RAM DASS
      STILL HERE
      Embracing Changing, Aging, and Dying
       Edited byMark Matousek and Marlene Roeder Riverhead Books a member of Penguin Putnam Inc. New York 2000
       Посвящается Ним-Кароли Бабе
 

 
      В 1971 году была издана моя книга «Будь здесь и сейчас »,в которой описаны две разновидности опыта, обретённого мною в шестидесятые годы. Первая категория переживаний связана с грибами, а вторая — с моим гуру, Махарадж-джи . И грибы, и гуру дали мне очень много: в частности, познакомили с иными планами сознания. Они показали мне, что в каждом конкретном моменте присутствует намного больше, чем мы обычно можем воспринять, и что мы сами суть нечто гораздо большее, чем то, чем обычно себя считаем. Пребывание в «сейчас »даёт нам возможность видеть это, а такое видение, в свою очередь, избавляет от страданий. Если вы знаете, что являетесь чем-то большим, чем та видимость, которая доступна поверхностному взгляду, вы можете отстраниться от драмы своей жизни. Псилоцибиновые грибы и Махарадж-джи навсегда изменили мою жизнь.
      В жизни Ричарда Алперта (это моё «гражданское »имя )произошло много положительных изменений, из которых, как мне кажется, самым главным стало раскрытие моего сердца и обретение возможности служить людям в качестве Рам Дасса. Похоже, в моей жизни путь сострадания проявился в попытках показать, чего и как мне удалось достичь. Надеюсь, это открывает другим людям дорогу к их собственному духовному пробуждению.
      Я чувствовал, что в шестидесятых мне несказанно повезло, и хотел поделиться обретённым с окружающими. Поэтому появились лекции, книги, аудио- и видеозаписи — лоскутное одеяло , «сшитое »из различных способов отдать свою жизнь людям. Ганди однажды сказал : «Моя жизнь — это моё учение »,то есть «Я стремлюсь к тому, на что пытаюсь вдохновить вас ».
      Книгу «Будь здесь и сейчас »прочли заключённые. Они писали мне, и из их писем я узнал, что в местах лишения свободы многие могут проделывать глубокую духовную работу. Так начался проект «Тюрьма — ашрам » . Потом я заметил, насколько наша культура пропитана страхом смерти, порождающим бесчисленные страдания. Я увидел, что индийцы относятся к смерти совсем не так, как мы, ибо знают о вечности души. Мне захотелось поделиться этим знанием, и в результате появился проект «Умирание ».Я начал работать с умирающими: матерью, отцом, мачехой, Тимом Лири , больными СПИДом и т. д. За прошедшие годы я общался со многими людьми, стоящими на пороге смерти, и был рядом с ними в момент кончины. Во всех случаях я пытался поделиться с каждым из этих людей своим опытом перехода в изменённые состояния сознания и старался дать им возможность взглянуть на жизнь и умирание по-иному.
      Задавшись вопросом : «Нельзя ли совместить мою духовную работу с социальной деятельностью ?»,я стал присматриваться к существующим в мире социальным институтам. Я вовлёкся в деятельность Сева-фаундэйшен, чьи врачи и активисты трудятся в Индии, а также в Непале и Гватемале. Я увидел, что в нашем обществе наиболее весомой силой является бизнес, поэтому стал работать с Социальной венчурной сетью (группой сострадательных бизнесменов ),чтобы понять, как можно воздействовать на то, чем они занимаются. Я вошёл в совет работающей с подростками организации «Построим своё будущее » —меня интересовало, смогут ли тинэйджеры понять открывшееся мне? Я искал возможность зарядить каждый из этих институтов тем духом, который мне посчастливилось ощутить.
      После того как я обратился к феномену смерти, казавшейся мне основным источником беспокойства в нашей культуре, я увидел другой громадный источник тревоги. Культура, ориентированная на молодость, больше всего боится старости. На этот страх (мой и тех людей, с которыми я встретился после того, как книга «Будь здесь и сейчас »затронула многие жизни )я ответил перемещением фокуса своего внимания на проведение семинаров по сознательному старению и написанием этой книги.
 
      Как-то одним из февральских вечеров 1997 года я, лёжа в постели, размышлял, как закончить данную книгу. Я работал над рукописью уже восемнадцать месяцев, сплетая в единое целое свой личный опыт и материалы бесед по сознательному старению, которые я проводил по всей стране. Однако концовка книги мне не давалась. В тёмной спальне я спрашивал себя, почему написанное выглядит таким незавершённым, неполным, недостаточно обоснованным и нецелостным. Я постарался представить, какой была бы моя жизнь, будь я оченьстарым — не активным человеком шестидесяти пяти лет отроду, непрестанно путешествующим по миру в качестве учителя и лектора, а, скажем, девяностолетним стариком, подслеповатым и не способным толком ходить. Я пытался понять, как такой старик думает, передвигается, говорит и слышит, какие желания могут возникать в его едва теплящейся жизни. Я попробовал прочувствоватьстарость. В процессе своей медитации я отметил, что мои ноги онемели. Воображаемое состояние полностью поглотило меня, и тут зазвонил телефон.
      — Рам Дасс, ты дома? — раздался из автоответчика голос моего
      старого приятеля, живущего в Санта-Фе.
      Я нащупал трубку. Не услышав внятного ответа, друг спросил:
      — Ты болен?
      По-видимому, я не ответил, так как он сказал:
      — Если не можешь говорить, стукни по телефону: один раз — «да», два — «нет».
      Когда он спросил, нужна ли мне помощь, я стал выстукивать «нет», повторяя свой ответ вновь и вновь.
      Он связался с моими секретарями, жившими по соседству, и вот следующее, что мне известно: примчавшись ко мне, они нашли меня лежащим на полу. Я распростерся у кровати, так как всё ещё чувствовал себя стариком, упавшим навзничь из-за того, что ноги отказываются служить. Мои помощники выглядели очень испуганными; они позвонили в 911. Очередная запомнившаяся мне картина представляет собой группу молодых, как на подбор, пожарных, всматривающихся в лицо пожилого человека, в то время как я смотрел на всё это как бы из дверного проёма, со стороны.
      Потом мне рассказали, что я был немедленно доставлен в ближайшую больницу, но я помню только, как, открыв глаза, увидел трубы, проходящие под потолком, а также озабоченные лица медсестер и друзей, окружавших каталку, на которой меня везли по коридору. Я был заворожен происходящим.
      Оказалось, что у меня обширное кровоизлияние в мозг; врачи оценивали мои шансы на выживание как один из десяти, и все окружающие смотрели на меня как на полупокойника. Но я ничего этого не знал и лишь впоследствии понял, что находился буквально в двух шагах от смерти.
      Пребывание в трёх больницах и сотни часов последующей реабилитации вынудили меня привыкать к новой жизни: жизни частично парализованного инвалида-колясочника, требующего круглосуточной опеки и повышенного внимания к себе, из-за которого у меня возникло чувство неловкости. Всю свою жизнь я был «помощником »;я даже стал соавтором книги «Как я могу помочь?». А теперь мне приходилось принимать помощь окружающих, смирившись с тем, что моё тело требует внимания.
      Так как всю сознательную жизнь я концентрировался на духовных вопросах, я привык оправдывать отстранённость от своего тела непривязанностью, которая представлялась мне следствием духовного взгляда на физическую оболочку. Но это только часть истины. Я дистанцировался от тела; я смотрел на него просто как на покров души и старался его одухотворить или, по возможности, игнорировать его.
      С точки зрения физиологии, одной из причин инсульта стала моя недостаточная любовь к собственному телу. Я лёгкомысленно забывал принимать лекарства, понижающие кровяное давление, а также проигнорировал тот факт, что за месяц до удара частично оглох на одно ухо после погружения с аквалангом на Карибских островах. Хотя мне перевалило за шестьдесят, до инсульта я чувствовал себя молодым и сильным, много работал, играл в гольф, выступал с длинными лекциями. Теперь болезнь лишила меня достигнутого, заставила иначе взглянуть на самого себя и открыла новую главу моей жизни.
      Серьёзный инсульт побуждает больного отождествиться с болезнью: смотреть на себя как на совокупность симптомов, а не как на целостное человеческое существо, духовное по своей природе. Страх силён и заразителен, и поначалу я пошёл у него на поводу. Мне казалось, что если я не буду выполнять предписания врачей, то пожалею об этом. Но теперь я стараюсь взять своё исцеление в свои руки.
      Помимо всего прочего, исцеление не тождественно излечению. Исцеление не подразумевает возвращения к прежнему состоянию. Оно даёт возможность тому, что есть сейчас, приблизить нас к Богу. Например, поскольку вследствие кровоизлияния мне стало трудно разговаривать, я уже решил больше не устраивать публичных бесед, но люди настойчиво повторяли, что моя новая манера говорить отрывисто позволяет им сосредоточиться на молчании между словами. Видя, что мне трудно говорить, слушатели стараются закончить предложение за меня, и, таким образом, сами отвечают на свои вопросы. Хотя я и раньше использовал тишину как обучающий метод, теперь она пришла без спроса, порождая чувство пустоты , —пустоты, которую ученики могут использовать в качестве врат к внутреннему безмолвию.
      Мой гуру однажды сказал посетительнице, жалующейся на страдания : «Может быть, страдание подведёт вас поближе к Богу?». И я понял, что связанные со старостью происшествия (такие, как мой инсульт) можно использовать в качестве инструмента духовного исцеления, позволяющего смотреть на всё по-новому.
      Недавно мой друг Майкл Харнер , принимающий участие в моём шаманском исцелении, спросил, чего мне хотелось бы больше всего, и я услышал, что говорю: «Хочу, чтобы моё сердце раскрылось». Этот ответ стал для меня неожиданностью. Я думал, что хочу восстановить функции своего тела. Но оказалось, что ещё сильнее мне хочется, чтобы сердце было в силах противостоять уму. Хотя моя внешняя жизнь кардинально изменилась, я воспринимаю себя не столько как жертву инсульта, сколько как душу, наблюдающую за Ричардом Алпертом/Рам Дассом, перенёсшим кровоизлияние в мозг.
      Приняв свой жребий, я почувствовал себя намного счастливее, чем раньше. В моём окружении это кое-кого озадачило. Они говорят, что вначале мне надо опять научиться ходить, но я не знаю, хочется ли мне ходить. Я и раньше сидел. Мне нравится спокойно сидеть, и я благодарен тем, кто заботится обо мне. Что здесь не так? Я полюбил своё инвалидное кресло на колёсах (я называю его «мой плывущий лебедь») ; мне нравится, когда меня везут на нём другие заботливые души. Они носили на паланкинах китайских императоров и индийских магараджей. В других культурах люди тоже окружали почитаемых лиц заботой и носили их на руках. Я не верю, что важнее всего — подогнать себя под состояние, которое в нашей культуре называется «оптимальным». До болезни я много писал о тех ужасах, которые могут случиться в старости, и о том, как им противостоять. Теперь, испытав их на себе, я рад сообщить, что многое оказалось вовсе не так плохо, как представлялось.
      Большинству из нас нелегко принять старость: ни жизнь, ни смерть. Мы противимся неизбежному и страдаем из-за этого. Я попробовал найти такой способ восприятия всего процесса рождения-изменения-старения-умирания, который позволил бы мне и любому другому человеку, не вовлекаясь в драму страданий, справиться с тем, что мы воспринимаем как большие проблемы. Очень помогает понимание того факта, что у нас есть нечто, вернее, что мы естьнечто неизменное, чудесное, полностью сознательное и что мы останемся такими, несмотря ни на что. Такое знание само по себе не решит всех проблем — об этом я писал ещё в «Будь здесь и сейчас ».У меня всё ещё есть своя доля страданий и есть над чем работать. Но духовная перспектива даёт множество небольших преимуществ, и я надеюсь, что эта книга позволит вам испытывать определённую радость от пребывания «всё ещё здесь ».
      Недавно друг сказал мне : «Ты теперь человечнее, чем раньше ».Это глубоко тронуло меня. Ведь это великий дар: под конец понять, что значит быть духовным человеком, быть наблюдателем и объектом наблюдения, вечным духом и стареющим телом. Инсульт позволил мне по-новому посмотреть на старение и как бы приказал : « Будь не мудрым стариком, а воплощённой мудростью ». Это меняет сам принцип игры. Это не просто новая роль, а новое состояние. Это вполне реально. Благодаря тому, что мне пришлось самому пройти через столь серьёзное испытание и подвергнуться благословенному исцелению, ускользавшая от меня концовка книги стала совершенно очевидной. В почти семидесятилетнем возрасте, окружённый любящими и заботливыми людьми, я наконец научился быть «здесь и сейчас ».
 

СУТЬ ПРОБЛЕМЫ