Темноту рассек тонкий луч света, который тут же стал шире, — скрипнув, открылась дверь. В освещенном прямоугольнике дверного проема четко вырисовался темный силуэт человеческой фигуры.
      Щелкнула зажигалка, и огонек чуть осветил вошедшего, мужчину в зеленом плаще и шляпе с пером. Остановившись у стола с канделябром, он поочередно зажег все пять свечей, и комната наполнилась светом. Вдоль каменных стен обнаружились книжные шкафы, стеллажи со всякой всячиной: настольными играми, сувенирами, безделушками и разными причудливыми вещицами.
      Все свободное пространство стен от пола до потолка было завешано картами и диаграммами, рисунками и картинами, были тут и фривольные фотографии обнаженных красоток. Весьма уютная комнатушка, но запущенная. Чувствовалось, что тут давно никто не живет. Воздух был застоявшимся, как в склепе.
      Человек запер дверь изнутри. Снял плащ, водрузил его на вешалку, пристроил шляпу на большой полке у зеркала, где уже висели несколько других головных уборов.
      Прищурившись, он обвел взглядом комнату, словно вглядываясь во что-то невидимое, потом замер, прислушиваясь не столько к внешним звукам, сколько к внутреннему голосу.
      — Да, никого, — наконец произнес он удовлетворенно. — Никого. Даже Карми.
      Он не спеша пересек комнату. Милые, знакомые вещицы! Сколько времени он их не видел! Слабая улыбка скользнула по лицу, вошедший задержал взгляд на одной из фотографий.
      — Как давно это было!
      Человек остановился посреди комнаты и взмахнул рукой.
      — Проснитесь и сияйте!
      Комната тут же преобразилась. Трудно сказать, стала ли она светлее, — но несомненно уютнее. Он подошел к астрономической карте, висевшей в раме на дальней стене, и растворил её, словно дверь. Под картой обнаружилась круглая дверь сейфа с ручкой и цифровой панелью. Человек потер ладони, подул на них и осторожно коснулся кнопок кончиками пальцев.
      — Откройся!
      Дверь распахнулась, он достал пачку бумаг, перевязанных лентой, разложил их для удобства на письменном столе, быстро проглядел документы и вернулся к сейфу.
      — Кто-нибудь шлялся здесь без меня?
      — Не было ни души, босс, — отозвался из темноты сейфа писклявый голос.
      — Сверхъестественные вторжения случались?
      — Нет.
      — Точно?
      — Конечно, босс. Эй… Босс!
      Человек, уже готовый закрыть сейф, придержал дверцу.
      — Что?
      — Когда я смогу выйти?
      — Засиделся?
      — Вроде того.
      — Дело в том, что мне ещё нужен охраняемый сейф. Сколько ты здесь сидишь?
      — Уж сто пятьдесят лет.
      — Только и всего? Ты ведь бессмертен, а я нет. Вот разберусь со своими проблемами — и будешь свободен.
      — Не хочу задавать бестактных вопросов босс, но как долго вы ещё протянете?
      — Ты что, на досуге страховки продаешь!
      — Простите, босс, но хоть примерно?
      — Пятьсот лет — предел для моей семьи. Мы не долгожители.
      — Понял, спасибо.
      — Судя по ответу, для тебя это не срок. Ладно, не вешай нос… что бы ни случилось.
      — Да, что бы ни случилось.
      Человек запер сейф.
      — Эй, мне бы просушить горло!
      Заказ был немедленно принят. Откуда ни возьмись появились руки в белых перчатках и стали ловко орудовать рюмками и бокалами. Выскочила пробка, запенилось вино.
      Человек подошел к бару в углу, взял бокал с янтарным напитком и залпом осушил.
      — Ещё, пожалуйста.
      Невидимый бармен не заставил себя ждать.
      Опустошив второй бокал, вошедший оставил его на стойке бара и направился к столу в дальнем углу комнаты. Там громоздились сваленные в беспорядке электронные приборы столетней давности. Тут же ждали своего часа золотые канделябры и медные курильницы. Он зажег курильницы, и по комнате разнеслись экзотические ароматы.
      Теперь можно было приступить к налаживанию связи. Он уселся за стол, придвинул к себе один из приборов с вмонтированным микрофоном и щелкнул тумблером.
      Откуда-то сверху, из джунглей проводов, раздались шипение и треск.
      Человек наклонился к микрофону.
      — Алло, отец. Вызывает Трент, выходи на связь.
      Динамик щелкнул пару раз и затих.
      — Отец, выходи на связь.
      Динамик забулькал, ругнулся на непонятном языке и прохрипел:
      — На связи Кавдор , бывший король Королевства Опасного.
      — Здесь Трент, твой старший сын. Я хочу с тобой поговорить.
      Ему пришлось несколько раз повторить, прежде чем его поняли.
      — Трент? Это ты?
      — Отец! Отец, это Трент. Ты меня слышишь?
      — Это ты?.. Очень плохо слышно…
      — Отец, я хочу с тобой поговорить. Ты можешь явиться ко мне?
      Ответ было трудно разобрать.
      — Пожалуйста, отец. У меня большие неприятности.
      — Говори громче!
      — Я не могу распространяться об этом в эфире.
      И снова ответ потонул в посторонних шумах.
      — Отец?
      — Я не слышу тебя, Трент.
      — Черт, Кавдор, ответь, ответь, король…
      Трент стукнул кулаком по столу и стал нажимать все кнопки подряд. Без толку.
      — Пошло все к черту!
      Он откинулся на спинку кресла и задумался.
      —  Трент, дорогой.
      Он оглянулся. Рядом стояла его мать. Правильнее было бы сказать, её тень.
      — Мама!
      —  Дорогой, лучше сначала позвонил бы мне. Вы с отцом никогда не могли найти общий язык.
      Трент вскочил из-за стола.
      Его мать была такой же красивой, как и при жизни: русые волосы, голубые глаза, прямой нос. Черты лица, немного расплывчатые, напоминали фотографию, сделанную через специальную пленку. Казалось, она присутствует в комнате только наполовину. В сущности, так оно и было.
      Трент налил себе виски.
      Проходя мимо камина, он взмахнул рукой — на серых поленьях заплясали языки пламени — и остановился у стола.
      — Извини, я не предложил тебе выпить.
      —  Спасибо, не хочу. Присаживайся к огню, он так успокаивает.
       — Точно ничего не хочешь?
      Трент придвинул стул, сел и пригубил виски. Мать окинула комнату взглядом.
      —  Какое интересное место. Не припомню, чтобы я здесь раньше бывала.
       — Мое логово. Я его ещё в детстве соорудил. Единственное место, где можно было пустить слезу или что-нибудь изобрести.
      —  Ты всегда был нелюдимый и обидчивый, а уж какой капризный!
       — Что было, то было.
      —  Смотри-ка, здесь много твоих детских пещей. Я помню эти коньки.
       — Ты частенько брала меня с собой. Мы ездили в Задар, и катались по льду каналов.
      —  Мне так нравилось!
       — У тебя здорово получалось.
      Она улыбнулась.
      —  Ты был капризным ребенком, но все же таким очаровательным!
       — Весь в вас, ваше очаровательное высочество.
      —  Дорогой Трент, ты всегда был моим любимцем.
       — Жаль, что отец ничего такого не чувствовал.
      —  Он тоже тебя любил.
      Прежде чем ответить, Трент глотнул миски.
      — Прости, если я что-то не то сказал.
      —  Он на самом деле тебя любил. Впрочем, не стану убеждать; думай что хочешь.
       — Тем более что мое мнение не изменится.
      —  Пусть все будет, как есть.
      Она ещё раз окинула взглядом комнату.
      —  Почему ты здесь?
       — Это единственное место в замке, где я могу проводить столько времени, сколько хочу.
      —  Заклятие отца тут не действует?
       — Защитные силы этой комнаты частично его нейтрализуют. Но все-таки и здесь я не могу оставаться до бесконечности и последнюю сотню лет был вынужден провести вдалеке от замка.
      —  Где?
       — В основном на Земле.
      —  А сейчас где живешь?
       — Этого места нет на карте.
      —  Должно быть, это мучительно! Я слышала, ты женат?
       — Да. Она с Земли, простая смертная.
      —  Не сомневаюсь, она хорошая девушка.
       — В наши дни женщины обижаются на такие слова.
      —  «Хорошая»?
       — Нет, «девушка».
      —  Неужели? Сколько ей лет?
       — Двадцать шесть.
      —  По-моему, ты сглупил.
       — Ты считаешь, что она ещё ребенок?
      —  Нет, совсем нет — её возраст не имеет значения, если она уже достигла совершеннолетия. Но вот смешанный брак…
      Трент криво усмехнулся.
      — Ты имеешь в виду браки между обычными смертными и такими, как мы, — полубогами?
      —  При чем тут боги? Едва ли мы сравнимся с богами. Конечно, мы волшебники и многое умеем, но, боюсь, уж слишком корыстны и распущенны.
       — Согласен. По сравнению со мной Шейла святая.
      —  Шейла? Красивое имя. Я в самом деле не сомневаюсь в том, что вы отличная пара, но надеюсь, ты простишь меня за вопрос: была ли свадьба так уж необходима? Я имею в виду, молодому человеку позволительно иметь несколько дам сердца.
       — Мама, хватит, давай замнем.
      —  Где ты набрался этих ужасных жаргонных словечек? Это так грубо звучит.
       — На Земле. Я долго жил там среди всяких сомнительных типов. Теперь трудно отвыкнуть.
      —  Мы дали тебе превосходное образование,— вздохнула она. — Ладно, не обращай внимания. Умершие не имеют права вмешиваться в дела живых и давать им советы.
       — Спасибо.
      —  Но,— повела она плечами, — с другой стороны, если это так, почему ты искал нашего совета?
       — Сказать по правде, только по одной причине. Я вызывал отца, чтобы убедить его снять заклятие. Карми умер. Ты же знаешь.
      —  Я понятия не имела… О господи…
       — Правда? — Трент резко встал. — Ты вправду не знала? Но…
      —  Думаешь, после смерти все обретают дар всеведения?
       — Нет, но… — Трент снова сел. — Ну, предположим, я не прав. — Он внимательно посмотрел на мать. — Кажется, ты не очень-то расстроена.
      —  Земля вращается, смерть неизбежна.
      Трент хмыкнул.
      — Глупо с моей стороны полагать, что ты можешь думать иначе.
      —  Я с нетерпением жду с ним встречи.
       — Да, разумеется. Я уже объявил, что буду регентом до совершеннолетия его сына, но мне нужно снять заклятие.
      —  Ах, Трент, ты опять о своем. Хватит!
       — Что хватит?
      —  Твое желание быть королем…
       — Но почему, мама? Я имею на это полное право.
      —  Кавдор считал тебя бесхарактерным.
       — Зато я храбр.
      —  Да, храбрость есть, но нет благоразумия, терпения и рассудительности.
       — Ерунда.
      —  Боюсь, ты совсем не изменился.
       — Изменился! Так считают даже посторонние.
      —  Хорошо, пусть так. Но ты уже немолод. Почему ты хочешь заполучить Опасный замок?
       — Он мой по праву. Я старший сын и по справедливости должен был унаследовать трон.
      —  Ты и Кармин — братья-близнецы. Он родился первым.
      Трент стукнул кулаком по столу.
      — Неправда!
      —  Дорогой, не смей повышать голос.
       — Извини, мама, но это преследует меня всю жизнь. Первым родился я, и могу это доказать.
      —  Как?
      Трент поднялся, направился к столу, где были разложены бумаги, и схватил один из листов.
      — У меня есть письменное подтверждение, написанное под присягой лечащим врачом, о том, что я первым покинул твое чрево.
      —  Успокойся, дорогой.
       — Взгляни! Видишь?
      —  Да, дорогой, я уверена, что здесь все черно.
       — Доктор Филиус. Помнишь его?
      —  Хорошо помню; я не так давно его встречала.
       — Но он уже несколько лет, как у… Да, конечно. Ты ему доверяешь?
      —  Разумеется. Я уверена, у доктора Филиуса не было причин лгать.
       — В таком случае, что скажешь?
      —  Он просто ошибся. Мать всегда знает точно. Первым был Карми.
       — Как ты можешь знать?
      —  Ты сомневаешься в моих словах?
       — Читай сама. Вот здесь. Доктор Филиус утверждает, что дал тебе снотворное.
      —  Да, он что-то давал, однако оно не подействовало. Он был слишком самонадеян, полагаясь на пилюли и микстуры.
       — Пусть так. Но Филиус знал, какое действие оказывает лекарство, и взял на себя труд записать, кто родился первым. Это был я, он клянется в этом под присягой и заверяет своей подписью.
      —  Несмотря ни на что, дорогой Трент, Карми был первым. Я знаю, я видела его родинку. Маленькую отметину в форме песочных часов на левом бедре. Она была прямо у меня перед глазами, когда Филиус положил его, красного и орущего, мне на грудь. Думаю, это было самое красивое пятнышко, которое я когда-либо видела.
      Трент минуту помолчал, опускаясь в кресло.
      — Твоя память затуманена. Филиус не мог оказаться таким болваном.
      —  Трент, ты сомневаешься в здравости моего рассудка?
       — Прости, мама, но памяти Филиуса я доверяю гораздо больше, чем твоей.
      —  Конечно, ты волен думать, как тебе угодно. Жаль, что вопрос о порядке престолонаследия превратился для тебя в идею фикс. Пойми, своей памятью я могу гордиться.
       — Не сомневаюсь. Ты помнишь о родинке Кармина, но не помнишь, когда увидела её. Это произошло после моего рождения. У меня нет родинки.
      —  Нет, дорогой, это случилось прежде, чем тебя дали мне в руки. Как я уже говорила, мать помнит такие вещи.
       — Ты была измучена, ещё действовало снотворное… Здесь написано, что роды были очень тяжелыми.
      —  Да, Трент, это так, но я тебе уже говорила…
      Он махнул рукой.
      — Пожалуйста, прекрати. Ты сама утверждала, что не собираешься меня переубеждать. А я настаиваю на своем.
      Мать усмехнулась.
      —  Понимаю. Этот спор бесконечен.
       — Я прошу только, чтобы отец позволил мне вернуться в замок.
      —  Дорогой, ни я, ни твой отец уже не являемся частью этого мира. Мы живем в совершенно другом измерении, в упорядоченной системе, которая в десять тысяч раз больше, чем все миры, вместе взятые. Огромнее, чем само мироздание. Ты и понятия об этом не имеешь. Дела мирские нас не касаются. Они за пределами сферы нашего существования. Живущие должны сами решать свою судьбу; мы не можем вмешиваться.
       — Но согласись, несправедливо, что мне нельзя жить в замке только из-за отцовской прихоти. Возможно, я и совершил когда-то ошибку, но прошло уже столько лет, и я заслуживаю прощения.
      —  Трент, отец все тебе прощает. Можешь не верить, но он любит тебя и всегда любил. Тут не о чем говорить.
       — Тогда, черт возьми, в чем же проблема?
      —  Прошу, не говори со мной таким тоном.
       — Извини, мама, я в самом деле не понимаю.
      Она пожала плечами.
      —  Когда-нибудь разберешься. У тебя есть голова на плечах, и в конце концов ты осознаешь, что отец желал тебе только добра.
       — Не сомневаюсь, — сухо ответил Трент. Он допил виски и поставил стакан. — Отлично.
      —  И вправду замечательно. Мы славно поговорили, но я должна идти.
       — До свидания, мама.
      —  До свидания, дорогой. Будь это в моих силах, я бы не придавала значения прошлому и назвала бы тебя прямым наследником, но это не в моей власти. Понимаешь, удел женщины…
       — Да, к несчастью для меня. Мне только и остается, что бороться за права женщин.
      —  Ты не понимаешь,— она подняла руку, как бы желая его остановить.
      — Беру все свои слова назад и умолкаю.
      —  Твоя душа со временем успокоится, восстановится душевное равновесие или, скажем так, несоответствия будут исправлены.
       — Я буду стараться, мама.
      —  Итак, Трент, сын мой, я тебя покидаю. Помни, ты был моим самым любимым сыном.
      Он улыбнулся и кивнул.
      — Я верю, мама, прощай.
      Её образ понемногу растаял. Прежде чем совсем исчезнуть, она едва заметно взмахнула рукой на прощание. Оставшись один, Трент придвинул кресло поближе к камину, в котором все веселее и задорнее плясали языки пламени.

      Под фундаментом административного здания они обнаружили туннель, который вел в шахту. В конце туннеля их ждала огромная железная дверь, с виду совершенно неприступная.
      — Поколдуешь? — спросила Сатива.
      — Конечно. Всегда стоит попробовать. Главное, не забыть, что повторное заклинание может нейтрализовать первое. Нужно произнести только один раз.
      — Мало того что дверь бронированная, она ещё и на сигнализации. К ней нельзя подобрать ключи, и выбить её не получится.
      — Все не так страшно. Думаю, открыть её несложно.
      — Единственное, что мне совершенно ясно, — пробурчала Сатива, — так это…
      Девушка не договорила, застыв с открытым от удивления ртом, — Джин с ухмылкой распахнул перед ней дверь.
      — Заклинание работает как надо, если его правильно произнести.
      Сатива была ошеломлена.
      — Не может быть! Комбинация замка состоит из тысячи цифр. Ты просто не мог…
      — Она сама открылась.
      — Но как?
      — Э-э… маленькие электроны пересекли катушку сопротивления в надлежащей последовательности.
      — Но шанс, что это произойдет само по себе, ничтожен.
      — Его практически нет. Для того и нужно заклинание сделать невозможное возможным. Если есть хоть малейшая возможность, это произойдет. Но как я уже сказал, действовать надо не откладывая. Заклинание не всегда срабатывает.
      Сатива больше не промолвила ни слова.
      Они вошли и захлопнули за собой дверь. Стены туннеля были покрыты металлическими пластинами; Джин решил, что они находятся пока не в самой шахте, а при входе в неё. Его предположения подтвердились: туннель вывел их в зал, из которого расходились в стороны ещё несколько коридоров. В проходившем через центр зала круглом столбе виднелись широкие двери — за ними явно скрывался грузовой лифт.
      — Славная дырка, — произнес Джин.
      — Ты имеешь в виду «главная шахта»? Вряд ли. Этот лифт доставляет оборудование с этажа на этаж. Метод добычи здесь довольно мудреный.
      — Совершенно не разбираюсь в горном деле, просто высказал предположение.
      — Догадываюсь. Между прочим, нам вряд ли удастся в этот лифт попасть.
      — Может быть.
      — Заклинание все ещё действует?
      — Должно быть, однако… — Джин поразмыслил. — Может, его подстегнуть как-нибудь?
      — Ты волшебник, тебе лучше знать.
      — Видишь ли, я… не слишком опытен.
      — Извини.
      — Ладно, сейчас попробуем.
      Джин расправил плечи, затем энергично встряхнул кистями рук. Встав в позу, напоминающую балетную, он театрально воздел руки и бросил взгляд на Сативу.
      — Если принять правильную магическую позу, это помогает.
      — Забавно выглядишь.
      — Ну спасибо.
      Ей стало неудобно, и она с нежностью положила руку ему на плечо.
      — Прости.
      Джин прикоснулся щекой к её руке, затем окончательно вышел из роли и привлек девушку к себе. Они обнялись и поцеловались.
      — Мой волшебник.
      — Принцесса.
      Джин выпустил её из объятий, отступил на шаг, снова принял магическую позу и начал декламировать:
      — Жил человек в Хартуме благородный, однажды в дом привел он лесбиянку…
      Сатива рассмеялась.
      Заклинание сработало, и двери лифта с шипением открылись.
      — Ну вот, не слишком трудно, — заметил он.
      Лифт был пуст. Они вошли.
      — Как-то неспокойно мне, — прошептала Сатива.
      — Что такое?
      — Ну, во-первых, система безопасности не распознала в нас незваных гостей. Во-вторых, у нас не спросили пароль.
      — Это все заклинание. Я думаю, они даже не знают, что мы здесь.
      — Хочется верить.
      — Тебя ещё что-то беспокоит?
      — Должно быть, эта шахта — для испытания какого-то оборудования или оружия… Слишком много тут непонятных приспособлений.
      — Не думаю. По-моему, это обычная угольная шахта. Мы ведь проходили мимо административного здания.
      — Сами испытания могли проходить тайно, где-то в другом месте, глубоко под землей или в поле. — Сатива вздохнула. — Все-таки у меня странное предчувствие.
      Джин посмотрел на кнопки лифта, надписи под ними были неразборчивы, но можно было догадаться, что они означают. Он нажал на одну из кнопок. Жалобно взвизгнув, лифт поехал вниз. Сатива огляделась.
      — Какой просторный, — отметила она, — много тяжестей влезет.
      — Ну и что, — возразил Джин, — может, в нем поднимали тележки с углем.
      — Наверное, в него загружали что-то на этаже над тем, с которого мы вошли.
      — С поверхности? Но, возможно, над нами ещё несколько этажей. Скорее всего, мы внутри горы. Выход может быть где угодно — и не один.
      — Да, когда приземлялась, — вспомнила Сатива, — я заметила высохшее озеро на другой стороне горы. Хорошая посадочная площадка. Я не воспользовалась ею только потому, что она слишком на виду. Но если бы потребовалось доставить оружие с орбиты именно там лучше всего было бы приземлиться.
      Лифт двигался вниз медленно и плавно. Наконец взвизгнул ещё раз и мягко остановился. На табло зажглась цифра.
      — Приехали, — объявил Джин. — Дамское белье, галантерея.
      — Ты такой чудной…
      — Спасибо, принцесса, вы так добры ко мне! Куда пойдем?
      В туннеле царила кромешная тьма.
      — Налево, — предложила она. — Сама не знаю почему.
      — Да мне все равно. Только постой-ка секундочку…
      Джин уставился на панель управления.
      — Что ты хочешь?
      — Хочу сделать так, чтобы двери не закрылись. Заклинание может потерять силу и…
      — И тогда двери закроются.
      Джин поскреб подбородок.
      — Конечно, ты права. Я не подумал. Но мы застрянем здесь навечно, если мой «моджо» не сработает.
      — «Моджо»? Это что такое?
      — Талисман. Нет, давай пошлем его наверх.
      — А-а, он же автоматический.
      — Конечно.
      Двери закрылись, и путники остались во тьме, лишь слегка подсвечиваемой люминесцентными полосками на скафандре Сативы. Слабого света, впрочем, хватало, чтобы ориентироваться в туннеле.
      — Все же сколько здесь этажей, как ты думаешь? — спросила Сатива.
      — По крайней мере семь — столько кнопок в лифте.
      — Но там были и кнопки без всяких обозначений.
      — Значит, шахта ещё глубже.
      — Когда твое заклинание должно потерять силу?
      — Думаю, час у нас есть.
      — Для нас самое лучшее — это переждать здесь, под землей, спрятаться в одном из боковых отсеков.
      — Но где найти воду, и что мы будем есть?
      — Да, это проблема. Мы должны продержаться как можно дольше, затем вернуться наверх, когда они уже перестанут нас искать.
      — Думаешь, они бросят поиски?
      Она покачала головой.
      — Нет, они знают, что мы… извини, что яздесь, и не успокоятся, пока меня не поймают.
      — Тогда будем надеяться, что тут есть запасы продовольствия. В шахтах полагается хранить неприкосновенный запас, ну, скажем на случай аварии.
      — Дай бог, чтобы нам повезло.
      По обе стороны туннеля громоздились ящики из металла, похожего на алюминий. Сатива нагнулась поглядеть, есть ли на них какие-нибудь надписи.
      — Заперты… Справишься?
      — С этим?
      Джин пнул один из ящиков, и крышка отскочила.
      Внутри грозно посверкивало какое-то фантастическое оружие. Сатива вытащила одну из железяк, по форме напоминающую винтовку с оптическим прицелом, и с торжествующим видом продемонстрировала её Джину.