— Не смотри ей в глаза! — закричал Эдерн, когда фамильяр отпрыгнул в сторону, пропуская Вдову к щели между ящиками, где прятались маленькие беглецы.
      Но было слишком поздно: огромный зрачок Вдовы уставился на Джоди немигающим магнетическим взглядом, буквально пригвоздив ее к месту. Он гипнотизировал ее, манил ее.
       Иди ко мне, иди ко мне…
      Джоди сделала шаг вперед.
      — Джоди, нет! — завопил Эдерн.
      Увы, с тем же успехом он мог пытаться удержать воду в решете, поскольку заклинание уже проникло в сознание Джоди, и теперь она слышала только мягкий, приветливый шепот Вдовы, обещавший полную безопасность.
       Иди ко мне, моя дорогая…
      Когда Джоди сделала второй шаг, Эдерн толкнул ее на ящик. Этого резкого движения оказалось достаточно, чтобы разрушить наваждение.
      — Что… — выдохнула Джоди, увидев перед собой лицо Эдерна.
      — Не смотри ей в глаза, — повторил он. — И не слушай того, что она говорит.
      Прежде чем Джоди успела ответить, Эдерн схватил ее за руку и потянул вглубь лабиринта. Освободившись от гипнотического взгляда Вдовы, девушка дрожала мелкой дрожью, а вслед им летел медовый голос, суливший исполнение любых желаний. Поддавшись, Джоди хотела было вернуться, но Эдерн изо всех сил дернул ее за рукав и запел. Его чистый тенор прорвался сквозь слащавую оболочку обещаний, обнажив всю их лживость.
      А Джоди так хотелось верить…
      Эдерн, словно прочитав ее мысли, запел громче:
       Допоздна не спите, дети,
       А сойдитесь на рассвете
       В свой веселый хоровод…
      — Пой со мной! — крикнул он.
      Мгновение Джоди колебалась, а затем подхватила знакомую песенку:
       Проводите зимний холод,
       И тогда за ним в ваш город
       Снова теплый май придет.
      Опасаясь, что Джоди помнит не все слова, Эдерн перешел непосредственно к припеву. Крепко сжимая руку девушки, он буквально тащил ее за собой.
      Продолжая петь, беглецы отступали, пока не оказались на самом краю пристани. Дальше идти было некуда. Джоди и Эдерн все еще слышали, как Вдова произносит свои заклинания, однако теперь, отделенные от нее несколькими рядами массивных ящиков, они уже не были так беззащитны перед ее магией.
      Наконец старуха замолчала.
      Джоди устало опустилась на доски.
      — О черт, — пробормотала она. — Мы чуть не попались.
      — Это точно, — согласился Эдерн.
      — Но как ей удалось заворожить меня своим голосом? Кажется, еще минута — и я исполнила бы любое ее повеление.
      Эдерн покачал головой:
      — Голос тут ни при чем. У Вдовы частица тебя, заключенная в пуговицу, которую она пришила к своей накидке. Поэтому старуха и имеет над тобой власть.
      — Но сейчас мы в безопасности, да?
      — Ненадолго. Скоро эти ящики начнут грузить, и тогда нам негде будет прятаться.
      — А что если залезть в один из них? — предложила Джоди.
      — И где мы в итоге окажемся?
      Джоди вздохнула:
      — Гром и молния. Как ты думаешь… — Не договорив, она поморщилась. — Откуда так воняет?
      В темноте Джоди не могла видеть лица Эдерна, но почувствовала, как тот напрягся.
      — Эдерн, — окликнула она его, — в чем дело?
      — Она гораздо могущественнее, чем я предполагал, — тихо ответил он.
      — О чем это ты?
      И тут Джоди ощутила, что доски под ней сделались склизкими. Отвратительный запах становился острее, словно кто-то растревожил вековое болото. Девушка вскочила на ноги и брезгливо отряхнула брюки.
      — Ты знаешь что-нибудь о слочах? — спросил Эдерн.
      — Нет, но, судя по твоему тону, это что-то нехорошее.
      — Они просто ужасны — особенно для существ нашего размера.
      Джоди услышала, как к ним приближается нечто хлюпающее.
      — Для ведьмы это что-то вроде фамильяра, — пояснил Эдерн. — Только живут слочи недолго, не больше одной ночи.
      Джоди повернулась и стала вглядываться в темноту прохода между ящиками. Через некоторое время она сумела рассмотреть слабое зеленоватое мерцание. Вонь казалась нестерпимой, и откуда-то повеяло холодом, непривычным для осенней ночи в Бодбери.
      — Какие они, эти слочи, Эдерн?
      — Они слеплены из грязи, тины и гнили. Вместо крови в их жилах течет болотная жижа. Их глаза горят ведьминой ненавистью.
      Джоди и сама уже увидела маленькие зловещие искры, выделявшиеся на фоне зеленоватого мерцания, которое излучали твари.
      — А что они могут нам сделать? — поинтересовалась девушка, стараясь не дышать носом.
      Теперь она различала очертания слочей: на тоненьких ножках покачивались пузатые туловища, увенчанные маленькими головками без шеи. Джоди закашлялась, почувствовав сильный приступ тошноты.
      — Они могут отвести нас обратно к Вдове, — уныло ответил Эдерн.
      — Нет! — взвизгнула Джоди. — Ни за что!
      — Они гораздо сильнее, чем кажется, и способны разорвать нас на кусочки.
      — Но должен же быть какой-то выход! Должен…
      Но впереди лежало море, справа и слева вздымались ящики, а сзади приближались зловонные слуги Вдовы.
      — Даже не представляю, что можно придумать, — потупился Эдерн. — Если только… — Он вдруг посмотрел на волны. — Ты умеешь плавать?
      — Да, но, учитывая наш размер, как мы сумеем добраться до берега?
      — Это твой единственный шанс, Джоди. Морская вода защитит тебя.
      — Что ты имеешь в виду?
      — Ведьмы, как и прочая нечисть, не выносят прикосновения соли. Мы, путешественники, еще помним об этом…
      — Я о другом, — перебила его Джоди. — Ты сказал, что морская вода защитит меня. А как насчет тебя самого?
      Тем временем слочи подступили уже так близко, что Джоди смогла разглядеть их черты, о чем тут же пожалела — слишком уродливыми были их похожие на репы головы с разрезами вместо ртов и горящими дырами вместо глаз.
      — Я не умею плавать, — признался Эдерн.
      — Я помогу тебе — Топин учил меня, как поддерживать человека на воде. Это не так уж сложно.
      — Ты не понимаешь — я пойду ко дну, едва коснувшись волн.
      — Какая чушь! Почему бы тебе не…
      — Поверь мне.
      — Я не оставлю тебя.
      Эдерн сделал шаг навстречу ужасным существам.
      — Ты должна спастись, — твердо заявил он. — Не забудь о Мен-эн-Толе. Пролезь через его дыру девять раз на восходе луны.
      — Я не…
      Но Эдерн уже не слушал ее — сорвавшись с места, он разбежался и врезался в самую гущу склизких тел. Двигавшийся впереди слоч рухнул, увлекая за собой следующего. В воздухе раздалось омерзительное шипение.
      — Они нужны мне живыми! — донесся из-за ящиков голос Вдовы.
      Джоди бросилась было к упавшим слочам, намереваясь добить их пинками, но Эдерн преградил ей путь.
      — Позволь мне помочь тебе! — взмолилась девушка.
      — Уходи! — крикнул Эдерн, не оборачиваясь, а потом вцепился в ближайшего к нему урода и одним мощным рывком выдернул у него руку.
      Брызнула густая черная кровь. Одна капля попала на запястье Джоди и оставила ожог. А Эдерн, которого страшный душ окатил с головы до ног…
      Джоди задохнулась от ужаса: его черты стремительно расплывались. Там, где всего несколько мгновений назад было симпатичное лицо, теперь свисали лишь куски расплавленной кожи.
      — Эдерн… — прошептала она.
      Тот рванул за руку другого слоча, и в него тут же ударила новая струя вонючей жижи. Сердитое шипение стало громче и пронзительнее. Монстры из задних рядов переступали через тела своих павших собратьев, пытаясь дотянуться до Эдерна.
      — Нет! — услышала Джоди вопль Вдовы. — Вы погубите их!
      Джоди тупо кивнула и прошептала:
      — Не трогайте несчастного человека-Человека… Но был ли он когда-нибудь человеком?
      Теперь, когда кожа сошла с лица Эдерна, Джоди обнаружила, что вместо костей под ней металл — его полированная поверхность мерцала в тусклом свете, исходившем от тел чудовищ. Девушка зажала рот рукой, не в силах произнести ни слова. Между тем один из слочей ударил Эдерна в грудь, обнажив часовой механизм, который заменял тому сердце. Из образовавшейся дыры тут же посыпались всякие гаечки, болтики, колесики.
      Застыв на месте, Джоди ошарашенно глядела на своего друга, который оказался всего лишь заводной игрушкой, вроде тех, что валялись на верстаке Дензила, только, в отличие от них, он ходил и разговаривал как живой.
      — Ты не…
      Нет, это не может быть правдой!
      Слочи отшвырнули изуродованного Эдерна прочь, и, ударившись о доски причала, механический человечек с болью посмотрел на Джоди.
      — Камень, — произнес он изменившимся голосом. — Девять раз через дыру… Запомни… На восходе луны…
      — Да… — тихо ответила она.
      — Что вы натворили, идиоты! — послышался крик Вдовы.
      Джоди начала медленно пятиться, не в силах оторвать потрясенного взгляда от лица Эдерна. Постепенно свет в его глазах померк, и они превратились в две безжизненные стекляшки. Тогда девушка развернулась и побежала.
      Слочи двинулись следом, наполняя воздух своим отвратительным шипением и тошнотворным запахом. Джоди слышала возгласы Вдовы и видела Уиндла, наблюдавшего за ней в щель между ящиками, но все это уже мало заботило ее. Достигнув края пристани, девушка бросилась вниз, и через мгновение темные воды сомкнулись над ее головой.
 

      Дензил и Топин прошли Бодбери вдоль и поперек, но не встретили никаких следов Джоди. Она словно испарилась.
      Еще в самом начале поисков Топин обратился за помощью к Каре Фолл, девочке из Трущоб, то есть, попросту швырял камешки в ее окно, пока она не вышла. Когда девочке объяснили, в чем дело, она села на велосипед и куда-то укатила, и вскоре на улицы Бодбери высыпала целая команда ребятишек на велосипедах. Они рыскали по округе, время от времени приезжали к Дензилу и Топину с докладом.
      — Джоди не появлялась на холме.
      — Ее не было в старой части города.
      — Мы осмотрели Новую Пристань, но там нет никого, кроме Вдовы и ее уродливой кошки.
      — Эта кошка без шерсти!
      — И на пристани так гадко пахнет!
      После полуночи дети разъехались по домам, а Дензил и Топин продолжали обыскивать Бодбери, хотя ни один из них уже не видел в этом особого смысла.
      — Ну, — сказал наконец Топин, присаживаясь на парапет набережной, — кажется, твой логический метод исчерпал себя?
      — Кажется, сейчас ты предложишь очередную глупость, — парировал Дензил.
      Топин улыбнулся:
      — Пришла пора принять в расчет невероятное. — И когда Дензил нахмурился, добавил: — Мы ведь так договаривались.
      — Это была твоя идея.
      — А ты способен придумать что-то лучшее?
      — Мы могли бы еще раз обойти город… — Дензил замолчал, увидев, что Топин качает головой.
      — Зачем?
      — Чтобы найти Джоди!
      — Позволь мне кое-что объяснить тебе…
      Дензил вздохнул:
      — Ладно, Бренджи, не обижайся. Я просто встревожен.
      — Я тоже.
      — И каков же твой план?
      Топин кивнул в сторону старых складов, которые тянулись в дальней части Трущоб.
      — Мы попросим помощи у Хенки.
      — Вот теперь я не сомневаюсь, что ты сумасшедший.
      Хедрик Вэйл имел репутацию главного городского распутника. Под стать своей фамилии , он был крупным мужчиной, ростом в шесть с половиной футов и весом в три сотни фунтов. Хенки очень коротко стриг волосы, но при этом носил длинную, по грудь, бороду и заплетал ее в косички. Он слонялся по Бодбери в грязных штанах, стоптанных ботинках, свитере до колен и неизменном шарфе на шее. Но, несмотря на его странноватую внешность и вонь, исходившую от давно не стиранной одежды, женщины были от него без ума.
      Когда рыбный промысел в этих краях сошел на нет, Хенки весьма своеобразно распорядился наследством, оставленным ему отцом-китобоем, — он купил несколько пустующих складов в Трущобах и заселил их городскими отщепенцами. В своем жилище он разместил огромную библиотеку и коллекцию собственных картин, изображавших преимущественно прекрасных женщин. Полотна Хенки прямо дышали, но не жизнью, а скорее животной страстью и непристойностью.
      Страшный скандал разразился, когда Хенки нарисовал на стене одного из складов обнаженных членов городского совета, проиллюстрировав на их примере различные степени опьянения. Однако по-настоящему дурную славу ему принесло загадочное происшествие с исчезновением трупа. После кончины своего непутевого дружка Джона Бриелло, не имевшего ни кола, ни двора, ни даже определенного возраста, Хенки мумифицировал его тело, сославшись при этом на предсмертную волю усопшего.
      Он держал тело в своей студии, но когда местные власти, пронюхав о выходке художника, выслали к нему полицейских, те ничего не нашли: труп пропал без следа.
      Дензил искренне восхищался мастерством Вэйла, отдавая должное его таланту, но не мог провести в его обществе и нескольких минут: по его мнению, Хенки был вонючим, грубым, отвратительным задирой.
      — Просто ты его плохо знаешь, — заявил Топин.
      — И ничуть об этом не жалею.
      — Он может нам помочь, — настаивал Топин.
      — Ты бы еще попросил помощи у Вдовы Пендер.
      — Хенки тоже обладает некоторыми из приписываемых ей способностей! — выпалил Топин.
      Дензил закатил глаза:
      — Он что — гадает на стеклянном шаре?
      — Бери выше: он умеет разговаривать с мертвыми.
      — Да ты точно спятил!
      Топин поднялся с парапета и принялся нарочито нетерпеливо отряхивать одежду.
      — Это полнейшая чушь! — добавил Дензил.
      Топин между тем внимательно осмотрел свои ногти и, вытащив из кармана перочинный ножик, начал чистить их.
      — Это напрасная трата времени, — простонал Дензил, уже не так уверенно.
      Топин обратил лицо к заливу и стал насвистывать непристойную песенку. Дензил вздохнул:
      — Я знаю, что совершаю глупость.
      Топин развернулся и похлопал его по плечу:
      — Не падай духом, старина. Оптимизм способен творить чудеса. Если бы только люди поняли, какая в нем заключается…
      Дензил поправил очки, явно намеревавшиеся свалиться с кончика носа.
      — Не мог бы ты закончить побыстрее?
      — … сила… — Топин усмехнулся. — Ты не пожалеешь.
      — Я уже об этом жалею, — пробормотал Дензил, вслед за Топином направляясь в сторону складов Хенки.
      Им открыла дверь сногшибательная брюнетка в простыне, под которой, судя по всему, ничего не было. Дензил узнал женщину и очень удивился: это была Лиззи Снелл, секретарь мэра.
      — Привет, Бренджи, — сказала она. — Здравствуйте, мистер Госсип. Что привело вас сюда посреди ночи?
      — Хенки еще не спит? — поинтересовался Топин.
      Лиззи покраснела:
      — Не спал, когда я поднималась с постели.
      — Он может принять нас?
      — Сейчас спрошу. Проходите.
      Она закрыла входную дверь и нырнула в лабиринт из книжных шкафов, оставив гостей любоваться огромной картиной, на которой уже никакая простыня не скрывала великолепных форм роскошной брюнетки.
      — Прекрасно, — выдохнул Топин.
      — Да, — согласился Дензил, бросив беглый взгляд, и поспешно схватился за лежащую на столе рукопись в надежде скрыть свое смущение. — Хенки очень талантлив.
      — Я имел в виду Лиззи, — рассмеялся Топин.
      Дензил прочел название рукописи — «Физическая и духовная забота о пенисе. Исследование Хедрика Вэйла» — и быстро швырнул ее обратно на стол.
      «Какая долгая ночь!» — подумал он.
      — Может, нам уйти? — предложил он Топину. — Неловко, что мы побеспокоили Хенки в такой момент…
      — Уйти? — послышался глубокий бас. — Черт побери, вы же только что пришли!
      Дензил захлопал глазами: на мгновение ему почудилось, что из-за книжных шкафов, за которыми недавно исчезла Лиззи, вывалился медведь, однако это оказался хозяин собственной персоной — все три сотни фунтов, завернутые в медвежью шкуру. Лиззи, теперь уже облаченная в свободный восточный халат, выглядывала из-за его плеча.
      — Чаю? — предложила она.
      — Или чего-нибудь покрепче? — проревел Хенки. Его голос, с ужасом вспомнил Дензил, отчаянно борясь с желанием заткнуть уши, всегда был таким громким.
      — Чаю я выпью с удовольствием, — ответил он. — Правда, с удовольствием.
      — А мне чего-нибудь покрепче, — попросил Топин.
      Спустя полчаса все четверо сидели в дальнем конце склада, переоборудованном под кухню. Лиззи и Дензил пили по второй чашке чая, Топин и Хенки потягивали виски, и Дензил уже давно потерял счет наполняемым стаканам. К этому времени философ и художник успели обменяться последними новостями, и наконец речь зашла о деле.
      — Вдова Пендер никогда мне не нравилась! — воскликнула Лиззи. — Ее хлебом не корми — дай только пожаловаться на что-нибудь в полицию.
      — Она спелась с этим паршивцем Тремером, — подхватил Хенки. — Чертов безмозглый полицейский!
      — У тебя снова была с ним стычка? — спросил Топин.
      Хенки мрачно кивнул:
      — Лучше не напоминай.
      «Да, не надо», — мысленно взмолился Дензил. К счастью, Хенки не стал ничего рассказывать. Немного помолчав, он обратился к Дензилу.
      — Бренджи совершенно прав, — сказал он. — Сегодня ночью в воздухе воняет магией.
      «И немытыми телами», — добавил про себя Дензил, задумчиво глядя на Лиззи: как она может спать с этим человеком?
      — Но думаю, мы все-таки сумеем вам помочь, — добавил Хенки.
      — Вот видишь! — торжествующе улыбнулся Дензилу Топин.
      — Ив чем именно будет заключаться ваша помощь? — поинтересовался Дензил.
      — Ну, точнее, не моя, а Бриелло.
      Дензил подпрыгнул на стуле:
      — Прошу прощения?
      — Моего друга Джона Бриелло.
      —  МертвогоДжона Бриелло?
      — А какого же еще?
      Дензил бросил красноречивый взгляд на Топина:
      — Кажется, нам и вправду пора.
      — Не судите сгоряча о том, чего не знаете, — предостерег его Хенки.
      — Мертвецы молчат, — твердо заявил Дензил. — В отличие от виски.
      Лицо Хенки потемнело.
      — Вы что, называете меня лжецом?
      Инстинкт самосохранения подсказывал Дензилу, что лучше промолчать, но вместо этого упрямый старик онемевшими пальцами поправил очки и ответил:
      — Если вы утверждаете, что покойник станет давать мне советы, то да — я называю вас лжецом.
      Несколько мгновений Хенки внимательно рассматривал его, а потом вдруг расхохотался:
      — Вы нравитесь мне, Дензил Госсип. У вас острый ум, а это стало настоящей редкостью в нашем прогнившем Бодбери. — И, повернувшись к Топину, добавил: — Однако нам придется завязать ему глаза.
      — Он согласен, — ответил за Дензила Топин. — В любом случае, после сегодняшней ночи он почувствует, что прожил с повязкой на глазах большую часть своей жизни.
      Дензил бросил на него суровый взгляд и поднялся на ноги.
      — Я ищу своего лучшего друга, и у меня нет времени на…
      — Да сядьте же вы, черт возьми! — рявкнул на него Хенки.
      — Не принимайте все так близко к сердцу, — мягко сказала Дензилу Лиззи. — Они просто дразнят вас.
      — Я сейчас не в настроении для шуток, — насупился он.
      — А Хенки и не шутит. Бриелло действительно может помочь вам — я лично была свидетельницей того, как он разговаривает.
      — Но…
      — Я понимаю, что это звучит странно, но разве наш мир сам по себе не полон загадок?
      — Хватит болтать, — буркнул Хенки. — Лиззи, дай-ка сюда шарф — используем его в качестве повязки на глаза. Вы ведь позволите нам сделать это, мистер Госсип?
      — Ну…
      — Вот и славно.
      — Не волнуйтесь, — шепнула Дензилу Лиззи. Она сняла с него очки и сунула их в нагрудный карман его сюртука, а затем плотно завязала ему глаза. — Я буду указывать вам путь.
      И прежде чем он успел что-либо возразить, она взяла его за руку и повела за собой.
      Сначала они шли по деревянному полу — Дензил слышал стук шагов по половицам. Потом скрипнула дверь, и они ступили на камни мостовой, старик отчетливо почувствовал запах моря. Спустя пару минут они опять оказались в каком-то помещении и принялись спускаться по длинной каменной лестнице. Через множество ступенек и поворотов скрипнула другая дверь, и тут наконец с Дензила сняли шарф. Некоторое время он отчаянно моргал, привыкая к свету, затем надел очки и осмотрелся. Они находились в подвале, где была устроена гостиная в викторианском стиле, украшенная — что, конечно же, было неудивительно — работами Хенки. Топин держал в руке фонарь, улыбающаяся Лиззи — шарф. А Хенки стоял напротив набальзамированного трупа, прислоненного к дальней стене комнаты.
      Если не считать потемневшей кожи и неестественной позы, труп вполне мог сойти за живого человека. Правда, живым не клали серебряных монеток на веки…
      Дензил нервно сглотнул: теперь он окончательно убедился в том, что попал в лапы к компании психов. Он в отчаянии оглянулся на дверь. Она была не заперта, но несчастный глубоко сомневался в том, что сумеет проскочить к ней мимо своих мучителей.
      Задыхаясь от негодования, Дензил повернулся к Топину, но в этот момент Хенки как раз закончил объяснять трупу проблему, из-за которой его потревожили.
      — Итак, старина, можешь ли ты сообщить нам, куда подевалась Джоди Шепед?
      Дензил взглянул на мумию Бриелло и потерял дар речи: она зашевелилась. Монеты на глазах зловеще блеснули в тусклом свете фонаря, челюсть мертвеца поползла вниз, и в следующую секунду воздух прорезал звук, похожий на завывание ветра над открытой могилой.
      — Я вижу ее, — ответил труп. — Она очень маленькая…
      — О боже! — пробормотал Дензил, едва не потеряв сознание.
      — Море приняло ее в свои объятия, — продолжал труп. — Это случилось у Новой Пристани. Но девушка слишком мала — размером с мышь. Не понимаю, как такое может быть…
      Он вдруг разразился сухим смехом:
      — Только мне и рассуждать о том, что может, а чего не может быть, да, Хенки?
      «Они сделали это при помощи зеркал, — решил Дензил. — Или подсыпали мне что-то в чай. Или загипнотизировали. Или лишили рассудка…»
      — Ты уверен, Джон? — спросил Хенки. — Джоди размером с мышь плавает сейчас по морю?
      — Верно…
      — В лодке?
      — Нет, она продрогла насквозь и вряд ли продержится долго.
      «Это чревовещатель, — выдвинул очередную догадку Дензил. — За стеной наверняка есть еще одна комната. Там сидит специальный человек и каким-то образом приводит труп в движение».
      — Спасибо, — поблагодарил своего друга Хенки.
      — У тебя есть что-нибудь для меня?
      — Новая картина — она почти готова.
      Бледные губы Бриелло тронула улыбка.
      — Великолепно, — прошептал он. И застыл.
      — Если вы хотите спасти Джоди, нам нужно торопиться, — заявил Хенки.
      Лиззи уже собиралась снова завязать Дензилу глаза, но тот, помотав головой, бросился к трупу.
      — Чушь! — фыркнул он, дотрагиваясь до рта Бриелло. — Это обман! Покойники не могут…
      Мертвые пальцы схватили его за запястье.
      — Размером с мышь, — повторил труп, дохнув ему в лицо могильным холодом. — Как, по-вашему, это могло произойти?
      Дензил вскрикнул и отскочил назад. Очки свалились с его носа. Он споткнулся о стол и, несомненно, упал бы, если бы Хенки не поддержал его. Труп между тем снова замер. Дензил уставился на него в оцепенении.
      Лиззи подняла очки и протянула старику. Он с трудом нацепил их и тут же убрал руки в карманы, чтобы скрыть дрожь.
      — Пошли, — скомандовал Хенки. — У нас мало времени.
      — Но… но…
      Шарф лег Дензилу на глаза, скрывая Бриелло из виду, и через несколько мгновений все четверо двинулись вверх по длинной лестнице.
      — Это невозможно, — бормотал Дензил, охотно позволяя уводить себя прочь. — Такого не бывает.
      Точно — не бывает! Ему все это просто померещилось. Что-то вызвало у него сильнейшие галлюцинации. Другого логического объяснения тут и быть не может.
      Вот только странно, что он до сих пор ощущал холод мертвых пальцев на своем запястье.
 

 

      Лина слушала короткие гудки еще некоторое время после того, как Бетт дал отбой. Потом наконец и она положила трубку.
      «Все должно было быть не так», — подумала девушка.
      Она встала и, медленно подойдя к окну, выглянула наружу. Лил дождь, и мокрая мостовая блестела в свете уличных фонарей. За парапетом набережной плескались воды залива Маунтс: волны то поднимались, омывая пляж, то опадали, возвращаясь в родную стихию.
      «Папа совершил ошибку», — решила Лина.
      Ей действительно не следовало приезжать сюда. Нет, она не сомневалась, что справится со своим заданием. К тому же, несмотря на трудности, оно ей очень нравилось (если, конечно, не считать досадного падения с велосипеда). Настоящий шпионский роман — что бы там ни говорил Бетт.
      Но оказаться замешанной в убийстве… Знать, что оно готовится, и ничего не предпринять…
      Это пугало.
      Лина знала Клэр Мэбли лишь по донесению частного детектива. Она ничем не была ей обязана и все же сейчас не могла бездействовать, потому что эта девушка не заслуживала смерти, — не важно, что она являлась лучшей подругой Джейни Литтл и путалась у Бетта под ногами.
      Интересно, догадывается ли папа о том, что у Бетта на уме? Лина никогда не отличалась излишней сентиментальностью и ничего не имела против применения силы, если это было оправдано, но напрасные жертвы… Ее вдруг замутило от сознания того, что Майкл Бетт будет убивать с удовольствием.
      Ему всегда доставляли удовольствие чужие страдания. Лина поняла это уже давным-давно.