— Как я выгляжу?
      Небрежно прислонившись к дверному косяку, Конни стояла на пороге комнаты Сэма Деннисона и пыталась по его угрюмому лицу определить, какое впечатление она произвела.
      Детектив сидел у стола и похлопывал себя конвертом по колену.
      Конни сама не понимала, почему так стремится растормошить его, — он ведь ей даже не нравился. Просто она привыкла вызывать к себе интерес и дразнить мужчин. Так было всегда, но с годами потребность нравиться превратилась для Конни в навязчивую идею, и, если ей не удавалось добиться успеха с первого раза, она с завидной одержимостью повторяла свои попытки до тех пор, пока не получала желаемого. В этом заключалась трагедия ее жизни — она оценивала себя исключительно по отражению в глазах мужчин и нуждалась в постоянном подтверждении собственной привлекательности.
      Поэтому Конни сделала все, о чем просил ее Деннисон: смыла вызывающий макияж, пригладила волосы и напялила дурацкую одежду, которую Бетт приказал ей захватить — узкую твидовую юбку чуть ниже колена и белую блузку. Конни позволила себе расстегнуть только самую верхнюю пуговицу и даже (заметьте, Мистер Строгость!) надела бюстгальтер. Довершали наряд поношенный строгий пиджак, чулки и туфли без каблука. (Ну, теперь-то вы довольны?)
      Сама Конни была уверена, что в своем обычном прикиде произвела бы куда большее впечатление на Дедушку и Джейни, но… Кто платит, тот и заказывает музыку. Хотя Деннисон мог бы, по крайней мере, оценить ее старания!
      — Что ж, — промурлыкала она ему, — вы уже выразили свою точку зрения и показали крутой нрав. Так почему бы теперь вам немного не смягчиться?
      Деннисон кивнул:
      — Ладно. Вы выглядите хорошо.
      — Всего лишь «хорошо»? Ну да, моя задница как будто замаринована в этой чертовой юбке!
      Мимолетная улыбка промелькнула в глазах детектива, и Конни поняла, что большего она не добьется, и этого было вполне достаточно. Она его раскусила: Деннисон вовсе не женоненавистник, просто ему нравится, когда на даме много одежды, чтобы пофантазировать перед тем, как увидеть.
      Что ж, парень, смотри, но не трогай.
      Убедившись, что детектива можно завести, Конни тут же потеряла к нему всяческий интерес и спокойненько уселась на его кровать. Деннисон протянул ей конверт, который держал в руке.
      — Мистер Бетт передал это для вас.
      Конверт не был запечатан. Конни вытряхнула себе на колени его содержимое — фотокопию завещания Пола Литтла.
      — Я все еще не могу понять, зачем Бетт заставил меня проделать такой путь, чтобы вручить им это, — пожала плечами Конни. — У них тут что — юристов нет?
      — Вам лучше знать — вы ведь местная.
      Она покачала головой:
      — Это осталось в прошлом, приятель. Я не была здесь уже сто лет. Когда живешь в городе вроде Нью-Йорка, ты принадлежишь ему целиком и совершенно забываешь, откуда приехал.
      — Мне знакомо это чувство, — кивнул Деннисон.
      В этом Конни ни минуты не сомневалась: рожденный и выросший в Бронксе, он вряд ли часто покидал Нью-Йорк.
      Она потрясла бумагой.
      — Мне кажется, в руках юриста это выглядело бы более официально. А Бетт сэкономил бы деньги. Я, знаете ли, не дешевка, и потом расходы на дорогу… — Конни оглядела комнату. — Хотя он все-таки умудрился сэкономить. Билеты экономкласса и эта дыра… Мне встречались куда более щедрые мужчины, уж поверьте.
      — Полагаю, для мистера Бетта важен психологический аспект.
      Конни задумалась: как отреагируют на ее появление свекор и дочь? Сколько лет прошло с их последней встречи? Пятнадцать? Двадцать? Она давно уже потеряла счет времени.
      — Честно говоря, я не очень-то жажду этой встречи, — пробормотала она.
      Она произнесла это прежде, чем осознала, что говорит правду, и сама удивилась собственному открытию. Конечно же, она понимала, что возвращение в Маусхол не будет приятным, — понимала с той самой минуты, как Бетт предложил ей это, однако не сомневалась, что сумеет справиться со своими чувствами. Она и сейчас была в этом уверена, просто подумала о том, как сильно это может ранить старика и Джейни… Да, она бросила ее еще ребенком, но все-таки это ее дочь…
      — Тогда почему вы согласились? — спросил Деннисон.
      Конни натянула привычную маску. Да пошли они к черту, эти родственники! Можно подумать, их когда-нибудь заботила ее судьба!
      — Потому что Бетт предложил мне хорошие деньги. А вы решили, что мною движет милосердие?
      Деннисон промолчал, но Конни почувствовала его неодобрение.
      — Вы ведь тоже приехали сюда не из любви к искусству, — добавила она.
      — Я этого и не скрываю.
      Нет, ну надо же: он воображает, что если дело не касается его родни, так он чистенький! Можно подумать, за всю свою жизнь он ни разу не замарался!
      Сволочь!
      Конни вздохнула. Почему парни вроде Деннисона вечно читают ей нотации?
      — По-вашему, это завещание подлинное? — поинтересовалась она у него.
      — Мне все равно.
      — Я думала, после развода Пол составит новое.
      — Для нас совершенно не важно, подлинное оно или нет, — сказал Деннисон. — Мистер Бетт играет в какую-то игру, и скорее всего последняя воля вашего бывшего супруга — не более чем очередной ход на доске. Такие, как Бетт, всегда идут до конца.
      Конни кивнула:
      — И денег на это не жалеют.
      Она сунула завещание обратно в конверт, встала и попыталась скрыть улыбку, заметив, что Деннисон смотрит на ее ноги.
      — Что дальше? Кажется, уже пора обедать? Я совсем запуталась из-за разницы во времени.
      Деннисон взглянул на часы:
      — По местному сейчас половина седьмого.
      — Ладно. Я уверена, что мы справимся с нашей задачей.
      Как там пелось в старой песне группы «Шангри-Ла» ? Что-то насчет того, что ты никогда уже не сможешь вернуться домой?
      Возвращение.
      «Это неправда», — покачала головой Конни, расположившись рядом с Деннисоном на заднем сиденье машины.
      Она могла вернуться, просто в этом не было никакого смысла — ведь когда человек уезжает, потому что хочет вырваться из клетки и увидеть мир, вернуться для него означает залезть обратно в ту же самую клетку, да еще захлопнуть при этом дверцу.
      Конни Литтл не испытывала подобного желания.
      Ее захлестнули воспоминания, плохие и хорошие. Она почти забыла о муже, когда их дороги разошлись, но здесь, где они вместе прожили целую жизнь — выросли, влюбились, поженились, произвели на свет ребенка, — она не могла не думать о нем.
      Он никогда не понимал, что ей было нужно.
      Они часто мечтали уехать отсюда, ему не меньше, чем ей, хотелось покинуть скучный Пенвит, однако дальше разговоров дело не шло: что-то держало Пола, как и еще черт знает сколько поколений Литтлов. Стоило Конни заикнуться о переезде — в Лондон или в какой-нибудь другой город, где по-настоящему ощущалось дыхание двадцатого века, — муж всегда откладывал это на потом.
      Но если в течение долгого времени твоим единственным развлечением является однодневная поездка в Плимут, ты начинаешь терять терпение, и, когда тебе наконец представляется шанс сбежать (к Конни этот шанс пришел в лице продюсера порнофильмов), ты тут же за него цепляешься.
      Конни невольно улыбнулась, назвав Эдди Бута продюсером. Это было все равно что назвать ее актрисой. Впрочем, какая разница? Она снималась в кино, отлично зарабатывала и не могла пожаловаться на судьбу.
      Эдди стал для нее счастливым билетом. Он помог ей получить вид на жительство в Америке и устроил на работу — сначала она просто танцевала в барах, затем стала сниматься в кино. Конечно, Эдди был несвободен, но какая разница? Все складывалось вполне удачно, и Конни даже вывела собственную формулу успеха: и в грязном бизнесе можно оставаться чистым, если держаться подальше от наркотиков, скандалов и потасовок.
      К тому же ничто не мешало ей сменить профессию когда угодно. Просто ее время еще не пришло.
      Конни было уже около пятидесяти, но это ее мало беспокоило, так как тело по-прежнему находилось в прекрасной форме.
      Ей искренне нравилось его демонстрировать. Нравилось думать, как, глядя на него, заводятся мужчины.
      Конечно, следить за собой ей было труднее, чем молодым девицам, зато у нее имелся опыт, и за несколько минут она добивалась большего, чем эти соплячки за целый час.
      Пожалуй, она все-таки была актрисой…
      Машина стремительно неслась вперед.
      Конни молча смотрела сквозь лобовое стекло на приближающийся город. Никто не понял бы ее здесь…
      Она мучительно пыталась угадать, в чем заключалась игра Бетта. Чем, черт побери, так заинтересовали его Литтлы? Эти люди казались скучными до слез. И все же с ними было связано что-то очень, очень важное — иначе Бетт не стал бы тратить на них столько денег!
      Он пообещал ей и Деннисону вознаграждение, которое они получат, если сумеют его отыскать. Смешно! Конни даже не представляла, что это может быть, и не знала, за чем охотится Бетт. Хотя ее мучило тайное подозрение, что он и сам не знает. Но от этого становилось только интереснее.
      Такси затормозило перед газетным киоском на Северном утесе. Оставив Деннисона расплачиваться с шофером, Конни вышла из машины и окинула взглядом гавань. Все как прежде…
      У Конни мурашки побежали по телу при мысли, что она могла проторчать в этой дыре до конца своих дней.
      «Спасибо, Эдди, — подумала она. — Наверное, я должна тебе гораздо больше, чем всегда считала».
      — Готовы? — спросил ее Деннисон, когда машина отъехала.
      Конни кивнула:
      — Чем скорее мы со всем этим покончим, тем скорее сможем убраться отсюда и тем счастливее я в конечном счете буду.
      — А что плохого в этом городе?
      — В селении, — уточнила Конни. — В селении, которым местные жители так гордятся, что обидятся, если вы назовете его городом.
      — Но что в нем не так?
      — Да вы только посмотрите! Здесь же ничего не изменилось за последние пятьсот лет.
      — По-моему, очень мило.
      Конни скривилась:
      — Или очень странно?
      — Ну, и это тоже.
      — Боже, попробовали бы вы пожить здесь! — Она расхохоталась. — Это было бы забавно: Маус-хол со своим собственным частным детективом. Бьюсь об заклад, у вас оказалась бы масса работы.
      — За что вы так не любите Маусхол?
      Конни поджала губы:
      — Вам этого не понять.
      — А вы объясните.
      Она покачала головой:
      — Давайте займемся делом, ладно? Пофилософствовать можно и позже.
      Заметив, что Деннисон нахмурился, она опять развеселилась: эта реплика должна была принадлежать ему. Конни лизнула палец и что-то начертила в воздухе.
      — Один-ноль в пользу девочек.
 

      До сих пор у Теда Граймса не было повода жаловаться: Бетт организовал все просто великолепно, что свидетельствовало о его серьезности, а Граймс высоко ценил это качество в людях.
      Бетт забронировал для него номер именно в такой гостинице, какую выбрал бы сам Граймс — то есть относительно безлюдную. Впрочем, осенью устроить это было не сложно: туристический сезон уже закончился и ценители местных достопримечательностей разъехались по домам.
      На столе Граймса ждал пакет. Закончив распаковывать вещи, он вскрыл его и достал оттуда кольт тридцать восьмого калибра и коробку с патронами.
      Граймса не волновало, где Бетт взял все это. Важно было лишь то, что он это сделал.
      Граймс осмотрел кольт, почистил и смазал его, затем вставил один патрон и покрутил барабан.
      Тяжелое оружие: не меньше семнадцати унций. Шесть выстрелов. Более чем достаточно для работы.
      Если она вообще будет…
      Граймса терзали сомнения: маловероятно, чтобы такой человек, как Мэдден, прибыл сюда без охраны. В Виктории его дом был защищен как настоящая крепость — уже Граймс-то это знал.
      Его отсутствующая рука заныла от нахлынувших воспоминаний.
      Хотя не исключено, что Мэдден вообще не нуждался в телохранителях. Они ведь не понадобились ему той ночью…
      Боль резко усилилась.
      Ну и как это объяснить? Как может болеть рука, которой нет уже больше двух лет?
      Граймс крутанул барабан.
      «Пришла пора поиграть с колесом Фортуны, — усмехнулся он. — Вертится, ход свой не замедляет, где остановится — кто его знает».
      Он снова крутанул барабан, а затем поднес кольт к виску.
      «Ладно, Мэдден. Это твой шанс. Призови на помощь свою магию. Доверши начатое».
      Граймс нажал на курок, и в кровь выплеснулась струя адреналина. Мир вокруг мгновенно изменился — каждый предмет в комнате вдруг стал более отчетливым и значимым, чем мгновение назад.
      Щелчок.
      И ничего…
      Гнездо барабана оказалось пустым.
      Граймс медленно опустил оружие, а затем вставил в барабан все шесть патронов.
      «Ты упустил свой шанс, Мэдден, — мысленно произнес он. — Теперь настал мой черед».
      Положив кольт на стол, Граймс сунул коробку с оставшимися патронами в карман куртки и, все еще взволнованный после недавнего выстрела, уселся ждать телефонного звонка.
      Русская рулетка… Игра победителей…
      Граймс играл в нее с Мэдденом с тех пор, как тот, проникнув к нему в мозг при помощи своей магии, заставил его отрезать себе руку.
      Мэдден не догадывался об этой игре, но скоро ему предстояло о ней узнать.
      Теперь уже совсем скоро…
      Или Майкл Бетт раскается еще до наступления утра.
 

 

      Закончив чтение, Джейни поднялась, подошла к окну и окинула взглядом площадь перед церковью методистов. Последние отблески уходящего дня медленно таяли. Тьма сгущалась по углам и подбиралась к стенам. Девушка невольно вздрогнула, вспомнив о тенях из истории, которую она только что прочла, и слова Питера Гонинана об их связи с Мэдденом.
       Он может видеть через них, слышать через них, говорить через них… Вероятно, даже перемещаться с их помощью.
      Что если сейчас он здесь? Наблюдает за ними? Выжидает?
      — Ты уже дочитала «Маленькую страну», дорогая?
      Джейни повернулась: в дверях стоял Дедушка, а из кухни доносился аппетитный аромат жареной рыбы. В животе у девушки заурчало. Еще минуту назад она даже не думала о еде, а теперь буквально умирала с голоду.
      — Да, дочитала, — ответила она.
      В это время Феликс, сидевший на диване, захлопнул книгу и потянулся.
      Клэр осилила последнюю страницу раньше всех и теперь дремала в уголке.
      — Там было что-нибудь… странное? — спросил Дедушка.
      Джейни пожала плечами. Внезапно она почувствовала сильнейшее раздражение, однако твердо решила не вымещать его ни на Дедушке, ни на друзьях.
      «Это будет хорошей практикой для новой Джейни Литтл, — подумала она. — Если только Мэдден не сорвет все наши планы».
      — Финал оказался не таким, как я ожидала, — призналась она.
      Клэр открыла глаза:
      — А чем закончилась твоя история?
      — Я не уверена, что сама это поняла. Пожалуй, мне нужно немного времени, чтобы все переварить.
      — Мне тоже, — кивнул Феликс.
      — Над нами как будто злой рок навис, — посетовала Джейни. — У меня складывается такое впечатление, что, куда бы мы ни пошли, в конце пути нас все равно ждет тупик.
      — Ты настраиваешь себя на плохое, — упрекнула ее Клэр.
      Памятуя о своем решении измениться, Джейни удержалась от язвительного замечания.
      — А что мне прикажешь делать? — поинтересовалась она.
      Увы, невзирая на самые благие намерения, вопрос прозвучал весьма ядовито. Заметив это, Клэр улыбнулась.
      — Джейни, когда слишком много думаешь о плохом, оно может сбыться.
      — Но ведь не я во всем этом виновата! — возмутилась Джейни. — Книгу написал Данторн, а я всего лишь нашла ее.
      — Да я не об этом…
      Джейни немного помолчала, затем вздохнула:
      — Знаю, Клэр. Но очень трудно верить в лучшее, когда вокруг столько бед. Я каждую минуту жду, что дверь распахнется и сюда ворвется Мэдден с целой бандой головорезов.
      — Ты насмотрелась американских боевиков.
      — Возможно. Но если с нами случится что-нибудь еще, я не просто закричу — я кого-нибудь покалечу. Клянусь!
      «Ой, наверное, это уже чересчур», — испугалась «новая» Джейни.
      — Лучше ее не злить, — сценическим шепотом произнес Феликс, обращаясь к Клэр.
      — Да, потому что она и так уже в ярости, — в тон ему ответила та.
      Джейни не смогла сдержать улыбку. Ей заметно полегчало.
      — Ладно, — махнула она рукой, — я вас предупредила.
      Феликс и Клэр усиленно закивали, так мастерски изображая страх, что, рухнув в Дедушкино кресло, Джейни расхохоталась во весь голос.
      — Тебе лучше? — спросила Клэр, когда подруга перестала смеяться.
      — Намного.
      — Ужин готов, — объявил Дедушка.
      Феликс поднялся с дивана и энергично потер руки:
      — Я бы сейчас быка съел.
      — Ты сам как бык, — хихикнула Клэр.
      — Тогда выходит, что, поев, я стану каннибалом?
      — А разве быки не вегетарианцы?
      Феликс двумя пальцами растянул губы и произнес, подражая Борису Карлоффу :
      — Мы не знаем, кто мы, детка.
      Клэр сложила пальцы крестом и принялась яростно трясти ими перед носом Феликса, пока молодой человек не застонал.
      «Они дурачатся, и это хорошо, — улыбнулась Джейни. — Как в старые добрые времена».
      Глядя на друзей, она почти забыла о треволнениях последних дней и непонятном финале книги… Но, к сожалению, ни одна из ее проблем не могла исчезнуть вместе с плохим настроением.
      — Ты все еще хочешь отправиться к Мен-эн-Толу? — спросил ее Феликс за ужином.
      — Да. Теперь даже сильнее, чем раньше. Феликс кивнул:
      — Я тоже считаю, что нам стоит пойти туда. Хотя, в отличие от тебя, я вовсе не рассчитываю увидеть за этим камнем мир, полный гномов и эльфов.
      — Понимаю.
      «А что если мы и вправду наткнемся на что-нибудь волшебное? — подумала Джейни. — Я, наверное, с ума сойду».
      Но она понимала, что должна рискнуть.
      — Прежде всего, нужно завернуть книгу в непромокаемый пакет. Тогда мы сможем спрятать ее где-нибудь в поле.
      — А вдруг Мэдден ее найдет? — забеспокоилась Клэр.
      — Но мы же дочитали роман. Разве мистер Го-нинан не говорил, что после этого магия «Маленькой страны» затихнет?
      — Говорил, — хором ответили девушки.
      — В прошлый раз она смолкла далеко не сразу после того, как книгу закрыли, — проворчал Дедушка. — Долго еще всякая чертовщина творилась…
      — Не важно, — помотал головой Феликс. — Все равно у нас нет другого выхода. Итак, мы спрячем «Маленькую страну, а потом вернемся сюда, позвоним Лине Грант и притворимся, что решили отдать книгу ей.
      Джейни помрачнела.
      — Но… — начала было Клэр.
      — Позвольте мне объяснить. Мы назначим Лине встречу в условленном месте — людном месте.
      — И что дальше? — поинтересовался Дедушка.
      Феликс обвел взглядом присутствующих:
      — А дальше я еще не придумал. Нужно заставить их скомпрометировать себя, но я пока не знаю, как это сделать.
      — Они не выдадут себя при свидетелях, — возразила Клэр. — Они уже доказали, что слишком умны для того, чтобы совершить подобную глупость.
      — Давайте для начала спрячем книгу, — перебила их Джейни, откладывая в сторону вилку и нож. Она была такой голодной, что проглотила все, и крошки не оставив, и теперь виновато смотрела на деда.
      — Прости, дедуля. Я даже не распробовала.
      — Ничего, дорогая.
      — Нам пора, — сказала Джейни.
      — Я слишком стар для подобных игр, — вздохнул Дедушка.
      — С тобой все будет в порядке, если мы оставим тебя одного?
      — Конечно, милая. Никто не посмеет напасть на меня средь бела дня в людном селении.
      — К тому же мы скоро вернемся, — добавил Феликс.
      — Может, стоит позвонить Динни? — предложила Клэр. — Мы же обещали держать его в курсе.
      — А если он спросит, зачем мы отправляемся к Мен-эн-Толу? — фыркнул Феликс. — Нет уж, позвоним ему, когда вернемся.
      — Возьмите меня с собой, — попросила Клэр. — Обещаю, что не буду вам обузой.
      — Хорошо, — кивнула Джейни. — Я знаю одного фермера, который живет поблизости. Мы сможем проехать по его территории.
      — Оставь тарелки, — махнул рукой Дедушка, когда Феликс начал убирать со стола. — По крайней мере, мне будет чем заняться, пока вас нет.
      — Томас, ты уверен, что…
      В этот момент в дверь позвонили. Все, находившиеся внутри, замерли.
      — Очередная плохая новость пожаловала — нутром чую, — пробормотала Джейни. — Почему бы нам попросту не проигнорировать этот звонок?
      — Это очень храбрый поступок, дорогая, — съязвила Клэр, пытаясь разрядить обстановку.
      — Ну, тогда ты и открывай, — отрезала Джейни.
      — Я открою, — пришел на выручку Феликс.
 

      Дух Джона Мэддена витал над окрестностями Пензанса подобно птице.
      Востроглазой пустельгой парил он в воздухе, не упуская из виду ни малейшего движения на земле. Буревестником стремительно очерчивал прибрежную линию. Длинноногим кроншнепом вышагивал по болотистой пустоши. Черноголовым чеканом скрывался в зарослях дрока, незаметно подбираясь к двум старикам в матерчатых кепках, которые сплетничали, сидя на низкой каменной стене. Галкой ловил порывы ветра над водой.
      Он то взмывал в небо, то резко падал вниз, и вся близлежащая местность была открыта его взору. Он следовал ее изгибами, узнавая древние тайны и мысленно отмечая новые — кромлехи и менгиры, призрачные холмы и поля былых сражений, пещеры контрабандистов и заброшенные шахты, водоемы со спящей рыбой и могилы, из которых в ответ на его зов доносились голоса мертвецов.
      И в центре всего этого находился секрет Уильяма Данторна, заставляющий сердце Мэддена биться ему в такт, звучащий почти в унисон с ритмом самого Корнуолла. Тайная мудрость казалась Мэддену близкой, как никогда.
      Скоро она будет принадлежать ему. Скоро…
      Он вздрогнул и открыл глаза.
      — Что такое? — спросил его Грант.
      Мэдден жестом приказал молчать и попытался сконцентрироваться.
      Кто-то запирал врата, распахнутые Данторном. Магия быстро затихала.
      Но… но это невероятно!
      Литтлы понятия не имеют о том, что хранят! Да, они выпустили чудо на волю — такое может произойти случайно, но откуда им знать, как спрятать его обратно?!
      И все-таки магия таяла — Мэдден всем своим существом чувствовал это.
      Конечно, она не исчезнет в одночасье — ее дыхание будет ощущаться здесь еще долгие недели. Но сами врата, которые отпирал ключ Данторна, неумолимо закрывались, и, когда они захлопнутся окончательно, он, Джон Мэдден, вернется на тридцать пять лет назад, в момент своего горького разочарования.
      Этого он не мог допустить! Если понадобится, он прольет реки крови, но не позволит тайне Данторна ускользнуть от него вновь!
      Мэдден повернулся к Гранту:
      — Мне нужна машина.
      Грант молча кивнул Гейзо. Тот отложил свой журнал и внимательно посмотрел на них обоих:
      — Не знаю, что можно придумать в столь поздний час, да еще в воскресенье. Но я постараюсь.
      Он направился было к двери, но Мэдден окликнул его:
      — Мне все равно, где и у кого вы ее возьмете. Я готов хорошо заплатить. Может, дежурный администратор что-нибудь предложит.
      — Я займусь этим немедленно.
      — А куда мы поедем? — поинтересовался Грант, когда Гейзо вышел из комнаты.
      — Не мы, а я, — уточнил Мэдден.
      — Но…
      — Я ценю твое желание помочь, Ролли, однако есть вещи, с которыми я должен справиться сам. За них может быть назначена высокая цена, а ты не так давно находишься на Пути, чтобы выдержать все последствия того, что случится сегодня ночью.
      А про себя поклялся: „Тайна будет только моей!“
      Он усвоил урок, который преподал ему Майкл, и теперь решил во что бы то ни стало завладеть секретом Данторна без посторонней помощи. Позже он поделится с другими членами Ордена тем, что сочтет нужным, и только с теми, кого выберет сам. Но тайна должна принадлежать только ему. Целиком и полностью.
      — А как насчет Бетта? — спросила Лина. — Он может нагрянуть сюда в любую минуту.
      — У нас нет времени, чтобы возиться с ним.
      — Но что если он все-таки придет? — настаивала Лина.
      — Ну, пусть им займется ваш телохранитель. Хотя я глубоко сомневаюсь, что Майкл появится здесь сегодня вечером. Он наверняка приложил к этому руку.
      Грант покачал головой:
      — Джон, не говори загадками. К чему он приложил руку?