Мелидия смотрела через окно-бойницу на длинную линию осадных башен, нависавших над внутренней оборонительной стеной. Атака развивалась успешно, но женщина знала, что Кармин еще не бросил в бой все свои силы. Она готовилась к этому моменту много лет, так что теперь была спокойна.
      Сейчас она наблюдала, как осадные машины швыряют через внутреннюю стену огромные камни, некоторые величиной с дом. Кое-какие «снаряды» не долетали до цели — отскакивали от стены или разбивали вдребезги ее зубчатый верх, приводя в ужас немногочисленных защитников, занимавших там позиции. Но в целом все шло гладко. Машины работали на полную мощь, правда только благодаря стараниям Мелидии. Каждая машина находилась под действием заклинания, позволявшего нарушать естественные законы механики, которые препятствовали бы манипуляциям со столь огромными снарядами. По всем законам рычаг катапульты сломался бы, словно спичка, под весом камня такой величины. А даже если бы механизм и выдержал, обычным машинам просто не хватило бы мощности, чтобы швырнуть подобный снаряд через стену высотой в тридцать этажей. На такое способны лишь магические устройства.
      Заклинание было сложным и изощренным, но оно работало.
      Она услышала звук шагов по винтовой лестнице за спиной и, обернувшись, увидела поднимавшегося на площадку Ворна.
      — Вот вы где, миледи. А я-то думал…
      Улыбнувшись, она снова повернулась к окну. Ворн подошел к ней и посмотрел наружу.
      — Дозорные докладывают, что пока не происходит ничего особенного, — сказал он. — Конечно, это мало что значит. Кармин наверняка ведет сейчас какую-то свою игру.
      Она кивнула:
      — Да, конечно.
      Они продолжали наблюдать за происходящим. Движущиеся башни, находившиеся теперь уже совсем близко от зубцов высокой внутренней стены, были почти полностью укомплектованы людьми. Лучники, занимавшие самые верхние платформы, не подпускали обороняющихся к стенам. Замковая стража Кармина даже голову не высовывала. Стражники предпочли не вступать в ближний бой с захватчиками; численное превосходство было не на их стороне, и они об этом знали. Пять тысяч человек были готовы хлынуть с пятнадцати осадных башен в замок Опасный. Зачистка будет продолжаться от башни к башне, вдоль периметра, пока вся внутренняя стена не окажется под надежной охраной, — медленная, грязная работа, но без нее не обойтись. И она будет сделана.
      — Ты спала? — спросил Ворн.
      Мелидия покачала головой.
      — Ты, должно быть, очень устала.
      — После того как обработала шесть тысяч солдат за одну ночь? С чего бы?
      Слова ее застали Ворна врасплох, и он невольно хмыкнул, хотя лицо его осталось бесстрастным.
      Зато Мелидия улыбнулась.
      — Мой грубый юмор, похоже, тебя шокирует.
      — Слегка, — усмехнулся Ворн. — Извини.
      — Нет, он и вправду был неуместен. Это я должна перед тобой извиниться.
      — Мне следовало спокойнее к этому отнестись. Хотя ты и женщина, к тебе нельзя подходить с обычными мерками. Это невозможно. Они слишком ограниченны. Твое могущество…
      Она слегка повернулась, бросив на него взгляд из-под голубого головного убора.
      — И?
      — Я восхищаюсь этим, — он улыбнулся.
      — В женщине?
      — В тебе.
      Высвободив руку из складок белой мантии, она погладила его бороду. Порывистым движением сжав руку Мелидии, Ворн поцеловал ее ладонь.
      — Мелидия… — начал он.
      — Посреди битвы, Ворн?
      — Хоть посреди ада, если представится случай.
      Она попыталась высвободить руку, и он неохотно отпустил ее.
      — Хотя ты и остришь, — сказал он, — ты наверняка устала безмерно. Шесть тысяч заклинаний за одну ночь…
      — Четырнадцать часов без перерыва. Я едва могу поднять руку.
      — Четырнадцать… — Ворн был потрясен. — Нет, я и правда не знал. Я устал и ушел вскоре после того, как ты приступила к делу. — Он задумался. — И все равно, мне кажется, этого времени недостаточно.
      — Его и впрямь не хватало. У меня было всего несколько секунд на каждого. Потребовалось дополнительное заклинание, давшее мне возможность работать невероятно быстро, и еще одно, не позволявшее мне лишиться чувств. Оно до сих пор поддерживает меня, хотя и слабеет с каждой минутой.
      Ворн покачал головой.
      — Неужели каждого солдата нужно было обрабатывать по отдельности? Разве нельзя было сотворить заклинание сразу для всех?
      — Да, но заклинание, наложенное на шесть тысяч сразу, подействует лишь на немногих.
      — Понятно. — Ворн обеспокоенно нахмурился. — А вообще, как ты думаешь, наш план сработает? Хватит ли заклинания, чтобы противостоять злой силе Кармина? Говорят, он не простой смертный.
      — Он может быть и смертным. То есть в один прекрасный день он может умереть. Но на данный момент Кармин прожил уже около трехсот лет.
      — Я тоже слышал об этом, хотя не слишком верю.
      — Придется поверить. Все хаплодиты были долгожителями.
      Скрестив руки на груди, Ворн повернулся, отошел от окна и остановился. Потом, немного поразмыслив, медленно повернулся кругом.
      — Против столь могущественной магии… — начал он, глядя в пол.
      — Мы сражались и почти одержали верх. — Она подошла к нему, взяла его руки в свои и прижала их к груди. — До сих пор у тебя был повод усомниться во мне?
      — Нет.
      — Идем.
      Она повела его через полукруглое помещение к лестнице. Держась за руки, они начали подниматься и после шести поворотов добрались до люка на самом верху. Ворн распахнул люк, они оказались на верхней площадке небольшой башни и, перешагнув через труп стражника, подошли к зубчатой стене.
      — Смотри, — Мелидия повела рукой. — Стены высотой в тридцать этажей, замок, верхушка которого порой скрывается в облаках. Стены внутри стен, башни, касающиеся неба, черный несокрушимый камень — крепость невообразимой магической силы — и ты, Ворн, собираешься эту силу одолеть. История никогда не знала подобной осады. Будущие поколения с трудом поверят в подобное. Ты станешь легендой. — Голос ее отчетливо звучал на фоне криков солдат, свиста катапульт, щелканья тысячи луков и звона ударяющихся о камень наконечников стрел. — Вот, посмотри.
      Она подвела его к южной стороне башни.
      — Мы сейчас в тысяче футов над равниной.
      Ворн бросил взгляд на темные земли Предела. Вдали возвышались серо-черные горы, окружавшие покрытую пылью и грязью долину. Тут и там виднелись убогие крестьянские хижины и жалкие, почти бесплодные поля.
      «Какая бедная земля», — подумал Ворн. Но это была лишь мимолетная мысль.
      — Существовала ли когда-либо крепость столь неприступная, столь неуязвимая? Но ты сумел поднять целую армию прямо в воздух на тысячу футов.
      — Другого пути не было, — сказал принц. — Иначе они перестреляли бы нас по одному, пока мы маршировали по дороге.
      — Ты сделал это силой своей воли.
      «Силой моей воли…»
      Мысль ворвалась в его разум, сомнениям больше не оставалось места.
      — Это сделал ты, Ворн. Не я.
      В груди у него что-то сжалось, потом медленно отпустило, и в глазах Ворна снова появилось сомнение.
      — Но ты…
      — Я люблю тебя.
      Он посмотрел на женщину. Ветер то и дело набрасывал ей на лицо платок, и она нетерпеливо отводила тонкую ткань. Глаза ее выражали тысячи чувств, которые он не в силах был понять.
      — Мелидия… — только и смог он сказать.
      — Ты мне веришь?
      Он снова взглянул на пыльную землю, впитавшую кровь его армии.
      «Ради чего? — мелькнула едва заметная мысль. — Ради чего?»
      — Ты мне веришь?
      Он посмотрел ей в глаза.
      — Да.
      Они обнялись, не замечая сильного ветра, трепавшего полы их одежды.
      Прошло некоторое время, прежде чем они вдруг осознали, что над полем боя воцарилась тишина. Оторвавшись друг от друга, они вернулись на северную сторону башни.
      — Смотри, — показала Мелидия.
      С северо-запада по воздуху быстро приближались какие-то существа. Двигались они клином, словно перелетные птицы.
      — Что на этот раз? — спросил Ворн. — Какая дьявольщина?
      — Скоро узнаем.
      — Да уж. Слишком скоро.
      — Боишься?
      Он бросил на нее мрачный взгляд.
      — Нужен ответ?
      — Нет… любовь моя. Прости. Я знаю, что ты ничего не боишься.
      Он обнял ее сильной рукой.
      Вскоре стало видно, что летящие объекты имеют форму чаши с придатками, которые на расстоянии могли показаться крыльями; но по мере того, как клин приближался, стало ясно, что это человеческие руки, лишенные тела человеческие руки.
      — Мать-Богиня, — выдохнул Ворн. — Что за…
      Каждая пара рук держала гигантский металлический котел, сильно походивший на кузнечный тигель.
      Мелидия отступила от Ворна и встала у стены, положив руки на зубцы и наклонившись вперед; лицо ее исказили странные, противоречивые эмоции — надежда, ожидание, страх, ненависть. А в глубине, она знала это, но пыталась подавить всеми силами своего существа, была любовь.
      Волшебница и не подозревала, что еще глубже таилось безумие.
      — Да, — сказала она, когда в уши ударил гром и замок окутали темные облака. — Да! — закричала она в нарастающем реве.
      Облако заслонило солнце, погрузив все окружающее в тень, и стало заметно, что замок излучает странное голубое сияние. От башни к башне выстреливали молнии, и все выше вздымались ярко-голубые светящиеся столбы. Штормовой ветер обрушился на цитадель, но не упало ни капли дождя — лишь закружились пыльные смерчи, всасывая остатки недавних сражений.
      Летающие котлы нарушили строй и опустились ниже: стало ясно, что размера они просто гигантского. Развернувшись, странные летучие предметы снова выстроились в линию, и каждый котел расположился над осадной башней. Руки, державшие их, были руками зловещих божеств — огромные, сильные и карающие.
      Разряд молнии ударил в башню, на которой стояли Ворн и Мелидия.
      Принца сбило с ног. Сражаясь со все усиливающимся ветром, он поднялся и шатаясь подошел к Мелидии, которая, казалось, ничего не заметила. Она все еще что-то кричала, что именно — невозможно было разобрать сквозь раскаты грома и вой ветра.
      — Нужно уходить! — крикнул он ей в ухо, потом попытался оттащить женщину к люку.
      Однако она стояла непоколебимо, словно железный столб. Он попробовал встряхнуть ее, но тело Мелидии было подобно пружине; она вцепилась в камень побелевшими пальцами, подняв лицо к чудовищному явлению над стеной замка, к линии котлов, которые неторопливо начали наклоняться. Из них полилось яркое красно-оранжевое сияние.
      Ворн посмотрел вниз. На верхушках башен в панике метались люди. Оставив Мелидию, принц подскочил к стене.
      — Эй вы! — заорал он. — По местам! — Голос его затерялся на фоне всеобщего шума. — Назад! Назад, я вам говорю! Возвращайтесь на свои…
      Он замолчал. Это было бесполезно. Не стоило многого ожидать от обычных смертных, оказавшихся перед лицом сверхъестественной силы. Ворн, оцепенев, не сводил взгляда с медленно наклоняющихся котлов. В подобной ситуации не стоило многого ожидать даже от самых отчаянных смельчаков. Впервые за всю свою жизнь Ворн понял, что и он боится. Однако остался стоять, где стоял.
      Жидкий огонь хлынул из тиглей, заливая осадные башни пылающими водопадами. Пламя тотчас же охватило башни и людей на них. Словно живые факелы, солдаты покатились вниз, некоторые прыгали, разбиваясь насмерть. Другие падали на землю и катались по ней или в панике бегали кругами, хлопая себя по бокам в тщетных попытках сбить пламя.
      У Ворна в груди словно что-то оборвалось. Он никогда не испытывал вкуса поражения, а теперь ощущал его на языке, словно медный слиток, тяжелый, холодный и горький.
      Внизу царил хаос. Всюду валялось брошенное оружие. Солдаты рассыпались в стороны, словно угли из опрокинутой жаровни. Огненные столбы, в которые превратились осадные башни, выглядели погребальными кострами.
      Ворн больше не в силах был смотреть на это. Спустившись со стены, он перешел на противоположную сторону башни. Запахнув плотнее голубой плащ, принц последний раз взглянул на земли Предела, земли, которые он будет проклинать до последнего вздоха. Потом закрыл глаза, опустив голову на грудь.
      Неожиданно он почувствовал прикосновение чьей-то руки к плечу и обернулся.
      — Ты должен это видеть, — сказала Мелидия.
      Он молча посмотрел на нее. Лицо его приобрело пепельный оттенок. Ему нечего было сказать этой женщине, которую, как он думал, он знал. Теперь она казалась ему совершенно чужой. Лицо ее странно преобразилось.
      — Пойдем, — произнесла она, улыбаясь, словно приглашая его взглянуть на приготовления к большому балу. — Увидишь, что мы сделали.
      Он не отрывал от нее глаз, пытаясь найти в неуловимо прекрасном лице какой-то ключ, какое-то объяснение ее тайне.
      Но ничего не нашел.
      Она взяла его за руку и повела за собой.
      Люди внизу перестали бегать, словно безумные. Они просто стояли, разговаривая, удивленно восклицая, показывая друг на друга.
      Хотя все еще были объяты пламенем.
      Ворн потряс головой, ничего не понимая.
      — Они горят, но пламя не пожирает их, — сказала Мелидия. — И осадные башни тоже. Смотри.
      Это было действительно так. Детали башен были по-прежнему цвета свежесрубленного дерева, они даже не почернели. Что еще более странно, отсутствовал дым, хотя языки пламени по-прежнему плясали по поверхности дерева, отчаянно, но безуспешно пытаясь проникнуть внутрь.
      — Скоро люди преодолеют страх. И тогда сражение продолжится. Ты сейчас нужен им, Ворн.
      Она начертала в воздухе быстрый знак и прошептала короткое слово.
      — Теперь они услышат тебя. Говори.
      Вновь обретя душевные силы, принц поднялся на стену и повернулся к своим войскам.
      — Солдаты Имп… — он замолчал, услышав собственный голос, звучавший громче раскатов грома.
      Головы солдат повернулись в его сторону. На него начали показывать руками.
      — Солдаты Империи! — снова заговорил Ворн. — Мы смело противостояли прислужникам дьявола. Теперь мы прошли через само адское пламя и остались невредимы. — Он сделал паузу. — Может ли кто-либо сомневаться, что случившееся справедливо и священно? Может ли кто-либо усомниться в нашей правоте? Взгляните на саму цитадель зла. Она возвышается перед нами во всем своем зловещем величии. Но пусть никто не страшится ее. Мы пришли победить, и мы победим, даже если все силы врага будут брошены против нас. Возвращайтесь на свои посты. Сражайтесь смело, как сражались до сих пор. С нами Богиня, на нас ее благословение, и победа будет нашей.
      Он вытащил меч и поднял его высоко над головой.
      — В бой, во имя Богини и Империи! В бой!
      Снизу донесся могучий рев тысяч глоток. Воины отдавали честь, потом хватали оружие и бежали к осадным башням.
      Ворн убрал меч в ножны и посмотрел на линию тиглей, все еще висевших в небе. Опустев, они начали медленно исчезать.
      Он спрыгнул со стены. Мелидия в это время махнула рукой, отменяя усиливающее голос заклинание.
      — Но почему? — в недоумении спросил он. — Почему ты ничего не сказала? Почему не предупредила, чтобы мы знали, чего ожидать?
      — Потому что я сама не знала, что именно произойдет. Я наложила на каждого солдата и каждую башню общее заклинание. Это просто защита от любой формы магии, к которой мог прибегнуть Кармин. Я не могла предсказать, что это будет за магия, хотя недавно мне снился огонь. Но мне снилось и другое. Я не могу предвидеть будущее. Это не в моих силах. Нет, заклинание было общим, поэтому подействовало не сразу. Я вообще не была уверена, что оно сработает. Но, как видишь, получилось.
      Ворн смотрел, как его люди снова поднимаются на осадные башни. Пламя теперь было слабее и приобрело темно-красный оттенок.
      Мелидия перевела взгляд на замок.
      — Он держится, — сказала она. — И еще не пустил в ход свой главный источник силы. — Голос ее становился все тише. — Возможно, он боится. Боится меня. Самого себя. Боится…
      Она пошатнулась и приложила ладонь ко лбу.
      — Заклинание выносливости. Оно почти иссякло… Ворн, я…
      Принц подхватил ее на руки, не дав упасть. Она лежала в его объятиях, словно безвольная кукла.
      Геометрический узор, приводивший в замешательство своей сложностью, постепенно таял в воздухе. Еще недавно он излучал бело-голубое сияние и испускал такой жар, что Кармин едва сумел к нему приблизиться, чтобы довершить последние линии. Теперь цвет сменился темно-красным, и интенсивность его быстро таяла. Кармин снова подступил к узору и провел поперек него Черту Отмены.
      Зашипев, словно брошенный в воду раскаленный металл, узор исчез.
      Без плаща, в расстегнутой на груди рубашке, обливаясь потом, Кармин подошел к ограждению.
      Взглянув на происходящее, он все понял.
      Внезапно осознав, что Тайрин еще ждет его распоряжений, он повернулся к капитану.
      — Милорд… — начал тот.
      — Замок пал, — сказал Кармин. — Еще не совсем, но продержится недолго. Ты отведешь своих людей назад в замок, вступая в сражение только в том случае, если придется защищать чью-то жизнь.
      — Милорд! — потрясенно проговорил Тайрин.
      — Послушай меня. Вернувшись в замок, продолжайте оказывать сопротивление, но соизмеряйте силы. Мне нужно, чтобы замок пал не раньше чем через три дня. Затем отпусти людей — пусть бегут в любой мир, на свой выбор. Раненых не оставляй. И не допускай, чтобы кто-либо попал в плен. Прикажи солдатам оставить позиции, прежде чем кого-либо возьмут в плен. Главное сейчас — не допустить новых потерь. Мы и так потеряли слишком многих.
      Тайрин едва сдерживал слезы.
      — Да, милорд. — Он непослушными руками надел шлем. — А как быть с Гостями?
      — Я о них позабочусь.
      — Слушаюсь, милорд. — Капитан шагнул вперед. — Милорд, я…
      — Иди.
      Тайрин вышел.
      Кармин жестом приблизил изображение внешней стены, потом увеличил его еще… еще…
      Там стоял Ворн. И в его объятиях была Мелидия. Принц выглядел растерянным и беспомощным. Странный вид для победителя.
      Лорд махнул рукой, снова приближая картину. Лицо Мелидии, трудноразличимое на большом расстоянии, приобрело четкие очертания. Она выглядела совершенно спокойной.
      — Ты не спишь, Мелидия, дорогая, — тихо проговорил он, — хотя глаза твои закрыты. Ты не отдыхаешь. И не будет тебе покоя — пока ты не уничтожишь замок… и меня.
      Он несколько мгновений смотрел на нее, вспоминая.
      Затем взмахнул рукой, и изображение исчезло. Остался лишь голый каменный пол.
      — Да будет так, — сказал он, уходя.

      — Отлично выглядишь,-заметил Джин, когда Линда вышла из кладовой.
      — Спасибо. Тебе правда нравится?
      — Еще бы.
      Линда повернулась кругом. Вместо длинного платья и чепчика — одежды, которую носило большинство женщин в этом мире, — она выбрала костюм, более подходивший для мальчика-подростка. Он состоял из желтой рубашки с длинными рукавами, коричневой накидки с капюшоном и складчатыми рукавами до локтя, желто-коричневых чулок и сапог из мягкой кожи, доходивших до середины голени. Край накидки едва прикрывал бедра.
      — Коротковата, — решила она. — Задница торчит.
      — Что ж, это вовсе не так уж плохо.
      Линда рассмеялась.
      — Может быть. — Она дотронулась до рукояти кинжала, висевшего на широком кожаном поясе. — Эта штука совсем не для меня.
      Джин наполовину вытащил из ножен свой меч (одноручный, обоюдоострый, с широким лезвием и крестовой рукояткой).
      — Для меня это тоже не так уж привычно.
      — В форме ты отлично смотришься.
      — Спасибо.
      Джин взял себе форму стражника, за исключением кольчуги, оказавшейся до невозможности тяжелой. Поверх красной рубашки он надел черную кожаную куртку, покрытую спереди серебряными заклепками. Остальная часть костюма состояла из черных коротких штанов, красных чулок и высоких черных сапог.
      — По-моему, выглядит довольно нелепо. Я чувствую себя словно средневековый голубой нацист.
      Из туалета, располагавшегося дальше по коридору, вернулся Снеголап.
      — Эй, Джин, ты выглядишь словно средневековый голубой нацист.
      Оба рассмеялись.
      — Погоди, — сообразил Джин, — ты же сказал это по-английски.
      — Я тебя слышал. Перевод можно отключать, достаточно лишь прислушаться. Забавный язык. Этот твой англический.
      — Английский.
      — Все равно. Не вполне понимаю, что такое нацист, но «средневековый», наверное, означает «относящийся к средним векам».
      — Точно.
      — А у этих нацистов что, кожа голубая?
      — Голубая? Э… Я не это имел в виду… Ладно, забудь.
      — Как скажешь. — Снеголап почесал брюхо. — Когда обед?
      — Проголодался? Я пока нет. Слишком наелся за завтраком. Который для меня, наверное, был ужином. — Джин зевнул. — Устал я, однако.
      — А я бы чего-нибудь съела, — мечтательно произнесла Линда. — Может, вернемся в столовую?
      — Мне это, собственно, ничего не даст, — сказал Снеголап. — Меня местная жратва не особо интересует. Если б тут можно было где-нибудь поохотиться…
      — Равенна — моя горничная — говорила, что если ты хочешь…
      — О, у нас даже есть горничная? — усмехнулся Джин.
      — Как и у всех благородных дам, разве ты не знал? Я хотела сказать, Снеголап, что, если тебе нужна особая еда, просто надо объяснить это повару, а он с помощью парочки заклинаний сотворит тебе то, что ты хочешь.
      — Гм? Магия, да?
      — Примерно. Вся та еда наверху была создана с помощью всяких фокусов-покусов. По крайней мере, так мне объяснил Якоби.
      — Тот толстячок? — спросил Джин.
      — Ну да.
      — Послушай, а почему бы тебе не сотворить что-нибудь для себя и Снеголапа?
      — Мне — сотворить что-нибудь?
      — Ну да. Материализация. Разве ты этого не умеешь?
      — Ну знаешь… Валиум — это одно дело…
      — Почему валиум должен быть одним делом?
      — Ты знаешь, о чем я.
      — Нет, не знаю. Почему бы тебе не попытаться, а, Линда? Эксперимент? Все-таки магия — увлекательная штука.
      — Да брось ты…
      — Я серьезно.
      Линда воздела вверх руки.
      — Где? Здесь?
      — Да где угодно. Вот на этом.
      Джин сбросил шлемы и прочее снаряжение с маленького столика.
      Линда посмотрела на стол.
      — Ну? — сказал Джин.
      — Что — ну?
      — Делай свое дело.
      — Да, конечно, — раздраженно отмахнулась Линда.
      — Ну давай, Линда. Ты же можешь.
      — Это какое-то безумие.
      — Серьезно. Давай.
      — Черт побери. Ладно.
      — Подумай о еде.
      Линда закрыла глаза.
      — Я думаю о еде. О какой еде мне думать?
      — Что бы ты хотела съесть?
      — Ну… э… Биг-мак. И жареный картофель… и настоящий густой клубничный коктейль.
      — Бр-р-р… Ладно, думай об этом.
      — Я думаю. Я думаю. — Она открыла глаза. — Что значит — «бр-р-р»? Кто тут волшебник?
      — Ладно, ладно, давай. — Джин повернулся и, взглянув на Снеголапа, неожиданно сказал: — Эй, погоди минуту. Ты должна подумать о чем-нибудь для Снеголапа.
      — О господи. Каким образом?
      — Забудь обо мне, Линда. Посмотрим, сумеешь ли ты это сделать.