Несмотря на то что оставалось прочитать еще несколько глав, около пяти часов было решено сделать перерыв. Феликс встал, чтобы немного размяться, а Джейни уселась на пол рядом с Дедушкой — просмотреть фотографии, которые тому удалось отыскать среди рукописей и журналов. Она изучила их очень внимательно, но Маленького Человечка больше не обнаружила. Равно как и чего-либо еще примечательного. Это были просто старые, пожелтевшие от времени снимки.
      Клэр задумчиво погладила кожаный переплет „Маленькой страны“ и обвела друзей вопросительным взглядом.
      — Вы нашли какую-нибудь подсказку?
      Феликс покачал головой:
      — Нет. В моей истории происходит загадочное убийство, а про магию там ни слова.
      — Вероятно, это потому, что ты ею не интересуешься, — предположила Клэр.
      — Но я читал другие книги Данторна, и они мне понравились.
      — Тем не менее, ты ведь не слишком жалуешь такую литературу.
      — В общем, да.
      Клэр повернулась к Джейни:
      — А как насчет тебя?
      — Я не уверена… В ваших историях упоминается Мен-эн-Тол?
      Клэр и Феликс кивнули.
      — Только мне показалось, что его описание не вполне соответствует действительности, — добавил Феликс. — По крайней мере, что касается расстояния…
      — В книге камень распложен к городу ближе, чем на самом деле? — подхватила Джейни.
      — Да, всего лишь в часе ходьбы.
      — И я прочла то же самое, — оживилась Клэр.
      — А там говорилось что-нибудь о высоком холме с разрушенной церковью?
      Клэр с Феликсом снова кивнули.
      — Все это было и в моей истории, золотце, — вставил Дедушка.
      — Но как Данторну удалось добиться этого?! - воскликнула Клэр. — Как несколько различных сюжетов могут включать в себя одинаковых персонажей, реалии и даже мелкие детали?
      — Похоже, эта книга принадлежит к числу тех, которые ты ненавидишь, — усмехнулась Джейни. — Как они называются?
      — Интерактивная литература, — насупилась Клэр.
      — Вероятно, „Маленькая страна“ действует подобно магическому компьютеру, — продолжала Джейни. — Мы открываем одну и ту же программу, а используем ее по-разному.
      — А почему ты спросила насчет Мен-эн-Тола? — прищурился Феликс.
      — Потому что он навел меня на мысль, — ответила Джейни. — Странную, конечно, но что тут не странно?
      — А мне уже все кажется возможным, — признался Дедушка.
      — Мне тоже. Кстати, вы когда-нибудь слышали о том, что Мен-эн-Тол является входом в древнюю гробницу?
      — Естественно.
      — А что если это не так? Что если на самом деле он служит вратами в Призрачный Мир?
      — Ты имеешь в виду — в мир духов?
      — Да, в мир духов, — улыбнулась Джейни.
      — Это просто легенда, — начал было Дедушка, но тут же осекся. — Что я несу…
      — Согласно преданию, человек, прошедший через дыру Мен-эн-Тола девять раз, излечится от всех своих болезней. Однако в моей истории говорится, что тот, кто сделает это на восходе луны, отворит дверь в Призрачный Мир.
      — И что потом? — поинтересовался Феликс.
      — Потом мы положим книгу и снова закроем дверь.
      Клэр рассмеялась:
      — Ты права, подружка: идея и вправду странная.
      — А может быть, и нет, — покачал головой Феликс. — Мы ведь убедились, что магия существует.
      — Да, но… — Клэр пожала плечами. — Пожалуй, это было бы уже чересчур…
      — О пустошах всегда ходило множество легенд, — напомнил Дедушка. — Люди верили, что там встречаются привидения, эльфы и блуждающие холмы. И если магия все-таки существует, то почему же нельзя предположить, что ей принадлежит целый мир, которому не терпится вырваться наружу?
      — Я чувствовал это еще задолго до того, как прочел „Маленькую страну“, — прошептал Феликс.
      — Я понимаю, о чем ты, — встрепенулась Джейни. — Много раз, когда я наигрывала какие-нибудь мелодии на утесе, мне казалось, что меня слушают не только камни и трава. А ведь там не было никого. Никого видимого…
      — У меня было похожее ощущение, когда я играл у воды.
      — Музыка сама по себе наполнена волшебством, — улыбнулась Джейни. — Так что же мешает ей вызывать в наш мир Маленьких Человечков и прочих обитателей магического царства?
      В этот момент в дверь постучали.
      — Сегодня вечером, — быстро сказала Джейни, направляясь в прихожую, — мы пойдем к Мен-эн-Толу и убедимся во всем сами… О, привет, Динни.
      Едва взглянув на гостя, Джейни поняла: что-то случилось, и это что-то имело непосредственное отношение к ее собственным бедам.
      — Привет всем, — поздоровался Динни, проходя в гостиную. — Чудный денек, да? — добавил он печально.
      Джейни усадила его в кресло и взяла за руку.
      — Что стряслось, Динни? — спросила она.
      — Я… — Динни неловко отвел глаза в сторону. — Мое лицо меня уже выдало?
      — Боюсь, что да.
      — Просто… Ох, с чего бы начать…
      — Я приготовлю чай, — пробормотал Дедушка. Джейни присела на подлокотник кресла. Динни посмотрел на нее и грустно улыбнулся.
      — Мы потеряли ферму, — вздохнул он.
      — О нет! — ахнула Клэр.
      — К сожалению, это так. Какой-то человек перекупил договор аренды, который мы не успели про длить, и теперь нас выгоняют на улицу.
      — Я не верю, что до этого дойдет! — вспыхнула Джейни.
      — Ну, не знаю… Отец связался с нашим адвокатом, но тот говорит, что не сможет ничего выяснить до утра понедельника.
      Внутри у Джейни что-то оборвалось. Слишком подозрительно все это выглядело: сперва ее имя запрещают упоминать в „Роллинг стоун“, потом отменяют тур…
      — Но если ваш адвокат бессилен сделать что-либо до понедельника, то, значит, и этот мерзавец тоже, — заметила Клэр.
      — Мама считает так же. Но звонивший — кстати, он так и не назвал своего имени — показался мне очень уверенным в себе. Более того — ему были известны все детали нашего договора об аренде, а еще…
      Динни растерянно взглянул на Джейни. „Вот оно!“ — подумала девушка.
      — Джейни, он сказал, что это произошло из-за тебя и что ты могла бы одним жестом вернуть все на свои места. Ты не в курсе, о чем он?
      „Какой кошмар! — ужаснулась Джейни. — О Динни, если бы я только могла рассказать тебе правду…“
      — У меня появились враги, — выпалила она вслух. — И, судя по всему, весьма могущественные.
      — Не понимаю.
      — Я тоже. Во всяком случае, не совсем. Я… Слушай, Клэр, позвони своей маме — узнай, все ли у нее в порядке. А ты, Дедушка, — обратилась Джейни к деду, который как раз вернулся из кухни, — свяжись с Чоки и остальными своими друзьями и спроси у них то же самое.
      Клэр направилась к телефону, а Джейни поведала Динни о событиях последних дней, ни словом не обмолвившись о магии, — она говорила в основном о Мэддене и его влиянии.
      — Все это совершенно бессмысленно, — пожал плечами Динни. — Зачем ему какая-то старая книжка?
      — Полагаю, он собирается неплохо на этом нажиться.
      Джейни солгала лишь отчасти, поскольку разница между деньгами и властью всегда была условной. Девушка не знала, что еще она могла рассказать Динни, не рискуя прослыть сумасшедшей. В любом случае она не собиралась предлагать ему прочесть „Маленькую страну“.
      — Хотя одному только Богу известно, зачем Мэддену понадобилось денег больше, чем у него уже есть, — заключила Джейни. — Какие-нибудь новости, Клэр?
      — Нет, дома все нормально. Но для меня оставили два сообщения. Во-первых, утром к нам заходил Дэйви Роу, а во-вторых, мне звонил хозяин книжной лавки, где я работаю. Поговорю с ними обоими прямо сейчас.
      Она опять сняла трубку и сделала два звонка.
      — Ну? — спросила Джейни, когда Клэр уступила место у телефона Дедушке, а сама уселась на диван.
      — Мама Дэйви сказала, что его нет дома со вчерашнего вечера. Она очень волнуется.
      — Впервые слышу, что ты дружишь с Дэйви Роу, — присвистнул Динни.
      — Не суди о том, чего не знаешь, — нахмурилась Джейни.
      — Да ладно, я не имел в виду ничего дурного…
      — А Оуэн? — снова спросила Джейни.
      — Его шантажирует какой-то человек, — мол, он может устроить так, что ни один издатель не даст Оуэну своих книг на реализацию, если тот меня не уволит.
      — Да что они о себе возомнили? — закричала Джейни. — Куда смотрит чертов закон? Я не удивлюсь, если, позвонив в понедельник в банк, мы обнаружим, что на наших счетах ничего нет!
      Она вскочила и начала метаться по комнате, пиная разбросанные по ковру пачки бумаг. А между тем Дедушка, уже успевший переговорить с Чоки, подошел к ней с таким мрачным видом, что Джейни невольно закрыла лицо руками.
      — Я даже знать не хочу, что еще случилось, — всхлипнула она.
      — У Чоки беда, — потупился Дедушка. — Кто-то убил его любимую кошку Сару и прибил ее к дереву позади дома.
      — О нет! — зарыдала Джейни. — Где наш Джейбс?
      Она бросилась к двери и, распахнув ее, принялась громко звать Дедушкиного кота, который появился спустя несколько минут, показавшихся Джейни вечностью, и вытаращил глаза от удивления, когда она схватила его и крепко прижала к груди.
      Захлопнув дверь ногой, Джейни вернулась в гостиную и, не выпуская кота из рук, медленно опустилась на диван.
      — Что будем делать? — спросила она.
      — Ну, до утра понедельника выбор у нас не большой, — вздохнул Феликс. — Так что предлагаю действовать согласно первоначальному плану: дочитаем книгу и спрячем ее.
      — Но это не остановит их и не поможет нашим друзьям.
      — Мы будем бороться.
      Дедушка покачал головой:
      — Без денег? Мэдден затаскает нас по судам. Нам не под силу тягаться с ним.
      — Но если книга исчезнет, какой ему смысл преследовать нас? — заметил Феликс.
      — Он будет мстить, — мрачно возразила Джейни.
      — Я ничего не понимаю, — пожал плечами Динни. — Что особенного в этой книге? Почему ради нее Мэдден готов разрушить жизни незнакомых ему людей?
      — Потому что он жаден, — усмехнулась Клэр.
      — И потому что он злобен, — добавила Джейни.
      — В таком случае принимайте его вызов, — твердо заявил Динни. — Вас поддержат все Бойды.
      — Мы ценим это, — кивнул ему Дедушка.
      — А еще мы обратимся в полицию, — продолжил Динни. — Они обязаны защитить нас!
      — Но у нас нет никаких доказательств, — развела руками Клэр. — Мы даже не знаем, как выглядят эти люди — ну, если не считать Лины Грант.
      — Не упоминай о ней, — оскалилась Джейни.
      — Нужно подстроить ситуацию, в которой мы могли бы собрать необходимые доказательства, — предложил Феликс.
      — Как это? — повернулся к нему Динни.
      Феликс начал было излагать свой план, но Джейни вдруг решительно замотала головой:
      — Замолчи!
      — Почему?
      Она указала на тени, сгущавшиеся в углах комнаты по мере наступления сумерек.
      — Помнишь, что говорил Питер Гонинан о связи Джона Мэддена с тенями от предметов, сделанных человеческими руками? Да мы просто дураки! Не исключено, что Мэдден уже в курсе всего, о чем мы тут разглагольствовали.
      — А при чем здесь старик Питер? — изумился Динни.
      — Слишком долго объяснять, — махнула рукой Джейни. — Феликс, раз магия книги действует, значит, и все остальное может быть правдой?
      Динни смущенно перевел взгляд с Джейни на Феликса.
      — Магия?
      — Это действительно невероятная история, — улыбнулась Джейни.
      Динни неуверенно поднялся на ноги.
      — Пожалуй, мне пора.
      — Динни, я сожалею, что все это коснулось тебя и твоей семьи.
      — Ничего, если вам понадобится помощь…
      — То мы тотчас тебе позвоним.
      Когда Джейни закрыла за Динни дверь и вернулась в гостиную, остальные горячо спорили о магии, тенях и тому подобном.
      — Даже Гонинан не осмеливался рассуждать обо всем этом в доме — а ведь за ним Мэдден не охотился! — распалялась Клэр.
      Дедушка кивнул в сторону входа, над которым красовалась маленькая бронзовая фигурка эльфа, помещенная туда на счастье.
      — В доме Ян Пеналюрик защитит нас от посланников тьмы.
      — При чем тут… — хотела возразить ему Клэр, но Дедушка перебил ее:
      — Если ты допускаешь существование черной магии, дорогая, то должна признавать и белую.
      Феликс вопросительно взглянул на Джейни. Та молча кивнула, а затем взяла старую фотографию Дан торна и принялась рассматривать знакомые черты.
      Голова ее шла кругом.
      „О Билли! — мысленно вздохнула она. — Думал ли ты, что творишь, когда создавал эту книгу?“
 

 
      Когда Бетт нажал на курок пистолета, время в его обычном понимании остановилось для Дэйви Роу. Он почти видел вспышку где-то в глубине ствола, видел, как пуля покидает дуло, видел, как она летит по воздуху, и слышал выстрел, прозвучавший для него словно раскат грома.
      А потом его ударило в грудь, и он почувствовал резкую боль — сначала где-то под сердцем, потом в плече, а потом и по всему телу.
      И тогда Дэйви понял, что умирает.
      Его падение на землю длилось целую вечность — достаточно долго для того, чтобы сквозь затуманенный болью мозг успели пронестись тысячи сожалений.
      О том, что у него никогда не было настоящего Друга.
      О том, что у него никогда не было возлюбленной.
      О том, что он никогда не мог смотреться в зеркало, не проклиная при этом Бога или судьбу, — словом, силу, повинную в его уродстве.
      О том, что ему ни разу не хватило духу попытаться изменить свою жизнь — каким бы бессмысленным это ни казалось.
      О том, что он так и не стал героем, которым мечтал стать и сумел бы, сложись все иначе, — героем вроде тех целлулоидных идолов, что глядели на него с экрана кинотеатра в Пензансе.
      О том, что он умер, а никто не почувствует утраты, и никто не будет его оплакивать.
      Разве что мать… Но о чем именно она станет сожалеть? О нем самом? Или о том, что никто не приносит в дом денег и не к кому придираться и поучать?
      — Если бы у тебя не было такого порочного ума, Дэйви, — нередко говаривала она ему, — Бог не наказал бы тебя такой гадкой рожей.
      Дэйви Роу не верил в Бога, однако он не мог сказать наверняка, что мать ошибалась. Во всяком случае, дурные мысли и вправду были его неразлучными спутниками: мысли разделаться с теми, кто дразнил его; мысли без спросу взять то, что, по его мнению, задолжал ему мир; мысли овладеть кем-то вроде Клэр…
      Это не были мысли героя.
      В них не было храбрости. Не было красоты…
      Дэйви жил в состоянии вечного гнева, и единственное, что порой удерживало его от какого-нибудь страшного злодеяния, сводилось к простому страху угодить в тюрьму. Снова быть запертым в клетке, словно дикий зверь.
      А теперь он умирал.
      Он лежал здесь, подыхая такой же бессмысленной смертью, какой была и его жизнь, отказавшая ему в праве на что-то иное. Как подстреленная собака, он валялся в луже собственной крови, не в силах пошевелиться, не способный чувствовать ничего, кроме боли и душивших его сожалений.
       Всему свое время…
      Но Дэйви неожиданно осознал, что старая пословица, как и все в этом мире, оказалась лживой: его время так и не наступило.
      Прошлой ночью он наконец-то совершил хороший поступок — спас Клэр от Майкла Бетта, а что получил в награду? Пулю в грудь и возможность беспомощно наблюдать за тем, как Бетт приближается к нему, чтобы сделать контрольный выстрел.
      Из-за странной перемены в восприятии Дэйви Бетт показался ему почти комичным — словно воздух внезапно превратился в прозрачный мед и убийца с трудом пробирался сквозь густую массу.
      Вот только в оружии не было ничего смешного.
      Равно как и в самой смерти.
      Хотя не исключено, что Бог, обрати он сейчас свой взор на землю, от души посмеялся бы над происходящим.
      Бетт сделал шаг вперед, и Дэйви приготовился принять вторую пулю.
      Но она не вылетела.
      Бетт отвернулся, а потом так же медленно двинулся прочь и спустя некоторое время исчез из поля зрения Дэйви.
      Боль сменилась неожиданным облегчением. Дэйви будто куда-то поплыл. Небо еще никогда не виделось ему таким синим и ярким. Звуки никогда не были такими пронзительными — Дэйви отчетливо слышал, как далеко внизу волны бьются о прибрежные скалы, как шелестят травы на ветру, как поют над головой птицы…
      Он взглянул на сухой папоротник, покрывавший пустошь, и подумал о том, что пустошь эта составляла часть Великобритании. А Великобритания была частью планеты Земля, являвшейся частью космоса, в котором кружили звезды, галактики, вселенные… И все это было неразрывно связано между собой… И он, Дэйви, тоже был частью этого. Не лучше и не хуже травы под ним. Не менее важной, чем королева в Букингемском дворце, и не более значимой, нежели птичка-полевка в ближайшей живой изгороди.
      Умирая, он вдруг почувствовал себя по-настоящему живым.
      И тогда он понял, что это не было смертью.
      Дэйви осторожно поднял руку и сморщился от боли. Однако пальцы его не нащупали открытой раны. Вместо этого они наткнулись на маленькую серебряную фляжку, которую он таскал в нагрудном кармане куртки. Он украл эту флягу у одного туриста и потом, когда мог себе позволить, неизменно наполнял ее своим любимым темным ромом.
      Дэйви не был пьяницей. Просто порой ему нравилось, сидя на каком-нибудь камне, глядеть на залив, потягивать ром и воображать себя контрабандистом из старых добрых времен. Даже когда фляга была пуста, он все равно таскал ее с собой на всякий случай. И вот сегодня она спасла ему жизнь.
      Дэйви нащупал вмятину в металле, — по-видимому, именно сюда ударила пуля, не задев грудь.
      Но откуда в таком случае столько крови?
      Дэйви снова поморщился, когда его пальцы коснулись плеча. Видимо, отскочив от фляжки, пуля оставила эту рану.
      Боль была сладкой — ведь она таила в себе благую весть, заставлявшую сердце Дэйви петь от радости.
      Он будет жить!
      Только где же Бетт с оружием? Маловероятно, что он решил оставить его, Дэйви, здесь, еще дышащего, способного выкарабкаться и рассказать правду…
      Дэйви попытался определить местонахождение убийцы, и тут с ним приключилась любопытнейшая вещь: поначалу ему казалось, что он вскидывает голову, однако в следующую секунду он осознал, что ищет Бетта разумом, никак не задействуя при этом тело. На мгновение Дэйви ощутил связь со всем окружающим миром, но сразу же утратил ее, не в силах вынести подобного напряжения. Однако теперь он мог чувствовать своего врага. Сам Дэйви по-прежнему неподвижно лежал на земле, но видел Бетта так, будто тот находился прямо у него перед глазами.
      Дэйви мысленно пробирался вместе с ним через густые заросли. Он знал о том, что Бетт готовится совершить новое убийство, и хотел предупредить ни в чем не повинного человека о нависшей над ним угрозе, но не смог выдавить из себя ни звука. А потом инстинкт самосохранения принялся твердить ему: „Уходи. Уходи, пока можешь“.
      И Дэйви пополз, стараясь двигаться незаметно и при этом не терять связи с Беттом.
      Боль, вызванная физическим напряжением, была такой острой, что периодически Дэйви терял сознание. Минуты тянулись для него словно часы. Но он полз, полз прочь, прячась в зарослях и заметая след веткой какого-то колючего кустарника.
      Когда Бетт столкнул туриста вниз, Дэйви замер. Внезапно его связь с происходящим обострилась настолько, что он смог наблюдать, как бедняга полетел на скалы и разбился насмерть.
      А потом связь оборвалась, и Дэйви почувствовал, что ужасно ослаб. С трудом оторвав от своей рубашки небольшой лоскут, он, действуя здоровой рукой и зубами, кое-как перевязал больное плечо.
      Пуля прошла навылет. Значит, если не попадет инфекция…
      Связь с Беттом неожиданно восстановилась: Дэйви ощутил, как тот, озадаченный, ищет его. Раненый снова замер.
      Какое-то время Бетт рыскал по утесу, но, по-видимому, без особого энтузиазма. По крайней мере, с каждой минутой пропавшая жертва интересовала его все меньше и меньше. В голове у него творилась такая неразбериха, что Дэйви едва в ней не заблудился. Однако таинственная связь больше не прерывалась — она сохранилась даже тогда, когда Бетт наконец оставил свои поиски и зашагал по прибрежной дороге в сторону Маусхола.
      Да, связь сохранилась.
      Дэйви мысленно проследовал за Беттом сначала в селение, затем в Ньюлин…
      „Я найду тебя, — подумал он, слишком измученный, чтобы пошевелиться. — Я найду тебя, куда бы ты ни пошел“.
       Всему свое время…
      В сарае на окраине Маусхола был небольшой тайник, принадлежавший Вилли Килу. Дэйви нередко наведывался туда вместе с приятелем и потому прекрасно знал, под какой именно половицей Вилли прячет запасной пистолет, завернутый в бумагу и целлофан на случай сильного дождя.
      Он отправится туда и совершит второй хороший поступок в своей жизни. Он избавит мир от Майкла Бетта и его страшных деяний.
      Нахлынувшая усталость затуманивала разум Дэйви, погружая его в бездонные, темные глубины. Он не стал противиться, и на губах его застыла улыбка когда он позволил этой тьме поглотить себя целиком.
 

1