Линда изо всех сил продвигалась вперед. Осталось около трех ярдов. Лицо мальчика у ног Мелидии было мертвенно-белым.
Мелидия приступила к последнему заклинанию, наиболее сложному из всех. Один пропущенный слог, одна ошибка, один сбой — и все придется начинать сначала. Она знала, что времени на это у нее не будет. Да и сейчас его оставалось уже немного. Колдунья приступила к делу.
В конце второго заклинания, Противразрушительного Аргумента, требовалось определенное движение рукой. Она совершила его и продолжила. Третье заклинание, Соединяющее, предусматривало определенное положение тела, размеренное дыхание и неподвижность взгляда. Мелидия отчетливо произнесла фразу и перешла к следующему набору Аргументов, который вскоре безупречно завершила.
Она глубоко вздохнула, оценивая все нарастающую напряженность вокруг, затем приступила к группе заклинаний, ведших к Заключительному Аргументу. Последним словом его был «Додекаграмматон», слово, которое должно было разорвать заклятие и освободить силу, какой мир не видел за последние три тысячи лет.
Губы колдуньи шевелились, но слова были едва слышны. И наконец… после многих лет планов и подготовки осталось лишь одно слово.
Мелидия ощутила прикосновение теплой ладони к шее.
Она произнесла «Додекаграмматон» — быстро, сосредоточенно, с силой, отчетливо выговаривая каждый слог, каждую букву, четырнадцать звуков, каждый из которых был подобен гвоздю, забиваемому в крышку гроба для мира, который она презирала и ненавидела всеми фибрами своей души.
Чьи-то руки сомкнулись вокруг ее шеи. Она обернулась и встретилась взглядом с девушкой.
— Ты талантлива, дорогая, — сказала Мелидия. — И очень смела. Но ты опоздала.
Вихрь силы унес Линду прочь, закрутив в бешеном водовороте.
«События выходят из-под контроля», — подумал Джин.
Он висел высоко под потолком, подхваченный чудовищным циклоном из разноцветных огненных языков. Рядом болтался Снеголап — или, возможно, один из его двойников. Но каким образом можно было определить, кто настоящий? Интересно, а сам он — настоящий Джин или такой же магически сотворенный дубль?
Рядом пронеслась еще одна из чудовищных тварей, и он ударил ее мечом, который продолжал упрямо сжимать в руках. Тварь зарычала на него и сгинула в огненном облаке.
Исчезло всякое понятие физического места, не было ни Зала Мозга, ни замка — лишь водоворот энергии, центром которого, казалось, стал яркий, светящийся предмет где-то вдали. Джин взмыл вверх, затем упал. Вокруг не было воздуха, и ему никак не удавалось вздохнуть. Однако он мог говорить.
— Я люблю тебя, Линда, — сказал он.
А потом не стало ничего.
Среди дыма, пара и языков пламени возник просвет, путь, безопасный проход. Он рассек хаос надвое, и в нем появилась чья-то фигура, целеустремленно, без страха и колебаний шагавшая вперед, к островку спокойствия посреди шторма.
Мелидия смотрела на приближающегося человека, который был хорошо ей знаком.
— Ты пришел, — без выражения сказала она.
— Мелидия… — усмехнулся он. — Как хорошо, что ты меня навестила.
— Рада тебя видеть. Ты опоздал, Кармин. Почему ты скрывался?
— Разве? Дорогая, я сражался с тобой всеми доступными мне средствами. Ты более могущественна, чем я предполагал.
— Да, это так. Но почему ты не воспользовался самым сокровенным источником магии?
— Мне пришлось бы сделать то же, что сделала ты, Мелидия. Я не хотел заключать сделку с самим Злом.
— Я сделала то, что должна была сделать.
— Ты так меня ненавидишь?
Ее презрительный смех был похож на стон агонизирующего зверя.
— По-твоему, я сделала это из-за тебя? Ты… ты слабак! Дилетант! Ты был рожден для безграничной власти и ничего не совершил, только забавлялся с ней! Ты прожил не одну жизнь, а несколько, отвергая свое могущество, используя его для бесполезных банальностей! Замок Опасный должен был стать центром власти над миром — и вот он, пустая оболочка, легенда без содержания, забавный курьез. Но больше такого не будет! Твоего бесполезного обиталища скоро не станет, и ты ничего не сможешь сделать, чтобы этому помешать. Но я построю другой замок взамен этого. И хозяином его будет не демон, а король. Ты будешь моим новым замком, лорд Западного Предела, и когда люди будут говорить о замке Кармина, то станут произносить твое имя с благоговением и страхом.
Она замолчала. Вокруг нее клубились дым и пламя.
— Когда я отверг тебя, — сказал Кармин, — ты не чувствовала ни позора, ни унижения? Лишь сожаление, что тебе не дано жить в цитадели абсолютной власти?
— Тогда я была молода. Я страдала точно так же, как любая девушка, обманутая негодяем. Но это было очень давно.
— Я когда-нибудь говорил тебе, почему расторг нашу помолвку?
— Возможно. Не помню.
— Потому что я предвидел этот день, Мелидия. Не в подробностях, но по сути. Твое безумие тогда лишь зарождалось, теперь семя его уже проросло. Но в этом нет моей вины.
— Хватит лжи. На нее больше не осталось времени, Кармин.
— Ты действительно думаешь, что сможешь управлять Рамтонодоксом?
— Да. Я знаю, что смогу.
— Не сможешь. И причину этого ты никогда не предвидела.
Она на мгновение замолчала.
— Еще одна ложь от безысходности.
— Может быть, ты и не знала, но должна была это чувствовать, Мелидия. Ты очень опытна, но не столь искусна, как думаешь. Но ведь тебя интересовало совсем другое, не так ли?
— Что я должна была почувствовать?
— Что одного из выходов не хватает. Их теперь только сто сорок три тысячи девятьсот девяносто девять. Для демонов такое число не подходит.
Глаза Мелидии расширились.
— Откуда тебе это известно?
— Может быть, я и дилетант, но знаю кое-что о демонах. Мне довелось жить внутри одного из них. Выходы из замка очень важны для демонов. Это нелегко объяснить, но сверхъестественные существа тоже обладают особым строением, так же как и смертные. Ты знала об этом? Не плоть и кости, не кровь и жилы, а другое строение, трудное для нашего понимания. Но после определенных усилий можно пролить на эту загадку некоторый свет.
— Мне тоже кое-что известно… — Она не договорила и подняла взгляд. — Пришло время. Процесс обратной метаморфозы почти завершен.
— Надеюсь, твои защитные заклинания достаточно действенны.
— Я тоже надеюсь. Хотя тебе никакие заклинания не помогут, когда я займусь тобой. Чуть позже.
— Спасибо за предупреждение, — Кармин огляделся вокруг. — Я ощущаю присутствие неподалеку не Гостя, кто-то вошел в замок обычным путем.
Мелидия посмотрела в сторону.
— Возможно, это Осмирик. Мой личный ученый.
— Он все еще жив? Мне придется расширить свое влияние, чтобы помочь ему.
— Думай лучше о собственной безопасности, Кармин.
— Я всегда о ней думаю, Мелидия. Но я вынужден заботиться и о благополучии моих Гостей. Ты ведь не заботилась о том, что случится с ними, верно?
— Меня это не волнует.
— Конечно. Но ты знаешь, что обратная метаморфоза влечет за собой некоторые пространственно-временные эффекты?
— Я не разбираюсь в твоей терминологии.
— Тебе следовало бы заняться изучением натурфилософии. Магия — лишь один из взглядов на Вселенную. Так или иначе, мои Гости не умрут, но будут отброшены назад по своим временныўм линиям к точке, непосредственно предшествовавшей их появлению в замке. По крайней мере, это наиболее вероятное из того, что может случиться.
— Время, говоришь? Время истекло, Кармин.
Дым, пар и языки пламени исчезли во вспышке белого света.
На равнинах Баранты
Разбуженный криками, он выбрался из палатки, взглянул на замок и застыл как вкопанный. В небе, словно горы, громоздились темные тучи. Само строение излучало янтарный свет, и над ним поднимались огромные пылающие протуберанцы — языки розового пламени, огненные вспышки. Из туч в замок ударила зигзагообразная молния.
Поднялся сильный ветер, и Ворн плотнее запахнул плащ, продолжая наблюдать за происходящим. Показывая пальцами, жестикулируя и взволнованно переговариваясь, его люди смотрели вместе с ним.
Замок изменил цвет, став оранжевым, затем желтым. Из него ударили светящиеся лучи и поднялся белый дым. Оттенок сменился на светло-желтый, солнечно-желтый, затем на желто-белый, чисто белый, в конце концов на ослепительный бело-голубой. Смотреть было уже почти невыносимо.
Ворн держался до последнего, а потом все-таки отвел взгляд. Что-то ярко вспыхнуло. Когда перестало слепить глаза, Ворн снова взглянул в ту сторону. Из эпицентра взрыва с ошеломляющей скоростью расходилось белое кольцо пара. Но что находилось в самом эпицентре — сперва невозможно было понять. Нечто большое и темное. Не дым или огонь, но нечто материальное, некое существо.
Затем это существо распростерло крылья, и мир вокруг потемнел. Оно подняло голову; глаза его были подобны окнам в ад. Громадные когтистые лапы подрагивали, готовые крушить, терзать, рвать.
Ворн вдруг понял, что кричит. Он хотел бежать, но не мог. Взгляд твари пронизывал до глубины души, от него останавливалось сердце. Из толпы солдат раздались крики, вопли, проклятия, призывы к богам. Кто-то попытался спастись бегством. Большинство же, подобно Ворну, застыли, точно прикованные.
Кольцо пара настигло их вместе с ударом грома, очень похожим на тот, что произвел недавно пронесшийся над головой летучий корабль. Воздушная волна сорвала все палатки.
Гигантская тварь летела в их сторону. Ее фасетчатые глаза окинули взглядом землю, чудовищная пасть раскрылась, и оттуда хлынул поток огня.
В мозгу Ворна медленно сформировались туманные мысли. Его околдовали… она лгала… он уже мертв, как и все его мечты об империи.
Что ж, пусть будет так. Он сбросил плащ и вытащил меч — все тот же Ворн, Принц и Завоеватель. Он поднял голову. Тварь заслоняла небо своей жирной тушей. Ворн не способен был охватить ее взглядом. Ни один человеческий разум не в силах был воспринять ее сущность, оценить размеры и вообще остаться в живых, чтобы поведать другим о ее ужасном, отвратительном, жутком виде…
Последняя его мысль была о том, насколько рассердилась бы мать, узнав о таком глупом поступке…
Как хорошо было снова разрушать… Лежавший внизу мир явно нуждался в чистке. Вся его поверхность была испещрена пятнами разложения. Прошло немало времени. Сколько? Это не имело значения.
Демон теперь знал свое имя. Он открыл рот и произнес его.
«РАМТОНОДОКС!» От рева сотрясся воздух, и с земли поднялась пыль.
Он снова открыл рот и изверг огонь, очистительный огонь. Это дало выход его ярости, его ненависти ко всему земному. Пламя распространилось по равнине, полностью ее окутав. Снизу донеслись жалкие крики и вопли, и звуки эти радовали до глубины души. Все внизу было уничтожено огнем.
Вконец выдохшийся, он распростер гигантские крылья и взмыл высоко в холодные небеса.
На вершине цитадели и у ее основания
Они смотрели друг на друга с противоположных сторон пустого плато. Замок исчез, лишь выжженная земля обозначала то место, где некогда он возвышался.
— Свершилось, — сказала она. — Ты был прав. Я не могу подчинить себе этого зверя.
— Ты выпустила на свободу древнее зло. Сожалеешь об этом?
Она помолчала, уставившись в землю. Затем сказала:
— Не знаю. Теперь, добившись своего, я чувствую себя странно опустошенной.
— Твое безумие подошло к логическому концу. Личинка прогрызла свой путь наружу.
— И прорвала кокон?… Возможно. Понятия не имею, почему я чувствую себя именно так.
— Ты освободила зверя, чтобы уничтожить мир, — как и хотела.
— Разве могла я этого хотеть? Я мечтала править миром.
— Желание править, диктовать свою волю миру — это только следствие презрения к нему.
— Возможно, ты и прав. Это так странно… Я ничего не чувствую. Вообще ничего. Я слаба. Я использовала всю силу, что была во мне.
— И это понятно. Но желание твое не исполнится. Мир не умрет, как не умрешь и ты. И зверь не будет освобожден.
— Как же можно предотвратить все это?
— С помощью магии, естественно. Я воспользуюсь тем же заклинанием, что заключило зверя в ловушку три тысячи лет назад.
Она покачала головой.
— Тебе это не удастся. Звезды ошиблись. Зверь теперь предупрежден. Ты не сможешь снова выманить его из логова на небесах. Он спустится вниз лишь затем, чтобы разрушать.
— Этому помешает тот самый пространственный выход, которого недостает. Зверь не может существовать в незавершенном состоянии. Он вернется по собственной воле и заключит со мной сделку. Он поймет, что для него есть лишь один путь.
— Это ты так надеешься.
— Я знаю, Мелидия. Но… мне не обойтись без твоей помощи. Мне нужна будет защита. — Он показал на неподвижную фигуру у своих ног. — Так же, как и твоему слуге.
— Я сделаю это. Наверное, ты меня околдовал.
— Да. Твое безумие прошло. Прости меня, но это была предосторожность.
— Жалею лишь об одном — что ты не сделал этого раньше.
— Ты хорошо знаешь, что это было невозможно.
— Конечно, — сказала она. — Лишь теперь я, так сказать… уязвима.
— Достаточно. Мы можем начать?
— Тебе не нужно никаких приспособлений?
— Никаких. Это заклинание осуществляется исключительно силой мысли.
Она показала на небо.
— Смотри, зверь взлетает.
— Он скоро вернется, если все пойдет по плану.
В туннеле было темно, и путь освещало лишь странное сияние, сопровождавшее его во время всего путешествия по подземному миру. Аура его святости? Но он видел впереди дневной свет, ощущал свежий воздух. Это было странно, ибо ему не доводилось дышать свежим воздухом уже очень давно. Подул легкий ветерок.
Миновав очередной поворот, он увидел невдалеке выход из пещеры и поспешил туда, думая о том, что может ждать его снаружи.
Был яркий солнечный день. Он вышел из пещеры у основания утеса и посмотрел вверх. Оказывается, он находился у подножия цитадели. Самого замка не было видно, что показалось ему странным. Возможно, он вышел чуть дальше, чем следовало.
Равнина была голой и пустой — ничего, кроме сухой травы и камней.
Стоп! Разве неподалеку не стояли лагерем осаждающие? Наверное, по другую сторону утеса. Нет, точно — лагерь был с этой стороны.
Он поднял глаза к небу.
— Отзовись, о Великий Священный Голос! Обратись к своему слуге!
Якоби окинул взглядом небосклон. Там, наверху, описывало круги что-то большое и черное. Птица? Нет. Оно спускалось, все увеличиваясь в размерах.
Наконец он разглядел существо и, хотя не до конца успел осознать, что же это такое, но понял, что оно ищет именно его, а значит, он обречен.
Его сердце не выдержало, и он не успел достичь пещеры.
Зверь заговорил.
«Снова ты».
— Да.
«Ты хочешь поработить меня, как когда-то твой отец».
— У тебя нет выбора. Лишь я могу вновь сделать тебя единым целым.
«Освободи меня от рабства, и я исцелюсь сам».
— Ты знаешь, что это невозможно. Ты лишь метафора. И ничего больше.
«И все же я реален».
— Интересно. А может быть, ты — просто наше отражение?
«Я — НЕ ОТРАЖЕНИЕ! Я — РАМТОНОДОКС! Я пожираю ВНУТРЕННОСТИ ВРАГОВ!»
— Хватит нести чушь. У меня к тебе предложение. У тебя нет выбора. Возможно, когда-нибудь ты снова обретешь свободу. Ты бессмертен, не так ли? Когда-нибудь человек, твой враг, исчезнет с лица земли, и мир снова станет твоим.
«Нет. Боюсь, мир никогда не станет моим. Я превращусь в ничто. Земля будет принадлежать какому-то ничтожеству».
— Возможно. Время покажет. А его у тебя будет предостаточно.
«Как хорошо было снова очистить мир…»
— Рад, что тебе понравилось. Теперь тебе нужно отдохнуть.
«Я чувствую слабость».
— Естественно. И будешь еще слабее.
«Помоги мне».
— Сейчас. Подлети ближе.
Небо потемнело, и с него опустилась огромная фигура. Зверь казался теперь сплошной черной массой. Вдоль его громадного тела вспыхивали разноцветные молнии. Внезапно подул сильный ветер, поднимая пыль вокруг цитадели.
«Ты заставил меня…»
— Конечно, иначе бы ты не покорился. Успокойся.
Заклубились тучи, а в центре их зародился черный смерч.
«Я могу уничтожить тебя».
В небе возникла гигантская нога.
— Ты не сможешь долго просуществовать в своем нынешнем состоянии. И ты это знаешь.
Послышался глубокий вздох, подобный завыванию ветра.
«Да, ты прав».
Тучи завертелись быстрее, смерч снова начал расти.
«Я чувствую, что превращаюсь в нечто другое. Я — уже не я».
— Это ничем тебе не повредит.
Мир взорвался, и наступила тьма.
Никаких указателей не было и в помине. Подойдя к началу пандуса и увидев, что идти по нему далеко да и опасно, он решил, что где-то тут должна быть лестница или, это было бы совсем чудесно, лифт.
Поиски ни к чему не привели. Однако он обнаружил ничем не примечательный коридор, упиравшийся в другой. Справа была непроглядная темень, так что он свернул налево и снова очутился среди каменных стен подземного гаража. Вздохнув, он двинулся назад, миновал перекресток с первым коридором и пошел дальше в темноту. Пройдя на ощупь шагов тридцать, он уперся в стену. Коридор сворачивал направо — лампы по-прежнему отсутствовали — и продолжался, казалось, бесконечно.
Еще один поворот — и впереди появился свет.
Он увидел потемневшую каменную кладку и факел и удивился — куда, черт побери, его занесло? Но эта мысль лишь мелькнула и исчезла, а его внезапно охватило отчаяние — он почувствовал, что не вынесет очередного бессмысленного интервью для поступления на работу, к которой на самом деле совсем не стремился. Зачем ему все это? Он не годился для службы, по крайней мере для «белых воротничков». Ну так почему бы не поискать что-нибудь другое? Это внезапное желание просто «устроиться хоть на какую-нибудь работу» было всего лишь ответом на давление со стороны родителей. Или нет? Чисто рефлекторное стремление к безопасности…
Что ж, к черту «Ю-Эс-Экс» и к черту поиски «хорошей работы». Он станет владельцем бара, или откроет книжный магазин, или отправится в Европу… что угодно. К черту все.
Он взглянул на странный разрыв в конце коридора и шагнул вперед…
Был обычный калифорнийский день — яркое солнце, голубое небо, дымка, смог, и Линда почувствовала, что все это ей смертельно надоело.
Она смертельно устала. Ей казалось, что следующего дня она не переживет.
Линда пыталась звонить сестре, но Шарон была на конференции медсестер в Денвере, беспокоить ее не хотелось. Она всегда могла поговорить с Шарон, но о чем им было говорить сейчас?
И все же она не допускала мысли о самоубийстве. Мать не перенесла бы этого, а сама Линда не могла даже представить, как лежит в гробу, а вокруг шепотом переговариваются старые друзья семьи. И слухи… «Слышали про ту девушку, Барклай? Нет, младшую. Знаете, как она умерла?»
Бр-р-р…
Может быть, она просто боялась смерти. Она вообще всего боялась. Боялась жить. Пожалуй, желание умереть все же брало верх — к тому же разве не для этого существуют таблетки? Может быть, ей снова стоит начать их принимать? А потом придет смерть, и ей не нужно будет действовать, что-то решать…
Она сама себя ненавидела.
Встав с кровати, она подошла к стенному шкафу. Ей очень хотелось сбросить с себя грязную футболку, швырнуть ее в кучу валяющегося там нестираного белья. Поднять наконец задницу и спуститься в прачечную…
Шкаф почему-то стал намного больше. «Интересно, — подумала Линда, — куда девалась его задняя стенка? И что за ней? Нечто вроде внутренности церкви, или замка, или чего-то подобного…»
Квип расхаживал по тюремной камере, размышляя над жизнью вора. Своей жизнью. Хорошей ли? Нет. Единственной, какая у него могла быть? Скорее всего, тоже нет. Он подумал, как это часто бывало, — а можно ли было ему стать кем-нибудь другим? Если бы он только не был прирожденным вором! Но до какого положения в жизни мог надеяться подняться беспризорник, сирота, нежеланный ребенок? Чтобы выжить, приходилось красть. Иного пути не было. Может, в лучшем из миров… но где они, эти другие миры?
Квип повернулся и увидел перед собой открытую дверь.
Когда под ним обрушился ледяной мост, Снеголап подумал, что сейчас умрет, но потом у него появилось время оценить ситуацию, и он понял, что умрет не сейчас, а сначала слегка помучается. Ему никогда не удастся выбраться из этой расщелины, вокруг никого, и все кончено. Он останется здесь, пока не замерзнет или не сдохнет от голода. Второй вариант наиболее вероятен.
Он уже чувствовал голод. Ему была отвратительна сама мысль о голодной смерти. Воистину отвратительна. Он скорее предпочел бы замерзнуть, но знал, что в это время года у него нет на это никаких шансов. Ему было просто холодно. Снеголап зарычал и ударил громадным кулаком по ледяной стене за спиной.
Верно. Другого выхода нет. Вскрыть себе артерию — и все. Он напряг мускулы левой лапы. Из пальцев выдвинулись молочно-белые когти.
Но тут он повернул голову влево, заметив, что карниз, на который он упал, тянется в глубь темной расщелины. Может быть… Нет, карниз наверняка там обрывается. Он снова выпустил когти. Проклятье. Какая глупая смерть…
После всего случившегося Кармин нигде не мог найти Мелидию. Он обыскал весь восстановленный замок, но безрезультатно. Поэтому чрезвычайно удивился, когда вдруг услышал ее голос:
«Кармин…»
Он остановился как вкопанный.
— Мелидия?
«Я здесь. Я часть того, что тебя окружает».
— Как? — спросил он.
«Мои силы иссякли, все мои заклинания закончились. Я умирала… А потом…»
— Понятно. Значит, в некотором смысле мы всегда будем вместе.
«Да, любовь моя. Да».
В библиотеке он обнаружил Осмирика, с головой погруженного в работу.
Замок
По дороге к семейным апартаментам он встретил большого белого зверя, девушку и молодого человека.
— Добро пожаловать. Вижу, вы снова встретились. Впрочем, я так и думал.
Молодой человек тупо посмотрел на своих спутников, потом сказал:
— Прошу прощения, но мы только что наткнулись друг на друга в здешнем подвале. А кто вы такой? И где, черт побери, мы находимся, можно спросить?
Король и лорд-хранитель улыбнулся.
— Меня зовут Кармин. Я здесь живу. — Он обвел рукой вокруг. — Это действительно нечто, правда?
— Да, но что это? И где это?
— Где? Где хотите. Другой мир, другое время, просто ниже этажом или в соседней комнате. Что это? Это замок Опасный. И он действительно может быть опасен. Но он больше, чем сама жизнь, и содержит в себе нескончаемые чудеса. Вы можете удовлетворить здесь свои самые сокровенные желания. До недавнего времени отсюда не было выхода. Но мы кое-что переделали, кое-что поправили тут и там, и теперь вы, вероятно, сможете найти путь назад, если захотите. Но мне почему-то кажется, что вы останетесь тут.
— Останемся?
— Да, в качестве моих Гостей. Добро пожаловать. — Кармин указал куда-то в глубь коридора. — Вы, я думаю, проголодались. Королевская столовая в той стороне. Прошу прощения, мне пора. Чувствуйте себя как дома.
— Но…
Усмехнувшись, он поспешил по коридору прочь.. Ему хотелось провести день на пляже вместе с семьей.
