Как сказала Дарла, нас все время толкали туда-сюда невидимые и неизвестные силы. В мозгу все время звучала фраза, которую сказал Прим: «…какие бы силы за вами ни стояли…» Воистину, какие силы? Если на самом деле ни Прим, ни Белая Дама не правили тут бал, то кто же? Неужели существовали еще и другие аспекты Кульминации, про которые мы пока не знали? Или это были силы, которые лежали совершенно за пределами Кульминации? Еще какие-то шепчущие во тьме голоса, еще куски головоломки, от которой я устал?

Я лежал на койке, возле меня спала Дарла. Она спала без сновидений. Казалось, если не желаешь слушать эту пропаганду, надо просто выключить приемник.

Я слушал. Завод был совершенно тих, если не считать слабого фонового шума. Время от времени вдалеке раздавался стук или звон – наверное, это ремонтники проверяли, все ли в порядке с их оборудованием. Может быть, и не они. Действительно ли мы были тут в безопасности? Конечно, нет. Но Кларк держал свои воронкообразные ушки на макушке на предмет обнаружения посторонних. Кроме того, у него наверняка были невидимые нами чувствительные приборы.

Я встал и пошел в кабину, уселся на водительское сиденье. Кларк надул свой космический корабль до примерно половинных его размеров и ушел туда. Он сказал, что ему необходимо закончить там какие-то дела.

Я рассматривал машину Карла. Все, включая самого Карла, долго гадали насчет происхождения этой машины. Неужели Карл сам ее создал? Ответ на этот вопрос стоял перед нами на полу зала, сверкая хромом и никелем, с надутыми роскошными шинами.

Как гласит пословица, приходит время, когда человек должен сделать то, что должен. Толкни меня – я отвечу тем же. Настало время нападать. С этой минуты я стану Джейком Макгроу, Хозяином Времени и Пространства.

Я разбудил Дарлу.

– Хм… ф-ф-ф? – спросила она.

– Вставай. У меня появилась безумная идея.

– Хм-м-м…

Я ушел назад в кабину, пока Дарла одевалась.

– Брюс?

– Да, Джейк?

– Свяжи меня с управляющим завода.

Маленькая пауза, потом голос:

– Он на связи.

– Привет! – сказал я.

– Мое почтение, – радостно ответил управляющий.

– Привет, привет. Э-э-э… нет ли возможности нам снова воспользоваться отделом Представления о Конечном Продукте и Дизайна?

– Разумеется! Прямо сейчас?

– Да, если можно.

– Немедленно пришлю за вами транспорт.

Но мог ли я создать это? Мог ли воплотить в реальность безумную идею? Реальность казалась такой зыбкой здесь, на Микрокосмосе, реальность была мягким пластилином, который можно было как угодно мять и бить, пока он не примет желаемую форму. Если так, я сам первый возьму молоток и ударю по ней.

Я велел Дарле взять с собой одеяло. Я нажал было на кнопку интеркома, но передумал, и вместо этого включил внутренний монитор трейлера. Ох, простите… Карл и Лори были очень заняты. Я надеялся, что эти ребята знали хотя бы основы предупреждения нежелательной беременности. Чья бы корова мычала, подумал я.

Приехала роботележка, и мы на нее уселись.

– Это совершенно революционная идея, – сказал глава отдела дизайна.

Мне показалось, что в его голосе я различил нотку почтительного восхищения.

– Да, это точно.

Я заглянул в глубины трехмерного экрана-проектировщика. Поскольку объект, который я собирался создать, не был материален, смотреть особо было не на что, разве на геометрические формы его… Но все остальное просто завораживало. Там было все, что угодно: время и пространство несколько раз складывалось и налагалось само на себя, сферы, торы и седлообразные плоскости растягивались, сжимались и переливались. Там были ленты Мебиуса и бутылки Клейна, и такие штуки, которые не снились ни одному из этих джентльменов. Матрицы были связаны пучками Ничего, составляя структуру самого пространства и времени, и даже материи. Массы и точки мигрировали по безграничным пространствам и измерениям, невозможные конструкции-уникумы, параллельные линии, которые встречались и пересекались у границы бесконечного…

– Как бы там ни было, – продолжал глава отдела, – техника пространственного складывания и уплотнения по измерениям для нас не представляет неизвестности. Масштаб, конечно, тут гораздо больше, но теоретически может быть выполнен.

– Можно ли воплотить это на практике? – спросил я.

– Я бы счел великой честью попробовать воплотить этот проект. Могу ли я начать с того, чтобы постулировать изотропную гомогенность по всей метрической рамке конструкции?

– Ради бога, давай начнем с этой штуковины. А что такое изотропный?

Через два часа у меня была страшная головная боль, но глава отдела производства и реализации был уверен, что все теоретические преграды мы преодолели. Однако возникли очень серьезные проблемы, связанные с практическим воплощением этого артефакта. На консультацию позвали главу отдела продукции.

– Необходимо пересмотреть параметры, – вынес он вердикт.

– Намного? – спросил глава отдела реализации.

– Наверное, по всей конструкции.

– Это можно сделать?

– Конечно.

Чуть позже голова моя была готова взорваться. Они притащили мне кровать – очень широкую, удобную кушетку, которая целиком, казалось, состояла из подушек. Я вырубился, попытавшись предварительно поднять Дарлу, которая сказала, что предпочитает пол. Спина у нее болит, объяснила она.

Я проспал час, потом встал и пошел к компьютеру, куда мне принесли чашку чего-то горячего и сладкую булочку.

– Как дела? – спросил я.

– Проект почти закончен, – ответили мне. – Должен вам сказать, что наш персонал восхищен и полон энтузиазма по поводу вашего проекта. Пересмотр масштаба идет по плану полным ходом.

– Ничего себе! Вы, ребята, наверное, убиваетесь на сверхурочной работе!

– Простите, что вы сказали?

Я глотнул эрзац-кофе.

– Простите, ничего особенного, просто я думал вслух.

Мы поехали посмотреть, как выглядит завод, который теперь готовился к продукции моего проекта и был занят переоснащением. Мне показалось, что в тех зданиях, куда нас привезли, я еще не был. Там просто разрушали то, что имеется, и перестраивали заново. Я слышал, что бывает обширное переоснащение заводов, но такого я еще не видывал. То, что мы увидели, превосходило любое представление об обычных операциях подобного рода. Армия роботов ворвалась в огромный цех, полный машин и станков, и просто-напросто превратила его в гору металлолома. Потом они притащили новый материал и построили титаническую установку, которая походила на атомный ускоритель, спаренный с зажигательной пушкой. Мы, завороженные и потрясенные, стояли возле этого великолепия, пока к существующему цеху подстраивались прямо на ходу огромные пристройки, чтобы вместить новое оборудование. Один из самых крупных залов вмещал теперь в себя заново построенную установку, чудовище из черных стеклянных труб, блестящего металла, медных сфер и многочисленных цветных куполов. Она была создана менее, чем за час. На ее верхушке соединялись десятки проводов и труб, которые вели невидимые силы внутрь полости в самой установке. Когда мы приехали, установку, вероятно, проверяли. Сквозь темное стекло мы видели вспышки фиолетовых разрядов, которые скользили там змеями, машина выла, как зверь, которого приковали цепями в аду. Мы скорее убрались оттуда.

Вернувшись в отдел дизайна, мы обнаружили там Карла и Лори, которые выглядели перепуганно и озабоченно.

– Что происходит? – спросил Карл. – Весь завод словно взбесился.

– А это мы перевыполняем пятилетку.

– Э? Чего?

– Да тут небольшой проект готовится, – сказал я.

– Господи, а мы-то подумали, что невесть что произошло. Ты сказал: «небольшой проект»?!

Однако появилась неожиданно крупная проблема: нехватка энергии. Потребности в энергии для окончательной сборки заказанного мной объекта оказались выше запрограммированной мощности завода. Был послан запрос к остальным строительным заводам планеты, и большинство прислало свое согласие уступить часть энергии. Они нам помогут. Про наш проект уже распространились слухи. Мы стали сенсацией дня.

Переоснащение завода продолжалось еще двенадцать часов, прежде чем начались первые стадии воплощения проекта. Именно тогда страшный взрыв потряс завод до основания. Мы панически пытались наладить связь с управляющим. Через полчаса нам удалось его разыскать.

– В области помещений, где содержится Кольцо Ограничения Начальной Электростатики, понесен большой ущерб, – доложил управляющий.

Я почувствовал себя страшно виноватым.

– Черт, кошмар какой-то. Что случилось?

– Разрыв примарного энергетического тетрада, который привел к утечке и последовательному разрыву соединительной петли.

– А-а-а… Кто-нибудь пострадал? Я хочу сказать…

– Погибли несколько рабочих единиц. Их заменили.

– Понятно. Может быть, нам отменить реализацию проекта, прежде чем кто-нибудь еще пострадает?

Я думал прежде всего о нашей собственной безопасности.

– Это аномальное явление, его повторение статистически ничтожно. Мы настаиваем на том, чтобы проект продолжали реализовывать.

– Ну, не знаю, ребята, как хотите.

– Если мы оставим задачу на данном этапе, для нас это будет трагическим переживанием.

– Вот как? – Ей-богу, эти ребята – настоящие работоголики. – Ну хорошо, тогда давайте продолжать.

– Замечательно! Можно только поздравить вас с таким присутствием духа.

– Меня поздравить?!

Необходимый ремонт произвели, и работа снова закипела.

Кларк сказал мне, что готов ехать обратно в любое время. Я же сказал ему, что мы хотим уехать обратно в Изумрудный город с ним.

– По мне – замечательно, – ответил он. – Хотя вы и тут могли бы подождать. Я бы обернулся за час.

– Мне кажется, что я должен выбраться отсюда до того, как окончательно свихнусь. Не подождешь ли, пока мы закончим с моим проектом?

– Естественно, подожду. Кстати, а что именно вы, ребята, пытаетесь сделать?

– Создать твой бумажник с монограммой ручной работы из натуральной кожи.

– Именно об этом я всегда и мечтал.

Окончательная отделка объекта оказалась просто даже разочарованием – настолько гладко она протекала. Нас позвали в демонстрационный зал.

Я держал его на ладони и смотрел во все глаза. Робот, который его принес, с шуршаньем укатил прочь.

Это был очень простой предмет, но смотреть на него было очень странно: этакий совершенно гладкий, простой, абсолютно черный кубик.

– Самый совершенный артефакт, – сказал управляющий заводом почти с набожной торжественностью.

– Кубик! – ахнула Дарла. – Господи, Джейк, зачем?

– Разумом я даже не могу представить себе, зачем, – сказал я ей. – Пока не могу. Но мне кажется, что все вращается вокруг этого маленького предмета. Вокруг него, вокруг нас выросла целая легенда. Легенда гласит, что когда мы вернемся, а мы вернемся раньше, чем уезжали, я отдам этот кубик члену Ассамблеи Марсии Миллер, которая, в свою очередь, отдаст этот кубик диссидентскому движению, которое, в свою очередь, отдаст этот кубик тебе. А ты снова отдашь его мне. Вот разве что тот "я", которому ты отдашь кубик – это "я" трехмесячной давности. – Я взял Дарлу за руку и положил кубик ей на ладонь. Она с удивлением уставилась на него. – Мой долг показался мне предельно ясным. Так как кто-то украл у меня тот кубик, который ты дала мне, мне показалось, что надо создать другой кубик, чтобы он снова попал к тебе. И вот он – здесь.

– Но… – Дарла была сбита с толку.

– В соответствии с легендой у этого кубика нет происхождения, нет своей истории. Он просто путешествует из прошлого в будущее и обратно. А я – вот он тут, у самого края Космострады. И не похоже на то, что мне когда-нибудь представится возможность найти такой кубик еще раз. Собственно говоря, тут все настроены так, что необходимо как раз у меня забрать кубик-оригинал. Поэтому я решил, что убью сразу двух зайцев-то есть два парадокса – одним добровольным и осознанным действием – я создал эту проклятущую штуку сам, по собственному желанию. Теперь у меня есть кубик, и у этого кубика есть происхождение. На самом деле, естественно, я не сам его произвел – его сделали эти ребята-автоматы на заводе. Но идею им подал я.

– Но как, Джейк? – спросила Дарла, покачивая от удивления головой. – Откуда ты знал, что тебе нужно создавать? Никто никогда не решил по-настоящему тайну кубика. Люди Рагны сделали несколько попыток его исследовать, высказали несколько остроумных догадок, но откуда ты знал, что такое на самом деле представляет из себя кубик?

– Разумеется, я и не представлял. Я просто рассказал о догадках техников Рагны управляющему заводом и попросил начальника отдела дизайна придумать что-нибудь, что более или менее соответствовало бы описанию этого объекта. Он так и сделал. А персонал завода выполнил этот проект и воплотил его в реальность.

– Но что это такое, Джейк? – спросил Карл. – Что такое этот кубик? Для чего он нужен?

– Для чего он нужен – я пока не знаю, – ответил я. – Но из того, что мне сказал начальник отдела дизайна, я сделал вывод, что это такой континуум, в котором обычные свойства времени и пространства просто не существуют. Внутри этих шести сторон обычные время и пространство не существуют вообще. То, что находится внутри кубика, в буквальном смысле является НИЧЕМ. Не-пространство. Нечто единичное. Догадки ахгиррских ученых насчет того, что это пространство, которое сложено в несколько раз, оказались ошибочны, но я могу понять, каким образом они пришли к такому выводу. Не-пространство – это слишком тонкая и ускользающая от понимания материя. Еще одна особенность: внутри этого континуума не существует не только пространство и время: в нем не существует ничто во вселенной. Не существует там фундаментальных вещей, таких, как постоянная Планка, гравитационная постоянная, не существует там ни один краеугольный камень той вселенной, к которой мы привыкли и в которой живем. В этом кубике все привычное исчезает. В этом кубике можно создать любую вселенную, основываясь на физических законах, совершенно отличных от наших.

Дарла заметила:

– А как насчет информации, тех данных, которые выскакивают на гранях кубика? Люди из диссидентского движения, которые исследовали кубик, открыли проступающие на сторонах и гранях цифры.

– Глава завода сказал мне, что это как-то связано с посторонней радиацией, которая возникает на грани сторон кубика и внешнего мира. Эта радиация связана с созданием виртуальных частиц, которое постоянно происходит везде во вселенной. Я не могу полностью понять причину, но почему-то, когда эти частицы выскакивают слишком близко к граням кубика, они начинают сильно волноваться, и вместо того, чтобы тут же исчезнуть из реальности, как и положено послушным маленьким виртуальным частицам, они остаются в реальности и улетают в мир как электронно-позитронные пары.

– Ну, тут я уж совсем ничего не понимаю, – сказал Карл.

– Забудь об этом, – сказал я. – Я и сам ничего не понимаю.

– Джейк. У меня с этим еще всякие хлопоты, – сказала Дарла. – Откуда ты знаешь, что первый кубик и этот вот, который ты создал – идентичны?

– Пока не знаю, – сказал я. – Но если мне удастся довезти этот кубик до земного лабиринта за три месяца до теперешних событий, этот кубик окажется идентичным. Потому что этот кубик и будет тогда ПЕРВЫМ кубиком. Разве нет?

Дарла обреченно вздохнула.

– Наверное. – Она нахмурилась и покачала головой. – Но я все еще не понимаю, как ты мог что-то создать, если ты не знал с самого начала, что это было.

Я забрал кубик у нее и подбросил его в воздух, потом поймал. Он был легким, как перышко. Я не мог только понять, почему он не был совершенно невесомым. Начальник отдела дизайна сказал мне только, что это было как-то связано с «инерциальной тягой» и тем фактом, что замороженная энергия, которая держала вместе стенки кубика, обладала эквивалентом массы.

– Ну, можно объяснить это так, – сказал я. – Я ничего не знал. Но у меня были кое-какие соображения насчет того, что такое этот кубик из себя представлял. Эти соображения были у всех. Прим ответил нам, что это «эксперимент по созданию вселенной». Не спрашивайте меня, откуда он знал. Я все это рассказал начальнику отдела дизайна, а у того весьма творческое мышление. Он взял эти идеи и прогнал их пару раз по своим подпрограммам, а потом выдал еще парочку уже собственных идей. Одна из этих идей оказалась вполне осуществима. А дальше его технический персонал сделал для нас все, что необходимо. Вот так и создали кубик. Вот откуда его происхождение.

– Ну, если ты так считаешь, – сказала Дарла.

Мы уселись на роботележку и поехали обратно.

– Все-таки остался парадокс, – сказала Дарла, когда мы тронулись в путь. – Откуда родилась сама идея этого кубика?

– Я же тебе сказал, – ответил я.

– Нет, я имею в виду ПРИЧИНУ, по которой он появился. Причина его существования как такового. Первый кубик заставил нас думать обо всем этом, а именно размышления породили мотивацию создать этот второй кубик. Но ты утверждаешь, что именно этот кубик и есть первый. Поэтому, как сам понимаешь… это все получается, как если бы…

– Кубик создал сам себя, – сказал я.

– Да! Это единственное объяснение, которое можно предложить! И это невозможно, Джейк. Абсолютно невозможно.

– На, возьми эту невозможность, – ответил я, протягивая ей кубик.

Управляющий заводом очень огорчился, что мы уезжаем.

– Но вы ведь вскоре вернетесь? Наше краткое знакомство стало для нас всех весьма поучительным и обогащающим наши умы переживанием.

– Естественно, что вернемся, – сказал я компьютеру, не желая обидеть его в лучших чувствах.

– Когда?

– Э-э-э… – очень неудобно, когда тебя ловят на слове.

– Вы не думаете о том, чтобы отложить ваш отъезд? Все наши подсистемы и подпрограммы весьма огорчены вашим отъездом. Личности такого творческого потенциала, как вы, весьма и весьма редко встречаются во вселенной. Мы просто мечтаем продолжать сотрудничество с вами над самыми различными проектами.

– Ей-богу, вы очень добры к нам, но нам необходимо ехать дальше.

Раздался звук, весьма похожий на вздох.

– Тогда, пожалуйста, пусть вас в пути сопровождают наши благие пожелания, и возвращайтесь как можно быстрее, как только освободитесь.

– Большое спасибо. Не преминем.

Я все думал над тем, когда в последний раз на заводе были посетители. Тысячу лет назад? Миллионы лет? Это, честное слово, было жестоко по отношению к нему.

После того, как Кларк раздул космический корабль до его обычного размера, я загнал тяжеловоз в большой грузовой отсек, а Карл запустил свой шевроле в один из отсеков поменьше. Мы все вошли в корабль.

Освещенные шпили и башни-купола завода стремительно уменьшились под нами, когда мы помчались к краю планетки. На той стороне Микрокосмоса, которую Карл прозвал «решкой», царила ночь. Суррогатная луна низко парила в небе, а звезды, словно бриллианты на черном бархате ночи, усеивали купол неба. Внизу под нами городские комплексы лежали в темных перекрестьях улиц, и несколько слабых огоньков горели где-то в полях. Тихий, покинутый мир. Микрокосмос, который и днем-то был странен, ночью превращался в место, где царили тьма и тайна, тишина и тени. По мне словно прошла дрожь. Время на этой планете превращалось в тяжесть, которая давила, будто каменная глыба древнего храма. Я вдруг почувствовал свирепое желание как можно скорее покинуть это место, это кладбище веков. Здесь все было мертво. Здесь была сама смерть.

Мир-диск перевернулся, когда мы перемахнули через его край. Когда мы снова увидели Микрокосмос при дневном свете, мне стало немножечко полегче. Но ненадолго, потому что комиссия по торжественной встрече уже нас поджидала.

– Вот дерьмо этакое, – сказал Кларк, бешено бегая пальцами по консоли управления.

Десятки разнообразно окрашенных огненных мушек мчались нам навстречу. Кларк заставил корабль резко подняться вверх, но не прошло и нескольких мгновений, как оранжевого цвета вихрь нагнал нас и плотно уселся нам на хвост. Эта штуковина показалась нам очень знакомой. Кларк снова стал вилять, применяя различные маневры.

– Кларк, – сказал я, стараясь говорить как можно спокойнее, – что эти штуки делают?

– А, они лопают все, что попало, – сказал беззаботно Кларк, – Ну, например, они могут слопать временно-пространственный космический корабль. Они поглощают такие корабли, что-то вроде этого. Взрывное устройство не может причинить нам никакого вреда, не может с нами справиться и лучевое оружие. Но эти штуки могут нас затянуть в свою сеть и медленно разложить на составляющие кусочки. У этих гадостей достаточно для этого энергии.

– Ох ты, – ответил я.

Я в ужасе посмотрел на Карла, вспомнив одно из самых фантастических оружий шевроле, загадку, которую Карл прозвал тасманийским дьяволом. Карл судорожно сглотнул и кивнул.

Я повернулся к Кларку.

– Эти штуки из той породы, которая гонится за своей целью и не остановится, пока ее не найдет?

– Да, а ты откуда про это знаешь?

– Э-э-э… а что ты собираешься делать?

– Ну, я-то могу сделать только одно… – сказал Кларк.

Штуковина, которая гналась за нами, все приближалась и приближалась, приноравливаясь к каждому нашему новому приращению скорости, пока мы не смогли увидеть ее нутро, кипящую, бешено пылающую топку демонического сгорания. Там словно маячила еще какая-то фигура, безумное, адское существо, бестия, которая была нацелена только на немедленное и беспощадное разрушение.

– И мне кажется, что мне лучше это сделать прямо сейчас.

Немедленно вокруг нас исчезло все – тасманийский дьявол, небо, сам Микрокосмос. На месте их вокруг нас были только бесконечные звезды.

Мы оказались в космосе.

– Ой-ой-ой, лапочка, – причитал Кларк, – вот я и снова сделал не то, что надо.

Он замолк, пробегая своими толстыми короткими пальцами по панели управления.

– Кларк, – сказал я, помолчав, – что такое случилось?

– Ох, да ничего особенного. Мы перепрыгнули в другой континуум, а этого нельзя делать вблизи такой крупной массы, как планета, особенно Микрокосмос, поскольку у него свои особенности гравитации. У нас не было выбора, но это нас не особенно утешит.

– А в чем дело-то?

– Ну, в том, что я и понятия не имею, где мы находимся. И когда мы находимся. Ни-ка-ко-го. Мне придемся провести очень много замеров, чтобы высказать какую-либо обоснованную гипотезу. А моя необоснованная гипотеза сводится к тому, что мы перескочили примерно через десять биллионов световых лет.

Дарла, которая стояла возле меня, сомкнула руки у меня на талии и прижалась ко мне. Мне тоже надо было кого-нибудь обнять. Я положил руку ей на плечи и прижал ее к себе покрепче.

– Ну вот, хоть в чем-то нам везет, – сказал Кларк. – Звезда очень близко к нам. Мы не только не оказались посреди голой Галактики, мы еще и попали туда, где есть звезда, у которой, весьма вероятно, есть планета. – Он фыркнул. – Наверняка там целый выводок ледяных шариков и газовых гигантов, вокруг звездочки-то. Нам все равно не пригодится. – Он вздохнул. – Лучше все равно проверить.

Звезды вдруг изменили свое положение на небе. Потом снова. И еще раз. Каждый раз единственная звезда перед нами становилась все ярче и ярче, а через несколько прыжков она стала крохотным диском на фоне нескольких ярких звездочек вокруг нее.

– Она что-то подозрительно знакомо выглядит, – проворчал Кларк. Он покачал головой. – Такого не может быть. Но спектральный тип тот самый. Давайте-ка посмотрим, нельзя ли получше разглядеть парочку планет.

Кларк осторожно потрогал консоль управления, которая, по моим представлениям, была каким-то интерфейсом между кораблем и мощным компьютерным мозгом Кларка.

Я посмотрел на звездное скопление вокруг нас. Позади нас оно сгустилось, собравшись вокруг молочной светящейся полосы, пронизанной темными облаками. Я смотрел направо и налево, пытаясь найти созвездия.

– Не поверите, – сказал Кларк, – но только догадайтесь, где мы.

– Это Солнце, – сказал я. – Солнышко. Земное.

– Ты только что заработал себе дополнительное очко по астрономии, парень.