„Релиант робин“ великолепно подходил для узких дорог полуострова Пенвит — настолько узких, что две машины порой не могли разъехаться. Однако небольшой трехколесный „релиант“, словно проворный зверек, мчался вдоль вздымавшихся с обеих сторон улицы живых изгородей, с легкостью огибая любые препятствия.
      Несмотря на то, что Клэр ездила с Джейни бессчетное количество раз, она всегда чувствовала себя несколько неуютно. Ей казалось, что „релиант“ слишком маленький, колеса у него — слишком неустойчивые, а Джейни водит слишком отчаянно. В итоге Клэр каждую минуту ожидала, что они врежутся в грузовик или перевернутся на каком-нибудь крутом повороте, поскольку подруга, по ее мнению, чересчур гнала.
      За всю дорогу Джейни едва обронила пару слов, и Клэр уже начинала злиться: в конце концов, она пострадала без всякой вины, и даже не подозревая, из-за чего. Она ничего не знала о книге, за которой охотится целая шайка преступников, и, не дружи она с Литтлами, никто не напал бы на нее минувшей ночью.
      Клэр искоса взглянула на Джейни, но, заметив слезы на глазах у той, устыдилась собственных мыслей: ведь подруга тоже была ни в чем не виновата!
      — Джейни, — окликнула она и тут же в замешательстве замолчала.
      Джейни сбавила скорость и грустно посмотрела на нее.
      — Это ужасно, Клэр. Книга… Возвращение Феликса… Почему все вдруг обернулось таким кошмаром?
      Клэр тихонько вздохнула, полагая, что Джейни просто захотелось пожалеть себя, однако следующая фраза подруги заставила ее осознать собственное заблуждение.
      — Я не собиралась прятать от тебя „Маленькую страну“, — продолжала Джейни. — Я непременно попросила бы у Дедушки разрешения показать ее тебе. Но события разворачивались так стремительно, что я забыла обо всем. — Джейни снова взглянула на Клэр. — Мне действительно очень жаль, что я не успела поделиться своей тайной с тобой.
      — Все в порядке, — растерянно кивнула Клэр.
      — Я нашла книгу в пятницу, а с тех пор столько всего произошло…
      — Понимаю, — отозвалась Клэр.
      Она и вправду все понимала. Джейни с детства отличалась рассеянностью, и это объяснялось вовсе не безразличием ко всем и ко всему, а, напротив, излишней увлеченностью новым, которая заставляла отодвигать на второй план прежние заботы.
      — Ну почему я не могу быть как все нормальные люди? — посетовала Джейни, словно прочтя мысли Клэр.
      — А как определить, кто из нас нормальный, а кто нет?
      — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
      — Знаю. Но, изменившись, ты перестала бы быть собой.
      — Иногда мне кажется, что это не так уж плохо, — покачала головой Джейни.
      — Не начинай.
      Всякий раз, когда Джейни не нравилось что-то в ее жизни, она пускалась в долгие душеспасительные разговоры, но дальше этого дело никогда не шло, что, вероятно, вполне естественно, поскольку, как справедливо заметила Клэр, человек не мог стать тем, кем он не являлся по самой своей природе.
      Джейни была строптивой и категоричной. Она с жаром отстаивала свои убеждения, не заботясь о том, насколько они справедливы, и могла довести человека до белого каления. Но в этом заключалось ее неповторимое очарование, и уж лучше быть такой, чем какой-нибудь занудой или сплетницей.
      Клэр завидовала если не способности Джейни мгновенно заводиться, то, по крайней мере, ее умению так же быстро остывать, но особенно ее восхищало то, как Джейни удавалось выходить победителем из любой ситуации.
      Порою она даже удивлялась, что не испытывает к подруге ненависти: ведь Джейни всегда получала то, о чем сама она могла лишь мечтать.
      Музыку.
      Книгу Данторна.
      Феликса…
      „Не думай об этом“, — сказала себе Клэр.
      Взглянув на Джейни, она подавила очередной вздох: порой подруга просто сводила ее с ума, но Клэр не променяла бы ее ни на кого в мире, и по большому счету ненавидеть Джейни означало для нее ненавидеть саму себя.
      — Не проскочи поворот, — предупредила она вслух.
      Джейни послушно направила машину к проему в изгороди и выехала на узкую проселочную дорогу, ведущую к дому Питера Гонинана. В прошлом она была довольно широкой, но теперь с одной стороны наступал лес, а с другой — поля, заброшенные с уходом отсюда фермеров. Спустя четверть километра и эта узкая дорога обрывалась, упираясь в груду камней, некогда составлявших ограду. Металлические ворота валялись в ручье, который через два ярда впадал в пруд, образовавшийся после того, как водоросли окончательно перекрыли течение.
      От ручья тянулись две тропинки: одна, петляя по холмам, поросшим деревьями и кустарником, спускалась к маленькой бухте; другая вела к коттеджу, окруженному полуразрушенными домами.
      — Похоже, тут никого нет, — засомневалась Джейни.
      Вместо ответа Клэр молча указала ей на тоненькую струйку дыма, поднимавшуюся над крышей.
      Когда девушки перебирались через ручей, бесхвостый черно-бело-рыжий кот внезапно выпрыгнул из травы. Клэр, осторожно переступавшая с одного скользкого камня на другой, остановилась. Кот, определенно заинтересованный их появлением, долго изучал подруг немигающим взглядом, а затем скрылся в лесу.
      „Еще один зеннорский тигр“, — с улыбкой подумала Клэр, двигаясь дальше.
      Не успели девушки ступить на землю, как их встретил дружный лай. Они беспомощно переглянулись, когда пять ободранных собак выскочили к ним словно из ниоткуда.
      — Нам стоять или бежать? — спросила Джейни.
      — Я не могу бежать, — напомнила ей Клэр.
      — Они не причинят вам вреда!
      Вздрогнув от неожиданности, подруги обернулись так резко, что едва не полетели в воду. Незнакомка появилась из леса столь же бесшумно, сколь кот исчез в нем, и у Клэр возникло невольное подозрение, что он попросту перевоплотился.
      Но она тут же узнала Хелен Брэй, частенько наведывавшуюся в книжную лавку в Пензансе. Это была тощая как жердь, высокая женщина лет двадцати пяти с обветренным лицом и спутанными рыжими волосами. На ней была потрепанная мужская одежда — спортивная твидовая куртка, голубые джинсы, порванные на правом колене, военный морской берет и зеленые, забрызганные грязью сапоги.
      Пока Джейни и Клэр разглядывали ее, собаки продолжали дружно лаять, явно не собираясь успокаиваться. Хелен пронзительно свистнула, когда вожак — помесь терьера и колли — хотел было броситься в сторону Джейни. Он замер, и остальные уселись полукругом, не переставая пристально наблюдать за девушками.
      — Они не причинят вам вреда, — повторила Хелен, — при условии, что вы немедленно уйдете.
      Клэр кашлянула:
      — Мы пришли к мистеру Гонинану.
      — Он не любит гостей.
      — Ну… — растерялась Клэр, но тут вмешалась Джейни:
      — А он любит, когда кто-то принимает решения за него?
      Хелен посмотрела на нее своими странными блеклыми глазами, один из которых был зеленым, а другой — голубым.
      — Это не важно, — сказала она.
      — А что важно? — не унималась Джейни. — Мы, понимаете ли, не могли предупредить его о своем визите заранее — у него же нет телефона.
      — Он вообще не любит, когда его беспокоят.
      — Но мы вовсе не намерены его беспокоить. Мы пришли к нему за помощью.
      В глазах Хелен зажглось любопытство.
      — Какого рода?
      — Такого, который не имеет к вам отношения. — Джейни покосилась на собак. — Сейчас я пройду к дому, и если один из ваших псов попытается укусить меня, вы об этом горько пожалеете.
      „О Джейни, не надо так!“ — испугалась Клэр. Впрочем, едва лишь Джейни шагнула в сторону коттеджа, Хелен вновь свистнула, и собаки разбежались. К тому времени, как все три женщины ступили на крыльцо, вокруг не было никого, кроме чаек, круживших в небе.
      Бросив на Хелен красноречивый взгляд, Джейни громко постучала в дверь.
      — Открыто, — послышался голос изнутри.
 

      Приближаясь к дому Клэр, Дэйви Роу уже знал, что ему предпринять. Он держал руки в карманах и теребил кончиками пальцев деньги, полученные от Вилли.
      Он не мог просто отдать их Клэр, и это искренне огорчало его. Она непременно спросила бы, где он их взял, а врать Дэйви не хотел. Однако ничто не мешало ему потратить эти деньги на Клэр. Например, пригласить ее на ужин.
      Сегодняшний вечер они проведут вместе!
      Можно будет отправиться в ресторан „Контрабандист“ в Ньюлине на специальный воскресный ужин — ростбиф с гарниром и йоркширский пудинг, и даже выпить немного вина — как делают в фильмах.
      Дэйви гордился своей идеей. Правда, он не исключал вероятности, что Клэр ему откажет. Возможно, у них с матерью свои планы на этот вечер… Что ж, в таком случае он пригласит их обеих, а заодно захватит и свою маму. Неужели Клэр и на такое предложение ответит ему „нет“?
      Единственное, чего Дэйви не принял в расчет, так это то, что ее может попросту не оказаться дома.
      — Сожалею, — буркнула ее мать, отворив ему, — но Клэр куда-то ушла.
      А в ее взгляде читалось: „Моя дочь не слепая, чтобы показываться на людях с парнем вроде тебя! Может, она и калека, но уж никак не уродина!“
      — А… а вы не знаете, когда она вернется?
      — Не знаю. Ей что-нибудь передать?
      — Да нет… Я просто проходил мимо…
      — Я скажу ей.
      И дверь захлопнулась перед носом Дэйви прежде, чем он успел добавить что-нибудь еще.
      „Черт!“ — мысленно выругался он. Все одинаковы — что те парни из „Королевской рати“, что эта женщина. Они не желают дать ему ни единого шанса! Вероятно, Лилит Мэбли будет хохотать до упаду, рассказывая дочери о его визите…
      Дэйви невольно сжал кулаки, представив, как Клэр смеется над ним.
      Но нет. Она ни за что так не поступит. Скорее всего, она позвонит ему и спросит, зачем он приходил. Вот тогда-то он и пригласит ее на ужин!
      Дэйви поспешил домой, чтобы не пропустить звонка Клэр, и обнаружил у себя на крыльце незнакомого мужчину. Тот поднялся, едва завидев его.
      — Меня зовут Бетт, — представился гость, не протягивая руки. — Майкл Бетт.
      В его речи отчетливо прозвучал американский акцент.
      — М-м…
      — Мне нужно поговорить с вами, Дэйви. Где-нибудь поблизости есть спокойное место?
      Что-то в мужчине показалось Дэйви очень знакомым, но он не мог понять, что именно.
      — В гавани есть бар, — сказал он.
      — Я предпочел бы что-нибудь более уединенное. Как насчет побережья?
      Дэйви кивнул.
      — Замечательно, — улыбнулся Бетт. — Я не прочь прогуляться, да и вы не пожалеете, что согласились, когда услышите мое предложение.
      — Вообще-то я жду звонка… — замялся Дэйви. Бетт достал банкноту достоинством в сто долларов и сунул ее в нагрудный карман куртки Дэйви.
      — Я займу у вас от силы час.
      Дэйви бросил взгляд на окна своего дома. Может, стоит попросить мать подежурить у телефона? Впрочем, нет: она замучит его расспросами. И потом, Клэр может и не позвонить. Но если она все-таки решится, а его не будет дома…
      — Я…
      — Пойдемте же, — настаивал Бетт. — Что вы теряете?
      — Значит, всего лишь час?
      — Обещаю.
      — Ладно, — сдался наконец Дэйви. — Но ни минутой больше.
      — Понимаю, — сочувственно вздохнул Бетт. — Время — бесценная вещь. Особенно для такого занятого человека, как вы.
      „Он что — издевается надо мной?“ — насторожился Дэйви.
      — Куда идти? — спросил Бетт.
      Дэйви жестом указал направление, и они тронулись в путь. По дороге американец восхищался прелестями Маусхола и интересовался, как молодой человек вроде Дэйви проводит досуг в подобном месте. Еще задолго до того, как они вышли на прибрежную дорогу, Дэйви пожалел, что не отказался. Но вместе с тем его терзало любопытство: ведь это американцы плели что-то вокруг Литтлов, и это они едва не погубили Клэр. Стало быть, он вполне мог узнать от Бетта что-нибудь полезное — даже если ради этого ему сперва придется выслушать массу всякой ерунды.
      Дойдя до поста береговой охраны, Дэйви остановился и повернулся к своему собеседнику. Они были одни. Бетт вытер о траву испачканный в грязи ботинок и огляделся.
      — Очаровательное местечко, — усмехнулся он.
      Теперь Дэйви не сомневался, что над ним издеваются: да, природа здесь прекрасна в любое время года, но этого никак нельзя было сказать о постройке. Краска на полуразрушенном здании поста давно уже облупилась, крыша покосилась, а у разбитого крыльца виднелась огромная лужа, в которой плавали опавшие листья.
      — Что вам от меня нужно? — нахмурился Дэйви.
      — Ну…
      Бетт сунул руку в карман и, достав оттуда небольшой пистолет, направил его прямо на Дэйви.
      — Мы с тобой, — процедил он, — не закончили одно дельце прошлой ночью.
      Только сейчас Дэйви понял, почему американец показался ему таким знакомым.
      Беда заключалась в том, что — как это случалось всю его жизнь — прозрение пришло к нему слишком поздно.
 

      К удивлению Джейни, в доме Питера Гонинана оказалось удивительно светло благодаря стеклянному люку на скате крыши. Внутри дом состоял из одной огромной комнаты, часть которой была отведена под кухню. С другой стороны располагалась лестница наверх в спальню. Посреди комнаты стояли старый диван и пара кресел с потертой обивкой.
      В крайнем из них сидел сам Гонинан — высокий, худой, абсолютно лысый мужчина. Если Хелен Брэй напоминала Джейни и Клэр кошку, то хозяин явно походил на птицу. У него были маленькие, близко посаженные глаза, тонкий нос и впалые щеки. Определить его точный возраст не сумел бы; наверное, никто. По мнению Джейни, ему с одинаковой долей вероятности могло быть и около пятидесяти, и чуть за семьдесят.
      Сходство Гонинана с птицей усиливалось птичьим щебетом, наполнявшим его дом, а также многочисленными картинами, статуэтками и масками пернатых — от грубо вырезанных из дерева до настоящих произведений искусства, украшенных сотнями крошечных перышек. На книжных шкафах виднелись чучела совы, вороны и малиновки. На стенах, словно ритуальные принадлежности шаманов, висели длинные связки перьев и птичьих лапок.
      И повсюду были книги — на специальных полках и просто в коробках и ящиках. Особое внимание Джейни привлекли витрины, где хранились старинные монеты, окаменелости, древние глиняные свистульки в форме птиц, кусочки костей, крошечные деревянные куколки с юбками из перьев и другие предметы, к каждому из которых была прикреплена табличка, подписанная аккуратным почерком.
      „Он и в самом деле похож на птицу“, — думала Джейни, оглядывая гнездо Гонинана, которое тот в течение многих лет наполнял всем, что его интересовало.
      — Они отказались уйти, — сообщила ему Хелен.
      Гонинан улыбнулся:
      — Все в порядке. Я ожидал визита Джейни Литтл.
      Джейни заморгала от изумления:
      — Правда?
      — Я видел вас несколько раз на утесе у залива — вы играли на волынке и вистле. Вы прекрасный музыкант. У меня даже есть ваши записи… где-то здесь.
      Он махнул рукой в сторону ближайшей груды коробок, но Джейни позволила себе усомниться, что кто-нибудь мог отыскать что бы то ни было в таком бардаке.
      — Я знал, что рано или поздно вы придете сюда, — продолжал Гонинан.
      Джейни невольно заволновалась, пытаясь отгадать причину подобной уверенности.
      — Чаю? — предложил Гонинан.
      — М-м…
      — Хелен, поставь, пожалуйста, чайник.
      Хелен кивнула и, ловко продвигаясь по захламленной комнате, направилась в сторону кухни.
      — Садитесь. — Гонинан указал на диван.