Когда она принялась за огромную порцию еды, которую Джим принес ей на завтрак, то увидела подъезжающие грузовики со свежими лошадьми на сегодня. Поскольку Джим уже закончил завтракать, он предложил выбрать для нее лошадь на первую половину дня. Через несколько минут он вернулся, ведя под уздцы длинноногого рыжего жеребца и пегую лошадь поменьше. Стейси быстро доела остатки оладий и отнесла тарелку и кружку к фургону. Когда она вернулась к ожидавшему ее ковбою, некоторые погонщики уже уехали. К Джиму присоединился сидевший верхом на лошади Хэнк.

— Готовы к новому дню, мисс? — спросил он, улыбаясь всем своим загорелым лицом. Увидев, что она надвигает шляпу, он добавил: — Настоящий ковбой надевает шляпу, как только встает с постели.

— Я еще учусь, — засмеялась она, принимая поводья пегой кобылы из рук Джима. — Каково задание на сегодняшнее утро?

— Надо будет «держать» стадо с востока, чтобы скотина не отбивалась, — ответил он, направляя своего пони на восток.

Стейси со стоном взгромоздилась на лошадь. Помимо того что она была в ужасе от этого распоряжения, каждый ее мускул протестовал против возвращения в седло.

— Мистер Гаррис гонит сегодня стадо вместе со всеми? — осведомилась она.

— О, он остался на ночь в лагере и ходил в дозор, — ответил старый ковбой. — Представляете, сейчас он сам поведет стадо.

— Надо же, — пробормотала Стейси. Мысль о том, что Корд провел ночь в лагере, каким-то странным образом ее встревожила. — Какое великолепное утро! — воскликнула она — ее пони затанцевал рядом с жеребцом Джима, как бы подтверждая ее слова. Солнце уже выползало на небо, прогоняя остатки ночных теней.

— Весна, — отозвался молодой ковбой, которому передались чувства, переполнявшие его привлекательную попутчицу.

— Чудесно оказаться весной именно в этих краях! — засмеялась она. — Ты счастлива уже оттого, что живешь!

— Вам здесь действительно нравится — в Техасе, я имею в ввиду?

— Я влюблена в него, — ответила Стейси, не замечая того, что вопрос содержал нечто большее, чем простое любопытство. — Эти просторы… Человек чувствует себя здесь свободным. Никто тебя не теснит. Это не поддается описанию.

— Понимаю, — отозвался Джим, внимательно глядя ей в лицо. — Давайте поскачем этой дорогой. Я хочу вам кое-что показать.

— Что же?

— Увидите, — сказал он, и они стали забирать влево. — Что привело вас в Техас?

С минуту Стейси молчала, но было в этом юноше с коротко остриженными каштановыми волосами нечто такое, что вызывало доверие.

— Около полутора месяцев тому назад мой отец погиб в авиакатастрофе, — тихо начала Стейси. — Мы были очень близки. Понимаете, мама умерла через несколько месяцев после моего рождения, и, кроме отца, у меня никого не было.

Джим молча, не перебивая, смотрел на девушку своими светло-карими глазами.

— Он был свободным фотографом, весьма известным среди профессионалов. Почти сразу, как я научилась ходить, он стал брать меня с собой в командировки. Я никогда не засиживалась на одном месте, и потому мне вечно не хватало времени с кем-то по-настоящему подружиться. Конечно, есть люди, с которыми каждый раз как бы заново знакомишься, возвращаясь в тот или иной город, — добавила Стейси, подумав о Картере Миллсе, — вот и весь круг общения. Папа заказал чартерный рейс из Теннесси в Вашингтон. Когда мы пролетали горы, что-то случилось с мотором, и самолет рухнул.

Воцарилось молчание — Стейси боролась с комком, подкравшимся к горлу. Глядя перед собой, она заговорила вновь:

— С нами летел Каюн, моя немецкая овчарка. Я потеряла сознание, но ему как-то удалось вытащить меня из самолета, и вскоре после этого самолет загорелся. Отец остался внутри.

— Вашего отца звали Джошуа Эдамс? — спросил Джим.

— Да, — ответила она хрипловатым шепотом. — Потеряв отца, я не знала, что делать. Многие друзья и коллеги папы предлагали помощь, но я действительно не понимала, чем они могут помочь. — Она коротко, ненатурально засмеялась. — Он всегда любил Запад. Наверное, я приехала сюда по двум причинам: чтобы быть поближе к нему и разобраться, чего я хочу от жизни.

— Вы раньше бывали здесь?

— Именно здесь — нет, но несколько раз у папы были командировки в Эль-Пасо и в другие города в Аризоне и Нью-Мексико, — ответила Стейси и со смехом добавила: — Вот уж не думала, что буду проводить время, гоняя скот!

Видя, что она хочет стряхнуть с себя печаль, навеянную разговором об отце, Джим Коннорс тоже рассмеялся.

— Да, никому бы такое в голову не пришло. Хэнк и я были с хозяином в то утро, когда он нашел вас в лесу.

— Правда?

— Хозяин, как увидел вашу лошадь, сделался сам не свой, — сказал Джим, улыбаясь девушке. — Он первым узрел собаку и отыскал вас. Ни один из нас ни разу не видел его в таком состоянии. Он быстро отдавал распоряжения и никого к вам не подпускал.

— Наверно, испугался, что я подам на него в суд — предъявлю иск за змею, оказавшуюся на его территории, — засмеялась Стейси, не обращая внимания на вопросительный взгляд.

— Вы не очень-то между собой ладите, — заметил Джим.

— Не по моей вине. Мне кажется, он ненавидит всех женщин на свете, — ответила Стейси.

— Нет, я в это не верю, — возразил ковбой, с сомнением тряхнув головой. — Видимо, после помолвки с Лидией он не принимает за чистую монету ничего, что связано с женщинами. Он забыл слово «доверие».

— Ну, это его дело, я-то тут при чем?

— Место, которое я хотел вам показать, находится вон там, — сказал Джим, резко повернув пони вправо, к небольшому холму. — Я посещал семинар, на который вашего отца приглашали с лекциями. Думаю, вам приятно это услышать.

Двое седоков поднялись на вершину низкого холма, откуда открывался вид на поляну, являвшую собой море голубых цветов. Они ненадолго остановились, так как при виде бесконечного множества цветов, кивающих головками на утреннем ветерке, у Стейси перехватило дух — она не могла оторвать глаз от этой картины. Матьприрода настелила на холм изумительной красоты покрывало глубокого синего цвета. Издалека до них доносилось пение птиц, оживлявшее раскинувшуюся перед ними землю.

— Джим, какая красота! Что это за цветы? — наконец выговорила Стейси.

— Васильки.

— Какой дивный синий оттенок — почти фиолетовый. — Она все смотрела и смотрела на цветы. — По сравнению сними даже небо кажется блеклым.

— Спустимся вниз? — спросил он.

Ничего не ответив, Стейси коснулась боков пегой лошади каблуками. Друг за дружкой они спустились с холма на поляну, остановившись среди этой неизбывной синевы. Джим первым спешился и подал руку Стейси. Мило болтая, они шли по цветочному полю — он поддерживал ее за локоть. Стейси не могла удержаться, чтобы не собрать маленький букет, и вдыхала его сладостный аромат.

— Как хорошо, что вы меня сюда привели, — сказала Стейси, повернувшись к юноше. Ее глаза скользнули на несколько дюймов вверх, их взгляды встретились.

Он положил обе руки ей на плечи. Только букет васильков отделял их друг от друга. Тут они услышали приближающийся стук копыт. Они одновременно повернули головы на этот звук. Мгновение — и Стейси узнала всадника, прямо державшегося в седле; сердце ее бешено забилось. Корд Гаррис пустил лошадь с холма по направлению к ним и остановился рядом.

— Я не кстати? — произнес он многозначительно. Не дожидаясь ответа, он положил руку на седло и сказал: — Давайте-ка вернемся к работе, а цветочки оставим для досуга.

Стейси и Джим сели на щипавших траву лошадей, испытывая досаду и чувствуя на себе укоризненный взгляд темных глаз. Когда они опять тронулись в путь, фермер вклинился между ними, как бы желая разъединить двух непослушных детей. Стейси сжала губы, возмущенная менторством Корда. Ее недовольство не вызвало в нем угрызений совести. Когда васильковая поляна осталась позади, Корд слегка повернул голову в сторону ковбоя, молча скакавшего слева от него.

— Отправляйся назад к основному стаду и помоги Дженкинсу, Коннорс. Я сам провожу мисс Эдамс туда, где ее ждет Хэнк с отбившейся скотиной. — Корд распорядился тоном, не допускавшим возражений.

Молодой погонщик резко натянул поводья, ударил лошадь в бока и галопом помчался прочь от Стейси и своего работодателя. Стейси гневно повернулась к навязавшемуся попутчику.

— Вы не имели права его упрекать. Я виновата не меньше, чем он.

— Хорошо, что вы это признаете. Я с этим совершенно согласен, — ответил Корд, улыбаясь довольной улыбкой, однако в его глазах горел недобрый огонь. — Если вас это интересует, я искал его, чтобы сказать то, что сказал, безотносительно вас.

Такого Стейси не ожидала. Само собой разумеется, она думала, что Корд преподал урок ее спутнику в наказание за его интерес к ней. Румянец смущения покрыл ее щеки.

— Однако не думайте, будто я в восторге от вашего кокетства, которое приводит к тому, что мои работники забывают о своих обязанностях.

— Не возьму в толк, о чем вы говорите, — пролепетала Стейси.

— Уж не хотите ли вы уверить меня в том, что, разгуливая по полю, вы искали отбившийся скот? — спросил он.

— Нет, не хочу! — раздраженно бросила Стейси.

— В таком случае о чем тут еще можно толковать?

— А вот можно! — крикнула Стейси. — Какое вы имеете право диктовать мне, с кем дружить, а с кем нет?!

— На сей счет могу дать самый исчерпывающий ответ, — тон был такой же раздраженный, что и у Стейси. — Я нанял вас на работу и, следовательно, несу ответственность за ваши действия. Если сочту необходимым, то буду именно диктовать, с кем вам общаться, а с кем нет.

— Другими словами, вы хотите, чтобы я оставила Джима в покое?

— Другими словами, я хочу, чтобы вы прекратили заигрывать с моими работниками и не смели втягивать их в любовные истории. Я ясно выразился? — отрезал Корд.

— Более чем! — огрызнулась она и пустила лошадь легким галопом.

Они скакали в молчании и скоро увидели сухощавого ковбоя, который гнал к стаду десяток отбившихся бычков. Махнув Хэнку рукой, Корд развернул лошадь и умчался прочь. Стейси же присоединилась к погонщику.

Незадолго до полудня они догнали большое стадо. Стейси всматривалась в пастухов, сопровождавших основное стадо, в надежде отыскать Джима, но, увидев Корда, оставила свои попытки. Она не была расположена опять с ним ссориться. Она безмолвно следовала за сухощавым Хэнком до самой стоянки, где они перекусили и сменили лошадей. Разгоряченная и усталая, Стейси — молча поджидала старика, сидя верхом на лошади под полуденным солнцем. Он подошел к своему низкорослому пони и уселся в седло.

— Будем гнать стадо весь остаток дня, — сообщил он. — Мы вдвоем должны держать правый фланг.

В тот день Стейси несколько раз мельком замечала Джима, однако он махнул ей рукой только однажды. Стейси чувствовала себя виноватой — у юноши из-за нее могут быть неприятности. Она лишь надеялась, что он на нее все же не в обиде. В конце концов, не мог же он броситься ей навстречу — он, между прочим, на работе. Дважды она ловила себя на том, что ищет глазами Корда Гарриса, но если он и участвовал в дневном переходе, то Стейси его так и не увидела. Однако вместо облегчения — ведь он не следил за ней своим недреманным оком — она испытывала пустоту.

К четырем часам стадо достигло тополиной рощицы, находившейся на берегу стремительного ручья. Это и было местом ночной стоянки. Скот перегнали через мелководье и оставили на ночь на дальнем берегу. Возвращаясь следом за Хэнком на противоположную сторону ручья, она мечтательно посмотрела на быструю воду. Вот бы смыть с себя въевшиеся пыль и грязь!

Все погонщики собрались вокруг походной кухни, где давали свежий, горячий кофе. Стейси и Хэнк спешились возле трейлеров со свежими лошадьми и присоединились к остальным. Завтра утром стадо доберется до летнего пастбища, и переход завершится, следующий будет уже осенью. Стейси стояла, молча потягивая кофе и слушая, как похвалялись или ворчали многоопытные погонщики. Скоро начнут раздавать ужин, в оставшийся промежуток времени она решила спуститься к ручью. Она допила кофе и вернула кружку повару. Никто и внимания не обратил на то, что она направилась к тополям.

Стейси неторопливо брела вдоль берега вверх по течению. В пятистах ярдах от лагеря, там, где ручей делал изгиб и расширялся, она остановилась. Это был идеальный уголок для купания — достаточно далеко от лагеря, чтобы кто-нибудь мог нарушить ее уединение, и достаточно далеко от того места, где ручей переходило стадо, так что вода здесь была чистой. И даже тополь услужливо опустил ветку, на которую Стейси могла повесить одежду. Она с удовольствием сняла коричневую шляпу и развязала эластичный шнурок, стягивавший волосы. Длинные каштановые пряди свободно рассыпались по плечам; затем она присела к краю воды и стала стаскивать пыльные сапоги. Она с наслаждением бороздила босыми ногами песок, заворожено глядя на зазывно блестевшую в солнечных лучах воду. Стейси быстро поднялась на ноги, еще раз окинула взглядом свою купальню — не пожаловал ли непрошеный гость — и скинула кофточку и джинсы.

Оставшись в нижнем белье, она вошла в воду. Ручей оказался неожиданно холодным — по ее телу пробежала дрожь. Весело напевая, она принялась оттирать дорожную пыль и грязь. Забывшись от удовольствия, она не расслышала приглушенного песком звука копыт. Всадник остановил коня рядом со свесившимся над водой тополем, на котором болталась одежда Стейси.

По-прежнему мурлыча веселую песенку, Стейси двинулась дальше, но там ручей мелел, и она повернула назад к берегу. Когда вода дошла ей до пояса, она взглянула на дерево и застыла, пораженная внезапным появлением верхового. Она вспомнила, что почти голая, и удивление мгновенно сменилось стыдливостью. Она резко присела на корточки.

— Поступок на редкость беспардонный, мистер Гаррис, — могли бы предупредить меня о своем присутствии! — воскликнула она, краснея от смущения и глядя в насмешливое лицо Корда.

— Я увидел, что вас нет в лагере, и отправился на поиски, — прозвучал в ответ глубокий голос — ее резкое замечание было оставлено без внимания.

— Что ж, вы меня нашли, а теперь будьте любезны удалиться, чтобы я могла одеться, — смущение сменилось негодованием.

— Я подожду вас вон там, — с улыбкой сказал Корд, указывая на деревья, которые должны были служить ширмой. По его лицу было видно, как забавляет его эта ситуация; он развернул лошадь и скрылся.

Стейси, обуреваемая досадой и возмущением, поспешно выбралась на берег. Стараясь одеться как можно быстрее, она натягивала одежду прямо на мокрое тело. Рукава блузки прилипали к влажным рукам, но наконец Стейси справилась с выскальзывающими из-под пальцев пуговицами и заправила блузку в джинсы. Сапоги налезли легко, несмотря на то что носки были мокрыми. Она сдернула шляпу с дерева и побежала к тому месту, где ждал Корд.

Корд молча наблюдал за ее приближением, стоя около лошади. От быстрых, интенсивных движений щеки ее разгорелись, в карих глазах сквозили смущение и нервозность. Стейси в нерешительности остановилась в нескольких футах от Корда. Она вглядывалась в его лицо, стараясь прочесть, что кроется за его непроницаемым выражением.

— Пойдемте, — произнес он. — Я провожу вас до лагеря.

Он повел свою лошадь по направлению к лагерю, Стейси, часто и неровно дыша, шагала с ним в ногу. Они шествовали в молчании — он ни разу не повернул угрюмого лица в ее сторону. Стейси была напряжена до предела. Она нервно взъерошила волосы свободной рукой.

— Я взмокла от пота и была вся в пыли после перехода. — В ее голосе звучали вызывающие нотки.

— И конечно, вид воды вас соблазнил, — откликнулся Корд, не поддаваясь на скрытую провокацию. — Честно говоря, меня самого подмывало нырнуть вместе с вами. — Он внимательно посмотрел ей в лицо — его взгляд скользнул вниз от завитков ее мокрых волос к влажным полуоткрытым губам.

Стейси знала, что они почти у лагеря. Боковым зрением она уже могла различить двигавшиеся силуэты погонщиков. Стейси понимала, что появляться у всех на глазах в обществе Корда не вполне прилично, но единственное, что имело для нее значение, были широкие плечи и волевое смуглое лицо идущего радом мужчины.

— Я еще не видел женщины, которая бы упустила случай освежиться, — поддразнил Корд. Почему-то — Стейси не осознавала или не хотела осознавать почему — она чувствовала себя увереннее, когда они подсмеивались и подшучивали друг над другом, как раньше.

— Разве мне удастся соблазнить мужчин, если от меня будет разить потом, как от коровы? — парировала она, походка ее стала пружинистее, голова подпрыгивала в такт шагам.

— Веская причина, — согласился Корд; они уже вступили на территорию лагеря. — Пойди перекуси, малышка. До скорого.

Стейси почувствовала, как его рука легонько коснулась ее плеча, он повернулся и пошел к фургону с лошадьми. Тепло его прикосновения сохранялось до тех пор, пока она представляла себе след от его ладони у себя на плече. Она рассеянно приблизилась к группе мужчин, неотступно следя за удаляющейся фигурой. Во время ужина она Непроизвольно погладывала по сторонам в ожидании его появления. Он так и не пришел, и у нее испортилось настроение. Обычно ее угнетало присутствие Корда, но сейчас ей отчаянно хотелось, чтобы он был здесь. Непостижимо — она рвалась к этому человеку и в то же время ненавидела его.

Тополя, окружавшие лагерь, предвосхищали закат интенсивно-пурпурного солнца. Отбрасываемые ими черные тени уже легли на землю. Мерцающие огни костров светили ярче. По другую сторону костра она различила силуэт своего утреннего попутчика. Джим, казалось, кого-то высматривал среди стоящих группками погонщиков. Наконец он увидел Стейси, которая сидела в сторонке, и двинулся к ней в обход костра.

— Привет. — Его обычно серьезные светлые глаза улыбались. — А я вас ищу.

— Трудный был день? — спросила Стейси.

— Не слишком. Прошу прощения за то, что пришлось бросить вас сегодня в таком неприятном положении, — сказал Джим, присев рядом с ней на корточки.

— До драки дело не дошло, если это то, что вас беспокоило, — засмеялась Стейси, — я не нарочно втянула вас в эту передрягу, Джим.

— Стейси, говоря серьезно, вы мне нравитесь. И вам это известно, правда? — тихо спросил Джим. Она не ответила, тогда он добавил: — Вы помолвлены или что-нибудь в этом роде?

— Нет. — Стейси избегала смотреть в обращенное к ней лицо. Его внимание должно было польстить ее самолюбию, однако поворот, который приняла беседа, был ей неприятен. — Вы мне тоже симпатичны, Джим. Вы прекрасный друг.

— Я и о вас могу это сказать, — отозвался он. — Надеюсь, мы сможем чаще видеться.

— И я надеюсь, — сказала Стейси. — Я никогда не была избалована дружбой.

— Стейси, — огрубелая рука нежно потянулась к ее щеке, и пальцы погладили бархатную кожу, — вы замечательная девушка. В вас можно по-настоящему влюбиться и не пожалеть об этом.