Уважаемый варвар (Король поневоле - 4)

      - Я его не боюсь! Брат мне показал, как фехтовать против кривых сабель моим прямым мечом.
      - Но он ведь матросов на подмогу позовет, и они на тебя сзади навалятся! Так что, умоляю, веди себя как разумное существо! Мой долг охранять тебя, и я не могу допустить, чтобы ты ввязался в схватку, в которой тебе не победить. Так что беги!
      - Но как? По волнам я ходить не умею.
      - Возьми эту лодчонку, что стоит на крыше над каютами. Торопись - да смотри не шуми!
      - Ладно.
      Керин запихал свои пожитки в мешок, взял меч и вышел в бархатно-черную ночь. Он оглянулся и с облегчением увидел, что каюты скрывают его от рулевого. Он бесшумно вскарабкался на крышу и стал осматривать лодочку. Канаты, которые ее удерживали, он разрезал ножом.
      Чтобы сдвинуть лодку, ему пришлось напрячь все свои силы, однако ему удалось переместить, суденышко, так что ее нос навис над палубой между каютами и перилами. Каждое мгновение он опасался, что капитан Гуврака, привлеченный шумом, выскочит из своей каюты с изогнутой саблей в руке.
      Керин повнимательнее присмотрелся к лодке. Вдоль корпуса были привязаны два весла. Стоит только толкнуть ее хорошенько, и лодка скользнет по перилам прямо в Восточный океан. Однако "Яркая Рыбка" бежит так быстро, что крошечное суденышко сильно отстанет, пока Керин сам до него доберется.
      Когда глаза немного привыкли к темноте, в которой тускло мерцали звезды, Керин осмотрел фалинь, свернутый на носу и привязанный двойным узлом к кольцу на форштевне. Может, вытолкнуть лодку кормой вперед и ухватиться за фалинь, пока она не ускользнула прочь? Наверное, так не получится. Если только он не толкнет лодку и в то же мгновение не схватится за канат, лодочка уплывет и лишит его всякой надежды на побег.
      А может, взять фалинь в зубы? Тогда ведь руки останутся свободными и смогут управиться с тяжелой лодкой. Это возможно, но, когда лодка вытянет фалинь во всю длину, она либо вырвет его у Керина изо рта, либо выдернет его за борт. Керин не боялся нырнуть разок - но потом-то что делать? Не перевернет ли он лодчонку, пытаясь в нее вскарабкаться? Тогда его положение опять-таки будет просто отчаянным: все пожитки утонут и он будет плавать рядом с перевернутой лодкой.
      - Привяжи фалинь к кораблю, дуралей! - пропищал тоненький голосок.
      Испытывая одновременно благодарность и досаду, Керин спустился с крыши кают и привязал фалинь к вантам. Стараясь не шуметь, он снова залез наверх и стал толкать лодку, пока свесившаяся часть не перевесила. Лодка качнулась. Еще толчок - и ее киль ударил по перилам. Затем она скользнула вниз и плюхнулась в море.
      Шум от удара о воду разбудил рулевого, и тот показался из-за кают.
      - Эй ты! - закричал матрос. - Что это ты делаешь? Кто это? А, пассажир. Что...
      Керин схватил фалинь и дернул на себя. Когда лодка стала рядом с "Яркой Рыбкой" прямо под тем местом, где он находился, юноша свободной рукой швырнул в нее свой мешок. Пояс с зашитыми деньгами звякнул о дощатое дно.
      - Стой! - завопил рулевой, бросаясь к Керину. - Не смей уводить лодку! Она принадлежит капитану!
      - С дороги! - крикнул Керин, обнажив меч.- Берегись! Матрос попятился, но продолжал орать:
      - Капитан! Грабят! Чужеземец ворует лодку! На помощь! Все наверх!
      Дверь капитанской каюты с грохотом распахнулась, и из нее выскочил Гуврака с саблей в руке:
      - Клянусь Ашакой-Разрушителем! - заревел он. - Что это ты затеял, безбожник?
      Керин спрыгнул в лодку, она дрогнула и закачалась. Вода, которую она зачерпнула, зашелестела по доскам днища.
      Держась одной рукой за планшир, чтобы сохранить равновесие и не дать лодке пятиться, Керин перерезал фалинь в том месте, где он был привязан к вантам. Гуврака был уже рядом! Он перегнулся через перила, занес саблю для удара, но тут канат распался надвое, Керин присел, и сабля лишь рассекла со свистом воздух над его головой.
      Быстро шедшая "Яркая Рыбка" сразу же стала удаляться. Керин постепенно приходил в себя. Зад у него ныл от удара о лодку, а штаны промокли насквозь. Усевшись на среднюю банку, он принялся отвязывать весла.
      С борта "Яркой Рыбки", силуэт которой быстро таял во мраке, доносился шум яростного спора. Из нескольких слов, которые удалось различить Керину, ему стало ясно, о чем там препирались: стоит ли развернуться и попытаться вернуть лодку. Керин знал уже, что с латинскими парусами развернуть судно очень непросто: нужно переложить длинные тяжелые реи с их треугольными парусами на другую сторону.
      Когда ему удалось наконец отвязать весла и вставить их в уключины, Керин взглянул на "Яркую Рыбку" и насторожился. Судно было едва различимо в темноте - виднелся лишь фонарь на корме, плясавший на волнах, будто падающая звезда. И все же юноша рассмотрел, что полосатые паруса были подведены под ветер, а это означало, что судно разворачивается. В этих необычайных обстоятельствах Гуврака мог решиться изменить курс, не перемещая реи, - он ведь рассказывал, что это возможно, если примириться с менее быстрым ходом, а теперь у него не было времени перемещать реи: пока матросы управятся, Керин пропадет из виду, и отыскать его будет невозможно.
      - Ты здесь, Белинка? - спросил он в черноту, в которой мерцали звезды.
      - Здесь, мастер Керин! - Голубой огонек заплясал у задней банки.
      - Тогда вперед! - произнес Керин и налег на весла. Хотя волнение было умеренным - всего лишь крупная рябь, - юноша сразу же понял, что гребля в океане совсем не то, что в озере или на реке. Он быстро натер себе мозоли, а правое весло ударило по челюсти и едва не выкинуло за борт.
      - Я думаю, - сказала Белинка, - что нужно грести быстрыми, короткими движениями, а потом высоко поднимать весла.
      Керин с недовольным ворчанием последовал ее совету и обнаружил, что лодка идет легче, хотя грести было все-таки очень утомительно. Он не думал о том, куда движется, - ему казалось, что легче всего избежать повторной встречи с "Яркой Рыбкой", если плыть наобум, куда придется. Главное - как можно дальше отойти от того места, где он покинул судно, прежде чем взойдет луна. По его расчету, она должна была показаться через час-другой. Остановившись, чтобы немного передохнуть, Керин спросил:
      - Белинка, а откуда ты знаешь, как нужно грести?
      - Я наблюдала, как гребут матросы в портах, где мы останавливались.
      - Вот умница! - похвалил Керин.
      - Я всего лишь выполняю мой долг - вернуть тебя Аделайзе целым и невредимым.
      Керин негодующе фыркнул и снова принялся грести. "Яркая Рыбка" все еще была далеко. С каждым взмахом весел кормовые огни судна мерцали все слабее и слабее и наконец вовсе исчезли из виду. Керин решил, что преследователи рыщут взад и вперед в том месте, где он спрыгнул с корабля.
      Он отыскал на небе Полярную звезду, повернул лодку носом к ней и сказал:
      - Белинка, пожалуйста, следи, чтобы я греб к тому острову, что мы видели под вечер.
      - Тогда тебе нужно еще раз ударить правым веслом, да нет же, правым для лодки!
      Керин хихикнул:
      - Стыдись, Белинка! Ты на море уже целый месяц, а так и не выучила, как полагается говорить.
      - Противный юнец! А кто научил тебя грести в океане?
      - Да я просто шучу. Скажи-ка, тебе удалось что-нибудь разузнать о том, какие тайные цели приписывала мне Джанджи?
      - Да, вполне, но у меня не было времени рассказать. Похоже на то, что в Куромоне существует некое навигационное устройство - железная иголка, воткнутая в кусок пробки, чтобы не тонула. Туземцы чем-то обрабатывают иголку, так что когда она свободно плавает, то всегда поворачивается острием на север, сама по себе, без всяких заклинаний и без помощи духов. А раз эта штука действует сама и никакого присмотра за ней не требуется, Джанджи и ее Гильдия опасаются, что она может их без куска хлеба оставить.
      - И она подозревает, что я отправился на поиски этого устройства?
      - Да. Она боится, что по возвращении ты попытаешься продать тайну иголки Софи.
      - Мне бы это и в голову не пришло - а мысль хорошая. Как ты об этом узнала?
      Эльфица хихикнула:
      - Я обещала биру подарить свою благосклонность, если он мне обо всем расскажет, - он и рассказал. А тогда я отказалась ему - как вы выражаетесь отдаться. Он пришел в бешенство и прогнал меня из каюты! - С кормы раздался тоненький заливистый смех.- Мастер Керин, если ты не будешь сильнее грести левым веслом, да левым же, левым, то мы будем до рассвета круги выписывать.
      Над горизонтом показался месяц. Керин напряг зрение и разглядел углы парусов - пару крохотных черных треугольников, похожих на зубья пилы, что время от времени показывались над изгибом земли, - но он был не совсем уверен, что не ошибается. Как бы то ни было, "Яркая Рыбка" была уже слишком далеко, чтобы с нее могли заметить беглеца.
      Когда гребля утомила Керина, он положил весла в лодку и отдохнул немного, вычерпывая воду. Он вынул из мешка пояс с деньгами, надел его и спросил:
      - Белинка, а вот что мне любопытно - насчет тебя и влюбившегося в тебя бира. Вот вы, жители Второго Плана... ну... все так же проделываете, как и мы? Я имею в виду...
      Эльфица рассмеялась:
      - Обычаи и привычки обитателей Второго Плана слишком сложны, чтобы тебе объяснить. Мастер Керин, наша лодка уклонилась от курса. Давай-ка берись снова за весла.
      ОСТРОВ КИНУНГУНГ
      Солнце стояло уже довольно высоко, когда лодка "Яркой Рыбки" приблизилась к светло-коричневому берегу Кинунгунга, за которым виднелись склонившиеся пальмы с кронами, напоминавшими перья гигантских птиц. Израненные руки Керин перевязал полосками ткани, которые он вырвал из запасной рубашки. Вытянув шею, он всматривался в берег:
      - Белинка, мне кажется, прибой достаточно силен, чтобы вынести нас на берег. Держи курс прямо на остров. Если лодка станет боком, волна может ее перевернуть.
      - Да-да, мастер Керин. Гребни-ка правым веслом! Чем ближе к берегу, тем волны становились выше, и Керин греб, не напрягаясь. Когда высокий зеленый гребень вздыбился за кормой, юноша изо всех сил старался удерживать весла отвесно воде, не обращая внимания на боль в натертых ладонях. Волна понесла лодку на берег, корма поднималась все выше и выше, лодка мчалась все быстрей и быстрей...
      - Левее! - пропищала Белинка, порхавшая над задней банкой.
      Волна наклонилась и распалась в брызги, наполнив лодку пеной. Разорванный гребень прибоя побежал, опадая, дальше на берег, и нос лодки ударился о песок.
      Керин вывалился в воду, достававшую ему до колен, и ухватился за лодку, чтобы ее не унесло обратно в море. Когда вода опустилась до уровня щиколоток, он поволок лодку подальше от моря. Волна, набежавшая следом, слегка подтолкнула ее, и Керину удалось вытащить посудину за линию прибоя. Огромные желтые крабы, туловища которых были с человеческую голову, поспешно уползали при его приближении.
      Присев, чтобы перевести дух, Керин позвал эльфицу:
      - Белинка!
      - Я здесь, мастер Керин!
      - Тебя не просто разглядеть при свете солнца. Где тот дымок, о котором ты говорила?
      - Вон там, слева от тебя.
      - Благодарю. Я так думаю, что отшельника мы там и найдем! Помнишь, о нем Джанджи говорила?
      - Тогда поднимайся, пошли!
      - Я за ночь совершенно выдохся от этой гребли. Дай мне спокойно посидеть, ладно?
      - Мастер Керин, - пропищала эльфица, - солнце печет все сильнее, а у тебя нет ни еды, ни питья. Мы гораздо ближе к экватору вашего Плана, чем в Виндии. Чем скорее ты найдешь себе подобных, тем лучше. Вставай!
      - Ты мне напоминаешь моего бывшего школьного учителя, - заворчал Керин.
      - Я всего лишь выполняю свой долг - я обязана вернуть тебя Аделайзе живым и невредимым. Так что поднимайся на ноги!
      Из-за этих постоянных разговоров про Аделайзу смерть мне скоро покажется желанным избавлением, - пробурчал Керин.
      Он со стоном встал на ноги. Едва он вынул из лодки меч и мешок, как Белинка снова принялась поучать его:
      - Для таких существ, как ты, мастер Керин, на солнце слишком жарко. Ты должен надеть что-нибудь еще, а не то страшно обгоришь.
      Керин, на котором ничего не было, кроме штанов и набедренной повязки под ними, прорычал:
      - Да, ты, наверное, права! - и принялся отыскивать рубашку.
      - Тебе не хватает еще шляпы и башмаков, - упорствовала Белинка.
      - Шляпы у меня нет, только эта шапочка. А по песку босиком легче идти.
      Эльфица попробовала настаивать, но Керин решительно схватил меч и мешок и пошел вдоль берега.
      * * *
      При приближении человека чайки с криками взлетали над берегом, а огромные крабы уползали прочь. Некоторые, правда, осмеливались предостерегающе выставлять перед собой раскрытую клешню. Белинка спросила:
      - Мистер Керин, а опасные звери здесь водятся. Как по-твоему?
      Керину удалось пожать плечами, несмотря на тяжелый мешок:
      - Мало вероятно, если только остров не обширнее, чем я думал.
      - Так... - пропел голосок с высоты. - А вот впереди на берегу лежит, похоже, что-то страшное... Это одно из ползучих существ, которые вы на вашем Плане называете ящерицами, - но уж больно большое!
      - Эге-ге-ге, - произнес Керин, - сдается мне, это дракон Морусской трясины, о которых мне брат рассказывал. На такого небезопасно внезапно наскочить!
      Керин опустил мешок на землю, обнажил меч и пошел вперед медленным, осторожным шагом. Вскоре он увидел длинное серое страшилище, растянувшееся на песке.
      - Он, похоже, или сдох, или спит. Ты не могла бы подобраться поближе и рассказать мне, что увидишь.
      Эльфица полетела и тут же вернулась с разведки:
      - Ребра у него колышутся - не ходи дальше! Керин усмехнулся:
      - Не могу же я весь день ждать, пока эта тварь переварит, что сожрала, проснется и отправится по своим делам!
      - Не будь дураком, мастер Керин! Ты устал и от гребли, и от ходьбы, и сейчас тебе лучше отдохнуть!
      - А кто это мне не давал отдыхать, когда мы на берег выбрались? спросил Керин. - Да я его и не боюсь. Он ненамного длиннее меня, а бегаю я быстрее - мой брат от такого в Мору убежал. Если мы пойдем потихоньку, то сможем обойти его стороной.
      - Не смей! - завизжала Белинка. - Я не могу позволить, чтобы ты рисковал своей драгоценной жизнью...
      Керин взвалил на плечи мешок и осторожно зашагал вперед, держа меч наготове. Подойдя поближе к ящеру, он заметил, что от него до воды было дальше, чем до леса, - футов по крайней мере на двадцать.
      Но, с другой стороны, ящер был крупнее, чем казалось сначала. Величиной он был со взрослого крокодила - десять-двенадцать футов в длину.
      Юноша заколебался, но страх показаться трусом в глазах существа женского пола - хотя бы и нечеловеческой породы - заставил его пойти дальше. Он старался держаться поближе к воде, так что последние волны прибоя лизали ему щиколотки. Ящер продолжал спать.
      Когда Керин поравнялся с рептилией, ящер открыл глаза, огляделся и поднялся на приземистых лапах, затем заработал ими, расшвыривая песок. Он направился Керину наперерез, открыв клыкастую пасть и издавая шипение, будто закипевший чайник.
      - Мастер Керин! - завопила Белинка. - Беги! Бросай мешок и беги!
      Но Керин стоял неподвижно, не сводя глаз с ящера. Несколько томительных мгновений человек и рептилия стояли друг перед другом, не шевелясь. Внезапно ящер развернулся и решительно двинулся в сторону рощи. На каждом шагу его лапы описывали полукруг. На миг он остановился... обернулся... посмотрел на Керина, будто угрожая, а потом затрещал кустарником и скрылся в зарослях.
      Керин с облегчением перевел дух и улыбнулся:
      - Видишь, Белинка? Он решил, что меня ему не заглотить!
      - Негодный мальчишка! - запищала Белинка.- В один прекрасный день ты доиграешься, а госпожа Эрвина меня будет винить, что не усмотрела за тобой, дуралеем!
      - Уж это, милочка, твои проблемы, - ответил Керин, а про себя подумал: "Нужно сохранять спокойствие и не ввязываться в споры". А затем все-таки добавил: - Согласись, что я не звал тебя со мной путешествовать.
      Керин услышал тихое всхлипывание и вышел из себя:
      - Клянусь медными яйцами Имбала, прекрати реветь! Если хочешь давать советы, я буду их выслушивать, но окончательное решение все-таки за мной!
      Керин чувствовал себя измотанным после этой встречи с гигантской рептилией, но старался этого не проявлять. Белинка часто давала разумные советы, но ее диктаторский тон выводил его из терпения. Так недолго и сделать какую-нибудь глупость просто из желания поступить наперекор эльфице... Он припомнил, что Джориан предупреждал его: во всех делах необходимо прислушиваться к голосу разума, не позволяя раздражению влиять на решение.
      Удостоверившись, что ящер удалился, Керин продолжил путь. Еще четверть часа ходьбы - и он увидел, откуда шел дым. Там, где кончался прибрежный песок, горел костер, обложенный камнями и кусками кораллов. Приблизившись, юноша заметил небольшой расчищенный участок леса, на котором был разбит огородик. За огородиком стояла хижина из бамбука и пальмовых листьев. Перед ней сидел на земле голый смуглый человек, довольно пожилой. Глаза его были закрыты. Он был морщинист и совершенно лыс, если не считать жидкого седого пуха на голове и седых усов.
      - Белинка, - пробормотал Керин, - ты помнишь, как зовут отшельника который, по словам Джанджи, обитает на Кинунгунге?
      - Кажется, Пвана или что-то вроде этого.
      - Спасибо.
      Когда Керин подошел к нему, любопытствуя, жив ли еще отшельник, Белинка запищала:
      - Осторожнее, мастер Керин! Не доверяй этому отшельнику, пока не узнаешь его получше!
      - Постараюсь, - пробурчал Керин, сдерживая раздражение, и вежливо поздоровался: - С мастером ли Пваной имею я честь говорить?
      Старик мигом открыл глаза:
      - Да, я Балинпаванг Пвана. А ты кто такой?
      - Ты говоришь по-новарски? - в изумлении вырвалось у Керина.
      - Да, и вдобавок на всех остальных языках цивилизованного мира. А ты кто, молодой человек?
      - Бродяга по имени Керин из Ардамэ. А как ты понял, что я родом из Новарии?
      Пвана усмехнулся:
      - Это видно по твоей одежде, по твоей физиономии, по цвету твоей кожи и по акценту, с которым ты говоришь по-салиморски. По одному из этих признаков я мог бы и ошибиться, но по всем четырем сразу - вряд ли. Со временем я объясню тебе мою теория вероятности. А пока... ты голоден?
      - Ты мне об этом напомнил - я страсть как хочу есть!
      - Тогда заходи в хижину и устраивайся как дома. Справа на гвозде висит тяжелая дубинка. Сходи с ней на берег, стукни хорошенько по крабу, так чтобы панцирь треснул, и принеси его сюда.
      Керин заметил, что хижина содержалась в большом порядке. Пвана привез с собой множество необходимых вещей: тут была и посуда, и топор, и лопата, и пика, и большой нож, который мог при нужде сойти за меч. Юноша взял дубинку и отправился на берег.
      Через полчаса он вернулся, осторожно неся краба за клешню. Хотя удар и расколол панцирь, животное периодически еще подрагивало. Керину не очень-то хотелось, чтобы одна из клешней сомкнулась на его пальце.
      Пока он отсутствовал, Пвана поставил на огонь котелок и теперь помешивал в нем поварешкой какое-то варево. Отложив ее, он взял краба и ловко разделал.
      - Смотри! - сказал он, отгибая пластину на животе краба, пока она не сломалась. - Теперь тебе придется это все вычистить - мы эти части называем "пальцы мертвеца", потому что есть их нельзя. - Старик внимательно посмотрел на Керина. - Что, молодой человек, тебя начинает тошнить? В таком случае ты без людей не выживешь.
      Сглотнув, Керин преодолел рвотный позыв:
      - Н-нет, не тошнит. Что же дальше, учитель?
      Кусок за куском мясо краба погружалось в котелок, в котором уже варились овощи. Пвана продолжал разглагольствовать, разъясняя, что за овощи в похлебке и как их варить.
      Наконец отшельник снял котелок с огня и поставил остывать.
      - С тарелками слишком много возни выходит, а так как ложка у меня одна, тебе придется взять вилку в хижине.
      Когда Керин вернулся с вилкой в руке, Пвана продолжал:
      - Жаль, что ты не вчера явился. У меня еще оставалась вяленая свинина, но я все доел.
      - А откуда у тебя свинина?
      - Я расставил силки. А в прошлый раз в мои силки попался мегалан.
      - Кто?
      - Мегалан - огромный ящер. Ты их не видел?
      - Видел - встретился с одним по пути сюда. Они опасны? Пвана разжевал и проглотил кусок мяса.
      - В общем-то нет. Но несколько месяцев тому назад пираты высадили на Кинунгунге одного человека, чтобы наказать, - так ящеры его съели. Вроде бы он улегся спать на берегу, и они сцапали его. А теперь, молодой человек, расскажи-ка мне, как это так вышло, что тебя море выбросило на Кинунгунг?
      Керин пытался проткнуть вилкой кусок скользкого мяса и поэтому ответил не сразу:
      - Я плыл в Салимор. Лоцманша-ведьма меня пыталась соблазнить, и капитан стал ревновать. Чтобы спасти свою жизнь, я позаимствовал с корабля лодку и бежал. А теперь ты мне скажи, почему ты здесь живешь в одиночестве.
      Пвана протяжно вздохнул:
      - Я искупаю свои грехи.
      - А они настолько серьезны?
      - О да! Ты когда-нибудь слышал о храме Баутонга?
      - Боюсь, что нет. Расскажи, пожалуйста!
      - Я был простым колдуном-практиком и пользовался хорошей репутацией в Гильдии чародеев. Однако вполне приличные заработки, которых я добился, меня не удовлетворяли. Мне хотелось больше денег, больше власти и славы. Поэтому я ввел религиозный культ малоизвестного божества Баутонга, которому поклонялись на одном из небольших островов. Чтобы поразить воображение моей паствы, я придумал легенду о злом императоре Аджунье, который жил в предыдущем цикле Вурну, то есть двадцать шесть миллионов лет тому назад.
      - Извини, учитель, - перебил Керин. - Я слышал, что Вурну - мальванское божество - один из священной троицы, в которую входят еще Крадха-Хранитель и Ашака-Разрушитель. Стало быть, в Салиморе поклоняются мальванским богам?
      - Да. Несколько столетий тому назад у салиморцев не было более возвышенного культа, нежели поклонение духам природы, одним из которых и является Баутонг. Но позднее прибыли миссионеры из Мальваны и рассказали, какой им представляется истинная религия. Ну, я продолжу мою историю: я проповедовал, что Аджунья при помощи сильнейшего заклятия заточил души всех людей, живших до нас, в одном-единственном драгоценном камне, Космическом Бриллианте, который носил как подвеску.
      Так эти души и пребывали в бриллианте, пока мир, приблизившись к окончанию цикла, не сжался до размеров атома в сознании Вурну. Когда же Вурну придумал новый мир, эти души так и остались пленницами. Я учил, что из-за этого в нашем цикле люди рождаются без душ. Только я мог будто бы освободить души, томившиеся в бриллианте, потому что эта драгоценность принадлежала мне! Стало быть, и надлежало вселить эти души в тела. Разумеется, моим приверженцам я обещал всяческие преимущества при наделении смертных душами.
      Это все была полная чушь, которую я нафантазировал на пустом месте. Но моей пастве легенда нравилась. Они толпами стекались в мой храм, и вскоре моим помощникам пришлось строить новые храмы Баутонга.
      Я говорил, что Баутонг, мой покровитель, руководит мной в моих святых трудах... и пожертвования текли рекой. Мое богатство так умножилось, что я мог заставить повиноваться мне самого Владыку Софи. Мои шпионы, которыми кишели дома знати, начиная с дворца Софи, сообщали мне об их злодеяниях и всяких возмутительных поступках. Пользуясь подобными сведениями, я без труда убеждал богачей жертвовать на храмы Баутонга.
      А потом, как-то ночью, мне явился сам Баутонг - с клыкастой огнедышащей пастью. Чтобы я понял, что это не сновидение, он приложил свою руку к стене, на которой остался черный обгоревший отпечаток от его пальцев и ладони. Этот отпечаток до сих пор украшает ту стену. Лишним доказательством того, что явление было реальностью, послужило и поведение кандидатки в жрицы, которая делила со мной ложе: она проснулась и с визгом убежала в ужасе.
      Баутонг сказал, что мое поведение портит его репутацию среди других божеств. Поэтому я должен был закрыть храмы, раздать свои богатства бедным и отправиться в изгнание - все под угрозой таких ужасных кар, что я предпочитаю о них умолчать. Вот так я и очутился здесь и стараюсь теперь молитвами, умеренностью и добрыми поступками улучшить свою долю в следующем воплощении.
      - А Космический Бриллиант была просто выдумка или же ты выдавал за него какую-нибудь стекляшку?
      Пвана хихикнул:
      - Вопрос в самую точку! Сначала я говорил моим почитателям, что бриллиант - слишком великая ценность, чтобы его выставлять на обозрение простых людей. Потом у меня появился драгоценный камень величиной с яйцо вон тех чаек. Я вставил его в лоб статуи Баутонга, но тогда алчные создания стали непрерывно пытаться его украсть. Едва ли не каждое утро храмовые слуги должны были уносить труп неудачливого взломщика, убитого моими духами-хранителями. Когда я отправился в изгнание, мне показалось неразумным оставлять камень на соблазн слабым смертным. Поэтому я вытащил его из оправы и надежно припрятал - а вдруг боги опять призовут меня к духовному служению? А теперь, мастер Керин, пора снова вернуться к нашей скромной трапезе.
      Они доели похлебку, вымыли посуду в волнах прибоя и вернулись в хижину. Глаза Керина слипались.
      - А сейчас,- произнес Пвана,- я объясню тебе мою теорию вероятности. Она заключается в следующем: вероятность того, что определенная последовательность событий произойдет, является суммой вероятностей отдельных событий этой последовательности. Возьмем, к примеру, твою национальность. Если вероятность того, что при твоем цвете кожи ты не окажешься новарцем, равна, скажем, одной четвертой, и того же события при твоих чертах лица - тоже одной четвертой, и того же события при твоем акценте...
      Взглянув на гостя, Пвана обнаружил, что Керин уснул, прислонившись к стене хижины.
      * * *
      Когда юноша проснулся, солнце уже почти садилось. Ему было достаточно одного мгновения, чтобы вспомнить, где он находится. Затем Керин отправился искать Пвану и увидел, что тот рыхлит землю в огороде. Отшельник выпрямился и сказал:
      - А, вот и мастер Керин! Завтра ты поможешь полоть.
      - С радостью, если мне мозоли позволят.
      - Я ускорю их исчезновение небольшим заклятьицем.
      - А скажи мне, - попросил Керин, - как мне добраться до Салимора?
      Пвана оперся на мотыгу:
      - К Кинунгунгу корабли обычно не подходят, хотя мимо проплывают часто. Это одна из причин, почему я выбрал этот остров.
      - А можно разложить сигнальный костер?
      - Можно, но не исключено, что он привлечет внимание пиратов, которые не побрезгуют и одним заблудившимся путником - ведь и его можно продать в рабство! Хоть я и не боюсь погибнуть от руки злодеев, было бы жаль подвергать твою молодость такой опасности. Но есть другой способ. Старый капитан по имени Бакаттан, мой старый приятель, пристает к острову, когда плывет к Средиземному морю. Он рассказывает мне новости и привозит, что я попрошу.
      - И как часто он появляется?
      - Примерно раз в год. В последний раз я видел его три месяца тому назад, так что вскоре его не жду. Не огорчайся так, мальчик! Я найду для тебя занятие.
      - Да... на острове здоровая, приятная жизнь - что говорить. Но это не по мне, - задумчиво протянул Керин. - А как ты думаешь, я смог бы построить лодку?
      - Сомневаюсь. Из стволов пальм и бамбука ты только плот собрать сможешь, но его разобьет первая же сильная волна. Кроме того, ты один не сможешь управлять такой штукой в открытом море - подумай о противном ветре, о необходимости спать... Нет, сын мой, оставь подобные мечтания. Здесь ты будешь жить спокойно, в полной безопасности и без всяких соблазнов. Я сделаю тебя своим духовным учеником - чела, как говорится по-мальвански. А теперь я объясню тебе мою теорию колебаний уровня моря...
      Керин слушал, изо всех сил изображая вежливое внимание. Когда старик прекратил разглагольствовать, юноша спросил:
      - Сударь, раз уж ты настоящий колдун, так почему же ты не захватил с собой какие-нибудь орудия чародейства?
      Пвана пожал плечами:
      - Кое-что я с собой прихватил - шапку-невидимку, например. Но от серьезных занятий магией я на время изгнания отказался. Я разогнал и духов-хранителей, а вот твой, я вижу, недалеко.
      - Это потому... - начал было объяснять Керин, но тут же передумал и вместо рассказа про Белинку спросил: - А что такое, с твоего позволения, шапка-невидимка?
      - Шапка, которая делает невидимым. Правда, постепенно она разряжается, и после некоторого времени ее приходится снова заряжать путем длинных заклинаний. А теперь, молодой человек, бери-ка мешок и палку да отправляйся на берег - будешь сбивать спелые кокосы с пальм. Да смотри вернись до наступления темноты! - Он протянул Керину длинный стебель бамбука и большой плетеный мешок.
      Отойдя настолько, что из хижины его нельзя было услышать, Керин осторожно позвал:
      - Белинка!
      - Я здесь, мастер Керин. - И голубой огонек затанцевал на фоне темнеющего неба.
      - Что нам теперь делать, во имя семи мерзлых преисподних? Не можем же мы оставаться тут месяцами, выжидая появления капитана Бакаттана.
      - А ты не мог бы разложить сигнальный костер подальше от жилища учителя Пваны, а когда на горизонте появится корабль, зажечь его?
      - А как же пираты?
      - Неужели ты не отличишь пиратский корабль от мирного торгового судна?
      - Отличу, если увижу его достаточно близко. По рассказам брата, пираты - разгильдяи. Их корабли грязные, а одеяние - смесь лохмотьев и награбленных роскошных одежд. Но ведь если я буду достаточно близко, чтобы все это рассмотреть, то и они смогут заметить меня - и я стану частью их добычи.
      Белинке пришла в голову блестящая мысль.
      - Кажется, в хижине Пваны я видела медную трубу, похожую на те, с помощью которых западные жители могут рассматривать удаленные предметы.