Нетти Шепед открыла дверь и увидела на пороге своего дома Дензила Госсипа. Опершись на трость с серебряным набалдашником, он смотрел на нее сквозь запотевшие стекла очков.
      «Пышная» было лучшим определением, которое приходило Дензилу на ум всякий раз, когда он встречал тетку Джоди. Это была крупная, но удивительно пропорционально сложенная женщина. У Нетти были полные бедра, пышная грудь, широкие плечи, округлое лицо и водопад огненно-рыжих волос. В общем, все невероятно большое. Узнав Дензила, она расплылась в широченной лукавой улыбке:
      — Вот уж не думала, что вы когда-нибудь заглянете сюда.
      — Я здесь по делу. Я… — Дензил смутился и замолчал.
      — Ко мне наведываются только по одному делу, мистер Госсип, — получить удовольствие.
      — Гм… Вообще-то я пришел навестить Джоди. Она дома?
      — Вы хотите сказать, что она не у вас?
      — Она не заходила ко мне со вчерашнего дня.
      Нетти как-то странно скривила губы и распахнула дверь настежь.
      — Прошу.
      Дензил на мгновение заколебался и окинул улицу внимательным взглядом. Улыбка Нетти стала еще шире.
      — Боитесь, что кто-нибудь заметит, как вы входите в эту обитель порока?
      — Но ведь это публичный дом! — испуганно воскликнул Дензил.
      — О да, у нас шикарная публика!
      — Пожалуйста, прекратите.
      Нетти вдруг как-то помрачнела:
      — Вы правы.
      В прихожей она забрала у Дензила трость и цилиндр и добавила:
      — Сейчас действительно не время для шуток.
      И вскоре Дензил понял почему.
      Пройдя в гостиную, он обнаружил, что этим вечером он не единственный, кто пришел сюда не ради удовольствия: в креслах у окна сидели Кейден Тремер, главный констебль Бодбери, и Вдова Пендер. Тремер тяжело поднялся и протянул Дензилу пухлую руку. От него пахло сладковатыми духами, и Дензил решил, что констебля вытащили прямо из постели в одной из комнат наверху. После того как Дензил ответил на рукопожатие, Тремер с явным облегчением опустился обратно в кресло.
      Вдова же просто кивнула новому посетителю.
      — Чаю? — предложила Нетти.
      Дензил вежливо отказался, после чего снял свои очки, протер их рукавом и снова напялил на переносицу. Нетти указала ему на свободное кресло, однако он предпочел остаться на ногах.
      — Джоди что-нибудь натворила? — поинтересовался он.
      Вдова хмыкнула.
      — На этот раз все очень серьезно, — вздохнула Нетти.
      Тремер попытался придать своей веселой физиономии скорбное выражение, что, впрочем, плохо ему удалось.
      — Джоди забралась в дом Вдовы и похитила ценные фамильные вещи, — пояснил он, произнеся слово «вещи» так, словно имел в виду клещи.
      — Джоди и фартинга чужого не возьмет! — возмутился Дензил.
      — Но Вдова видела, как Джоди вылезала из окна ее дома. Я лично осмотрел место преступления, мистер Госсип, и могу подтвердить, что там полнейший беспорядок. Стекло разбито. Все разбросано. Нехорошо!
      Дензил повернулся к Нетти:
      — А что говорит сама Джоди?
      — В том-то вся и беда, — сказал констебль, прежде чем Нетти успела открыть рот. — Мисс Шепед пропала.
      Дензил так и рухнул в предложенное ему кресло.
      «Вот это новость!» — ахнул он в ужасе. Такого он никак не предполагал, направляясь сюда в надежде что-нибудь разузнать.
      — Когда вы видели Джоди в последний раз? — спросил он Нетти.
      — Когда она пошла спать — кстати, слишком рано для нее. Не было еще и полуночи.
      — И? — нетерпеливо произнес Дензил, подозревая, что она о чем-то умалчивает.
      Нетти снова вздохнула:
      — Поутру я нашла постель несмятой, а окно спальни открытым. Время от времени Джоди уподобляется вашей обезьяне, мистер Госсип, и начинает лазить по водосточным трубам. До двух сосчитать не успеешь, как она смоется и что-нибудь натворит.
      — Например, украдет у старой, больной женщины дорогие ее сердцу воспоминания, — вставила Вдова.
      Голос ее дрожал, а лицо выражало неподдельное горе, однако Дензил ни на секунду этому не поверил. Он прекрасно знал, что Вдова Пендер куда здоровее многих молодых людей и черствая как сухарь. Кроме того, она способна сделать любую гадость просто из вредности. Дензил не мог поверить только в то, что она ведьма, хотя ребятишки из Трущоб настойчиво твердили об этом.
      — А почему вы считаете, что это дело рук Джоди? — спросил он Вдову. — Кража-то произошла ночью, не так ли? Возможно, вы обознались.
      — Нет, я ни с кем ее не спутаю, — нахмурилась Вдова. — Она подначивает детей сочинять про меня небылицы.
      Увы, с этим Дензил поспорить не мог.
      — А почему вы так долго ждали, прежде чем обратиться в полицию? — продолжил он нападки на старуху и, обращаясь к констеблю, уточнил: — Если я не ошибаюсь, миссис Пендер сообщила вам об ограблении только что?
      Тремер виновато шмыгнул носом и возвел глаза к потолку.
      — Я… хм… то есть она…
      — Женщине моего возраста трудно собраться быстро, — объяснила Вдова. — Я страдаю артритом.
      «А вот это ложь», — подумал Дензил. Тремер между тем успел взять себя в руки. Он достал блокнот и ручку и принялся составлять рапорт.
      — А когда вы видели Джоди в последний раз, мистер Госсип?
      — Вчера. А сегодня она не пришла, и я встревожился. — Дензил покачал головой. — Джоди не могла совершить то, в чем ее обвиняют, — выдал он свое заключение.
      Нетти кивнула, явно ободренная этой поддержкой.
      — Она ведь еще ребенок, не так ли? — напомнила Вдова. — А разве дети не сущее наказание?
      «Не такое, как ты», — усмехнулся про себя Дензил. Он встал, поклонился Тремеру и Вдове и повернулся к Нетти:
      — Если вам что-нибудь понадобится, свяжитесь со мной.
      — Спасибо.
      — А если вы встретите Джоди первым… — начал Тремер.
      — То немедленно сообщу вам об этом, — заверил его Дензил и махнул Нетти, поднявшейся было из кресла, что провожать его не нужно.
      В прихожей он забрал трость и шляпу и покинул дом Шепедов. Снаружи его очки снова мгновенно запотели, но Дензил устал воевать с ними: он и так то и дело или пытался что-нибудь разглядеть сквозь мутные стекла, или старательно протирал их.,
      Творилось что-то странное, и он намеревался докопаться до сути. Впрочем, сперва ему нужно было выпить, чтобы избавиться от неприятного чувства, оставленного в его душе лицемерием Вдовы и кривлянием перед ней Тремера.
      Дензил еще раз взглянул на дом Нетти, а затем зашагал в сторону гавани — к ближайшему бару под названием «Корабельный двор».
      А там, словно нарочно для того, чтобы окончательно испортить ему настроение, сидел Топин, дожидаясь, пока кто-нибудь угостит его выпивкой.
      Дензил тут же собрался уйти, но было поздно: Топин успел его заметить и теперь приветливо махал рукой. К тому же следующий бар располагался в десяти кварталах ходьбы, а у Дензила не было сил для подобной прогулки.
      «Кроме того, — решил старик, — дети любят этого чудаковатого философа, так что, может, он знает что-нибудь о Джоди».
 

      «Что толку сидеть здесь без дела?» — подумала Джоди спустя полчаса. Похоже, кошка не собиралась сдаваться. Поднявшись, девушка отряхнула брюки и потащила Эдерна искать другой выход из лабиринта.
      Но куда бы они ни направились, кошка, привлеченная шорохом их шагов и бранью, которой Джоди щедро осыпала все семейство кошачьих, уже подкарауливала их у выхода.
      — Гром и молния! — выругалась Джоди. Подняв камень, она метнула его в кошку, но это не возымело никакого действия: то, что сейчас казалось Джоди булыжником, на самом деле не превышало размером и кукурузного зернышка. Тем не менее девушка продолжала швырять камни в усатую хищницу до тех пор, пока у нее не заболела рука. Джоди устало опустилась на землю рядом с Эдерном.
      — Почему эти проклятые кошки такие терпеливые? — спросила она его.
      Он пожал плечами:
      — Этот твой приятель, Дезил…
      — Дензил.
      — Он волшебник?
      Джоди хихикнула:
      — Дензил самый серьезный человек на свете. Он вообще не верит в магию. По его мнению, если что-то не поддается логическому объяснению, значит, мы просто неверно его выстраиваем.
      — В таком случае нам не стоит на него рассчитывать.
      — Но он мудрый и изобретательный. А еще он мой лучший друг.
      — Да, но он не разбирается в магии и, следовательно, ничем не сможет нам помочь.
      — А у тебя есть идея получше?
      — Думаю, да… Что тебе известно о менгирах на вересковой пустоши?
      — Чертовски мало, за исключением того, что они вызывают во мне дрожь и ощущение какой-то таинственности, что ли.
      — А ты никогда не слышала о том, что такими камнями отмечены места, где встречаются два мира — наш и Призрачный?
      — Да ну тебя! — рассмеялась Джоди. — Теперь ты решил призвать на помощь гномов и эльфов?
      — Если есть ведьмы, то почему бы не быть и эльфам?
      — Так ты хочешь попросить у них помощи?
      — Ага.
      Джоди снова засмеялась, однако спустя пару мгновений задумалась и стала рассуждать логически. Как Дензил.
      Магия реальна — она и Эдерн сами служили тому живым и бесспорным доказательством. Так зачем же отрицать существование эльфов?
      — А с чего бы им помогать нам? — поинтересовалась она.
      — Возможно, мы сможем предложить им кое-что взамен.
      Джоди сунула руку в карман и вытащила оттуда раскрошенное печенье, которое она обычно носила с собой, чтобы угощать уличных собак; три стеклянных шарика; две монетки достоинством в пенни; кусочек отполированного морем дерева; два колесика; маленький перочинный нож и катушку ниток и окинула свое богатство критическим взглядом.
      — И что из этого может приглянуться обитателям Призрачного Мира? — ехидно спросила она Эдерна.
      — Услуга, — спокойно ответил он.
      — Какого рода?
      — Ну, это они сами решат.
      Джоди вздохнула:
      — Ох, не знаю… — Она покосилась на кошку, пристально наблюдающую за ними через щель между ящиками. — И потом, сперва нам нужно выбраться из этой мышеловки.
      — Но когда мы выберемся…
      Джоди запихнула свои сокровища обратно в карман, оставив лишь печенье. Один кусочек она предложила Эдерну, другой съела сама.
      — Камни на пустоши, — пробормотала она, горько сожалея о том, что поблизости нет ни капли пресной воды, чтобы запить скудный сухой паек. — Каменные кресты и тому подобное, да?
      Эдерн кивнул.
      — Интересно, как бы все сложилось, если бы Бог послал на землю своего ангела — посмотреть, что тут с нами происходит? Вряд ли тот изъявил бы желание спасти меня — ведь я наверняка не записана в его Книге.
      — Едва ли такое случится.
      — Ты думаешь, что Бога нет?
      — Я думаю о Мерри Мэйденс.
      — О, я помню эту историю. Тринадцать девушек осмелились танцевать в воскресенье, за что Бог превратил их в камни. Там еще были двое музыкантов, которые пытались сбежать, но их постигла та же участь.
      — А почему ты вдруг заговорила о Боге?
      — Ну, ты же сам начал.
      — Вовсе нет. И согласно моей версии, Мерри Мэйденс — всего лишь русалки, которых восход солнца застал на берегу.
      — Чушь какая!
      — Дело в том, — продолжал Эдерн, не обращая никакого внимания на замечание Джоди, — что в этих камнях заключена Мудрость Моря, и, если она согласится нам помочь…
      — Бьюсь об заклад, что Мудрости я тоже не понравлюсь, — потупилась девушка. — Вся моя семья пришлась ей не по душе.
      Отец и дядя Джоди утонули, а спустя год после их гибели ее мать умерла от горя, так что море и в этом виновато.
      Джоди долго молчала, думая о родителях, которых помнила очень смутно, потому что была еще слишком мала, когда их не стало.
      — Джоди?
      Девушка помотала головой, чтобы стряхнуть с себя внезапно нахлынувшую тоску.
      — Я в порядке, — сказала она. — Я просто задумалась.
      — О камнях?
      — Да. Я все-таки не верю, что море станет слушать нас.
      — Есть еще Мен-эн-Тол, хотя он находится дальше.
      — Я пролезала через его дыру девять раз — говорят, это должно разбудить спящее в нем волшебство, но так ничего и не произошло.
      — Это было на восходе луны?
      — Нет, но… — Джоди усмехнулась. — Поверить не могу, что мы все это обсуждаем!
      — Ты и в колдовство не верила, пока Вдова не наложила на тебя заклятие.
      — Верно… Пожалуй, нам и вправду стоит обратиться за помощью к твоим камням, но прежде всего нужно выкрасть пуговицу у Вдовы.
      — Нет, Джоди. Лучше сначала пойти к камню и попробовать снять заклятие, а потом уже отправляться за пуговицей к Вдове.
      — Чтобы она тут же уменьшила нас снова.
      — Не уменьшит, если мы заберемся в дом в ее отсутствие.
      — Не знаю…
      — Возможно, Маленькие Человечки подскажут нам, как защититься от ее чар…
      Джоди запрокинула голову:
      — А может, нам полететь к камню на листочке, чтобы поберечь время и силы? Гром и молния! Я так устала от всех этих твоих «возможно»!
      Выпрямившись, она подняла с земли ближайший камень и швырнула его в кошку:
      — Эй, ты! Проваливай!
      К величайшему удивлению, это сработало: кошка отскочила, бросила быстрый взгляд направо, а затем пустилась наутек.
      Джоди победно улыбнулась:
      — Попала наконец!
      Однако Эдерн почему-то совсем не обрадовался. Побледнев, он молча уставился на щель, возле которой еще несколько секунд назад дежурила хищница. С ужасным предчувствием Джоди проследила за его взглядом.
      И встретилась глазами с Уиндлом. Фамильяр Вдовы прогнал кошку, чтобы занять ее пост и охранять добычу до прибытия хозяйки.
      — Нашел что-нибудь, сладкий мой? — раздался знакомый голос.
      Она уже была здесь.
 

      В «Корабельном дворе» стояла плотная дымовая завеса, поскольку даже те, у кого не было трубки или сигары, сжимали в зубах тоненькие сигаретки и выпускали белые клубы. Щурясь от едкого дыма, Дензил пробрался к стойке и с обреченным видом уселся рядом с Топином.
      Бренджи Топин и вправду был похож на философа. Тощий как щепка, он одевался в невероятные отрепья, делавшие его похожим на огородное пугало. Его вытянутое, осунувшееся лицо оживляли только веселые глаза. Копна неровно подстриженных каштановых волос напоминала птичье гнездо, поскольку из нее вечно торчали какие-нибудь листочки и веточки, и Дензилу все время казалось, что оттуда вот-вот вылетит птичка.
      — Выпьешь? — предложил он Топину и, не дожидаясь ответа, заказал бармену пару пинт горького пива.
      — Очень любезно с твоей стороны, — ответил Топин и сделал изрядный глоток, оставляя пену на верхней губе.
      — Не стоит благодарности, — пробормотал Дензил, жалея, что поленился дойти до следующего бара.
      Вообще-то, несмотря ни на что, Дензил и Топин неплохо ладили: оба любили поговорить на серьезные философские темы, а в Бодбери трудно было найти достойного собеседника.
      — У меня есть кое-что для тебя, — сообщил Топин. Покопавшись в одном из своих бездонных карманов, он вынул из него какую-то механическую штуковину.
      Дензил сразу оживился — он всегда питал слабость к различного рода механизмам, причем чем непонятнее было их назначение, тем больше они его занимали.
      — Что это такое? — изумился он.
      — Понятия не имею. Но взгляни.
      Топин встряхнул механизм и положил его на стойку бара. В течение минуты или двух ничего не происходило, но затем дернулся небольшой зубец и повлек за собой следующий, а тот привел в движение маленький стержень, который вернул первый зубец в прежнее положение, между тем как второй задел третий, а тот четвертый, и вскоре зашевелился стержень на другом конце устройства. Тем временем первый зубец снова вздрогнул и зацепил второй.
      Дензил наблюдал за всем этим с открытым ртом.
      — И долго он будет так работать?
      Топин усмехнулся:
      — Ну, это, конечно, не вечный двигатель, над которым ты наверняка давно уже корпишь, но с час он точно продержится.
      — И чтобы завести его, достаточно просто встряхнуть?
      Топин кивнул.
      — А где ты его взял?
      — На барахолке в Прейде. Занятная вещица, да? Можешь забрать ее себе, если хочешь.
      — Сколько она стоит?
      — А… — махнул рукой Топин, демонстрируя полнейшее равнодушие к деньгам. — Пригласи меня как-нибудь на ужин. Но только готовит пусть Джоди. Я не разделяю твоих представлений о правильном питании.
      Не без сожаления оторвав взгляд от механизма, который в этот момент принялся вытворять что-то невообразимое, Дензил внимательно посмотрел на Топина.
      — Я как раз собирался поговорить о ней.
      — О ком? О Джоди? Славная девчушка. Смекалистая. Схватывает все прямо на лету. Немного с причудами, но, как говорится, с кем поведешься…
      — Это точно. Поэтому было бы неплохо, если бы ты перестал потчевать ее своими байками.
      — А чем они могут ей навредить?
      — Так девочка никогда не научится мыслить логически.
      Топин рассмеялся.
      — Послушай, — начал он, указывая на механизм. — Так ты видишь мир. Все на своем месте. Работает точно, как часы. Из одного события логически вытекает другое. Когда же что-то не срабатывает, это происходит лишь потому, что мы еще не до конца постигли принцип его действия.
      — И что?
      Топин залез в другой карман и вытащил оттуда целую груду всякого хлама: небольшую потрепанную книжку, завернутую в кусок рыболовной сети; вистл, в одном конце которого застряло перо, а в другом — что-то очень похожее на крысиный хвостик; лоскуток с пуговицами и фрагментом вышивки; клешню краба, проколотую проволокой, и камешек со следами какой-то надписи.
      Остальные предметы Дензил просто не узнал.
      — А так устроен мир на самом деле, — заявил Топин. — Это хаос, в котором одни вещи наделены явным смыслом, в то время как другие — он покрутил в руке вистл — навсегда останутся для нас загадкой.
      Выбрав из кучи своего барахла камешек, Топин протянул его Дензилу. Тот осторожно, словно опасаясь укуса, потрогал еще видневшиеся на нем символы неизвестного языка, по-видимому, очень древние.
      — Я нашел его случайно на берегу, — пояснил Топин и жестом обвел свое барахло, сваленное на барную стойку. — Вот истинное лицо мироздания, Дензил, — все в нем переплетено в немыслимом узоре, но при этом каким-то образом взаимосвязано и, в конечном счете, образует все тот же единый механизм.
      — Очень интересная аналогия. Жаль только, что ошибочная.
      — И все же мы с тобой не так уж сильно отличаемся друг от друга. Ведь мы оба ищем Истину.
      — Нет, мы с тобой очень разные, — возразил Дензил. — Я ищу Истину рациональным, научным путем, а ты надеешься наткнуться на нее благодаря слепой удаче или какой-нибудь побрякушке.
      Топин поднял свою кружку:
      — За Мудрость, независимо от того, можно ли найти ее в этом мире.
      — В данный момент я хочу найти Джоди.
      — Не помнишь, на какую полку ее засунул, да?
      — Я не шучу!
      Улыбка исчезла с лица Топина, когда Дензил вкратце обрисовал ему ситуацию.
      — Все это совершенно нелепо, — вздохнул Дензил.
      — Абсолютно, — согласился Топин.
      — Это совсем не похоже на Джоди.
      — Ничуть.
      — И я не знаю, с чего начинать поиски.
      Довольно долго Топин молчал, и лишь его нахмуренные брови свидетельствовали о том, что он напряженно над чем-то размышляет. Наконец он сгреб свои безделушки обратно в карманы и одним глотком допил пиво.
      — У нас два пути, — объявил он.
      — Какие же?
      — Мы начнем с логического метода мистера Госсипа и обыщем весь город, спрашивая о Джоди всех и каждого, включая ребятишек из Трущоб.
      — А второй метод?
      — Ну, пройдя логическим путем, мы свернем на нелогический и попытаемся принять в расчет невероятное…
      Дензил покачал головой:
      — Не понимаю.
      — Я чувствую запах магии в воздухе! — выпалил Топин.
      — Какая чушь! — фыркнул Дензил.
      — Может быть. Но я все равно его чувствую. В конце концов, недаром ходят слухи, что Вдова Пендер — ведьма. Но сперва мы поступим по-твоему, — быстро добавил Топин, заметив, что Дензил начинает заводиться.
      Тот сердито кивнул, отчего его очки свалились с носа. Он поправил их и постарался взять себя в руки. Дензилу нужна была помощь. Конечно, было бы лучше привлечь кого-то более разумного, однако выбирать не приходилось.
      Прикончив свою выпивку, Дензил сунул подаренный Топином механизм в карман и поднялся.
      — В таком случае нам пора.
 

 

      Возвращаясь из Пензанса в Маусхол, Феликс думал о Лине. Она показалась ему очень милой девушкой, и все же он чувствовал себя неловко из-за ее столь явного интереса к нему. Не то чтобы она была непривлекательна или смутила его своей раскованностью — просто Феликс боялся еще больше запутать свою и без того сложную жизнь.
      Но ему было жаль Лину. Брошенная дружком в чужой стране, с больной ногой…
      Японская мудрость гласит: тот, кто спасает жизнь другого человека, берет на себя ответственность за его дальнейшую судьбу. Конечно, Лине не угрожала смертельная опасность и Феликс ничего особенного не сделал, но все же теперь, зная ее грустную историю, он не мог оставаться в стороне.
      Он прекрасно понимал Лину, потому что сам испытывал такие же чувства, однако вместе с тем она вызывала в нем какую-то смутную тревогу, причину которой он был не в состоянии объяснить.
      Хотя лучше раз и навсегда перестать думать об этом. Феликс вообще очень жалел, что они встретились, и еще больше жалел, что пообещал зайти к Лине завтра. Это только добавит проблем.
      Или отныне вся его жизнь будет такой?
      У Северного утеса Феликс свернул и зашагал по Дак-стрит. Подойдя к Дедушкиному дому, он обнаружил свои вещи выставленными за калитку и понял, что настоящие проблемы только начинаются.
      Интересно, что случилось на этот раз? Сердце Феликса бешено забилось.
      Оставив вещевой мешок и футляр с аккордеоном снаружи, молодой человек вошел во двор и постучал в дверь. Отворил ему Томас Литтл, и взгляд старика не предвещал ничего хорошего.
      — Привет, Том. Что…
      — Убирайся отсюда!
      — Могу я узнать, что тут происходит?
      — Это он? — донесся изнутри голос Джейни.
      — Не стоит тратить на него время, дорогая, — крикнул Дедушка, однако Джейни все-таки вышла.
      Феликс был поражен, увидев ее заплаканное лицо и страдание в глазах, быстро сменяющееся гневом.
      — Я ненавижу тебя за то, что ты сделал, — заявила девушка убийственно спокойным тоном.
      Феликс как будто оцепенел, и все вокруг поплыло, словно кадры замедленной съемки.
      — И что же такого я сделал? — спросил он, и ему почудилось, что слова доносятся откуда-то издалека.
      — Нам все известно о тебе и твоей… — голос Джейни дрогнул, и в глазах снова заблестели слезы, — твоей маленькой потаскушке.
      «Это она о Лине», — догадался Феликс.
      — Но…
      — Не лги мне! — закричала Джейни. — Дедушка видел тебя с ней!
      «Нужно быстро объяснить ей, что я ни в чем не виноват, пока это не зашло слишком далеко», — лихорадочно подумал Феликс.
      Но оцепенение не отпускало его, и в груди разливался смертельный холод. Когда Феликс наконец заговорил, собственные слова показались ему чужими.
      — Не знаю, что он видел, но…
      — Кто из вас написал то лживое письмо: ты или она? Мы же говорили тебе, что значит для нас «Маленькая страна» и обещание, которое Дедушка дал Билли!
      Не в силах продолжать, Джейни отвернулась и уткнулась в Дедушкино плечо.
      — Уходи, Феликс, — потребовал старик.
      — Но…
      Мир вокруг Феликса начал рушиться, словно карточный домик, задетый посторонней рукой.
      — Убирайся, или я вызову полицию, — предупредил Дедушка и захлопнул дверь.
      Какое-то время Феликс стоял на крыльце словно парализованный.
      «Этого не может быть», — уверял он себя. Они не могли выбросить его из своей жизни вот так, не дав даже возможности объясниться.
      Феликс поднял руку, чтобы постучать еще раз, но тут же безвольно уронил ее.
      Безумие. Его приезд сюда был сплошным безумием.
      Он вспомнил о письме, вызвавшем его в Маусхол. Джейни клялась, что не имеет к нему никакого отношения. А все эти странные Дедушкины рассказы о незнакомцах, пытавшихся выкрасть рукописи покойного Данторна…
      Что происходит с Литтлами? Из-за чего эти добрые, приветливые люди превратились в параноиков?
      Феликс снова поднял руку и снова опустил ее. Что толку? Все равно ни Джейни, ни Дедушка не станут его слушать.
      Глаза его защипало. Он взял свои вещи и побрел к единственному другу, оставшемуся у него в Маусхоле.
      — О нет! — воскликнула Клэр, едва открыв дверь. — Все прошло ужасно, да?
      — Все прошло более чем ужасно, — ответил Феликс. — Все вообще никак не прошло.
      В голове у него немного прояснилось, но холод в груди остался, и Феликс глубоко сомневался, что когда-нибудь сможет избавиться от него. Он до сих пор не мог поверить в то, что сцена, разыгравшаяся на пороге Дедушкиного коттеджа, была реальностью, и с трудом сдерживал желание броситься назад и убедиться, что все это ему просто померещилось. Но перед мысленным взором снова возникало искаженное болью и гневом лицо Джейни и ярость, застывшая в Дедушкиных глазах, и Феликс понимал, что все это правда.
      Мать Клэр уже спала, но сама девушка еще читала. Она пригласила Феликса на кухню и угостила его чаем. Молодой человек поблагодарил и залпом проглотил горячую жидкость, надеясь растопить лед, поселившийся у него внутри. Однако чай не помог. Ничто не могло помочь ему сейчас.
      — Хочешь поговорить? — спросила Клэр.
      Феликс оторвал взгляд от деревянной столешницы.
      — Да тут и говорить-то не о чем. Я вернулся из Пензанса и обнаружил свои вещи выставленными на улицу, а когда постучался к Литтлам, они накинулись на меня. Джейни кричала и плакала одновременно, а Дедушка пообещал вызвать полицию, если я немедленно не уберусь.
      Клэр слушала его с раскрытым ртом.
      — Что же ты натворил?
      Феликс горько усмехнулся:
      — Да ничего, кроме…
      И он рассказал Клэр о том, что случилось с ним после их утренней встречи.
      — Клянусь, что между мной и той американкой ничего не было, — сказал он в заключение. — Меня, похоже, обвиняют именно в этом… Интересно, а как я должен был поступить? Оставить бедную девушку лежать на дороге?
      — Конечно, нет.
      — Вероятно, Дедушка предположил самое худшее, увидев нас с Линой на велосипеде, но неужели нельзя было дать мне возможность все объяснить?
      — Хм… Здесь скрывается что-то еще.
      — Джейни думает, что это дурацкое письмо написал я сам. — Феликс вытащил из кармана мятый конверт и бросил его на стол. — Или Лина.
      — Нет, — пробормотала Клэр. — Она ошибается…
      — А все эти Дедушкины истории об охотниках за бесценными творениями проклятого Данторна… Они что, с ума посходили? — Феликс поднялся из-за стола. — Не хочу доставлять тебе лишнее беспокойство. — И в его глазах загорелось отчаяние загнанного зверя.
      — Но ты не можешь сейчас уйти.
      — Почему? Еще как могу и уйду. Я должен.
      — Останься хотя бы на ночь.