— Можешь нести до самого Ведьмина болота!

Мы шли по лесу и весело болтали. Говорили о великих королях и великих битвах и о том, что ждет нас в будущем.

— Когда-нибудь я уйду из замка насовсем. Стану наемником или разбойником, — мечтал я.

— А как же королевство?

— А что королевство? Королем будешь ты. Я отдам тебе обруч, и все будут думать, что ты — наследник престола, нас же никто не может отличить!

— Не получится, — вздохнул Рил.

— Почему?

— У меня нет знака.

Да, знака Проклятия у Рила не было. Он мог появиться только после моей смерти. Проклятие поражало только будущих королей.

— Ладно, не расстраивайся, — утешил я Рила. — Может, меня еще убьют…

— Что ты несешь! — набросился на меня братишка. — Если тебя убьют, я… я… — Он чуть не плакал.

— Точно станешь королем! — расхохотался я. — Ладно, я пошутил. Можешь попасть в то сухое дерево? — Я вытащил из-за голенищ два метательных ножа и протянул один брату.

Рил старательно прицелился и запустил нож в заросли малины.

Мимо по тропинке прошла компания подвыпивших орков. Завидев нас, они остановились и принялись что-то громко обсуждать на своем языке.

— Пошли прочь, грязные уроды! — прикрикнул я на орков не хуже наемника из Королевской гвардии.

Орки заржали и скрылись за деревьями, а я сунулся было в колючий кустарник за ножом, но потом махнул рукой, не хотелось ползать на коленях, когда поблизости орки, — вдруг увидят.

— Может, поищем? — принялся уговаривать меня Рил. — Хороший нож все-таки, жалко, если потеряется.

— Да у меня этих ножей больше, чем у тебя игрушек — небрежно отмахнулся я. А ведь Ленсенд учил меня: «Никогда не оставляй без присмотра оружие. Оно может попасть в плохие руки!»

До Ведьмина болота мы так и не дошли.

— Я устал, — заявил братишка. — И есть хочется. Пойдем обратно.

— Эх ты, нытик! — презрительно проговорил я. — А еще хочет быть королем. Ты когда-нибудь слышал, чтобы короли уставали? Хотя вообще-то есть мне тоже хочется. Слушай, а давай я сбегаю на болото, подстрелю утку, и мы с тобой ее зажарим!

— Ты что, умеешь готовить? — вытаращил глаза Рил.

— Я все умею! — похвастался я. — Я вообще могу один в лесу жить!

Я разжег костер, оставил Рила подбрасывать в огонь ветки, а сам, захватив лук, отправился за добычей. Я был почти у самого Ведьмина болота, когда услышал издали отчаянный крик Рила: «Ри-и-ик! Ты где-э-э?» Крик был полон ужаса, и я понял, что случилось что-то страшное.

Я мчался со всех ног туда, где у костра остался мой братишка. Я бежал и все время слышал этот крик, заставлявший сердце сжиматься в ужасе. «Ри-и-ик! Помоги-и! По-мо… » Крик оборвался, когда я уже увидел за деревьями силуэты троих орков. В когтистых лапах одного из них был обруч наследного принца, другой разглядывал мой меч. Я с разбегу врезался головой орку в брюхо, выхватил из его лап меч, полоснул снизу острием по горлу и бросился на второго, державшего обруч. «Щенок взбесился! Убей его, Кенрат!» — взвизгнул орк почему-то по-человечески. Кенрат ответил что-то на своем языке, и орки бросились наутек. Я метнул им вдогонку нож, и он вонзился между лопаток одному из удирающих орков. Тот, взвыв, рухнул в мох, а оставшийся в живых, тот, которого звали Кенрат, подхватил выпавший обруч, отскочил за ствол толстой сосны и скрылся из виду. Ножей у меня больше не было, тогда я носил их с собой только два, по одному в каждом сапоге, и это спасло его вонючую шкуру.

Я подбежал к Рилу. Из груди брата торчала рукоятка ножа, и нож этот был мой, тот самый, который Рил случайно запустил в малинник, а я поленился поискать. Братишка тяжело дышал, и на губах у него то и дело вздувались розовые пузыри.

— Потерпи, Рилсед, только не умирай!

— А, это ты, Рик, — прошептал Рилсед. — Уходи отсюда, тут злые орки, они убьют тебя тоже. Зря ты не послушал меня и не подобрал нож, теперь скажут, что это ты меня убил.

— Ты не умрешь, Рил! Замок недалеко, я побегу очень быстро и приведу кого-нибудь на помощь.

— Не бросай меня, Рик, я уже умираю. Прощай!

Рилсед вздохнул в последний раз, из уголка его рта вытекла тоненькая струйка крови. Больше он не дышал.

— Рил! Рил! Не умирай! Рил!

Ночь я провел в лесу, пытаясь согреть коченеющее тело брата. Утром пришли хмурые наемники во главе с лордом Деймором и в сопровождении сбежавшего накануне орка. Я бросился на орка как безумный, пытаясь пронзить мечом, но орк проворно отскочил за широкие спины охранников и завопил:

— Бешеный! Он на всех кидается. Он убил другого мальчишку, он убил двух орков! Он и меня убьет! Бешеный!

У меня отобрали меч, применив довольно грубый и болезненный прием.

— Ты бы с ним поделикатнее, Крисан, — проронил лорд Деймор, не глядя в мою сторону. — Принц все-таки. Еще руку сломаешь!

— Да я ему за нашего Малыша голову готов оторвать! — зло проворчал Крисан.

«Правильно, надо мне голову оторвать! — думал я. — Как я мог оставить брата одного? Зачем я затащил его в лес, так далеко от замка? Лучше бы меня убили вместо него! Только почему Крисан называет Рила Малышом? Это же меня так прозвали!»

Вскоре я понял, что все принимают меня за Рилседа и считают, что это я убил своего брата. Наемники были готовы плюнуть мне в лицо, служанки в замке смотрели на меня, как на чудовище, а придворные опускали глаза и шушукались. Мне казалось, что все происходит не по-настоящему, что это просто страшный сон и я скоро проснусь в своей постели рядом со сладко спящим Рилом, растолкаю его и скажу: «Знаешь, а ты мне в кошмарном сне приснился! Хочешь расскажу?»

Срочно собрали Королевский совет. Я стоял один посреди огромного Тронного зала, съежившись под грозным взглядом отца, и чувствовал, что давно пора проснуться.

— Принц Рилсед, ты обвиняешься в убийстве своего брата принца Рикланда, наследника престола! — грозно провозгласил отец. — Что ты скажешь в свое оправдание?

Я молчал. Я не проронил ни слова с того самого мгновения, как Рил испустил последний вздох. Мне казалось, что я уже никогда не смогу заговорить.

— Принц Рилсед, мы ждем! — Казалось, отец готов убить меня взглядом.

— Я Рикланд, — выдавил я, с трудом разлепив запекшиеся губы.

— Рикланд убит! — взвизгнул лорд Готрид. — Кенрат. сотник Королевской армии орков, принес мне обруч наследника престола. Вот он. — Готрид с поклоном протянул мой обруч отцу. — Кенрат говорит, что обруч был на убитом.

— Чем ты докажешь, что ты Рикланд? — гневно обратился ко мне отец.

— У меня знак, — еле слышно прошептал я. О знаке Проклятия знали все, но распространяться на эту тему было не принято.

— Это ничего не доказывает! — тут же встрял дядюшка. — В истории известны случаи, когда убивали наследника. Знак Проклятия тут же появлялся у его младшего брата. Значит, знак должен был появиться у Рилседа, как только Рикланд умер!

— Подойди ко мне, принц! — ледяным тоном подозвал меня отец. — Покажи мне руку. Нет, ладонь. — Отец лишь мельком взглянул на мою грязную ладошку и уверенно заявил: — Это Рикланд!

— Как вы узнали, ваше величество? — удивился Готрид.

— Такие мозоли бывают только от ежедневных упражнений с мечом. Нет никаких сомнений, что это Рикланд. Но почему? Почему ты убил брата, Рикланд? Корона и так достанется тебе, брат не был тебе помехой! — Теперь отец выглядел больше озадаченным, чем грозным.

— Я не убивал Рила, только орков!

— Ты признаешь, что убил орков. Значит, один из ножей твой, а ко второму ты не имеешь отношения? — накинулся на меня лорд Готрид.

— Второй я потерял…

— Ты лжешь! — взвизгнул дядюшка. — У нас есть свидетель, который видел, как ты убил брата!

— Приведите свидетеля! — глухо проговорил отец. В его глазах, устремленных на меня сквозь прорези черной маски, читалась смертельная усталость.

Вошел орк, убивший Рила. Я ринулся к нему с кулаками. Убить его во что бы то ни стало было единственным моим желанием в тот момент. Ведь если не отомстить за Рила, его душа никогда не попадет в Лучший мир… Как безоружный семилетний мальчишка убьет здоровенного орка, я не задумывался. Я знал только, что должен его убить, и плевать мне было, что станет со мной потом!

В двух шагах от орка меня перехватил лорд Деймор. «Тихо, Малыш, успокойся, — зашептал он мне на ухо, уводя к стене, где стояли придворные. — Ты же знаешь, что в Тронном зале не дерутся. Стой тихо, все будет хорошо!» Вырваться из железных объятий начальника охраны было невозможно, и я затих, уткнувшись носом в его расшитую серебром кожаную куртку. Тем временем орк в центре зала беспардонно лгал отцу:

— Я был в лесу. Да, я и два солдата из моей сотни были в лесу. Шли в трактир, значит. Лорд Готрид отпустил… за хорошую службу и денег еще дал. Ну, мы шли и искали… нет, увидели двух принцев. Потом этот крикнул нам уходить. Да, он хотел прогнать нас. Он сказал — орки уроды. Да, вонючие уроды, так он сказал. Но мы не уходили. Да, спрятались в кустах. Мы видели, как этот взял нож и бросил. Да, бросил прямо в другого. Мы все видели, я и мои солдаты. Они бы то же самое рассказали, но их убил этот бешеный. Он убил бы и меня, но я убежал. Да, убежал, только сначала взял обруч. Да, обруч… чтобы принести лорду Готриду. Он…

— Все, спасибо, Кенрат, можешь идти, — остановил его лорд. — Вы слышали, ваше величество, свидетель видел все собственными глазами!

Внезапно я понял, что, если орк сейчас уйдет, то убью я его впоследствии или нет, отец все равно будет считать, что это я убил Рила. Я вырвался из рук лорда Деймора, преградил дорогу орку, выходившему из Тронного зала, и торопливо прокричал:

— Я, принц Рикланд, вызываю тебя, орк Кенрат, на священный поединок один на один перед лицом богов за то, что ты все врешь! Пусть боги рассудят нас, а люди будут свидетелями — я не убивал Рила, вы, грязные орки, сами убили его!

Все в Тронном зале оторопели. Первым пришел в себя отец.

— Вызов недействителен! — заявил он. — Рикланд— ребенок, он не может вызывать на Божий суд!

— Почему же? — усмехнулся лорд Готрид. — У него есть боевое оружие, значит, он воин! Закон гласит: «Вызвать на Божий суд может любой, носящий оружие, независимо от возраста, расы и происхождения!»

— Но он же погибнет! Он еще мал! Он не может драться с опытным воином! — послышались возгласы придворных.

Меня выставили из Тронного зала. Пришлось ждать окончания Королевского совета за дверью, прислушиваясь к невнятным голосам внутри. Потом из зала вышел лорд Деймор, вернул мне мой обруч и меч и сочувственно потрепал по плечу:

— Ну и вляпался же ты, Малыш! Завтра на рассвете Божий суд! И какая вошь тебя укусила? Помалкивал бы себе, а с орком этим вонючим мы бы потом разобрались по-своему!

Ночь я провел в Малых парадных апартаментах, где обычно ночевали знатные гости, когда приезжали в замок, В детской мне спать не позволили, решили, что мое общество небезопасно для кузена Имверта. Весь вечер и половину ночи ко мне наведывались наемники. Поскольку считалось, что я нахожусь под арестом, и пускать ко мне друзей было строго-настрого запрещено, охранявший мою комнату стражник немало заработал за эту ночь, а я за несколько часов узнал столько секретных приемов, сколько, пожалуй, не знает ни один смертный.

Ночью мне приснилась смерть брата. Все было абсолютно так же, как на самом деле, за исключением одного, — перед смертью Рил сказал мне: «Кенрат не видит правым глазом!»

Утром рассвета не было. Быть может, где-то он и был, но над Черным замком сгустились серые тучи, из которых, не переставая, струились холодные и острые стрелы ливня. По правилам Божьего суда сражаться надо было в одних штанах, даже без сапог, и я стоял босой на вымощенном булыжником дворе замка, по щиколотку в ледяной воде, а студеные струи дождя хлестали меня по обнаженной спине. От холода и возбуждения у меня стучали зубы.

— Дрожишь, щенок? — оскалил желтые клыки Кенрат.

Я посмотрел на орка исподлобья, уничтожающим взглядом, но ничего не ответил. Очень надо слова на эту будущую падаль тратить! Ему-то что, у него шкура толще моей зимней куртки, а под ней жира, как у борова. Он, наверное, холода вообще не чувствует. Ну ничего, я ему эту шкуру мечом продырявлю!

Отца нигде не было, даже на балкон королевских апартаментов не вынесли его кресло. Только в окне спальни слегка пошевелилась портьера, но это, наверное, Карлен поплотнее закрыл окно, чтобы шум собравшейся во дворе толпы не тревожил королевский сон. Отцу не было до меня дела. «Если я погибну, он даже не пожалеет обо мне, как не пожалел о Риле», — со вздохом подумал я. Зато, несмотря на ливень, пришло много придворных, Королевская гвардия в полном составе, за исключением стоявших в карауле стражников, да в стороне толпилось несколько орков.

К тому времени, когда появился лорд Готрид и дал сигнал начинать поединок, я успел продрогнуть до костей. У меня даже из носа потекло. Правда, этого никто не заметил, дождь лил как из ведра, и с носа капало у всех.

Кенрат бросился на меня, как разъяренный зверь. Я не ожидал от орка, с его короткими кривыми ногами, такой ловкости и слегка растерялся. Это позволило орку почти вплотную прижать меня к шипящему под струями дождя, но почему-то не гаснущему огненному кругу. Еще немного, и я заступил бы за круг и был бы обязан сдаться на милость победителя, но в последний момент я как будто проснулся. До меня наконец дошло: все, что происходит вокруг — не сон, а кошмарная действительность, и что если этот гнусный орк сейчас убьет меня, то вряд ли я смогу отомстить за брата. Я стряхнул с себя остатки оцепенения, время потекло неторопливо, и Кенрат как будто замер на месте, а я легко проскочил между его кривыми ногами и, оказавшись за спиной, от души пнул его ногой по мягкому месту. Бить мечом в спину я уже тогда считал верхом низости. Будь я посильнее, орк вылетел бы за священный круг и поединок был бы закончен. Моя выходка вызвала смех и одобрительные возгласы наемников, на правах охраны оттеснивших во второй ряд придворных и тем более орков.

Похвала как будто придала мне силы. Я атаковал Кенрата то с одной стороны, то с другой, надеясь заставить орка думать только о собственной защите. С точки зрения опытного воина — никуда не годная тактика, но откуда мне было знать точку зрения опытного воина, ведь это был мой первый настоящий бой. Кенрат, без особого труда отбивая сыпавшиеся на него со всех сторон удары, спокойно выжидал, когда я выдохнусь, чтобы самому перейти в наступление, но тут он просчитался. Я мог целый день скакать с мечом, не чувствуя усталости, и орк дождался только того, что я понял: боги не сделают Кенрата менее умелым для того, чтобы помочь мне победить, и, пожалуй, не поразят ударом молнии в макушку. Я собрался окончательно и начал не просто наскакивать на него, пытаясь достать мечом, а еще и немного думать. Сначала я вспомнил, что откуда-то знаю — Кенрат не видит правым глазом. Я обошел орка сзади и атаковал справа. Тот дико взвыл, когда мой меч разрубил толстую шкуру на его правой ноге, выругался и, прихрамывая, устремился на меня. «Так, Малыш! Покажи этому грязному свинорылому уроду, на что ты способен! — вопили наемники. — Тьфу, принц сопливый, неженка безрукая! Кто же так бьет?! Таким ударом не убить и кролика! С этого дня будешь дрова колоть, пока не научишься рубить как следует!» Под такие дружеские пожелания я уворачивался от кривой сабли орка, иногда колол его острием меча в правый бок или с размаху рубил по кривой ляжке, и медленно, но верно начинал понимать, что не проткнуть мне, маленькому, толстой шкуры вместе с жиром так, чтобы поразить Кенрата насмерть. А орк рассвирепел окончательно. Он больше не стоял как вкопанный, а гонялся за мной, осыпая грязной орочьей бранью. В другое время я бы от души повеселился, но после смерти брата мне было не до смеха.

Мои удары не приносили особого вреда, а только все больше и больше злили орка. Я вспомнил, как легко убил первого орка в лесу, и попытался полоснуть Кенрата по горлу, но, подойдя к орку вплотную, чуть было не поплатился жизнью. Пришлось упасть прямо в лужу, чтобы не лишиться головы. Вставая, я слышал хриплые крики орков, подбадривавших своего сотника, и в голове моей крутилась мысль, что смертью одного Кенрата не отомстить за Рила. Орки все одинаковые. Любой из них убил бы моего братишку не задумываясь, и я не успокоюсь, пока не перебью их всех. Всех до одного!

Я вскочил на ноги почти мгновенно, и кривая сабля Кенрата, просвистев мимо меня, рассекла воду в луже, подняв тучу брызг. А я уже был за его спиной, и на этот раз у меня был план. Я дождался, когда враг снова ринется на меня, отскочил влево, выйдя из поля зрения единственного его зрячего глаза, и тут же плашмя бросился ему под ноги. Произошло то, на что я и надеялся, — орк споткнулся и начал падать. Его огромная туша валилась прямо на меня, грозя раздавить в лепешку, но я успел откатиться в сторону. Орк падал медленно-медленно. Он не видел меня своим слепым глазом и не замечал моего меча, который я, распластавшись на земле, поднял острием вверх и нацелил прямо в его сердце. Возможно, он и понял, где я, но только когда рухнул на острие меча.

Орки, наемники, придворные что-то кричали, но я не слышал. Я ожесточенно дергал рукоятку меча, намертво застрявшего между ребрами Кенрата, и срывающимся от обиды голосом кричал его бездыханному телу: «Отдай меч, гад! Кому говорю, отдай мой меч, вонючий ублюдок!»

После этого поединка я был полностью оправдан. Никто никогда больше не обвинял меня в смерти брата, хотя отец все-таки не пожелал прогнать орков из замка за смерть Рила. Зато почему-то наказал ни в чем не повинного Филиана.