этого, я сам смогу справиться.

— Что ж, — сказал Хэнк, поднимаясь со стула, — если передумаешь…

— Не передумаю. — Марти подтолкнул к нему лежащий на столе конверт с деньгами. — Ты кое-что забыл.

Хэнк сунул конверт в карман.

— Так мы разобрались?

— Разобрались. Только в следующий раз постарайся не впутывать в мои дела Прио.

— Это меня устраивает.

Уже у самой двери Хэнку снова пришлось задержаться.

— А что с тем, другим делом? Тебе не нужна моя помощь?

— Нет.

— А если потребуется?

— Будь спокоен, — улыбнулся Хэнк. — Я обязательно позвоню.

— Ты молодец, — сказал Робби, как только Хэнк закрыл за собой дверь кабинета Марти. — Я еще не встречал таких людей, которым удалось бы его успокоить в таком раздражении.

— Надо вести себя правильно.

— Угу.

— До скорой встречи, Робби.

— Постой-ка, — окликнул его секретарь. — Пока ты разговаривал с Марти, тебе звонили.

Хэнк остановился у двери и обернулся.

— Кое-кто по имени Анита, — продолжал Робби, — сказала, что тебя ждут на автомобильной свалке.

У Хэнка участился пульс. Что случилось на этот раз?

— Спасибо, — поблагодарил он Робби.

— И еще она передала, что Мот — ты знаешь кого-нибудь с таким именем?

Хэнк кивнул.

— Так вот, она сказала, что Мот морочил тебе голову. Ты что-нибудь понимаешь?

Хэнк усмехнулся. Значит, номера на машине настоящие.

— Прекрасно понимаю, — сказал он. — Еще раз спасибо, Робби.

— Мот, — повторил секретарь, как только Хэнк покинул приемную. — Надо же придумать такое имечко!

17

Лили могла сколько угодно храбриться перед Хэнком, но все же сильно нервничала по дороге к мастерской «Быстрая печать», а потом к библиотеке. Она нервничала и одновременно была счастлива — крайне странное состояние. Лили не могла не выискивать подозрительных типов на улицах и постоянно глядела в зеркало заднего вида по всему маршруту от дома до фотомастерской и обратно, в Нижний Кроуси, до библиотеки. И в то же время вся светилась от радости при воспоминании о Хэнке. Она ничуть не сомневалась, что глуповатая ухмылка выдает ее с головой и без слов открывает каждому встречному, что большую часть предыдущей ночи она провела в постели с мужчиной, наслаждаясь восхитительным сексом.

Ну и пусть мне завидуют!

Позади здания библиотеки имелась небольшая стоянка, но Лили удалось отыскать свободное местечко для машины прямо на улице. Стоянка показалась ей слишком удаленной от многолюдной улицы, чтобы Лили могла спокойно покинуть машину. Она не чувствовала себя в полной безопасности, пока не закрыла за собой тяжелую дубовую дверь библиотеки. Ощущая на плече привычную тяжесть сумки с аппаратурой, Лили прошла по деревянному паркетному полу фойе и остановилась у компьютера неподалеку от стола выдачи книг. Поисковая программа библиотечного фонда несколько раз переадресовывала запрос Лили в различные меню и лишь потом выдала информацию, что книга профессора Дейпла в данное время недоступна.

— Простите, пожалуйста, — обратилась она к молодой женщине за столом абонемента. — Не могли бы вы подсказать, когда ожидается возврат данной книги?

С этими словами Лили протянула библиотекарю листок бумаги с названием и фамилией автора требуемой книги.

— А, это одна из книг нашего профессора! — воскликнула та.

В ее речи слышался слабый британский акцент, впечатление от которого подчеркивалось нежным цветом лица женщины. Все это, а также длинные каштановые волосы, собранные в узел на шее, и прекрасные большие глаза напомнили Лили картины прерафаэлитов. Бейдж на блузке гласил «мисс Пирсон», и хотя Лили ни разу не приходилось встречаться с этой дамой, они одновременно улыбнулись друг другу, словно при встрече единомышленников.

— Вы знакомы с ним, мисс Пирсон? — спросила Лили.

— О, пожалуйста, зовите меня Гарриет, — попросила женщина. — Бернард заставляет нас указывать на табличках фамилии из-за своих старомодных понятий. Имя кажется ему слишком большой фамильярностью.

Лили приходилось встречаться с Бернардом — старшим библиотекарем, неумолимым на вид мужчиной преклонных лет, слишком усердно, по ее мнению, приглядывавшим за порученным его попечению имуществом. Еще при первом знакомстве она отметила про себя, что в работе с таким педантом, должно быть, мало приятного.

— И да, я знакома с профессором Дейплом, — добавила Гарриет. Ее проворные пальчики запорхали по клавиатуре компьютера. — Он наш постоянный посетитель.

— Постоянный посетитель? Так он не…

— Не умер? Нет, конечно нет, хотя это довольно пожилой человек. Но они с Бернардом поссорились из-за чего-то несколько лет тому назад, и теперь профессор приходит только в те дни, когда Бернард не работает. — Женщина улыбнулась. — По-моему, все началось из-за политики.

Лили недоуменно подняла брови.

— Представители литературных кругов очень политизированы, — пояснила Гарриет. — Однажды я стала свидетелем яростного спора по поводу политических взглядов одного из протеже профессора, чьи письма были опубликованы в нескольких литературных журналах. — Она снова продемонстрировала свою ослепительную улыбку. — Не знаю, почему я вам об этом рассказываю. Ведь это так скучно для посторонних.

— Нет, совсем…

— А, вот она! — воскликнула Гарриет и нахмурилась, глядя в монитор. — Как странно. Книга должна быть в зале писателей Ньюфорда и не числится среди выданных на руки. — Она написала шифр на листок Лили. — Давайте поднимемся и посмотрим, кто допустил ошибку, хорошо? Возможно, книга стоит на своем месте, как ей и положено.

— Спасибо вам за участие.

— Не за что, — заметила Гарриет уже по пути к лестнице в противоположном конце главного зала. — Так приятно пройтись наверх без тяжеленной стопки книг в руках.

Зал, посвященный произведениям местных авторов, был расположен в передней части здания, по соседству с читальным залом. Три из четырех стен комнаты были заняты высокими, до самого потолка, книжными стеллажами, прерванными только большим окном и диваном под ним. У четвертой стены стоял вращающийся стенд с произведениями ньюфордских художников и стеклянный стол-витрина, на котором демонстрировались наиболее известные и старые рукописи. Посреди зала был расположен длинный дубовый стол, окруженный деревянными стульями с высокими спинками. Четыре кожаных кресла, одно из которых оказалось занято мужчиной, читавшим газету, дополняли обстановку.

Гарриет сразу же направилась к нужному стеллажу.

— Очень странно, — сказала она, пробежавшись пальчиком по корешкам десятка других книг профессора Дейпла. — Не могу представить, где она может быть.

Послышались шелест складываемой газеты и знакомый Лили голос:

— Вы что-то потеряли?

Женщины одновременно оглянулись, и Лили не удержалась от улыбки. Она не видела Кристи Риделла уже целую вечность, но он ничуть не изменился. Одежда слегка помята, на голове — воронье гнездо из каштановых прядей, в глазах все так же светится любопытство.

— Одну из книг профессора, — ответила Гарриет. — «Крылья Кикахи».

— А зачем она тебе понадобилась, Лили? — спросил Кристи.

— И я рада тебя видеть, — с улыбкой отозвалась Лили.

Гарриет перевела взгляд с одного на другого.

— Так вы знакомы? Ну да, конечно, — добавила она, не ожидая ответа. — Это же очевидно.

— Ты хочешь отыскать в книге что-то определенное? — снова спросил Кристи. — Или просто решила в нее заглянуть?

— И то и другое.

— Вот что я придумала, — сказала Гарриет. — Пусть Кристи пока развлекает вас разговорами, а я спущусь вниз и попытаюсь разгадать эту маленькую тайну.

— Подключи к поискам Бернарда, — посоветовал Кристи. — Это немного отвлечет его от твоих волос.

— Ты невозможный человек, — сказала Гарриет, но при этом улыбнулась. — Задержитесь у моей стойки на обратном пути, — повернулась она к Лили. — Возможно, к тому времени мне удастся что-то выяснить.

— Еще раз спасибо.

— Не за что. Буду рада снова вас увидеть.

Гарриет вышла, а Лили пересекла зал и подошла к Кристи. Она поставила сумку с камерой на пол, а сама села на ближайший стул.

— «Крылья Кикахи», — повторил Кристи. — Это не самая известная из книг профессора. Думаю, было отпечатано не более пяти сотен экземпляров. Откуда ты о ней знаешь?

— Это довольно странная история.

— Тогда я тот, кто тебе нужен.

И Кристи не ошибся. Его произведения состояли наполовину из волшебных историй, происходивших в современном городе, наполовину из наиболее популярных легенд о различных таинственных случаях.

— Меня заинтересовало… — Лили неуверенно замолчала. — Я думаю, это можно назвать интересом по отношению к зверолюдям.

— Зверолюди? Это что-то вроде оборотней?

Лили кивнула:

— Думаю, да. Или вроде существ, которые — как бы поточнее выразиться — выглядят так, как ожидаешь их увидеть, но на самом деле они совсем другие. Просто мы настроены их так увидеть. Но в то же время они животные, а не люди. — Лили вздохнула. — Кажется, я не совсем ясно выражаюсь.

— Да, не слишком определенно. Учитывая твой интерес к книге профессора, полагаю, тебя заинтересовали предания о воронах-оборотнях в горах Кикаха, так?

— Мне интересно все, что относится к зверолюдям. Донна раскопала для меня ссылку на книгу Дейпла, так что я решила начать с нее.

— Хороший выбор, — согласился Кристи, — но несколько поверхностный. Большая часть материала существует лишь в устных сказаниях, и не только у народа Кикахи, кстати, хотя их легенды наиболее полно записаны. Беда в том, что все эти предания не слишком последовательны. Кроме того, имеется два основных варианта объяснения природы зверолюдей.

— И какие же?

— Ну, Джилли… — ты когда-нибудь с ней встречалась?

— Нет, но слышала о ней от тебя.

— Надо вас познакомить. Так вот, у нее есть приятель по имени Бонз, который рассказывает о загадочных существах — полулюдях-полуживотных. По его мнению, они происходят из духовного мира, который доступен обычным людям только во сне. В свою очередь, эти духи время от времени посещают наш мир и порой пользуются телами людей или животных. Иногда все смешивается в одном организме — духи, люди, звери — и получается некое мифическое существо. Тебе, наверно, приходилось читать подобные сказания?

Лили кивнула.

— Это один из вариантов толкования зверолюдей. Но есть еще Джек — ты ведь его знаешь, не так ли?

— Конечно, — сказала Лили. — Джек из Катакомб.

— Да, это он. Живет в старом школьном автобусе на краю Катакомб. Он говорит, что зверолюди появились на земле первыми, все остальные пришли позже. То есть нормальные люди, нормальные животные и прочие атрибуты этого мира. Откуда зверолюди явились, не совсем ясно, но их существование дает приблизительное объяснение некоторому сходству преданий разных народов, одинаковому поведению мифологических животных и птиц. Себя Джек также причисляет к зверолюдям. — Кристи улыбнулся. — Недаром он называет себя Джек Доу*.[6]

— Так какая из версий правильная? — спросила Лили.

— Я не думаю, что эти версии исключают друг друга. И всегда говорю, что надо внимательнее смотреть вокруг. Это немного раздражает благоразумную часть человечества. Но что проку от этих самых благоразумных людей? Ни поэзии, ни музыки, ни картин.

Лили позволила себе усомниться в его словах. Неужели вдохновение и благоразумие такие уж несовместимые понятия?

— В любом случае, — продолжал Кристи, — я мог бы оказать тебе большую помощь, если бы точно знал, что ты ищешь.