Новария (№1) - Башня Гоблинов

— Башня падает! — раздался за спиной крик Ваноры.

Джориан быстро взглянул на Босо, который немного попятился и теперь стоял, сжимая одной рукой зубец парапета, а другой меч. Лицо пристава побелело, взмокшая челка прилипла к низкому лбу.

Джориан осторожно глянул через плечо. Ванора стояла в нескольких шагах от него, вцепившись в зубцы башенной ограды.

— Шла б ты вниз... — начал было Джориан, но тут каменный настил моста вдруг накренился.

Обе башни и соединяющий их мост с ужасающим заунывным скрежетом начали заваливаться вбок, навстречу исхлестанной дождем воде озера Фолькины.

Джориан вспрыгнул на парапет, туда, где мост соединялся с башенной кровлей.

— Прыгай как можно дальше! — не своим голосом заорал он.

Изготовившись к прыжку, Джориан невзначай оглянулся на Босо. Недавний противник даже не смотрел в его сторону; он, как завороженный, уставился на возникшее перед ним существо. Один из зубцов мостовой ограды вдруг разлетелся вдребезги, и камень, упавший на настил, обратился в чудище. Оно было ростом в пять футов, тонконогое, с непомерно большой — больше тыквы — головой и огромной лягушачьей пастью от уха до уха. Одежды на нем не было; кожа походила на лягушачью и отливала влажным блеском. Невозможно было разобрать, какого оно пола. Это — последнее, что увидел Джориан с зубчатой ограды башни, которая все ближе кренилась к воде. Мощно оттолкнувшись, он выбросил тело вперед; ветер засвистел в волосах и швырнул в лицо дождевую морось. Ну, чудеса, молнией пронеслось в голове Джориана, никак дождик-то падает снизу вверх! На самом деле он просто обгонял на лету дождевые капли. Тут Джориан осознал, что прямо на него несутся свинцово-серые волны. Бултых!

Он выплыл на поверхность, ощущение было такое, будто его оглушил веслом великан. По обе стороны кто-то плескался. Моргая и отплевываясь, Джориан разглядел, что одна из этих двоих — Ванора: она плыла к берегу; невесомый наряд немало не сковывал ее движений. Другим оказался Босо, который бестолково барахтался, молотил по воде руками и судорожно пытался выкрикнуть: «Помогите!»

Свой меч Джориан обронил при падении. Он в два гребка подплыл к тому месту, где пристав, то погружаясь под воду, то вновь отчаянным рывком выскакивая на поверхность, сражался за свою жизнь. Джориан подцепил локтем подбородок Босо, зажал его голову в мощный замок и, перевернувшись на спину, поплыл к острову.

Несколько сильных гребков, и ноги коснулись дна. Джориан выволок Босо на берег и опустил на мокрый песок. Верзила лежал на спине с зажмуренными глазами; он кашлял, отплевывался и все никак не мог отдышаться. Джориан наконец огляделся.

Башня Гоблинов превратилась в гигантскую груду камней. Из-под некоторых плит торчали чьи-то руки и ноги. Вокруг островка, зайдя в воду по лодыжки, по колени, по пояс и даже по горло, стояли сотни волшебников и учеников. Стонали раненые.

Дождь перешел в нудную морось. В двух шагах, у кромки воды, голая Ванора выкручивала свой хлипкий наряд.

— Джориан!

Он поднял голову: к нему бежали Карадур с Гоанией.

— Что стряслось-то, провались оно в сорок девять мальванских преисподних? — закричал Джориан.

Карадур так запыхался и перетрусил, что лишь молча разевал рот, но Гоания пустилась в объяснения:

— Ты же знаешь, откуда Башня Гоблинов получила свое название? Ну так вот, когда Форко произнес заклятье заклятий, он уничтожил не только защитное заклинание Аелло, но и первоначальное заклятье, которое Синелиус наслал на Гоблинов во времена тирана Чаренцо. Ведь замок был частично выстроен из этих камней, и когда они снова превратились в Гоблинов, стены рухнули, потому что в них образовалось слишком много дыр. Вероятно, большинство окаменевших Гоблинов пошло на постройку южной стены — иначе нельзя объяснить, отчего башни упали именно сюда.

— Видел я одну такую тварь, когда дрался с Босо на мосту, — сказал Джориан.

— Должно быть, в основание замка заложили не одну сотню Гоблинов.

— А где они теперь?

— Карадур освободил из перстня демона Горакса, напустил его на Гоблинов, и они быстренько ушмыгнули в Девятую Реальность. Мне кажется, они больше испугались своего пробуждения от волшебного сна, когда вокруг начали рушиться стены, чем мы испугались их.

— Вы-то как уцелели?

— Чуть только Карадур рассказал о том, что Форко насылает заклятье заклятий, старый Аелло сразу все понял. Он закричал, чтобы мы немедленно покинули Башню. Почти все успели выбраться, хотя некоторые были ранены, а кое-кого зашибло падающими камнями, когда они выскочили из замка. К счастью, на северной стороне до самого берега тянется отмель. Форко и его приспешникам, кажется, спастись не удалось; во всяком случае, я никого из них не видела.

— А сам Аелло?

— Боюсь, погиб под развалинами. Он пошел на кухню и в комнаты прислуги, чтобы и их тоже вывести из замка. В последний раз его видели, когда он ходил по комнатам и проверял, не осталось ли там людей. Но что это? — Волшебница заметила Босо, который начал подавать признаки жизни.

— Я выволок его из озера. Он от ревности загнал Ванору на крышу, прибить ее хотел. Когда замок обвалился, мы с ним как раз дрались.

— Сперва ты дрался насмерть, а потом спас ему жизнь?

Джориан хлопнул себя по лбу.

— А и правда, клянусь медными яйцами Имбала! Зачем я делаю эти глупости? Гм, да я вовсе и не собирался прикончить бедного недоумка.

Он смущенно огляделся и вдруг заметил на мелководье какой-то предмет, отливающий тусклым металлическим блеском. Это оказался наполовину ушедший в прибрежный ил меч Босо. Джориан подобрал его и вложил в ножны.

— Мой-то в озере утонул, — пояснил он. — Ну что, Босо, рядиться со мной станешь или забудем эту дурацкую историю?

Босо, сидя в грязи, замотал головой.

— Я спину зашиб, — жалобно сказал он.

— Ладно, зашиб, не зашиб, подымайся! Есть работенка.

Джориан повел стенающего Босо по берегу островка туда, где волшебники, выстроившись цепью на мелководье, переправляли раненых на подоспевшие из города спасательные лодки.

— Ванора! — строго окликнула Гоания. — Накинь что-нибудь, деточка, ты скоро насмерть застынешь.

* * *

Когда над Метуро сгустился вечер, Джориан в обществе Гоании я Карадура сидел в той самой таверне, где прежде обитал Форко. Карадур, который при падении Башни Гоблинов потерял свой тюрбан и стеснялся появляться без него на людях, обмотал голову тряпкой. Через два стола сидели Босо с Ванорой; на девушке красовалось только что купленное Гоанией новое платье.

— Теперь, доктор, — сказал Джориан, — я сделал все, что требовали эти твои Альтруисты, хоть проклятый Ларец и похоронен под обломками Башни Гоблинов; там от него, по крайности, еще долго вреда не предвидится. Свою половину сделки я выполнил, так, может, пора снять заклятье?

— Оно уже снято, сынок. Раз заклятье наслал Форко, значит, с его смертью чары развеялись. Однако нелишне подумать о твоем будущем. Если ты и в самом деле пойдешь ко мне в ученики, я мог бы за пятнадцать-двадцать лет сделать из тебя превосходного волшебника — при условии, что за это время не отправлюсь к новому воплощению.

— Нет, спасибо. У меня другие заботы; перво-наперво я должен вернуть мою дорогую малышку Эстрильдис.

— Как же ты этого добьешься без помощи магии?

— Не знаю, старина, но непременно что-нибудь придумаю. Пока мы скитались по свету, я заметил: ежели рассчитываю на себя — все мне вроде удается, а ежели полагаюсь на колдовство, так конец выходит хуже начала:

Я думал, может волшебство разгадку жизни дать,

И обратился к колдунам, умеющим гадать,

Заклятьем страшным из гробов виденья вызывать.

К седым провидцам я ходил, премудрым вещунам,

К кудесникам, что духов рой скликают по ночам,

И к черным магам, чьи слова приносят смерть врагам.

Но средство лучше ворожбы найти я в жизни смог:

Глаз зоркий, верная рука, отточенный клинок,

Природный ум да добрый конь, товарищ в дни тревог.

Забросил гороскопы я, магический кристалл

И души мертвых по ночам тревожить перестал,

Порвал с шаманством навсегда и горевать не стал.

Скорей рак на горе свистнет, чем я снова клюну на твою чародейскую приманку.

— Меньше всех знает тот, — заспорил было Карадур, — кто мнит себя всезнайкой. Без моих тайных умений ты бы лишился головы; что бы стало тогда с твоим хваленым умом? Человек нравственный безраздельно доверяет тому...

— Мой старый добрый коллега, — вмешалась Гоания, — предоставьте юноше идти своей дорогой. Разве не естественно, что его ум порожден его представлениями о жизни и целиком зависит от них? Может быть, когда он доживет до наших лет и кровь в нем немного поостынет, ему и захочется приобщиться к нашим таинствам. О Джориан, с чего ты начнешь? Безликая Пятерка требует, чтобы к утру волшебники покинули Метуро — боятся, как бы мы по ошибке не разнесли весь город еще каким-нибудь заклинанием.

Джориан ухмыльнулся.

— У меня есть конь и меч — оба так себе, средненькие, — но нету денег. Хочу перво-наперво раздобыть этих кругляшек; где бы только шляпу найти? Моя меховая шапка и чародейский колпак остались под развалинами Башни.

— Шляпу? — тупо переспросил Карадур. — Наверное, шляпы есть наверху, в комнате Форко. А при чем тут шля...

— Увидишь, — Джориан встал и направился к лестнице.

— Джориан! — окликнула его Ванора. — Обожди-ка, — она торопливо пересекла зал и вполголоса спросила:

— Уезжаешь?

— Скоро.

— Мм... ах... ты ведь знаешь, я могу составить хорошую компанию в пути...

Джориан покачал головой.

— Благодарствую, хозяйка Ванора, да только ничего не выйдет. Ну, рад был с тобой познакомиться. Тц-тц, красотка, не реви, не то вон носик еще покраснеет. Утром всенепременно трогать надо, а на клячонке-то моей вдвоем не больно ускачешь.

Джориан взбежал по ступенькам и вскоре возвратился — на голове у него красовалась шляпа Форко.

— Как ты попал в комнату? — спросила Гоания. Джориан улыбнулся.

— Ты разве не знаешь, что стоит мне поворожить, и ни один замок не устоит?

Гоания бросила взгляд туда, где сидели Босо с Ванорой; по щекам девушки градом текли слезы. Ванора и ее дружок мрачно пялились в разные стороны.

— Насколько я понимаю, она снова напрашивалась к тебе в любовницы, а ты отказал?

— Так и есть. Из-за выходок этой дамочки меня три раза чуть не прикончили; хватит, наелся досыта. Я ж не герой — я просто обычный ремесленник... понял, понял, отец Карадур, умолкаю.

Испепеляющий взгляд, которым старик-волшебник наградил Джориана, смягчился, и Карадур начал было:

— Но шляпа... как...

— Выходи маленько погодя на рыночную площадь, сам тогда увидишь. Не учит нас разве философ Ахэмо, что лишь тот добьется успеха, кто даже свои недостатки и слабости умеет обращать во благо? Счастливо оставаться!

* * *

Полчаса спустя Карадур, Гоания, Босо и Ванора отправились на рыночную площадь. Дождь кончился, хотя в выемках булыжной мостовой все еще стояли лужицы, отражавшие желтоватый свет факела и фонаря. В центре площади, у фонтана Дрексис, толпился народ. Когда четверо подошли поближе, стало видно, что вся эта толпа собралась вокруг Джориана. Восседая на краю фонтана, он разглагольствовал:

— ...тут и конец истории про короля Фузиньяна Лиса и заколдованную лопатку. Отсюда мораль: простота хуже воровства.

Джориан обмахнулся шляпой Форко — вечерок выдался теплый.

— Может, хотите еще? Скажем, историю про бывшего короля Форимара и восковую бабу? Хотите? А вот сейчас поглядим, не завалялось ли у вас медяка, чтоб подстегнуть мою слабеющую память.

Шляпа пошла по кругу; зазвенели монеты.

— Не скупитесь, господа хорошие; для рассказчика денежки — что смазка для часового механизма. Премного благодарен.

Ну, дело, сказывают, было так. Когда король Форимар Эстет отрекся от престола в пользу своего брата Фузонио, задумал некий человек устроить в городе Кортолии показ восковых фигур. Пришел этот человек — Зевагером его звали — к бывшему королю, да и говорит: «Дозвольте, Ваше Высочество, слепить с вас восковую статую и показать вместе с прочим...»

Примечания

1

ipso facto (лат.) — в силу самого факта; тем самым.

2

Force majeure (франц.) — несчастный случай.