1

Там они и были – Деревья на Краю Неба.

Так их звала Винни. Остальные люди звали их по-разному: объекты Керра-Типлера, таможенные будки, некатастрофические единицы, портальные колонны...

Я-то всегда звал их цилиндрами. Они и были цилиндрами, некоторые такие огромные – высотой до пяти километров. Они выстраивались по обеим сторонам дороги, словно невероятно крупные дорожные указатели, невозможно черного цвета, чернее, чем межзвездное пространство, которое они искривляли, искажали и склеивали по желанию своих создателей и для нашего блага. Все в них было невероятно. Говорили, что они вращаются с невероятной скоростью, хотя их гладкие поверхности не давали тому никакого подтверждения. На них провели несколько экспериментов, измеряя допплерову переменную входящих частиц и хокинсову радиацию исходящих. Но колониальные власти наложили почти постоянный запрет на публикацию данных и даже теоретических работ, которые касались порталов. У нас только ходили всякие слухи про них. А слухи были такими: результаты были невероятными и невозможными.

Их скорость вращения оказалась больше, чем скорость света.

Так не могло быть, но именно так и было.

– Какая у нас скорость, Сэм?

– О, вполне прилично плетемся вперед. Если подвинешь взгляд на пару миллиметров вправо, то и сам прочтешь все данные.

– Ты же знаешь, я не могу считывать показания инструментов и вести тяжеловоз в одно и то же время.

– Господи помилуй, а я-то собирался предложить тебе жевательной резинки...

– Кончай молоть чушь, Сэм.

– Ай-яй-яй, да разве так можно разговаривать с родным отцом? – Тут Сэм сочно фыркнул своим плавно-скрипучим голосом, если только можно так нелепо описать его голос. Это, к сожалению, единственный способ, каким я могу его описать, этот звук. Он никоим образом не напоминает голос моего покойного отца, разве что эмоциональной окраской и интонациями. У меня никогда не было времени записать голос Сэма, чтобы упорядочить схему звуковых волн после того, как я заказывал матрицу для компьютера.

А Сэм продолжал:

– Мы как раз на борозде. Забудь о цифрах. Я поставлю ее на постоянную скорость.

Я посмотрел на показатели различных приборов, строки цифр, которые висели в воздухе у меня перед глазами по обе стороны от моей линии взгляда. Они были расположены так, что могли спрятаться за слепыми точками сетчатки, и на первый взгляд не мозолили глаз. Однако если посмотреть на них прямо, они становились хорошо видны. Обычно я их выключал. Если только чуть повернешь голову, они больше всего напоминали вредных светлячков, которые мельтешат перед глазами.

– Ладно, замечательно. Все привязались?

Роланд Йи был на сиденье стрелка.

– Проверю, – сказал он.

– Мне кажется, нам тут вполне безопасно, я имею в виду сзади, – доложил Джон Сукума-Тейлор.

Я рискнул посмотреть назад. Сьюзен Дархангело и Дарья – Дарла Петровски, в девичестве Ванс, сидели в ремнях безопасности на заднем сиденье. Пятерых кабина вмещала без всякого неудобства. Я слышал крики и брань в кормовой кабине – там было маленькое жилое пространство, которое использовалось для длительных перегонов.

– Эй, Карл! – проорал я. – Лори там привязана?

– Пытаюсь скрутить ее, как свинку, которую тащат на базар... Да дай же ты мне свою чертову лапу!.. Такое ощущение, словно кошку связываешь!

– Лори! – заорал я. – Будь хорошей девочкой!

– Со мной-то все в порядке. Ради бога! Пустите меня...

– Поймал!

– Со мной все в порядке, говорю тебе!

– Послушай, у тебя была контузия, – сказал ей Карл. – А теперь веди себя как следует, потому что останется только завернуть тебя в пеленки и перевезти с остатками груза там, в трейлере.

– Пошел ты на...

– А ты думаешь, я не знаю, что означает это старинное выражение? Тебе постыдиться надо такого языка, ведь ты девушка...

– Долбала я тебя!

– Ай-яй-яй, как нехорошо! И ведь такая хорошенькая.

Я настоял на том, чтобы Лори привязали к моей койке, на время наших проскоков через портал. Она получила отвратительный удар по голове на Плеске, во время нашего бегства из морского чудовища Фионы. Я не хотел никак рисковать. Проскок через портал иногда бывает не самым приятным и легким, а пока что нам совсем не было ясно, насколько Лори в порядке. Она жаловалась на головные боли. Вполне нормально, но я хотел быть уверен в том, что происходит. За ней нужен был глаз да глаз. Как бы там ни было, нам надо было спешно удирать с Плеска, а следующая планета на дороге, Снежок, вполне оправдывала свое название. Никто и практически ничто там не могло жить. Теперь мы находились на планете, которую поэма путешественников, прочитанная Винни, называла Землей-где-не-на-что-смотреть. Так, по крайней мере, перевела эти слова Дарла. Ну что, Винни, очень метко. Планета – по крайней мере, эта ее часть – была очень похожа на старые фотографии Марса, над которыми я часами в детстве проводил время. Это была планета огромных равнин, забросанных булыжниками и галькой, между которыми был насыпан песок. И так бесконечные километры. Кроме того, что песок был зеленовато-серый, а не сочный, инопланетный красный, очень похоже на Марс. Но тут жили и люди. Наверное, люди, такие, как мы, если почтовые купола могут с точностью сказать, что тут проживают гомо сапиенс.

Это была Консолидация Внешних Миров, лабиринт планет, связанных между собой Космострадой, но с них не было дороги обратно на земной лабиринт.

Нет пути домой.

Но я пока об этом не думал. Один из моих проклятых светлячковых приборов мигал желтым.

– Это что еще за черт. Сэм?

– А это проклятый левый передний роллер, Джейк. Каждый раз, когда мы переходим в режим прохода через портал, он упорно ведет себя не так, как надо. Так продолжается уже пару месяцев. Ты бы знал про это, если бы снизошел до того, чтобы время от времени посматривать на приборную панель.

– Я этого не заметил. Ты прав, я слишком полагаюсь на свое везение. Как тебе кажется, нам надо останавливаться?

– По книжкам – положено.

Я посмотрел через иллюминатор на холодную и неприветливую равнину.

– И что мы там будем делать?

– Я только говорю тебе, как положено делать по книжкам.

– Ну ладно, нам придется рискнуть. Пока что все получалось.

– Замечательно. Но если колесо завиляет и сомнется, как пончик с кремом, пока мы летим через портал, не говори, что я...

– ...не предупреждал, – закончил за него я. – Правильно, Сэм, у тебя есть алиби.

– Мне-то все равно, как ты понимаешь. Я уже помер.

Дорога впереди стала черной лентой, ведущей прямо через цилиндры. Они возвышались впереди, их верхушки были увенчаны облаками на зеленоватом фоне неба. Они были черными, абсолютно черными, их поверхности совершенно лишены были света. Становилось почти больно, если смотреть на них прямо. Больно не физически, а философски. Смотреть на Абсолют всегда неприятно. Мы слишком привыкли уклоняться от прямоты, искать убежища в щелях между вопросами, вещами и оттенками значений. Нам хорошо, если мы видим вселенную в оттенках серого. В категорической тьме можно увидеть всякие страшные возможности, если только остановиться и смотреть, и думать.

Одно хорошо: никому не хочется останавливаться и философски рассматривать портал. Тогда ты можешь слиться в абсолютном и весьма неприятном единстве со своим объектом философских мыслей.

– Дарла, как Винни описывает следующую планету на пути?

– М-м-м... Земля-как-дом-но-не-совсем-похоже. По-моему, так.

– Это что означает? Джунгли? Ну ладно, наверное, нет смысла ее расспрашивать, – ответил я наполовину сам себе. – Просто хотелось бы, чтобы там была хоть какая цивилизация. Мне хотелось бы, чтобы Лори прошла медицинское обследование.

– А Лори что-нибудь знает про эту часть внешних миров? – спросил Джон.

– Нет, – ответила Дарла. – Она сказала мне, что она мало что видела, кроме своей родной планеты и Плеска.

– Ну ладно, – сказал я. – У нее не будет никаких хлопот с тем, чтобы добраться на Плеск, если она сама того захочет. Разве что это тоже неизвестный портал. – Я посмотрел на монитор заднего обзора. За нами все еще было дорожное движение. – Но я не могу поверить, что все эти люди следуют за нами в неизвестность. Портал должен куда-то вести.

– Нам всем приходится принимать решение насчет того, куда мы направляемся, – сказал Джон. – Стоит только остановиться...

– Если впереди есть обочина, куда можно съехать, я обязательно это сделаю, чтобы мы могли обговорить наши дальнейшие планы.

– Я бы просто мечтала выйти и размять ноги, – простонала Сьюзен. – Мне кажется, что мы вот так едем целые века.

– А это просто были необыкновенно длинные перегоны между порталами, – сказал я. – Интересно, почему?

– Судя по силе тяжести, – вставил Роланд, – и очевидному расстоянию до горизонта, я бы сказал, что Снежок и эта планета, куда мы едем, миры с низкой плотностью. Может быть, порталы должны быть расположены так, чтобы уравновешивать массу планеты, – он пожал плечами, посмотрел на меня. – Просто догадка.

– Может быть, – согласился я. – Мы в последнее время довольно много думали о порталах, Сэм и я... Космострада, цилиндры, как работает вся эта система. Никогда раньше на самом деле об этом не задумывались.

– Все принимают Космостраду, как должное, – сказал Джон. – Это просто часть ландшафта.

– Нельзя нам быть такими самодовольными и спокойными, – сказал смущенно Роланд.

– Правильно, – согласился я.

– Если бы я никогда больше в жизни не увидела этой чертовой дороги... – пробормотала Сьюзен, покачивая головой.

– Я этому полностью сочувствую, – сказал Джон. – Мне кажется, мы уже все устали от дороги, – он хохотнул. – Разве что кроме Джейка. А те, кто водят звездные тяжеловозы, когда-нибудь устают от путешествий? А, Джейк?

– Еще бы! Но после нескольких лет словно немеешь внутри. Однако по большей части мне это нравится. Мне нравится дорога.

Маркеры начала въезда уже появлялись на дороге. Тут они были сделаны в виде металлических столбов, покрашенных белым, по обе стороны Космострады. Строители Космострады не ставили их – это местное население решило таким образом отмаркировать, где именно начинается полоса, на которой опасно отклоняться от прямой линии или останавливаться. Там, дома, в земном лабиринте, да и в большей части лабиринтов, где мне приходилось бывать, маркеры были более тщательно выполнены – мигающие огни, голограммы и всякое такое.

Я проверил инструменты и приборы слежения. Все выглядело так, как надо.

Как раз в тот момент, когда я перевел глаза, чтобы посмотреть на тот сигнал, который мигал желтым, он внезапно замигал ярко-красным.

– Джейк, – тихо сказал Сэм.

– Вижу. Слишком поздно останавливаться. Черт...

– Нашел время...

– Что-нибудь случилось, Джейк? – спросил Джон.

– Да так, мелочи. С нами все будет в порядке.

Я на это честно и яростно надеялся. Красный огонек не означал, что колесо совсем отказывается слушаться – как мы говорим, засахаривается. Это означало бы, что с ним происходит мгновенная кристаллизация, которая превращает покрытие сверхмощного сцепления в белый плотный порошок. Однако это грозило нам в любой момент. Может быть, прямо сейчас. Может быть, через два дня. Невозможно было предсказать.

Мы пролетели мимо маркеров въезда и мчались к первой паре цилиндров. Коридор безопасности, узкая полоса земли, обрамленная широкими белыми полосами, разворачивалась перед нами. Попробуй только пересеки одну из этих линий – и ты покойник. Тяжеловоз трясся и стонал, пойманный в тонко сбалансированные гравитационные паутины вокруг нас.

– Держи ее ровнее, Джейк, держи машину! – предупредил Сэм. – Будь готов к тому, что резко занесет вправо.

Тяжеловоз задрожал и подбросил нас на сиденьях.

– Тяжелый портал, – откомментировал Сэм. – Просто нам так везет.

Я почувствовал рывок невидимой руки, которая потащила тяжеловоз влево. Я поправил движение, вдруг рука отпустила нас, отправив по инерции резко в противоположную сторону. Но в этих вопросах я был ветераном. Я не стал преувеличенно реагировать, не поворачивал руль бессмысленно резко. Портал был немного суровым, но нам попадались и похуже. Если только роллер нас не подведет.

Цилиндры промаршировали мимо нас, словно процессия темных монументов. Между ними – я знал, но не мог посмотреть – вид всей равнины исказился, словно в зеркалах комнаты смеха.

Это была работа гравитационных полей.

Впереди был сам выход, расплывчатое пятно пустоты, которое сидело как бы верхом на дороге. Мы помчались прямо туда.

2

Мы проскочили.

Больной роллер все еще не сделал нам пакости, был чист и нетронут, но красное предупредительное миганье осталось на панели управления по-прежнему. Я выключил приборы слежения. Потом сбросил скорость до пятидесяти километров в час, снял свои аварийный шлем с полки позади сиденья и надел его. Я редко надеваю его, хотя положено его носить. Эта штука нечто большее, чем просто шлем безопасности: там есть субмикронные микросхемы почти на все случаи жизни – компьютерные, коммуникаторные, даже телеоператорная энцефалоподпрограмма, хотя остальную начинку я так и не купил. Мне больше нравится управлять машиной, когда я могу руками ее чувствовать. Мысль о том, что можно сидеть и управлять машиной просто своим капризом или альфа-волнами, заставляет меня нервничать.

Мы прибыли в мир, который совсем не был похож на родные джунгли дома у Винни, и мне стало казаться, что ее поэма путешествия содержит какие-то неточности, пока Космострада не вылетела с высокого плато, на котором мы были, и не стала вилять по сумасшедшим поворотам, снижаясь на равнину через горы. Я беспокоился насчет роллера, проходя повороты буквально на черепашьей скорости, мне не хотелось переключать сцепление роллеров с дорогой на большую величину, я все время помнил про то, что у нас неисправный роллер. На полной скорости и максимальном сцеплении с дорогой я пролетел бы туда с ревом на восьмидесяти километрах в час, но это означало бы, что у меня явно не все дома.

Лес был роскошным, но не тропическим. Деревья немного напоминали земные, но на расстоянии, однако листва была радикально другой, а цвета варьировали от глубокого бирюзового цвета до яркого аквамарина, причем кое-где в них вплетались краски алые и розовые, поэтому глаза не знали, какую длину волны принимать первой, и можно было окосеть, просто глядя на все это великолепие.

Однако у меня почти не было времени смотреть. Повороты становились все круче и забористее, и у меня были полные руки работы. Все остальные таращились из иллюминаторов, восторгаясь странной планетой необычных цветов.

Я заметил, что деревья были огромные, толстые прямые стволы возносились к небесам почти на сто метров.

– Замечательная страна для добычи древесины, – сказал Сэм.

– Надеюсь, тут есть лесорубы, – сказала Сьюзен. – И еще я надеюсь, что у них есть рестораны, где можно поесть, и гостиница, где можно остановиться, с замечательными большими кроватями, и... – тут она остановилась и вздохнула. – Не обращайте на меня внимания.

– Нам всем пригодился бы отдых, Сьюзен, – пожалел ее Джон.

Лори завопила что-то сзади, из кабины.

– Что такое, Лори? – позвал Джон.

– Я сказала, что я хочу писать так отчаянно, что у меня задние зубы шатаются!

– Эй, Карл, – начал я, потом сообразил. – Слушай, как твоя фамилия?

– Чейпин.

– А-а. Почему ты не отвяжешь Лори и не дашь ей пойти... О, черт! Сьюзи!

Сьюзи стала отвязывать ремни безопасности.

– Конечно.

Я замедлил ход почти до полной остановки, пока Сьюзи отправилась назад, чтобы убедиться, что Лори не шарахнется снова головой обо что-нибудь по дороге в туалет. Чейпин вышел вперед из кабины, потому что там невозможно практически было уединиться.

Он совсем недавно присоединился к нашей компании. Собственно говоря, прошлой ночью. С тех пор он вел себя отменно, но почти не общался с нами, потому что следил за Лори. Я понятия не имел, насколько остальные сообразили, кто он такой и почему он с нами. Да я и сам не совсем понимал, что тут происходит.

Путешествие по Плеску заняло почти весь день, а дорога через Снежок и планету-на-которой-нечего-смотреть съела остальную часть времени. Все пытались время от времени поспать, и беседа как-то не клеилась. В тех разговорах, которые были, Карл почти не участвовал, за исключением самых общих замечаний. Все остальное время он переругивался с Лори.

– Настало время официально представить вас всем остальным, Карл. Как вам кажется? Вы уже всех видели?

– Вас-то я откуда-то знаю, – сказал он мне с усмешкой.

Я улыбнулся.

– А у меня сохранилось смутное воспоминание, что я спер вашу колымагу.

– О господи, та самая машина, – вспомнил Джон, ударив себя по лбу и закатив глаза к небу. – Где вы, во имя господа, раздобыли такое чудовище?

– А это Джон Сукума-Тейлор, – сказал я. – Джон, познакомься с Карлом Чейпином.

– Как поживаете? Немного поздно задавать такие вопросы, но я все равно очень рад познакомиться.

– Не вставайте. Я тоже рад познакомиться с вами, Джон. И... немного поздно говорить такое, но спасибо за то, как вы помогли нам прошлой ночью.

– Ради бога, на здоровье. Но за то, что все так хорошо прошло, скорее надо благодарить Роланда.

Роланд отстегнул ремни, встал и пожал Карлу руку.

– Роланд Йи. Рад познакомиться. Где вы, черт побери, приобрели такую машину?

Чейпин рассмеялся.

– Мне постоянно задают такой вопрос. Я купил ее у человека, который делает такие штуки на заказ.

– Это, наверное, не земная марка?

– Угу.

– А кто это делает такие машины? – спросил прямо Роланд.

– Ну...

– Технология просто фантастическая. Вы просто не могли получить такую штуку ни от одной известной расы на Космостраде.

Тон Роланда был даже немного обвинительским.

– Роланд, – сказал Джон, – мне кажется, ты немного того...

– Простите, – быстро поправился Роланд. – Просто все дело в том, что наши приключения с вашей машиной были, мягко говоря... ну, неприятными.

Джон кивнул.

– Да, это еще мягко сказано.

– Могу себе представить, – сказал Чейпин, – но вам не следует красть вещи, которые вам не принадлежат.

– Я угнал машину, Карл, – сказал я. – А их тоже похитил.

Чейпин поморщился и смутился.

– О! Простите.

– Довольно естественная ошибка, – сказал добродушно Джон. – Вы же не могли знать.

Я отъехал на обочину дороги, остановился, чтобы подождать, пока Лори там управится, а все остальные решат наконец сесть и продолжат свою болтовню. Нам не хватало сиденья и привязного ремня для Чейпина, но он всунулся позади моего сиденья, присел на ящик с инструментом и крепко ухватился за ременную петлю для рук. Сьюзи даже сумела уговорить Лори снова лечь. Лори на сей раз не протестовала, по крайней мере, если и протестовала, то не так активно.

Мне кое-что пришло в голову.

– Где Винни? – я не видел ее уже несколько часов.

Все стали кричать и звать ее.

Вдруг мы услышали, как открывается дверь сауны. Винни вылезла на свет божий, потирая глаза кулаками, почесывая свои волосатый животик, одаряя нас всех своей уморительной гримасой-улыбкой.

– Тут! Винни тут!

– Это Винни! – сказал я Чейпину, обернувшись к нему. – Винни, это Карл.

– Привет, Винни!

– Пьивет! Пьивет!

Чейпин протянул ей руку, и Винни ухватилась за нее, ее лапка с двумя большими пальцами крепко ухватила руку Карла.

– Откуда ты, Винни? – спросил Карл.

Винни показала большим пальцем себе за плечо, сделав универсальное движение, которое должно было означать «далеко-далеко».

Все рассмеялись. Мы все приехали очень издалека.

Винни уселась на колени Дарле, но как только она увидела, что Дарле трудновато будет держать на коленях ее вес, она перепрыгнула на колени Джону, прижавшись к нему. Маленький рост и хрупкость Винни были обманчивы. В ней было полно веса.

– Значит, ты встречалась с Карлом? – спросил Джон Дарлу.

– Да, мы с ним прошлой ночью разговаривали. Но я из него не много вытянула, – она улыбнулась Карлу.

– И я тоже, – сказала Сьюзен, пристегиваясь.

– Что-то мне сдается, он очень старался познакомиться с женщинами, – откомментировал я.

– Я совсем не хотел показаться таким скрытным, – сказал Карл. Однако ничего больше не объяснил.

– Ну вот, поехали, – объявил я и потихоньку стал набирать обороты мотора. Потом тяжеловоз сам тихонько покатился по крутому склону.

Движение свистело мимо нас, два спортивных автомобиля с шиком проносились на поворотах, блея клаксонами свое возмущение огромным тяжеловозом, который оказался у них на дороге. Чуть дальше вниз повороты стали полегче, и у меня появилась возможность посмотреть на окружающие нас пейзажи. Небо было темным, по нему ползла толстая пелена зеленовато-лиловых облаков. Тут и там крупные крылатые существа взмывали над вершинами деревьев, время от времени опускаясь на высокие ветви кроны. Вокруг никаких более крупных форм жизни.

Все это было очень красиво и абсолютно чужеродно. Дорога выпрямилась и пошла прямее, следуя длинным коридором, усаженным высокими деревьями по обеим сторонам. Между массивными черными стволами даже в смутном свете видно было, как рос обильный подлесок. И мне припомнились несколько строк...

Леса прекрасны и темны,

А мне не спать, не видеть сны:

Я еду, мили так длинны,

А грузы в кузове нужны

Для всей планеты, всей страны...

Если дорожные байки содержат хоть крупицы правды, ехать мне еще годы и годы. Световые. По какой-то необъяснимой и непостижимой причине я стал героем саман дикой и фантастической легенды на Космостраде. Я знал ее только в общих чертах, но никто не пересказал мне ее полностью. Это был рассказ о человеке, вашем покорном слуге, который преодолел Космостраду прямо до самого конца и вернулся обратно. Но, поступив таким образом, я парадоксально вернулся раньше, чем уехал.

В этом было и нечто большее. Я стал обладателем артефакта, карты Космострады, которая ясно и на все времена описывала все гигантские сложности Космострады и открывала дорогу, ведущую к потерянной цивилизации строителей Космострады и тайнам их феноменальной технологии.

И куда же вела Космострада, если я проехал по ней прямо до ее так называемого конца? Как будто у системы дорог, связанных между собой в разных местах, может быть конец... она вела, как гласили байки, «к самому началу вселенной». Не к концу, понимаете ли, в прямом смысле – не в физическом смысле пределу вселенной, не к ее финалу, а к началу ее существования.

Когда я это услышал – от Джерри Спаркса, старого друга и бывшего члена Гильдии Звездных Толкачей, – я спросил у него, есть ли там хороший мотель.

Начало вселенной.

Ба-бах!

Возьмите с собой солнечные очки. И еще не забудьте положить в чемодан кучу бутылок с лосьоном для загара. Первобытное солнце, пылая бешеным огнем, может вас прожечь прямо сквозь ваш новый пляжный костюмчик.

Как бы невероятно это ни было, теперь у меня была причина верить во все это. Совершенно верно, у меня были только уверения Дарлы, что она встретила меня раньше – встреча, которую я не помню, – но я еще и оказался теперь владельцем весьма странного объекта, природа которого была не ясна даже Дарле, которая мне его отдала. У меня был черный куб. Это все, что представляла из себя карта – черный кубик размером в ладонь, черный, словно сердце самого дьявола, происхождение и назначение неизвестны. Это могла быть пресловутая карта дороги, а могла и не быть.

Были и прочие доказательства. Там, на Голиафе, я осуществил свой побег из отделения милиции с очень своевременной помощью того, кого можно было посчитать только моим двойником во времени, моим парадоксальным «вторым я». Я был почти совершенно уверен в этом. Я его... то есть меня, видел. Верно, тоненькая ниточка сомнения все еще висела где-то на задворках моего сознания относительно того, видел ли я на самом деле лицо моего двойника, которое нависло надо мной, прежде чем я покинул камеру. Тогда я лежал в камере, а мне давали противоядие от эффектов ретикулянского жезла мечтаний...

Я уселся поудобнее на своем сиденье. Откуда мой двойник раздобыл жезл, которым он свалил всех, кто был в отделении милиции?

Я открыл ящичек под панелью управления. Там он и лежал, блестящий зеленый жезл с ярким металлическим кольцом вокруг одного конца.

Конечно. Вот как «он» оказался владельцем такого жезла. Теперь он у меня!

Я закрыл ящик снова. Господи, это было страшновато.

Может быть, в конце концов не надо было ни в чем сомневаться.

– Ура-а-а-а!

Возле дороги знак.

6 КМ ДО «ХЛИВКОГО ШОРЬКА»!!!!!!

ЕДА!!!!

НАПЕЙСЯ ДО ПОТЕРИ СОЗНАНИЯ!!!

МЫ ОТПРАВИМ ТЕБЯ ПО ПОЧТЕ ДОМОЙ.

СОХРАНИМ ЗА ВАМИ ПОНРАВИВШУЮСЯ КОМНАТУ,

КОТОРУЮ БУДЕМ КАК СЛЕДУЕТ УБИРАТЬ!!!

СВЕРНУТЬ С КОСМОСТРАДЫ ЧЕРЕЗ 1 КМ

И ЕХАТЬ ПО ДОРОГЕ N22 НА ЗАПАД [1]

– О боже, постели... – сказала мечтательно Сьюзен.

– Знак на английском, – сказал Джон. – О, а вот и на интерсистемном. Странно, на интерсистемном он звучит совсем не так дружески и приветливо.

– Хливкий Шорек... – пробормотал Роланд.

«Дорога N22» – я едва не пропустил ее, даже двигаясь на черепашьей скорости – оказалась грунтовой тропкой, которая пересекла Космостраду, а потом уходила дальше в лес. Я свернул и поехал по ней, подскакивая на ухабах и выбоинах, камнях и поваленных деревьях километров этак двадцать, и ни одного хливкого шорька не встретил. Ничто не попадалось на глаза, кроме леса, который казался совершенно заколдованным, словно в живых картинах, которые показывают в музеях, когда хотят рассказать вам о верованиях ваших старинных предков. Вот только ничего искусственного и придуманного тут не было: все было совершенно настоящим, инопланетным. Но не было никакого сомнения, что тут были владения эльфов, дриад, нимф и единорогов – или их инопланетных соответствий, которые из-за своей инопланетности наверняка стали бы еще чуднее, чем наша привычная нечисть.

Мы совершенно внезапно наткнулись на шорька. Это было крупное, приземистое здание в три этажа, которые были наставлены один на другой из огромных бревен и необработанных сырых досок, крытые дюжиной черепицы, а огромная веранда с навесом окружала все здание. На верхних этажах была масса маленьких окошек, и все сооружение, словно гвоздями, сбито десятком дымовых труб, которые кашляли тоненькими струйками черного дыма. Вырубка, сделанная в лесу, служила стоянкой для автомобилей, и вся она была заполнена необычными и странными машинами.

Но, в общем, во всем этом была бездна очарования. В тот момент для нас и дырявая палатка, в которой не было даже пола, показалась бы нам уютным домом. В воздухе носились запахи жареной пищи – я как раз собирался проверить приборы на панели насчет того, можно ли дышать нам этим воздухом, когда увидел двух здоровенных парней, которые с непокрытыми головами, пошатываясь, вышли из здания и направились к своей маленькой симпатичной, но странной машинке, вроде лендровера. Я опустил стекло иллюминатора и понюхал воздух. Приятные запахи, какие-то из них даже невозможно назвать, некоторые – вполне знакомые. Мне эта планета начинала нравиться.

– Кто-нибудь хочет есть? – спросил я.

– Можно что угодно, – сказала Сьюзен, поспешно отстегивая ремни, – и даже не беспокойся, есть ли соль.

Я и так уже устал от обедов в упаковках и лежалого провианта из холодильника Сэма.

Мы мгновенно выскочили из тяжеловоза, не теряя времени.

Скверный роллер выглядел весьма противно, на нем были, словно проказа, омерзительные белые пятна кристаллизации. С этого момента каждый метр, который он проедет, будет для него риском. Неважно, я был почти уверен, что неподалеку есть мастерская. Мы поставим запасной и не станем думать о том, каким плохим был прежний роллер.

Я стоял на краю стоянки, проверяя, как нам отсюда в случае чего бежать. Привычка. Еще одна автострада пересекала здесь дорогу N22, еще одна дорога, связанная с лесопилкой, а может быть, это просто была, судя по виду, кроличья тропа. Мне трудно было сказать, что это было на самом деле. У Сэма была дорога, по которой он смог бы выехать в случае внезапной необходимости, но только в том случае, если никто не встанет рядом, блокируя ему дорогу. Судя, однако, по внешнему виду всех этих машинок, ему не составит труда спихнуть какую-нибудь из них в сторону, если понадобится. Чтобы оценить, насколько крутой Сэм, надо видеть его рядом с вашей маленькой четырехколесной машинежкой.

Я включил связь на ключе Сэма, продолговатой оранжевой коробочке, в которой есть радио среди всего прочего.

– О'кей, Сэм, похоже, мы тут останемся на ночь. С тобой все будет в порядке?

– Конечно, желаю хорошо провести время. И время от времени вызывайте меня. Оставь канал связи открытым.

– Хорошо. Я потом поговорю с тобой, когда мы поедим и проглотим пару кружек чего-нибудь холодненького, нам надо очень о многом поговорить.

– Отлично.

Я выключил пока что радио. Возле меня была Сьюзен, которая покачивала головой и цокала языком.

– Бедный Сэм, – сказала она.

– Чего?

– Он всегда остается на улице, ведь так? Это так грустно... Я снова включил радио.

– Ты слышал, Сэм? Сьюзи думает, что тебе тут будет одиноко и скучно, если ты останешься один на улице. Она так беспокоится о тебе.

– Хм! О господи, что ей за меня тревожиться!

Сьюзен покраснела.

– Я не хотела... я имела в виду...

– У меня есть куча порнографических журналов, которые я еще не просмотрел, и еще... ну-ка, посмотрим... есть модель кораблика, которую я собираю в бутылке... надо еще написать благодарственные письма всем, кто прислал мне новые мыло и мочалку... надо бы и голову помыть... и, кроме того, я всегда могу заняться онанизмом...