Символ любви

— Конечно, — согласилась Келли. Хейли все же удалось отвлечь ее внимание от подружек Уинстона.

И вскоре Олбрайты всем семейством спустились к озеру, держа в руках ведра и мыло. Они свистнули, и три здоровенные псины выскочили из леса. Мальчики наполнили ведра водой и вылили ее на подбежавших собак.

Уинки, Пинки и Стинки, решив, что это игра, громко залаяли, завиляли хвостами и бросились в воду, пытаясь съесть куски мыла. Все задыхались от смеха и намокли до нитки, когда веселье неожиданно прервал чей-то звонкий голос:

— Сдается мне, что всякий раз, когда я появляюсь у вас, застаю милых леди семейства Олбрайт в самом невообразимом виде. Голос принадлежал Маршаллу Уэнтбриджу, а его обладатель широко улыбался сестрам. Памела густо покраснела и бросила на Хейли взгляд, выражающий досаду.

— Здравствуйте, Маршалл, — отозвалась Хейли, махнув ему рукой. Она искоса взглянула на Памелу. — Не хотите ли присоединиться к нам?

Маршалл подошел, снимая на ходу куртку и не сводя глаз с Памелы. Положив куртку на траву, он без признаков малейшего колебания вошел в воду по колено.

— Чем я могу быть полезен? — спросил он, и на его привлекательном лице появилась задорная улыбка.

Хейли бросила ему мокрую тряпку, неловко угодив в рубашку, по которой расплылось темное пятно.

— Поймайте собаку, хотя бы одну, и попробуйте вымыть ее. — Она подняла руку и помахала ею. — Желаю удачи.

Все шестеро потратили больше часа, прежде чем во внешности собак появились какие-то изменения. Едва они ловили и мыли одну из них, как псина тут же убегала в лес и возвращалась, извалявшись в земле и листьях. Но в конце концов животные успокоились и приобрели более или менее благообразный вид. Совершив сей подвиг, сопровождаемый смехом и шутками, Хейли послала Келли и мальчиков вперед умыться и переодеться. Сама же, наклонившись, принялась собирать с земли тряпки и остатки мыла. Покончив с этим занятием, она увидела, что Памела и Маршалл стоят рядом, держась за руки. Хейли быстро отвела взгляд, не желая им мешать. Она хотела уже идти к дому, когда Памела и Маршалл подошли к ней. От взгляда Хейли не укрылось, как сияют их лица. Вид растрепанного и взъерошенного Маршалла заставил Хейли улыбнуться. Интересно, подумала она, что сказали бы его коллеги из Королевского медицинского колледжа, если бы увидели его в эту минуту?

— Очень мило с вашей стороны, что помогли вымыть собак, — улыбаясь, сказала Хейли.

Маршалл усмехнулся:

— Не помню, когда я так веселился.

Хейли взяла в руки ведра.

— Надеюсь, вы извините, если я вас покину. Мне необходимо умыться.

— Если вы не возражаете, — торопливо и несколько смущенно проговорил Маршалл, — мне хотелось бы поговорить с вами.

Поставив ведра на землю, Хейли внимательно посмотрела на молодого человека.

— Конечно, Маршалл. Откашлявшись, он начал:

— Ну… э-э… поскольку в вашем доме нет ни матери, ни отца, а вы старшая, которая опекает… — Он оборвал свою запинающуюся речь и вновь откашлялся; лицо его из румяного стало пунцовым. — Так вот, должен сообщить вам, что я просил Памелу выйти за меня… замуж. — И он снова откашлялся.

Хейли изо всех сил старалась быть спокойной. Они стояли перед ней, красные от смущения, перепачканные грязью, крепко взявшись за руки, и свет любви горел на их потных лицах. Хейли посмотрела на сестру.

— Ты хочешь выйти замуж за Маршалла, Памела? — спросила она очень строгим — так ей хотелось думать — голосом.

Памела закивала с таким энтузиазмом, что Хейли испугалась, как бы у нее не закружилась голова.

— Ода.

Тогда Хейли посмотрела на Маршалла.

— Почему вы хотите жениться на моей сестре?

— Потому что я ее люблю! — выпалил он не задумываясь. — Я хочу прожить с ней всю жизнь и так хочу, чтобы она стала моей.

Хейли улыбнулась.

— Это все, что мне нужно знать. — Она протянула к ним руки и обняла их. — Я очень рада за вас, — сказала она, пытаясь сморгнуть непрошеные слезы. Но тут же вытерла глаза и рассмеялась. — Памела, ведь мы потратили с тобой целое состояние на новые туалеты, а когда тебе делают предложение, от тебя пахнет псиной и ты похожа на мокрую кошку.

Памела рассмеялась и подняла на Маршалла сияющие глаза. Молодой человек пылко привлек ее к себе.

— На очень красивую мокрую кошку, — уточнил он. Взгляд его остановился на лице Памелы и стал серьезным. — Очень красивую.

У Хейли всегда хватало такта чувствовать, когда она лишняя, а сейчас наступил именно такой момент. Поспешно извинившись, она оставила молодых людей наедине. Дойдя до поворота, нагруженная ведрами и тряпками, она оглянулась. Памела и Маршалл стояли крепко обнявшись, и Маршалл целовал ее сестру. Хейли отвернулась и продолжила свой путь. Она-то знала, какое это удивительное чувство, когда тебя обнимает тот, кого ты любишь. Она возблагодарила Господа за то, что счастье Памелы не иллюзия, а реальность. Под вечер Хейли копалась в цветнике, без особого желания пропалывая клумбы. Это занятие было слишком монотонным и неторопливым, давая возможность думать и анализировать. Самоанализ, как оказалось, не привел ни к чему хорошему. Он приводил ее к одной точке отсчета. К Стивену. А мысли о Стивене приводили к одному итогу. К сердечным страданиям. После веселья, царившего во время купания собак, прополка казалась слишком скучным делом. Может быть, литературная работа займет ее и отвлечет ум от того, на чем ей не хочется сосредотачиваться? Вздохнув, она встала и стянула с рук кожаные садовые перчатки.

— Здравствуйте, Хейли. Она испуганно обернулась:

— Господи, Джереми! Вы меня напугали. Он улыбнулся:

— Простите. У вас красивый сад.

— Спасибо. Он доставляет мне много радости. — Если говорить честно, то ее цветы теперь казались ей невыносимыми, напоминая недавнее прошлое, но у нее не хватало духа бросить их погибать без ухода. — Вы, очевидно, хотите поговорить со мной?

— Да, честно говоря, очень. — Он подал ей руку. — Не лучше ли нам прогуляться?

Хейли колебалась. Наконец пожала плечами. Пусть — лишь бы чем-то занять голову.

— Хорошо.

Она бросила перчатки в корзину и взяла Джереми под руку.

Они медленно пошли по дорожке, переговариваясь ни о чем, пока Джереми наконец не остановился. Он повернулся к ней лицом, и Хейли увидела глубокую морщину у него между бровями.

— Боже мой, Джереми, у вас такой вид, словно наступает конец света. Что-нибудь случилось?

— Нет, просто я должен сказать вам нечто очень важное.

— Непременно скажите, прошу вас.

Сжав руки за спиной, он принялся ходить взад-вперед перед Хейли.

— Я много думал о вас, с тех пор как вернулся в Холстед. Хейли удивленно подняла брови:

— Вот как?

Джереми кивнул, не прекращая ходить.

— Да. И за границей я тоже думал о вас. — Он остановился и прямо посмотрел на нее. — А вы, Хейли, когда-нибудь обо мне думали?

«Разумеется. Мне хотелось избить вас сковородкой за то, что вы меня оставили».

— Да. Иногда.

Он шумно вздохнул.

— Замечательно. Да, Хейли, я думал о вас с тех пор, как вернулся, или, точнее, о нас — о наших отношениях до того, как я уехал за границу. Когда я уезжал, я был значительно моложе — что называется, молоко на губах не обсохло. — На щеках его выступили красные пятна. — Я хочу сказать, что я уже не мальчик. Три года назад я был не готов взять на себя ответственность за всю вашу семью. — Он погладил ладонью свой галстук. — Сейчас я готов на это. Хейли уставилась на него:

— Я не понимаю.

— Памела, без сомнения, скоро выйдет замуж, если Маршаллу Уэнтбриджу есть что сказать по этому поводу…

— Он сделал сегодня предложение Памеле, — прервала его Хейли. — И сестра его приняла.

Его губы изогнулись в довольной улыбке.

— Ну вот! Видите!

— Конечно, но…

— Эндрю и Натан почти самостоятельные и скоро станут взрослыми юношами, и Келли далеко не дитя. — Он обхватил Хейли за плечи. — Иными словами, то, что три года назад меня испугало и оттолкнуло, больше не пугает и не отталкивает.

Хейли смотрела на него пустыми глазами.

— Что вы говорите?

— Выходите за меня замуж.

Ее взгляд выразил крайнее недоумение.

Джереми крепче сжал ее плечи и привлек к себе. Наклонившись, он несколько раз осторожно и целомудренно поцеловал ее в губы, но тут же отступил. Потом робко усмехнулся:

— Я вижу, вы удивлены.

— Вы меня просто потрясли, — проговорила она, обретя дар речи.

— Но надеюсь, не рассердил?

— Нет, я не сержусь, — осторожно сказала она, пытаясь собраться с мыслями. — Да, я потрясена.

Джереми взял ее холодные ладони и крепко сжал в своих руках.

— Вы всегда были мне дороги, Хейли, вы знаете, что это так. — Он поднес ее пальцы к губам и пылко поцеловал их. — Но только после своего отъезда я понял, какая вы замечательная, какая редкая женщина. Честная, прямая и заботливая. — Он обнял ее и привлек к себе. — И целомудренная.

Лицо Хейли вспыхнуло. Целомудренная… Закрыв глаза, она постаралась удержаться то ли от смеха, то 279

ли от рыдания. Господи, какая ирония! Три года назад она многое отдала бы, чтобы услышать от Джереми эти слова. Но теперь поздно. Поздно…

Ему нужна невинная девушка, честная и целомудренная. Он думает, что она именно такова. Но это, увы, не так. Ее первая брачная ночь будет иметь весьма сомнительный исход — исход, который навлечет на них обоих унижение и стыд. Разумеется, даже и думать нечего о Джереми. Кроме того, нельзя забыть о ее тайном тождестве с X. Триппом. Узнав об этом, Джереми не только будет скандализован — ему придется расстаться со своим убеждением, что она вообще честный человек.

Высвободившись из его объятий, она сказала:

— Джереми, я…

Он ласково положил палец ей на губы, призывая к молчанию.

— Не отвечайте мне прямо сейчас. — Он как-то скорбно улыбнулся. — В особенности если ответом будет «нет». Подумайте, Хейли. Мы просто созданы друг для друга. — Он коснулся ее щеки. — Я так хочу заботиться о вас.

Хейли закрыла глаза и глубоко вздохнула. Кто-то будет о ней заботиться. «Господи, как чудесно это звучит. Я так долго заботилась о стольких людях. Каково это — когда кто-то заботится о тебе?»

— Обещайте, что серьезно подумаете, — повторил он. Могла ли она не думать об этом? Предложение Джереми звучало так соблазнительно; такую возможность нельзя взять и немедленно отвергнуть. Да, он оставил ее три года назад, и ей было больно, но она отчасти понимала, почему он так решил. Пусть она его не любит — но он ей симпатичен, и они прекрасно ладят. «И потом — кто-то будет заботиться обо мне». Хейли кивнула:

— Обещаю подумать.

Снова притянув ее к себе, Джереми нежно поцеловал ее в щеку, а потом в губы. Хейли так хотелось что-то почувствовать, хоть что-нибудь, когда он прикоснулся к ней губами, но, увы, она не почувствовала ничего.

Ее охватило отчаяние, ей страшно захотелось ощутить волнение в объятиях того, кто намерен провести с ней всю жизнь. Обняв его за шею, она провела рукой по его густым белокурым волосам.

— Поцелуйте меня, — шепнула она.

В его глазах мелькнуло удивление, но он положил руки на ее талию и несколько раз несмело поцеловал.

— Наверное, нам лучше остановиться, — сказал он дрожащим голосом, отступая от нее.

— Да, — согласилась Хейли, скрывая свое разочарование.

— Можно мне зайти к вам завтра?

— Завтра? — рассеянно повторила она. — Завтра мы празднуем день рождения Келли, но, конечно, вы можете прийти. Отпразднуем вместе.

Он запечатлел нежный поцелуй на ее руке.

— До завтра, дорогая.

Едва он скрылся из виду, как Хейли упала на ближайшую скамью и поднесла пальцы к губам. Поцелуй Стивена заставлял ее задыхаться и наполнял страстью, а поцелуй Джереми вызвал только разочарование и скуку.

Тяжело вздохнув от отвращения к самой себе, Хейли закрыла лицо руками. К чему сравнивать Джереми со Стивеном — ведь тот Стивен, которого она полюбила, в действительности не существовал. Джереми же был реален. И она ему дорога. Он хочет жениться на ней. Будет заботиться о ней.

«Что мне делать, о Господи?»

Глава 29

— Что за важное дело заставило вас притащить меня сюда? — спросил Стивен, входя в кабинет Джастина.

— Как приятно видеть, что вы уже встали с постели в вышли из дома, — заметил Джастин.

— Вы просто не оставили мне выбора. — Налив себе полный бокал бренди, Стивен остановился перед Джастином. — Я еще раз спрашиваю: что вам нужно, черт побери?

Джастин покачал головой:

— Ой-ой-ой. Мы сегодня не в духе.

— Да, мы сегодня не в духе. У нас чудовищно болит голова, нам нужно просмотреть гору корреспонденции, и у нас совершенно нет времени на светские беседы.

— Жаль, — сказал Джастин без всякого намека на сочувствие. — А я-то подумал, что вы будете рады выйти из дома. Вы уже целую неделю торчите у себя безвылазно. Моя прислуга утверждает, что вы несколько дней не ложились в постель.

— Откуда ваша прислуга знает, что делается у меня дома?

— Одна из служанок в вашей кухне — родственница камеристки Виктории.

Стивен осушил полстакана.

— Я в восторге.

— Кто-то должен же снабжать нас информацией, — невозмутимо заметил Джастин. — Вы теперь не очень-то общительны.

— А мне нечего сообщить вам. Я работал. Три дня до этого я лежал в постели. Если вы помните, в меня стреляли. Так вы соизволите объяснить, зачем вы настаивали на моем визите?

— Я не настаивал…

— Настаивали, — произнес Стивен с ударением, сердито сверкнув глазами, — и говорили при этом, что имеете сказать мне нечто чрезвычайно важное.

— Сядьте, Стивен.

— У меня нет ни малейшего желания садиться! — заорал Стивен. — Говорите, что хотели сказать, и позвольте мне уйти. — Хорошо. Речь идет о Хейли.

Стивен замер, рука со стаканом застыла на полпути ко | рту. Изображая полное спокойствие, он спросил: — Вот как?

Джастин протянул ему конверт:

— Это принесли сюда сегодня утром. Оно адресовано вам на мой адрес. Принесший письмо сказал, что его дала ему некая мисс Олбрайт из Холстеда.

Стивен отставил стакан и взял конверт. Все в нем напряглось. Ему страстно хотелось прочесть, что пишет Хейли, и в то же время он боялся ее слов, конечно же, исполненных презрения. Вполне обоснованного. Джастин направился к двери.

— Должен вам сообщить, что только долголетняя привычка вести себя как должно джентльмену не позволила мне распечатать письмо. Я оставляю вас, но скоро вернусь. Не думайте уйти до моего возвращения. И, сказав это, Джастин вышел.

Стивен смотрел на конверт, и сердце у него гулко стуча-, ло от дурных предчувствий и страха. Он опустился в кресло ; и сунул дрожащий палец под сложенный лист, сломав печать. Потом достал один-единственный лист бумаги. Взглянув на потолок, он втянул воздух и робко опустил глаза на исписанную страницу.

«Дорогой лорд Гленфилд, надеюсь, Вы чувствуете себя лучше. Когда Хейли рассказала, что Вы ушибли голову, мне было очень грустно. Она сказала, что Вам скоро полегчает. Надеюсь. У нас все очень хорошо. Тетя Оливия помогла мне сшить новое платье для мисс Джозефины, и теперь она очень красивая. В пятницу, двадцатого, у меня день рождения, и мы устраиваем вечер. Догадались какой? Чаепитие! Будут печенье и кексы, и мы даже устроили купание Уинки, Пинки и Стинки, так что они тоже придут. Жаль, что Вы не сможете прийти. Тогда это был бы мой самый лучший день рождения в жизни. Хейли говорит, что Вы — важный аристократ и что у Вас нет времени посещать дни рождения, а я ей говорю, что Вы любите чаепития. А если Вы приедете, может, Хейли не будет такая грустная. Позавчера она плакала, а когда я ее спросила, что случилось, она сказала, что ей чего-то в глаз попало. Или это мистер Попплмор сказал ей что-то, вот ей и стало плохо. Он бывает у нас почти каждый день. И доктор Уэнтбридж приходит каждый день, но это не потому, что мы болеем. Это потому, что он хочет жениться на Памеле. Уинстон кончил чинить курятник и теперь собирается поправить крышу на конюшне. Гримзли опять потерял свои очки, и Пьер нашел их в тушеном мясе. Пьер наговорил много слов, которые я не поняла, а Гримзли пытается удерживать очки на носу. Эндрю и Натан надеются, что Вы здоровы, и они по Вас скучают. И тетя Оливия тоже. Она помогла мне написать это письмо — немножко. Мы с мисс Джозефиной очень соскучились по Вас и тоже Вас любим. Искренне Ваша Келли Юджиния Олбрайт».

К тому времени когда Стивен прочел письмо до конца, в горле у него застрял комок, а глаза подозрительно повлажнели. Ну и пылища в этой комнате! Неужели Джастин не велит как следует здесь убирать? Голова у него кружилась. Судя по всему, в результате столкновения с Мелиссой он потерял много крови. Иначе как иначе можно объяснить, что детское письмецо настолько вывело его из равновесия?

— Что пишет Хейли? — прервал его мысли голос Джастина.

— Ничего.

— Если вы не хотите рассказывать…

— Не в этом дело. Просто это письмо не от Хейли.

— Тогда от кого же? — спросил Джастин. — Посыльный сказал, что оно от мисс Олбрайт.

— Так и есть. От мисс Келли Олбрайт. Джастин поднял брови:

— Келли?.. Та маленькая девочка? Та, у которой жуткие детские креслица, похожие на орудия пытки, и страсть к чаепитиям?

— Та самая. Джастин растерялся.

— Я был уверен…

— Вы ошиблись, — бросил Стивен. — Я сказал вам, когда мы разговаривали в начале недели, что между мной и Хейли все кончено. Я вызываю у нее отвращение. Так и должно быть — после моего бегства из Холстеда и тех гадостей, которые я наговорил ей в саду.

— А вам не приходило в голову извиниться перед ней?

— Это не имеет смысла. Она сказала, что больше не желает меня видеть.

Джастин вперил в него испытующий взгляд.

— Бог мой, Стивен, ведь она спасла вам жизнь. Уже после того, как вы наговорили ей гадостей.

— Она сделала бы это для кого угодно, — упрямо возразил Стивен. — Просто она такой человек. Заботливый и совершенно бескорыстный.

— Это верно. И я уверен, что она к тому же человек чуткий и умеющий прощать.

— Я наговорил ей такого… поверьте, такое не прощают. Вы не видели, какое у нее было лицо, Джастин. Она смотрела на меня так, словно я — нечто гадкое, плывущее по мутной Темзе, и я вполне заслужил такой взгляд.

— А вы не видели ее лица, когда мы не знали, выживете ли вы?

Стивен запустил пальцы в волосы и поморщился, задев рану. Тысячу раз он думал об этом. Только об этом он и думал. Он потерял Хейли из-за собственной тупости.

Он встал, налил себе еще бренди и посмотрел в окно. Ярко светило солнце, заливая золотым отблеском нарядную толпу, направляющуюся в Гайд-парк. Но Стивен ничего этого не видел.

— Она не осталась со мной, Джастин. Вы с Викторией просили ее, но она уехала.

— Но не раньше, чем убедилась, что вы живы и поправитесь. Ведь на ее плечах весь дом. Она должна была уехать.

— Ей хотелось уехать. Подальше от меня.

— Возможно, — кивнул Джастин. — Но разве вы можете ее за это укорять?

Стивен осушил стакан до дна.

— Нет. Я ужасно с ней обошелся. Я уже не один раз говорил вам, что ей будет лучше без меня.

— Хм-м… может, вы и правы. Кажется, некий мистер Попплмор проводит много времени в Олбрайт-Коттедже, Поскольку Памела выходит замуж, а тетя Оливия несколько старовата, могу предположить: его привлекает Хейли.

При упоминании о мистере Попплморе Стивен резко отвернулся от окна.

Джастин держал в руках письмо Келли, с интересом просматривая его.

— Не помню, чтобы я разрешил вам прочесть это письмо, — ледяным тоном заметил Стивен.

Джастин ответил ему сияющей улыбкой.

— Разумеется, нет. Я и не спрашивал разрешения. Так что это за Попплмор? Поклонник?

Стивен почувствовал укол ревности.

— Бывший поклонник, — отрезал он.

— Вот как? Бывший? — удивился Джастин. — Судя по письму малышки Келли, он очень даже нынешний. Она пишет, что он бывает у них почти каждый день. Подумать только!

— Джастин! — В голосе Стивена звучала нешуточная угроза.

Джастин широко открыл глаза; лицо его изображало святую невинность.

— Я лишь прочел слова этого ребенка. Если вас устраивает, что этот Попплмор ухаживает за той, кого вы любите, тут и говорить нечего и я не собираюсь оспаривать ваше решение. Вам, конечно, виднее, что для вас лучше.

Стивен стукнул донышком стакана о стол.

— Да! Вот именно!

Джастин помахал письмом в воздухе.

— Стало быть, вы не собираетесь ничего предпринимать?

Стивен подошел к другу и выхватил письмо у него из рук.

— Я ничего не могу с этим поделать, поймите же.

— В действительности вы можете сделать очень многое

— Бросьте, Джастин. Так будет лучше.

— Лучше? Неужели? Для кого? Судя по этому письму. Хейли несчастна, и совершенно очевидно, что и вам плохо.

— Я чувствую себя прекрасно.

Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза.

— Как знаете, Стивен. Но я считаю, что вы совершаете большую ошибку.

— Принял к сведению.

— В общем-то меня это совершенно не касается. К чему мне беспокоиться о ваших делах? У меня хватает и своих забот, к примеру держать в руках Викторию.

— Вот именно.

— Моя супруга может и святого вывести из себя. На месте не сидит, вмешивается то в одно щекотливое дело, то в другое. Как она ловко заманила Хейли на свой прием…

И тут из дальнего угла комнаты послышался грохот. Стивен и Джастин обернулись и увидели, что маленькая дверца в углу внезапно распахнулась.

В комнату головой вперед ввалилась Виктория. С испуганным возгласом она самым позорным образом растянулась на ковре, с шумом выдохнув воздух.

— Дурацкая дверь! Надо же — какая хлипкая!

— Виктория! — воскликнул Джастин, бросаясь к ней. — Вы не ушиблись?

Он протянул руки, чтобы помочь ей, но Виктория оттолкнула его.

— Не трогайте меня, вы… вы… Ох! — Она встала на колени и нетерпеливо отбросила волосы с лица. — Никогда больше не прикасайтесь ко мне, грубиян! — Она поднялась, тяжело дыша. Оправив юбки, графиня подошла к онемевшему от удивления мужу. — Так я могу вывести из себя даже святого, да? Какая наглость! Я докажу вам, что «держать Викторию в руках» вовсе не обязательно. Я вполне могу сама за собой присмотреть! Весьма вам признательна! — Подойдя к брату и вздернув подбородок, она выпалила: — А вы! Вы самый упрямый, ограниченный и тупоголовый болван, какого я имела несчастье знать в своей жизни! — Все эти оскорбительные эпитеты она сопровождала весьма чувствительными тычками пальчика в грудь Стивена.

— Уф! — Стивен потер грудь и сердито зыркнул на сестру. — Дорогая сестрица, привычка подслушивать под дверью не лучшим образом характеризует леди.

Виктория фыркнула:

— Только так я могу узнавать, что здесь происходит. Должна признаться, ушам своим не верю. Неужто вы не хотите поехать к Хейли и поговорить с ней?

— Я не обязан давать вам объяснения, Виктория, — гневно бросил Стивен сестре. — Прошу прощения у вас обоих, но я вас покину. — И он направился к двери.

Но Виктория схватила его за руку и резко дернула к себе.

— Не раньше чем вы выслушаете, что я вам скажу! Стивен остановился, глянул на ее руку, вцепившуюся ему в рукав, и обреченно вздохнул.

— Хорошо. Говорите, что вы хотели мне сказать, только побыстрее. Ровно через две минуты я ухожу.

— Насколько вам известно, я знакома с Хейли, — сказала Виктория без малейших колебаний. — Я считаю, что она удивительный человек. Она красива, умна, добра и щедра, но это еще не самое главное.

— Вот как? — раздраженно проговорил Стивен. — А что же, поясните Бога ради, вы считаете самым главным?

— Она любит вас, Стивен.

— Я в этом сильно сомневаюсь.

От гнева Виктория даже притопнула ногой.

— Бог свидетель, Стивен, но вы глупец! Она сидела вот в этом самом кресле и говорила мне, что любит вас. И вам она это сказала сама. Больше того, и вы любите ее. — Она дернула брата за рукав, но он словно окаменел. — Можете говорить что угодно, — продолжала Виктория, — но для меня ваше поведение остается загадкой. Она спасла вам жизнь, и не один раз — дважды. Вы были счастливы с ней, живя в Холстеде. И всякий, у кого есть глаза, видит, что сейчас вы глубоко несчастны. Поезжайте, повидайтесь с Хейли. Поговорите с ней. Она пришла к вам, но вы ее прогнали. Теперь вы обязаны поехать к ней.

— Она не хочет меня видеть, — процедил Стивен сквозь зубы.

— Откуда вы знаете? — едва не закричала Виктория. — Вы когда-нибудь задумывались над тем, что чувствует она?! Ребенок пишет в письме, что Хейли несчастна. И этот… другой? Поппл… как-его-там. Вы можете терпеть, что за ней ухаживает другой мужчина? Любит ее? Женится на ней? — Она ласково положила руку на его щеку, при этом изготовясь дать пощечину, если он заслужит. — Как вы можете допустить, что Хейли достанется кому-то, когда она необходима вам? — тихо спросила она. — Не отказывайтесь от счастья, Стивен. Я совершенно уверена, что достаточно разумного объяснения вашего поведения, слов извинения и она вас простит. Любовь — это дар. Не отбрасывайте же его. — Потом она повернулась к мужу: — Знайте же, я никогда не забуду того, что вы сказали обо мне. Но я действительно измучилась, имея дело с таким болваном, как мой братец..И прежде чем я поговорю с вами, мне необходимо подкрепиться чашкой чая.

И, подобрав юбки, она гордо выплыла из комнаты, закрыв за собой дверь.

— У меня такое ощущение, будто меня только что переехала карета, — сказал Стивен, глядя на неплотно прикрытые створки двери.

— Воистину так. Карета переехала вас, а потом развернулась и прикончила меня.

Стивен растерянно посмотрел на Джастина.

— Ваша жена обозвала меня болваном.

— А ваша сестра обозвала меня грубияном.

— А также она обозвала меня глупцом.

— Вы и есть глупец, — сказал Джастин с самым невинным видом.

— Ваша жена весьма дерзка, и у нее слишком много свободного времени. Ей необходимо чем-то заняться или увлечься — тем, что могло бы ее захватить и, как мне кажется, удерживало бы от болтовни. — Он бросил на Джастина многозначительный взгляд. — Возможно, младенец помог бы ее занять. Тогда она не станет подслушивать у дверей.

— Превосходное предложение, — согласился Джастин, и глаза его озорно заблестели. — Поскольку вы собираетесь уходить, я, пожалуй, нанесу визит своей супруге и поддержу ее настроение чем-то более интересным, нежели чашка чаю. — И он направился к двери. — Вы ведь уходите, не так ли?

Стивен медленно кивнул:

— Да, я ухожу. Честно говоря, у меня множество дел.

— Вот как? Чем же вы хотите заняться?

— Кажется, мне нужно кое-что купить. Джастин поднял брови:

— Купить?

— Да. Меня пригласили на день рождения. Не могу же я прийти с пустыми руками, верно?

Джастин какое-то время удивленно смотрел на него. Затем молча кивнул. Стивен же оставался непроницаем.

— Что ж, верно, — проговорил наконец граф, положив руку на плечо друга. — Вы действительно не можете прийти без подарка.

Глава 30

На следующий день, ближе к вечеру, Стивен стоял у Олбрайт-Коттеджа с двумя пакетами в руках. Он смотрел на входную дверь, и сердце у него учащенно билось. В этом доме он был счастлив, абсолютно счастлив. Он и не знал этого, пока не потерял то, что обрел. После того как сестрица подвергла его словесному бичеванию, он понял, что должен отправиться сюда. Не говоря уже обо всем прочем, он хотя бы скажет Хейли правду о себе, о том, почему он ей лгал, и извинится за то, что сгоряча наговорил ей в саду у Джастина. Если же и после этого объяснения она по-прежнему будет презирать его, значит, он того заслуживает. Но все же он надеялся, он уповал на счастливый исход. Придерживая под мышкой пакеты в веселой упаковке, он постучал. Спустя мгновение дверь открылась. На пороге, щурясь, стоял Гримзли.

— Да-да, кто там? — спросил старик, хлопая себя по куртке и хмурясь. — Проклятие! Куда, черт побери, запропастились мои очки?

— Они у вас на макушке, Гримзли, — сказал Стивен, не в состоянии удержаться от усмешки. Господи, как же хорошо вернуться в этот дом!

Гримзли похлопал себя по голове, нащупал очки и нацепил их на кончик своего длинного носа. Когда он увидел наконец Стивена, его морщинистое лицо застыло и на нем появилось отвращение. Он раскрыл было рот, но чей-то бас не дал ему произнести ни слова.

— Черт побери, кто это там и что ему, черт побери, нужно? — В дверях появился Уинстон. При виде Стивена глаза его превратились в щелки. — Сбросьте меня с мачты и скормите рыбам! Да это, никак, их спасенное достопочтенство! Быть того не может!

Стивен вспыхнул под их уничтожающими взглядами. Кажется, все, с кем он входит в контакт, считают своим долгом задать ему хорошую взбучку.

— Как поживаете, Гримзли? А вы, Уинстон?

— Хорошо поживали, пока не увидели, что вы стоите на пороге, — ответил Гримзли, презрительно фыркнув.

— Зачем вы здесь? — спросил Уинстон. — Мало горя вы нам, что ли, причинили?

Хотя Стивен и понимал справедливость их укоров, он все же не имел ни малейшего желания обсуждать свои пороки, стоя на пороге.

— Могу я войти?

Гримзли поджал губы с таким видом, словно он только что хлебнул прокисшего вина.

— Ясное дело, нет. У нас скоро начнется праздник, и все очень заняты.

И он потянул дверь на себя. Стивен сунул ногу в щель.

— Мне нужно многое искупить, а, стоя за порогом, я вряд ли смогу это сделать.

Гримзли фыркнул:.

— Искупить?

Уинстон скрестил на груди свои мясистые руки, покрытые татуировкой.

— Хотел бы я поглядеть, как вам это удастся,

— Я тоже хотел бы, — спокойно ответил Стивен. — Так вы меня впустите?

Он был готов проложить себе путь в дом силой, если придется, но все же надеялся, что до этого не дойдет. Он объективно взвесил свои шансы одолеть Уинстона, у которого был такой вид, словно он с огромным удовольствием сжует Стивена, выплюнет и зароет поглубже в землю.

— Нет, вам нельзя войти, — сказал Гримзли, гневно сверкнув глазами. — Мисс Хейли наконец-то перестала плакать. Ох, она-то думает, что никто не замечает, какая она несчастная, но ведь я знаю эту девочку с ее младенчества. Она спасла вашу мерзкую жизнь, и не один, а два раза. Она отдала вам все, что имела, а вам этого мало? — Губы его скривились в ухмылке. — Ну вот, а теперь у нее приличный жених. Не дам я вам снова мучить ее.