Я все снесу

— Конечно, ничего, дорогая. Может быть, вы просто разбудили в нем какие-то старые воспоминания, — ответила женщина, торопливо переходя на другую сторону прилавка. — Мне кажется, вам стоит заняться покупками. Мой муж должен появиться с минуты на минуту.

Все еще пылая от гнева, Стейси взяла тележку и двинулась вдоль одного из проходов. «И он может оказаться моим ближайшим соседом, — думала Стейси. — Отныне я буду демонстративно его избегать, хотя хотелось бы мне посмотреть, как этот невозмутимый тип разок выйдет из себя!»

Стейси уложила в тележку все необходимые товары и вернулась к кассе, где застала Молли Нолан за разговором с худым лысеющим человеком. Догадавшись, что это, скорее всего, и есть мистер Нолан, Стейси приблизилась к ним.

— Ну, милочка, вы нашли здесь все необходимое? — поинтересовалась Молли и повернулась к стоящему рядом с ней мужчине. — Это мисс Эдамс, Гарри. А это мой муж. Он доедет с вами до домика на своей машине.

— Очень рада с вами познакомиться, мистер Нолан, — сказала Стейси, протягивая руку тщедушному человечку.

— Молли сказала, что вы хорошенькая, но, что такая хорошенькая, не сказала. Вы тут наведете шороху, в этом ковбойском городишке, это уж точно, — ответил он, от души пожимая ей руку, при этом глаза его блестели. — Надеюсь, домик вас устроит, хотя, конечно, это не Бог весть что.

— Да, конечно, устроит. Отец приучил меня обходиться без излишних удобств, — сказала Стейси, с улыбкой глядя на своего собеседника, который был на дюйм ниже ее пяти футов четырех дюймов.

— Так ваш отец к вам приедет? — спросила Молли.

— Нет. — На мгновение лицо ее помрачнело. — Он погиб в авиакатастрофе месяц назад.

— О, простите. Я не хотела… — начала было Молли.

— Ничего, вы же не знали, — перебила ее Стейси.

— А ваша мать? Она осталась на Востоке? Она одобряет ваши одинокие странствия? — спросил Гарри Нолан.

— Моя мать умерла вскоре после того, как произвела меня на свет, так что я разгуливаю сама по себе. Но вы за меня не беспокойтесь — я привезла с собой свою немецкую овчарку. Будьте уверены, мой пес одолеет любого четвероногого зверя, который вздумает ко мне забрести, а уж о двуногих и говорить нечего. — Стейси со злорадным удовлетворением подумала о Корде Гаррисе и засмеялась.

— Овчарки — хорошие собаки, — согласился старик. — Она будет вас охранять как следует.

— Разумеется, я надеюсь, что до этого дело не дойдет, — сказала Стейси, доставая кошелек, чтобы расплатиться за покупки. — Ну что ж, мистер Нолан, как только вы будете готовы, мы можем ехать.

— Где вы поставили машину? — спросил он.

— Напротив аптеки — по другую сторону улицы.

— Минут через пять я подъеду на джипе и буду указывать вам путь, — он кивнул, направляясь к выходу.

— Если вам что-нибудь понадобится или грустно станет, сразу приезжайте в город. Мы с мужем будем рады вам в любое время, — уверила ее Молли, когда они остались вдвоем.

— Буду знать. Но думаю, какое-то время я понаслаждаюсь тишиной и покоем, — ответила Стейси, тронутая ее материнским участием.

— Люди здесь очень отзывчивые — всякий с радостью придет вам на помощь, если произойдет какая-то неприятность, так что не стесняйтесь обращаться к кому угодно, — заботливо наставляла женщина. — Тишина и покой — это хорошо, но не пристало вам становиться затворницей. Помните, что здесь вы всегда желанная гостья, и в случае чего — смело к нам.

— Стесняться не буду. Еще раз спасибо. Скоро увидимся.

Одной рукой Стейси прижимала к себе пакет с продуктами, другой — открыла дверь. Было очень приятно почувствовать себя как дома у людей, с которыми она познакомилась всего несколько минут назад. Все, за исключением одного человека, старались ей помочь в меру сил.

Подойдя к машине, она положила покупки на заднее сиденье, успокоила возбужденную собаку и посмотрела по сторонам в поисках мистера Нолана. Диабло начал буянить в фургоне. Стейси вошла в фургон со стороны пустого стойла. Гнедой повернул к ней разгоряченную морду и задышал ей в лицо. Она стала ласково, успокаивающе говорить с ним. Он водил ушами, как бы вслушиваясь в ее слова, но глаза его попрежнему смотрели с беспокойством.

Подняв голову, Стейси увидела, что к «ягуару» подъехал джип мистера Нолана. Когда она вышла из фургона, сухонький старичок вылез из машины и подошел к прицепу.

— Все готово, можно ехать? — спросил он.

— Да, просто я хотела убедиться, все ли в порядке. Боюсь, мой жеребец — плохой путешественник, — объяснила Стейси, глядя, как гнедой вскидывает голову.

— Дюжая лошадка, — заметил ее проводник. — Каких кровей?

— В основном арабских, — ответила Стейси, подходя к водительской дверце спортивного автомобиля.

— Не очень-то они мне по душе. Слишком своенравны. То ли дело спокойные, выносливые жеребцы, — пробурчал Нолан. — Однако пора в путь. Дорога у нас вполне сносная, так что вам будет легко ехать за мной.

Он завел мотор и тронулся с места.

Держаться его было совсем нетрудно. Они миновали несколько кварталов домов, прежде чем выехать на гравиевую дорогу, пролегавшую на север от города. Вскоре дорога достигла предгорий, а потом и самих гор. После двадцати миль пути или около того джип свернул на проселочную дорогу, которая представляла собой, скорее, грубую колею. Стейси изо всех сил старалась не обращать внимания на ухабы и только молила Бога, чтобы ее «ягуар» — спортивная машина с низкой посадкой — не забуксовал в какой-нибудь выбоине, при этом она не сводила глаз с подпрыгивающего впереди бампера джипа. Она озабоченно поглядывала в зеркало на прицеп с лошадью. К тому времени, когда они доберутся до домика, Диабло будет сплошным комком нервов.

Еловый лес был настолько густым, что она ничего не различала по сторонам дороги, даже лучи заходящего солнца проникали сквозь деревья только пятнышками света. Ехавшая впереди машина спустилась с небольшого холма, и Стейси увидела, что деревья начали редеть, образуя просвет. С вершины холма перед Стейси открывался вид на раскинувшуюся внизу яркозеленую долину, которую рассекала бурная река. Слева, на противоположной стороне ущелья, приютился маленький деревянный домик с загоном для скота и пристройкой с односкатной крышей. Стейси еще раз быстро посмотрела направо — на горную долину с низвергавшейся вниз рекой. Да, такой красоты она не видела даже на открытках.

Когда Стейси подъехала к домику, Гарри Нолан уже поджидал ее, стоя у деревянного крыльца.

— Какая красота! — воскликнула она, выйдя из автомобиля и обводя взглядом окрестные горы.

— Да, — откликнулся Нолан, снимая соломенную шляпу и отирая лысеющую голову носовым платком. — Я покажу вам домик. Думаю, вам в нем будет удобно.

Улыбаясь, Стейси вошла в дом следом за сухощавым стариком. В гостиной находился камин, над которым висело чучело головы оленя. Очаг был набит дровами для растопки, рядом высилась внушительная горка поленьев. В комнате стоял диван и старое кресло-качалка. Импровизированная кухня занимала западную стену, она состояла из нескольких металлических шкафов и керамической раковины с краном, напоминавшим насос. К счастью, здесь была газовая плита, на которой можно было готовить, — Стейси никогда бы не осилила топку дровами. Посередине стояли стол и два стула. Клетчатая красная скатерть и такие же занавески на окнах говорили о том, что без Молли Нолан здесь не обошлось.

Матушка Молли, вероятно, позаботилась и о подушках на диване, и об одеяле из конского волоса, утеплявшем дальнюю стену. Гарри Нолан объяснил Стейси, как зажигать керосиновые лампы и регулировать фитиль — чтобы света было достаточно, а стекло не коптилось, — после чего проводил ее в спальню. Большая кровать с четырьмя колоннами по углам занимала почти всю комнатку. Кровать была накрыта огромным лоскутным одеялом — сомневаться не приходилось: оно принадлежало Ноланам. В углу приютился старый комод. За дверью находилась вешалка для одежды.

— Все идеально устроено, — улыбнулась Стейси, радостно осматривая обе комнаты. — Здесь есть абсолютно все, что нужно.

— Ну я рад, что вам подходит. Моя хозяйка будет счастлива, когда я ей скажу, как вам понравилось, — сказал Гарри; судя по блеску в глазах, восторг Стейси передался и ему. — А сейчас, если хотите, я помогу вам отвести лошадь в загон.

Приняв предложение мистера Нолана, Стейси подала машину так, что откидной борт прицепа оказался прямо напротив ворот, которые отворил мужичок с ноготок. Стейси нажала на тормоз, подошла к фургону и откинула задний борт, после чего вошла в пустое стойло фургона. Гнедой нервничал, натягивал привязь, и Стейси никак не удавалось ее ослабить. Она попыталась успокоить встревоженное животное, но его ноги еще чаще забарабанили по дну фургона, а уши плотнее прижались к голове. Наконец она сумела развязать узел на конце повода. Поняв, что он свободен, гнедой попятился из фургона, увлекая за собой девушку. Белки его глаз зловеще поблескивали, когда он, приплясывая, сходил по откидному борту на твердую почву загона. Стейси постаралась как можно быстрее пустить его галопом по замкнутому кругу загона.

Норовистый арабский скакун воинственно кружил по загону, черные грива и хвост развевались по ветру. Вдруг его внимание привлек незнакомец, облокотившийся о загородку рядом с хозяйкой. С быстротой молнии он метнулся к нему, осклабившись и прижав уши. С неожиданной проворностью тщедушный человечек отпрянул от изгороди, спасаясь от свирепой атаки.

— Часто он такое вытворяет? — пробормотал Гарри.

— К счастью, нет, — извиняющимся тоном ответила Стейси, отгоняя лошадь обратно к центру огороженной площадки, — хотя время от времени может взбрыкнуть без всякой видимой причины.

Разглядывая горячую лошадь, гарцующую на противоположном конце загона — голова задрана кверху, ноздри ловят разнообразные запахи, доносимые ветерком с гор, — Гарри обратился к Стейси:

— А что это за шрам у него на шее? След от аркана?

— Не знаю, — ответила она, различая едва заметную белую полоску под пышной гривой. — Я его купила уже с этим шрамом.

Не сводя оценивающего взгляда с грациозного животного, Гарри требовательно спросил:

— Как только, черт побери, вы умудряетесь с ним справляться? Он же может оставить от вас одно мокрое место.

— Как ни странно, чаще всего мы понимаем друг друга. Хотя иногда мне кажется, что он меня попросту терпит. — Стейси засмеялась и пожала плечами, тем самым как бы отгоняя тревогу, прозвучавшую в голосе Нолана. Желая побыстрее сменить тему разговора, она спросила: — Здесь много тропинок, по которым можно путешествовать верхом?

— Полным-полно. Большинство из них ведут дальше в горы или в долину, а некоторые выходят на территорию «Серкл-Эйч», — ответил Гарри, указывая рукой на запад.

— А где конкретно находится эта «СерклЭйч»?

Она заслонила глаза рукой от лучей заходящего солнца. Это было единственное место, которое она намеревалась обходить стороной.

— Место, где стоит домик, как раз и есть земля Корда. Мы взяли его в аренду. Я и некоторые мои друзья пользуемся этой заброшенной лачугой, когда охотимся или рыбачим. Если вас интересует большой дом, то до него отсюда миль девять-десять. Да, земли у него хватает. И поверьте, управляет он своими угодьями железной рукой. Но люди не против — они всегда знают, чего от него ждать. Он платит хорошие деньги и взамен требует хорошей работы изо дня в день.

Стейси охотно в это верила. Наверняка он объезжал свои владенья верхом, размахивая кнутом.

— Молли сказала, вы встретили его в магазине, — добавил старик. — Вам, конечно, сообщили, что он холостяк.

Стейси промолчала в ответ, она наблюдала за гнедым, который ворошил копытом сено в сарае. «Разве его сможет кто-нибудь вынести?» — подумала она про себя.

— Годков шесть назад мы все решили, что он попался, но девица собрала пожитки и сбежала с каким-то денежным мешком. Мне она никогда особенно не нравилась. Она всегда считала здешний народ второсортным. Без неето ему только лучше, — кивал головой и продолжал болтать Гарри, не замечая скучающего выражения на лице девушки.

Про себя Стейси аплодировала девице, сумевшей поставить на место этого заносчивого ковбоя, но виду не подала.

— Ради нее он привел в порядок здешнюю усадьбу своей бабки, вколотил туда кучу денег. А теперь живет там один, если не считать экономку. — Гарри отошел от забора и направился к джипу. — Чтобы попасть домой засветло, мне пора двигаться. Как только что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, говорите нам.

— Обязательно, мистер Нолан. И спасибо за все. Я вам по-настоящему благодарна, — сказала Стейси, тепло пожимая ему руку.

Она стояла перед домиком и глядела на джип, удалявшийся в сторону леса по едва различимой проселочной дороге. Как только джип поглотили сгущавшиеся сумерки, ее захлестнуло одиночество. Сзади подошел Каюн и уткнулся мокрым носом ей в руку. Встав на колени, она с чувством потрепала его по шее.

— Я ведь не одна, правда? По крайней мере когда ты со мной? — Стейси улыбнулась и посмотрела на дверь домика. — Пойдем-ка приготовим что-нибудь поесть.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Когда Стейси вышла на крыльцо домика полюбоваться золотистой дымкой, окутавшей долину, все вокруг было залито солнцем. Воздух наполняло пение птиц, приветствовавших своими трелями наступление нового дня. Под солнечными лучами покрытый рябью ручей казался полоской мерцающей ртути. Стейси с наслаждением вдохнула бодрящий, чистый воздух. Затем, щелкнув пальцами собаке, стоявшей рядом, она направилась к загону.

Она жила в горах уже два дня. В первый день Стейси раскладывала по местам вещи и обустраивала свой быт. Надлежало привести в порядок сбрую, вычистить фургон и помыть машину, запылившуюся от езды по гравиевым дорогам. Вечером она совершила прогулку верхом по долине, чтобы возбужденный гнедой «выпустил пар» и попривык к новой обстановке. Во второй день она обследовала горы к востоку от домика, проведя почти все время вдали от своего жилища. Кругом была такая красота, что у нее то и дело перехватывало дыхание. Ни разу еще ей не доводилось бывать в столь девственных, не тронутых цивилизацией местах — признаком таковой служили разве что редкие стада, пасущиеся в долине. Как это ни странно для молодой девушки, но Стейси не замечала, как пролетали вечера. Она готовила себе ужин, потом кормила лошадь и собаку и наконец устраивалась на крылечке и сидела там до наступления темноты.

Это было таким отдохновением, что впервые за несколько недель Стейси почувствовала умиротворение. Рядом с безмятежным спокойствием природы печали и горести, которые мучили ее все это время, бесследно исчезли. Имело значение только одно — ощущение радости бытия. Она убедилась, что поступила правильно, спрятавшись от мира. Какой-то частью своего существа она хотела остаться здесь навсегда, но осознавала, что рано или поздно ей предстоит покинуть этот край.

Накануне вечером она написала Картеру письмо, где сообщала, что добралась благополучно и сейчас обустраивается. Сегодня утром она намеревалась поехать верхом по большаку и постараться отыскать на ферме почтовый ящик, чтобы не везти письмо в город. Правда, по дороге сюда она не заметила почтового ящика, но тогда все ее внимание было сосредоточено на дорожной колее и на едущей впереди машине.

Войдя в загон через боковую калитку со стороны пристройки, Стейси прихватила в сарае уздечку и двинулась к рыжему жеребцу, который попятился в дальний конец огороженного пространства. Не обращая внимания на мелькание белых бабок и на то, что маленькие острые уши ходят ходуном, она подошла к лошади. Фыркнув, гнедой беззлобно выбросил вперед передние копыта и метнулся в другой конец загона. Он с вызовом вскидывал голову, дерзко поглядывая на Стейси.

— Полно, Диабло, не годится валять дурака в такое прекрасное утро, — приговаривала Стейси, медленно приближаясь к жеребцу. — Вон как оно из-за тебя начинается — я гоняюсь за тобой по всему загону.

Она подошла к жеребцу, продолжая ласковые уговоры, тот стоял, переминаясь с ноги на ногу. Гнедой недоверчиво поглядывал на Стейси, когда она остановилась и вытянула вперед руку. Диабло нерешительно приблизил к руке свою точеную морду и тут же нежно фыркнул ей в ладошку. Он покорно позволил себя обуздать и смирно стоял — со свободно свисавшими поводьями — в ожидании Стейси, которая пошла за попоной и седлом. Стейси никогда не могла предугадать, как Диабло отреагирует на седло — иногда он воспринимал его спокойно, а иной раз вел себя как годовичок, который впервые его видит. Затянув подпругу, Стейси вывела присмиревшую лошадь под уздцы во двор. Свистнув Каюну, она поскакала вниз по проселочной дороге, которая выходила на большак. Гнедой слегка вскинулся на дыбы, когда подбежала овчарка, но Стейси без труда его утихомирила. Пробивавшиеся сквозь ветви солнечные лучи плясали на медно-рыжей шкуре лошади, оттенявшей белизну блузки наездницы. Каюн несся впереди, принюхиваясь и прислушиваясь ко всему, что творилось на дороге. Уловив желание гнедого ускорить бег, Стейси пустила его легким галопом. Они продолжали быстро скакать до тех пор, пока не достигли большака. Здесь, повернув к городу, Стейси заставила лошадь перейти на рысь. Диабло же хотел по-прежнему мчаться галопом и начал то забирать вбок, то с силой мотать головой, чтобы ослабить поводья. Она уже не могла любоваться пейзажем, так как все ее усилия были направлены на то, чтобы удержать лошадь в повиновении. Каюн по-прежнему бежал впереди, но время от времени поворачивал назад, дабы убедиться, что хозяйка едет следом. Внимание Стейси было всецело поглощено лошадью, которая то вскидывалась на дыбы, то рвалась вперед. И тут она заметила, что под ней скользит седло. За время пути ослабла подпруга.

Натянув поводья и остановив лошадь, она спрыгнула на землю. Однако от прежней покладистости Диабло не осталось и следа — он наотрез отказывался подпустить ее к себе. Он норовил лягнуть ее и не давал приблизиться. Ухватившись за поводья, Стейси пыталась подойти к нему спереди, однако Диабло, будучи сильнее, всякий раз перетягивал поводья. Стараясь утихомирить разбушевавшуюся лошадь, Стейси не услышала шума мотора, она обратила на него внимание лишь тогда, когда автомобиль подкатил на расстояние ста футов. Она повернулась посмотреть на машину, и в этот момент Диабло метнулся вперед, но девушка, мгновенно среагировав, с силой натянула поводья. Диабло изогнулся дугой, но вырваться ему не удалось.

Шум мотора усугубил ситуацию — взбунтовавшееся животное стало совершенно неуправляемым. Не обращая внимания на машину, которая затормозила в нескольких футах от нее, Стейси изо всех сил старалась удержать лошадь. Она знала, стоит ей выпустить гнедого, и в этих бескрайних просторах его уже не поймаешь. В таком возбужденном состоянии он проскачет сотни миль, прежде чем остановится.

Краем глаза Стейси узнала темноволосого великана, который вылез из машины и направлялся к ней. Надо же было, чтобы это оказался именно Корд Гаррис. Его-то как раз она хотела видеть меньше всего…

— Похоже, у вас маленькая неприятность, мисс Эдамс, — пропел низкий голос.

— Весьма тонкое наблюдение, — саркастически заметила Стейси, тяжело дыша от напряжения. Мужчина подошел сзади, взял у нее из рук поводья и знаком велел отойти в сторону. При виде незнакомца, перехватившего поводья, Диабло стал брыкаться с удвоенной силой, но не так-то просто было вырваться из рук волевого силача. Уворачиваясь от пляшущих копыт, Корд ухватился за нащечник и осадил лошадь на все четыре ноги. Постепенно гнедой стал успокаиваться, потряхивая головой и пофыркивая.

Стейси смотрела на широкие, мускулистые плечи под красно-коричневым пиджаком и на руку, которая оглаживала шею лошади. Невозможно было представить себе, чтобы кто-то сумел одолеть этого гиганта. Тут он повернул голову и перехватил ее оценивающий взгляд. Вопреки собственной воле она не могла оторваться от этих темных глаз, пламенеющих таинственным, глубоким огнем. Он первым нарушил молчание.

— Я бы рекомендовал вам приобрести другую лошадь. Эта не для такого хрупкого создания, как вы.

— Спасибо за совет, но его у вас никто не спрашивал, как, впрочем, и за помощью никто не обращался, — огрызнулась Стейси, негодуя на себя за то, что была обязана этому человеку.

— Мне показалось, что без посторонней помощи вам не обойтись, — ответил он холодно, насмешливо скривив рот. — Но, безусловно, я мог ошибиться.

— Я бы привела его в чувство, если бы не ваш громыхающий драндулет, — выпалила она, указывая на сияющий, коричневый с золотом «континентл», стоявший поодаль, — который напугал его еще больше.

— Я и не подозревал, что на право пользования общественной дорогой требуется ваше разрешение, — пропел Корд Гаррис с едким сарказмом, глаза его метали молнии. — Если ваша лошадь пугается машин, вероятно, ей не следует появляться там, где они имеют обыкновение ездить.

— Извините, я погорячилась, — с искренним раскаянием произнесла Стейси. Он оказал ей услугу, а она вела себя Бог знает как. — Иногда он демонстрирует свой норов, чему вы и оказались свидетелем.

— Надеюсь, это происходит не слишком часто, а то как бы в следующий раз, когда он вас сбросит, мне не найти вас бездыханной.

— Да он вовсе меня не сбросил, — поправила Стейси. — Я спрыгнула на землю, чтобы подтянуть подпругу.

— Ах, вот оно что. — Он нахмурил лоб и наклонился к седлу. — В таком случае я недооценил ваше мастерство верховой езды — я-то думал, сему предшествовали более драматичные обстоятельства.

— Нет, — засмеялась Стейси, — хотя признаюсь, пару раз такое бывало.

Она подошла к лошади и стала гладить ее по голове, а Корд тем временем занялся подпругой. Закончив, он посмотрел на девушку, положив руку на выступ седла. Почувствовав на себе его взгляд, Стейси смущенно повернулась к нему, но он быстро отвел глаза, так что она не успела заметить их выражение. Когда он посмотрел на нее вновь, лицо его было совершенно равнодушным, и на сей раз, покраснев, отвернулась Стейси.

— Вы куда-нибудь ехали или просто гуляли? — поинтересовался он.

— Я искала почтовый ящик, — скороговоркой пробормотала Стейси, пытаясь скрыть неизвестно откуда взявшийся стыдливый румянец.

— Почтовый ящик! — Корд презрительно расхохотался. — Где же, позвольте вас спросить, вы рассчитывали его обнаружить?

— Я имела в виду почтовый ящик для живущих на ферме, куда приезжает почтальон — забирает и привозит почту, — оправдываясь, сказала Стейси, в ней вновь проснулась антипатия к этому чванливому типу.

— Вынужден вас разочаровать, мисс Эдамс, но отсюда до самого города нет ни одного почтового ящика. — Его рот пренебрежительно скривился. — Вы забываете, что в этих краях отсутствуют излишества, которые в городе считаются предметами первой необходимости.

— Я этого не знала, — произнесла она, задыхаясь от гнева, — и считаю недостойным унижать человека, пользуясь его неосведомленностью.

— Нисколько не пытаюсь вас унизить, — невозмутимо ответил Корд, спокойно глядя на кипящую негодованием Стейси. — Я лишь хочу сказать, что вам было бы лучше вернуться туда, где ваше место.

— Мистер Гаррис, по-моему, вас совсем не касается, где мое место, и я была бы вам чрезвычайно признательна, если бы вы посторонились и доставили мне удовольствие с вами распрощаться!

Погладывая на нее сверху вниз. Корд Гаррис собрался было возразить, но вместо этого угрюмо сжал губы. Стейси уже сожалела о том, что едкие слова сорвались у нее с языка, но тем не менее гордо вскинула голову как бы в подтверждение сказанному. Они простояли, глядя друг на друга, несколько минут, затем, ничего не говоря, фермер порывисто притянул ее к себе.

— Окажите мне честь помочь вам продолжить путь, — процедил он, не выпуская ее из железных объятий.

Стейси была настолько ошеломлена, что даже не пыталась сопротивляться, она стояла как вкопанная, сердце ее бешено колотилось. Она поняла: перечить этому человеку — все равно что играть с огнем. Он усадил ее в седло, подбросив как пушинку, и перекинул ей поводья через голову гнедого. Ухватив их, она встретила его испепеляющий взгляд.

— Вы этого добивались? — мрачно осведомилось усмехающееся лицо.

Тут только Стейси опомнилась.

— Как я уже сказала, мистер Гаррис, я не просила вас о помощи.

— Скоро вы убедитесь, что здесь не надо никого просить. Если человек хочет что-то сделать, он делает.

Диабло, которому передалось витавшее в воздухе напряжение, начал пританцовывать на месте.

Это двусмысленное высказывание поставило Стейси в еще более трудное положение — она отчетливо понимала, что любое сказанное ею слово только осложнит ситуацию. Она опасалась вновь навлечь на себя его гнев. От этого типа можно ожидать любой выходки. Она призвала на помощь всю свою выдержку и направила лошадь в обход непрошеного благодетеля. Она спиной чувствовала на себе его взгляд; гнедой затрусил назад по дороге, по которой только что спустился. Сгоравшей от унижения Стейси безумно хотелось умчаться галопом от этих сверлящих глаз, но гордость велела ей отступить с честью.

Стейси изо всех сил сдерживалась, чтобы не оглянуться. Наконец она услышала, как захлопнулась дверца автомобиля и заработал мотор. Тут же она ударила лошадь в бока и поскакала галопом. Она гнала гнедого что есть мочи до самого поворота к домику.

Когда Стейси добралась до дома, чувство унижения сменилось гневом. По какому праву он смел так себя вести! Его наглый, повелительный тон был возмутителен. Он держал себя так, будто имел основания ею командовать. Кипя от ярости, она расседлала беспокойную лошадь и зашвырнула сбрую в сарай, даже не позаботившись о том, чтобы привести ее в порядок. Она стремительно вышла из загона, в сердцах хлопнув калиткой, и направилась к крыльцу. Собака почуяла настроение хозяйки и поспешила спрятаться за угол в тени строения.

Злясь и негодуя на себя, Стейси уселась на стул, стоявший на крыльце, и мрачно воззрилась на тихую долину. При воспоминании об объятиях Корда она содрогнулась. Ее блузка все еще отдавала запахом мужского одеколона. Почему она даже не сопротивлялась, не вырывалась, а послушно обмякла в его руках, покорившись его воле?! Она могла бы по крайней мере расцарапать его нахальную рожу или дернуть за волосы. Никогда больше она не допустит такой слабости. Она дала себе клятву, что, если ей доведется еще раз с ним встретиться, она непременно скажет ему все, что о нем думает.

Тишина и покой долины не утишали мук уязвленного самолюбия. От ее утренней умиротворенности не осталось и следа, а бездеятельность только усугубляла испорченное настроение. В конце концов она встала и вошла в дом. Время близилось к полудню, но ей совершенно не хотелось есть. Схватив купальник, она переоделась и, перекинув через плечо махровый халат, направилась к ручью. Может быть, окунувшись в ледяную воду горной реки, она остынет.

Недалеко от домика ручей расширялся и становился достаточно глубоким. Скинув сандалии, Стейси нырнула в воду. Каюн, который прибежал сюда следом за ней, устроился в тени дерева и наблюдал за своей хозяйкой. Она плескалась почти час и вышла на берег совершенно обессиленная. Привалившись спиной к дереву рядом с Каюном, она закурила сигарету и расслабилась. Послеполуденное солнце уже поползло вниз, а девушка с собакой все еще сидели под деревом. У нее мелькнула мысль вернуться домой, но она тут же отогнала ее, вспомнив ироничную ухмылку и слова Корда Гарриса: «Возвращайтесь туда, где ваше место». Стейси ни за что не доставит ему такого удовольствия.

— Мы остаемся, Каюн, и, более того, продолжаем радоваться жизни. Отныне мы не будем сторониться угодий мистера Гарриса. Если ему это не по душе, что ж, очень жаль, — провозгласила Стейси, вставая. — Однако же завтра надо съездить в город и отправить письмо, а то как бы Картер не снарядил поисковую экспедицию.

Они отправились домой — ублаготворенный Каюн трусил по пятам за своей хозяйкой. От быстрой ходьбы Стейси взбодрилась. Теперь она уже не сомневалась, что в будущем выйдет из любой стычки с Кордом Гаррисом победительницей.

На следующее утро Стейси спала дольше обычного — ее разбудила собака, тыкавшаяся в нее носом. Стейси поспешно оделась и сварила кофе. Она ведь собиралась пораньше выехать в город. Накормив собаку, Стейси всыпала овса и подложила свежего сена гнедому, затем надела рубашку в тон к желтым брюкам. Велев Каюну сторожить дом, она прыгнула в свой «ягуар» и поехала по проселочной дороге, выходившей на большак.

Повернув к городу, она прибавила скорость. На этот раз она могла внимательнее рассмотреть пейзаж. Высокие меловые горы, казалось, вырастали из прерий, их темно-серые вершины, вздымаясь к небу, контрастировали с коричнево-зелеными красками равнины. Панорама была потрясающей. Изредка сухое дерево восклицательным знаком рассекало пунктир горизонта.

Проезжая мимо поворота, где вчера она столкнулась с Кордом Гаррисом, Стейси прибавила газу.

Через полчаса с небольшим Стейси въехала в Макклауд. Улицы были почти пусты, за исключением редких прохожих, которые шли за покупками. Она остановилась около почты. Выйдя из машины, она вынула из сумочки письмо и переступила порог кирпичного здания. Кивнув в знак приветствия служащему почтамта, Стейси опустила письмо в почтовый ящик для междугородной корреспонденции. Уже собравшись уходить, она остановилась. Повернув назад, она подошла к стойке.

— Извините, для Стейси Эдамс ничего нет? — осведомилась она.

— Вы та самая девушка, что снимает у Ноланов охотничий домик? — растягивая слова, произнес тихий голос. — Да, вам было письмо, но я передал его Корду, чтобы он вручил его вам. Вы ведь с ним знакомы? Он сказал, что знает вас, а поскольку вы соседи, то мне это показалось естественным.

— Вы передали ему мое письмо? — Стейси едва не потеряла дара речи. — Я же сказала ему, что собираюсь в город.

— Может быть, у него это вылетело из головы? — предположил пожилой клерк. — Вероятно, он забросит вам это письмо сегодня. Мы все здесь очень предупредительные соседи.

— На будущее, пожалуйста, держите предназначенную мне корреспонденцию у себя до тех пор, пока я лично за ней не явлюсь, — сказала Стейси, сдерживая возмущение. Служащий наверняка считал, что оказал ей услугу, — ей не в чем было его упрекнуть.