Ши заложил глубокий вираж. Ярдах в ста от Хеймдалля метла последнего внезапно прекратила крутиться и помчалась прямо на него. Казалось, столкновение неизбежно, но Ши сумел в последнюю секунду взмыть вверх, и Хеймдалль с развевающимися волосами пулей пронесся понизу. Ши развернул свою метлу и увидел, что на сей раз Хеймдалль гоняет по кругу, словно на карусели. Лицо у него было куда бледнее обычного.

— Как обуздать эту дрянь, о жесточайший из ворлоков? — прокричал ему ас на ходу.

— Наклонитесь влево! — закричал Ши. — Если она нырнет, слегка откиньтесь и выравнивайте!

Хеймдалль послушался, но переусердствовал, отклоняясь назад, и вошел в новую серию петель. Ши вопил ему, чтобы тот переместился вперед, когда метла окажется внизу. Хеймдалль опять перестарался и резко спикировал, но, ухватив принцип действия, сумел снова набрать высоту.

— Никогда не достигнем мы Одина вовремя! — возопил он, указывая на что-то внизу. — Гляди, уж движутся полчища Сурта, Рагнарек наступает!

Ши глянул вниз на изрытую равнину. По ней и впрямь медленно ползли колонны великанов. На фоне темной земли яркими точками выделялись огненные мечи.

— Где та гора? — отозвался Ши.

Хеймдалль махнул куда-то влево.

— По-моему, вон там какая-то большая гора. Но огненное волшебство еще сильно, и плохо я вижу отсюда.

— Давайте тогда поднимемся над облаками, — предложил Ши. — Готовы?

Ши взял ручку на себя, и они стали набирать высоту. Вскоре их окутала темно-серая мгла, и ему оставалось только надеяться, что он держит метлу под правильным углом. Вскоре серая пелена поблекла, и они оказались над безбрежным морем облаков, уже тронутых кое-где желтыми лучами восходящего солнца.

— Без сомненья, Стьенбьерг лежит вон там, — показал Хеймдалль. Поднажмем?

Ши ничего не углядел, кроме еще одной гряды облаков, может, разве что чуть поплотней остальных. Они устремились туда, куда указывал Хеймдалль.

— Уздечку надо было делать! — громко сокрушался Хеймдалль. — О, как же остановить сей бесовский инструмент?!

Они уже трижды пытались приземлиться на вершине и каждый раз с бешеной скоростью проносились над скалой.

— Попробую заклинанием! — откликнулся Ши.

Откинувшись назад, он продекламировал:

Метла замедлила свой бег, и Ши мягко зарулил на посадку. Хеймдалль попытался последовать его примеру, но промазал и ухнул в сугроб. Когда он выбрался оттуда, волосы и брови были у него совершенно белыми, но на лице сияла ослепительная — в полном смысле этого слова — улыбка.

— Бывали ворлоки великие, Харальд, но таких, как ты... Довольно крутыми и решительными назвал бы я твои методы!

— Если вам больше не нужна метла, — парировал Ши, — я ее забираю, а эту старую рухлядь брошу. Уж мне-то она пригодится!

— Возьми, если тебя это потешит. А сейчас и ты кое-что увидишь.

Он приложил ладони ко рту и прокричал:

— Йо-хо-о! Золотая Челка! Йо-хо-о, Золотая Челка! Хозяин твой, Хеймдалль Одинссон, зовет тебя!

Некоторое время ничего не происходило. Потом Ши заметил вокруг себя какое-то подрагивающее многоцветное сияние. Образовывалась радуга, и он оказался прямо внутри нее. Только в отличие от обычной радуги, один конец у этой различался совершенно отчетливо. Медленно вытягиваясь, он уткнулся в снег прямо у их ног. Краски становились все гуще и ярче, пока окончательно не заслонили и снег, и тучи, и утесы за собой. Вниз с радуги рысью сбегал огромный белый конь с желтой, металлически поблескивающей гривой. Соскочив с радуги, умная зверюга ткнулась носом Хеймдаллю в грудь.

— Давай садись, — пригласил Хеймдалль. — Предоставляю право тебе отправиться вместе со мной, хоть и устроиться тебе придется на крупе. Смотри не ткни его случайно Хундингсбаной!

Ши с багажом, состоявшим из меча и метлы, вскарабкался на лошадиную спину и занял свое место. Конь вихрем крутнулся на месте, запрыгнул на радугу и почти беззвучно, словно под копытами у него пролегла мягкая перина, помчался по ней быстрым размашистым галопом. В ушах у Ши засвистел ветер; о скорости он мог только гадать.

Часа через два подобной скачки Хеймдалль повернул голову.

— Под облаками дом Сверра! Я уже его вижу.

Радуга загнулась вниз, исчезая в серой пелене. На миг их снова окутала туманная мгла, которая тут же взлетела вверх, и радуга, уже несколько поблекшая, но все еще достаточно прочная, чтобы их выдержать, повернула прямо к воротам посредника.

Золотая Челка, роя копытом землю, замер во дворе, весь мокрый от тающего у него на боках снега. Хеймдалль спрыгнул на землю и направился к двери, возле которой замерли на часах два дюжих блондина.

— Эй, — воззвал Ши ему вслед, — тут не найдется чего-нибудь пожрать?

— Нет времени, — откликнулся Вечно Бордствующий через плечо, исчезая в дверях, чтобы сию же секунду появиться снова, держа в руках меч и рог.

Стоявшие у дверей охранники, которым он бросил на ходу несколько слов, ринулись вокруг дома и вскоре показались, ведя в поводу лошадей.

— Герои из Вальгаллы,* [5] — пояснил Хеймдалль, торопливо влезая в перевязь, — стерегли Гьяллархорн, пока шли переговоры о моем освобождении.

Подхватив рог, он одним махом взлетел в седло. Радуга уже успела изменить направление и, когда Золотая Челка с места сорвался в карьер, лежала перед ними прямая, как стрела.

Ши спросил:

— А разве нельзя вам протрубить в рог прямо сейчас, не дожидаясь встречи с Одином?

— Никак нельзя, Харальд-ворлок. Странник — владыка и людей, и богов. Ничто не делается без его ведома и позволенья. Но опасаюсь я, что сейчас оно запоздает — запоздает навеки. — Вдруг он повернул голову. — Чу! Слышишь... Да нет, не можешь ты этого слышать. Но мои уши уловили звук, который говорит мне, что пес Гарм, страшное это чудовище, вырвался на свободу!

— Почему Одину требуется столько времени, чтобы добраться до этого Ада? — недоумевал Ши.

— Путешествует он в чужом обличье — ты и сам видел его тогда на болоте, и на обычном едет он пони. Пророчица Груя — великанского рода. Будь уверен, наверняка отказалась бы она разговаривать с ним или дурной дала бы совет, признай вдруг в нем одного из асов.

Золотая Челка поднялся над облаками и скакал по вытянувшейся в струнку радуге, которой, казалось, не было конца. Ши уже давно мог думать только о том, сколько бифштексов вышло бы из столь упитанной животины. Конины он в жизни не пробовал, но в своем нынешнем унылом положении и от такого варианта не стал бы отказываться.

Солнце уже заметно опустилось, когда они вновь прошили преграду из облаков. На сей раз внизу их ждали неистовые снежные вихри. Под ними, а вскоре и вокруг них раскинулся угрюмый каменистый ландшафт, утыканный черными остроконечными скалами со склонами слишком крутыми, чтобы удержать снег.

Радуга резко оборвалась, и они очутились на неровной дороге, которая извивалась среди вздымавшихся в небеса пиков. Копыта Золотой Челки звонко зацокали по смерзшейся грязи. Дорога причудливо петляла, спускаясь к глубокому и узкому ущелью, вдоль отвесных стен которого колоннами громоздились мрачные скалы. Снежные хлопья медленно опадали в застывшем воздухе, выбеливая сиротливые заплаты унылого мха, который являл здесь собой единственный образец растительности. Ножом резал мороз. Повсюду, словно слоновьи бивни, свисали огромные сосульки. Не слышалось ни звука, кроме цокота копыт их коня и его частого дыхания, окутывавшего его ноздри мелкими облачками пара.

Становилось все темнее и темнее, холоднее и холоднее.

— У вас что, в Аду холодно? — прошептал Ши, сам не понимая, почему нужно разговаривать именно шепотом — видно, это больше соответствовало окружающей обстановке.

— Самый это студеный край во всех Девяти Мирах, — отозвался Хеймдалль. — Передай-ка мне славный свой меч, нужно осветить дорогу.

Ши протянул ему клинок. Впереди, насколько ему было видно из-за спины Хеймдалля, теперь не было ничего, кроме непроглядной тьмы, словно стены ущелья сомкнулись у них над головами. Когда они случайно задели одну из стен расщелины. Ши оперся было на нее рукой, но тут же ее отдернул. Холод камня даже сквозь рукавицу огнем ожег пальцы.

Золотая Челка вдруг навострил уши в свете меча. Они повернули за угол, и среди мрачного однообразия камня вдруг наткнулись на какие-то проблески жизни. В жутковатом зеленовато-голубом полусвете Ши углядел высокую, увенчанную нелепой шляпой фигуру Странника и рядом с ним силуэт пони.

Виднелась и какая-то третья фигура, закутанная в черный плащ с капюшоном, лица которой он не разглядел.

Когда они приблизились, Один поднял на них взгляд.

— Привет тебе! Ворон Мунин уж приносил мне известия о пленении твоем и побеге, и вторая весть была мне милее первой, — звучно проговорил он.

Хеймдалль с Ши спешились. Странник пристально посмотрел на Ши.

— Уж не та ли это потерянная личность, что повстречал я как-то на Распутье Мира?

— И никакая другая, — подхватил Хеймдалль, — и оказалась которая и ворлоком могущественным, и воином, искусней коего я еще не встречал. В моей ему следует быть дружине. И Хундингсбана есть у нас теперь, и Голова. А ты всего ли достиг, за чем явился?

— Всего — или почти всего. Сам я с Видаром встану пред Сынами Волка, чудовищами этими страшными. Тор сражаться будет со Змеем; Фрейр — с Суртом. Улль с войском своим противостоять должен холмовым великанам, а ты инеистым. Вот что я уже вызнал.

— Всеотец, потребна мне помощь твоя! Пес Гарм вырвался на волю. Сурт несет огненный меч с юга, а за ним идут инеистые великаны. Время настало.

— Ай-яй-йа-а! — взвизгнула закутанная в черное фигура. — Вот теперь-то узнала я тебя, Один! Черен тот день, когда язык мой...

— Умолкни, карга! — Низкий голос Странника, казалось, наполнил пустынные своды оглушительным громом. — Тогда же труби, сын мой! Созывай дружины наши, ибо и впрямь наступило Время!

— Ай-яй-йа-а! — опять завизжала черная фигура. — Убирайтесь, проклятые асы, проваливайте туда, откуда заявились!

Из-под черного балахона выпросталась рука, и Ши с содроганием заметил, что она принадлежит скелету. Рука захватила пригоршню снега и швырнула ее в Одина. Тот расхохотался.

— Проваливай! — заходилась вещунья, швыряя еще один комок снега, на сей раз в Хеймдалля. В ответ тот лишь поднес к губам рог и набрал полную грудь воздуха.

— Проваливай, я сказала! — вновь каркнула она. Перед Ши мелькнул леденящий оскал голого черепа под капюшоном, когда она наклонилась за третьим снежком. — Проваливай в проклятые свои края!

Ревущая Труба пропела свои первые ноты, все громче и уверенней, заполнив все вокруг величественными раскатами воинственной, торжествующей мелодии. И содрогнулись скалы, и посыпались сосульки, и Гарольд Ши увидел, как третья пригоршня снега, безвредный влажный комок, летит в него из костлявых пальцев Груи...

— Ну ладно, — сказал детектив, — жалко, мистер Чалмерс, что больше вам нечем мне помочь. Родственников в Сен-Луисе мы уже известили. Сплошь и рядом кто-нибудь пропадает без вести, но только обычно мы их находим. Так соберете все эти вещички, ладно?

— Конечно-конечно, — откликнулся Чалмерс. — Просто я думал прямо сейчас пробежать те бумаги.

— Ладно. Спасибочки. Мисс Маглер, отчет я вышлю вместе со счетом.

— Минутку, — всполошилась Гертруда Маглер. — Куда мне этот ваш отчет? Мне нужен сам мистер Ши!

Детектив ухмыльнулся.

— Платите-то вы за отчет, а нужен он вам там, не нужен — это сами решайте. Можете вообще его выкинуть, мне-то что. Бывайте здоровы. Счастливо, мистер Чалмерс. Счастливо, мистер Байярд. До скорого!

Дверь в комнату затворилась. Уолтер Байярд, развалясь в единственном приличном кресле Ши, подал голос:

— Послушайте, а почему вы ему не сказали, что, по-вашему, действительно произошло?

— Потому что это было бы, должен я заметить, довольно затруднительно доказать, — ответил Чалмерс. — А в мои намерения нисколько не входит становиться всеобщим посмешищем.

Вмешалась Гертруда.

— Не очень-то красиво это с вашей стороны, доктор. Даже если вы ничего не собираетесь мне рассказывать, могли бы, по крайней мере...

Байярд выгнул бровь, глядя на рассерженную девушку.

— Хе-хе. А кто это, интересно, только что с презрением отметал гнусные намеки, будто Гарольд мог попросту рвануть от чьей-то слишком уж материнской опеки — когда детектив интересовался, а?

Гертруда вспыхнула.

— Во-первых, это нисколечко не так, во-вторых, это не его собачье дело, а в-третьих, по-моему, вы оба могли бы чем-то посодействовать, а не чинить препятствия, раз уж я оплачиваю услуги мистера Джонсона!

— Гертруда, голубушка, — заверил Чалмерс, — если бы я считал, что это принесет хоть малейшую пользу, то обязательно поделился бы с этим вашим мистером Джонсоном своими гипотезами. Но уверяю вас — он вряд ли отнесся бы к ним с особым доверием, а если бы даже и поверил, то данная теория ничуть не годна... гм... в качестве основы для его методов расследования.

— Ну посуди сама, Герт, — вмешался Байярд. — Вдруг попасть можно только туда, а оттуда — никак? Если уж сам Ши не в состоянии оттуда выбраться — куда он, по нашему разумению, угодил, то Джонсон и подавно. Так зачем тогда посылать за ним Джонсона?

Он вздохнул.

— Вообще-то довольно паршиво будет без Гарольда, со всеми его...

Бам! Невесть откуда взявшаяся воздушная волна сшибла с ног Чалмерса, со звоном разбитого стекла сорвала со стены картину и разметала по комнате бумаги Ши. Должно быть, были нанесены и еще какие-то незначительные повреждения.

Но если таковые и имелись, ни Гертруда, ни Чалмерс, ни Байярд их попросту не заметили. Посреди комнаты собственной персоной стоял тот, о ком они только что вели речь, замотанный в несчитанные ярды какой-то шерстяной, похожей на одеяло ткани. Лицо его загорело и слегка обветрилось. В левой руке держал он грубую метлу из ивовых прутьев.

— Ку-ку! — объявил Ши, ухмыльнувшись при виде их изумленных физиономий. — Вы уже обедали? Угу? Ладно, тогда просто посмотрите, как я буду есть. Пошли.

Метлу он забросил в угол.

— Сувенир. Свидетель моих похождений. Там очень полезная штука была, но здесь, боюсь, она работать не будет.

— Н-но, — заикаясь, промямлил Чалмерс, — неужели вы собираетесь идти в ресторан в таком наряде?

— А что такого? Я есть хочу, черт побори.

— Что люди подумают!

— А меня это волнует?

— Господи благослови! — воскликнул Чалмерс, вслед за Ши направляясь к выходу.

Примечания