Легенды Ньюфорда (№8) - Покинутые небеса

— Вот это нам неизвестно, — сказала Мэйда.

Зия неторопливо кивнула:

— Об этом знает только сам горшок.

— А я-то считала, что мне единственной пришла в голову мысль о том, что горшок обладает собственным разумом, — сказала Энни.

— Не уверена, что это можно назвать разумом, — усомнилась Мэйда. — Это скорее идея. Как, например, ветер или пейзаж — одновременно и понятия и идеи.

— Мне кажется, идею лучше сравнить с бурей. Ее невозможно удержать, но и нельзя сделать вид, что ее не существует.

— И выводов из нее можно получить не больше, чем из бури.

— Да, — кивнула Мэйда. — В ней нет никакого смысла.

— Но…

— Единственный способ не навредить, когда встряхиваешь горшок, — сказала Зия, — это совершенно точно понимать, что представляет собой горшок и как он действует, но для этого надо отказаться от какой-то частицы себя.

— То же самое относится и к попытке его разбить, — добавила Мэйда.

— А вот если ты понимаешь, — подхватила Зия, — из горшка можно вытряхнуть все, что пожелаешь.

— Я что-то запуталась, — призналась Энни.

— Ничего, это многим из нас трудно осознать.

— Вот почему так произошло с Полем, — пояснила Мэйда.

Энни пристально взглянула на девчонку-ворону. Поль умер во сне, хотя сама Энни всегда подозревала, что его отравили кукушки в отместку за попытки изгнать их из города. Поль всегда старался больше остальных и препятствовал кукушкам подбрасывать свои яйца в гнезда Ньюфорда.

— Что произошло с Полем? — спросила Энни.

— Он размешал в горшке свою мечту, но потерял себя и не смог вернуться.

Энни вздрогнула всем телом:

— Откуда вернуться?

— Из Зачарованных Земель.

— Но это… невозможно, ведь правда? Зачарованные Земли остались в Далеком Прошлом. Они существуют только в наших воспоминаниях.

— Вот поэтому оттуда невозможно вернуться.

— Я всегда считала, что в его смерти виноваты кукушки, — сказала Энни. — Что это они отравили Поля.

— Нет, это не так, — покачала головой Мэйда.

Зия печально кивнула:

— Мы всегда успеваем убить кукушек, если они пытаются напасть на тех, кто нам дорог.

— А почему… Почему вы никогда не говорили мне о смерти Поля? — спросила Энни.

— Ты никогда не спрашивала.

Энни переводила взгляд с Мэйды на Зию, но лица девчонок-ворон были абсолютно серьезны и печальны.

— Верно, — прошептала она. — Я не спрашивала.

2

Чуть ли не в сотый раз за это утро, с тех пор как заполучила его, Доминика Куто опять взяла в руки магический горшок. В лучах солнца, льющихся сквозь окно гостиничного номера, она снова и снова разглядывала сияющие грани сосуда и летавшую на дне женскую фигурку. Но так ни на шаг и не приблизилась к разгадке волшебной тайны, как и в первый момент обладания.

Среди кукушек мало кто знал о способности горшка менять внешний вид, а о его содержании никто ничего не слышал и вовсе. Это бесконечно раздражало Доминику, поскольку она была вынуждена обратиться за помощью к Коди, а его участие на данном этапе казалось Доминике совершенно лишним. Старый койот был нужен только для розыска волшебного талисмана, но даже в этом вопросе не оказал ожидаемого содействия, а только запутывал и осложнял поиски, вовлекая в них посторонних людей. Кукушки рассчитывали, что вороново племя не будет знать об их присутствии в городе, но Коди разрушил и эти планы. Неудивительно, что его проекты никогда не претворялись в жизнь. Коди был воплощением некомпетентности.

Но, надо признать, весьма деятельным и бесстрашным. В этом Доминика не могла ему отказать. Коди ничуть не сомневался в своей правоте и лелеял грандиозные замыслы. И уже только поэтому был достоин такой находки, как магический горшок. Доминика не сомневалась, что талисман обладает грандиозной силой, но кто бы мог подумать, что при этом он еще и настолько красив? Но вот скорчившаяся на дне фигурка…

Доминика наклонила сосуд, как проделывала уже не раз, но фигурка даже не шелохнулась. Не подействовало и опрокидывание сосуда над пушистым ковром, и попытка дотронуться до девушки концом вешалки. Доминика не рискнула сунуть в горшок собственную руку, чтобы попытаться достать непонятное тело. Горшок Ворона таил в себе слишком много тайн, чтобы осмелиться на такое. Во всех относящихся к нему историях горшок приводился в действие размешиванием его содержимого, но не ложкой или каким-то другим предметом, а именно рукой или лапой.

Услышав стук в дверь, Доминика решила, что вернется к разгадке тайны пленницы горшка позже.

Она поставила сосуд на столик вишневого дерева, пересекла комнату и распахнула дверь. На пороге стоял ее сын Арманд.

— Что случилось? — спросила она, смягчая резкость тона ласковым прикосновением к его щеке.

— Извините, что пришлось побеспокоить вас, Maman , — сказал он, — но Джерард позвонил снизу и сказал, что в вестибюле появился Коди.

— Ах, Коди, — вздохнула Доминика.

— Можно, мы сами с ним разберемся?

— К сожалению, еще рано, — ответила Доминика. — Похоже, мы все еще нуждаемся в его услугах.

На лице Арманда явно проявилось разочарование.

— Не стоит так огорчаться, mon cher , — утешила его Доминика. — Очень скоро ты сможешь с ним позабавиться.

Арманд кивнул и нажал кнопку внутренней связи на телефонном аппарате.

— Пропустите его, — сказал он в микрофон, а затем снова обернулся к мамаше. — Должен ли я остаться с вами в номере, Maman ? — спросил он.

— Нет. Пусть думает, что мы по-прежнему ему доверяем. Я не стала запирать дверь между нашими комнатами. И, Арманд… — добавила она, когда сын повернулся к выходу.

— Oui, Maman ?

— Что слышно о вороновом племени?

— Пока ничего.

— Bon .

Доминика давным-давно убедилась, что в борьбе за лидерство необходимо держаться уверенно и все контролировать. Поэтому она и не показывала своей тревоги относительно ворон. В городе так много ее родичей — когда это было, чтобы вороново племя спускало кукушкам с рук подобные выходки? Что они замышляют на этот раз? Доминика была достаточно умна, чтобы не рассчитывать на бездействие черных птиц.

Она вернулась к своему креслу и снова погрузила взор в хрустальный сосуд.

А может, вороново племя слишком озабочено поисками своего драгоценного талисмана, похищенного кукушками из-под самых клювов ворон?

— Открыто, — ответила она на очередной стук в дверь.

Коди вошел в номер, и его привлекательность, как и всегда, осветила помещение. Непросто было не попасть под его чары всего лишь после приветственной улыбки или доброго слова, но Доминика уже научилась игнорировать незаурядную внешность.

— Где ваша хваленая предусмотрительность? — спросил он, закрывая за собой дверь на замок. — Это вам не Новый Орлеан, дорогая. Вы находитесь в вороньем городе, и здесь ни у кого нет причин относиться к твоим сыновьям с любовью. Я бы на вашем месте всегда держал двери на замке.

Коди, высокий и стройный, в ковбойских сапогах и с усмешкой койота на губах, полускрытой широкими полями шляпы, небрежно прислонился спиной к запертой двери.

— Я не так уж беззащитна, — прохладно заметила Доминика.

Прежде чем она успела подумать, ее взгляд скользнул по двери, ведущей в соседний номер, где поселились ее сыновья. Когда Доминика снова посмотрела на Коди, его зубы сверкнули в широкой улыбке.

— Так вот в чем заключается твоя уверенность в безопасности, — промолвил он.

Значит, ему все известно. Лицо Доминики сохранило свое бесстрастное выражение. Возможно, Коди с самого начала догадывался, что от него постараются избавиться. Прекрасно. У нее хватит терпения на последний тур игры. Она будет притворяться, что доверяет ему, до тех пор, пока в его защите не появится брешь.

Доминика улыбнулась Коди, словно говоря: «Я знаю, что мне надо считать тебя врагом, а союзником ты стал только потому, что пока мы нуждаемся друг в друге. Но твое очарование непреодолимо действует даже на меня».

— У нас есть что отметить, — вслух произнесла Доминика.

— Это чудесно. А что именно?

Доминика постаралась скрыть нетерпение и жестом указала на хрустальный кубок:

— Он у нас в руках.

Реакция Коди была совершенно неожиданной. Доминика могла ожидать чего угодно — скорее всего гнева, поскольку Коди с самого начала предупреждал, что к горшку не должен никто прикасаться, кроме него самого. Тогда он говорил, что это слишком опасно и только ему, Коди, удастся без вреда взять в руки магический горшок Ворона.

Вместо этого Коди всего лишь сдвинул вверх свою шляпу кончиком указательного пальца и прошел к тому месту, где сидела Доминика. Он взял стул, развернул его и уселся верхом, скрестив руки на высокой спинке. Долгое время он молча рассматривал сосуд, затем перевел свое внимание на Доминику.

— И что, по-твоему, попало тебе в руки? — спросил он.

— Только не начинай!

— Почему бы тебе, дорогая, не объяснить мне все по порядку, как горшок попал к вам?

— Горшок все время находился в сумке у женщины-фотографа, — пояснила Доминика. — Забрать сосуд у нее было минутным делом.

— Да, — кивнул Коди. — Могу представить, как неприятно… Похоже, это вовсе не горшок Ворона.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, знаешь, — с усмешкой протянул Коди. — Он ведь был черным, чугунным, таким пузатым и очень тяжелым. А у тебя хрустальный кубок, хотя и очень красивый.

— Ты прекрасно знаешь, что горшок часто меняет свой вид.

— Может, и так, — пожал плечами Коди. — Но никогда внутри горшка ничего не лежало. А что ты умудрилась туда засунуть?

Коди немного наклонился вперед, потом протяжно свистнул и выпрямился.

— Ну что еще? — спросила Доминика.

Коди тяжело вздохнул и поднял голову:

— Ты поймала в горшок рыжеволосую дочку Джека, дорогая. Как тебе это удалось?

— Она уже была там, когда горшок попал ко мне в руки.

— Угу.

— Это правда.

— Ну, для Джека это не имеет особого значения. Как я слышал, он усердно разыскивает свою дочку, а если найдет у тебя, да еще в таком виде… Тебе лучше упаковать свои чемоданы, дорогая, и бежать отсюда побыстрее и подальше.

— О чем ты толкуешь? Неужели ты думаешь…

— Как, ты все еще не понимаешь? В Далеком Прошлом я был одним из первых, кто очнулся ото сна, и, как ты думаешь, кто пялился на меня с деревьев? Вороново племя, дорогая. Не грачи, не сойки или сороки, нет, это были большие черные вороны. Сам Ворон, девчонки-вороны и старина Джек.

— И что?

— Неужели кукушки не поумнели после того, что произошло в горах неподалеку от Хазарда? Они не просто живут вечно, дорогая. Они не могут умереть. Не так, как мы. Можешь всадить хоть дюжину пуль в его голову, и все равно он встанет, чтобы отплатить тебе.

Доминика покачала головой:

— Каждый может умереть.

— Тогда почему все эти Морганы полегли, а Джек все еще ходит по свету? Как я слышал, среди твоих родителей, Морганов, были неплохие стрелки, но все они мертвы, и не надо меня убеждать, что Джек застал их врасплох и перебил спящих.

— Нет, но…

— Так вот дело в том, что тебе не стоит доводить его до бешенства, дорогая.

— А ведь ты побаиваешься его, не так ли? — спросила Доминика.

По ее мнению, на Коди это было совершенно не похоже. Весь его бравый внешний вид говорил об обратном. Но старый койот удивил Доминику.

— Слишком прямолинейно сказано, — ответил он. — Но хочу еще раз напомнить, что предпочитаю не ссориться с Джеком. Никогда не искал с ним драки, и впредь не собираюсь.

Коди поднялся со стула и посмотрел сверху вниз.

— На твоем месте, — произнес он, — я бы не раз подумал, прежде чем что-то предпринимать в этом городе.

— Что бы это значило?

— Дорогая, ты можешь назвать меня наивным, но я всегда считал, что мы работаем на равных. Мы собирались добыть горшок, а потом я должен был размешать его содержимое и вернуться в те времена, когда я впервые совершил ошибку. Но сейчас мне вдруг стало ясно, что у тебя на уме только кровная месть воронову племени, а я не хочу принимать в этом участия.

— Ты ненавидишь их также сильно, как и мы.

— Ты ошибаешься. Мы не всегда соглашаемся — этого я не могу отрицать, но я никогда не испытывал к ним ненависти. Это все равно что ненавидеть луну или звезды. Они существуют вне зависимости от наших действий, воли и чувств.

— Но ты хотел…

— Я тебя не обманывал, дорогая, — признал Коди. — Я действительно хотел покончить с этим миром.

— Но вороново племя…

— Они не имеют никакого отношения к моей неудачной попытке. Как ты не понимаешь этого?

— Но ты никогда ничего не объяснял! — сказала Доминика.

— Но и ты не была заинтересована узнать обо мне побольше. Все дело в том, что я устал. Устал от боли, которую постоянно вижу, слышу и ощущаю. Устал вечно странствовать и не иметь рядом с собой никого, кого можно было бы назвать другом. Устал от людей, враждующих друг с другом. Они как пустые бутылки в моей голове — все время бьются друг о друга и звенят. Я постоянно чувствую усталость. Устал от неудачных попыток исправить ошибки. Устал от тоскливых ночей. Но больше всего я устал от боли и страданий. Они льются бесконечным потоком, который я не могу остановить. Мне тяжело даже просто наблюдать за всем этим.

Таким Доминика никогда не видела Коди и теперь отказывалась его понять.

— Вот почему я хотел положить конец этому миру, — продолжал он. — Я хотел вернуться в те времена, когда все было прекрасно. И думал, что ты тоже этого хочешь. Я думал, ты хочешь, чтобы твои родичи прекратили свои смертельные гонки и обрели то достоинство, которым обладали в Далеком Прошлом. Но понимаешь, когда я мысленно обращаюсь к тем временам, я вижу там вороново племя. По правде говоря, я не уверен, что наш мир сохранится, если ты уничтожишь перворожденных.

Губы Доминики презрительно скривились.

— Ты впадаешь в патетику.

— Дорогая, ты не первая, кто говорит мне об этом. Но из твоих уст эти слова звучат как комплимент.

— Я не позволю тебе помешать нам.

— Не стану даже и пытаться. Это дело твое и Ворона. Что до меня, так я отправляюсь в горы, там сейчас стоит прекрасная осень. Авось еще увидимся, но, боюсь, от вашего народа останется совсем немного, когда вороново племя разберется, у кого горшок и зачем он вам.

— Очень трогательно, — усмехнулась Доминика. — Ну что ж, уходи. Но прежде объясни, как действует горшок.

Коди удрученно покачал головой:

— Возможно, ты и впрямь заполучила магический талисман, возможно, нет. Могу сказать тебе только одно, дорогая. Каждый должен сам выяснить, как заставить горшок работать.

— Этого не было в нашем уговоре.

Доминика знала, что Арманд подслушивает. И вот дверь, соединяющая два номера, неслышно отворилась, и Арманд вошел в комнату.

— Видишь ли, — снова заговорила Доминика, — мы не можем тебя так просто отпустить…

От неожиданности Доминика несколько раз моргнула. Еще мгновение назад в руках Коди ничего не было, а теперь вдруг, словно ниоткуда, возник пистолет 45-го калибра с перламутровой рукояткой, дуло которого было приставлено к ее голове.

— Мне кажется, ты не расслышала, — сказал Коди. — Когда я говорил, что не желаю в этом участвовать, я говорил вполне серьезно. Но я не принадлежу к воронову племени и полагаю, что твой сыночек запросто может всадить мне пару пуль в спину, а я намерен прожить еще достаточно долго, чтобы убить его, а может быть, и тебя. Так как мы поступим? Могу я отсюда уйти, или все мы покинем гостиницу в черных пластиковых мешках?

Заглянув в невозмутимые темные глаза Коди, Доминика поняла, что он не блефует. Она вдруг вспомнила, как несколько минут назад почти обвинила его в трусости по отношению к Джеку. Но даже теперь, перед лицом смерти, Коди сохранил всю свою привлекательность. Доминика нервно сглотнула.

— Я ничего не слышу, кроме тиканья часов, — напомнил Коди.

— Maman?.. — вопросительно произнес Арманд.

— Оставь нас одних, — приказала Доминика. — У меня все под контролем.

— Но…

— Делай, как тебе сказано.

Как только щелкнул замок в двери, разделяющей два номера, пистолет Коди исчез под полой пиджака так же быстро, как и появился.

— Мне пора уходить, дорогая, — сказал Коди. — Не могу не признать, наша встреча была очень интересной.

— А вороны…

— Я же уже говорил, я в этом не участвую.

— И ты не попытаешься их предупредить?

Коди приложил указательный палец к полям своей шляпы.

— Вот тебе мое слово.

— Тогда мы можем разойтись мирно, — сказала Доминика. — Если ты сдержишь…

Коди улыбнулся:

— В этом я похож на дьявола, дорогая. Я всегда держу свое слово, вплоть до мелочей.

Коди вышел, а Доминика снова принялась разглядывать сияющий хрустальный сосуд. Но что-то тревожило ее, какая-то из фраз койота, хотя она и не понимала, какая и почему.

3

Громко звякая подковами сапог по мраморному полу фойе, Коди пересек зал и заметил взгляд Джерарда из кресла у самой двери. Ему была прекрасно известна гордость кукушек, но Коди не смог удержаться и поднял руку, словно сжимая в ней невидимый пистолет. В непосредственной близости от Джерарда он резко согнул указательный палец на воображаемом курке.

— Бах! — воскликнул Коди.

Затем он вышел сквозь высокие дубовые с латунными накладками двери, дал десятку швейцару и сел в свой длинный белый автомобиль.

Коди не обманывал Доминику. Он действительно закончил все дела в этом городе — пусть вороны с кукушками сами разберутся между собой, а он отправится в горы. И он сдержит свое слово, как и обещал. Он не будет разговаривать ни с кем из воронова племени по дороге из города — все равно они его не послушают. Но это не значило, что ему не с кем поболтать перед отъездом.

Коди достал мобильный телефон, открыл его одной рукой, вытащил зубами короткую антенну и вызвал из памяти номер Рэя. Набранный номер ответил, и это несколько удивило Коди; он полагал, что после всего произошедшего Рэй мог просто выбросить свой телефон.

— Это Коди, — произнес он в трубку.

— Я тебе уже сказал, — отозвался Рэй, — что не хочу иметь с тобой ничего общего.

— Эй, приятель, разве так отвечают на телефонный звонок?

— Что тебе от меня нужно?

Коди нажал кнопку стеклоподъемника и высунул локоть в открытое окошко.

— Забавное совпадение, — сказал он. — Можешь мне не верить, но я тоже покончил с этим делом.

— Тогда зачем ты мне звонишь?

Коди без труда распознал тень недоверия в голосе собеседника.

— Есть один любопытный факт, — ответил он. — Я только что вышел из гостиничного номера Доминики, и ты никогда не догадаешься, что я там видел.

— У меня нет настроения разгадывать загадки, — буркнул Рэй. — Скажи прямо.

— Можно и прямо. Она заполучила вещицу, которую считает магическим горшком Ворона. Выглядит как хрустальный кубок, но я не прикасался к нему, так что не могу с уверенностью сказать, что это такое.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Ну, ты можешь поделиться этими сведениями с Джеком, вы ведь теперь часто общаетесь.

— Коди, я даю отбой.

— Потом будешь жалеть об этом.

В трубке раздался тяжелый вздох.

— Ладно. Что у тебя еще?

— Доминика и ее мальчики вдобавок к кубку заполучили еще и одну из твоих внучек.

— Они захватили…

— И не говори, что я никогда не помогал тебе, Рэй, — прервал его Коди.

Он нажал кнопку отбоя и выбросил телефон в окно.

— Может, теперь ты поверишь, что мы были друзьями, — пробормотал он, направляя автомобиль к шоссе.

4

Вся недавно обретенная уверенность покинула Керри по дороге через пустынные кварталы от школьного автобуса, где они встретили Парис, к цели их прогулки — автомобильной свалке. В подобных обстоятельствах трудно было сохранить не то что смелость, а просто присутствие духа. Керри и в лучшие времена не любила оказываться в центре внимания и знакомиться с новыми людьми. Ожидание враждебной встречи с друзьями Парис только усугубляло ее неуверенность. Но отступать было поздно.

Все трое шли в ряд — покрытая татуировкой Парис с одной стороны от Керри, Рори — с другой, впереди бежали собаки. Как только группа приблизилась к воротам, прерывающим забор из проволочной сетки, выскочила еще одна стая собак, и псы начали энергично облаивать друг друга и злобно скалить зубы. Керри почти прижалась к Рори — собаки выглядели такими свирепыми, что у нее участился пульс.

— Не беспокойся, — сказала Парис, заметив ее испуг. — Они просто ругаются. Если бы ты одна попыталась войти на их территорию, тогда другое дело, а со мной вы в безопасности.

Она распахнула одну створку ворот, сопровождавшие их собаки бросились внутрь и мгновенно сцепились с теми, кто поджидал изнутри. Но Керри сразу же поняла, что драка больше напоминает дружескую возню, и вздохнула с облегчением. Никто из четвероногих сторожей не собирался разорвать ее в клочья.

Парис жестом пригласила Рори и Керри пройти дальше, и вскоре они были представлены всем собравшимся на лужайке перед трейлером.

Казалось, что ни у кого из присутствовавших не было фамилий, только имена. Хозяином свалки автомобилей был пожилой седеющий мужчина по имени Мот. При знакомстве он молча кивнул и окинул Рори, а затем и Керри подозрительным взглядом. Немолодая женщина в замасленной спецовке и с собранными в хвост волосами, ее звали Анита, оказалась более дружелюбной. На лице женщины мелькнула та же тень узнавания, как и у Парис при первой встрече, но не последовало никаких признаков гнева.

— Трудно поверить, что вы так сильно похожи, — сказала она после того, как вытерла ладонь о свою одежду и пожала Керри руку.

А сама Керри никак не могла унять дрожь. Нелегко встретить стольких людей сразу, знавших ее сестру, и это после того, как Керри окончательно убедила себя в том, что Кэти была плодом ее воображения. Чувство вины из-за исчезновения Кэти усиливалось с каждой минутой. Надо было поговорить с сестрой, когда та появилась в ее новой квартире, а не отворачиваться от нее. Раз уж ее так часто обманывали в клинике Баурмета, почему же она поверила им насчет Кэти? Почему она поверила родителям и врачам, а не собственным чувствам? Да, она прекрасно понимает враждебность Мота. Керри не могла найти себе оправдание даже в собственных глазах.

Парис продолжала знакомить ее и Рори со своими друзьями, и Керри заставила себя прислушаться. Анита занималась починкой машины вместе с парнем по имени Бенни, который, по мнению Керри, был скорее похож на бухгалтера, чем на механика. Он коротко кивнул гостье и снова склонился над мотором.

Последним оказался Терри, брат Парис, приятный молодой человек с восточным типом лица, примерно одного возраста с Керри. На его коже не было татуировок, по крайней мере насколько она могла видеть, зато, похоже, всегда была наготове дружеская улыбка.

Очень скоро Керри поняла, что означали слова Парис о ее семье. Безо всякого сомнения, между присутствующими здесь людьми не было кровных уз, но они относились друг к другу с большим пониманием и уважением, чем родители Керри к своей родной дочери.

— Так ты говоришь, что девчонки-вороны за нее поручились? — спросил Мот, выслушав рассказ Парис о причинах, приведших Керри к автобусу Джека.

— Ты хочешь сказать, что они настоящие? — Терри выпрямился в своем пластмассовом кресле. — Я всегда считал их только персонажами из историй Джека.

— Мы все знакомы с ними только по его рассказам, — пояснила Парис Керри. — Вероятно, они выглядят весьма необычно.

— На самом деле они очень похожи на обыкновенных подростков, — сказала Керри.

На мгновение задумавшись, девушка переменила свое мнение. Она вспомнила прикосновение пальцев Мэйды, которое помогло ей справиться с приступом паники. Керри сосредоточилась на огоньке свечи в своей груди. Хотя он и не уменьшил чувства вины за исчезновение Кэти, переносить присутствие незнакомых людей стало немного легче.

— И все же, мне кажется, в них, несомненно, есть нечто таинственное, — добавила она.

Терри покачал головой:

— Тебе кажется? Послушайте, да это же все равно что встретить Элвиса и сказать, что он неплохо поет для парня, который умер много лет назад.

Все, кроме Мота, заулыбались после его слов.

Лишь хозяин автомобильного кладбища не дал сбить себя с толку.

— Ты говоришь, что приехала всего несколько дней назад? — спросил он.

Керри кивнула.

— И после этого началась вся эта неразбериха.

Керри с тревогой посмотрела на Мота. Этому человеку она определенно пришлась не по душе.

— Ради Бога, Мот! — воскликнула Анита. — Не смотри на нее так сердито. Вряд ли она имеет какое-то отношение к нашим несчастьям.

— Это она так говорит.

Анита ободряюще взглянула на Керри:

— Не обращай внимания. За последнюю неделю у нас произошло несколько необычных событий, так что все мы немного нервничаем. — Она обернулась к Моту. — Дай-ка мне твой телефон. Я попытаюсь разыскать Хэнка.

— Кто такой Хэнк? — спросила Керри.

— Он работает на одного адвоката по имени Мартин Кейн, — впервые за все время заговорил Рори. — И наверно, здесь тоже.

— Откуда ты это знаешь? — удивился Мот.

— Я встречался с ним в конторе Кейна.

— Теперь я тебя вспомнил, — кивнул Мот. — Ты ведь журналист, верно?

— И это тоже.

— А чем ты еще занимаешься?

— Я ювелир.

При этих словах Парис оживилась:

— Ты не шутишь? А с чем ты работаешь?

— С золотом и серебром, когда могу это себе позволить, и с чем угодно, когда нет средств на благородные металлы.

— Я бы хотела взглянуть на твои изделия.

— Можешь как-нибудь зайти ко мне.

Этот небольшой разговор чуть не свел Керри с ума. Они же должны разыскивать Кэти! А вместо этого устроили инсценировку судебного заседания вперемежку со светской беседой на автомобильной свалке.

— Я нашла его, — сказала Анита. Чтобы поговорить без помех, она отходила на несколько шагов, а теперь вернулась и протянула Моту мобильный телефон. — Хэнк был в кабинете Марти, но я оставила ему сообщение у секретаря.

— Хэнк во всем этом разберется, — сказала Парис, ничуть не сомневаясь в способностях своего друга.

Но приезд Хэнка не внес никакой ясности. Джек не нашелся, Кэти тоже, а уровень враждебности Хэнка по отношении к Керри лежал где-то посередине между неприятием Мота и дружелюбностью Аниты. Его холодная сдержанность обжигала Керри и только усугубляла чувство вины и смущение. Кроме того, у Хэнка были и свои проблемы.

Керри сочла Хэнка достаточно привлекательным, и при других обстоятельствах была бы только рада познакомиться с ним, но сейчас он немного пугал ее своей сдержанностью и видимым напряжением, не давая сосредоточиться. Когда он начал рассказывать о человеке по имени Эдди, который заставил окружного прокурора снять обвинения, и о том, что Мот должен поговорить с ним, Керри показалось, что она присутствует на встрече каких-то мафиози.

И почему они разговаривают об этом при посторонних?

Та же самая мысль, очевидно, пришла и в голову Хэнка. Он внезапно оборвал разговор, и наступило неловкое молчание. Керри заставила себя подняться с кресла. Нет смысла дольше оставаться здесь. Несмотря на дружелюбие, проявленное к ним Анитой и Терри, они с Рори явно не самые желанные участники этого странного сборища. Хэнк был удивлен встречей с Рори, но, очевидно, это удивление было не слишком приятным для него.

— Нам лучше уйти… — сказала Керри.

Звук подъехавшего автомобиля не дал ей договорить, и рядом с черным «фольксвагеном», на котором прибыл Хэнк, остановилась еще одна машина.

— Привет, Лили!

Рори и Хэнк одновременно поздоровались с женщиной, вышедшей из подъехавшего автомобиля, а потом посмотрели друг на друга.

— Мы с Лили очень давно знакомы, — сказал Рори.

Хэнк только молча кивнул.

— Я ездила к старому автобусу, хотела повидать Джека, — заговорила Лили, обращаясь в основном к Хэнку, — но потом заметила твою машину и подумала… — Она умолкла, наконец заметив Рори, сидящего рядом с Керри. — Рори?! — воскликнула Лили, явно удивленная его присутствием.

Последовали очередные представления, а потом Керри совершенно отключилась от происходящего. Она переминалась с ноги на ногу, пыталась прислушаться к разговору, но так ничего и не смогла понять, когда Лили принялась рассказывать о волшебном сосуде и каких-то кукушках. Что больше всего смущало Керри, так это серьезное внимание к ее словам со стороны всех остальных людей. В клинике подобный разговор закончился бы для нее внеочередным посещением изолятора.

Наконец Керри тихонько подошла к Парис и тронула ее за плечо.

— Как ты думаешь, я могу посмотреть на ту машину, где жила Кэти? — спросила она.

— Конечно, — ответила Парис. — Но она не жила там. Как мне кажется, никто из нас не знал, где она обитает. Просто Анита и Мот видели ее там в последний раз.

— И все же мне хотелось бы взглянуть.

— Да, — кивнула Парис. — Я понимаю.

Керри хотела было сказать Рори, куда она уходит, но он казался таким же увлеченным странным рассказом Лили, как и все остальные. Скорее всего он даже не заметит ее недолгого отсутствия.

— Пойдем, — позвала ее Парис.

По извилистой тропинке между трехметровых завалов проржавевших машин, сложенных штабелями, Парис привела ее к ярко-желтому «вольво», который выгодно отличался от своих соседей. Конечно, автомобиль едва ли мог бы тронуться с места, поскольку мотор лежал рядом на земле, но все стекла в окнах были целыми, так же как и обивка сидений в салоне.

— А у тебя тоже есть татуировка, как у Кэти? — спросила Парис.

— Я даже не знала, что Кэти сделала себе татуировку.

— У нее на предплечье был такой классный японский иероглиф. Я выяснила, что он означает «младшая сестра».

От мысли о том, что Кэти навечно оставила на своей коже свидетельство их родства, у Керри болезненно сжалось сердце.