Джонни – маленький австралийский мальчик. Однажды друзья предложили ему на выбор однодолларовую и двухдолларовую монеты. В Австралии однодолларовая монета гораздо больше по размеру, чем двухдолларовая. Джонни выбрал однодолларовую. Друзей это развеселило, и они сочли Джонни дурачком: он до сих пор не знает, что меньшая по размеру монета стоит в два раза дороже, чем большая! Всякий раз, когда им хотелось показать, какой дурачок этот Джонни, они повторяли эксперимент. Джонни всякий раз повторял ошибку.
      Однажды один человек, который наблюдал за происходящим, пожалел Джонни и, отведя мальчика в сторонку, объяснил ему, что маленькая монета на самом-то деле в два раза ценнее большой.
      Джонни внимательно выслушал, а затем сказал: «Да, я знаю. Но сколько раз они предложили бы мне свои монеты, если бы я выбрал двухдолларовую монету в первый же раз?»
      Компьютер, запрограммированный на то, чтобы выбирать между объектами разной ценности, вы-
      брал бы двухдолларовую монету с первого раза. Именно человеческое восприятие позволило Джонни подойти к делу по-другому, разглядев выгодную для себя перспективу: возможность повторения сделки, возможность получить еще больше однодолларовых монет. Разумеется, имел место риск, и факторов, которые необходимо было принять во внимание, было множество: как много раз ему предстояло увидеться еще с этими парнями? Станут ли они предлагать ему опять монеты на выбор? Захочется ли им отдавать ему однодолларовые монеты и впредь?
      В этой истории есть два момента, которые напрямую относятся к данной книге.
      Первый момент состоит в великом значении человеческого восприятия, и как раз этому посвящена моя книга. Восприятие в значительной степени отличается от традиционного понятия логики.
      Второй момент, вытекающий из рассказанной только что истории, состоит в разнице между мышлением Джонни и «мышлением» компьютера. «Мышление» компьютера основывается на слове «быть». Компьютер «рассуждал бы» так: «Какая из этих двух монет являетсяболее ценной?» В результате компьютер выбрал бы меньшую по размеру двухдолларовую монету. Мышление же Джонни основывается не на «быть», а на «куда»*. «Кудаэто меня приведет?» «Что будет, если я возьму однодолларовую монету?» Традиционная – каменная -
      * А также «туда», «в», «к», «в направлении к», то есть на любом предлоге, грамматическом обороте и т. п., который указывает на переход (перетекание) из одного места в другое или из одного состояния в другое. – Прим. перге.
      логика основывается на «быть». Логика восприятия – это водная логика, и основывается она на «куда».
      Главная идея данной книги поразительно проста, проста настолько, что многие люди сочтут ее слишком трудной для понимания. Такие люди считают, что сложность обсуждаемой темы свидетельствует о серьезности автора. В то же время сложные вопросы оказываются очень простыми, стоит их только понять. Поскольку тема очень проста, я попытаюсь развить ее наиболее простым способом. При этом следует знать, что вытекающие из данной темы следствия весьма важны, действенны и… сложны.
      Меня всегда интересовали практические приложения теории. В данной книге вы найдете много практических процессов, методов и приложений. Думаю, вам хотелось бы иметь возможность «видеть» процесс собственного мышления, как, например, вы видите ландшафт внизу из иллюминатора самолета. И такая возможность существует. Как это сделать, я расскажу ниже. Это поможет вам понять, каково ваше восприятие на данный момент времени, и даже попытаться изменить его себе на пользу.
      Я знаю, что мои книги читают люди разного рода: те, кого искренне интересует вопрос, который, надо признать, обходит вниманием научная мысль, а именно: как работает человеческое мышление, а также те, кому нужны лишь практические сиюминутные методы и инструменты. Читателю последнего типа может показаться скучной теоретическая часть книги – они сочтут ее сложной и ненужной. Был бы рад сказать такому читателю: «Пропусти главу… и главу…» Но я не стану этого делать, потому что мышление и так предостаточно пострадало в результате того, что люди слишком увлекались уловками и трюками, предлагавшимися им на веру, не будучи подкрепленными основательной базой. Очень важно уяснить для себя теоретическую базу, с тем чтобы использовать вытекающие из нее практические приемы вполне осознанно. Кроме того, мыслительные процессы, лежащие в основе того, о чем пойдет далее речь, чрезвычайно интересны сами по себе. Цель, состоящая в том, чтобы понять, как работает человеческий мозг, заслуживает самого пристального внимания.
      В этой книге я не использовал математических обозначений и формул, потому что считаю ошибочным мнение, что математика (законы зависимостей и протекания процессов в заданном универсуме) обязана выражаться математическим языком (специальными символами), который большинство людей не понимают. Несколько лет назад профессор Гелл-Ман Марри из Калифорнийского технологического университета, лауреат Нобелевской премии за изобретение/открытие/описание кварка, получил от кого-то мою книгу «Механизм разума» («The Mechanism of Mind»), опубликованную в 1969 году. Делясь со мной впечатлениями от прочитанного, он сказал, что нашел мою книгу очень интересной, поскольку я, по его мнению, «набрел на определенные процессы за десять лет до того, как математики начали описывать их». Речь шла о процессах в самоорганизующихся системах, которые интересовали его самого в связи с его работой над теорией хаоса.
      Данная книга является первой попыткой познакомить читателя с принципами водной логики, и я хочу также предложить метод, посредством которого ее можно было бы использовать на практике.

      «Водная логика» перекликается с моей предыдущей книгой «Я прав – ты нет» («I am Right – You are Wrong»). В той книге я ставил перед собой задачу показать, что традиционные черты западного мышления не выдерживают критики и что наша вера в их правильность препятствует нашему развитию и даже представляет опасность. К этим традиционным чертам относятся критический поиск «правды», спор и соперничество как способы обретения истины, а также все остальные характеристики каменной логики с ее грубыми подходами и бескомпромиссностью.
      Эти традиции мышления, по большому счету, пришли к нам от троицы греков-классиков: Сократа, Платона и Аристотеля, которые стояли у истоков западного мышления. После догм средневековья возврат к классическому мышлению стал по-настоящему глотком свежего воздуха, и рассматриваемые принципы мышления были использованы как церковью (став в ее руках оружием для борьбы с ересью), так и мыслителями-гуманистами, которые искали пути свержения церковной догмы. Впоследствии они легли в основу мышления западной цивилизации.
      К сожалению, данный способ мышления лишен творческой и конструктивной энергии, в которой мы так нуждаемся. Другим недостатком является то, что при этом не принимается во внимание огромное значение восприятия, веры и «народного» знания. Наконец, каменная логика усугубляет наихудшие недостатки человеческого разума. Вот доказательство: мы добились больших успехов в техническом прогрессе, но совсем малых – в межличностных отношениях. Впервые в истории мы что-то знаем о работе мозга как самоорганизующейся информационной системы – и уже сейчас можно делать некоторые важные выводы.
      Как я и предсказывал, предыдущая книга была встречена с неприятием, переходящим в столь сильную истерию, что ситуация превратилась скорее в комичную, чем обидную. Никто из тех, кто критиковал книгу, никоим образом не оспаривал ее основных тезисов. Нападки были из разряда личностных обвинений или возражений по незначительным поводам – это всегда является верным показателем того, что критик не рецензирует книгу, а предпочитает нападать на автора. Жаль, поскольку речь идет об очень важном вопросе, который заслуживает гораздо больше внимания, чем получает в действительности.
      Эйнштейн когда-то сказал: «Великие умы всегда встречали ожесточенное сопротивление со стороны посредственных умов». Это не значит, что ожесточенное сопротивление со стороны посредственных умов автоматически делает человека великим умом, но указывает на то, что ожесточенность оп-
      позиции часто свидетельствует об эмоциях, а не о наличии здравого смысла.
      Чтобы восстановить баланс, поскольку предмет заслуживает того, я попросил трех лауреатов Нобелевской премии в области физики написать свое предисловие к книге. Эти предисловия позволили взглянуть на вопрос с точки зрения авторитетной науки. Почему физиков? Потому что физики посвящают очень много времени рассмотрению фундаментальных процессов и их возможных приложений.
      Сначала я планировал добавить в книгу главу, посвященную водной логике. Однако в конце концов книга получалась слишком большой, а глава, с другой стороны, недостаточно объемной, чтобы можно было раскрыть тему. Я пообещал читателям, что уделю ей достаточно внимания в одной из своих последующих публикаций, и настоящая книга как раз и написана с этой целью.
      В рамках традиционной системы мышления мы старались держаться подальше от смутных и нестабильных восприятий,чтобы иметь возможность оперировать такими конкретными вещами, как математика и логика. Мы достаточно далеко продвинулись в этом направлении и теперь можем вернуться к восприятию как таковому. На самом деле у нас просто нет иного выхода, поскольку, если наши восприятия ложны, тогда самая идеальная их обработка может дать нам только ложный ответ, а его последствия могут быть опасными. Из опыта мы знаем, что обе стороны в любой войне, конфликте или споре всегда имеют свою «логику». Именно так – логику, которая служит их конкретному мировосприятию.
      Таким образом, данная книга посвящена водной логике восприятия.
      Как рождаются восприятия? Каковы их истоки и природа? Как нервные структуры в мозге формируют и используют восприятия? Как восприятия становятся стабильными – настолько, чтобы стать убеждениями? Можно ли изучать свои восприятия в отношении конкретного объекта или ситуации? В состоянии ли мы менять свои восприятия, и если да, с чего следует начинать?
      Данная книга не дает всех ответов на эти вопросы, но после ее прочтения у читателя должно сформироваться понимание того, чем водная логика отличается от каменной.

      Вначале я рассказываю о значении восприятия, являющегося результатом деятельности во внутреннем мире, где оперирует наш разум. Он отличается от внешнего – окружающего нас – мира. В рамках традиционного мышления мы стараемся отойти от восприятия, с тем чтобы напрямую иметь дело с «истиной» реального мира.
      Настало время обратить внимание на восприятие как таковое.
      Далее вводится понятие водной логики и потока. Традиционная логика является каменнойлогикой, в ее основе лежит слово «быть», и она требует точных данных о предмете изучения. В основе водной логики лежит слово «куда» – куда приведет нас течение мысли?
      Затем рассматривается аналогия с поведением простейшей медузы, иллюстрирующая, каким образом механизм потока обеспечивает стабильность самоорганизующейся системы. Рассматриваются различные варианты поточных схем.
      Рассматривается также вопрос о ментальных потоках в нашем мозге и о том, как в результате их движения порождаются восприятия. Аналогия с поведением медуз переносится на поведение нервных структур в мозге, при этом принципы остаются неизменными.
      Вводится практический метод под названием «по-токограмма». Данный метод позволяет нам видеть «форму» наших восприятий. Далее объясняется, как строятся потокограммы.
      Поток сознания предоставляет нам элементы для включения в «базовый перечень», на основании которого затем строится потокограмма. Обсуждается также вопрос о природе базового перечня.
      Следующая глава посвящена рассмотрению по-токограмм, более сложных по своей структуре, и соответствующим комментариям.
      Далее обсуждается вопрос о значении концепций в водной логике и восприятии. Концепции дают нам гибкость и динамику мышления. Концепции, о которых идет речь, необязательно должны быть точными – некоторая «расплывчатость» даже полезна.
      Возникает вопрос: можем ли мы влиять на восприятия с целью их изменения? Соответствующая глава посвящена методам вмешательства в мир наших восприятий на основе потокограмм. Хотя потокограммы имеют дело с внутренним миром, где
      царят восприятия, мы в состоянии строить на основе потокограмм определенные стратегии поведения о внешнем мире.
      Понятие контекста является важнейшим в водной логике, поскольку если меняется контекст, то направление потоков также может измениться. В этом заключается значительное отличие от надуманных абсолютов, свойственных каменной логике.
      Основываясь на восприятиях, потокограммы являются вещью сугубо индивидуальной. Тем не менее есть возможность переносить на бумагу восприятия других людей. Этого можно добиться различными способами: от построения потокограмм по результатам обсуждения в группе до построения таковых на основе догадок. Даже догадки способны подсказать нам нужные стратегии поведения.
      Наше внимание к событиям внешнего мира в значительной мере зависит от шаблонов восприятия, созданных нами же в собственном внутреннем мире. Данный вопрос также рассматривается в книге. Особое внимание посвящается отношениям между искусством и потоками внимания.
      Далее рассматриваются трудности практического характера, с которыми может столкнуться человек, строящий потокограммы, и дается ряд советов, как эти трудности можно преодолевать.
      Заключительная глава сводит вместе все сказанное о природе водной логики и практическом методе потокограмм. Водная логика не существует просто как альтернатива каменной логике.
       Эдвард де Бона, Палаццо-Марниси, Мальта

      ервоначально я хотел назвать эту главу "Восприятие и реальность". В традиционном понимании вопроса это навело бы читателя на мысль о том, что существует реальность «где-то там», равно как существует и восприятие – нечто отличное от реальности.
      Однако восприятие так же реально, как и любой другой объект; более того, восприятие для человека даже более реально, чем сама реальность. Ужас ребенка, принимающего движения занавески за что-то зловещее, весьма реален. Трепет шизофреника перед мучающими его внутренними голосами очень реален. Можно сказать, что на самом деле восприятие и есть единственная реальность для человека. Это реальность, которой он нечасто делится с окружающими, и она не всегда может точно соответствовать тому, что на деле происходит в мире, но восприятие, тем не менее, вещь очень даже реальная.
      Уже несколько столетий подряд западное мышление находится под влиянием аналогии, именуемой «Платонова пещера»: разум уподоблен человеку, прикованному в пещере так, что он видит лишь заднюю ее стену и тени, отбрасываемые на стену, а не «реальность», являющуюся причиной возникновения теней. Соответственно, философы в таком контексте и заняты поисками «истины», которая порождает означенные тени, или, иначе говоря, восприятия. Следует признать тот факт, что некоторые люди вроде Фрейда и Юнга посвятили много времени исследованию этих самых теней, уделяя при этом недостаточно внимания восприятию в целом. Недостаток интереса к такому явлению, как восприятие, вполне объясним. Людям хочется уйти от неясности, которая ассоциируется с восприятием, и иметь дело с определенностью, которую им дарит истина. Что еще более важно, когда не понимаешь, как функционируют восприятия, ничего другого не остается, как описывать их. К пониманию же механизма восприятия мы пришли лишь сравнительно недавно.
      Усадьба времен короля Георга возвышается посреди равнинного ландшафта. Группа людей приезжает сюда на уик-энд. Все гости смотрят на один и тот же дом. Один смотрит на него с грустью, тоскуя по счастливым временам, проведенным здесь. Вот эта женщина смотрит с завистью, думая о том, какую замечательную жизнь вела бы она здесь, если бы владела этой красотой. Третий смотрит на дом с ужасом, вспоминая о своем трудном детстве, проведенном в стенах этого дома. Четвертый немедлен-
      но делает подсчет в уме, сколько такой дом мог оы стоить на рынке недвижимости. Дом в каждом из этих случаев один и тот же, и если бы каждый гость сфотографировал его в этот момент, все снимки были бы примерно одинаковыми. Но внутренний мир восприятия различен в каждом отдельно взятом случае.
      В описанной ситуации, когда дом воспринимается по-разному, физический облик дома одинаков, но память и личное отношение к предмету обеспечивают разный внутренний мир восприятия. Однако восприятие могло быть различным, даже если в памяти людей данный конкретный дом не порождал бы никаких ассоциаций. Если бы гостей попросили подойти к дому с разных сторон, у каждого из них оказалась бы своя точка зрения. Это был бы тот же самый дом, воспринимаемый с разных углов зрения. Человек, приближающийся к дому со стороны фасада, увидел бы дом с типичным фасадом в стиле короля Георга. Подходя к дому сбоку, другой человек увидел бы, что это дом эпохи королевы Елизаветы, к которому позднее приделали новый фасад. Подошедший к дому сзади мог бы спутать его с обычной усадьбой фермера.
      Всем знакомы примеры оптического обмана, когда, к примеру, вы смотрите на рисунок на листе бумаги и вам кажется то, чего на самом деле нет: линии, кажущиеся искривленными, на самом деле прямые; фигура кажется большей по размеру, чем другая, хотя на деле они совершенно одинаковые. Фокусники-иллюзионисты прекрасно научились обманывать человеческие восприятия. Мы ждем
      чуда, но чудо на поверку оказывается игрой воображения.
      Очевидно, что восприятия индивидуальны и они могут не соответствовать тому, что происходит во внешнем мире. Восприятие, в первую очередь, – это способ, посредством которого мозг организует информацию, получаемую им из внешнего мира через органы чувств. Способ организации такой информации целиком зависит от фундаментальной природы нервных структур в мозге. На организацию информации влияет эмоциональное состояние человека в данный момент времени, в результате чего одним шаблонам восприятия отдается предпочтение перед другими. Информация о текущем контексте в краткосрочной памяти и о том, что непосредственно предшествовало ситуации, также влияет на ее восприятие. Компьютерный перевод – трудная задача, потому что все произошедшее до описываемого момента, а также контекст способны полностью изменить значение слова. Например, слово «замок» читается по-разному в зависимости от контекста. Наконец, в памяти есть старые воспоминания, а также ассоциации, которые могут влиять на то, как мы воспринимаем мир, а затем на наше отношение к своим восприятиям.
      Одним из самых поразительных примеров силы восприятия является феномен ревности. Мужчину обвиняют в том, что он выбрал для себя такое место в ресторане, чтобы иметь возможность разглядывать блондинку напротив. На самом же деле он даже не заметил эту самую блондинку, а просто пытался найти место покомфортнее для своей де-
      вушки. Жена, как кажется ее мужу, часто общается с каким-то мужчиной по служебным делам. Она утверждает, что у них чисто деловые отношения, но муж считает иначе. Будучи одержимы ревностью, мы склонны к превратной интерпретации обычных ситуаций, и хотя такая интерпретация является ложной, она способна возбуждать в человеке сильные эмоции, провоцировать ссоры и даже насилие. Ревнивцу кажется, что его восприятия могут быть – хотя бы теоретически – небезосновательны. То, что это не так, не меняет сути восприятий.
      Стоит ли удивляться, что мыслители древности считали настоящей победой разума способность отойти от сугубо субъективных по своей природе восприятий к правде и абсолютным истинам, которые можно проверить и соответствие которых реальности ни у кого не будет вызывать сомнений?
      Если бы вам пришлось мастерить стол, вы смогли бы догадаться, какой размер должны иметь отдельные детали, и просто выпилили бы их по своим соображениям. Ваш стол наверняка получился бы еще лучше, если бы вы имели возможность определять точный размер каждой детали. Тогда их удалось бы гораздо лучше подогнать друг к другу, и ножки у стола были бы одинаковой длины. Измерение -это очень удачный способ преобразования восприятия в нечто конкретное, осязаемое и незыблемое. Мы принимаем это как должное, но на самом деле это замечательная концепция. Математика, по сути, – это еще один способ избежать неопределенности, связанной с восприятием. Мы переводим мир на язык символов и закономерноc-
      тей. Как только нам это удалось, мы попадаем в «игровой мир» математики с ее собственной вселенной и правилами поведения внутри этой вселенной. Мы играем в эту игру совершенно серьезно. Затем мы переводим полученный результат на язык реального мира. Данный метод прекрасно работает при условии, что соблюдаются все правила математики и перевод с языка и на язык системы сделан правильно.
      Большим вкладом упомянутой греческой троицы стала идея проделать то же самое с языком. Каждое слово в языке должно было получить определение и стать в связи с этим таким же реальным, конкретным и объективным, как нечто подвергнутое измерению. Затем предстояла серьезная игра по правилам, согласно которым нам надлежало складывать слова вместе и делать словесные умозаключения. Данная игра основывалась во многом на информации о том, что на самом деле представляет собой объект: данная вещь «есть» или «не есть» нечто. Принцип противоречия постулировал, что нечто не может «быть» и «не быть» чем-то одновременно. Исходя из этого мы построили наши системы языка, логики, ведения спора, критического мышления и сформировали все остальные мыслительные привычки, которые постоянно используем в своей жизни.
      Результат был таков: мы как будто бы научились судить о вещах (что все мы очень любим делать), находить истину и обретать уверенность в логике вещей. Казалось бы, что может быть привлекательнее? Это правило прекрасно зарекомендовало себя
      в технических вопросах. Столь же прекрасно работало оно и в области человеческих отношений, поскольку суждение и определенность предоставляли основу для действий и оценки их правоты. Между тем такая «логика» – это не более чем система верований и убеждений, так же как и любая другая. Когда вы выбрали для себя способ, посредством которого вы смотрите на мир, тогда вы сделаете все, чтобы ваши убеждения и верования соответствовали именно такому – а не другому – взгляду на мир.
      Таким образом, всегда существовала тенденция бежать из мира восприятий в область мышления и целиком отдать вопросы восприятия искусству, которому надлежало изучать и экспериментировать с восприятиями по своему усмотрению. Считаю, что настало время уделить внимание миру восприятий, для того чтобы понять, что же на самом деле происходит в этом мире. Мир восприятий тесно связан с тем, как мозг обрабатывает информацию, и этому вопросу посвящена моя книга «Я прав – ты нет» («I am Right – You are Wrong»).
      У восприятий не бывает «игровых» истин, как у математики, где нечто может быть истинным, если вытекает из правил игры и соответствует «реалиям» математической вселенной. Вся истина в сфере восприятия либо круговая, либо условная. Круговая истина – это как истина двоих человек, которые утверждают, что каждый из них говорит правду. Условная же истина основана на опыте: «Мне кажется», «Насколько я могу судить», «По своему опыту знаю…». Ничего общего с той замечательной
      определенностью, с которой мы имеем дело в обычной логике и которая на деле является «истиной, взятой на веру», маскирующейся под «истину, полученную по правилам игры».
      Во внутреннем мире восприятия нет места прочности и постоянству, свойственным каменной логике. Камень прочен, конкретен, постоянен, его не так легко сдвинуть с места. Это логика, в основе которой лежит слово «есть». Восприятие, напротив, основано на водной логике. Вода течет. Вода – структура аморфная, не имеющая острых краев, но, с другой стороны, она легко принимает форму сосуда, в который ее наливают. Водная логика основана на слове «куда».
      Цель данной книги состоит в том, чтобы рассмотреть природу и правила водной логики и продемонстрировать некоторые практические способы ее использования.
      Водная логика – это логика внутреннего мира восприятия. Я подозреваю, что она применима также-и гораздо в большей степени, чем нам до сих пор казалось, – ко внешнему миру. Теперь, когда мы приступаем к изучению самоорганизующихся систем, когда математика начинает заглядывать в природу нелинейных систем и хаоса, мы, без сомнения, обнаружим все больше доказательств того, что водная логика применима во многих аспектах внешнего мира, где мы традиционно использовали лишь каменную логику. Полагаю, это справедливо и в отношении экономической науки.
      Восприятие и водная логика по-своему влияют даже на логику науки, во многом каменную по сво-
      им свойствам. Разум в состоянии увидеть только то, что он готов увидеть. Анализ данных сам по себе не рождает идей. Он лишь позволяет нам сделать выбор среди уже существующих понятий и мыслей. Растет значение гипотез, умозрительных построений, подходов к генерации идей, в которых большая роль отводится провоцированию, и модельных подходов, которые позволяют нам по-разному смотреть на окружающий мир. Создание таких рамок вероятных исходов происходит в процессе восприятия.
      Мне следовало бы добавить, что в сфере восприятия нет такой вещи, как противоречие. Можно одновременно придерживаться противоположных взглядов. Может иметь место дисгармония, когда что-нибудь не вполне соответствует нашим ожиданиям, но это уже совсем другое.
      Поскольку природа восприятия может допускать противоречия, логика всегда являлась неподходящим средством для того, чтобы вносить изменения в восприятия. Восприятия можно менять (исследованием, переменой контекста и т. п.), но только не логикой. Это еще одна причина для более пристального изучения природы восприятия.
      Лишь малую часть своей жизни мы посвящаем математике и логическому анализу. Гораздо больше времени мы имеем дело с восприятием. То, что мы смотрим по телевизору, и наша реакция на увиденное – это все восприятия. Наш страх перед лицом экологических угроз и парникового эффекта основан на восприятии. Предрассудки, расизм, антисемитизм – все это вопросы восприятия. В основе
      конфликтов, которые проистекают не просто от чрезмерной демонстрации силы одной стороной, лежат ложные восприятия. Поскольку восприятия играют столь важную роль в нашей жизни, имеет смысл попытаться понять природу водной логики, вместо того чтобы продолжать впихивать мир в узкие рамки каменной логики.

      бах, лауреат Нобелевской премии, профессор химии Гарвардского университета. Это цитата из его письма ко мне.
      Камень тверд, не меняет формы и неподатлив. Он имеет определенную форму. Вода – иное дело. Она мягка и податлива.
      Камень может использоваться для нападения, и как орудие агрессии он тверд и тяжел. Когда вы нападаете на воду, она не оказывает сопротивления, но затем заглатывает или топит нападающего.
      Если положить камень на твердую поверхность, он будет лежать неподвижно на одном месте. Камень «есть». Если пролить воду на плоскую поверхность, она растечется и разведает каждую щель. Если есть хоть маленький наклон, вода потечет.
      Камень не меняет своей формы в зависимости от внешних обстоятельств. Вода не имеет собственной формы, а принимает форму сосуда, который
      :трашно подумать, как много вреда при-чинило грубое высокомерие каменной логики». Автор этих слов – Дадли Херш-ат Нобелевской премии, профессор химии сого университета. Это цитата из его пись-
      вмещает ее. Истина очень часто является истиной лишь в определенном контексте. В водной логике подчеркивается важность контекста.
      Если положить камень в стакан и затем наклонять стакан все больше и больше, камень рано или поздно вывалится. Камень либо в стакане, либо вне его. В случае с водой вы можете вылить часть жидкости из стакана и по-прежнему иметь ее достаточное количество в стакане – воде не надо быть «либо/либо».
      Если добавить к камню камень, получится два камня. Если добавить воду к воде, две воды не получится. Новая вода смешается со старой, и результатом станет снова вода.
      Это аддитивное свойство водной логики очень напоминает «нечеткую логику»*, которая сегодня находит все более широкое применение в области искусственного интеллекта. Восприятия комбинируются, дополняя друг друга и образуя целое, как в поэзии.
      Каменная логика часто имеет дело с противопоставлением, выраженным частицей «но», поскольку нередко приходится показывать, чем различаются объекты. Водную логику более заботит частица «и»: каким образом слагаемые образуют целое.
      Спор западного типа в большинстве своем основывается на конфликте, где стороны руководству-
      * Формальная система логики, разработанная профессором Лотфи Заде (Калифорнийский университет Беркли) в 1960-х годах, являющаяся расширением обычной булевой логики. В ней значения «истина» и «ложь» заменяются значениями функции на отрезке [0, 1] (концепция частичной правды). Позволяет уйти от однозначности ответа на вопрос. Часто используется в экспертных и самообучающихся системах и системах распознавания образов. – Прим. перев.
      ются каменной логикой. Дискуссия у японцев в значительной степени связана с добавлением новых слоев к предыдущим, что свойственно и водной логике.
      Все вышесказанное может дать вам некоторое представление о разнице между каменной и водной логикой.
      Подытоживая все сказанное, можно сказать, что каменная логика основана на «быть», «есть», тогда как водная – на «куда», «в направлении к» и т. п. Куда это перетекает? К чему это приведет? Что будет суммой всего этого?
      Традиционная каменная логика уделяет большое внимание сущности объекта: «Это гусеница». Не меньшее значение она придает тому, чем «обладает» объект, а также операции «включения». «Гусеница являетсясуществом зеленого цвета и имеетпокрытое волосками тело».
      Включение, исключение, что представляет собой объект и чего не представляет, устранение противоречий – все это традиционное логическое мышление. Мы понаставили повсюду ящиков в виде категорий, классов и типов. Мы судим о том, относится ли что-нибудь к определенному ящику, и если да, придаем ему все характеристики содержимого данного ящика. Это основа наших умозаключений и нашей уверенности, и она служит нам достаточно успешно, хотя и способна привести нас к грубому высокомерию.