— Ну почему нельзя? — не унимался Вася.
      — Да все уже, все, проехали! — пробовали его урезонить остальные, но у них не получалось.
      — Не-е-т, — Вася отчаянно сопротивлялся. — Не-е-т!
      — Пошли лучше выпьем, — предложил заманчивую альтернативу Гоша.
      В другое время Вася непременно бы успокоился, услышав подобное, но сейчас он только решительно сбросил чужую руку с плеча и продолжал тянуть свое «Нет!» Торжество грозило перейти в маленький скандал. Возможно даже не в слишком и маленький.
      — Хорошо, хорошо, — предпринял более гибкую тактику Дима. — Сейчас выпьем, а потом и займемся.
      Вася торжествующе взглянул на Гошу и отправился к столу, чтобы воплотить первую часть программы в жизненные реалии.
      — Так ведь не положено по второму разу, — растерянно произнес вслед Гоша.
      — Мне положено! — безаппеляционно оборвал его Вася. — Я, может, сюда явился только, чтобы невесту украсть, а все без меня провернули. Нет, так дело не пойдет…

* * *

      А я сидел во главе стола и, чуть развернувшись, упивался зрелищем Светланы. В этот день она была невероятно привлекательна. Говорят, что свадебное платье преображает любую девушку, даже дурнушку, в непревзойденную красавицу. Сейчас я сам мог убедиться в этом. А ведь моя невеста и без эффектного пышного платья была привлекательна в любом наряде, даже в простенькой джинсовой юбке и незатейливой блузке. А уж сейчас я просто не мог оторвать от нее глаз.
      Мой новый костюм был немного узковат, кроме того, в зале маленького кафе к середине празднества воздух сгустился в душную субстанцию. Но я не обращал внимания на мелочи. Жениху положено выглядеть солидно. И я выглядел на все сто! А Света — на двести! Наверное, нелегко улыбаться целый вечер, как она. А может, и ее захлестнула эта волна необъяснимого чувства, когда, кажется, нет никого в целом мире счастливее тебя. Кто-то пил, кто-то ел, кто-то на дальнем конце стола с чувством распевал «Ой, мороз, мороз…» В полутемном зале все выглядело расплывчато и нереально. Впрочем, я не горел желанием ни танцевать, ни участвовать в откатанной веками программе конкурсов. Я просто хотел сидеть и смотреть на свою невесту, или вернее уже жену. Или все же невесту?.. А, неважно…
      Ее золотые волосы почти касались моего лица. Вздернутый носик уставился на северо-восток, а глаза то и дело поглядывали на меня. Казавшиеся в свете солнечного дня неприступно-холодными голубыми кристалликами льда, в полумраке они потеплели, укутавшись в жаркую темноту, а на черных зрачках подрагивали блики далеких ламп. Тонкий запах духов витал в разгоряченном полумраке свежим ветерком. Я крепко сжимал в своей вспотевшей от волнения ладони ее мягкие пальчики. Буквально несколько минут назад я в очередной раз отвоевал Светланку от суровой судьбы, вытащив свою невесту из лап похитивших ее субъектов. Я никогда не понимал этих примитивных приколов с кражей невесты. Исчезнувшая (а вдруг навсегда!) избранница, метания жениха с ополоумевшими глазами, глупое хихиканье гостей. Смотря бесконечные мелодрамы со стороны, мы неизменно удивляемся непроходимой тупости участвующих там персонажей. Но почему, сами оказавшись в подобной ситуации, ведем себя ничуть не лучше тысячи раз обруганных героев. И все-таки я отыскал Свету! Благо, фантазия «похитителей» не простиралась дальше близлежащих подъездов. И теперь я все еще не желал расставатся с ее нежным запястьем, боясь невесть чего.
      — Слышь, — раздался над ухом голос Димы. — Там тебя зовут…
      Вот так всегда. Только поклялся никогда не расставаться с возлюбленной и сразу… Что это? Это жизнь.
      Нехотя выйдя из кафе, я пристально оглядел пустынную улицу; кафе располагалось вдали от оживленных людских потоков, хотя центральный проспект был совсем неподалеку. Никто меня здесь не ждал. Разозлившись, я крутанулся на 180 градусов и твердым шагом направился обратно, с каждым пройденным метром наливаясь гневом. В конце-концов кто-нибудь там понимает, что здесь празднуется МОЯ свадьба, а не разыгрывается дешевый спектакль. Первым, что я увидел, снова оказавшись в зале, было опустевшее место Светланы.
      Теперь я уже ДИКО не понимал вершащихся дурацких приколов. Неужели так положено?! Неужели можно издеваться над новобрачными до такой степени?! Я оглушительно пнул по какой-то внушительной жестяной емкости и ринулся к толпе, не чувствуя боли в ушибленных пальцах.
      — Все, все, — миролюбиво размахивая руками, тормознул меня Гоша. — Она на кухне. Ну, извини. Просто Вася просил.
      Волны гнева захлестнули мою глотку, не давая нужным и доходчивым словам вырваться наружу, и я только скрипнул зубами. После этого я подскочил к кухонной двери и распахнул ее. Здесь тьма заполонила половину помещения, свет летних сумерек, лившийся в окна, не спорил с подобным положением дел и довольствовался отведенной ему территорией, запутавшись в стеллажах, посудных полках и сороколитровых бачках.
      Единственным человеком, наблюдавшимся на этой территории, был Вася, чья скрюченная фигура сидела у стенки и что-то бормотала безобразно пьяным голосом.

* * *

      — Где она!!! — орал я, брызгая слюной.
      Минуту назад я хватанул Васю за шиворот, рывком вздернул его вверх и цепко держал за воротник у горла. Вася пока не замечал наступившие трудности в дыхательном процессе и блаженно улыбался, думая, что самостоятельно сумел достичь вертикального положения.
      — Куда ты ее дел!!!
      Вася не реагировал, а только помахивал рукой куда-то вдаль. Я — мирный человек, но сейчас мне невыносимо хотелось врезать. Мощно. Расчетливо. Так, чтобы запомнилось навсегда. Вместо этого я покрепче взял захват и, обернувшись, посмотрел назад. На противоположной стене расплывалось световое пятно. Такое, словно искорки от костра беспорядочно бегали в пределах жестко очерченного пространства, уменьшавшегося с каждой секундой. По неведомому наитию я бросился туда, чувствуя, что не успеваю. Сзади раздался громкий стук. Это Вася обнаружил, что самостоятельно удерживаться в вертикальном положении он еще не в состоянии. Огненное пятно стремительно сжималось. Я в три прыжка добрался до него и безрассудно ударил туда рукой. Пальцы беспрепятственно прошли сквозь стену, и я, не сумев сдержать свой стремительный бег, рухнул в пустоту. И сразу же подошвы встретили твердую поверхность.

* * *

      Я стоял в помещении непонятного предназначения. Стены были сложены из красного кирпича и темно-серых шлакоблоков. В связи с этим данное строение выглядело созданием рук человеческих. Окна напрочь отсутствовали. Двери тоже. Узкий проход впереди меня уводил в неизвестность. Освещение имелось и вполне сносное, только его источник находился неведомо где. Как я сюда угодил, было крайне непонятно, поскольку за моей спиной оказалась нерушимая кирпичная стена. Выбора не оставалось и я зашагал вперед. Ничего не происходило, разве что свет стал более тусклым. Сначала я подумал, что провалился в подвал, но никаких канализационных сооружений тут не обнаружилось. Проход не кончался и не расширялся, а только сворачивал поочередно то вправо, то влево, словно его проделывал шахматный конь. Какое-то странное спокойствие охватило меня в этих кирпичных стенах. Я готов был без устали шагать и шагать. В этот момент передо мной оказался не очередной поворот, а маленькая полутемная комнатка. Бесформенная масса в дальнем ее конце ожила и скользнула ко мне. Секунду спустя на этом уродливом бугре вспыхнули два глаза, напоминавшие огромные круглые автомобильные фары красного цвета. Спокойствие зацементировало мои ноги, готовые унести меня обратно. И я осторожно отступил в сторону, запнувшись об нечто, не сильно объемное. Пока темная масса бесшумно скользила ко мне, я внимательно осмотрел свою находку. Обычная обшивочная досочка от деревянного ящика. Сразу же захотелось ткнуть ею в приближающегося монстра куда-нибудь в район глаз. Вместо этого я скромно отступил в сторону, обошел непонятное существо и двинулся к арке, за которой виднелось голубоватое сияние. Сзади раздалось удивленное чмоканье, и я отчего-то решил ускорить шаг, буквально ворвавшись в столб синего света, скрывавшегося за аркой.

* * *

      Место вокруг оказалось вовсе несусветное. А уж о том, как я сюда попал, лучше вообще не думать, так как за моей спиной расстилалась вымощенная улица. Я не стал рамышлять, куда делись кирпичные повороты, а предпочел осмотреться по сторонам. Небо скрывала однородная беспросветная пелена свинцового цвета. Небольшие облака более темной окраски быстро пробегали ниже нее, подгоняемые суровым ветром, властвующим там, наверху. Внизу, где стоял я, было спокойно и тепло. Как то уж слишком спокойно.
      Улица, на которой я стоял, состояла из трех и четырехэтажных домов. С первого взгляда своим стилем они напоминали нечто, похожее на стандартные серые хрущевки, но такое впечатление оказывалось обманчивым. Как только взгляд становился более пристальным, контуры зданий искажались, прямые углы становились волнистыми линиями, а темные прямоугольники окон расплывались в затягивающие взор дыры. И почему-то не хотелось покидать внешнюю сторону улицы, забираться во дворы и отыскивать двери, уводящие в сумрачные подъезды этих странных зданий. На улице тоже было невесело. Дома словно играли со мной в странную игру, то наклоняясь ко мне всем своим корпусом, грозя обрушиться на мою и без того несчастливую голову, то окутываясь серебристым туманом. Нигде не было видно ни одного дерева. Только дома. Дома, сплетенные в неширокие мощенные улочки, которые образовывали извилистые проходы, среди всей этой каменной мешанины.
      Я внезапно догадался о причине царящего вокруг спокойствия. Здесь не было ничего живого. Но что-то все же было. Мертвое. Или утратившее какую-то грань живого. Как яркий игральный кубик, который можно вращать в руках, последовательно угадывая выпадающие очки. Вот единичка. Вот две точки. Три. Четыре. Вот целых пять… А вместо последней грани лишь мертвая черная пустота. Что-то существовало в этом мире, перемешавшись с серой пеленой облаков, с призрачными стенами домов и даже с камнями мостовой, по которой ступали мои ноги. Что-то, потерявшее часть своей сущности и смирившееся с этим. Так может и я оказался здесь только потому, что исчезла Светлана, а где-то внутри боль уже успокоилась, вытесненная непонятным спокойствием. Но это было неправильно.
      Я приподнял взор повыше и уперся взглядом в строение, разительно отличающееся от всех остальных. Черный замок нависал над городом, словно страшный центр этого непонятного мира. В нем не было восточной размашистости, индийской изящности или готической строгости. Он напоминал кучу черных стволов, растущих из одного корня и в борьбе за существование сцепившихся друг с другом в невообразимых переплетениях. Отсюда не было видно ни замковых ворот, ни окон, если таковые вообще имелись. Но чувствовалась грозная мощь, исходящая из черных стен. Почему-то мне не захотелось идти к нему, и я свернул в боковую улочку. Однако положение не улучшилось. Очень скоро я убедился, что замок виден из любой точки города, стоит лишь только приподнять голову. Даже когда я прятался от страшного зрелища за стенами домов, те окутывались туманом, и сквозь клубящуюся дымку проступали зловещие контуры башен. Спокойствие незаметно растворилось. Внутри поселился холодок нервной дрожи. Или это ветер спустился пониже?
      Постепенно я стал слышать шепот. Кто-то неразборчиво переговаривался. Я постарался разобрать хоть одно слово, но так и не сумел, только внутри поселилось тоскливо-завораживающее чувство недостижимости чего-то очень важного и необходимого. Я продолжал бесцельно слоняться по улицам и, чтобы не смотреть на замок, внимательно изучал каждую трещинку в квадратных булыжниках мостовой. Внезапно я понял, что передо мной кто-то есть и надо срочно взглянуть на появившееся существо.
      Оно оказалось не рядом, а в дальнем конце улици, где мостовая, взобравшись на холм, начинала убегать вниз. Фигура в черном плаще стояла неподвижно, лишь полы плаща чуть подрагивали на ветру. Она словно ждала меня. Впрочем, кого тут еще можно было ждать? Я не стал уходить от случайной встречи. Даже если она могла обернуться чем-нибудь опасным, лучше не упускать ее из виду, а не ждать, когда это неожиданно выпрыгнет из-за угла. С каждым шагом я мог все лучше рассмотреть встречного, вернее встречную, ибо ей оказалась девушка. Вид у нее мягко говоря был странный. Менее всего удивляла одежда. Под вышеупомянутым плащом обнаружилось длинное платье бронзового цвета с глубокими разрезами по бокам, откуда выглядывали весьма соблазнительные ножки, укутанные в нечто черное, гладкое и блестящее. Длинные нежно-синие волосы уносились стремительным водопадом за спину незнакомки, а спереди они острыми концами падали на лоб, который венчал золотистый обруч, украшенный фиолетовыми камнями. Камни сверкали лучиками неописуемого цвета. Но самым примечательным зрелищем были глаза незнакомки. Они занимали чуть ли не пол-лица, что составляло резкий контраст с маленьким ртом и крошечным носиком. Огромные черные зрачки пристально уставились на меня. В каждом из них плавали три световых круга разной величины, словно три маленькие луны. В реальной жизни я бы постарался держаться подальше от подобной особы, но здесь она казалась совершенно естественной и даже привлекательной.
      — Ты кто? — спросил я, подобравшись к ней совсем близко.
      — Я — смерть, — четко и твердо ответила красавица. — Хочешь, я буду твоей?
      — Не сейчас, — я буркнул первое, что мне пришло в голову.
      — Тогда идем, — она взяла меня под руку, и я почувствовал, что ее тело не метвенно-холодное, а теплое.
      И мы пошли. Через десять шагов я с ужасом догадался, что наш путь лежит к черному замку.
      Оказалось, что до замка рукой подать. Не прошло и пяти минут, а мы уже стояли у черных ворот, украшенных бледным ликом Луны, чьи глаза налились болью, а перекошенный рот был разодран криком. При взгляде на эту картину на меня навалилось мрачное чувство, которое порой охватывает нас беззвездной молчаливой зимней ночью вдали от людских поселений. Девушка-Смерть освободила свою руку и, потянув за огромное кольцо, распахнула правую створку. Мы поднялись по широкой лестнице, погруженной во тьму и очутились в огромном зале, освещенном серым светом из многочисленных полукруглых окон, ступеньками разбросанных по боковым стенам. Два огромных трона, смутно видневшиеся во мраке, стояли у дальней стены. На одном из них в странном сумеречном сиянии уместилась Светлана. Я хотел броситься к ней, но остановился, напуганный огромным контуром, едва умещавшимся на втором троне. Заметив мое смущение, два тусклых зеленых глаза послали холодный взгляд в мою сторону.
      — Ты прошел стража ворот? — спросил меня громовой голос, в котором чувствовалась сила, уверенность, грозность и даже какая-то непонятная радость.
      Я молча переступал с ноги на ногу, посматривая на Светлану, застывшую в странном оцепенении. Что надо сказать? Я не знал. Вот если бы мне еще объяснили, какого стража я умудрился пройти и где.
      — Он не сражался, — пояснила Девушка-Смерть.
      — Почему? — без всякой доли удивления спросил монстр-великан. Та лишь пожала плечами.
      — Почему? — сурово спросил меня хозяин замка. Я промолчал.
      — Что у тебя в руках? — продолжал монстр свой допрос.
      — Досочка, — признался я. Девушка-Смерть усмехнулась, услышав мой дрожащий голос.
      — И тебе не хотелось его стукнуть?
      — Кого? — задал я весьма идиотский вопрос.
      — Стража Ворот. Того, кто встречает.
      Значит, та бесформенная куча с глазами-фарами и есть страж. И с ним я должен был сражаться досочкой?!
      — Почему ты с ним не сражался?
      — Не знаю, — скривил губы я. — А зачем?
      Наверное, морда монстра вытянулась в удивлении, я все равно не видел во тьме. Только взгляд холодных глаз не отпускал меня ни на секунду.
      — В любом случае тебе крупно повезло, — заметил он. — Страж ворот убивает любого, кто вздумает с ним сражаться. Ну, и зачем ты пришел?
      — За ней! — я махнул рукой в сторону Светланы.
      — Вот как, — морда должна была вытянуться во второй раз, но тьма скрывала эмоции чудовища.
      — А причем тут она? — наконец, вымолвил он.
      — Но ведь это моя жена!!! — вскричал я.
      — Не может быть, — не поверил он.
      Я молча достал свидетельство о браке и показал его всем присутствующим.
      — Ну и что? — спросила меня Девушка-Смерть.
      — Вот! — ткнул я пальцем в бумажку.
      По залу прошелестел ветер и обсыпал меня ворохом свидетельств о браке, в каждом из которых значилась регистрация моего брака.
      — У меня их больше, — сказал хозяин замка, щелкнул пальцами, и у его трона выросла целая гора чего-то бумажного. Судя по всему здесь было бесполезно убеждать кого-то бумажками, даже если на них стояла бы настоящая гербовая печать.
      — Разве ты не знаешь правил? — спросила Девушка-Смерть.
      — Каких еще правил… — пробормотал я, чувствуя, что данные правила мне не понравятся изначально.
      — Правила наказания лопоухих, — жестко объяснила моя спутница. — Потерявший невесту два раза в один день утрачивает ее навсегда.
      — Я ждал этого дня три тысячи семьсот лет! — величественно объявил черный властелин. — Неужели ты хочешь мне его испортить?
      Разумеется, я хотел испортить, но не говорить же это вслух. В чужом мире следовало вести себя крайне дипломатично, тем более, что дипломатия себя уже оправдала, дав мне возможность проскользнуть мимо Стража Ворот.
      — А почему именно мою невесту, — обиженно произнес я. — Что, ни у кого больше в этот день невест не воровали.
      — Мы выбрали лучшую, — холодно засмеялась Девушка-Смерть, — Ты хочешь сказать, что она не самая лучшая, — добавила она, заметив, что я приоткрыл рот. Я почувствовал подвох и затих, не став спорить.
      — Ну? — спросил меня грозный великан, сверля взором.
      — Лучшая, — нехотя буркнул я, чувствуя еще больший подвох.
      — То-то же… — взмахнул ручищей монстр. — У нас огромная очередь на невест из вашего мира. Далеко не каждую позволяют украсть два раза. Далеко не каждую мы успеваем перехватить в самый последний, третий раз. Высшим силам всегда нужно самое лучшее. Оно встречается только у вас, в вашем мире. Но вы, как и положено, его совершенно не цените. Ты и сам мог бы догадаться об этом, если бы вспомнил ваши сказки. Силы, называемые вами «темные», постоянно похищают то принцесс, то пастушек, то простых, ничем не примечательных для вас девушек. Бывает, находится какой-нибудь герой, который возвращает их обратно. Но чаще всего она уходит навсегда, ведь героев не так уж и много, просто ваши сказки об этом молчат.
      — Я то чем виноват, — обратился мой голос к трону. Руки сжимали досочку, но что можно было ей сделать?
      — Никто ничем не виноват, — спокойно произнес мой мучитель. — Тебе даже повезло. В данный момент твои внутренности подсыхали бы возле ворот. Но это ничего не значит. Сутки истекают, твое время кончается. А сделать ты уже ничего не сможешь. Через полчаса она проснется и увидит меня.
      — Вот и хорошо, — обрадовался я. — Она никогда не сможет полюбить такого, как ты.
      — Да не скажи, — усмехнулся хозяин замка. Окна на одной из стен померкли, засветился разноцветный прямоугольник и яркие кусочки сложились в движущуюся картинку. К своему удивлению я узнал Диснеевскую «Красавицу и Чудовище». Черт, мне самому чудовище там казалось гораздо симпатичнее местного нахального охотника.
      — Видишь сам, — промолвило здешнее чудовище. — Сначала у нее будут только негативные эмоции, но постепенно, вникая в ее сущность, я сумею добраться и до души. Время у меня не ограничено. Это у вас весь жалкий отрезок жизни человечки мечутся по отведенному им пастбищу, сшибаясь друг с другом и стремясь успеть все-все-все… А на деле жизнь пролетает словно миг, и каждый из вас так и остается с пустыми руками, ухватив малюсенький огрызочек того, что удалось отобрать у других. У нас вечность. Спокойная и нерушимая. Все только впереди.
      — Но ведь скучно! — вырвалось у меня.
      — ТЕБЕ было бы скучно, — усмехнулась Девушка-Смерть, но я уже не реагировал на ее слова.
      Монстр слез со своего трона. Теперь он казался тиранозавром. Багровое сияние разлилось на половину зала, осветив уродливую шипастую голову и крошечные ручки, неуклюже машущие по сторонам.
      — Пять тысяч лет я властвую на Городом Призраков, — загремел его голос. — Пять тысяч лет я играю мертвыми душами во многих мирах, сталкивая между собой призрачные армии, устраивая великие экспедиции в потусторонье, верша их руками величайшие открытия. Я знаю каждую их мысль, каждое движение, каждый шаг, ибо я даю им все это. Лучших из них, тех, кто заслуживает уважения своей доблестью, умом, злобой, изворотливостью, любовью и ненавистью, я пропускаю в этот город. Тысячи мелких душ норовят проскользнуть за героями, и я коварно закрываю глаза. Тысячи мелких душ схлестываются между собой в надежде отвоевать места в моем городе, но лишь растворяются в пустоте, оставляя самых-самых, которые наслаждаются спокойствием до поры, до времени. Но потом ими овладевает стремление возвыситься еще больше и они снова, день за днем, схлестываются в разделении жизненных достояний и благ.
      — Какие блага нужны мертвым душам? — не удержался я.
      — Скоро узнаешь, — улыбнулась Девушка-Смерть. — Кажется, я все-таки стану твоей.
      Мне это не понравилось, и я начал зондировать свое будущее положение.
      — А почему бы тебе не наделить всех всем… — задумчиво произнес я.
      — Вот это и было бы скучно, — жестко сказал черный властелин. — Любая игра имеет приз, за который надо бороться умом, силой или хитростью. В любой игре есть счастливчики и неудачники. Ты же предлагаешь несусветную чушь. Идет большая игра, где в самом начале ты имеешь минимальные шансы ее продолжить. Но только тебе удалось хоть чем-нибудь себя проявить, как ты получаешь невидимый знак отличия и поднимаешься на незримую ступеньку. Теперь ты уже выше других, только сам об этом не знаешь. И в тех ситуациях, где пустота поглощает миллионы, ты чудом вывертываешься и выживаешь. «Судьба», — разводишь руками ты. «Везунчик», — говорят другие. А это просто мне жаль расставаться с личностью, проявившей себя в делах, неважно в каких, добрых или злых. Ты не ждешь, а участвуешь и пустота только безвольно клацает зубами, хотя ей иногда и удается заполучить лакомый кусочек. Всегда есть шанс уйти в пустоту, да только у тех, кто вверху, он неизмеримо меньше, чем у стоящих возле подножья…
      Грозный голос замолк.
      — Ну и играл бы себе, — заметил я. — Зачем тебе моя жена?
      — Вдвоем играть интереснее. Появляется элемент неожиданности. Мои любимчики безразличны для нее, а ее для меня.
      Разговор не получался. Впрочем, мне уже было все равно. Я уже подобрался к Свете и хотел ухватить ее за плечо. Сумеречное сияние стрельнуло жгучими искрами и невидимая сила отбросила меня обратно.
      — Ты нарушаешь правила! — вскричала Девушка-Смерть.
      — Какие, к черту, правила! — возмутился я.
      — В давние времена, — терпеливо, словно щенку, с постоянной завидностью делающему лужу в коридоре, начал объяснение хозяин замка, — слабаки, не желающие рисковать, приняли правила, по которым, если чья-нибудь невеста два раза похищалась в день свадьбы, то третий раз украсть ее имели полное право те, чье бесконечное ожидание подходило к пределу. И героям в этом случае был запрещен доступ в потусторонье. Я встал в очередь три тысячи семьсот лет назад и полностью подготовился ко всем неожиданностям судьбы. Я приобрел даже свирепого и безотказного Стража Ворот, уничтожающего любого героя, кто только вздумает с ним биться. Но ты не герой, ты прошел.
      — Дай ему поблажку! — простонала Девушка-Смерть.
      Багровое сияние усилилось. Блики сверкнули на огромных клыках черного чудовища. Я внутренне приготовился к самому худшему.
      — Хорошо! — взревел монстр. — Пусть будет так! Для тебя она самая лучшая?!
      — Да, — согласился я.
      — И сколько времени она для тебя будет такой оставаться?
      — Всегда, — заявил я.
      — Отлично! — возликовал монстр. — Как только она перестанет быть для тебя самой лучшей, самой красивой, самой желанной, самой-самой… Она исчезнет из вашего мира и окажется здесь. Как только ты изменишь свое мнение о ней в явной или неявной форме…
      — Что значит в явной или неявной?.. — заорал я, пытаясь перекричать громовой глас повелителя Города Призраков. Странно, но он меня услышал.
      — Явно… — строго сказал он. На той стене, где исчезли окна, вновь засверкало световое пятно, но вместо мультфильма замелькали кадры, которые детям до шестнадцати смотреть не рекомендуется.
      — Неявно… — голос стал заметно тверже. Переплетение тел исчезло с экрана и на нем возникла серая картина, на которой был виден участок обшарпанной квартиры. Полная женщина в замызганном халате стояла в согнутом положении и устало шлепала объемистой тряпкой по грязному полу. На ободранном диване были разложены детали почерневшего утюга, а неопрятного вида мужчина в майке и рваных спортивных штанах прикручивал куда-то очередной винтик. Его затуманившиеся глаза уставились в невидимую отсюда точку, а над головой парили смазливые формы призрачных женщин.
      — Как только она перестанет быть самой лучшей… — донесся откуда-то издалека голос чудовища.
      — Но так ведь невозможно, — ошеломленно прошептал я. — Никто никогда не справится со своими мыслями и желаниями. Главное — реальные поступки, а не…
      — Правила устанавливаешь не ты, — лицо Девушки-Смерти приблизилось ко мне. — Я буду твоей прямо сейчас! Хочешь?..
      Девичья рука легла мне на плечо. Она, действительно, была теплой.
      — Неужели нет другого выхода?! — затравлено закричал я.
      — Нет, если хочешь, будем биться, — пасть разверзлась в радостной улыбке. Острые пальчики щелкнули и исторгли длиннющую молнию, разнесшею вдребезги одну из дальних колонн в четыре моих обхвата. Откуда-то из тьмы выскочили черные карлики и начали шустро и молчаливо собирать обломки в единое целое.
      — Согласен? — злобно спросил монстр.
      — Нет, — отказался я. Девушка-Смерть улыбнулась соблазнительно-соблазнительно.
      — Тогда принимай Слово! — Клыки оказались чуть ли не у моего лица. Из пасти монстра доносился запах меда.
      — Принимаю, — моя голова понуро кивнула. С пальца чудовища сорвалась рубиновая звездочка, подлетела ко мне, легонько стукнула о грудь, кольнула и проникла внутрь. Я стоял с грустным видом. Клыки ухнули вниз и на их месте оказались глаза.
      — А ты почувствуй преимущества своего положения! Вникни! Как только она тебе надоест, опротивеет, перестанет понимать, лишь подумай о другой. И все! Многие сейчас отдали бы свою душу, чтобы поменяться с тобой местами. Ты и сам поймешь это. Не сейчас, но лет через двадцать наверняка.
      — Но ведь через двадцать лет она уже такой не будет!!! — я мучительно отыскивал лазейку.
      — Я ее приму любой! — вскричал хозяин замка. — По законам чести я не вправе больше становиться в очередь. Я сделал выбор. Как сделал его и ты. Я ждал три тысячи семьсот лет! Что для меня еще каких-то двадцать?!
      Легкий звон пробежал по залу. Сумеречное сияние вокруг Светы растаяло и сменилось другим, будто мою жену освещал неведомо как забредший сюда солнечный луч.
      — Она проснулась, — прошипел монстр. Что-то в его груди булькнуло и оттуда вырвалось влажное щупальце, скрутившее меня и плотно прижавшее к холодной чешуйчатой ноге.
      Света медленно поднялась и огляделась по сторонам, чуть прищурив глаза. Наверное, из ее светлого круга не слишкои просто было разглядеть что-то определенное. Наконец, ее взор остановился на нашей безмолвной композиции.
      «Где это я?» — спросила бы на ее месте любая другая девушка, растерянно хлопая глазами. Любая другая, но не Света. Я ее и любил за то, что она умела мгновенно оценить окружающую обстановку и принять наиболее верное решение, а не ждать, когда кто-нибудь примет решение за нее. Разглядев меня в багровых сумерках, она чуть заметно улыбнулась. Монстр заметил ее реакцию и рывком щупальца выставил меня вперед, а затем громогласно объявил:
      — Это его последние минуты, если ты не согласишься покинуть его и остаться здесь, со мной, навсегда!
      — Ничего себе!!! — завопил я, не в силах разжать захват. — А как же правила?!
      Щупальце крутанулось, поднялось повыше и зажало мне рот.
      — Он прав, — осторожно заметила Девушка-Смерть. — Нам не следует нарушать законы.
      Видимо, ей очень хотелось стать моей, да только я не желал близко знакомиться со своей Смертью.
      — Хорошо. Ему ничего не грозит, — устало произнес хозяин замка, чуть отпустив захват, а затем в его голосе появилось нечто звездно-душевное. — Оставайся со мной! У тебя будет все, что ни пожелаешь. Мы будем вести самую увлекательную игру во вселенной, управляя огромными армиями и отрядами невиданных героев. А когда нам это надоест, мы отправимся в далекие миры, многие из которых не увидит никто и никогда. Но если ты заскучаешь, я открою для тебя потайную комнату здесь, в замке. Там хранятся все чувства и ощущения, которые по силам испытать твоей сущности. И наступит новая эпоха и новая игра…
      — Нет, — сказала Света. — Жизнь стоит выше любой, даже самой прекрасной игры. Неужели ты еще этого не понял?
      — Ты сделала выбор?
      — Я сделала выбор, — подтвердила свое решение Света, и голос ее стал невиданно жестким. — Отдай мне моего парня.
      Щупальце разжалось окончательно и с хлюпаньем исчезло в темных глубинах помрачневшего существа.
      — Слов больше не будет. — просто сказал он. — Наша новая и последняя встреча обязательно состоится. Лет так через семь, двенадцать или двадцать пять.
      — Не думаю… — успела произнести Света и мир вокруг нас закрутился с ужасающей скоростью.

* * *

      Утром, проснувшись, Вася недовольно протер глаза и, безуспешно поискав чего-нибудь, что бы могло спасти его от ужасающего сушняка, опечалился. Пришлось вставать и тащиться на кухню, попутно спрашивая у каждого встречного: «Когда выпить дадут?!» Тщательно опохмелившись, Вася повеселел и тут же вспомнил, что вчера так и не осуществил задуманное.