ГЛАВА ПЕРВАЯ

Большинству людей нравятся свадьбы.

Коул Эриксон их терпеть не мог.

Не то чтобы он был ярым противником семейной жизни. Если кому нравится, то и ради бога! Но лично его раздражали все эти торжественные речи, неумеренные поздравления и поцелуи, белое платье, цветы… Сколько ненужного шума и суеты!

Раздались звуки свадебного марша. Через несколько мгновений его брат Кайл со своей невестой Кэти появились на пороге церкви. Гости встретили их радостными криками. Коул изобразил жалкое подобие улыбки.

Неожиданно возле Коула появилась его драгоценная бабуля.

— Внучок, мне бы хотелось серьезно побеседовать с тобой.

Кто бы мог сомневаться, что она начнет приставать к нему!

— Бабуля… — запротестовал он. — Давай все-таки не сейчас!

— Неужели тебе совсем не стыдно? Мелани такая замечательная девушка.

— Мелани — просто прелесть, — согласился он. Он был готов согласиться с чем угодно, лишь бы его оставили в покое с этими матримониальными разговорами.

— Однако ты ее упустил!

— Нуда. Полный дурак! Упустить свое счастье! После таких слов бабуле нечем было крыть! Коул действительно любил Мелани. Да ее все любили. У нее практически не было недостатков. Любой мужчина будет счастлив жениться на Мелани.

Проблема заключалась в том, что у него самого водилась куча недостатков и он совершенно не подходил Мелани, как, впрочем, и любой другой девушке.

— Горе мое, когда же ты наконец повзрослеешь! — вздохнула бабушка, всплеснув руками.

— Послушай, мне кажется, наша старинная фамильная брошь, что передается из поколения в поколение, станет замечательным подарком на свадьбу, — сказал Коул, решив сменить тему разговора.

— Разумеется! Неужели ты думал, что я нарушу давнюю традицию?

— Они оба такие красивые! И у них будут замечательные дети.

— И у тебя будут. И поэтому брошь получит твоя невеста.

— Нет. Ведь я никогда не женюсь.

— Обязательно женишься.

— Ба, мне уже тридцать три. Мелани была моим последним шансом. Подари брошь Кэти.

— Нет. Нельзя нарушать традиции. Ты — старший брат.

— На дворе двадцать первый век, все меняется, даже королевская семья поговаривает о том, что пора изменить порядок наследования.

— Мы не королевская семья. А ты просто слишком ленив для того, чтобы поискать себе невесту.

— Ленив?

Она пристально посмотрела на него:

— Да, Коул Натаниэль Уолкер Эриксон. Ленив. И еще как! Сколько красивых и славных девушек кругом, а тебе даже лень посмотреть по сторонам.

Стараясь не рассмеяться, Коул ответил:

— Тем более мне не следует доверять семейную реликвию. Я закоренелый холостяк, и мой случай безнадежен.

— Не ставь на себе крест. Люди меняются. А чтобы влюбиться, иногда бывает достаточно одного взгляда.

Коул остановился и посмотрел в ее голубые, по-прежнему молодые глаза.

— Кто-то, может быть, и меняется, но только не я.

— Почему?

Он замешкался с ответом. Бабуле надо было всегда отвечать откровенно.

— Я причинял своим женщинам страдания, ба.

— Потому что бросал их.

— Это они бросали меня.

Старая женщина покачала головой.

— Ты виноват во всех размолвках. Они уходили, когда у них не оставалось другого выбора.

— Таким уж эгоистом я уродился. Ничего не могу с собой поделать.

— Нет, можешь. И обязан.

Коул глубоко вздохнул и просящим тоном сказал:

— Бабуль, послушай меня! Подари брошь Кайлу. Это будет верным решением. Оставь меня, несчастного, в покое.

— И не надейся. Я от тебя не отстану. Так что лучше займись поиском невесты. Вот это будет по-настоящему верное решение. Ты мне сам потом спасибо скажешь.

— Благословляешь на любовь с первого взгляда?

— Благословляю.

Коул помог бабушке сесть в машину.

— Брошь была бы идеальным подарком молодоженам.

— Еще будет. Тебе нужно всего лишь найти невесту, и брошь — ее.

— Боюсь, этого не случится.

— Тебе помочь?

Коул замер в удивлении.

— Бабуля! Да что ты такое говоришь!

Упрямство и твердость характера передались ей от отца и матери. Он знал об этом как никто другой, ведь он тоже унаследовал эти качества.

Последние три дня Коул провел на аукционе в Монтане, где приобрел хорошую кобылу. Производить на свет наследников рода Эриксон он не собирался, а вот заняться разведением породистых лошадей был совсем не прочь. Со дня свадьбы брата прошло несколько месяцев, и Кэти, возможно, была уже в положении. Самое время вновь поговорить с бабушкой о фамильной броши!

Коул поставил чайник на плиту, а сам подошел к окну и ахнул: небольшая спортивная машина припарковалась прямо под его окном. Решив узнать, кто это к нему пожаловал, он поспешил на улицу. Из машины показались стройная высокая женщина, одетая в короткую юбку и пиджак. Длинные волнистые волосы рассыпались по ее плечам.

Приподняв солнцезащитные очки, она с улыбкой посмотрела на Коула.

— Привет! — Незнакомка помахала рукой и направилась к нему.

Только тут Коул вышел из внезапно охватившего его оцепенения, прочистил горло и вкрадчиво спросил:

— Что-нибудь случилось с машиной? Она обернулась на свой автомобиль.

— Не думаю.

— Не думаете?

Женщина подняла на него изумрудные глаза.

— А что такое? С ней было все в полном порядке, пока я ехала.

Коул силился понять, носит ли она линзы. Нет, не похоже. Это настоящий цвет ее глаз. Так же как шикарные густые волосы и эти полные губы.

— А ведь вы не местная, да? — Глупый вопрос, конечно же, нет, он бы давно ее заметил.

— Я из Нью-Йорка.

— Из Нью-Йорка? — удивленно протянул он.

Женщина слегка усмехнулась.

— Да.

Когда они подошли к двери, послышался свист закипевшего чайника.

— Черт!

— Что-нибудь случилось?

— Секундочку! — Коул перепрыгнул через порог и помчался на кухню.

— Кофе убежал? — раздался сочувствующий голос позади него.

— Боюсь, что да. — Коул вытер плиту и обернулся. — Меня зовут Коул Эриксон.

Женщина одарила его сверкающей улыбкой.

— Сидни Уэйнсбрук. Угостите кофе?

— Да он невкусный теперь. Она пожала плечами.

— Не страшно, я ведь из Нью-Йорка. У нас там иногда такое пойло наливают, вы не поверите! Но пьем и еще деньги за это платим.

Кофе оказался слишком крепким, однако Сидни выпила его до последней капли. Пусть хозяин дома видит, что у нее сильный характер. Она украдкой разглядывала Коула. Рослый, мускулистый, с выразительными темно-синими глазами. Он может оказаться крепким орешком. Но она готова побороться с ним ради достижения своей цели: ей необходимо получить фамильную драгоценность семьи Эриксонов.

— А что вас привело в Голубую Долину, Сидни Уэйнсбрук? — нарушил он молчание.

— Ты.

— Я?! Она сделала глоток кофе.

— Да, ты.

— Мы разве встречались раньше?

— Нет.

Прищурившись, он отклонился назад. Потом стукнул кулаком по столу и воскликнул:

— Погоди-ка! О боже, не может быть! Тебя прислала моя бабушка?

Сидни удивленно покачала головой:

— Нет, не она.

— Ты абсолютно уверена?

— Абсолютно. — Ее привели сюда долгие поиски в библиотеках и запасниках музеев нескольких стран Европы. — А скажи, с какой стати твоя бабушка стала бы присылать меня к тебе?

— Моя бабушка обожает играть роль свахи. Рад, что ты с ней незнакома. Так что ты делаешь в Голубой Долине?

— Я работаю хранительницей в нью-йоркском музее искусств Метрополитен.

Коул никак не отреагировал.

— Только что закончила трехмесячную стажировку в Европе.

Опять никакой реакции!

— А до этого три года работала над диссертацией.

— Ты написала диссертацию?

— Да. Про одну бесценную брошь.

В самую точку! Даже подбородок задрожал!

— И если я не ошибаюсь, передо мной сидит ее владелец.

— Ошибаешься.

— Можно, я скажу по-другому?

— Попробуй.

— Я знаю, что она достанется по наследству твоей жене. И вот я здесь, чтобы ты женился на мне.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Коул потерял дар речи, уставившись на стоявшую перед ним женщину и пытаясь уловить суть происходящего.

— Подожди, я ничего не понимаю, — наконец произнес он. — Это Кайл надоумил тебя приехать ко мне?

— Кто такой Кайл?

— Мой брат.

Сидни отрицательно покачала головой.

— Я не знакома ни с твоей бабушкой, ни с твоим братом.

— А кто тогда?

— Я сама.

Коул снова замолчал в замешательстве.

— Ты серьезно думаешь, что я поверю, будто ты приехала сюда из Нью-Йорка, чтобы выйти за меня замуж?

— Совершенно верно. Он встал.

— Значит, поломка была вымышленной?

— Какая поломка?

— Твоей машины.

— Она в отличном состоянии.

— Вот как? А мне показалась, что она вышла из строя. И значит, ты думаешь, что я соглашусь?

— Я надеялась…

— С какой стати? — Коула задели за живое слова его гостьи: подобное предложение было, попросту говоря, оскорбительным для него и его семьи! — С какой стати я соглашусь жениться на незнакомке и отдать ей фамильную драгоценность?

Она тоже встала.

— О, нет, я не это имела в виду…

— Прости, но я ухожу! Мне нужно подковать лошадей! — Ему не было дела до того, что она будет делать: ждать его или сразу отправится восвояси.

— Сейчас? — спросила она.

— Да, прямо сейчас! — И он схватил с крючка поношенную ковбойскую шляпу.

Сидни наблюдала из окошка бревенчатой хижины, как Коул уходит прочь. Ну и пусть не получилось так, как она хотела! Просто он не дал ей возможности все объяснить. Она ведь не пыталась украсть брошь, а просто хотела выставить ее в музее на пару месяцев. Если бы брошь стала центральным экспонатом коллекции, Сидни помешала бы замыслам Брэдли Слендер, а заодно спасла бы собственную карьеру. Все, что ей было необходимо, — сотрудничество этого ковбоя.

Сидни бросила взгляд на арендованную машину. Сейчас с ней все в порядке, но это легко «исправить»! И тогда у нее будет возможность провести с хозяином дома больше времени.

Она дождалась, когда Коул скроется за углом дома, после чего подошла к машине, открыла капот и выдернула несколько проводков. И снова закрыла его в надежде, что не причинила машине особого вреда.

Взглянув на верхушку холма, куда отправился хозяин ранчо, женщина подумала, что шпильки и узкая юбка не самый лучший наряд для подобных прогулок. Но делать нечего! К моменту, когда она добралась до Коула, ее волосы растрепались, а дыхание сбилось. Вдобавок, пролезая сквозь забор из колючей проволоки, она оцарапала руку. Да и пара слепней явно заинтересовалась ее появлением.

Коул стоял на вершине холма, в сотне ярдов от Сидни, с мотком веревки в руке. Неподалеку от него пасся целый табун лошадей. Подойдя к одной из них, серой масти, он повел ее к воротам загона.

Сидни быстро последовала за ним. Она боялась огромного животного, но гораздо больше ее страшили два десятка его друзей и подруг, которые остались позади.

Коул привязал животное и ласково погладил его по шее.

— И зачем ты пришла сюда? — обратился он к Сидни. — В моем «нет» тебе почудился тайный смысл?

Она присела на лежавшее рядом бревно и принялась осторожно вытаскивать из ноги колючки кактуса.

— Ты разве сказал «нет»?

Он обернулся и внимательно взглянул на нее.

— Если ты не поняла этого в первый раз, повторю: нет!

— Но ведь ты даже не выслушал меня!

— Ты пытаешься присвоить нашу семейную реликвию. Зачем я буду тебя выслушивать? — Дружелюбно похлопав лошадь по шее, он направился к расположенной неподалеку хижине.

Сидни поднялась и пошла за ним.

— Да я вовсе не собираюсь навсегда забирать вашу брошь.

Он открыл дверь и оглянулся.

— А… Ну, тогда другое дело. Она обрадовалась:

— Значит, ты выслушаешь меня! Правда?

— Нет, — ровным тоном ответил он. Неужели он снова не даст ей возможности аргументировать свое предложение?

— Ты всегда такой несправедливый?

— Да.

— Неправда!

Он с силой захлопнул дверь.

— А ты всегда такая упертая?

— Неужели ты не можешь хотя бы выслушать мое предложение?

— Нет.

— Почему нет?

— Ты когда-нибудь слышала свадебную клятву?

— Конечно.

Там есть небольшая фраза о любви и почитании до тех пор, пока смерть не разлучит супругов. А когда ты даешь эти обещания, перед тобой стоит священник, а также твоя семья и друзья. Ты готова пойти на эту ложь? И потом разойтись в разные стороны?

Сидни засомневалась. Она действительно не думала о деталях церемонии и рисовала в уме сцену в здании суда, с минимальным набором слов и целомудренным поцелуем в завершение.

— Я могу тебя почитать, — предложила она. Коул подался вперед и с любопытством уставился на нее темно-синими глазами.

— А любить меня ты сможешь?

Сидни замерла. Вопрос поставил ее в тупик.

Она умела любить. Но эта любовь причинила ей в детстве страшную боль, когда в пожаре погибли ее родители, а потом еще пять лет назад, когда скончались ее пожилые приемные родители.

— Привет, Коул! Ты что, от нас прячешься? — донесся до нее веселый женский голосок.

— Привет, Кэти! — кивнул мужчина. — Тебе нужно — подковать лошадь?

Сидни обернулась и взглянула на женщину, приближавшуюся к ним верхом на лошади. У нее были темные волосы, собранные в хвост. За плечами у нее покачивалась ковбойская шляпа, а бордовая рубашка и ярко-голубые джинсы придавали ей вид актрисы из фильма о Диком Западе.

Кожаное седло скрипнуло, когда женщина спешилась.

— Кэти Эриксон. Невестка Коула, — сказала она, протянув руку Сидни.

Та была удивлена силе ее рукопожатия.

— Сидни Уэйнсбрук.

— Очень приятно, — произнесла Кэти. Она с любопытством покосилась на Коула и снова обратилась к Сидни: — А что привело вас в Голубую Долину?

Сидни заметила предостерегающий взгляд Коула, но подумала, что терять ей нечего.

— Я приехала сюда, чтобы выйти замуж за Коула.

Он явно беззвучно ругнулся.

Кэти радостно взвизгнула, чем изрядно перепугала лошадь.

— Значит, ты все-таки утаил от нас правду.

— Она просто хочет заполучить брошь, — с отвращением произнес Коул.

Но его невестка не обратила никакого внимания на последние слова.

— Как долго вы знакомы? И где встретились? Он еще не сделал тебе предложение? — забросала она гостью вопросами.

— Я сделала ему предложение.

— Ей нужна брошь, — повторил Коул. — Она мошенница.

— Работница музея. Я хочу экспонировать брошь. И хочу выйти за него замуж.

— Она… — Коул досадливо взмахнул руками, развернулся и снова направился к лошади. — Забудь!

Кэти окликнула его:

— Не торопись, Коул! По-моему, очень даже неплохое предложение. Знаешь ли… ты не становишься моложе.

Он пробормотал в ответ что-то нелицеприятное. Кэти засмеялась, вновь обращаясь к Сидни:

— Из музея, говорите?

— Музей Метрополитен в Нью-Йорке, — чуть ли не шепотом ответила Сидни.

Может, Кэти выслушает ее и поможет повлиять на брата своего мужа?

— А как вы узнали, что брошь будет принадлежать его жене? — спросила Кэти.

— Я очень долго искала ее.

— А как узнали, что он еще не женат?

— Узнала. — Сидни вновь стала говорить громче. — Я думала о простой церемонии в здании суда.

— Понятно, брак по расчету, — кивнула Кэти.

— Совершенно верно.

— И какой расчет будет с моей стороны? — Коул ритмично ударял молотком по подкове.

— Можешь рассматривать это как служение на благо общества, — ответила Сидни.

— Я не альтруист.

— Ты выставишь старинную вещь на всеобщее обозрение.

— Это частная собственность.

— Я просто одолжу ее у тебя на время.

— А знаете что… — вмешалась в разговор Кэти. — А почему бы нам не обсудить все это за обедом? По-моему, отличная идея.

У Сидни появилась надежда. Кэти явно была ее союзницей.

— Делайте, что хотите, — объявил Коул, возвращаясь к своему занятию. — Только меня на обед не ждите.

— Нет, ты обязательно пойдешь, — решительно заявила Кэти.

— Не-а!

— Я пришлю за тобой Кайла.

— Флаг тебе в руки!

— Тебе нужно как-то подействовать на свою жену, — сказал Коул, облокотившись на ограду.

Они стояли возле барбекю, на котором брат жарил мясо.

Кайл закрыл чугунную крышку и подошел к Коулу.

— А почему ты так бесишься по поводу этой идеи?

Коул удивленно посмотрел на брата:

— Неужели ты и впрямь думаешь, что я настолько глуп, чтобы жениться на первой попавшейся женщине и отдать ей драгоценную брошь?

— Она ведь работница музея, а не мафиозо. Просто выслушай ее!

На пороге дома появилась Кэти с огромной салатницей в руках.

— Откроешь вино? — обратилась она к Коулу.

— Конечно, — поднялся тот.

— Коул, мне нужна твоя подпись на договоре с Эвервудом. — Кайл переложил поджаренные стейки с барбекю на деревянное блюдо. — Он согласен на мою цену и заберет всю говядину, которую мы ему поставим.

Коул усердно разливал вино, делая вид, что ничего не слышал. Он терпеть не мог, когда Кайл подсовывал ему на подпись пустяковые бумажки. Его брат был потрясающе талантливым скотоводом, и традиция, по которой руководство ранчо осуществлялось исключительно старшим сыном, казалась Коулу пережитком прошлого.

— Мы весь вечер будем говорить о делах? — спросила Кэти, присаживаясь за стол.

Коул и Кайл одновременно произнесли «да» и «нет». И тоже сели за стол. Сидни подалась вперед:

— Может, поговорим вначале о моих делах?

— Я передам тебе во владение половину ранчо, — сказал Коул Кайлу, даже не взглянув на Сидни.

Его слова произвели вполне ожидаемый эффект. В воздухе повисла тишина.

— На прошлой неделе я беседовал о наших возможностях с адвокатом по налоговым делам, — продолжал Коул.

— Коул… — предостерегающе начал Кайл.

— Я думаю, что мы можем провести границу вдоль Елового гребня, а затем вдоль устья речки до дороги.

Кайл стукнул рукояткой ножа по деревянному столу:

— Хватит!

— Ты не можешь запретить мне.

— Мальчики, — попыталась остановить перепалку Кэти.

— Это касается не только тебя, — перевел дыхание Коул. Сознание своей правоты не позволяло ему отступить. — Иногда человеку нужно занять твердую позицию и принять решение в интересах своей семьи.

— Ты хочешь меня обидеть? — спросил Кайл.

— Нет.

— А выглядит именно так.

Коул пожалел о» том, что неудачно выразил мысль.

— Я не это хотел сказать. Я имел в виду, что мужчине нужна собственная земля.

— Кайл! Коул! — еще одну попытку призвать братьев к порядку сделала Кэти.

— Ты хочешь сказать, что все эти годы у меня не было собственной земли?

— Нет, конечно.

— Приехали!

— А как же твои дети?

Кайл стиснул зубы, но промолчал.

— Тебе необходимо оставить детям наследство, — упрямо продолжал Коул. — Если ты не думаешь о себе, подумай о них.

Сидни дотронулась до бедра Коула. Его мышцы мгновенно напряглись, и он ошеломленно взглянул на нее.

Ногти Сидни сильнее впились в бедро Коула.

Что, черт побери, она делает?

Внезапно он заметил побледневшее лицо невестки.

— Что случилось? — невольно вырвалось у него. Кэти едва уловимо покачала головой и отмахнулась рукой:

— Все в порядке!

— Нет, не в порядке, — принялся настаивать Коул. Кэти повернулась к Кайлу:

— Я отлучусь ненадолго. Мне нужно выпить воды. Кайл обнял ее за плечи.

— Ты уверена? — прошептал он. Она кивнула.

— Абсолютно. Чем меньше суеты, тем лучше. Я скоро вернусь.

И ушла на кухню.

Коул взъерошил волосы, пытаясь понять суть происходящего.

— Прости. Какого черта…

Кайл закрыл глаза и откинулся на спинку стула.

— Это из-за разговора о детях.

Коул медленно сел и открыл рот, чтобы спросить, в чем же заключается проблема, но пальцы Сидни вновь вцепились в его бедро.

Он почувствовал себя слоном в посудной лавке. Что же он упустил из виду?

— Она надеялась, что забеременеет сразу, — неохотно объяснил Кайл.

Коул похолодел.

Сидни кинула свою салфетку на стол.

— Пойду взгляну, все ли с ней в порядке. Оба мужчины поднялись одновременно с ней. После ухода Сидни Кайл с бокалом в руке подошел к ограде и сделал большой глоток вина.

Коул никак не мог подобрать слова. Они с Кайлом никогда откровенно не разговаривали о своей сексуальной жизни.

— Доктор считает, что это последствия стресса, — тихо произнес Кайл. — Но мы ни в чем не уверены. А теперь Кэти боится, что у нее никогда не будет детей.

— А тут еще я лезу со своими разговорами… — укорил себя Коул. — Я могу чем-то помочь?

— Женись и рожай детей, чтобы на плечах Кэти не лежала вся ответственность за сохранение династии.

— Хорошо придумал, ничего не скажешь!

— Эй, послушай, тебе сделали честное предложение.

— Кто? Эта мошенница? Не смеши меня! К тому же Сидни не хочет детей, она лишь жаждет заполучить брошь.

Кайл обернулся и взглянул на Коула.

— Тебе совсем не обязательно иметь детей от Сидни, — тихо проговорил он. — Просто пусть Кэти думает, что у вас с ней будут дети.

— Чушь! А кроме того, Кэти уже знает цель приезда Сидни. Теперь врядли она поверит, будто мы с ней собираемся строгать детей.

Нет, ты ошибаешься. — Кайл покачал головой. — Мой план таков. Ты притворяешься, будто влюбился в нее и хочешь на ней жениться. Она получает брошь, а Кэти отвлекается от своих проблем и беременеет.

— А я получаю жену, которую не знаю, которая меня не любит, не спит со мной, но забирает мои фамильные драгоценности?

Кайл сделал еще глоток вина.

— Не ты первый, не ты последний…

Коул фыркнул.

Брат хлопнул его по плечу:

— Ты получишь удовлетворение от того, что настоял на своем и принял единственно верное решение для своей семьи.

— Почему-то у меня такое чувство, что это совсем не я настоял на своем.

— То есть ты сделаешь это?

— Ты предлагаешь мне лгать твоей жене? — вопросом на вопрос ответил Коул, пытаясь найти лазейку и не выглядеть «злодеем».

— Нет, лгать мы не будем. Нам просто не нужно будет ничего объяснять. Кэти — безнадежный романтик. Поверь мне, она все равно попытается свести вас с Сидни, вне зависимости от того, что мы с тобой решим. Все, что от тебя требуется, — это слоняться поблизости и выглядеть одурманенным любовью.

— Но я вовсе не одурманен.

— Просто смотри на Сидни так, как ты смотрел на нее перед обедом.

— Я не смотрел…

— Конечно, это было больше похоже на вожделение, чем на опьянение любовью. Но, думаю, сработает.

— Ты выжил из ума, братец.

— Она просто куколка, Коул. Не думаю, что это будет так тяжело — ухаживать за нею.

На душе Коула стало тревожно, слова брата вызвали у него противоречивые чувства. С одной стороны, элементарный здравый смысл не позволял ему согласиться на это предложение. А с другой стороны, он не мог не согласиться.

— Это самый глупый план, о котором я когда-либо слышал, — наконец произнес он. — А давай сделаем так: отвези Кэти в какой-нибудь дом отдыха. Пусть отдохнет, полежит на пляже. Я оплачу.

— Она будет беспокоиться о тебе.

— Для этого нет причин.

— Я знаю это, и ты знаешь. Но Кэти…

Коул задумчиво посмотрел вдаль:

— Знаешь, с утра мне казалось, что у меня все просто отлично. Я недавно купил кобылу, обдумывал дальнейшие планы: строительство нового навеса для сена, покупку кое-каких инструментов…

Кайл рассмеялся.

— И тут появляется Сидни Уэйнсбрук и переворачивает всю твою жизнь с ног на голову.

— Кайл! — позвала своего мужа Кэти из кухни.

— Да, дорогая? — отозвался он.

— Тебе не кажется, что Сидни уже поздно возвращаться в Уичито-Фоле?

— Конечно, уже слишком поздно. — Кайл с видом победителя взглянул на Коула.

— Она готова остаться, — крикнула Кэти.

— Вот и отлично!

— Я ни на что не соглашался, — прошептал Коул брату.

Напрасно. У тебя несложная роль. Просто ходи поблизости и изображай себя безнадежно влюбленным. Развлечешься и сделаешь сразу два добрых дела: и нам поможешь, и своей новой знакомой, — сказал Кайл.

— Все, пока! Я еду домой.

— Счастливо. Возвращайся к завтраку.

— И не подумаю!

— Я пришлю за тобой Кэти.

— Вы что, договорились свести меня с ума?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Коул допивал кофе, когда в дверь постучали.

— Войдите! — грубо откликнулся он, готовый увидеть Кайла или Кэти, а то и обоих сразу.

Но в дверь просунулась голова Сидни.

— Привет!

Коул напрягся. Удар ниже пояса, Кайл!

— Доброе утро, Сидни!

По всей видимости, Кэти одолжила ей кое-какую одежду. Сегодня на ней были потертые светлые джинсы, плотно сидевшие на бедрах, и короткий топ. Волосы были собраны в кокетливый конский хвост. Почти незаметный макияж делал ее лицо еще более привлекательным и сексуальным.

— Кофе? — спросил он, обретя способность говорить и поднявшись со стула.

— С удовольствием!

— Сегодня постараюсь сделать его получше. Ты голодна?

— Нет, спасибо. Кэти накормила меня яичницей. Он коротко кивнул и сел на стул.

— Как она?

Сидни устроилась рядом с ним и обхватила чашку ладонями:

— Грустит.

Коул с пониманием покачал головой, пытаясь не чувствовать себя мерзавцем.

— Знаешь, твой брат обсуждал со мной план, как помочь ей.

Неужели его брат втянул Сидни в эту игру? Зачем? Это же низко, подло…

— И что за план?

— Он заявил, что все объяснил тебе прошлым вечером.

— И что же он сказал тебе?

— Что нам нужно пожениться и дать возможность Кэти думать, будто мы полны решимости заняться продолжением династии Эриксонов.

Это был сговор!

— Ты и впрямь думаешь, что Кэти поверит этому? Сидни многозначительно посмотрела на него из-под густых ресниц.

— Тебе кажется, она не поверит, что ты мной интересуешься?

— Подлавливаешь меня?

Ее улыбка стала самоуверенной, и она кокетливо пожала плечами.

— Возможно!

— А может, загоняешь в угол?

— И это возможно. — Ее улыбка сделалась еще шире.

Коул вздохнул:

— Я бы не хотел показаться грубым, но…

Сидни внимательно наблюдала за ним своими потрясающими зелеными глазами.

— Ладно, начну я. Ты симпатичный, сексуальный парень. Я думаю, Кэти легко поверит, что я влюбилась в тебя.

В груди Коула что-то сжалось, когда она назвала его сексуальным.

Пожалуй, это определение касалось ее в еще большей степени. То, как она грациозно двигалась, то, как хрипловато смеялась… И он до сих пор ощущал ее прикосновение к своему бедру.

— Если нам повезет, мы поможем Кэти. А заодно и музею Метрополитен, уважаемому общественному учреждению. Так в чем же проблема?

— Разве ты не можешь отправиться в какую-нибудь экспедицию? И что-нибудь откопать?

— Этим занимаются археологи. А в моем списке возможных экспонатов не значится ничего, что было бы для меня более привлекательно, чем твоя брошь.

Она хочет поговорить об этом серьезно? Ну, так и быть…

— Что скажешь насчет твоей семьи? Ты солжешь им по поводу брака?

Сидни отмахнулась:

— Ни в коем случае.

— Ты не очень близка с ними? — Это удивило Коула. Она была умной, дерзкой, доброй женщиной. Какие родители не захотят иметь доверительные отношения с такой дочерью?

По ее лицу пробежала тень.

— Мои приемные родители умерли пять лет назад.

У Коула болезненно сжалось сердце, уж он-то знал, что значит потерять родителей.

— Прости, мне очень жаль.

— Ничего, — покачала она головой.

— Братья, сестры?

— Никого.

Он поднялся и отнес грязные чашки в раковину.

— Коул! — Она подошла к нему.

— Да?

И снова этот едва уловимый и такой возбуждающий запах! Он боялся обернуться.

— Почему ты колеблешься? Мы можем подписать любые документы, чтобы обезопасить твою брошь.

— Да не в этом дело!

Он покривил душой. Конечно, и в этом тоже! Частично. Он не знал Сидни, и было бы глупо доверять ей.

Это был бы брак с женщиной, которую он не любит и даже не знает. Может, это и старомодно, но он просто не может заставить себя поступить подобным образом. Хотя внешне и по характеру Сидни была ему очень даже симпатична.

— Тогда дело в Кэти? Ты не хочешь врать ей?

Коул обернулся. И чуть не наткнулся на Сидни, стоявшую в нескольких сантиметрах от него. Малейшее движение рукой — и он до нее дотронется. Наклон головы — и он поцелует ее.

— Да, не хочу лгать Кэти. Лгать бабушке. Лгать Богу.

— Мы могли бы заключить гражданский брак.

— Это не выход. Мои близкие прекрасно знают, что если я полюблю кого-то, то никогда не произнесу клятву в здании суда перед простым чиновником, в присутствии беспристрастных свидетелей.

Сидни закусила нижнюю губу. Ее глаза по-кошачьи сузились, но она промолчала.

— Ты готова пройти по проходу церкви в белом платье, поклясться любить и почитать меня всю жизнь, а потом поцеловаться и разойтись в разные стороны?

Когда он произнес эти слова, его воображение тотчас нарисовало соответствующую картинку: Сидни в белом платье, лицо закрыто вуалью, в ее чуть дрожащих от волнения руках букет нежных роз. Он будто воочию почувствовал запах ее духов, вкус ее сочных губ.

— Мы все равно будем знать, что это не по-настоящему, — чуть слышно ответила она.

Коул вернулся в реальность из своего видения и коротко кивнул.

— Да. Ты права. Мы оба будем знать, что все это фарс.

— Но, понимая, что это нам даст, я готова согласиться.