Поцелуй ветра

— Здесь наказывают.

— Наказывают? Что вы имеете в виду?

— Тех, кто совершает проступок, отказывается повиноваться, приводят сюда и наказывают. — Он подъехал к Шейле и подхватил поводья. — Поехали, мне не нравится это место. Да и вам здесь нечего делать.

Он направил свою лошадь к загону. Заинтригованной Шейле хотелось поподробнее расспросить его, но Хуан ясно дал ей понять, что этот разговор ему неприятен. Она уже знала, что без разрешения Рафаги ни один человек не может покинуть каньон. Видимо, здесь наказывают тех, кто позволил себе ослушаться.

Это было понятно, но форма наказания… Судя по замечанию Хуана, ей лучше вовсе не знать об этом.

Лошади неторопливым шагом проследовали мимо загона. Хуан уже не управлял чалой кобылой Шейлы, он отпустил ее поводья сразу же, как только отъехали от впадины, и теперь они ехали бок о бок по дорожке между лачугами. Когда они проезжали мимо дома Елены, Шейла увидела инвалида, который, как и прежде, сидел под навесом. Она удивилась, когда Хуан поднял руку, прося ее остановиться.

— Минутку, сеньора, — сказал он и направил свою лошадь к этому человеку.

Чалая пошла следом, и Шейла не стала препятствовать ей. Она слышала, как Хуан поздоровался с инвалидом и стал что-то говорить ему по-испански, время от времени указывая рукой на Шейлу. Больной не реагировал. Он сидел, уставившись прямо перед собой, и, казалось, вообще не замечал их присутствия.

В дверях показалась Елена, она презрительно взглянула на Шейлу, прежде чем стала что-то выговаривать Хуану. Затем она быстро подошла к мужу и встала позади кресла положив руки ему на плечи. Она напоминала мать, заботливо оберегающую своего ребенка. Шейла почувствовала внезапную жалость к Елене, но она знала, что та вряд ли поймет ее.

Отвернувшись, Шейла направила лошадь к дороге, чтобы там подождать Хуана. Он почти сразу же догнал ее. Хуан обратил внимание на ее замешательство.

— Елена на меня рассердилась, сеньора, — сказал он, чтобы Шейла не подумала, что Елена злится на нее. — Она уверена, что мой брат ничего не понимает, и считает меня глупцом, потому что я разговариваю с ним.

— Ваш брат?! — удивилась Шейла.

— Чезаре — мой брат. А вы не знали?

— Нет, — Шейла покачала головой, пораженная этим сообщением. — Нет, я ничего не знала. — Ей пришла в голову другая мысль, и слова слетели с ее уст, прежде чем она успела опомниться. — Но ведь Рафага и Елена, они… — Наконец благоразумие взяло верх, и она не успела закончить фразу.

— Теперь все это уже позади. — Хуан дал ей понять, что не стоит обсуждать этот вопрос.

Хуан казался Шейле таким благоразумным и нравственным человеком, что Шейла недоумевала, как он может оправдывать связь Елены с Рафагой.

— Но она же ваша невестка…

— Она ухаживает за Чезаре. — Он искоса посмотрел на Шейлу, и этот взгляд сказал ей больше, чем его слова: все это ее не касается.

Обескураженная, Шейла посмотрела ему прямо в глаза.

— Я все-таки не понимаю, как вы можете так спокойно относиться к тому, что Рафага — любовник вашей невестки.

— Я ни в чем не обвиняю Рафагу. — В его тоне она явственно уловила нотки раздражения.

Она хотела возмутиться, но тут ей пришло в голову, что она попала в общество, где господствует мужчина и в ходу двойная мораль.

Ей сразу же расхотелось говорить на эту тему с Хуаном.

Коротко кивнув Хуану, Шейла спешилась и передала ему поводья. Кобыла потыкалась ей в плечо, и она рассеянно погладила ее крапчатую морду.

— Прости, Арриба, сегодня у меня нет сахара, — тихо сказала Шейла и вошла в дом.

Солнце уже заходило, а Рафаги все еще не было. Видно, и эту ночь ей придется провести в одиночестве. Она зажгла керосиновую лампу, поставила ее на стол и взяла в руки одну из книг, которыми ее снабдил Ларедо. Она читала до тех пор, пока глаза не стали слипаться, и тогда отправилась спать. После двух беспокойных ночей сон мгновенно сморил ее.

Ее разбудил стук двери и гулкие шаги. Она с трудом подняла тяжелые веки и прислушалась. Шаги приближались к ее комнате. Тихая чувственная улыбка тронула ее губы, когда она перекатилась на кровати на место Рафаги. Сон все еще не отпускал ее, иначе она наверняка попыталась бы обуздать вспыхнувшую в ее сердце радость.

— Рафага! — прошептала Шейла, всматриваясь в очертания темнеющей в дверном проеме фигуры.

Но ответа не последовало. В полудреме она все же заметила, что стоящему в дверях человеку явно недоставало роста, чтобы быть Рафагой. Последние остатки сна мгновенно испарились, она напряглась, всем телом ощущая опасность.

— Хуан? Это вы? — От страха у нее перехватило дыхание.

— Да, Хуан, — гортанным голосом откликнулся ночной посетитель.

Нет, это был не Хуан — по крайней мере не тот славный и обходительный человек, которого имела в виду Шейла. Это был Хуан Ортега, убийца Брэда! Крик ужаса застрял у нее в горле, когда он двинулся на нее. Господи, что же ей делать?!

Шейла мгновенно оценила ситуацию. В охране сегодня находился он сам или кто-нибудь из его приятелей, иначе он не осмелился бы войти в дом. Ее крики могут привлечь сюда того, другого охранника, и если сейчас их только двое, то с приходом второго перевес будет явно на их стороне.

Никто не спасет ее, кроме нее самой! Она лежала под одеялом нагая, и вообще кровать — не лучшее место для обороны. Она осторожно подползла к изножию кровати, тихо выскользнула из нее, завернулась в одеяло и попыталась в темноте выскочить из комнаты. Но ее ноги запутались в одеяле, волочащемся по полу.

Ортега хотел схватить ее за руку, но промахнулся и уцепился за край одеяла. Шейла попыталась удержать покров на себе и в конце концов оказалась в объятиях Хуана. Он победно рассмеялся, когда ему удалось прижать ее к своей широкой груди.

Шейла изо всех сил отбивалась, пожертвовав одеялом, лишь бы высвободиться из его отвратительных объятий. А он крепко держал ее одной рукой за талию, другой принялся шарить по ее груди.

Жесткие волосы на его руке царапали ее нежную кожу, когда он срывал одеяло с ее груди, стараясь добраться до обнаженного тела. Он грубо сжал ее грудь.

Шейла уворачивалась от смрадного дыхания, вертела головой, вздрагивая каждый раз, когда его омерзительный слюнявый рот касался ее шеи. Царапаясь, как дикая кошка, Шейла пыталась вырваться из его цепких рук, задыхаясь от подступивших к горлу рыданий. Ей удалось чуточку повернуться в его объятиях, но результаты ее борьбы были плачевны: она почувствовала твердеющую мужскую плоть в опасной близости от беззащитных в своей наготе бедер.

Он тяжело дышал от вожделения, и Шейлу тошнило от исходящего от него зловония. Она извивалась и вырывалась с отчаянной решимостью, но ей никак не удавалось освободиться от его хватких рук, беззастенчиво торящих себе дорогу к сокровенным местам ее ослабевшего тела.

У нее вырвался вопль отчаяния, когда он стал теснить ее к кровати. Когда ее ноги коснулись края кровати, он повалил ее на матрас, давя на нее своей огромной тушей. Его попытки добраться до ее рта оказались безуспешными, и тогда широко разинутой пастью он впился в ее грудь. Шейла вцепилась пальцами ему в волосы, но он прикусил ее сосок, и резкая боль заставила ее разжать пальцы.

Все еще не отрываясь от груди, он мял ее ягодицы, добираясь до промежности. Шейла отбивалась отчаянно, но это не помешало насильнику достигнуть цели. Он раздвинул ей ноги, Шейла из последних сил попыталась поднять коленку и ударить его, но ей было все труднее выдерживать его мощный вес.

У нее мучительно заныло в животе от его суетливых потуг, когда он безуспешно старался справиться со своими штанами. Ослабевшая и обезумевшая от страха, Шейла уперлась ему в живот, пытаясь сбросить с себя эту омерзительную тушу. Вдруг ее правая рука наткнулась на что-то твердое, и она поняла, что это рукоятка ножа.

Времени на раздумья не оставалось. Она быстро нащупала ножны, пошарила еще немного, нашла кнопку, расстегнула ее. И вот уже лезвие освободилось. Не раздумывая ни секунды, она вонзила лезвие в ненавистную плоть. Шейла, обезумев, еще несколько раз ударила ножом в спину Хуана. Он замер от удивления. В следующую секунду он попытался выпрямиться, закинул руку за спину, ощупывая себя. Когда Шейла еще раз воткнула нож ему в спину, он все понял.

Его лицо потемнело, жуткая гримаса исказила его лицо. Он застонал, как ошалевший буйвол, но Шейла решила любой ценой остановить его. Она не заметила, как он замахнулся, вернее, заметила слишком поздно. Искры посыпались у нее из глаз, когда он изо всех сил ударил ее по лицу.

Закружившись в черном туманном водовороте, Шейла старалась не потерять сознания, понимая, что иначе ей не спастись от его посягательств. Ее рука сжимала нож мертвой хваткой, но ей больше не пришлось воспользоваться им, так как Хуан сполз с кровати и, шатаясь, как пьяный, вышел из комнаты.

Обессиленная и опустошенная, Шейла лежала, задыхаясь от рыданий. По лицу у нее текли слезы. Постепенно боль в щеке утихла, но кожа все еще зудела от грубых прикосновений Хуана.

Заставив себя подняться с кровати, Шейла нетвердой походкой направилась к умывальнику. Она отодвинула лампу в сторону, чтобы темнота скрыла ее, и положила нож возле себя. Рядом с тазом стоял полный кувшин воды. Шейла приподняла его и стала осторожно лить воду на плечи, стараясь успокоить свое разгоряченное схваткой тело, пока кувшин наполовину не опустел. Вода стекала вниз, образуя на полу лужу. Но она не замечала этого, тщательно намыливая свое тело везде, где ее касались грязные липкие пальцы насильника.

Всхлипывая, она смыла пену оставшейся водой, но отвратительное ощущение нечистоты не покидало ее. Она сдернула с крючка груботканое полотенце и стала изо всех сил растираться им, как будто хотела стереть с себя всякие следы прикосновений этого похотливого животного. Неизвестно, как долго она продолжала бы это занятие, если бы она вдруг не услыхала, как открылась входная дверь в дом.

Смертельная, первобытная ненависть охватила все ее существо. Она швырнула на пол полотенце, и оно упало в лужу у ее ног. Ее рука нащупала нож на туалетном столике. На этот раз она убьет его! Неслышно ступая на цыпочках, она выскользнула в коридор.

16

Глаза ее горели огнем, как у львицы. Прижавшись спиной к двери, она подстерегала жертву, прислушиваясь к шагам. Она приготовилась к прыжку при приближении массивной фигуры.

Она подняла нож вверх, целясь в спину, и нанесла удар! Но лезвие пронзило пустоту: ее жертве удалось ускользнуть.

Потеряв равновесие, она вскрикнула от отчаяния. И тут стальные пальцы стиснули ее запястье, и нож выпал из ее рук.

— Нет! — в бешенстве крикнула она.

— Я полночи провел в седле не для того, чтобы меня убили в собственном доме! — услышала она знакомый насмешливый голос.

— Рафага?!! Это ты! — не веря своим глазам, воскликнула Шейла. От ее ярости не осталось и следа. — Ты вернулся! О Боже, наконец ты вернулся! — Она упала в его объятия и уткнулась в его грудь. — Наконец-то!

Он сбросил с плеча седельный вьюк, позволив ему упасть на пол. Так вот почему она не сразу узнала его, вот почему его фигура показалась ей массивной и неуклюжей. Его руки не сразу обхватили ее, хотя она всем телом прижалась к нему.

— Шейла… — В его голосе было недоумение.

— Обними меня, — сказала она, дрожа от нетерпения ощутить его силу. — Пожалуйста, обними меня! — Его объятия сулили ей покой и безопасность.

Он замер в нерешительности, потом его руки сомкнулись у нее на талии. Он провел ладонью по ее спине, прижимая ее теснее, и потерся подбородком о ее растрепанные шелковистые волосы.

И только теперь, ощущая его крепкие надежные объятия, она почувствовала, как последние воспоминания о грязных прикосновениях Ортеги покидают ее. Она прижалась губами к его груди и почувствовала ровное и сильное биение его сердца.

Она осыпала поцелуями его грудь, шею, впадину у шеи. Ее пальцы расстегнули ворот его рубашки, скользнули внутрь и ощутили тепло его тела.

Его уста коснулись ее виска, и Шейла задрожала от внезапно нахлынувшего страстного желания. Она откинула голову, всматриваясь в его строгие черты, и ее губы раскрылись в безмолвном ожидании. Он увидел перед собой ее уста, нежные, трепещущие, влажные.

— Пожалуйста, — прошептала Шейла, — поцелуй меня.

Он выждал какую го долю секунды и наконец наклонил голову, принимая ее приглашение. Его губы приникли к ее губам жадно, страстно. Шейла ответила ему таким же страстным поцелуем, только теперь осознав, каким великолепным учителем оказался Рафага. Она распахнула его рубашку, прильнула грудью к его груди.

Его опытные руки скользили по ее бедрам, а губы ласкали ее лицо. Когда он коснулся ее припухшей щеки, Шейла вскрикнула и закрыла рукой разбитую щеку. Она поспешно отвернулась, сразу же почувствовав, как его осторожные пальцы прикоснулись к ее руке.

— Я причинил тебе боль? — заботливо спросил он.

— Нет, я…

— Дай я посмотрю. — Рафага отвел в сторону руку Шейлы и провел пальцами по ее щеке. Она дернулась, когда он коснулся припухлости. — Что это? — сурово спросил он. — Что у тебя с лицом?

Его лицо расплывалось в полумраке, но все же Шейла заметила, как по обеим сторонам его рта залегли суровые складки. Слезы застили ей взор, когда она принялась рассказывать ему о случившемся.

— Он хотел изнасиловать меня, я боролась с ним. Я схватила его нож и нанесла ему не сколько ран. Из-за этого он и ударил меня. Вот почему я встретила тебя с ножом — я думала, он опять вернулся, и решила убить его. Я хотела его убить! — повторила она срывающимся голосом. — Я убила бы его!

— Кто это был? — Рафага схватил ее за плечи и встряхнул. — Кто напал на тебя? Кто?

Минутная растерянность сменилась злостью.

— Хуан! — Она выплюнула это имя как отраву.

— Лжешь! — Он с силой оттолкнул ее от себя, и она отлетела к стене.

Миг назад Шейла была воплощением любви, теперь же она стала воплощением ненависти.

— Если не веришь мне, поди сам у него спроси! — крикнула она, ослепленная обидой. — Ты найдешь у него на спине свежие раны.

Его лицо напоминало маску, неподвижную и бесстрастную. В темных глазах заблестели льдинки, наполняя ее душу холодным ужасом.

— Ты сама выскажешь ему в лицо свои обвинения, — произнес он потемневшими от гнева губами.

— С удовольствием!

Рафага повернулся и вышел из комнаты, расправив плечи. Шейла на ослабевших ногах вернулась в спальню. Задев ногой валяющееся на полу одеяло, она подняла его и закуталась, дрожа от холода. Ей хотелось поскорее лечь и забыть про случившееся, но она услышала голос Рафаги, отдающего приказы охраннику. С высоко поднятой головой Шейла вернулась в комнату.

Лампа заливала комнату сумеречным светом. Рафага стоял спиной к очагу, скрестив руки на груди. Вся его поза свидетельствовала о том, что он здесь хозяин.

Шейла вспыхнула при воспоминании о том, как бросилась в его объятия, бесстыдно выпрашивая поцелуи. Если бы у нее был выбор, она ни за что на свете не обратилась бы к нему за помощью и участием. В его сердце не было ни грана сочувствия!

Он окинул ее долгим тяжелым взглядом. В ответ Шейла еще выше подняла подбородок. Он посмотрел на ее щеку. Шейла поняла, что под припухлостью на щеке начал проступать кровоподтек и что кожа на этом месте не только вспухла, но и посинела. Боль от удара Ортеги отдавалась в голове. Ее тошнило.

В дверь постучали. Рафага коротко откликнулся. Яростная дрожь сотрясала Шейлу. Она отвернулась, когда дверь открылась, не желая видеть омерзительную рожу насильника. Потупившись, она прислушалась к короткому обмену репликами на испанском языке.

— Эта сеньора желает кое-что сказать тебе, — ледяным тоном произнес Рафага.

Она посмотрела на него, ненавидя эту недоверчивую усмешку в темных глазах, потом заставила себя обернуться к двери, собирая все силы, чтобы вынести отвратительную сцену. Сперва она увидела Ларедо, его голубые глаза сузились при виде синяка у нее на щеке. Стараясь держаться прямо и независимо, она перевела взгляд на человека, которого Ларедо держал за руку.

Пара сонных глаз растерянно и недоуменно уставилась на нее. Это был Хуан, в чьем обществе она провела три последних дня. Как и Ларедо, он был ее другом. Только теперь она поняла, почему Рафага не поверил ей и назвал лгуньей. От неожиданности она лишилась дара речи.

Рафага отдал какое-то приказание по-испански. Сурово насупив брови Ларедо выпустил руку Хуана и поднял рубашку у него на спине. Потом взглянул на Рафагу и отрицательно покачал головой. Рафага подошел к ней.

— Никаких ран нет, сеньора, — сказал он ледяным тоном, обвиняя ее во лжи, а может быть, и в чем-то еще более страшном. Она закипела от ярости.

— Я не его имела в виду! — крикнула Шейла, чувствуя, как у нее бешено колотится сердце. — Я имела в виду скотину, которая застрелила моего мужа и которому ты на время одолжил меня, чтобы потом забрать обратно! Очевидно, он решил, что ты уже достаточно попользовался моим телом, пора и с ним поделиться добычей! Ларедо знает, о какой жирной слюнявой скотине я говорю.

Когда волна гнева схлынула, Шейла не могла удержаться от слез. Она отвернулась от Рафаги, ее плечи сотрясались от рыданий, стыда и унижения. Слезы катились по ее горящим щекам, она плакала открыто и безудержно. Ноги почти не держали ее. Стальные пальцы сжали ей плечи.

— Не прикасайся ко мне! — Шейла дико отпрянула от него, ее голос стал хриплым от рыданий. — Животное! — Ее охватила истерика. Смачно выругавшись по-испански, Рафага отдал какое-то короткое распоряжение. И тут же Шейлу подхватили чьи-то руки. Что-то коснулось ее рта, и она отвернулась в сторону. Но попытку настойчиво повторили еще раз.

— Пожалуйста, Шейла, — мягко уговаривал ее Ларедо, — выпей это. — Она все еще пыталась отстраниться. Рыдания по-прежнему сотрясали ее. — Отхлебни хоть немного.

Он взял ее за волосы и откинул голову назад, пытаясь влить ей в рот немного жидкости. Крепкий напиток обжег ей горло. Она подавилась, закашлялась и оттолкнула бутылку в сторону.

Мало-помалу жжение в горле прошло, и Шейла глубоко вздохнула. Спиртное помогло остановить истерику. Рыдания постепенно стихли, превратившись в сухие икающие звуки. Она склонила голову Ларедо на плечо и с благодарностью приняла его поддержку.

Из-под влажных ресниц она посмотрела на Рафагу и встретила его ледяной беспощадный взгляд. Но в следующее мгновение ее внимание привлек звук открывшейся двери.

Шейла вздрогнула и пошатнулась. Двое мужчин втащили в комнату третьего. При виде его Шейлу охватило омерзение. Он был без рубашки, выставляя напоказ свое жирное дряблое тело. На спине у него была повязка, пропитавшаяся кровью.

Теперь-то сомнения Рафаги наверняка развеются, подумала Шейла. Лицо Рафаги по-прежнему оставалось бесстрастным. В свете лампы Шейла увидела у него в руках какой-то предмет. Это был нож, тот самый нож, которым она нанесла раны Хуану. Рафага медленным размеренным шагом приблизился к Ортеге.

Шейлу охватил холодный ужас. Рафага собирается убить его! Шейле был омерзителен этот человек, но мысль об убийстве заставила содрогнуться.

Хуан, как видно, тоже догадался о намерениях Рафаги и начал что-то бормотать по-испански. Ее чуть не стошнило от его плаксивого голоса. Шейла посмотрела на Рафагу, ожидая увидеть презрение на его суровом лице. Он стоял прямо, на щеках у него ходили желваки.

Вдруг что-то неуловимо изменилось в атмосфере. Шейла почувствовала, что внимание присутствующих переключилось на нее. Она посмотрела на Ларедо. Он ответил ей хмурым, недоверчивым взглядом. У нее мурашки поползли по спине.

— В чем дело? — встревожилась она. — Что он говорит обо мне? — Она потребовала, чтобы ей перевели его слова.

Ларедо помедлил, прежде чем заговорить.

— Он сказал, что стоял на страже снаружи дома, а ты подошла к нему и пригласила войти. Он знал, что не должен был делать этого, но на дворе стояла ночь, и он подумал, что что-то случилось.

— Он лжет! — выкрикнула она, вырываясь из его рук.

— Он сказал, что ты начала ему что-то говорить, — продолжал Ларедо. — Он не понял, о чем идет речь, но подумал, что ты хочешь сбежать и просишь его помочь тебе. Он отказался, и тогда ты подошла к нему и сбросила на пол одеяло. Потом протянула к нему руки — и он потерял голову. И вот тогда-то ты достала его нож и всадила ему в спину. И он решил, что, если не ударит тебя, ты обязательно сбежишь.

— Это грязная ложь! — решительно возразила Шейла.

— Он клянется девой Марией, что это так, — покачал головой Ларедо.

— Это неправда! — Шейла повернулась к Рафаге. Она не помня себя бросилась к Рафаге. — Неправда! — с силой повторила она.

Он должен верить ей. Но Рафага смотрел на нее невидящими глазами, словно бронзовое изваяние. Она понимала, что и он, и Ларедо наверняка помнили, как она когда-то склоняла Ларедо к побегу. Придерживая рукой одеяло, Шейла приблизилась к Рафаге.

— Все, что он говорит, — ложь от начала до конца! — Ее голос дрожал от отчаяния. — Он пришел в нашу комнату, когда я уже спала, и пытался изнасиловать меня. Почему, ты думаешь, я попросила тебя обнять меня и поцеловать?!

Взгляд Рафаги смягчился. Он инстинктивно протянул к ней руку, обнял ее и прижал к себе. Одеяло соскользнуло с ее плеча, и он с нежностью поправил его. Но когда вновь заговорил Хуан, Шейла ощутила, как Рафага отстранился от нее.

— Что он говорит? — Шейла прижалась к Рафаге, стараясь растопить ледяной барьер, вставший между ними.

— Он говорит, что раньше ты точно так же змеей увивалась вокруг него. — Голос его оставался бесстрастным, но пальцы больно впились ей в плечо. — Он говорит, что ты околдовала его и теперь стараешься околдовать меня.

— О-о! — простонала она и попыталась вырваться из его рук, но Рафага удержал ее.

— Тебе не удастся ни околдовать меня, — предупредил он тихо, — ни сбежать от меня. — Все еще удерживая ее, он что-то быстро сказал мужчинам.

Шейла прекратила борьбу. У нее не хватало сил бороться с ним, тем более что это было бесполезно. Когда Рафага кончил говорить, мужчины отпустили Хуана. На его лице отразилось облегчение, смешанное со страхом. Все, в том числе и Ларедо, молча покинули помещение.

Она низко опустила голову, слезы затуманили ей взор.

— И ты дал ему уйти, — с горечью произнесла она.

— Он нарушил приказ. И за это будет наказан.

— А я? — едко спросила Шейла. — Я тоже должна понести наказание за то, что меня чуть не изнасиловали?

Он сердито посмотрел на нее и резко сказал:

— Уже поздно.

— Я не хочу спать, — возразила она, хотя голос ее свидетельствовал об обратном. — И не собираюсь ложиться с тобой!

— Шейла, — угрожающе произнес он.

— Прежде я была для тебя сеньорой, а теперь вот — Шейла, — перебила она с сарказмом. — Отчего так? Да потому, что тебе хочется переспать со мной!

— Меня не было три дня, и все это время я спрашивал себя, найду ли тебя здесь, когда вернусь. — Его ноздри раздувались от злости. — Но вот я вернулся, и все полетело к чертовой матери. Но ты все еще моя. И ты ляжешь со мной — здесь или в спальне. Это не имеет никакого значения.

— Не смей подходить ко мне! — сквозь зубы прошипела Шейла. Она тяжело дышала, напуганная непреклонным видом Рафаги.

Он скривил рот в холодной ухмылке и стал неторопливо раздеваться, сбрасывая одежду, а вместе с ней и остатки сдержанности. Сердце Шейлы забилось в сумасшедшем ритме от внезапной ноющей боли в низу живота. Тело Рафаги при свете лампы отливало бронзой. И когда он величественно предстал перед ней, она покачала головой, выражая немой протест против его притязаний.

— Расстели одеяло на полу, — велел он.

«Нет, нет, нет!» — кричала про себя Шейла, но ее руки уже расправляли одеяло. Однако на этом ее уступчивость и закончилась. Одеяло бесформенной кучей упало на пол. А он с видом оценщика осмотрел ее с ног до головы. Он выбросил вперед руки, схватил и плотно прижал к себе ее уже не сопротивляющееся тело. Потом он положил ладонь ей на затылок, принуждая ее поднять лицо для поцелуя.

Поцелуй оказался яростным, даже злым. Ошеломленная отсутствием в нем даже намека на нежность, Шейла пыталась уклониться, но его руки неумолимо сжимали ее.

С той же жестокой и опасной чувственностью он разжал ее губы. Властные мужские руки манипулировали за ее спиной, притягивая ее бедра к своим. Он все ниже и ниже склонял ее к полу, пока наконец она не почувствовала лопатками твердую и холодную поверхность дерева.

А потом он отнес ее в спальню. Ошеломленная и раздавленная его варварским вторжением, Шейла не проронила ни звука, когда он уложил ее в кровать.

Он отвернулся, подошел к туалетному столику и зажег лампу. Шейла закрылась рукой от света. Она услыхала шаги, это Рафага вышел из комнаты. Через несколько секунд он вернулся с одеялом и прикрыл ее наготу.

— Почему на полу вода? — спросил он.

Грубое и жестокое интимное действо, кончившееся минутой раньше, не шло у нее из головы и мешало ей сосредоточиться и ответить на его вопрос.

— Это от… это оттого, что я мылась, — наконец пролепетала она. Рафага взял кувшин. — Он пустой. Я вылила всю воду.

— Зачем? — Он поднял бровь с сатанинской насмешкой.

— Понятно зачем. — Шейла провела рукой по растрепанным волосам и содрогнулась при воспоминании об этом. — Я чувствовала себя грязной после его прикосновений, — объяснила она, не в состоянии произнести имя негодяя. — Я пыталась соскрести с себя следы его грязных прикосновений. Впрочем, зачем я тебе это рассказываю? Ты все равно не поймешь. Боже мой, ты не веришь мне! — У нее задрожал голос, когда она бросила ему последний упрек.

Отвернувшись к стене, Шейла зажала рот кулаком, пытаясь сглотнуть застрявший в горле комок. Она услыхала его приближающиеся шаги и крепко зажмурилась.

— Вот, — сказал он.

Она взглянула на него краешком глаза. Он протягивал ей седельную сумку. Она непонимающе уставилась на него, в ее глазах стояли слезы.

— Что это? — спросила она.

Он бросил сумку на кровать, потом подошел к туалетному столику.

— Я купил тебе кое-что из одежды, раз ты отказалась ходить в Елениных обносках.

Шейла расстегнула сумку и вывалила ее содержимое на кровать. Там были джинсы, юбка, еще одна пара брюк, несколько блузок. Она с изумлением взяла в руки одну из них, шелковую, глубокого красного цвета.

— Я подумал, тебе пойдет этот цвет, — спокойно заметил Рафага. Шейла повернулась к нему и совершенно потерялась в глубине его бездонных глаз.

Хотя он стоял в противоположном конце комнаты, она отчетливо ощущала его близость. Это ощущение доминировало над всеми остальными ее чувствами. Шейла отвела глаза.

— Где ты все это взял? — Она усмехнулась, разглядывая такое богатство. — Вы совершили налет на магазин?

— Я все это купил в магазине, — произнес он с достоинством.

— Зачем? — с вызовом спросила Шейла.

— Затем, что ты уже не раз давала мне понять, что у тебя нет одежды.

— Это что — своего рода компенсация за пребывание в этой тюрьме? Если это так, то тебе не стоило себя утруждать, — язвительно выговаривала она. — К тому же ты наверняка предпочитаешь, чтобы на мне вообще не было одежды. Чтоб всякий раз, когда ты почувствуешь любовное томление, не приходилось тратить время на раздевание. — Она швырнула одежду на пол. — Что ж, не стану разочаровывать тебя!

— Ты отказываешься? — спросил Рафага, пронзая ее взглядом.

В ее глазах вспыхнули злые искорки.

— Может быть, для пущей ясности мне следовало швырнуть все это тебе в лицо? — Шейла видела, как сжимаются его губы. — И не притворяйся, что ты руководствовался заботой обо мне. Если бы это было так, ты уже давно отпустил бы меня отсюда!

Он повернулся к ней спиной, оперся кулаками о туалетный столик.

— Тебе здесь так не нравится, да? — бесстрастным тоном спросил он.

— Не нравится? — Шейла горестно рассмеялась. — Как мне может здесь нравиться после того, что ты пять минут назад проделал со мной?!

— Да, — согласился Рафага, медленно приближаясь к ней. — Минутой назад я овладел тобой в гневе. — Он возвышался над ней, как бронзовый идол.

— Почему? — Шейлу обожгла его холодность. — Чтобы завершить то, что начал Хуан? Если бы я и решила сбежать отсюда в твое отсутствие, то только из-за него. В тот самый день, когда ты уехал, я поняла, что он только и ждет, чтобы я выскользнула из дома одна. Я решила следовать твоему совету и либо не выходить вовсе, либо только с другим Хуаном. Я думала, твое слово защитит меня, но ничего подобного! Когда я вспоминаю, как упала в твои объятия, мне становится дурно. Даже с тобой я не чувствую себя в безопасности. Ты только что доказал это, когда обозвал лгуньей и силой овладел мной!

Матрас прогнулся под его тяжестью. Шейла хотела отстраниться от него, но он поймал ее за руки и пригвоздил к постели. Она не сопротивлялась и лишь ждала, когда он воспользуется своим преимуществом.

— Я поверил тебе, когда ты сказала, что Хуан пытался тебя изнасиловать, — глухо проговорил он. — Я поверил, что ты стащила нож и пырнула его, чтобы защитить свою честь.

— Тогда зачем ты слушал его? — воскликнула Шейла.

— Потому что подумал, что ты могла пригласить его в дом, — ответил он. — Ты знала, что я скоро вернусь, и у тебя был последний шанс сбежать отсюда. Ты могла — не всерьез, конечно, — предложить свое тело тому, кто согласился бы тебе помочь. Ты уже проделывала это однажды с Ларедо.

Шейла застонала и отвернулась.

— Ты могла дать ему пустое обещание, полагая, что сможешь обуздать его притязания, но когда дошло до дела, у тебя это не вышло.

— Ничего этого не было! Клянусь! — воскликнула она и крепко зажмурила глаза.

— Разве минуту назад ты не говорила, что жаждешь свободы, — холодно напомнил Ра-фага, — что тебе хотелось убежать? Впрочем, я и так это знал. Возможно, в том, что рассказал каждый из вас, была своя доля правды. Я не мог убить его за то, что он возжелал тебя. Тогда мне пришлось бы убить и себя, потому что я тоже жажду тебя.