Грязный, голодный, он покинул долину и побрел в сторону холмов. До дома оставалось пять дней пути.
      Городок был самый настоящий: слишком унылый, чтобы оказаться фантасмагорией. Хозяин гостиницы оглядел Рейнса сверху донизу.
      — Что с вами случилось?
      — Угодил в ловушку, которую зинаиты расставили на людей.
      — А какого черта вас туда понесло?
      — Еда…
      Хозяин гостиницы усмехнулся:
      — Надо полагать, это то, что вам от меня нужно?
      — Я потерял все, даже меч, своего Брюса. У вас нет для меня никакой работы?
      Хозяин вздохнул:
      — Нет, у меня хватает помощников. — Он помолчал. — Как вы сказали? Брюс?
      — Я никогда в жизни не нищенствовал…
      — И не вздумайте начинать с меня. Времена нынче трудные. — Хозяин гостиницы засмеялся. — А когда они бывают не трудные, хотел бы я знать? Как бы то ни было, я не могу кормить всех бродяг, которые тут шатаются. Попробуйте заглянуть к Винни. Она женщина добрая.
      — Попытаюсь. Спасибо.
      Хозяин гостиницы снова оглядел его.
      — В вас есть что-то знакомое. Мы уже встречались?
      — Я останавливался здесь.
      — Говорите вы как благородный, хотя выглядите… Как вас зовут?
      — Рейне из Коркиндора.
      Мужчина засопел:
      — Ваша светлость. Я…
      — Это ничего не меняет. Мне нечем платить за еду, а уж тем более за комнату.
      Хозяин пожал плечами.
      — Хотелось бы помочь вам, но у меня все битком набито.
      Рейне кивнул и побрел дальше. Улица оказалась узкой и грязной. Стайка мальчишек промчалась мимо, один из них дернул его за рукав. В сточной канаве лежали груды навоза, повсюду валялись отбросы.
      В большой распивочной Винни пахло элем и мочой. Рейне помнил и эту забегаловку, и ее хозяйку. Она стояла за стойкой — толстая, потная, добродушная. Чувствовалось, что когда-то она была очень даже ничего.
      — Ну и видок у вас. — Она нахмурилась, припоминая. — Лорд… Рейне?
      — Он самый.
      — У меня хорошая память на лица. Что привело вас в Брисоларум?
      — Ничего не привело, и так ни с чем я и уйду отсюда.
      Она прищурилась.
      — У вас должны были вот-вот забрать имение, правильно?
      — Если опоздаю с выплатой.
      — И вам пришлось грабить могилы… — Она залилась краской и сделала реверанс. — Прошу прощения, милорд.
      — Так и есть, отрицать не стану.
      — Вы просто сражаетесь, как можете, за свою жизнь, милорд.
      — И при этом просто выбросил ее на ветер. Но я был в отчаянии, да и сейчас тоже… — Он махнул рукой.
      Винни налила ему пива.
      — Можете спать на сеновале. Если будете кормить и поить лошадей, каждый вечер получите обед. А если поможете мне обслуживать посетителей, то каждое утро будете иметь завтрак.
      — Да благословят вас боги.
 
      На сеновале над конюшней было ужасно грязно. Рейне немного прибрался, соорудил что-то вроде постели из мешковины и соломы. Выяснилось, что прежний конюшенный, человек преклонных лет, недавно умер от малярии. Рейнсу повезло, что это место освободилось.
      Зато не повезло в другом. Той же ночью в распивочной произошло убийство, и очень скверное. Рейне сам почти ничего не видел, только услышал женский крик, повернулся, и — глядь, на пол рухнул обезглавленный труп. Для Винни дело обернулось совсем плохо. За последний месяц это было уже третье происшествие в ее заведении, а полиция угрожала закрыть распивочную после второго. Так и произошло, правда спустя три дня.
      — Я не могу закрыться вот так сразу, дайте поработать еще хоть три дня, — жалобно умоляла хозяйка. — Иначе я все потеряю.
      Рейне предложил ей сдавать себя внаем другим владельцам, но Винни отказалась.
      — Как-нибудь выкрутимся. Я задолжала пивовару, но его мне ничего не стоит обвести вокруг пальца. — Она взмахнула тряпкой, которой вытирала стойку. — Что за невезуха! Сначала Граумер умер, потом вот это. — Она побледнела. — Ох, господи! Бог любит троицу…
      Третьим несчастьем стал пожар в конюшне. Загорелась груда соломы, заваленная какими-то обломками. Рейне как раз собирался навести там порядок, но опоздал. Конюшня выгорела до основания, хорошо хоть саму распивочную удалось спасти.
      — Можете спать на чердаке, — сказала Винни. — Но…
      — Но лучше мне уйти, да?
      — Даже слышать об этом не хочу, милорд.
      — От меня одни неприятности, — вздохнул Рейне. Хозяйка задумчиво пожевала губу. — Я поищу другое место.
      — Где?
      — В соседнем городке.
      — Возьмите вот это. — Винни протянула ему три монеты.
      — Нет, не могу.
      — Я так и думала, что вы откажетесь. Сразу видно человека благородной крови.
      — Может, так и было когда-то, а теперь кровь уж не та, жидковата стала.
 
      Следующий городок оказался еще сквернее, но три дня пешего пути совсем вымотали Рейнса. По дороге он стал свидетелем нескольких бедствий: тяжело груженная телега насмерть раздавила ребенка; по собственной вине утонул фермер; сгорел дом; подрались крестьяне и нанесли друг другу увечья.
      «Неужели…» — спрашивал себя Рейне. Бармен пододвинул к нему стакан эля.
      — Три медяка, — буркнул он. Рейне пристально посмотрел на него.
      — Добрый человек, по-моему, у вас неприятности.
      — Да, сегодня у меня плохой день, и я жутко зол. Прошу прощения.
      — Ничего.
      Бармен оглядел его с головы до пят.
      — Видок у тебя не ахти. Дела идут неважно?
      — По-разному.
      Послышался мощный раскат грома. Бармен глянул за спину Рейнса.
      — Целый день лил дождь, а теперь, похоже, гроза начинается.
      Рейне хотел спросить, нет ли какой работы, но тут со страшной силой полыхнула молния.
      — Боги, — пробормотал бармен. — Какая гроза!
 
      Потоп начался почти сразу же. Рейне успел лишь наполовину осушить свой стакан эля, когда на городок обрушилась стена воды.
      Позднее он припоминал лишь, как его неудержимо несло куда-то; слышались крики, кружилась в водовороте грязная вода с плавающими обломками. Вот и все, что осталось в памяти; а от городка — и того меньше.
      Он выплыл на возвышенное место, выбрался из воды, рухнул на землю и заснул как убитый.
 
      Кто-то пытался стянуть с него одежду. Рейне не глядя выбросил правую руку и угодил во что-то мягкое. Поднявшись, он обнаружил катающегося по земле мужчину; незнакомец хрипел и держался за горло.
      Наконец, обретя голос, человек просипел:
      — Ублюдок! Я думал, ты мертв!
      — Еще нет, — ответил Рейне. — Пока еще нет.

      Всю ночь Макс провел в кабинете. От ярости внутри у него все заледенело.
      Макс-2, без сомнения, остро нуждался в смене обстановки. Это стало ясно хотя бы по тому, что обнаружилось на его письменном столе. Тут было извещение о предстоящей аудиторской проверке официальных отчетов компании; целые кипы просроченных векселей за дом; юридические документы, имеющие касательство к неоконченным тяжбам; два извещения о том, что в случае неуплаты штрафа за нарушение правил дорожного движения будет выписан ордер на его арест… И многое другое. Увидев бланк отеля в Лас-Вегасе, Макс не смог заставить себя взглянуть на сумму счета и на то, насколько он был просрочен.
      Да, у Макса-2 дела явно обстояли не лучшим образом.
      Макс полистал банковский отчет агентства «Дамбровски, Тейлор и Барк». Низкий уровень движения денежной наличности, очень низкий. Любой бизнес с таким бухгалтерским балансом долго не продержится.
      Все в совокупности создавало впечатление, что Макс-2 полностью разорен. Внешне все выглядело прекрасно, но собственный капитал его предприятия составлял, по-видимому, величину отрицательную. В таком случае, где ему удалось раздобыть золото? Выяснить это не составило труда. Вторая закладная на дом принесла ему как раз столько, сколько требовалось, — несколько сотен тысяч долларов. Он обратил наличные деньги в золото. А выплата по первой закладной должна была состояться уже на следующей неделе.
      Макс отчетливо ощутил запах мистификации.
      Все ложь, надувательство, обман. Его жизнь в этом мире складывалась еще хуже, чем в том, который он покинул.
      В окне посветлело. Макс услышал движение наверху.
      Ну, по крайней мере теперь с ним Андреа. Все же утешение. Может, вместе они сумеют выкарабкаться из навалившихся неприятностей.
      На лестнице послышались шаги. Макс проскользнул в туалетную комнату, смочил чересчур длинные волосы и пригладил их. У Макса-2 волосы были намного короче; это несоответствие могло слишком бросаться в глаза. И еще. Макс-2 был увесистее его фунтов на пятнадцать. Макс чуть-чуть распустил пояс халата.
      В какой-то мере справившись с шоком от увиденного в кабинете, он открыл дверь, вышел в холл и…
      …увидел Андреа. Она стояла у входной двери, в темно-бордовом платье и дорогой меховой накидке кофейного цвета. Она ничуть не постарела и выглядела в точности такой, какой Макс всегда помнил ее: высокой и прекрасной. Он смотрел на женщину и не мог оторваться, впитывая все, что так бережно хранил в памяти: длинные, изящные ноги, волнистые волосы цвета шоколада, высокие скулы, классическую симметрию прекрасного лица.
      Макс мгновенно влюбился в нее снова.
      — Андреа… — едва дыша, произнес он. Взгляд ее бледно-голубых глаз обратился на него.
      — Я ухожу, Макс, — сказала она, и он обмер. — И давай обойдемся без судебного раздела имущества. Я решила жить отдельно. — Она натянула кожаные перчатки и закончила, глядя прямо ему в глаза: — Снова всю ночь не спал?
      — Андреа… Ты не можешь… Я только что…
      — Нам не о чем больше говорить, Макс, — холодно произнесла она. — Все уже сказано. Мой адвокат свяжется с твоим. — Она насмешливо подняла темную бровь. — Разве не так ты всегда решаешь проблемы?
      — Андреа, пожалуйста…
      — Бесполезно, Макс. — Она перевела взгляд в сторону окна. — Такси уже здесь. — Она взяла маленький плоский чемодан и открыла дверь. Стало видно, что дождь окончился, на улице ясный осенний день. — Тебе остается дом и все прочее. Я хочу лишь получить кое-какие вещи из обстановки. То, что мне дорого.
      — Андреа, постой…
      Она была уже за дверью. Второй раз Макс видел, как Андреа уходит из его жизни, но сегодня она выглядела просто сногсшибательно. Десять лет назад, когда она уехала на междугородном автобусе, на ней были джинсы и замшевая куртка Макса.
      На дорожке Андреа остановилась и обернулась к нему:
      — Прощай, Макс. Это было… забавно. Иногда по крайней мере. Мы жили неплохо, а иногда даже счастливо.
      — Андреа, не уходи. Еще можно все вернуть. Поверь мне.
      — Я верила тебе, Макс. Но за время нашей жизни с тобой что-то случилось. Ты возненавидел все, даже меня. Не знаю почему.
      — Неправда, Андреа, девочка моя… Я люблю тебя.
      — Да, любил — раньше. И я любила тебя. Но это было давно, Макс. Много лет назад и словно бы в другом мире. Прощай.
      — Андреа, подожди, я должен тебе кое-что объяснить. Я не…
      Таксист просигналил.
      — Слишком поздно, Макс. Не хочу больше никаких объяснений. — Она пошла дальше, но потом остановилась, обернулась и удивленно посмотрела на него. — Что ты сделал со своими волосами?
      У Макса словно язык отнялся. Она пожала плечами.
      — Прощай.
      Понимая, что никогда не сможет толком ничего ей объяснить, он беспомощно смотрел, как она садилась в машину. По широкой подъездной дорожке такси выехало на улицу, повернуло влево и исчезло из вида, снова навсегда увозя Андреа из жизни Макса.

      — А вот здесь интересно.
      Снеголап заглянул в портал, привлекший внимание Джина, презрительно фыркнул, решив, что ничего стоящего в этом мире нет, и вернулся в коридор.
      — Для тех, кто любит покинутые города, — продолжал Джин.
      — Это и есть город?
      — Похоже. — Прислонившись к косяку, Джин рассеянно разглядывал открывшуюся перед ним панораму.
      — Это человеческий город?
      — Быть может, быть может… — Джин не сводил взгляда со странного зрелища. — А может, и нет.
      — Если человеческий, я туда не хочу.
      — Какой-то фантастический. Смотри, все дома как близнецы. И вообще как нарисованные, я такие видел на обложках книг пятидесятых годов двадцатого века.
      Снеголап втянул носом воздух засушливой равнины.
      — Мне это не нравится. Джин вздохнул и выпрямился.
      — Да, если ты видел хоть один из этих городов с однотипными домами, считай, что видел их все. Давай поищем другой портал.
      Снеголап повесил топор на плечо и побрел вслед за Джином по каменному коридору.
      — Надоело искать, — пробурчал он. Джин зевнул.
      — Ты, я вижу, совсем готов к приключениям, — съехидничал Снеголап.
      — Извини. Наверно, мне нужно немного поспать. В порядке подготовки к свадьбе.
      Снеголап пожал плечами.
      — Как хочешь. Джин снова зевнул.
      — Смотри, не усни на ходу, — насмешливо заметил белоснежный зверь.
      — Черт, что со мной такое? В последнее время ничто меня не может расшевелить.
      — Помнишь, ты как-то недавно разговаривал с Линдой о том, что у людей иногда бывает плохое настроение безо всякой причины?
      — А-а… Ты имеешь в виду депрессию?
      — Нуда.
      — Думаешь, у меня депрессия?
      — По-моему, похоже. Плохое настроение безо всякой причины. Но я же не человек, так что не слушай меня.
      — Будь я проклят! — Джин остановился и задумался. — Знаешь, Снеголап, может, ты и прав.
      Физиономия Снеголапа, обычно невыразительная, на этот раз выглядела удивленной.
      — Да?
      — Всего лишь, может быть, — ответил Джин, — мне нужно зайти к мозгоправу.
      — Мозгоправу?
      — К доктору, который лечит голову.
      — У вас и такие есть?!
      — Да. — Джин снова задумался. — Но это стоит немалых денег, и на лечение уйдут годы. Вдобавок придется вернуться на Землю.
      — А разве в замке нет докторов, которые лечат голову?
      — Ну, доктору Мирабилису, наверно, известны такие специалисты в некоторых мирах, но результат будет тот же самый: придется покинуть замок.
      — И что делают доктора, которые лечат голову?
      Джин помолчал немного, потом сказал:
      — Хм-м-м… Ничего особенного, просто разговаривают с тобой.
      — Я тоже могу поговорить с тобой.
      — Можешь, конечно… Но есть и другой способ лечения депрессии.
      — Какой?
      — Развить бурную деятельность, тогда о скуке и думать забудешь.
      — Значит, тебе нужно развить бурную деятельность.
      — Беда в том, что я хочу одного — вернуться к себе в комнату и залечь в спячку.
      — И не знал, что у людей бывает спячка. А я на свою опоздал.
      — Я выразился фигурально.
      — Что это означает?
      — Ладно, не забивай себе голову.
      Они шли по коридору, время от времени останавливаясь и сквозь очередной портал заглядывая в другие миры. Похоже, в этом длинном коридоре порталам не было конца.
      Занятый своими мыслями, Джин лишь скользил взглядом по тому, что открывалось за дверьми и оконными проемами. Снеголап начал раздражаться.
      — Джин, если тебе сегодня неохота никуда идти, просто скажи мне и все. Как-нибудь переживу.
      — Что? Ох, прости, дружище. Нет, я хочу куда-нибудь уйти, вот только… — Джин расстегнул пояс с мечом и зашвырнул их в ближайшую нишу. — Вот только без этого. Я устал от насилия.
      Снеголап снисходительно кивнул.
      — Ладно.
      — Хотя, с другой стороны… Нужно положить конец постоянной тяге к приключениям. Это симптом нервного расстройства, скорее всего.
      Снеголап снова закивал.
      — Что я пытаюсь таким образом доказать? Что я — настоящий мужчина, бесстрашный герой? Почему я должен доказывать это? И кому?
      Снеголап пожал плечами.
      — Понятия не имею.
      — Никому я ничего не должен, понятно? Все, завязываю с драками.
      — А-а…
      — Вот так-то. — Джин попытался сунуть руки в несуществующие карманы, почувствовал, что ничего не получается, и сложил их на груди. — Вот так-то! А теперь давай посмотрим…
      Снеголап забросил в нишу и свой топор. Джин нахмурился.
      — Зачем это?
      — Черт, да мне вовсе и не нужно оружие. Я использую его только потому, что ты так делаешь.
      — А, ну ладно. Теперь давай глянем… О, какое интересное местечко!
      Мир, привлекший внимание Джина, и впрямь выглядел очень мило, хотя несколько простовато. Самой выдающейся приметой той части ландшафта, которая открывалась взгляду из портала, был заросший травой холм. На его вершине торчало одинокое дерево, из ветвей которого доносилось птичье пение. Тут же паслись две овцы; точнее говоря, овца и баран.
      — Там на холме птицы, — заметил Снеголап и бросил взгляд в сторону ниши, где остался его топор.
      Джин прошел сквозь портал и втянул носом воздух.
      — И впрямь славно. Свежий воздух, на небе ни облачка, деревья, трава. Великолепно! То, что требовалось.
      — Да уж, — насмешливо сказал Снеголап, следуя за Джином.
      — Нет, в самом деле! Может, все, что мне нужно, — это немного отдохнуть. В таком вот тихом, мирном местечке.
      Снеголап остановился, вглядываясь в даль.
      — Что такое, Снеголап?
      — Осторожность никогда не помешает.
      — Чушь! Это в тебе зверь говорит. Но здесь, понимаешь ли, не дикая местность. Кто тут кого рвет зубами и когтями?
      — Не люблю рисковать.
      Джин засмеялся:
      — Ты — зверь из дикой природы, но вовсе не дикий зверь.
      — Чего-чего?
      — Неважно. Давай поднимемся на холм.
      Снеголап шел позади, все еще бдительно оглядываясь по сторонам и назад, где раскинулась усеянная редкими кустами равнина в окаймлении далекой горной гряды.
      — Если бы Линда была с нами, — сказал Джин, — можно было бы устроить пикник.
      — Ага, — равнодушно поддакнул Снеголап.
      Джин остановился, немного не дойдя до гребня холма. Овцы безмятежно смотрели на него. Джин развел руками.
      — Видишь? Нечего бояться. Таких миров, где по-настоящему может угрожать опасность, на самом деле очень мало. Выжить можно практически в любом, нужно только правильно себя вести.
      — Ну да. — Снеголап поравнялся с Джином, оглянулся по сторонам и плюхнулся на траву. — Жарко тут. — Он громко зевнул.
      Джина тоже одолела зевота.
      — Да перестань!
      — Спать хочу.
      — И я тоже. — Джин улегся, положив голову Снеголапу на живот, и снова зевнул.
      — Все спокойно, — пробормотал Снеголап.
      — Конечно. Это лишний раз подтверждает, что не нужны никакие сражения… никакое оружие… и все такое прочее…
      Снеголап громко всхрапнул.
      — Мир и покой, — пробормотал Джин. В ответ весело защебетала птица. Вокруг жужжали пчелы. — Так не бывает. — Джин закрыл глаза.
      Земля еле заметно вздрогнула.
      — Что такое? — Джин открыл глаза. Земля содрогалась все сильнее. Джин сел. Снеголап тоже.
      Они посмотрели друг на друга и сказали в унисон:
      — Ну конечно…
      И тут через хребет холма перевалили не меньше тысячи всадников; затопили равнину, словно прибой, нахлынули, словно волна — волна взмыленной конской плоти, кожи, металла, целое море суровых лиц и затянутых в кольчуги тел, лавина грохочущих копыт, из-под которых летели комья земли и пыль. И вся эта рать устремилась вниз по склону.
      Джин замер, словно прикованный к месту, а Снеголап вскочил, готовый к бою, но слегка обалдевший от столь неожиданного изменения ситуации.
      Послышалось жалобное блеянье. Прямо на глазах у Джина овцы были безжалостно затоптаны; пораженный ужасом, он беспомощно наблюдал за происходящим.
      Рев Снеголапа заставил его отвести взгляд от зрелища жестокой расправы.
      В их сторону скакал воин с кривой саблей в поднятой руке. Его лицо украшала боевая раскраска — красные и фиолетовые полосы, — но на вид он был не слишком силен.
      Джин встал и отодвинулся от Снеголапа, чтобы заставить нападающего выбрать в качестве мишени кого-то одного из них. Джин стоял со стороны сабли, и тем самым левый бок всадника оказался открыт для удара бритвенно-острых когтей Снеголапа. Если бы Снеголап выбил его из седла, можно было бы захватить коня и удрать. Во всяком случае стоило попытаться. Значит, от Джина требовалось одно — увернуться от удара сабли. Он слегка присел, готовясь прыгнуть…
      Внезапно резкая боль обожгла затылок.
      Нахлынула тьма, и все растворилось в ней.

      В следующей деревне ему подвернулась временная работа — подметать сапожную мастерскую. Сапожник расплатился с ним лоскутом кожи, и вырученных за него денег хватило, чтобы обратиться к натурфилософу и магистру оккультных наук. Рейне очень нуждался в помощи именно такого специалиста.
 
      ДУБЛЮ ШКУРЫ
      ЛУЖУ ПОСУДУ
      ПОКУПАЮ И ПРОДАЮ РЕДКОСТИ
      ПРЕДСКАЗЫВАЮ СУДЬБУ
      СНИМАЮ СГЛАЗ
      БЕНАРУС, СОБСТВЕННОЕ ДЕЛО
 
      Так гласила вывеска. Внутри все было забито старой мебелью и антикварными вещами. Рейне пробрался между ними к задней двери и позвонил в маленький серебряный колокольчик.
      Долгое время ничего не происходило. Потом из-за рваной занавески появился седой мужчина средних лет с крючковатым носом и уселся за прилавок.
      — Чем могу служить?
      — У меня проблема.
      Седоволосый — Бенарус, надо полагать, — снял очки и протер их грязной белой тряпицей.
      — Они есть почти у всех. И в чем же ваша?
      — На меня наложено проклятие. Маленькие темные глазки широко распахнулись.
      — Проклятие? Какого рода проклятие и как вы его заполучили?